Аня задела ещё двоих, никого не убив только по чистой случайности. Лишь прострелила голень одной девчонке, да парню снесла пол мизинца на левой руке, случайно попав так, как не получится и нарочно.

Завалившееся тело «самоубийцы» дернулось пару раз и затихло, заливая пол под собой алым. На мгновение замершие вопли и истеричные крики вновь взметнулись до немыслимых высот, и ученики рванули к выходу, стараясь не смотреть на бывшую свою одноклассницу. Для меня же, со смертью Смирновой, исчезла ещё одна, пускай и незначительная угроза. А об уликах я не волновалась – Репликант в её теле уже начал разрушаться, превращаясь в лужицу слизи.

Ученики по большей части разбежались, спасаясь от неопасного уже стрелка. Остались только совсем уж напуганные и слабовольные, да люди из числа хороших друзей, у которых хватило духу не бросить раненых товарищей.

У меня, кроме Юльки никого не было, но подруга причитала едва ли не громче самих пострадавших. Так ревела, заливаясь слезами, что впору было гордиться подобной поддержкой, если бы не ситуация. Пришлось одними глазами ей намекнуть, что Королева в порядке и не стоит так волноваться. Рыдающая от вселенского горя подруга, ощупывая меня руками и приблизившись вплотную, наконец-то заметила моё притворство и то, что плачу я совсем уж сквозь силу, не особо стараясь изобразить боль от ранения. Собственно, самой боли уже и не было – царапина на ноге лишь немного саднила. А летальная кровопотеря мне вовсе не грозила – Эра даже не вывела сообщение об этом статусе. Видя, что со мной всё хорошо, Юля, шмыгая носом, быстро начала сбавлять накал страстей и драмы в своих стенаниях.

Контролируемый эксперимент, затеянный спонтанно, показал, что я всё также уязвима даже для маломощного огнестрельного оружия. Влажные мечты о том, чтобы отбивать пулемётные очереди ладонями, стоило выбросить на помойку, и с затаённой грустью вспоминать то, что я творила в «прошлой» жизни.

Карету скорой помощи, как и наряд полиции, пришлось ожидать довольно долго, более получаса. Видимо, грипп оказался куда опасней, чем ожидали, и вылился в обвал вызовов – медики и органы правопорядка попросту не успевали повсюду, размазанные тонким слоем по массивному телу города.

Суетившиеся рядом преподаватели в попытке вернуть занятия в прежнее русло, отгоняли любопытных, желавших посмотреть на мертвеца и раненых, но учебный день был безнадёжно сорван. В коридорах стоял шум, гам и топот торопливых шагов, постепенно затихавшие, из-за разбегавшихся по домам учеников. Оказавшись в подобной ситуации и не зная, что ещё предпринять и как нам помочь, учителя метались в настоящей панике, ожидая полицию, как Спасителя.

. . .

Карета скорой помощи едва пробилась к приёмному покою через толпу недовольных граждан, на все лады что-то орущих про «охуевших врачей» с их «блядскими прививками», всё «это» устроившими. Людей было много, слишком много для начала буднего дня. Разных возрастов и обоих полов, они плотно толпились у ворот больницы, усердно игнорируя небольшую арку по-соседству, вмонтированную в высокий забор специально для пешеходов.

Белый фургон с красными полосами по бортам, притормозивший, чтобы не наехать на лезущих почти под колёса людей, дал время отчётливо расслышать претензии недовольных. Я, не в силах сдерживаться, отвернулась в глухой угол и вздрагивала, зажимая рот ладонями. На спину мне опустилась рука сердобольного врача, одобряющими словами пытавшегося унять мой плач. Вот только искренние его усилия были напрасны – я едва не рыдала от смеха, вспомнив слова Юли о «свободе выбора» и услышав реплики у ворот.

«Свобода? Кому? Этим, орущим, что во всём виноваты врачи?» - я всхлипывала от задавленного хохота, чувствуя ободряющие похлопывания на своём плече. – «И что они с этой свободой сделают. если получат?..»

Снаружи то и дело ладони грохотали о кузов автомобиля, а нестройные голоса требовали у водителя, чтобы он выпустил всех, кого везёт в своей «труповозке».

«Да они же, как мой Рой – практически, коллективные разум!»- мысленно усмехаюсь. – «Только «разум» совершенно безмозглый и никем не управляемый...»

. . .

Из нашей троицы, прибывшей в хирургию после стрельбы в школе, меня зашивали в последнюю очередь, ограничившись несколькими швами. Рана была пустяковой, но стационара избежать не удалось. Пришлось на сутки поселиться в относительно свободных и не занятых пациентами палатах хирургического отделения, попав в компанию к трем бойким пенсионерам и женщине средних лет.

Хотя больница и была заполнена больными гриппом, но обстановка, по-видимому, позволяла пока ещё не «смешивать» пациентов из разных отделений и поддерживать установленный правилами порядок.

Пожилая уже кастелянша скептически глянула на мои массивные сиськи, мазнув взглядом по широким бёдрам, и буквально одним движением выхватила из разнокалиберных стопок куртку и штаны от разных комплектов пижамы. Всё оказалось впору, даже немного великовато, чтобы скрыть прелестные формы, не приличествующие учреждению, в которое страждущие приходят за лечением, а не чтобы на девок глазеть.

Облачившись в казённую одежду, и усердно хромая, я побрела на свою койку, изображать пациента. Тихоня ранена, а поэтому следовало соблюсти легенду и выждать минимальный установленный мне срок. К тому же, ближе к вечеру наверняка примчится Юлька, чтобы скрасить моё одиночество.

. . .

— Проходите, вот она, на дальней койке, у стены, - встав в дверях, пожилая медсестра говорит кому-то у неё за спиной, а затем отступает в сторону, убирая из проёма свои необъятные телеса.

К моему удивлению позади неё не моя подруга, а незнакомая, молодая и довольно симпатичная женщина, светловолосая, лет двадцати пяти, в изящных очках. Бежевые пиджак и юбка свободного кроя на мягкой фигуре и плавные черты лица гостьи создавали двоякое впечатление: словно женщина была суровой бизнес-леди, но суровой «понарошку».

— Спасибо, - кивает незнакомка. – Дальше я сама.

Дверь закрывается, и женщина проходит по палате ко мне, сопровождаемая взглядами пациентов. Среди них всех одна только я мобильна и могу ходить, поэтому утомлённые скукой люди с удовольствием наблюдают за происходящим, ожидая хоть чего-то нового.

— Здравствуй, Женя. Меня зовут Натальей Дмитриевной, можем мы с тобой поговорить... - начинает было она с ходу, подойдя поближе, но я тотчас вклиниваюсь.

— Если вы из-за этой дуры сумасшедшей, то я ничего не знаю! Вам ясно! – немного даю волю внутренней «истеричке». – Отстаньте от меня!

Тихоня не из железа и если она будет с безразличным равнодушием реагировать на, фактически, попытку собственного убийства, то это покажется странным даже самому ненаблюдательному. Следует хотя бы немного выказать страх.

— Я очень сожалею, что напомнила тебе о случившемся. Прости мою грубость. Но мне действительно нужно с тобой поговорить. Надеюсь, ты окажешь мне эту услугу, - располагающая улыбка появляется на её лице, как только поток извинений иссякает.

А я чувствую, что едва не попалась! Очевидно же, что она не дальний родственник Тихони, бывший проездом и решивший меня навестить. И не из-за стрельбы она здесь – это было бы чересчур быстро, соответствующие структуры просто не успели бы среагировать. Явно, что женщина эта здесь неспроста! И когда я начала вопить, что ничего не знаю и не понимаю, барышня мгновенно ухватилась за эту кость, что я сама ей же и бросила. Мгновенно начала извиняться, позволяя мне ощутить себя правой, а значит – хозяйкой положения. Если бы не тон, каким были сказаны пара этих казённых и чётко выверенных реплик, я бы даже не придала им значение!

— Что вам! – уже примирительно говорю я. – Про стрельбу мне ничего не известно, правда... Не знаю, почему она так поступила...

И в этот момент Наталья Дмитриевна совершила ошибку, после которой я мысленно записала её в свои противники.

— Не волнуйся, Женя. О твоей проблеме мы, конечно же, тоже поговорим, - она снова улыбается. – Может быть, пройдём в более приватное место?

— Хорошо, - буркнула я, поднимаясь с постели с показным усилием.

— От же нелюди... - ворчит пожилой мужчина сам себе, лёжа на противоположной стороне палаты и ерзая скрипучими пружинами койки. – Дали б девке отдышатся-то...

Прихрамывая, я следую за посетительницей и мысленно просто заливаюсь от смеха. Что это только что было? Что за «конечно же»? Это же всё равно, что открытым текстом сказать: «Я здесь по ОЧЕНЬ серьёзным делам, а не ради вашей мышиной возни! Падите ниц!». Не знаю, почему Наталья Дмитриевна скала подобное. Возможно, повлияла моя внешность красивой, а потому, стереотипно, не слишком умной девушки, но эта женщина в моих глазах явно призналась, что она не простой следователь, явившийся для беседы со свидетелем. С ней стоит быть осторожной, хотя бы просто на всякий случай.

Поэтому присаживаясь рядом с ней на скамеечку в коридоре, я уже была готова к неожиданностям.

. . .

— Женя, не случалось ли с тобой в последнее время чего-нибудь необычного? – спросив какую-то дежурную нелепицу для начала разговора, женщина задаёт первый вопрос.

Её располагающий тембр голоса и вкрадчивая интонация невольно вызывают доверие к говорящей. Если бы не моя изначальная подозрительность, то было бы очень просто попасть на уловку этой женщины. Теперь же становился понятным и её образ, вызывавший невольное ощущение, словно говоришь со строгой, но доброй старшей сестрой. Однако, сам вопрос – просто верх глупости, мгновенно ломающий весь образ.

— Как же, случалось, конечно! – решаю ещё немного поворчать в надежде на новые ошибки моей собеседницы. – В меня стреляли, если вы до сих пор не в курсе!

Женщина, похоже, всё больше уверяется, что перед ней недалёкая смазливая дура и склочница, поэтому она всё меньше пытается играть свою роль.

— Да, мне это известно, - тем не менее всё так же мягко кивает Наталья головой. – Но об этом мы поговорим немного позже. А теперь постарайся вспомнить, не встречались ли тебе компании странных людей или, может быть, кто-то казался подозрительным?

Я едва не расплываюсь в улыбке, ясно понимая, кто передо мной. Эта женщина – хорошо подготовленный, но всё ещё новичок своего дела. В пользу этого говорит и её возраст - если смыть с неё косметику, так она вовсе будет лет на двадцать выглядеть.

Кстати, по поводу косметики. Делаю последнюю попытку, в надежде, что сработает.

— Ну-у-у... Дайте подумать... - умолкаю на мгновение. – Ой, а что у вас за помада такая классная? Долго держится? Я бы себе такую купила...

И к моему внутреннему ликованию женщина ведётся на провокацию:

— Это «Shiseiho» - дорогой бренд из Японии, - хмыкает барышня в ответ и вновь сбивается на ласковый тон. – Женя, постарайся вспомнить...

Я изображаю задумчивость, внутренне хохоча. Ну, точно – она ведёт себя, как чрезмерно самоуверенный новичок из какой-то весьма хитрой «канторы»! Так и вижу, как её начальник говорить что-то вроде: «Натаха, сходи одну дурочку опроси. Дело плёвое, а для тебя – практика. Только не дави на неё, а то у бедной мозги заклинят и она вообще двух слов связать не сможет...».

Иных причин подобного поведения я представить не могла. Неясным оставался лишь этот интерес непосредственно к моей персоне.

Поморщив для виду лоб ещё немного, я согласно киваю головой и с заговорщицким видом наклоняюсь вперёд:

— Ну, есть, в общем, кое-кто подозрительный...

— Да, и кто же? – безразлично учтивый тон и, в то же время, сияющие любопытством глаза собеседницы едва не вынуждают меня прыснуть со смеху.

Склоняюсь ещё ближе и таинственным шепотом произношу:

— Училка наша, по музыке...

— И что же ты заметила? Расскажи подробнее.

— Она, это... к девчонкам пристаёт, - делаю круглые глаза, словно выдаю военную тайну. -. ..Целуется, правда, классно... Но если что – то это она меня заставляла, я ни причем!..

С самым серьезным видом киваю головой.

— Нет, Женя, я не о том, - по глазам видно, что Наталья теряет терпение. – Подумай ещё хорошенько...

Произнесено это было таким тоном, словно мне предлагали за своими мозгами сходить в соседнюю комнату. Совсем тётя расслабилась, перестав со мной считаться.

Но лишь только я собиралась сморозить очередную глупость, входя в роль, соответствующую образу бестолковой пустышки, как по телу пробегает волна ледяной дрожи! Словно холодные пальцы ощупывают меня, перекатывая в своих огромных ладонях, пытаясь проникнуть под кожу.

Перед взором мгновенно вспыхивает надпись:

Разблокирована характеристика: [Мана].

Я вздрагиваю от озноба, ошарашено глядя на собеседницу.

— Что случилось? – елейным голоском интересуется Наталья, прищурившись.

— Н-ничего, просто судорога в раненой ноге, - говорю первое, что пришло на ум.

— Понятно, - собеседница вновь улыбается, понемногу возвращая себе спокойствие. – Ничего больше не вспомнила?

— Не-а, - качаю головой, прикрыв глаза и силясь скрыть свой шок.

Вновь взглянув на собеседницу, я с удивлением вижу, что тело женщины напротив меня подёрнуто едва заметным маревом, словно окутано горячим воздухом, слегка искажающим очертания! А Наталья в это время не сводит взгляда с моих рук, откровенно рассматривая пальцы, как будто пребывает в каких-то эротических фантазиях, сияя сладкой улыбкой.

Скосив глаза вниз, я вновь едва не вздрагиваю от неожиданности – над моими ладонями вьются лёгкие струйки чёрного дыма, истончающиеся и растворяющиеся в воздухе сантиметрах в пяти над кожей.

«Что за херня?!» - сердце колотится, как сумасшедшее. – «Это знак Эрамеуса? Меня раскрыли?..»

— Что с моими руками не так? – сохраняя внешнее спокойствие, задаю вопрос.

— Нет-нет, всё хорошо, просто у тебя красивые пальцы, - улыбается женщина.

Становится ясно, что она совсем не намеренна притворятся, и говорит в оправдание, что ни попадя. Я отвечаю ей той же монетой, включая совсем уж наглую и безмозглую дуру.

— А-а... Я поняла... Если ты тут чтобы потрахаться, то я теперь только за деньги буду, - надменно хмыкаю. – И ты – актив. Ненавижу пёзды лизать...

— Нет, Женя, я здесь не за этим, - она всё ещё улыбается, но теперь это формальная вежливость. Глаза её полны надменного презрения.

Ухоженная ладонь протягивает мне визитку:

– Вот, это мой номер. Если что-нибудь вспомнишь – позвони мне, хорошо?

Наталья вкладывает клочок белого пластика с выбитым на нём номером телефона в мои руки. Тем временем марево вокруг её тела понемногу тает и исчезает. А через пару мгновений, я остаюсь одна, провожая удаляющуюся женщину взглядом.

Первым же делом с замершим сердцем, позабыв обо всём, вызываю окно характеристик, выискивая взглядом нужные строки.

Имя: Марика Маасс

ОМ: 2 357 / 2 357

Мана: 70

***

Имя: Евгения «Тихоня» Тихонова

ОМ: 0 / 0

Мана: 0

«Да!» - визжит в голове, ликуя, маленькая девочка Марика.

Восхитительное чувство удовольствия, сродни оргазмическому экстазу, мгновенной волной прокатывается по телу и, словно огни святого Эльма, обжигает мои сосочки и клитор сладкой истомой. Я же, закусив губу, стараюсь дышать глубоко и размеренно в попытке унять это безумное возбуждение, настигнувшее, словно взрыв.

Справиться с моим непослушным телом едва удалось. «Тихоня» жаждала крепкого члена, но «Марика» в самый последний момент, едва не перевалив через пик оргазма, неимоверным усилием задавила в себе прошлые, развратные мысли.

Раскрасневшаяся от смущения и удовольствия, я переводила дыхание под прицелом удивленных взглядов, понимая, что если бы сорвалась, то со сладостным, «кошачьим» стоном просто-напросто запрудила бы всю скамейку любовными «соками»!

Не особо скрытная беседа Натальи со мной, судя по всему, не очень позабавила невольных скучающих зрителей. А вот моё короткое представление определённо имело успех - теперь пациентам будет, кого обсудить, костеря распутную молодежь.

. . .

Постепенно прочистившиеся от розовой пелены мозги обрушили на меня вал информации. Я, едва не кончившая от одной только мысли о ставшей доступной мне [Мане], сейчас ощущала приближение не менее сильного чувства. Тяжелая волна ощущения, подобно оргазму, но с противоположным знаком, леденящей волной ужаса обрушилась на плечи, окутывая тело мерзкими и почти осязаемыми осклизлыми струями.

«Она же всё видела?» - прыгали беспорядочно мысли. – «Ну разумеется! Это же она использовала магию на мне, а значит - заметила «чёрный дым»!.. Меня раскусили?!»

Я начала ощущать, как направленные на меня взгляды начинают казаться скрытными и испытующими.

«Они следят за мной!?» - внезапный всплеск паранойи шокирует не меньше, чем умения моей гостьи. – «Что делать?.. Всех убить и сбежать?.. Нет, просто сбежать!..»

Чтобы не было заметно, как от паники дрожать пальцы, я плотно, до побелевших костяшек, сжала кулаки, поглядывая исподлобья на проходивших мимо людей. Однако, секунды утекали, но ничего не происходило: в меня не стреляли, группа захвата не ломилась в окна, пациенты вновь постепенно превращались в прежних, апатичных безликих болванчиков, лишаясь мимолётного налёта зловещей таинственности.

Неприметно втянув побольше воздуха, я выдохнула остатки напряжения, внутренне улыбаясь.

«Чего запаниковала, дурёха?» - принялась отсчитывать сама себя. – «Хороша же, Королева Роя...»

Вообще-то, быть трусливой мне по статусу положено, но этот недавний испуг, едва не вышедший из-под контроля, оставил мерзкое ощущение позорной беспомощности, бывшей непонятно чьей виной. Я даже не до конца понимала, кого ругала и стыдила: то ли «Марику», мгновенно бросившую попытки рассуждать здраво, то ли «Тихоню», щедро заливавшую мозг половыми гормонами.

Да, Наталья заметила какой-то «чёрный дым», идущий от моих рук, но так ли плохо это для меня? Возможно, она увидела именно то, что искала. Но при этом женщина ни на мгновение не изменилась в лице, а марево вокруг её тела даже не колыхнулось. То есть при всей своей неопытности, она подобное видела уже неоднократно, а потому не удивлена?

Похоже, что так. Но не могла ли я ошибиться, принимая её неумелые действия за чистую монету? Что если это была тонкая игра, призванная меня банально запутать?

Я наморщила лоб, силясь припомнить до мельчайших подробностей, как она себя вела.

«Нет, Наталья действительно новичок и не притворялась», - на ум приходят образы женщины, со мной беседовавшей. – «Да и зачем такие труды в разговоре с простой школьницей?»

К тому же, лицедейство - это тяжкий труд с огромным количеством нюансов. Любая фальшь мгновенно замечается, если не разумом, то уж ощущениями наверняка. И лжи в поведении «Натахи» я не заметила - она действительно очень похожа на неопытного сотрудника, только закончившего обучение. Да и молода она слишком, чтобы набраться опыта в подобных вещах.

Если подумать, головой, а не животом, то она была здесь вовсе не ради меня. Я начала свой путь в этом мире не раньше месяца назад и всячески заметала следы - Королеву Роя просто не могли так быстро вычислить. А если бы обнаружили, то наверняка не посылали бы эту недотепу.

Довольная улыбка сама по себе появилась на моём лице, и я облегчённо откинулась на спинку скамейки, провожая шаловливым взглядом какого-то дедулю, озорно мне подмигнувшего. Понимание того, что Наталья была здесь по иной причине, сбросило огромный камень с плеч, освобождая от цепких лап страха.

Эта женщина ранее определённо уже видела «чёрный дым», но совсем не придала ему значение, словно он не был чем-то «из ряда вон», а являлся лишь малозначительной уликой.

К тому же, в характеристиках Эрамеуса с самого начала была строка [Мана], то есть он изначально был создан с возможностью использовать магию и скрытно действовать в среде магов. Поэтому, вряд ли это марево исходит от Эрамеуса. Так бездарно выдавать себя «дымом»? Проще уж просто подойти и сказать: «Я - поработитель миров».

Очевидно, что эти тёмные испарения, поднимавшиеся от моих рук - остаточные следы контакта. А единственное, что могло оставить на мне эти следы - это или четверка «спасителей», или «пасти». И второе кажется куда более вероятным.

. . .

Подмигивавшие мне старички, залихватски стучавшие костями домино о столешницу, принялись профессионально откалывать шуточки на грани «фола» по поводу моей фигуры, когда я подсела к ним. Расстегнув пару верхних пуговок, якобы мне жарко, я навалилась сиськами на столешницу, демонстрируя ложбинку между грудей и блестя белоснежной кожей упругих округлостей, а затем попросила научить меня игре. Дедки были настолько древние, что им наверняка не было дела до моих прелестей, но я, частично сбросившая с себя груз тревожности, просто хотела подурачится. К тому же, когда они ещё в своей жизни смогут увидеть Вымя Королевы Роя?

К моей досаде грудью мужчины почти не впечатлились, а вот мой интерес к их игре очень старичков воодушевил. Поэтому следующие четыре часа, до тех пор, пока не пришла Юлька, гуру домино обучали меня премудростям и тонкостям «забивания козла».

. . .

После полудня явилась Юля, запыхавшаяся и раскрасневшаяся, словно бежала всю дорогу. Хотя бы не плакала – и на том хорошо.

Девушка сразу же начала пересказывать всё, что случилось в школе в моё отсутствие, но об этом я и без того знала или догадывалась. Впрочем, раз моя фаворитка хочет выговориться, то я могу пойти на уступки – подобное чувство покровительственного одобрения, направленное на подругу, мне доставляет даже некоторое удовольствие.

Когда же Юлька покончила с не особо интересным рассказом, приберегая всё важное для беседы тет-а-тет, я принялась щупать повязку на бедре, иображая крайнюю взволнованность.

— Ч-что случилось? – глазастая Юля мгновенно всё подметила.

— Да ерунда... Похоже, повязка сбилась немного, - безразлично машу ладонью, успокаивая девушку. – Помоги поправить, а?...

С повязкой, конечно же, всё было в порядке, это был просто невинный предлог, чтобы увести из палаты девушку. Юля всё поняла, ещё тогда, когда я тащила её за руку в сторону уборной. А запершись с ней в кабинке, я лишь произнесла: «Мой Рой должен расти...», как подруга в волнительном порыве встала одной ногой на крышку унитаза, прижимаясь ко мне всем телом и расстёгивая пуговицы на куртке пижамы.

Я же касаюсь рукой промежности моей милой девочки, ощущая под пальцами ароматную влагу. Девушка невольно вздрагивает, чувствуя желанное прикосновение. В глазах её вновь вспыхивает покорная жажда, словно она хочет быть униженной и подчинённой...

Новая волна дрожи пробегает по стройному телу подруги, когда упругий кончик моего члена касается её влажной щёлочки, пропитанной девичьим нектаром.

«Не волнуйся» - шепчу, прикасаясь к уху подруги губами. – «Я не буду спешить».

И следуя моему слову, член нежно скользит по её входу, двигаясь вверх и вниз, покрываясь сладкими соками Юльки. Её крохотный клитор под моим упругим шестом, обжигает раскалённым прикосновением, вновь вынуждая подругу вздрогнуть и сладко вскрикнуть, награждая меня невербальной похвалой.

Я всё ещё ласкаю своим гибким, словно третья рука, членом, лоно подруги. но концентрироваться всё трудней. Разум, затуманенный восхитительным запахом прекрасной кожи, изо всех сил борется, чтобы не нарушить обещание.

В этот момент пара тонких рук обвивается вокруг моей шеи и стоны моей любовницы наполняют воздух.

— Умоляю... - тяжело дышит Юля. – Я больше не могу терпеть... Я прост взорвусь... Усмехнувшись, я немного наклоняюсь вперёд, чтобы вглянуть девушке в глаза, а затем погружаюсь в её глубины одним мощным толчком. Юлька судорожно вздрагивает, издавая вопль и не в силах себя контролировать, но я успеваю прикрыть её ротик ладонью, а затем и вовсе запечатываю звуки страстной похоти своим долгим поцелуем.

Движения моих бёдер, как регулятор, поднимают тон стонов подруги. Она прижимается ко мне всем телом, обняв одной ногой за бедро, и обжигает шею дыханьем. Наши тела сцеплены в страстных муках любви и не чувствуют вокруг ничего, кроме обжигающих трений плоти о плоть.

Юлька пытается что-то сказать – наверняка, что-то нежное и фанатичное – но издаёт лишь череду беспорядочных вздохов и надломанных стонов в тот момент, когда я загоняю в её женственность свой член так глубоко, как позволяет тело, дрожащее на моих руках. Я вонзаюсь в неё со всей яростью, на какую способна, постепенно отбрасывая саму мысль, что двухметровый член в пизде старшеклассницы – это должно быть больно. Всё, что у меня теперь есть – неуёмная жажда и восхитительный аромат девушки, созданной ублажать мою похоть.

Влагалище Юли манит и влечёт, изо всех невеликих сил стараясь удержать подольше в своём сладком тепле член Королоевы. Сладкая, словно мёд, девичья смазка обильно сочится и туго растянутой нежной щели, капая вниз, натекая лужицей на кафельном полу уборной. Мой член, без жалости ебущий девушку прямо в матку, грубо растягивает её сокровенные уголки, заставляя Юлю кричать. Я едва могу подавить этот похотливый, великолепный шум, но не в силах сдержать собственный стон.

Жар предвкушения вспыхивает в моём животе, распаляя ноющую потребность заполнить утробу конвульсивно дрожащей подружки всем, что есть у меня. И в тот же миг, словно подслушав мысли, Юля просто седлает мой член, обвивая ногами меня за бёдра, и с удвоенной страстью принимается вгонять в себя жёсткое «мясо», грозящее разорвать её нежное тело. Звуки бесстыдного хлюпанья разносятся по всей уборной...

Тяжёлый удар кульминации настигает, и я впиваюсь в губы моей фаворитки, погружая ей в ротик свой длинный язык, обвиваясь им кольцами вокруг язычка Юли. Один протяжный, долгий всплеск вздувает мой член в глубине девичьего тела, заливая недра влагалища моей подруги потоками густой спермы. Девушка отрывается от поцелуя, в экстатическом вскрике вметнув в воздух искристые нити слюны, и изгибает спину, взмахнув у меня перед лицом своей крохотной грудью. Мышцы её похотливой пизды, сжимаются вокруг моего фонтанирующего члена, бархатистыми стенками сдавливая доступную им длину перевитого венами ствола в безумном усилии выжать каждую каплю драгоценного семени.

Я, наконец, замираю, выгорев до тонкого сладкого пепла под пламенем удовольствия. Юлька, вновь упав мне на грудь, с бездумной улыбкой едва слышно шепчет: «Спасибо... Спасибо...».

Домой она уходила, красная, словно свекла. И только долгий, чувственный поцелуй, под ошарашенным взглядом случайно оказавшейся рядом медсестры, немного привёл девушку в чувства.

. . .

Ближе к вечеру меня навестила Маша. Я просто чувствовала, как она страдает из-за того, что её младшая сестричка в больнице, но не велела Репликанту приходить допоздна. Сестра принесла новую одежду, взамен испорченной. А затем, вдоволь наобнимавшись и наплакавшись, она торжественным шепотом поведала, что у них с Сергеем «похоже серьёзно».

Слыша подобное признание, я искренне радовалась за Марию, не менее искренне удивляясь своей двуличности. Понимание того, что если появится необходимость, то я без раздумий брошу в бойню кровавой мясорубки и Машу, и Юлю, нисколько не противоречило чувству радости за старшую сестру. А то, что я не приказывала двум Репликантом любить друг друга, делало меня и вовсе необъяснимо счастливой.

. . .

К утру Эра отчиталась о подчинении ещё пятерых человек.

Врач, осмотревший на утреннем обходе швы на моём бедре, отметил с немалым удивлением, что этот случай в его практике особенный и заживление идёт куда быстрей, чем бывает обычно. А затем, через полчаса, стандартным опросом на предмет жалоб, прервал моё стационарное лечение, всучив в руки листок больничного и выставив за дверь отделения.

. . .

Я была практически уверена, что об Эрамеусе никому из посторонних неизвестно, но «чёрный дым» над моими руками все же был. Поэтому не стоило сбрасывать со счетов то, что Наталья может и, наверняка, заинтересуется мной. Раз уж им нужен источник «чёрного дыма», то проследить за мной - будет вполне логично. К тому же, Дрейлойс в диалоге с Лиланой так же упомянул, что твари будут следовать за мной. Не исключено, что и Наташа знает об этом.

А отсюда следует ещё одно предположение: Наталья и Дрейлойс вполне могут оказаться людьми из разных «кантор». При этом, не обязательно дружественных.

. . .

Сразу к Сергею я не пошла. Если слежка есть и началась после визита «Натахи», то было бы верным сохранять в тайне жилище моего «трутня» до последнего. Поэтому я направилась домой – уж если следят, то этот адрес знают наверняка.

Весь путь до дома я прохромала пешком, не торопясь и делая вид, что любуюсь солнечным октябрьских утром и тёплой погодой. Подобное нужно было, что бы выиграть время и позволить моим Репликантам подтянутся поближе. Если за мной следят, то пусть и Рой присмотрит за своей Королевой.

Понадобился почти час, чтобы собрать доступных на данный момент тридцать шесть человек. Слизнячки в точности выполняли команды, постепенно окружая меня со всех сторон и держась не ближе метров пятидесяти. Увы, но специфическими знаниями по контрмерам слежению я, как и мои подчинённые, не обладала, а потому полагалась на численное превосходство в ресурсах. Репликанты получили команду высматривать тех, кто долгое время идёт параллельно моему маршруту или начинает движение вместе со мной. Разумеется, подобное было смехотворным дилетантством и наверняка таким образом я могла бы обнаружить разве что Наталью Дмитриевну, самолично идущую за мной, но иными средствами я пока что не располагала.

Полчаса неспешной прогулки результатов не принесли. Прохожие, казавшиеся подозрительными, то и дело в самый критический момент сворачивали в переулки или заходили в дома, оставляя меня ни с чем. Стоило бы подумать, что это вновь разыгралась моя паранойя, и никакой слежки нет. Но вместо ожидаемого чувства спокойствия закрадывался мерзкий страшок, словно я допускают фатальную ошибку.

. . .

Первый результат, заставивший меня вздрогнуть, появился, когда до дома оставалось минут двадцать неспешной ходьбы! Сигнал подал один из Репликантов - не имея возможности сказать прямо, слизнячок «мигнул» в моём сознании одним из доступных ему ментальных знаков, привлекая внимание.

Я не спеша опустилась попой на холодную трубу невысокого ограждения между дорогой и тротуаром, словно решив передохнуть, и повела ленивым взглядом по сторонам, выискивая глазами нужного Репликанта. Вскоре в поле зрения появился просигналивший слизнячок - молодая женщина со смешной прической и таким видом, словно она куда-то безнадёжно опаздывает.

«Говори...» - в мыслях я просто повелела подчиненному.

Женщина тотчас торопливо вскинула руку, второй отворачивая рукав пальто и всматриваясь в крохотный циферблат наручных часов. Указательный палец Репликанта был отчётливо направлен на мужчину средних лет неподалёку, весело говорившего о чем-то по телефону.

Даже в этой напряжённой ситуации я едва удержалась от того, чтобы не улыбнуться, глядя на подобные шпионские страсти. У Репликанта это движение вышло так естественно и натурально, словно она всю жизнь профессионально занималась слежкой, работая на «секретную службу её величества».

Не знаю, чем Репликанту показался подозрительным этот человек, но стоит к нему присмотреться.

Вытащив свой телефон и изобразив крайнюю заинтересованность, я уткнулась носом в экран, запуская при этом [Сонар]. Мой неслышный «писк» поглотил мужчину, накрыв плотной неосязаемой волной, и вернулся четкой картинкой обратно. Человек даже не дернулся, и тогда я вложила в акустический луч всю мощность, на которую только была способна. В тот же миг на фигуре человека, под сфокусированным потоком ультразвука начала «таять» одежда, позволяя мне отчасти заглянуть под неё.

Оказалось, что непрерывно поддерживать максимальную силу [Сонара] было сложнее, чем я ожидала, но десятка доступных секунд вполне хватило для тщательного осмотра. [Сонар] очертил размытые линии чего-то небольшого, узнаваемого, с две ладони размером, что было закреплено у мужчины под левой подмышкой. Что это такое, стало понятно просто мгновенно - я даже не успела охватить взглядом весь абрис целиком, как уже знала назначение этого предмета.

Эра, не поспев за мной самую малость, в доли секунды вычленила основные линии, убрала шумы и достроила полный контур предмета. В наплечной кобуре человека лежал пистолет.

Задорный смех мужчины, звучавший посреди мрачных улиц, затянутых медицинскими масками лиц и озлобленных взглядов сразу же показался фальшивым и чуждым.

. . .

Слежка все же была. Впрочем, сомневаюсь, что следили именно за мной. Скорее всего, просто использовали, как наживку, чтобы приманить «пасть» ведь именно тёмное марево над моими руками так заинтересовало Наталью.

Сунув телефон в карман, и поднявшись со своей импровизированной скамейки, я вновь отправилась, так же неспешно, как и прежде, лавируя между пешеходов. [Сонар] цепко «держал» на прицеле мужчину с пистолетом на боку. Я до конца не сбрасывала со счетов возможность, что это просто не чистый на руку гражданин, но лишь только сдвинулась с места, человек попрощался со своим «собеседником», спрятал телефон и направился следом за мной. Уверенность, что ошибки нет, лишь только окрепла.

Неспешно шагая, я заливала окрестности писком [Сонара], хромая все меньше и терзаясь сомнением - что-то в моих выводах меня не устраивало.

«За мной следят вооруженные люди... Ожидают, похоже, появления «пастей»...» - прокручивала я снова и снова в голове свои мысли.

Что-то тревожило, но я все никак не могла уловить, нащупать эту занозу, не дающую выстроить более-менее ясную картину происходящего.

«Может мозг Тихони стал слишком похож на Эрамеуса, но, омываемый сексуальным влечением, утратил способность мыслить логически?» - я невольно усмехаюсь, думая о подобном. – «Возможно, стоит вовсе на время бросить потуги на логику и «подумать»... влагалищем? Положиться на эмоции и женскую интуицию. Если Тихоня по человеческим меркам - чудовище, то почему бы ей и мыслить не так, как люди?..»

Я уже открыто усмехалась подобной нелепице - такая роскошь сейчас просто непозволительна - когда, словно свет с небес, на меня снизошло озарение!

«Конечно же - чудовище!» - то, что раньше было неясным и смятым, теперь, цепляясь друг за друг, выстраивалось в ровную линию. – «Это для меня «пасти» - добыча, а для обычных людей - эти кошмарные чудища смертельно опасны!»

А что будут делать следящие за мной, если внезапно нападет такой монстр? Уж явно не налаживать с ним диалог. Очевидно, их целью может быть либо поимка, либо уничтожение чудовище, а с пистолетиками в их кобурах проще застрелиться, чем пытаться провернуть подобный трюк. Для такого нужна мобильная и хорошо вооруженная группа неподалёку, что начнёт операцию по первому же сигналу. Но Репликанты ничего подобного не заметили.

«Слежка идёт не за мной, и не за «пастями»!» - скосив взгляд, замечают ещё одну подозрительную личность, указанную Репликантом. – «Следят за моими «спасателями», ожидая их появления! Больше просто не за кем. »

Я должна была сразу понять, что люди Наташи и четверка, что мне помогла - из разных организаций. Это было заметно уже по совершенно различным методам их работы. Теперь же стало понятно, что они – конкуренты. Отчётливо понимая, какую угрозу представляет Эрамеус, я подозревала всех без разбору, деля попросту на потенциальных Репликантов и «угрозу», и даже не допуская возможности, что найдётся третья сторона со своими целями и задачами.

. . .

Оказавшись дома, я сразу же отправилась в свою комнату, озадаченная тем, как поступить. Физически устранить слежку, по крайней мере, тех, кого я обнаружила, теперь не было проблемой - Репликанты без труда убили бы этих людей. Но сработало бы подобное один-два раза. Подчиненные мной люди, будучи обычными обывателями, не обладали нужной подготовкой и могли полагаться только на фактор внезапности. Пытаясь устранять следящих за мной, я просто бессмысленно теряла бы «юнитов» немногочисленного Роя. Но что еще более важно, сама бы взрастила подозрение против себя. Ведь то, что агенты, следящие за неприметной школьницей, постоянно подвергаются нападениям, уже кажется странным.

На четверку «спасителей» я тоже не имела выхода, и не стремилась его заполучить, не без оснований опасаясь их радикальных методов борьбы с «инородным». Поэтому натравить друг на друга эти две группы я пока не могла.

Оставался последний вариант - подставить агентов Наташи под удар «пастей» и отвести внимание от себя.