Через несколько дней в газетах было опубликовано, что были арестованы трое мужчин по подозрению в отмывании денег от торговли наркотиками через принадлежащие им компании. Честно говоря, все это звучало слегка расплывчато. В газетах также указывалось, что чиновники изучают их связи с фондовым рынком Лондона, но это также было расплывчато.

Через пару дней, после того как эта история появилась в газетах, я вышел вечером из офиса и увидел, что на тротуаре стоит инспектор Моррис и ждет меня. Я подошел поздороваться.

— Джон, есть кое-кто, желающий с тобой поговорить. У тебя есть несколько минут? — спросил он.

Затем, не дожидаясь моего ответа, он подвел меня к Ягуару, припаркованному у обочины. Инспектор открыл заднюю дверь и жестом пригласил меня присоединиться к уже сидящему там мужчине. Едва я уселся, инспектор Моррис закрыл дверь, и машина отъехала.

— Боюсь, что наша маленькая экскурсия застала вас врасплох, мистер Бартоломью. Инспектор просил вас набраться терпения и ждать, но вы решили все взять в свои руки. Вы понимаете, что вас могут арестовать за то, что вы делали в Ирландии?

Затем мужчина достал большой манильский конверт, который передал мне.

— Кто вы и куда мы едем? — спросил я. Честно говоря, я начал немного волноваться.

— Вас не должно беспокоить, кто я, мистер Бартоломью. Я — слуга правительства Ее Величества, это все, что вам нужно знать. Поездка в Ирландию была для вас опасной. Но она все же предоставила часть информации, которую мы искали некоторое время, так что, для вас или ваших друзей не будет никаких последствий, хотя боюсь, что не могу сказать того же самого относительно Питера Гарфилда.

— В этом конверте — все письменные записи об осуждении вашей жены за напрасную трату времени полиции. Оно перечеркнуто. Письма с извинениями находятся на пути к ней по почте. Мы подумали, что вы, возможно, захотите вместе сжечь эти папки. Я боюсь, что никакого официального объявления сделано не будет. Мы считаем, что это может оказаться слишком опасным.

— Хотя большинство этих людей находятся под стражей, я боюсь, что некоторые из их партнеров не смогут быть задержаны. Если кто-то из них узнает о том, что произошло все эти годы назад, им не понадобится много времени, чтобы сложить два и два и подумать на вас двоих. Ну, у нас уже достаточно мертвецов.

— О, да, мистер Бартоломью, ваши действия в Ирландии фактически привели к смерти Питера Гарфилда. Вчера вечером он был найден застреленным. Также было довольно безрезультатное покушение на жизнь его дяди. В Европе были убиты еще несколько довольно видных бизнесменов и женщин, в то время как другие исчезли и там, и в Штатах. По собственному желанию или нет, мы пока не знаем.

— Теперь то, что вам и вашей жене захочется узнать. Возможно, вы не будете слишком довольны тем, что я вам скажу. Заключенные под стражу оказались достаточно умны в том, что делали, и мы считаем, что единственные обвинения, которые мы сможем выдвинуть, — это за отмывание денег за наркотики. Янки считают, что у них есть хорошие шансы привлечь их и к незаконной торговле оружием. И, конечно же, то, что янки любят больше всего, — за уклонение от уплаты налогов. Дядя Сэм любит свою долю пирога.

— В настоящее время план состоит в том, что троих, которые находятся у нас под стражей, будут судить в Великобритании за отмывание денег и некоторые другие незаконные методы ведения бизнеса, которые они здесь применяли. Мы думаем, что какое-то время они отсидят за это. Потом их смогут получить янки, и там они должны будут отсидеть еще. Американские суды довольно злопамятны.

— А как насчет того, что они пытались сделать с Эмили и всеми этими другими женщинами?

— А, мы так и не смогли понять, чего они этим пытались достичь. Мы знаем, что за эти годы им удалось шантажировать немало женщин. Насколько можно судить, они использовали женские услуги как стимул для мужчин иметь с ними дело. Но в последующие годы они, похоже, этого не делали. Кажется, они использовали женщин для собственного удовольствия и потому, что им нравилось иметь над ними власть. Они могли быть довольно садистскими ублюдками, когда хотели быть ими.

— О, и Питер Гарфилд был с вами не так уж честен, как мог бы. Неудивительно, что в сложившихся обстоятельствах ему, видимо, тоже нравилось наслаждаться этими женщинами. Но я думаю, что нам лучше не говорить об этой маленькой экскурсия вас и мистера Пэта Коннолли.

— Проблема у нас в том, что их жертвы — ну, более поздние, которых мы смогли отследить, — не в восторге от дачи показаний против них. Честно говоря, мы даже не нашли тех, кто готов говорить с нами. Все они либо слишком скомпроментированы, либо напуганы репрессиями. За последние несколько лет наши ребята прошли довольно серьезные круги насилия.

— Теперь эти трое и еще один, когда мы его найдем, проведут очень много времени за решеткой, это я могу вам обещать. Лучшее, что вы и ваша жена можете сейчас сделать, — это продолжать жить и постараться забыть обо всем, что произошло в прошлом.

— Было бы хорошо, если бы мы могли это сделать? — ответил я. — Но почему-то мне не кажется, что это когда-нибудь случится.

— Извините, мистер Бартоломью, но это — лучший совет, который я могу вам дать. Если сможете, постарайтесь держаться подальше от судов, когда их будут судить,. В настоящее время мы уверены, что они не знают о вашем участии в их аресте. Для вас и вашей жены безопаснее, если так и останется.

— Вы узнали, почему мне была отправлена эта вторая лента?

— Мы не знаем. Старик Гарфилд некоторое время болел. Когда-то он был начальником. Мы думаем, что могло случиться так, что некоторое время назад в банде произошла смена руководства, и старик затаил злобу. Потом он узнал, что умирает, и есть вероятность, что ему по ходу помогли, впрочем, мы не можем быть уверены. Возможно, что-то обнаружится при вскрытии, но я в этом сомневаюсь.

— Честно говоря, я думаю, что старик Гарфилд хотел, чтобы вы сделали именно то, что вы сделали, и пошли в полицию. Доказательства в этом сейфе были очень избирательны, насчет самого старика было немного, в основном про других мужчин.

— Мы нашли копию инструкций, которые он дал своему племяннику, которым тот должен был следовать. Он дал ему строгий наказ о том, в каком отеле остановиться, и даже какого класса такси он должен был нанять, чтобы доставить вам кассету. Нам кажется довольно очевидным, что старик был уверен, что полиция достаточно легко отследит Питера. Затем, после смерти старика, Питер должен был вылететь из Дублина в Лондон, используя тот же псевдоним, что и в первый раз. Мы считаем, что старик ожидал, что мы последуем за Питером Гарфилдом, и тогда, подумал он, мы получим в свои руки все эти доказательства.

— Но ведь, сделав это, он бы подставил своего племянника, — сказал я.

— Среди негодяев чести нет, мистер Бартоломью. Я могу только предположить, что его племянник когда-то в прошлом огорчил старика. Теперь дело за вами. Я бы посоветовал вам позволить правосудию идти своим чередом и оставить все на нас.

Кстати, вы можете сообщить мистеру Коннолли, что, если он не будет лезть на рожон, мы больше не станем интересоваться местонахождением Шона Макбрайда. Мистер Коннолли поймет, о чем я говорю. Скажите ему, что все, что случилось годы назад, — дела давно минувших дней. Было принято решение, что не в общественных интересах будет обвинять кого-либо в том событии.

— Я не понимаю...

— Не беспокойтесь, мистер Коннелли поймет. Просто доведите до него то, что я вам сказал. Шон МакБрайд — человек, которого мы не хотим видеть или слышать снова.

Я внезапно понял, что машина остановилась рядом с моим собственным автомобилем на автостоянке компании.

— Ну, спокойной ночи и до свидания, мистер Бартоломью. Было так приятно познакомиться с вами, — сказал мужчина, протягивая мне руку для рукопожатия, и в тот же момент вышел водитель, а затем подошел, чтобы открыть мне дверь. — И помните, оставьте все остальное профессионалам.

Я стоял и смотрел, как черный Ягуар выезжает с автостоянки, следуя за машиной инспектора Морриса. Инспектор кинул на меня понимающий взгляд через окно пассажирской двери, в то время как его машина уезжала.

Кстати говоря, четвертый человек, Харкорт, провернул фокус с полным исчезновением, и его так и не нашли, пока он был жив. Несколько лет спустя он оказался мертв или, скорее всего, казнен в Аргентине. Я узнал о его смерти из англоязычной аргентинской газеты, которая однажды внезапно пришла ко мне по почте.

***

В тот вечер я опоздал домой на ужин — детей из школы забрала Эмили — все остальные ели, когда я вошел в дом. И Эмили, и Стелле было очень любопытно, где я был, но я не хотел обсуждать это за обеденным столом перед детьми.

После обеда, в то время как муж Стеллы занимал детей в гостиной, я обсудил на кухне большую часть дневных мероприятий с Эмили и Стеллой.

— Значит, они не собираются платить за то, что сделали со мной? — сказала Эмили, когда я закончил.

— Нет, боюсь, что нет, Эмили.

— Наверное, оно и к лучшему, поскольку могла заинтересоваться пресса, — сказала Эмили почти небрежно.

— Кем был этот человек? — спросила Стелла.

— У меня нет ни малейшего представления. Он должен работать на правительство, но дал понять, что не собирается мне говорить. Но он дал мне вот это, — сказал я, вытаскивая из портфеля папку, которую тот дал мне. — Он сказал, что мы можем захотеть вместе сжечь ее.

Эмили просмотрела папку, и я увидел, как ее лицо стало гневным. Затем она захлопнула папку и потребовала, чтобы я принес жидкость для розжига к барбекюшнице, прежде чем выскочить через заднюю дверь. Я на мгновение посмотрел на Стеллу, но она кивнула, что я должен сделать то, что попросила Эмили.

— Ты читал это? — потребовала Эмили, когда я подошел к барбекюшнице.

— Нет, у меня не было времени, — ответил я.

— Хорошо, — сказала она, затем, взяв из моей руки жидкость для розжига, налила ее на папку, лежащую в барбекюшнице.

— Ну, тогда зажги это! — потребовала она.

Поэтому я поджег бумаги, и мы увидели, как папка сгорела дотла. Впоследствии Эмили вычистила барбекюшницу, и никогда не упоминала ни об этом инциденте, ни о досье.

Но год или около после того кое-кто сказал мне, что содержалось в этой папке.

***

Я не уверен, но мне показалось, что через несколько дней после сжигания этой полицейской папки я заметил небольшое изменение в поведении Эмили по отношению ко мне. Я бы не сказал, что ее отношение смягчилось; было больше похоже на то, что она меня как-то побаивается или из-за чего-то волнуется. На самом деле это трудно объяснить. Когда мы о чем-нибудь говорили друг с другом, она, после того как отвернется, казалось, бросала на меня быстрый взгляд, будто проверяя выражение моего лица.

Я знаю, что Бриджит уловила эту нервозность в Эмили и пару раз спросила меня, ссорились ли мы с ней, но я мог только сказать, что нет. Оглядываясь назад, я удивляюсь, что никогда не связывал странное поведение Эмили с проклятым полицейским досье и поспешностью в его уничтожении. Выражение облегчения на ее лице, когда я сказал, что у меня не было времени даже взглянуть на него, должно было тогда — я полагаю — мне запомниться. Но по какой-то причине я отнес это к тому, что на нее больше нет записи в полицейских документах.

Еще я должен был отметить, что государственные служащие обычно не уничтожают документы и не передают их кому-либо еще для уничтожения. Кроме случаев, если они где-то не напортачили, так что, что бы ни утверждал парень в большом черном лимузине, я должен считать, что где-то в Лондоне существует копия папки, что он мне дал.

***

Спустя неделю или около того, все дома пришло в норму. Но я начинал думать, что так не может продолжаться. В конце концов, несомненно, наша странная семейная жизнь как-то влияет на Бриджит. Я не знаю, когда начал строить планы в своей голове, но примерно через месяц после случая с сожжением папки я начал тайно подыскивать квартиру.

Просить Эмили уйти из дома было просто невозможно. Я подумал, что было бы справедливо, если бы она осталась жить в доме с Бриджит, а я переехал в квартиру по соседству, откуда мог быстро оказаться в распоряжении Бриджит. Это был один из тех немногих случаев, когда я не обсуждал свои планы со Стеллой, но она очень быстро поняла, что я что-то замышляю. Стелла могла читать меня как книгу, но учитывая все происходящее, мне было довольно легко ее обмануть.

Я обнаружил, что вечерами иногда начал выходить один, думаю, чтобы уйти от странной атмосферы в доме, и возможно, тогда я впервые подумал об идее переезда. Или это могло быть обычное присутствие машины Эмили на улице в том же квартале, где жили девушки. Они никогда не упоминали, что Эмили их навещала, а я не спрашивал, поэтому мог лишь предположить, что она ездит куда-то еще. Я до сих пор не знаю, почему не спросил девушек; может быть, не хотел знать ответа на этот вопрос.

Пару раз я встречался с Пэт, чтобы спокойно выпить. Когда мы встретились в первый раз, я рассказал ему о том, что мужчина из «Ягуара» рассказал мне о Шоне МакБрайде. Пэт попросил повторить сообщение несколько раз, потом сел и улыбнулся.

— Ну, это то, чего я даже не ожидал услышать, Джон. Шон МакБрайд умер много лет назад, но приятно знать, что полиция тоже считает его мертвым и похороненным и больше не ищет. Это подводит итог тому, что никогда не должно было случиться.

Я спросил Пэт, кто такой Шон Макбрайд, так как подозревал, что это — настоящее имя Пэт. Но Пэт вежливо отказался отвечать на мои вопросы. Мне кажется, я ранее говорил, что я знал, что Коннолли не является настоящей фамилией Пэт или Кэти.

Пэт спросил меня, как идут дела дома между Эмили и мной. Я мог только сказать ему, что у нас не все в порядке. Я почти позволил себе рассказать ему о моих планах съехать из дома, но по какой-то причине этого не сделал. Странно, потому что в то время я доверял этому человеку больше чем кому-либо в моей жизни. Но даже ему я не рассказал о своих планах.

Я позаботился о том, чтобы Эмили, Бриджит и я выходили вместе — на обед или в кино — как минимум два раза в неделю. Я все еще надеялся, что отношение Эмили изменится, но, на мой взгляд, этого не произошло.

***

Примерно четыре или, может быть, пять раз за следующие несколько месяцев Эмили встречалась с кем-то сразу после работы по вечерам в пятницу. Кроме вопроса о том, хорошо ли она провела время, я не спрашивал, где она была или с кем. Я не думал, что это мое дело.

Но пару раз это сделала Бриджит, когда я мог слышать, и получила от Эмили — как я считал — некоторые очень уклончивые ответы.

Потом я начал замечать, что пару раз, когда приходила Стелла или была моя очередь забирать Бриджит из школы, Эмили опаздывала на ужин. И в тех случаях у меня не было впечатления, что она пришла прямо из офиса. Через несколько недель я начал замечать, что это происходит регулярно каждый вторник и четверг.

Некоторые тонкие вопросы, сделанные работодателю Эмили, который, как я уже говорил, был моим другом, дали мне понять, что Эмили в полной мере использует соглашение о гибком рабочем графике, которое было инициировано в его компании. Уважая неприкосновенность частной жизни Эмили, он не стал разглашать мне фактическое рабочее время Эмили или какое-либо свободное время, которое она брала в течение дня. Помните, хотя мы с ним были друзьями, мы с Эмили, хотя и жили в одном доме, но не были женаты, и он хорошо знал об этом факте.

Я думаю, что сделал ошибку, спросив его. Возможно, если бы я попросил спросить об этом Стеллу, то открылось бы больше — Стелла может быть намного хитрее, чем я. Но мы склонны думать обо всем лишь задним умом, не так ли?

Я не знаю, когда мне в голову пришла идея, но я был почти уверен, что Эмили кого-то нашла на своем месте работы, с кем она начала сближение. Также я был убежден, что кто бы это ни был, скорее всего, он жил в том же квартале, что и девушки. Тот факт, что девушки не обращали на меня внимания, когда я задавал тонкие — как я думал — вопросы о парковке машины Эмили возле их квартала, убедил меня, что я был на правильном пути. В конце концов, это было бы проблемой, если они сказали мне, что она навещает их.

Просто чтобы убедиться, однажды вечером, узнав, что девушки идут с работы прямо к Пэт, я по дороге домой проехал мимо их квартиры. Конечно же, машина Эмили была припаркована на стоянке, и в тот же вечер она опять опоздала на ужин в дом Стеллы. Для меня это стал решающий момент. Мне пора было уходить.

Ну, теперь у меня была незавидная задача рассказать всем, что я ухожу из дома. Я считаю, что там я тоже ошибся. Я сказал Эмили и Бриджит, когда мы обедали вместе в одно воскресенье. Эмили просто сидела и смотрела на меня, в то время как Бриджит, тоже сидевшая молча, некоторое время просто долго смотрела то на меня, то на Эмили и обратно, прежде чем заговорила:

— Почему, папа?

— Извини, Бриджит, так не может продолжаться. Мы с твоей матерью — два разных человека, какими стали все эти годы назад. После того что случилось, я не думаю, что мы когда-нибудь сможем опять стать семьей, как я надеялся, и будет справедливо, если я уйду. Твоя мать очень скучала по твоему взрослению, и я думаю, что она — лучший человек, который поможет тебе в течение следующих нескольких лет.

Бриджит вернулась к тому, что снова стала глядеть п очереди на нас, Эмили все еще не нарушила своего молчания.

— Мама, ты не можешь позволить папе уйти, — наконец, сказала Бриджит Эмили.

Эмили посмотрела на нашу дочь, но все еще ничего не говорила. Затем она внезапно вскочила со своего места и выбежала из комнаты. Я слышал, как она пробежала по лестнице и хлопнула дверью своей спальни.

— Извини, Бриджит, но это просто не работает. Мы с твоей матерью теперь должны продолжать жить своей жизнью, и что бы я ни чувствовал в своем сердце, я должен ее отпустить.

— Но ты же любишь ее, папа!

— Да, да, но она-то меня не любит, Бриджит. Я уже тысячу раз говорил тебе, что очень сильно обидел твою мать, и не думаю, что она когда-либо сможет меня за это простить.

— Но я уверена, папа, что мама тебя любит.

— Даже если это так, Бриджит, любовь — это еще не все. Нужно доверие, а я разрушил все доверие, которое твоя мать имела ко мне много лет назад.

— Я хочу поговорить с мамой, — объявила Бриджит и оставила меня одного со всеми недоеденными блюдами.

Я тоже потерял аппетит, поэтому убрал посуду и вымыл ее. Затем я пошел в свою комнату и закончил упаковываться. Вещи я собрал еще на прошлой неделе.

Когда я закончил загружать машину, обе дамы были в комнате Эмили. Должно быть, они слышали, как я нес свои сумки вниз по лестнице, но не вышли. Я тихо постучал в дверь спальни Эмили, но никто не ответил.

— Я ухожу. Я оставил свой новый адрес на кухонном столе, — сказал я через дверь.

Я не мог придумать, что еще сказать, поэтому начал спускаться к машине. Но не успел добраться до низа лестницы, когда за мной бросилась Бриджит.

— Папа, подожди! Не уходи, пожалуйста? — умоляла она.

— Бриджит, прости, но я должен. Я пытался, но это просто не работает, — ответил я.

Потом я поцеловал ее и уехал в свою квартиру.

***

— Какого черта, в какую игру ты играешь? — потребовала Стелла, когда на следующее утро я вошел в свой офис.

Один взгляд на нее сказал мне, что Стелла действительно находится на тропе войны. Она, очевидно, поговорила с Бриджит или Эмили, и меня ожидают большие неприятности.

— Стелла, это просто не работало, поэтому я...

— Что, черт побери, не работало? — потребовала Стелла.

— Ну, ты знаешь, Эмили и я...

— Боже, ты знаешь, что иногда ты — чертовский идиот, Тони. Какого хрена ты думал, что делал, когда объявлял, что собираешься уехать, и через десять минут ушел.

— Все было не так быстро.

— Недалеко от этого, судя по тому, что рассказала Бриджит. Кэти, Марго и я всю ночь шатались по твоему дому, в то время как Эмили плакала на наших плечах. Охренеть, Джон, и Эмили, и Бриджит плачут навзрыд. Знаешь, ты иногда можешь быть проклятым бесчувственным ублюдком.

— Но я...

— Никаких твоих чертовых оговорок. Мы сейчас идем к тебе домой и разгребаем этот беспорядок. Разве ты не понимаешь, в глазах Бриджит это выглядит так, будто Эмили тебя прогнала. И Эмили никогда не простит себя за разделение вас с Бриджит.

— Но это не то, что я намеревался. Я дал Эмили пространство и возможность быть с ее дочерью.

— Зачем, к черту, Эмили пространство? Она — не проклятый подросток.

— Ну, ей со мной не очень комфортно, я в этом чертовски уверен! И думаю, что у нее больше шансов найти кого-то, если меня там не будет.

— Найти кого-то! Кого, черт возьми, она должна искать?

— Ну, кого-то для любви, я полагаю!

Стелла встала и подошла к двери моего кабинета. Она открыла ее и несколько секунд смотрела на табличку, прикрепленную к ней. Затем опять посмотрела на меня.

— «Энтони Бартоломью, президент компании», — прочитала она вслух. Затем снова захлопнула дверь. — Тони, как тебе удалось стать президентои этой проклятой компании, когда ты не понимаешь своей собственной жены? Тебе не кажется, что у Эмили было все чертово пространство, в котором она нуждалась за последние десять лет? Ты когда-нибудь слышал, чтобы она говорила о своих завоеваниях, пока вы двое жили врозь.

— Нет, но...

— Что все время с тобой и с этими оговорками. Тони, Эмили, независимо от того как она себя ведет с тобой, все еще остается твоей женой, и она тебя любит. Я скажу, что ее что-то беспокоит, но ты лучше поверь, она все еще любит тебя. И всегда любила!

— Я знаю, что ее беспокоит, Стелла. Она не может мне доверять. Эмили нужно найти кого-то, кому она сможет доверять.

— Полная чушь, Тони. Эмили делает все возможное, чтобы разобраться со своими проблемами, а потом ты... ты уходишь и чертовски опять бросаешь ее. Черт возьми, разве она не побежала домой, сразу же как ты ее пригласил? После того как ты обращался с ней, ты не находил это стоящим даже малейшего удивления?

— Ну, если подумать, это и правда было удивительно. Но живя в моем доме, она была рядом с Бриджит и могла вернуться в свою жизнь.

— Послушай, Тони, Эмили уже несколько месяцев встречается с психотерпевтом. Он пытается помочь ей разобраться с ее проблемами.

— Что, с психиатром?

— Да. Нет. Ну, я так думаю. Я не в курсе этих дел. Каждую неделю она встречалась с ним по вторникам и четвергам. Разве ты никогда не задумывался, почему она опаздывала в те вечера или почему мне приходилось всегда забирать детей.

— Не говори, что его офис находится в том же квартале, где живут Кэти и Марго.

— Нет, это здание по соседству, я полагаю. Марго сказала, что она зарезервировала место для Эмили, хотя я считаю, что парень живет в паре дверей от квартиры девочек. Из того, что я слышала, он прилично увлекся Марго.

— О, черт, почему никто мне об этом не сказал?

— Я думаю, поскольку Эмили попросила нас этого не делать,. Она попросила меня не говорить тебе. Что касается того, почему она решила не говорить тебе, на этот вопрос ответить может только Эмили. Поэтому я думаю, что нам лучше пойти к тебе домой, и ты сможешь спросить ее сам.

— Но как насчет тех вечеров, когда она уходила?

— Так в чем твоя проблема? Эмили уходила выпить с Кэти и Марго и немного посмеяться. Ты никогда не выходишь из дома по вечерам?

— Ну, да, ты знаете, что выхожу.

— А тебя не сопровождают две подруги Эмили? Какого черта ты там волнуешься?

— Она никогда не говорила, с кем идет.

— Ты даже спросил?

— Хм... нет, я этого не сделал. Эмили имеет право делать все, что хочет. Это было не моим делом.

— Возможно, если бы спросил, это показало бы ей, что тебя это интересует. А потом ты просто встал и вышел из дома. Разве ты не понял, что есть небольшая вероятность, что Эмили подумает, что ты встретил кого-то, когда был наедине с собою по вечерам. Это очевидно то, что ты думал, будто делает она. Теперь давай, вернемся в твой дом и разберемся с этим.

***

Когда я съехал на дорожку, из дома выбежала Бриджит и обняла меня, как только я вышел из машины. Стелла вышла и вошла в дом, оставив мою дочь и меня стоять там. После того как Бриджит немного успокоилась, мне удалось вырваться из ее рук, и мы последовали за Стеллой внутрь.

Когда мы вошли, по лестнице спускались Кэти и Марго. Я не буду обсуждать взгляды, которые обе девушки бросили на меня, и сам я ничего не говорил. Кэти обняла Бриджит и повела в гостиную. Я понял, что Эмили — наверху, поэтому поднялся туда. Тогда я и понял, насколько бесчувственным болваном был на самом деле. Эмили была не в своей собственной комнате; они со Стеллой находились в моей.

В их местонахождении была знак, который внезапно ударил по мне. Эта комната была моим местом в доме, и Эмили решила находиться там. Эмили решила быть как можно ближе ко мне.

Я медленно вошел в комнату. Я не знаю, знала ли Эмили, что я приехал. Жестом головы я попросил Стеллу оставить нас наедине. Эмили лежала на кровати на животе, не поднимая глаз, пока не услышала, как Стелла закрыла за собой дверь.

— Прости, Эмили, — все, что я мог сказать.

Эмили и со слезами, текущими по ее лицу, посмотрела на меня, но ничего не сказала. Поэтому я лег рядом с ней и обнял ее.

Эмили все еще молчала, она просто положила голову мне на плечо и долго лежала, плача, ничего не говоря. Через некоторое время ее рыдания утихли, и она уснула. Сон у Эмили был беспокойный, она что-то бормотала, но я не мог разобрать, что именно.

***

Было время обеда, когда Стелла принесла мне кофе и чай для Эмили. Несколько раз утром заглядывали Стелла с девушками, но я подал им знак, что Эмили спит. Из того, что сказала мне Стелла, она мало спала ночью.

Эмили проснулась от звука Стеллы, закрывающей дверь. Она села и посмотрела на меня.

— Я действительно испортила все, не так ли? — наконец, сказала она мне.

— Я бы сказал, что мы оба уже давно все испортили, Эмили. Я хотел, чтобы ты вернулась в мою жизнь, и, возможно, я все делал неправильно.

— Нет, это я не могла отпустить свой гнев, пока... — Эмили замолчала и несколько секунд выглядела как бы отсутствующе. — Пока не поняла, что ты опять ушел.

— Я думал, это то, чего ты хотела на самом деле, Эмили...

— Нет, Тони, я просто хочу, чтобы всего этого никогда не было. Но было так много боли. Я не могла все отпустить. Ты знаешь, что я встречалась с консультантом?

— Теперь да, знаю, но почему ты мне не сказала? Я все понял неправильно, почему ты скрывала, Эмили? Я думал, ты кого-то нашла...

— Нет, Тони, я бы никогда не смогла этого сделать. Ты так долго был мужчиной моей жизни.

— После того что я с тобой сделал?

— Ты этого не делал. Эти животные сделали это с нами обоими. Мне было больно, что ты мне не поверил, но когда я... — Эмили замолчала.

— Когда ты что, Эмили?

Она посмотрела мне в глаза.

— Тони, я люблю тебя. Разве мы не можем забыть все, что происходило в прошлом?

— Если хочешь, Эмили, я буду только рад, что ты вернешься и станешь моей женой. Это ты должна быть уверена, а не я.

— Я уверена, Тони, — сказала Эмили и наклонилась, чтобы поцеловать меня.

Для некоторых людей может показаться странным, но это было все, что нужно было сделать. Ну, почти! В течение следующего часа или около того мы с Эмили катались по всей кровати как пара подростков. написано для bеstwеаpоn.ru Плюс к тому тискались. Внезапно последние десять лет и то, что произошло, перестали быть важными. Или, по крайней мере, не казались важными. Излишне говорить, что чай и кофе мы не выпили, и все остыло.

***

Нас, наконец, заставил покинуть постель очень шумный выхлоп автомобиля, остановившегося возле дома. Я не знаю, что заставило меня выглянуть в окно, но когда выглянул, то увидел Пэт, вылезающего из своего старого пикапа «Транзит».

— Это Пэт Коннолли, — ответил я Эмили, когда она спросила, кто это.

— Что здесь делает Пэт? — спросила она.

— Вероятно, пришел, чтобы надрать мне задницу. Я думаю, что теперь все жаждут моей крови. Давай, нам лучше принять душ и спуститься вниз, чтобы я мог все расхлебать.

— Вместе? — спросила Эмили.

— Можешь ли ты придумать лучший способ?

На лице Эмили появилось то, что я могу назвать лишь озорной усмешкой.

— Звучит весело, но я думал, что идея состоит в том, чтобы пойти посмотреть, чего хочет Пэт, — улыбнулась она в ответ.

— Не думай о том, чтобы быть слишком странной, девочка. Душевая кабинка здесь не такая уж и большая.

— Тогда нам лучше воспользоваться семейной, — ответила она, все еще улыбаясь.

— Не сегодня, Эмили. Если хочешь, я поставлю здесь более крупную в долгосрочной перспективе. Но мы не можем бегать по дому голыми перед Бриджит и всеми остальными.

Мы вместе приняли душ в этом крошечном кубике, хотя и хихикали, как школьники. Потом мы оделись и пошли к Бриджит и нашим друзьям, которые все собрались на кухне, пили чай и кофе.

Эмили крепко прижималась к моей правой руке, когда Бриджит заметила нас и подбежала, при этом почти сбив все напитки со стола. Удивительно, но никто не сказал много слов. Я думаю, что все, что нужно было сказать, было передано выражением лица. Из-за чего широкие улыбки читались на всех лицах, кроме Эмили и моем. Я думаю, что мы вдвоем выглядели довольно смущенными, поскольку всем в комнате было очевидно, что мы делали последний час или около того.

— Привет, Пэт. Чему обязаны удовольствию быть в твоей компании? — наконец, спросил я. Ну, кто-то же должен был что-нибудь сказать.

— Кэти сказала, что у тебя может быть хорошая маленькая квартира для сдачи в аренду, и я подумал, что она может быть в более хорошей части города, чем та, где я сейчас живу. И, конечно, она будет ближе к девушкам, — ответил Пэт, все еще улыбаясь.

— Кэти может ехать прямо сейчас, Пэт, — ответил я.

— Хорошо. Давай нам свои ключи от квартиры, и мы привезем твои вещи во внедорожнике папы. Тебе не потребуется ехать самому, — сказала Кэти, протягивая руку.

— Но ты не знаешь, где это.

— Квартира 12, Виктория Плейс! — объявила Марго. — Если бы Стелла не привезла тебя домой, мы бы после работы ждали тебя там. Теперь давай эти ключи, и мы поедем.

***

Ну, так они и сделали. Они перевезли меня обратно домой через пару часов. В ту ночь Стелла взяла с собой Бриджит и оставила нас с Эмили наедине. Как во второй медовый месяц.

Было много чего, что следовало обсудить нам с Эмили, но мы этого не сделали. По крайней мере, пока мы оставили все позади и смотрели только в будущее. И в течение следующих восьми или девяти месяцев или около того все выглядело так, будто прекрасно сработало для нас. Ну, я так и думал. Я знаю, что я был так же счастлив, как и тогда, когда мы с Эмили впервые поженились.

Было очень странно возвратиться к регулярным занятиям любовью с женщиной, которую ты любишь, особенно когда в течение некоторого времени она была так близко, но так далеко.

В последующие месяцы Эмили была вновь представлена всем членам моей семьи. Все прошло довольно гладко, с большим смущением со стороны моей семьи и очень прощающей и готовой забыть отношение со стороны Эмили. Бриджит всегда следила, чтобы она присутствовала, и чтобы ей помогали Кэти и Марго, которых ей всегда удавалось привлечь, когда это требовалось. Девушкам удалось поработать над некоторыми очень тонкими изменениями в обсуждаемой теме.

Однако с семьей Эмили дела шли не так гладко, когда ее собственная семья посетила нас, то была напряженная атмосфера. Они приходили довольно часто, чтобы увидеть свою внучку. На самом деле это не было удивительным, ведь все эти годы назад они приняли мою сторону в разводе и фактически изгнали Эмили.

Я знаю, что их не было рядом, когда они были нужны Эмили. Но опять же, меня тоже. Но я уверен, что Эмили никогда не простит их поведение.

Дома все шло довольно хорошо, хотя Эмили все еще виделась с консультантом — другом Марго, Дарреном. Я довольно хорошо познакомился с парнем, так как они с Марго обручились в последующие месяцы.

***

Казалось, все идет хорошо, но! Всегда должно быть «но», не правда ли? Затем подошли первые судебные разбирательства над этими парнями, и я очень скоро начал понимать, что Эмили опять что-то беспокоит. Это были те же маленькие скрытые взгляды в мою сторону, которые я ловил время от времени, и она стала очень нервной. Что-то в ее поведении говорило мне, что она снова несчастлива.

Когда я спросил Эмили, что случилось, она отрицала, что есть какие-то проблемы, и сказала, что это вызвано давлением на работе. Чушь собачья, потому что я спросил ее босса, а тот заверил меня, что в офисе не о чем беспокоиться.

Следующим очевидным человеком, с которым можно было поговорить, был Даррен. Но вы знаете, что он ответил: конфиденциальность пациента. Он не мог обсуждать со мной дела Эмили, и даже сказал, что не собирается говорить Эмили, что я спрашивал. Эти его слова, сделали для меня очевидным, что он знал, в чем проблема Эмили, и что она не хочет, чтобы я об этом знал. Я не буду вдаваться в то, как я пришел к такому выводу, но для меня это было ясно.

Кое-что я обсуждал со Стеллой, Кэти и Марго, и каждая из них пыталась поговорить об этом с Эмили, но им она тоже не открылась. Даррен этот вопрос засекретил и от Марго.

Именно Кэти пришла в голову мысль о том, чтобы я попросила поговорить с Эмили Пэт, чтобы узнать, откроется ли она ему. Как я уже сказал, у Эмили был только предварительный контакт с ее собственной семьей. Пэт не только играл роль отца для Марго и Кэти, но, похоже, взял под свое крыло меня с Эмили.

Пэт стал играть со мной в гольф по воскресеньям. Говоря о неожиданности, первые несколько раз, когда я играл против него, он вытирал мной пол. Конечно, он заставил меня пересмотреть мою игру и удвоить усилия, могу вам сказать.

Поэтому в одно воскресенье после нашей игры я решил обсудить с ним тему Эмили в ресторане голф-клуба. Я сказал ему, что уверен, что ее что-то тревожит, и что бы это ни было, я начинаю беспокоиться, что это касается меня. Я сказал ему, что не хочу снова ее потерять.

Пэт ответил, что попытается поговорить об этом с Эмили, когда представится такая возможность. Но далее он сказал, что будет уважать ее доверие, которое Эмили окажет ему. Я сказал, что ожидал этого, но что он должен донести до Эмили мое беспокойство, что что-то может опять встать между нами, и не хочу, чтобы это произошло.

В течение следующих нескольких недель в доме развивалась странная атмосфера. Я уже отменил доставку утренней газеты, и мы с Бриджит старались избегать выпусков новостей по телевизору. Я не уверен, что это была хорошая идея или что Бриджит не подхватила эту идею от меня. Я пытался скрыть любые упоминания о большом судебном процессе, на случай, если это расстроит Эмили. Я почти уверен, что Эмили поняла, что мы делаем, но ничего не сказала.

Однажды днем я сидел в офисе, когда Стелле позвонил Пэт. Звонок был коротким, после того как Стелла поздоровалась с Пэт, дальше она говорила лишь утвердительные слова.

— Пэт хочет, чтобы мы немедленно встретились с ним в его квартиру. Сегодня детей заберет Эмили, — сказала она, кладя трубку.

Я молча смотрел на Стеллу.

— Похоже, в обеденный перерыв он встретился Эмили. Это может быть тем, чего ты так долго ждал.

— Но мне понравится, что скажет Пэт?

— Подумай об этом, Тони, если бы это было то, чего ты не хочешь слышать, Пэт бы стал тебе говорить? — предложила Стелла.

— Если бы это был кто-то еще, кроме Пэт, я мог бы согласиться с тобой. Но с Пэт я не так уверен, — ответил я.

— Я уверена, что в глубине души он держит ваши с Эмили интересы.

— Что Эмили — я уверен! А что мои? Ну, давай просто скажем, что в этом уверена Эмили, — ответил я, поднимая пиджак.

***

Пятнадцать минут спустя мы со Стеллой сидели на кухне того, что было сейчас квартирой Пэт. Стелла наливала в кружку чай, который заварил Пэт. Чай у Пэт был такой крепости, что я чертовски уверен, что его было можно мазать на хлеб.

— Итак, Тони, я поговорил с Эмили и знаю, что ее беспокоит. Но прежде чем сказать тебе это, я хочу, чтобы ты кое-что мне рассказал, — сказал Пэт.

— Все, что ты хочешь знать, Пэт, — ответил я.

— О, это не то, что хочу знать я. Здесь важно то, что знаешь или думаешь ты. Расскажи мне об Эмили.

— Ну, что сказать? Ты уже хорошо ее знаешь.

— Нет, Тони, я хочу, чтобы ты рассказал мне об Эмили, на которой женился, а не об Эмили, которая сейчас живет в твоем доме. О женщине, в которую ты влюбился и женился.

— О, понял. Да, она сильно изменилась, что случается со всеми! — ответил я.

— Ну? — сказал Пэт.

Я не знаю почему, но бросил быстрый взгляд в сторону Стеллы, возможно, я искал руководство или моральную поддержку, но Стелла сделала покерное лицо и ничего не сказала. Тогда я сел и стал вспоминать счастливые времена и Эмили, на которой я женился.

— Ну, она была самой красивой девушкой в мире. Живая, веселая и общительная; она всегда была безупречно ухожена и одета в модную одежду. Она всем нравилась. Черт, она могла выбрать любого мужчину, которого хотела, но выбрала меня.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «общительная»?

— Ну, знаешь, каждый парень в этом проклятом мире пытался поболтать с ней и... ну, она подыгрывала им.

— Она с ними флиртовала? — спросил Пэт, как будто нуждаясь в разъяснении.

— Ну, да, если честно, она это делала. Эмили могла быть ужасной кокеткой, но она была такой, какой была, она никогда не относилась к этому всерьез. Большинство парней знали, что она просто играет.

— Была ли она неразборчивой?

Вопрос Пэт раздражал меня.

— Нет, она чертова не была! — сердито сказал я. — До того как мы успокоились, Эмили целовалась и обнималась с парнями, но дальше дело не заходило. В нашу брачную ночь она была девственницей, я уверяю тебя.

— О, я тебе верю, Тони, не сомневайся. Я просто хочу знать, что ты тогда думал об Эмили.

— Я влюбился в нее по уши, когда впервые встретил.

— Она флиртовала с тобой?

— Ты не шутишь? Конечно да. Но она флиртовала со всеми парнями. Я знаю, что некоторым из других девушек не нравилось, как она могла окрутить парней вокруг своего пальца, но это была Эмили.

— После того как вы обручились, она все так же флиртовала?

— Ну, да, но то, как она делала, я не думаю, что было плохо. Я не могу сказать, что сначала это не раздражало меня, но в конце я как-то к этому привык. Я знал, что под этим она ничего не имела в виду.

— Так ты никогда не ревновал?

— О, да, иногда я это делал, но, как уже сказал, через некоторое время я к этому привык. Эмили извинялась и старалась не делать этого нарочно. Я не думаю, что это помогало, поскольку это было в ее характере. Честно говоря, иногда было довольно забавно наблюдать, как парни бегают за ней. Я знал, что никому из них не повезет.

— Это не то, что ты подумал, когда появилось первое видео, ведь правда?

— Ну, нет, там это было совсем другое.

— Поэтому, когда она просто флиртовала с парнями, ты не возражал, потому что думал, что она ведет себя хорошо. Но когда появилась эта запись, ты был убежден, что она сделала больше, чем просто флиртовала.

— Да, ну тогда я так думал. Слушай, в любом случае и я не был ангелом; я привык флиртовать со всеми девушками, ну, ты же знаешь. Но я не... Я бы ничего не сделал вот так, и я не мог понять, почему так сделала Эмили. Вот что меня так огорчило. Я любил ее.

— Да, но некоторые люди думают не так как ты, и в этом проблема Эмили, — сказал Пэт.

— Я не понимаю, к чему ты клонишь.

— Слушай, я действительно не знаю, как это объяснить, — сказал Пэт, потом немного подумал. — Знаешь, есть люди, которые говорят, что если женщина носит откровенную одежду, например, короткую юбку или напивается, она просит, чтобы ее изнасиловали.

— Да ладно, Эмили носила последние модные вещи, но ничего слишком откровенного, — ответил я сердито.

— Позволь мне закончить и не спеши с выводами, Тони. Я говорю о том, что будут думать об этом люди. Почему ты думаешь, что эти парни думали, что смогут шантажировать Эмили?

— У меня нет ни малейшего представления, — ответил я.

— Ты не думаешь, что это было ее поведение? Знаешь, они все время видели, как она флиртует, и пришли к выводу, что она... ну, проще говоря, что Эмили слегка распутна, — выдал Пэт.

— Ну, я полагаю, что они могли это предположить, — ответил я. — Да, я понимаю, что они, возможно, думали, что она была легкой добычей, и подумали, что смогут использовать это против нее. Но она не была легкой, не так ли?

— Конечно, нет! Но они этого не знали, и поэтому, вероятно, пытались ее шантажировать, — ответил Пэт. — Но, что еще хуже, насколько Эмили это понимает, большинство женщин в этом офисе думали, что она была также также распущенной. Я думаю, скорее всего, из-за ревности. Эмили приходит в фирму, и все парни бегают вокруг нее, едва она кивнет или позовет. Ты сам сказал, что она очень красивая.

— Да, я могу себе это представить, — ответил я, — она бы заставила всех парней в офисе бегать, как потерянная овца. Она всегда оказывала такое влияние на мужчин, — сказала я, улыбаясь самому себе.

Я мог вспомнить Эмили в действии. Мой разум вызвал в воображении картину очень помпезного и роскошного мэтра в одном из лучших ресторанов города — после того как сказал мне, что свободных столов нет — на моих глазах растаял, когда Эмили попросила его найти нам один. Я думаю, что мы в конце концов получили лучший стол в этом месте. А потом был вечер, когда меня остановил полицейский за превышение скорости. Эмили сверкнула на него глазами, и, ну, я смотрел, как коп с улыбкой на лице разрывает штрафной билет, который до этого писал.

— Ну! — сказал Пэт, возвращая меня к реальности. — В этом-то и проблема Эмили! Когда она впервые пришла в полицию со своими обвинениями, полиция совершенно естественно допросила всех, кто работал в этих офисах, и история, которую они получили от всех женщин, заключалась в том, что Эмили была шлюхой, спавшей с половиной местных мужчин.

— Что, черт возьми? Ты, должно быть, шутишь, — с удивлением сказал я.

— Нет, именно так сказано в том полицейском отчете, что вы сожгли. Ты его не читал?

— У меня не было времени. Я отдал его Эмили, как только вошел в дверь. Она быстро просмотрела его, а затем сожгла, — объяснил я Пэт.

— Это понятно, Эмили желала сделать это, но чертовски стыдно, что она это сделала. Из того, что она сказала, первое, что она прочитала, было интервью с парой женщин в офисе, которые обвинили ее в попытке уложить в кровать каждого парня. Эмили разозлилась и попросила тебя сжечь досье. Она не хотела, чтобы ты читал эту ложь.

— А ты уверен, что они лгали? — спросила Стелла.

Я посмотрел на нее.

— Не смотри на меня так, Тони. Я играю здесь адвоката дьявола, — сказала Стелла в свою защиту.

— О, да, Стелла, я уверен, что они безусловно лгали, — ответил Пэт Стелле. — Послушай, Тони, я знаю Эмили уже как минимум семь лет; с тех пор как она впервые начала работать в кафе. Теперь я скажу тебе, что если бы она была из тех женщин, что прыгают в кровать с любым парнем по первому зову, она бы не работала в такой забегаловке. Не раз она заставляла нас выбрасывать парней, что к ней приставали. Было много тех, кто хотел поместить Эмили в хорошую квартиру где-нибудь в качестве своих любовниц.

— Ты шутишь?!

— Клянусь могилой моей матери, Тони. Эмили — красивая женщина, независимо от того, как она пыталась одеваться. И черт побери, если ее улыбка не заставит любого мужчину почувствовать себя королем. Она могла бы иметь все самое лучшее. Только из-за того, что это было кафе для работяг, не думай, что в нем не останавливались все эти парни с деньгами на завтрак по дороге в свои прекрасные офисы. Или по дороге домой из ночевки в городе.

— О, моя бедная Эмили! — сказала вдруг Стелла.

Пэт и я, оба посмотрели на нее, ожидая, что она объяснит свой внезапный комментарий.

— Я думаю, что поняла, в чем проблема Эмили, Тони. Она боится, не правда ли, Пэт?

— Я думаю, что ты права, Стелла, — ответил Пэт.

— Тони, Эмили думает, что все случившееся произошло по ее вине. Она думает, что однажды ты придешь к такому же выводу, и тогда... ну, ее мир опять развалится!

— Вы меня запутали, — сказал я.

— Пэт, Эмили ни с кем не флиртовала в том кафе? — спросила Стелла.

— Ни разу, насколько мне известно, — ответил Пэт.

— Тони, ты же сам сказал, Эмили любила флиртовать.

— Ну, и так и я?!

— Да, но твой флирт не привел к какой-то заднице — извини за мой язык — пытаясь шантажировать тебя, чтобы стать проституткой, и весь твой мир не рушился вокруг тебя. Эмили ждет, пока другой упадет ботинок, и она ожидает, что в одном из этих судебных дел что-нибудь скажут такое, что заставят тебя опять начать обвинять ее во всем, что произошло.

— Но это же чепуха, я просто хочу чтобы женщине, на которой я женился, вернулась ко мне. Черт возьми, если бы она однажды зафлиртовала с каким-нибудь парнем, я был бы так же счастлив, как мальчик в песочнице. Это показало бы, что ко мне вернулась женщина, которую я люблю.

— Стелла права, Тони. Эмили думает, что в любой день ты можешь услышать о том, что о ней сказали те девушки в офисе, а потом снова ее выгонишь, — добавил Пэт.

— Но это смешно, черт возьми! Я люблю эту женщину. Как мне убедить ее?

— Я не думаю, что ты сможешь убедить ее, Тони. Самобичевание — это такая хрень, с которой приходится жить все время, могу тебя уверить. Я в течение длительного времени обвинял себя в том, что случилось с матерью Кэти и остальной частью моей семьи. Все, что ты можешь сделать, это продолжать успокаивать ее, — сказал Пэт.

— Она знает, что сегодня ты встречаешься со мной, Пэт?

— Нет, мне потребовалось много времени, чтобы заставить ее говорить. Но я был осторожен с тем, что сказал ей. Я не обещал ей, что не скажу тебе. Думаю, я понял, в чем ее проблема, потому что когда-то чувствовал то же самое, что и она сейчас. Я заставил ее поговорить со мной, рассказав ей свою историю, и она рассказала мне свою. Я полагаю, она думала, что рассказывает мне по секрету, но я намеренно не обещал ей чего-либо. Я надеюсь, что ты не дашь ей знать, что я сказал это тебе.

— Обещаю, что не скажу ей, но это не значит, что она когда-нибудь не узнает сама. В любом случае, я думаю, что знаю кое-что, что могу сделать, и что может помочь успокоить ее ум. Я должен был это сделать когда-нибудь раньше. Я не знаю, сработает ли, но собираюсь начать, как только вернусь домой. Стелла, нам требуется вернуться в офис. Спасибо за твою помощь, Пэт. Черт возьми, чувак, я навсегда благодарен тебе.

***

Той ночью мы с Стеллой опоздали на ужин, но никто ничего не сказал. После еды Стелла сказала Бриджит, что собирается взять ее к себе домой на ночь, так как нам с Эмили есть о чем поговорить. После того как они ушли, я почувствовал напряжение в Эмили.

Эмили сидела в одном из кресел в гостиной. Я сел напротив нее и положил свой портфель на стол.

— Эмили, так больше не может продолжаться, — сказал я ей.

Я почти мог видеть слезы на ее глазах.

— Что ты имеешь в виду? — наконец, выкрикнула она.

— Ну,

мы с тобой живем во грехе.

Эмили склонила голову в сторону, и на ее лице появилось смятение.

— Я думаю, что тихая церемония без слишком большого количества гостей была бы лучше всего. Что ты думаешь?

— Ты еще раз просишь меня выйти за тебя замуж?

— С парой оговорок, да.

Улыбка, которая начала появляться на лице Эмили, опять исчезла.

— Какие условия? — спросила она.

— О, просто небольшое брачное соглашение. Оно не имеет большого значения для британских судов, но прояснит, что мы оба чувствуем. Здесь, я думаю, тебе лучше прочитать его, прежде чем принимать какое-либо решение.

Я вынул из моего портфеля соглашение, которое Стелла напечатала для меня, и отдал его Эмили. Она медленно прочитала.

— Но здесь говорится о том, что этот дом будет моим, все твои сбережения будут на мое имя, и ты оставишь мне все родительские права на Бриджит.

— Да, вот и все.

— Но почему?

— Чтобы доказать тебе, что я люблю тебя, и я никогда больше не собираюсь позволить тебе снова уйти от меня. Неважно, что произойдет в будущем, или то, что некоторые люди могут утверждать, будто произошло в прошлом. Эмили, я доверяю тебе безоговорочно, неважно, кто что скажет. А как насчет того, чтобы позволить мне надеть на тебя это? — сказал я, вынимая из кармана обручальное кольцо, которое принес.

Эмили посмотрела на новое кольцо и заплакала. Затем она внезапно успокоилась, контролируя свои эмоции, выпрыгнула из кресла, выбежала из комнаты и поднялась наверх.

«Приехали!» — подумал я. — «Здесь мы уже были».

Но потом я услышал, как она опять скатывается с лестницы, на тех высоких каблуках, которые она всегда носит.

— Разве мы не можем использовать вот это? — сказала она, входя в комнату. Затем передала мне коробку с нашим оригинальным обручальным кольцом.

— Как пожелаешь, Эмили. Но прежде чем я надену его тебе на палец, я хочу кое-что у тебя спросить.

Эмили опять выглядела немного обеспокоенной.

— Есть ли шанс, что мы увидим забавную любящую Эмили, которую мы привыкли видеть? Знаешь, ту девушку, что постоянно флиртовала с мужчинами.

— Что ты говоришь, Тони?!

— Все очень просто, Эмили. Когда эти ублюдки пытались шантажировать тебя, им приходилось использовать поддельные улики. Теперь нужно задать себе вопрос, зачем им было это нужно? Есть только один ответ, не так ли? Они не могли нарыть никаких улик на женщину, которую пытались шантажировать, потому что не было никаких неблаговидных поступков. Я точно знаю, что если бы у них было все необходимое, если бы у них была возможность хоть что-то найти, они бы нашли, и я чертовски уверен, что они бы сеяли это тоже. Но им было нечего снимать, не так ли, Эмили? Этот фальшивый кусочек фильма — все что мне нужно для доказательства того, что ты никогда не делала того, чего не должна была делать.

— Эмили, когда мы встретились и поженились, ты была живой и любила веселье. Одним из твоих любимых занятий было флиртовать практически со всеми парнями, с которыми ты соприкасалась, и именно на этой женщине я бы хотел снова жениться.

Всего на пару минут Эмили уставилась на меня, ничего не сказав.

— Ты действительно так думаешь?

— Да, Эмили, однажды ты спросила меня, можем ли мы забыть прошлое? У меня всегда будут проблемы с тем, чтобы пережить тот факт, что я не доверял тебе, когда должен был это сделать. Но я бы хотел, чтобы ты перестала думать, что в этом виновата ты сама. Я бы хотел провести остаток своей жизни с Эмили, на которой я женился много лет назад.

***

Мы с Эмили пошли в ЗАГС менее чем через неделю. Затем вылетели на Тенерифе на наш медовый месяц. Не могу сказать, что с тех пор все прошло гладко, но я знаю, что Эмили счастлива.

Марго, в конце концов, вышла замуж за Даррена. Бедный парень некоторое время бегал вокруг нее словно в трансе. Эмили все еще иногда встречается с Дарреном; Только Христос знает, о чем они говорят, но Эмили всегда приходит домой, улыбаясь.

Кэти? Она вышла замуж за ирландского доктора-протестанта, с которым познакомилась во время посещения Пэт в больнице, когда тот был там на шунтировании сердечного клапана.

Бриджит — в универе. Я немного волнуюсь, потому что Бриджит так же хорошо выглядит, как ее мать в том же возрасте, и у нее появился такой же живой характер. Черт возьми, когда она приезжает домой на каникулы, она все время связывается по телефону с парнями, которые ей звонят, и кажется, заставляет другого парня подвозить ее домой каждый раз, когда приезжает к нам. Кажется, у них у всех такой липко-сентиментальный взгляд, какой обычно был у парней вокруг Эмили, когда мы были молодыми.

Мы с Эмили теперь хорошо ладим, хотя иногда я ловлю на себе ее взгляд с отсутствующим выражением лица. Однажды, когда я спросил, о чем она думает, она улыбнулась и сказала:

— О, как мне повезло, что у меня есть мужчина, который рискнул ради меня своей жизнью.

— Но я же говорил, что в Ирландии не было реальной опасности.

— Да, ты так говорил, Энтони. Но из того, что сказали мне Пэт и Кэти, ты не знал этого! — ответила она.

Затем она встала со стула, в котором сидела, и протянула мне руку.

— Пойдем в спальню, и я покажу, как сильно я тебя люблю.

Жизнь продолжается.