Я даже поймал себя на том, что киваю дочке. Как бы абсурдно это ни звучало, но для девушки это все же лучшее начало сексуальной жизни, чем быть изнасилованной каким-то накачанным тестостероном спортсменом на вечеринке братства. Если бы Дэйв был соседским парнем или каким-то другим парнем, которого она знала всю свою жизнь, но который бы не приходился ей родственником, я бы принял этот ответ без лишних вопросов. Но факт оставался фактом: Дейв - ее брат. Закон был нарушен, как юридический, так и моральный. В какой-то момент им обоим придется ответить за это.

— Кто к кому пришел? Кто из вас это начал?

На этот мой вопрос она сначала промолчала.

— Сьюзен, - повторил я, - кто это начал?

— Я, - призналась она очень тихим голосом.

— Но почему?

И снова она ответила не сразу. В этот краткий миг меня осенил ответ "почему".

— Из-за того нашего разговора несколько недель назад о... таких вещах? Тебе стало любопытно?

Она кивнула, прищурившись.

— Отчасти так. Мне было просто любопытно. Обо всем. Секс, страсть, инцест, границы, на что это похоже... Все это мне любопытно.

В этот момент я сделал еще одно удивительное открытие, и настала моя очередь посмотреть на нее широко раскрытыми удивленными глазами.

— Ты имеешь в виду... Дэвид был твоим первым мужчиной?!?

— Да.

Снова этот тихий голос и опущенные к полу глаза. Думаю, ей не хотелось признаваться в этом.

— Но... несколько недель назад ты сказала, что потеряла девственность. Я отчетливо помнил, как она сказала это во время первой дискуссии об инцесте.

— Ну... технически, это было правдой. В прошлом году я прорвала свою вишенку вибратором подруги. Так что у меня вроде как был секс. Только не с другим человеком.

Она быстро взглянула на меня.

— Клянусь, папа. Остались только я и эта игрушка. Никто. Даже моя подруга не знала об этом, пока я не рассказала ей позже. Так что... ну... в общем, моя девственная плева исчезла задолго до того, как мы с Дэвидом... Но он был моим первым мужчиной.

Я провел рукой по волосам и фыркнул, как будто из меня вышибло весь воздух. -Я был почти ошеломлен своим недоверием, но знал, что если остановлюсь сейчас, то не смогу продолжать расспросы. Я заставил себя двигаться вперед.

— Итак... в тот день с клещом. Ты сказала, что с ним только целовалась. И вот что ты мне сказала сейчас. А тогда ты поклялась. Что из этого правда?

Моя дочь снова посмотрела на меня, на этот раз с суровой уверенностью в глазах и, возможно, с некоторым удивлением, что я вообще сомневаюсь в ее честности. Учитывая обстоятельства, можно ли винить меня за то, что я спрашиваю?

— Я не лгала тебе, папа, - сказала она. - Я не назвала тебе имя парня, с которым была, но я не солгала, когда сказала, что мы просто дурачились. Точнее сказать, те брат и сестра, с которыми мы тогда были, действительно хотели посмотреть возбуждающий фильм, и мы действительно должны были остановиться, прежде чем ….

Впервые с тех пор, как я вошел в комнату, я положил руку ей на колени, чтобы успокоить.

— Ладно, я тебе верю. Все в порядке. Следующий вопрос: как ты думаешь, что он чувствует по отношению к тебе? Вы это обсуждали?

— Конечно, мы это обсуждали! И мы оба согласились, что то, что мы делаем…

На этом я прервал ее:

— Я думаю, что сейчас вам двоим следует остановиться. Больше не надо.

Дочка посмотрела на меня сначала с вызовом, но потом отступила и кивнула в знак согласия. В конечном счете, для них имело смысл остановиться.

— Тебе это не понравится, но я должен поговорить об этом с твоей матерью. И поверь мне, это не та задача, которую я люблю делать, но она твоя мать и заслуживает того, чтобы знать.

Услышав это, она снова закрыла лицо руками и зарыдала.

— О нет! - воскликнула она и снова посмотрела на меня испуганными глазами, - ты хоть представляешь, что она сделает? Она с ума сойдет! Она с ума сойдет! Ты же видел, как она вела себя, когда ты удалял клеща! Она сойдет с ума от нас всех!

Сью с мольбой схватила меня за руки и опустилась передо мной на колени.

— Пожалуйста, не говори ей об этом, папа! Пожалуйста! Я тебя умоляю!

Я видел, что ее груди теперь вздымались, когда она тяжело дышала от страха. Я решительно покачал головой, чтобы прийти в себя, и помог ей сесть на кровать.

— Да ладно тебе. Сядь и успокойся. Ты не понимаешь, котенок, - сказал я, - она моя жена. Когда я женился на ней, я дал много обещаний и намерен их придерживаться. Я дал торжественную клятву быть честным и уважать ее. Если я сдержу это, как я смогу оправданно выполнить это обещание?"

Я внимательно вгляделся в глаза дочки в поисках хоть какого-то намека на понимание. Хотя она только что попросила меня скрыть правду от Кэти, я видел, что моя дочь действительно понимает важность того, что я сказал, хотя она боялась этого в глубине души.

— Послушай, - сказал я утешительно, - я не собираюсь просто так выбалтывать это, ладно? Всему свое время и место. Я найду это время и место сам, но я все равно должен это сделать. И не стоит недооценивать свою мать, дорогая. Она любит вас обоих так же сильно, как и я. Да, она, вероятно, расстроится, но сначала все обдумает, как и я, прежде чем принимать какие-то конкретные решения. Поверь мне, ладно?

Сьюзен глубоко и задумчиво вздохнула и попыталась заглянуть в себя. Я не сказал больше ни слова, пока не убедился, что она снова обрела свой центр. Наконец она медленно кивнула мне.

— Я постараюсь, - нервно сказала она. - И надеюсь, чтобы ты окажешься прав, папа. Но мне страшно.

Я молча кивнул.

— И последние вопросы, котенок.

Я нежно взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.

— Кто-нибудь из вас задумывался о последствиях, прежде чем все это началось? А вы ожидали, что вас поймают?

— «Да» на первый вопрос и «нет» на второй, - сказала она, - мы много говорили об этом, прежде чем отправиться в этот путь. Но мы не думали, что нас поймают.

И снова я был поражен ее прямотой и храбростью. Большинство других детей ее возраста просто пожали бы плечами и сказали: "Я не знаю" на оба вопроса. Я гордился тем, что моя дочь выросла и стала такой же, как ее мать: она была храброй до последнего и высоко держала голову перед лицом вызова.

— Мы вовсе не были похожи на помешанных на сексе маньяков, папа. Мы не торопились и были терпеливы. Мы не делали этого при каждом удобном случае, а только тогда, когда были уверены, что будем в безопасности. Мы планировали это каждый раз. Я думаю, все это только доказывает то, чему ты научил меня в шахматах: поражение приходит вскоре после того, как ты отклоняешься от своей стратегии.

Я немного помолчал, размышляя об этом.

— Дорогая, я не знаю, радоваться мне или нет, что ты отклонилась от своих планов. Я не могу сказать, что рад узнать о том, что вы с братом сделали, но не могу сказать, что был бы счастливее, если бы это продолжалось дольше.

Я встал и посмотрел на нее сверху вниз. Она посмотрела на меня с сомнением и недоумением.

— Я предлагаю вам принять душ, юная леди, а я пойду поговорю с вашим братом. И я думаю, само собой разумеется, что, начиная с этого момента, ты под домашним арестом. И, честно говоря, быть наказанным может быть только началом вашего наказания.

Она мрачно кивнула.

— Папа, что ты собираешься сказать Дэвиду?

— Дэвид другой, - честно призналась я, - он парень, и поэтому будет реагировать на все по-другому. С ним я, вероятно, пропущу вопросы и ответы и просто перейду к делу.

Сью снова пристыженно посмотрела на свои ноги.

— Ну... хотя мы и были добровольными участниками, папа, он действительно вроде как невиновен во всем этом. Это была не его идея. И он сделал это только для того, чтобы сделать меня счастливой, как бы извращенно это ни звучало. Я знаю, что прошу тебя о многом, учитывая сложившуюся ситуацию, но..... пожалуйста, будь с ним помягче. - затем она серьезно посмотрела на меня, - он ужасно волновался, что вы узнаете и мы причиним вам боль. Я был тем, кто убедил его, что мы можем скрыть это от вас. Будь с ним справедливым. Все-таки его роль была больше похожа на роль пешки.

Я положил руку ей на плечо.

— Даже у пешек в игре случаются серьезные роли, - сказал я, проводя аналогию, - но я подумаю над твоей просьбой. Но я не могу говорить за твою маму. И лично я думаю, что он гораздо более виновен в этом, чем ты готова признать. Но я уже пообещала ему, что не причиню ему вреда, по крайней мере намеренно. И, как и в случае с клятвами, которые я дал твоей матери, я полностью намерен сдержать это обещание. Договорились?

Немного успокоившись, она кивнула и встала. Она обняла меня, и я ответил ей тем же. Мы обнялись на несколько долгих секунд, и она снова зарыдала у меня на плече. Наконец она прошептала мне на ухо:

— Я очень, очень сожалею.

Мы расстались, и я держал ее на расстоянии вытянутой руки.

— Я знаю, Сьюзен. Я знаю. А теперь иди прими душ.

Я нежно поцеловал ее в лоб и оставил одну...