Я вернулся в свой гостиничный номер, чувствуя себя лучше, чем когда-либо, с тех пор как покинул дом. Но едва добравшись туда, в голову снова пришли мысли. Я начал задаваться вопросом, насколько в том, что сделала Мэдди, имеется моя вина.

Если бы я никогда не уезжал из дома, случилось бы что-нибудь из этого? Подумав об этом, я должен был признать, что шансы на это, если бы я держал свою задницу дома, были очень малы.

В общем, я должен был признать, что случившееся было всего лишь вращением кармического колеса, приведшего к эскалации лжи.

Каждая ложь и соответствующие ей последствия становились все хуже, пока наш брак не взорвался. Мэдди солгала о своей фобии. Она солгала насчет поездки в Европу. Поэтому, чтобы скрыть свою вину, она велела мне ехать одному. То, что она была одинока и скучала по мне в те первые два дня, было ее наказанием за ложь.

Я солгал о том, зачем я здесь. Я приехал сюда, чтобы поучаствовать в гонках. Я никогда не говорил ей, что собираюсь это сделать, и даже мимоходом не упоминал об этом. Так что, мое наказание — это ебля моей жены с другими мужчинами. Почему-то наказание кажется несоразмерным.

Я подумал, не проверить ли еще раз камеры, и решил, что материала, записанного накануне, вполне достаточно. Я просто не думал, что она когда-нибудь сделает это еще раз, но у меня не хватило духу посмотреть, не сделает ли. Кроме того, в первый раз она была пьяна и после чувствовала или утверждала, что чувствовала себя очень плохо.

И тут я понял, что лгу самому себе. Я не боялся увидеть еще больше видео. Я боялся писать ей или говорить по телефону. Я понятия не имел, что ей сказать, да и хотел ли?

Прежде всего мне требовалось время, чтобы понять, есть ли у нас еще брак? Если бы был хоть какой-то шанс спасти наш брак, разговор с ней в моем теперешнем состоянии не помог бы.

Я уже представлял себе, как пойдет этот разговор...

«Привет, Рид, Милый, я скучала по тебе», — скажет она.

«Наверное, так же сильно, как скучаешь по этому огромному члену в своей заднице, верно?!» — закричал бы я на нее.

И тут бы я действительно набросился на нее. Я бы...

Я, наверное, встану и отвечу на стук в дверь.

— У меня в комнате вечеринка, — сказала Мария.

— Сожалею, — сказал я. — Просто мне не очень хочется веселиться.

— Мне тоже, — сказала она, проходя мимо меня с одной из своих мегаваттных улыбок.

— В любом случае, это не моя вечеринка, — продолжала она. — Пятеро парней, один из которых даже не входит в НАШУ группу, плюс Джеки и Сара. Это не похоже на то, что меня интересует. Поэтому я решила переночевать на диване у друга.

Она оглядела комнату.

— А где же диван?

— Это двухместный диванчик, — сказал я. — Он под моим чемоданом и кучей всякого хлама.

Я схватил свой дорожный костюм и чемодан с маленького дивана.

— Ты ложись в кровать, — сказал я.

— Я знала, что ты так скажешь, — сказала она.

— Ну конечно, — засмеялся я. Она бросила мне свою сумочку.

— В сумочке есть маленький блокнот, посмотри, — сказала она.

Я заглянул в сумочку и нашел блокнот. На самом первом листе было написано: «Спасибо, Рид, что уступил мне кровать».

Она пошла в ванную и через несколько минут вышла. Я расчистил диванчик и взял себе подушку и одеяло.

Когда она вышла из ванной, у меня отвисла челюсть. Она собрала волосы в два очень длинных конских хвоста, по одному с каждой стороны головы.

На ней были маленькие квадратные очки и никакого макияжа. Кроме того, она была одета в какой-то пижамный костюм, закрывавший ее от шеи вниз, включая ноги.

Облегающий наряд подчеркивал ее нежные, но безумные изгибы. Он очерчивал и драпировал ее восхитительную попку. И судя по тому, как под верхней частью двигалась ее грудь, она была явно под ней обнажена.

— Извини, — улыбнулась она, — в этой поездке никаких Викторий Сикрет. Но я всегда могу дать тебе ключ от своей комнаты, и ты сможешь пойти и посмотреть, как там ходит Джеки с этими огромными сиськами, вылезающими из лифчика.

— Нет уж, спасибо, — сказал я. — Я бы предпочел взглянуть на тв... — Я успел удержаться.

Или, может быть, не успел. Но она оказалась достаточно деликатной, чтобы не обратить на это внимания, когда ложилась в постель.

— Спокойной ночи, Рид, — сказала она.

***

Следующее утро принесло сюрприз. Мария проснулась довольная как жаворонок. Она улыбалась, как кошка, съевшая канарейку каждый раз, когда смотрела на меня.

Она прошла со мной через всю очередь за завтраком, добавив на мой поднос несколько блюд, которые я бы никогда не взял. Также она просмотрела все вазы с фруктами, прежде чем выбрать одну.

— Почему у тебя две миски овсянки? — спросил я.

— Клубничная овсянка — для меня, — сказала она, — а с кленовым сиропом и корицей — для тебя.

— О нет, только не это, — сказал я. — Ненавижу овсянку.

— Не начинай, мистер, — сказала она. — Сегодня мы участвуем в гонках, а овсянка даст тебе энергию на весь день.

— Да будет так! — раздался голос сзади нас.

Мы сели за стол с моими друзьями, и снова казалось, что все в столовой наблюдают за нами. Некоторые из любопытства, но пара, казалось, сердилась или ревновала.

— Рид, кажется, я потеряла одну из своих заколок, — сказала она, раскладывая наш бекон и расставляя все на подносе. — Скорее всего, в твоей постели...

Все челюсти в непосредственной близости, несколько столовых приборов и одна или три тарелки упали одновременно, в то время как Мария продолжала болтать:

—... и ты храпишь, мистер... Это не громкий раздражающий гудок, а очень низкое, слабое жужжание. Оно было даже умиротворяющим. Мне понравилось. Я подумала, что это мило, — сказала она.

— Мария, — сказал я.

Она подняла глаза и снова улыбнулась мне. Я покрутил пальцем, показывая ей, чтобы она огляделась и увидела, что почти все в нашей группе слушают ее.

Она пожала плечами, перемешала овсянку и отправила ложку в рот.

— Видишь ли, Рид, — сказала она, — мы ничего не теряем. Если твои друзья так заинтересованы в том, что мы делали, они не смогли получить много удовольствия. Но я получила. А ты?

Я думаю, что все девятнадцать парней в нашей группе смотрели на меня и ждали моего ответа.

— Я думаю, что вчера был лучший день в моей жизни, — сказал я.

После этого начался день. Мы были удивлены, узнав, как он пройдет. Нам сказали, что занятия закончились и пора начинать гонки.

Мы вышли на трассу и обнаружили, что все десять машин уже на месте и готовы к стартам. По счастливой случайности жеребьевки группа Марии оказалась первой. Все тянули жребий, чтобы выяснить, кто с какого места начнет. Я ожидал, что это будет нечто вроде как в НАГСА, где, пройдя квалификацию, разыгрывают поул-позицию.

Мария начинала седьмой.

— В прошлом году я была девятой, — улыбнулась она, — но это не имеет значения. Все, что мне нужно, это прийти пятой, и завтра я буду соревноваться с тобой.

— Не думаю, что мне это понравится, — сказал я. — Мне бы не хотелось обгонять тебя.

— Милый, это — всего лишь гонки, — сказала она. — Я ожидаю, что ты сделаешь все, что в твоих силах. А теперь пошли. Ты можешь помочь мне сесть в машину.

Когда мы подошли к ее машине, парень из моего класса, с которым она ее делила, был уже там.

— Я пришел помочь тебе устроиться, — сказал он.

— Ты ооочень милый, — выпалила она, — но мне поможет Рид.

Он улыбнулся, пожелал ей удачи и сказал, чтобы она не повредила машину, потому что та в следующий раз понадобится ему, а затем ушел.

Я держал ее шлем, пока она надевала свой гоночный костюм. Потом я придерживал ее волосы, пока она их заплетала.

Уже собираясь надеть шлем, она посмотрела на меня и улыбнулась.

— Рид, могу я попросить тебя еще кое о чем? — серьезно спросила она.

— Конечно, — сказал я. — Все что угодно!

Она покачала головой, как будто я понятия не имел, что только что пообещал.

— Мне нужны объятия на удачу, — сказала она. Я обхватил ее руками и притянул к себе. Время остановилось.

Когда я, наконец, отпустил ее, у меня кружилась голова, а брюки спереди стали гораздо теснее, чем раньше. Я посмотрел через дорогу на своих друзей, ожидая услышать девиз Даби, но тот явно потерял дар речи. Я и сам ушел в оцепенении.

Казалось, все были в восторге от гонки. Проходя под навесом трибун, чтобы добраться до сидений, я увидел парня, предлагавшего помочь Марии собраться. Я из вежливости кивнул ему.

— Эй... ты Рид? Поздравляю, брат, — сказал он. — Ты первым добрался до нее! — Он протянул мне руку, как будто я должен была дать ему пять.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я.

— Чувак, ты ведь знаешь о конкурсе, да? — сказал он. — Ну, эти шлюхи не делают из него секрета. Так что, у ребят тоже свой конкурс. Первый парень, что трахнет всех трех этих шлюх, победит. Я уже прикончил двух остальных.

— Мария совсем не похожа на них, — сказал я. — Мы друзья. Прошлой ночью она спала в моей комнате, но ничего не было.

— Судя по ее объятиям и тому, как она смотрит на тебя, это — твоя вина, чувак, — сказал он. — Так что, если ты не собираешься ее трахать, сделай одолжение и убирайся с дороги, чтобы я мог?

— Мария не такая женщина, — прошипел я. — Она не займет ни одной строчки в твоем списке. Этого просто не случится.

Он начал смеяться.

— Она — женщина... У нее есть киска. Она ей воспользуется, — рассмеялся он. — Если бы у меня была хотя бы половина возможностей, что были у тебя, я бы уже покончил с ее задницей. Так почему бы тебе на пару дней не перестать обхаживать ее, а после того, как я получу свое, ты сможешь получить ее обратно?

— На самом деле ты спрашиваешь не того, — сказал я. — Мария вольна делать все, что хочет и с кем хочет.

— Чувак... Она — телка. Она сама не знает, чего хочет. Если бы она провела ночь в моей комнате, то получила бы то, что хотела, желала бы она этого или нет. Сначала они всегда притворяются, что не хотят. Но как только их разогреть... Хм!

Как бы ни старался сохранять спокойствие, я разозлился. Я бросил шлем, который держал в руке, и шагнул к нему.

— Так что, в любом случае ты должен пойти и трахнуть эту сучку или убираться с дороги! — сказал он.

В этот момент я схватил его и прижал к стене здания. Я занес кулак назад, намереваясь вонзить его ему в лицо. Но вдруг почувствовал, как кто-то схватил меня за руку.

— Он — идиот, Рид, — сказала Мария. — Он того не стоит. Если ты ударишь его, тебя вышвырнут вон. Ты не сможешь участвовать в гонках. У него больше шансов трахнуть одну из этих машин, чем добиться ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО со мной. Если тебе нужно победить его, побей его на трассе.

Я отпустил его, и он сердито бросился прочь. Я посмотрел в землю.

— Извини, — сказал я.

— Шшш, — засмеялась она. — Я рада, что ты взял мой шлем. Я шла за тобой, чтобы вернуть его, и слышала почти все.

Я поднял ее шлем и отдал ей. Она снова улыбнулась.

— Итак, Рид, почему ты ушел с моим шлемом? — ухмыльнулась она.

Я был не в состоянии вспомнить и пожал плечами.

— Думаю, это как-то связано с кровотоком, — ухмыльнулась она. — Полагаю, это объятие отвлекло тебя...

— Дельгадо, ты участвуешь в гонках?

Мы обернулись и увидели, что на нас пристально смотрит Йен. Она быстро кивнула и побежала к своей машине.

Забавно, когда половина моих друзей — на треке, а остальные сидят со мной на трибунах, можно подумать, что я разделяю их лояльность, но этого не было даже близко.

— Эй, хочешь поставить на это деньги? — спросил Пол.

— На что? — спросил я.

— На гонки, — сказал он. — Я знаю, что ты хочешь сделать ставку на свою милую, чтобы выиграть.

— Мария не пытается выиграть, — сказал я. — Она играет по-умному. Это — квалификационная гонка. Она просто хочет быть в первой пятерке, начав с седьмой позиции. У нее есть три круга, чтобы обогнать две машины.

Он как-то странно посмотрел на меня.

— Это не совсем мой вид гонок, — сказал он. — Но когда слышу, как об этом говоришь ты, я понимаю, что у меня не меньше шансов, чем у любого другого.

— Вот именно! — сказал я. — И ты должен следить за этими парнями, потому что если попадешь в пятерку лучших, то завтра будешь участвовать в гонках.

Мария была хороша. Она была слегка неряшлива в поворотах, но не хуже парней. На самом деле она была лучше некоторых, и топила на газ.

На первом круге она отвоевала позицию и стала шестой. Для достижения своей цели ей нужно было всего лишь отвоевать еще одну позицию.

По-настоящему меня поразил Люк. Он стартовал первым, а к концу первого круга был третьим.

Он был быстр на прямых и довольно хорош, когда поворачивал налево. Но всякий раз, когда ему приходилось поворачивать направо, он с таким же успехом мог ехать задом наперед.

На втором круге Мария штурмом пробилась на пятое место и преодолела дистанцию между собой и шестым местом. Люк удержался на четвертом.

Последний круг был диким, с большим количеством мест, переходящих из рук в руки, и несколькими разбитыми сердцами.

Каким-то образом во время шквала проходов на слаломном участке трассы Люк опустился на шестое место, после чего пулей вылетел из поворотов и опередил машину с пятого места на бампер, не больше.

Наш друг Хоши стал восьмым. А Тодд умер последним. Я поймал себя на том, что бегу к беговой дорожке, как только они закончили.

Мария была так счастлива, что подпрыгивала на месте, выходя из машины. Она уронила шлем и прыгнула ко мне в объятия. Она заняла третье место — на два места лучше, чем ей было нужно, а учитывая разницу в стартовой позиции, она улучшилась по сравнению с прошлогодней попыткой.

Пока мы обнимались, подошла Сара.

— Привет, ребята! — весело сказала она. — Мария, ты будешь пользоваться душем в нашей комнате?

— Ух... Ага! — засмеялась Мария. — Я устала, вспотела и все болит. Мне нужен хороший долгий душ, прежде чем я пойду и посмотрю, как проходит квалификацию мой второй любимый водитель.

— Эээ, Рид, а Мария не может воспользоваться твоим душем? — спросила Сара. — Я хотела воспользоваться нашей комнатой, чтобы утешить одного из парней, не справившихся так хорошо, как он того хотел. Я думаю, что Джеки тоже постарается дать кому-нибудь утешение.

— Я не против, — сказал я.

— У меня хотя бы есть время забрать одежду, прежде чем ты начнешь раздавать свои чертовы утешения, или как ты их там называешь? — сердито спросила Мария.

Мы отправились в отель, и пока Мария собирала свою одежду, я занялся приготовлениями.

Через несколько минут она вернулась в мою комнату, все еще сердитая.

— Достаточно того, что они делают это ночью, — проворчала она.

— Поторопись принять душ, — сказал я.

— Не торопи меня, — ухмыльнулась она. — Мне нужно время, чтобы стать достаточно красивой для тебя.

— Если это займет у тебя слишком надолго, мы не успеем к твоему сюрпризу, — сказал я. — Кроме того, ты и так прекрасна.

Все ее лицо просияло.

— У меня будет сюрприз? — прощебетала она.

— Крикни меня, прежде чем выйдешь из душа, — сказал я. Она пошла в душ с восстановленным настроением.

Я позвонил на стойку регистрации и попросил их подняться. Я попросил ребят перенести все в комнату как можно тише. Но даже так у нас почти не было времени.

— Я закончила! — крикнула Мария.

— Не одевайся, — сказал я. — Надень халат, висящий на крючке.

— Окей... Я одета! — сказала она. Я открыл дверь и взял ее за руку. Я надел на нее маску для сна, чтобы она ничего не видела. Затем провел в комнату.

— О Боже! Что это за запах? — спросила она. — Нет, что это за запахи?

Я подвел ее к столу в центре комнаты. Стол был покрыт мягкой подстилкой, и я помог ей сесть, а потом лечь на него животом.

— Открой рот, — сказал я ей. Она так и сделала. У нее не было абсолютно никакого страха. Я скормил ей кусочек клубники, обмакнутый в шоколад.

Выражение ее лица того стоило. Я отдал ей весь шампур и позволил снять маску. На столе были сервированы разнообразные кусочки фруктов и большая чаша растопленного шоколада.

Пока она ела, я принялся втирать ей в ступни лосьон с яблочным ароматом, а затем начал массировать их.

Я провел много времени на подошвах ее ног, а затем перешел к лодыжкам и икрам.

Ноги Марии были необычайно гладкими и, очевидно, недавно выбритыми. Пока я ощупывал и растирал ее ноющие мышцы, она начала стонать.

— О... Рид... это ооочень... приятнооо! — воскликнула она.

И тут я услышал тихий стук в дверь.

— Открыто, — отозвался я.

В комнату осторожно заглянули Сара и Джеки.

У Джеки отвисла челюсть, когда она увидела нас.

— Я думала, что вы не это делаете, ребята, — сказала она. На ее лице отразилось несколько разных эмоций.

— Мы пришли извиниться, — сказала Сара, — но, похоже, ты приземлилась на ноги.

Джеки опустила палец в теплый шоколад и облизала его. Она потянулась за кусочком ананаса на шампуре из вазы с фруктами, но Мария выхватила его.

— Мое! — сказала она. — Разве тебе не пора заняться благотворительностью?

— Мы уже закончили, — сказала Джеки. — Следующая гонка начнется только через сорок минут. Так что, у нас есть примерно час, прежде чем нам придется утешать кого-то еще.

Она смотрела прямо на меня, говоря это.

— Рид, если ты не попадешь в первую пятерку, мы тебя тоже утешим, — сказала Сара.

— Ни хрена ты не сделаешь! — сказала Мария тоном, не оставлявшим сомнений. — И что ты хочешь этим сказать? Он впервые участвует в гонках на этой трассе.

— Все, что ему требуется, — это просто вести машину, — сказала Джеки. — Йен для безопасности выводит его первым.

— Что это значит? — спросила Мария.

— А ты не знаешь? — спросила Джеки. — Вчера Рид дважды побил рекорд.

— Это правда?! — спросила Мария, оборачиваясь ко мне. Когда она перевернулась, халат слегка приоткрылся, открыв мне мельком самую красивую вагину, которую я когда-либо видел.

Вид ее самого интимного места лишил меня дара речи.

— Ничего себе, Мария, ты не солгала, — сказала Джеки, — он и впрямь не хвастлив.

Когда Сара и Джеки ушли, Мария продолжала есть фрукты, а я массировал ей ноги до колен.

— Трус, — ухмыльнулась она, когда я остановился.

— Может быть, вы забыли, Ваше Высочество, но один из нас все еще должен участвовать в гонке, — сказал я.

***

Мы вернулись на трассу с запасом в десять минут. Йен раздавал стартовые задания, и, как и сказала Джеки, я начинал первым.

— Интересно, когда у нее будет время трахнуть Йена? — спросила Мария.

Мы выстроились. Три ряда по три машины, каждая сзади предыдущей. Как только стартер взмахнул флажком, взревели одновременно десять машин.

На первом повороте появился очень крутой девяносто градусный правый вираж, и я положился на советы Йена: подождал, пока две машины, бывшие сбоку от меня, не ударят по тормозам, чтобы затормозить самому.

Так как я замедлился позже, то вырвался вперед, в лидеры. Я сосредоточился не на том, чтобы ехать быстро, а на том, чтобы попадать в правильную траекторию и правильно переключаться или тормозить.

Я ехал так же, как и накануне, и все на трибунах сходили с ума.

Мое лидерство продолжало расти, но это было не то, о чем я думал. Мне нужно было лучше управлять в секции слалома. Там столько всего происходило. Было слишком много идущих один за другим поворотов в противоположном направлении.

Я сосредоточился на звуках двигателя и тормозов. Мой второй круг был быстрее, чем накануне — еще один рекорд.

Самое странное произошло на последнем круге. Я поднял голову и увидел впереди машину. Я подумал, что каким-то образом потерял внимание и не заметил, как он проскочил мимо.

На последнем повороте я использовал свой последний трюк торможения, чтобы догнать его. Как и Люк, я отдал все, что у меня было, и опередил его на полкорпуса.

Я оглянулся и помахал парню, чтобы показать, что с моей стороны не было никаких обид. В конце концов, один из нас должен был победить, а другой — стать вторым.

Но даже когда я остановил машину, парень продолжал ехать. Я рассмеялся.

«Этот идиот делает круг почета», — подумал я. Это меня слегка смутило.

Ко мне подбежала Мария вместе с Люком и Хоши.

Когда она обняла меня, ничто больше не имело значения.

— Рид, ты же знаешь, как бы ты ни был мил, но на треке ты — просто придурок, — сказал Хоши.

— Ты под кайфом, — рассмеялся я. — Вот парень в машине номер четыре — полный придурок. Он делает круг почета, а я клянусь, что обошел его. Парень на втором месте ничего не понял. Это даже не гонка, а лишь квалификация. Так что, придурок — именно этот парень.

Мария обнимала меня, в то же время смеясь до упаду.

— Эээ, Рид, все знают, что ты его опередил, — сказал Хоши. — Он не был вторым. Он был на последнем месте. Ты облизал его, чувак. Он изо всех сил старался, чтобы его не облизали. Господи, как неловко. Формально ты пришел первым и десятым. Это значит, что он занял одиннадцатое место в гонке на десять машин. Ты мог бы дать ему уйти. Спроси его, не хрен ли ты после этого.

— Кажется, я услышала одно из моих любимых слов, — вставила Джеки. — Начинается на «Х», рифмуется с «тлен»...

— Не тот контекст, Джеки, — сказала Мария.

— Так или иначе... — начала Джеки, — сегодня вечером мы все идем в клуб, чтобы отпраздновать победителей и посочувствовать тем, кому повезло меньше. И мы хотим, чтобы вы оба были там. Куда бы вы двое ни ходили последние несколько вечеров, все равно сможете еще быть там. Но у нас осталось всего два вечера в Италии, так что, мы должны собраться все вместе хотя бы один раз.

Я уже собирался сказать «нет», но тут Мария посмотрела на меня и кивнула.

— Я не могу гарантировать, что мы останемся надолго, но придем, — сказала она.

И мы так и сделали. Это обернулось катастрофой. Вечер начался в кабинке на заднем дворе клуба. Мы разговаривали, казалось, так же как обычно. Говорили о нашей жизни и о том, чем занимаемся.

Мы говорили о наших симпатиях и антипатиях, о том, почему развелась Мария. Мы как раз углублялись в мои семейные проблемы, когда появилась Джеки.

— Мария, милая, нас всего трое, а парней девятнадцать, — ласково сказала она. — Ты не могла бы потанцевать с кем-нибудь из них и дать нам с Сарой передышку?

— Нет! — сказала Мария. — С ними должны танцевать вы с Сарой. Это ваша работа. Я живу в одной комнате с вами двумя, потому что мы — единственные женщины, но я не работаю в туре. Я здесь только для того, чтобы участвовать в гонках.

Джеки была потрясена. Она постояла несколько мгновений, а затем ушла. Но, должно быть, она была пуленепробиваемой личностью, потому что чуть позже вернулась.

— Я не буду этого делать, Джеки, — сказала ей Мария, едва она подошла к нашему столику.

— Пойдем, Мария, ты сделаешь вечер Даби, — сказала Джеки. — И он — хороший парень. Это всего лишь один танец, а потом я оставлю тебя в покое. И потанцую с Ридом, пока ты будешь делать это.

— Ну, ладно, — сказала Мария. — Но после этого мы уйдем. В любом случае, здесь слишком людно и слишком шумно.

Джеки взяла меня за руку и потащила на танцпол. Сначала мы просто подпрыгивали в такт музыке, как и все вокруг. Затем она притянула меня ближе к себе. Настолько близко, насколько позволяли ее огромные кувшины.

Не успел я опомниться, как она уже терла их об меня, а я, будучи джентльменом, попытался отодвинуться от нее. Наверное, я подумал, что это было случайно. Но ее слова не оставляли сомнений в том, что все было сделано намеренно.

— Что случилось, милый? Тебе не нравятся сиськи? — спросила она хриплым голосом, который, я думаю, должен был быть сексуальным.

Проблема в том, что ее откровенные увертюры лишили меня удовольствия, которое я получал в течение предыдущих двух дней. То, как она вела себя, напомнило мне, что я был женат на ком-то, кто вел себя так же, как она.

И я был не единственным, кто это заметил.

— Мы можем выбраться отсюда, и ты сможешь сделать мне массаж, как делал раньше Марии, — прошептала она.

— Я не думаю, что... — начал я.

— Не думай, детка, — промурлыкала она. — Просто делай то, что чувствуешь. И у меня есть пара вещей, которые я хотела бы, чтобы ты почувствовал...

— Не думаю, Джеки, — сказал я.

— Рид, я не кусаюсь, — сказала она. — Мы могли бы просто...

— Он же сказал «нет», Джеки, — прошипела Мария у нее за спиной. — И у меня тоже есть пара вещей, которые я хочу, чтобы ты почувствовала. Таких как мой кулак, бьющий тебя по лицу, и моя нога в твоей жирной заднице...

— Пора идти, Мария, — сказал я. — Завтра у нас гонки. Вспомни, что ты говорила мне раньше. Оно того не стоит.

— Ты же знаешь, что она все это спланировала, — сердито сказала Мария, когда я вытащил ее из клуба.

— Удачи, Люк, — сказал я, протаскивая ее мимо стола, за которым сидели мои друзья. — Увидимся завтра, ребята.

— Она наплела мне всю эту чушь насчет танцев с парнями только для того, чтобы иметь возможность потереть тебя своими большими обвисшими сиськами, — прошипела Мария.

— Пока, ребята, — сказал я другой группе, сидящей за столом.

— И даже когда ты пытался уйти от нее... — продолжала Мария, как будто мы все еще говорили об этом. — «Тебе не нравятся сиськи?» — заскулила она в хорошей имитации голоса Джеки.

А потом ее глаза вспыхнули, и она снова повернулась, чтобы кинуться к Джеки. Я схватил ее за руку и вытащил из клуба. Она так разозлилась, что готова была плеваться. Я был уверен, что из ее ушей в любой момент может пойти пар.

Мы побрели по улицам в направлении гостиницы. Пока шли, моя рука скользила вниз по ее руке, пока я не начал держаться за нее, а не за ее руку.

После этого она как будто расслабилась.

В конце концов, мы сели на скамейку перед фонтаном. Некоторое время мы смотрели на воду и статуи, скрывавшие трубы, разбрызгивающие воду в небо.

— Рид, что ты делал в ту ночь, когда я впервые нашла тебя здесь? — спросила она.

— Долгая история, — сказал я.

— У меня есть и время, и интерес, — улыбнулась она, прижимаясь к моей руке.

Я посмотрел ей в глаза и увидел, что она говорит серьезно. И я рассказал. Я открыл шлюзы эмоций, которые сдерживал или пытался игнорировать последние три дня, с тех пор как узнал, что сделала Мэдди.

Я рассказал ей не только о том, что сделала Мэдди, но и о том, как сильно меня это ранило. Я также сказал ей, что совершенно не представляю, что с этим делать. Я твердо решил, что вернувшись, дам Мэдди пять дней... Один день за каждый год, что мы были женаты, чтобы признаться.

Если в течение пяти дней она расскажет мне, что сделала, и убедит меня, что наш брак стоит того, чтобы его спасать, я постараюсь простить ее. Конечно, нам придется отложить рождение детей на несколько лет, чтобы убедиться, что мы стабильны...

— А какое место в этой истории занимает наличие детей? — спросила она. Она посмотрела на меня своими огромными невинными карими глазами, в которые, клянусь, я мог бы упасть так же легко, как прыгнул бы в бассейн фонтана.

— В течение последних нескольких лет обе наши матери оказывали на нас большое давление, чтобы мы подарили им внуков, — сказал я ей.

От ее взгляда у меня по спине побежали мурашки. специально для bеstwеаpоn.ru Ее грудь вздымалась с каждым вдохом, а ноги терлись друг о друга. Она еще крепче сжала мою руку, и в ушах у меня зазвенело.

Нас притягивало друг к другу, как магнитом. Притяжение было настолько сильным, что я чувствовал себя бессильным против него. Я начал говорить, чтобы развеять чары момента.

— Так что, когда ты пришла сюда и нашла меня, — начал я. — Я был...

— Самоубийство! — выпалила она.

— Никакой такой драмы, — рассмеялся я. — Я бросил в фонтан три монеты. Мне так хотелось, чтобы все это было сном.

— А зачем бросать деньги в воду? — с любопытством спросила она.

— Я рос, смотря с моей бабушкой старые фильмы сороковых и пятидесятых годов, — сказал я. — Один из моих любимых был о людях, бросающих монеты в римский фонтан и загадывающих желание. Якобы здесь, в Риме, может твориться магия.

Она внезапно сбросила туфли и подняла одну из своих длинных ног над краем похожего на чашу основания фонтана.

— Что ты делаешь, сумасшедшая? — спросил я, схватив ее за руку.

— Одалживаю немного денег, — сказала она.

— Что? — спросил я.

— На самом деле я не собираюсь воровать деньги, — сказала она. — Я собираюсь бросить их обратно.

— Мария, посмотри на эту воду, — сказал я. — Она грязная. Люди плюют в нее и делают Бог знает что еще. Черт, это могут быть даже все эти мерзкие бактерии, что делают волшебство возможным.

— Ты веришь, что это работает? — спросила она.

— Ага, — сказал я. — Хотя, вероятно, оно тоже работает не так, как мы ожидаем.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она, снова взяв меня за руку.

— Я же говорил тебе, что хотел бы, чтобы то, что случилось с Мэдди, было сном, — сказал я. — Возможно, это было слишком большое желание. Но фонтан дал мне кое-что получше, — сказал я.

— Ее убило? — у нее перехватило дыхание.

— Нет, — рассмеялся я. — Это дало мне три дня с тобой.

Я никогда не пойму женщин. На ее лице появилась самая широкая улыбка, но в то же время по щекам катились слезы. А потом тяга вернулась. Но прежде чем мы сдались...

— Вот вы где... — мы обернулись и увидели позади нас Сару.

— Мария, Джеки сильно извиняется, — сказала она. — Она ничего такого не имела в виду. Она подумала, что, возможно, помогает тебе. И, наверное, немного ревновала.

Что бы ни происходило между нами, оно внезапно исчезло, когда в этих карих глазах вновь вспыхнул гнев.

— Какого хрена она мне помогала? — завопила Мария. — Попытка потереться своими волшебными сиськами о моего друга больше походила на попытку помочь самой себе.

— Так, может быть, было и то, и другое, — сказала Сара. — Помнишь наш разговор о твоем браке? Ты ведь еще год не разводилась. Ваш развод стал окончательным как давно... Три недели? Когда ты зарегистрировались в тургруппе в этом году, что ты сказала? Ты сказала, что никогда больше не пройдешь через все это. Ты сказала, что просто хочешь поучаствовать в гонках, стать лучшей гонщицей и, может быть, немного повеселиться. Это были твои слова, Мария. Это были твои слова за две недели до начала тура. А теперь посмотри на себя. Хочешь ты это признать или нет, но ты влюбилась в женатого мужчину. Такие вещи НИКОГДА не срабатывают. И вы оба уже настолько близки, что вас не сможет разлучить даже динамит. Так что, может быть, Джеки пыталась дать тебе немного свободы, пока все не стало еще хуже, чем сейчас. И, как ты сказала, «возможно, она хотела того же, что и ты».

— Но, Сара, у вас с Джеки и так ВСЕ парни, — сказала Мария.

— Мария, любая женщина может заставить трахнуть ее многих парней, — сказала Сара. — Гораздо труднее заставить одного парня по-настоящему заботиться о тебе. Рид относится к тебе так, будто ты золотая, а вы даже и не трахаетесь. Джеки никогда... Черт, да и я на самом деле не уверена, что у меня когда-либо было что-то подобное. Все, что я знаю, это то, что Джеки видит вас двоих и очень ревнует. Прости ее, ладно?

Повернувшись, чтобы уйти, она снова посмотрела на нас.

— Разве вы оба не должны быть утром на гонках?

— Можно мне сегодня занять диван? — спросила Мария.

— Нет, — сказал я. — Но ты можешь опять лечь в кровать.

— Неужели я буду там одна? — спросила она. Я кивнул.

***

На следующее утро я проснулся и обнаружил, что она наблюдает за мной.

— Завтрак, скачки, разговоры, — сказала она.

— Я тут подумал... — сказал я.

— Не останавливайся, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты продолжал думать. Это — хороший способ тренировать свой мозг. Но пока держи при себе все свои мысли о том, что я л... — ее глаза поднялись, как будто ее застукали на чем-то.

— Ладно, но я не буду есть овсянку, — сказал я.

Через пятнадцать минут мы уже сидели за столом в столовой. Мария, как обычно, улыбалась своей миллионоваттной улыбкой. Я уставился в миску с овсянкой и ягодами.

— Давай, милый, ешь свою овсянку, чтобы мог участвовать в гонках, — сказала она.

— Ты хотела сказать, что МЫ можем участвуем в гонках? — спросил я.

— Рид, я уже превзошла то, что было в прошлом году, — ухмыльнулась она, — все остальное — гарнир. Я все равно сделаю все, что в моих силах, но... Как говорят об этом в интервью ребята Люка из НАГСА? Я просто рада быть здесь на скачках.

Гонка была веселой. Там было десять кругов вместо трех. У Йена явно было что-то в рукаве.

— Посмотрим, как ты справишься в толпе, — сказал он, вывешивая стартовую сетку.

Я начинал последним.

— Извини, милый, — улыбнулась Мария, начинавшая со второй позиции.

Я старался сохранить образ мыслей Марии. Но пробежка на полной скорости и позднее торможение на первом повороте вывели меня в восьмерку, когда я обогнал двух парней, выходящих из-за поворота.

Когда я переместился на седьмое место, мне в голову пришла мысль. Стратегия Йена была на самом деле ошибочной. Все лучшие водители сидели сзади. Это означало, что всем, кого я обгонял, становилось легче.

К концу первого круга я потихоньку обогнал Марию и занял пятое место. Удивительно было то, что Люк, начавший первым, уже опустился на четвертое место. Это заняло у меня еще два круга, но к концу третьего я был первым и начал отрываться.

Больше всего меня удивило то, что Мария вошла в первую тройку вместе со мной. Она финишировала третьей и побежала за мной, как только остановила машину.

Она схватила меня за руку, и мы собрались уходить.

— Рид! Тащи свою задницу сюда, — прорычал Йен. — У нас сегодня много дел!

Я провел день, приспосабливаясь к различиям между Косвортом и настоящим автомобилем Формулы-1. Несмотря на то, что машина, на которой я буду ехать, была пятнадцатилетней, на три поколения отстающей от современных гонщиков, она все равно была намного быстрее, чем все, на чем я когда-либо ездил.

А еще она была чертовски шустрой. Одно касание дроссельной заслонки заставляло ее рваться вперед. Прикосновение к тормозам — и машина останавливалась так внезапно, что мне казалось, будто содержимое желудка вылетает из горла.

В первый, второй и третий раз, когда я попытался резко затормозить, входя в поворот, я глушил проклятую машину. Было уже больше двух часов дня, и я провел за этим занятием четыре часа, прежде чем смог сравнять свое время с тем что делал в Косворте. Час спустя повторился этот чертов момент озарения.

Йен по радио был в восторге.

— Продолжай, — крикнул он. — Ты все понял. Это было потрясающе.

Когда он, наконец, отпустил меня, я едва смог сойти с дорожки. Меня ждала Мария с парой наших друзей.

— Что? — спросила она. — Удивился, увидев меня?

— Скорее я удивлен, увидев их, — сказал я.

— Да будет так! — послышалось из двух рядов позади.

— Не бери в голову, — сказал Пол. — У нас еще будет много гонок. Я наблюдаю за всем, что ты делаешь, чтобы победить тебя.

— Я помыла нашу машину, — сказала Мария.

— Твою или мою? — спросил я.

— Нашу, — сказала она. — Я поговорила с Йеном о недоразумении с Джеффом.

— Кто такой Джефф? — спросил я.

— Пошли, Рид, — раздраженно сказала она. — Сколько парней ты бьешь об стену в неделю? В любом случае, по обоюдному согласию, мы с ним больше не ездим в одной машине.

В конце концов, мы с Марией отправились поесть в место, являвшееся редкостью в Италии. Мы ели пиццу в американском стиле в пиццерии Флорида со всеми моими друзьями.

Все шло отлично. Я должен признаться, что чувствовал себя странно, когда Тодд задал вопрос, который был у всех на уме:

— Между вами что-то происходит?

Не теряя ни секунды, Мария сказала «да», за которым быстро последовало восторженное: «да будет так!»

Это был еще один потрясающий вечер. Мы ели, танцевали и смеялись. В середине танца, который застал нас с Марией трущимися друг о друга, как будто завтрашнего дня не будет, я почувствовал жужжание.

Она вытащила телефон.

— Майкл, зачем ты мне звонишь? — сердито спросила она. Она отвернулась от меня и тихо заговорила.

Я подождал немного, а потом без всякой мысли вышел из ресторана. Оказавшись снаружи, прохлада воздуха произвела на меня странное впечатление.

Я вернулся в отель и оказался в своем номере. Я был так занят игрой в гонщика, что не обращал внимания на свою жизнь дома.

Как только я снова включил телефон, он соединился с провайдером, и от Мэдди пришло не меньше пятидесяти СМС. Было также тревожное количество голосовых сообщений.

На мгновение я задумался, что же делать? Я решил позволить Мэдди убедить меня, что делать.

Я снова подключился к видеокамерам из системы безопасности. Должно быть, это каким-то образом вернулось к записи, которую я видел раньше, потому что разговор был... Я замер.

Я все еще слушал, как Мэдди разговаривает с Нэнси, но одеты они были совершенно по-другому.

Я увеличил изображение и надел наушники. Нэнси, казалось, говорила одна. Я слышал, как она говорила, что Мэдди умоляла о сексе и получила его. Я был так зол, что почти ничего не видел.

Я снова обнаружил, что выключаю прямую трансляцию, чтобы вернуться к ранее записанному материалу.

Сделав это раньше, я смог найти то, что искал, гораздо быстрее.

На этот раз вечеринка проходила в моей гостиной. Я смотрел достаточно долго, чтобы понять, что на этот раз Мэдди не пила. Она определенно осознавала, что делает, не было никаких оправданий.

Во всяком случае, во второй раз было еще хуже. Вместо того чтобы просто лежать и позволять им трахать себя, Мэдди была активной участницей.

Она умоляла парня с огромным членом трахнуть ее и обрюхатить. Она сказала ему, что ее киска принадлежит ему.

Есть что-то в том, чтобы видеть женщину, которая поклялась быть с тобой до конца твоих дней, отдающей себя добровольно другим мужчинам.

Те парни, что любят обмениваться женами или делиться ими, просто сумасшедшие. Я знал, что никогда больше не смогу прикоснуться к Мэдди ни при каких обстоятельствах. Мой брак распался. Пути назад не было.

Наблюдая за тем, как ее трахают трое разных мужчин, а их сперма вытекает из ее растянутой киски, я снова задумался, как я вообще женился на ней?

Я выдернул наушники из ушей и снова сохранил видео. Даже если его нельзя будет использовать в суде, это поможет мне избавиться от этой шлюхи.

Мне было трудно дышать. Я заставил себя сделать медленный успокаивающий вдох, и тут рядом оказалась она.

Я почувствовал, как Мария обняла меня. Я чувствовал, как меня окружают ее сила и любовь. Она прижалась ко мне, и мы упали на кровать.

В следующее мгновение я понял, что мы целуемся. Сначала это были нежные ищущие поцелуи. Но они становились все интенсивнее, пока я не почувствовал, что теряю контроль.

Я хотел ее больше всего на свете. Эти груди, которые были передо мной всю неделю, были моими. Киска, которую я мельком увидел через прорезь в халате, вероятно, уже была мокрой.

Мария громко стонала. Она выглядела почти сердитой, когда я сел.

— Рид, тащи свою задницу сюда, — прошипела она.

— Мы не будем этого делать, — сказал я.

— А почему? — ее голос был почти рычащим. — Разве ты не хочешь

меня? — спросила она. Рычание превратилось в мурлыканье.

Я вытащил телефон и поднес его к ее лицу.

— Ты что, смотришь порно?... — простонала она.

— Это моя домашняя система безопасности, — сказал я. — Очевидно, Мэдди сделала это опять.

— Так, разве это не значит, что и мы можем это сделать? — спросила она.

— Нет, Мария, — сказал я. — Мы разные. Я не хочу заниматься с тобой любовью в первый раз только потому, что злюсь на Мэдди. Или, может быть, потому, что задето мое эго, потому что трое парней атаковали мою жену.

Я взял ее руки в свои.

— Мария, я сейчас в полном замешательстве. Наверное, мне должно быть еще больнее, чем сейчас, но правда в том, что меня больше не волнует, что делает Мэдди. В то же время я постоянно возвращаюсь к тому, что сказала Сара о том, чего хочешь ты: просто покататься и немного повеселиться. Наверное, иногда мне кажется, что это все, что есть во мне... Просто немного развлечься. — Она хотела что-то сказать, но я остановил ее.

— Мы знакомы совсем недолго, Мария, но с каждым днем я люблю тебя все больше. Я уже достаточно люблю тебя, чтобы ревновать. Ну, помнишь, в ресторане, когда ты начала озабоченно разговаривать с тем парнем по телефону. Я имею в виду, что у меня нет никаких прав, когда дело касается тебя, но мне кажется забавным, что я разозлился больше из-за того, что ты разговариваешь по телефону, чем из-за того, что моя жена устроила групповуху в моем доме. И ты разведена, Мария, а я еще нет. Я не хочу, чтобы ты была той женщиной, что спит с женатыми мужчинами. Ты лучше них. И наконец, я не знаю, как ты относишься к тому, что происходит между нами... Но если это окажется всего лишь летним увлечением... Я не хочу, чтобы ты оглядывалась назад и сожалела, что сделала это.

— Рид, ты идиот, — начала она.

— Эээ, — сказал я. — Я хочу, чтобы ты хорошенько обдумала мои слова. Так что, ты не дашь своего ответа в течение двадцати четырех часов.

— Ооо, Рид Ричардс, завтра вечером я поделюсь с тобой своими мыслями, — сказала она. Она встала и переоделась в ночную рубашку.

— Ну-ну! — сказала она. — Тащи сюда свою задницу, мистер. Может быть, сегодня у нас и не будет секса, но определенно мы будем спать вместе.

Я обнял ее, и мы устроились поудобнее, чтобы заснуть. Я смутно помню, как она что-то сказала мне, когда я задремал.

— Я тоже тебя люблю, дурачок, — были ее слова.

***

На следующее утро мы были в самом разгаре бурной деятельности. Мы оба получили все пропуска, так что, могли болтаться вокруг боксов во время гонки. Больше никто в нашей группе их не получил. Мне пришлось сделать пару кругов в машине, чтобы ознакомиться с огромной трассой.

Гонка была гонкой на выносливость. Их используют для тестирования оборудования и установок, которые могут сделать автомобили Формулы-1 лучше и надежнее.

Моя работа состояла в том, чтобы быть наготове на случай, если кто-то из наших водителей споткнется. Другими словами, я был вторым заместителем.

Командир экипажа Деррик рассмеялся над моей нервозностью. Он сказал, что шансы на то, что я выйду, крайне малы. Ни один победитель конкурса за последние восемь лет не садился за руль.

Мы с Марией сидели вместе, она — у меня на коленях, и смотрели, как мимо проносятся машины.

— Майкл — парень бывший на телефоне — мой бывший муж, — сказала она. — Беспокойство в моем голосе было вызвано тем, что он плохо переносит наш развод. Его жизнь рушится. Он потерял работу, а его бывшая секретарша сохранила свою. Она трахается и со своим новым боссом. Он хочет, чтобы я вернулась. Беспокойство, которое ты услышал в моем голосе, было вызвано тем, что он угрожал покончить с собой. Ты ушел прежде, чем я успела сказать ему, что уже принадлежу другому.

— Еще не прошло двадцати четырех часов, — улыбнулся я.

— Рид, ты сказал, что не хочешь, чтобы я была той женщиной, что спит с женатым мужчиной, верно? — я кивнул.

— Дорогой, я уже здесь, и мне плевать, что подумает кто-то. Я думаю, что ты тратишь слишком много времени, пытаясь быть хорошим парнем. Ты — потрясающий муж. Но это не помешало той шлюхе, на которой ты женился, переспать с кучей парней, как только ты уехал из города, не так ли? Я хочу, чтобы мы наслаждались каждой проклятой секундой, которую проведем вместе, будь то остаток тура или остаток нашей жизни.

— Я тебя не слушаю, — сказал я. — Двадцати четырех часов не прошло. Ла-ла-ла-ла.

— Я люблю тебя, Рид, — сказала она и прижалась губами к моим.

— Рид, отцепи от себя эту женщину. Тебе придется сесть за руль, — внезапно сказал Деррик.

Когда мы шли к пит-стопу, где я должен был принять машину, когда та придет, он был полон советов.

— Не нервничай, — сказал он, — у Ари, нашего второго водителя, сильнейшая диарея. Клинт находится в машине уже шесть часов. Мне просто требуется дать ему передышку. Ты там пробудешь недолго. Твоя задача — просто продолжать нарезать круги. Не беспокойся о позициях. Просто сделай все, что в твоих силах. Это, вероятно, будет только на два или три круга. Мы сделаем для тебя несколько фото.

А потом подъехала машина. Из машины выскочил Клинт, а я запрыгнул внутрь. Я выехал на трассу и начал нарезать круги.

В конце второго круга Деррик включил радио.

— Рид, ты отлично справляешься, — выпалил он. — Мы не потеряли ни одной позиции. Сделай еще пару кругов.

Через два круга он велел мне ехать дальше. Через час моя задница меня убивала. Я проехал еще два круга, и они меня остановили.

— Я мог бы сделать больше, — сказал я.

— Поверь мне, — сказал он, — я собирался оставить тебя продолжать, но у тебя какая-то чрезвычайная ситуация.

— А где Мария? — спросил я. Я оглянулся и увидел Джеки с озабоченным выражением лица.

— Твоя подружка только что ушла, — сказал Деррик. — Она сказала, что скоро вернется. Думаю, ей нужно было что-нибудь съесть. Все это время она наблюдала за тобой. Ей нужен был перерыв.

— Рид, — сказала Джеки. — Вот, возьми мой телефон. Ты должен позвонить своему другу Кайлу.

Я набрал номер Кайла и не мог дождаться, чтобы рассказать ему о своих приключениях.

Едва подняв трубку, он сразу же встрепенулся.

— Рид, тащи свою задницу домой как можно скорее, — сказал он. — Мэдди попала в аварию. Все плохо, Рид.

— Я отправлю тебя первым же самолетом, — сказала Джеки. — Поскольку это — законная чрезвычайная ситуация, мы вернем тебе оставшуюся часть оплаты. Рид, ты — отличный парень. Я знаю, что у нас все пошло не так, но, пожалуйста, приезжай в следующем году.

Казалось, она искренне сожалеет.

— Джеки, мне нужна большая услуга, — сказал я. — Пожалуйста, передай Марии мой номер телефона.

— Обещаю, — сказала она.