В субботу в 10:30 утра я был в Лас-Вегасе в такси, направлявшемся на запад по бульвару Чарльстон. Температура в то утро была уже тридцать восемь градусов и еще поднималась. Когда я вышел из здания аэровокзала, меня словно ударило жарой как из доменной печи. К счастью, в такси был хороший кондиционер. Дом Чарли Карсона находился на Дезерт-Фут-Хиллз-Драйв, примерно в семи милях к западу от бульвара Лас-Вегас. Когда такси остановилось перед домом, я очень удивился. Чарли сказал, что дом маленький. Ну, думаю, что он был маленьким, если считать таковым дом в триста двадцать пять квадратных метров.

Дом был белый, оштукатуренный, с красной черепичной крышей, как и большинство других домов в этом районе, но этот казался более элегантным. Парадный вход состоял из тяжелых двойных дверей из красного дуба с витражными окнами. Двери вели в просторное фойе с выложенным каменной плиткой полом. Кондиционер уже работал, и в доме было уютно – двадцать два градуса. Исследуя, я обнаружил, что это был умный дом. Все контролировал компьютер. Чарли мог дистанционно через Интернет управлять климат-контролем, сигнализацией и охранным освещением. Над парадным входом, над дверью гаража и в задней части дома, откуда открывался вид на задний двор и бассейн, были установлены камеры наблюдения. Все было высокотехнологично.

Внутри дом выглядел как журнальный разворот в «Архитектурном дайджесте». Хозяйская спальня находилась на втором этаже и была огромной. Комната занимала всю глубину дома, так что, окна выходили и на восток, и на запад. Из окон, выходящих на запад, открывался прекрасный вид на горы. А из тех, что на восток открывался вид на отели вдоль Стрип – выходящей за пределы города части бульвара Лас-Вегас – и бассейн на заднем дворе. Задняя часть дома выходила на восток, что защищало от дневного солнца патио и большой бассейн.

Дом мгновенно поднял мне настроение. Оглядывая красивый дом, я подумал: «Никки бы он понравился», – и тут на меня снова обрушилась депрессия, которую я испытывал последние три дня. Как я мог так сильно скучать по ней и в то же время испытывать к ней такую злость? Я был здесь, в доме Чарли, в частности из-за того, что сделала Никки.

Я заставил себя отвлечься от мыслей о Никки и начал думать о том, чем буду заниматься остаток дня. Бассейн выглядел очень заманчиво, но я решил, что сначала лучше позаботиться кое о чем другом, пока у меня еще есть силы. Я знал, что с течением дня мой уровень энергии значительно упадет. Так было с тех пор, как я очнулся в больнице почти две недели назад. С каждым днем я чувствовал себя все лучше по утрам и постепенно слабел ближе к концу дня.

Моя первая цель состояла в том, чтобы завести «Хонду» в гараже и поехать за продуктами. Машине было десять лет, но Чарли, очевидно, очень хорошо за ней ухаживал. Я с облегчением обнаружил, что аккумулятор не сел, и машина завелась с первой же попытки. Выехав из гаража, я был рад, что смотрел по сторонам, когда ехал в такси, потому что вспомнил, что видел недалеко от дома торговый центр. До него было всего пять кварталов, и я без труда нашел его.

Я купил достаточно еды, безалкогольных напитков и пива, чтобы хватило на неделю, а затем вернулся домой. Загнав машину в гараж, я понял, что совершенно обессилел. У меня едва хватило сил отнести продукты в дом.

Мне удалось убрать продукты, а затем налить себе большой стакан апельсинового сока в надежде, что тот поможет восстановить хоть часть моей энергии. Я сделал себе бутерброд и решил после еды пойти, отдохнуть у бассейна и немного позагорать, прежде чем солнце уйдет на западную сторону дома.

Я надел плавки и пошел в ванную, чтобы снять бинты и нанести солнцезащитный крем. Посмотревшись в зеркало, я увидел три уродливых шрама от пулевых ранений и подумал про себя: «Какой интересный узор они образуют».

Шрамы заставили меня стесняться, поэтому, прежде чем выйти на улицу, я надел рубашку и прежде чем снять ее, убедился, что никто из соседей меня не видит. Сильная жара заставила меня войти в бассейн, чтобы остыть. Почувствовав себя отдохнувшим, я вылез из бассейна, лег в шезлонг и уже почти заснул, когда зазвонил мой сотовый.

– Эрик?

– Привет, Тони, как дела?

– Хорошо. Послушай, Эрик, я должен задать тебе несколько вопросов, если не возражаешь.

– Нет проблем. Спрашивай что хочешь, – сказал я, хотя и не мог себе представить, о чем он мог бы меня спросить, чего уже не спросил.

– Расскажи мне о Саре Боуден, – попросил Тони.

– Саре Боуден? Какое к этому имеет отношение она? – спросил я.

– Не знаю. Надеюсь, это ты мне скажешь, – сказал Тони.

– Сара – девушка, которую я знал в колледже.

– Ты с ней встречался?

– Да, я встречался с ней три или четыре раза.

– Ты занимался с ней сексом? – спросил Тони.

Я начинал раздражаться.

– Что все это значит?

– Извини, Эрик, но это всего лишь часть расследования. Итак, ты занимался с ней сексом?

– Нет.

– Так ты порвал с ней, потому что она не захотела заниматься с тобой сексом? – спросил Тони.

– Нет, все было совсем не так, – сказал я, позволив тону моего голоса показать, что я начинаю злиться. – Мы встречались несколько раз, и оба поняли, что наши отношения никуда не ведут, поэтому перестали встречаться.

– Вы оставались на связи, когда расстались?

– Да, мы оставались на связи, но не расставались. У нас никогда не было исключительных отношений. Наши отношения длились не так уж долго. Почему ты спрашиваешь меня о девушке, с которой я встречался несколько раз больше десяти лет назад?

– Просто в ходе расследования, которое я должен продолжать, кое-что всплыло. Ты ведь в это же время встречался и со своей женой?

– Нет, с Никки я еще не встречался.

– Хорошо, тогда расскажи мне о своих отношениях с Сарой Боуден.

– Что именно ты хочешь знать? – спросил я.

– Почему бы тебе не начать с того, как вы познакомились?

Я глубоко вздохнул, пытаясь вспомнить.

– Был субботний вечер, и я возвращался в общежитие после вечеринки, остановившись, чтобы заправиться на одной из этих мини-заправок. Пока я заполнял бак, по другую сторону от колонки остановилась машина. В машине сидела пара, и парень кричал на девушку. Я не мог слышать, что они говорили друг другу, но парень становился довольно шумным.

– Когда мой бак был полон, я вошел в магазин, чтобы заплатить, а когда выходил, парень из другой машины, как раз входил в магазин.

– Ты его знал? – спросил Тони.

– Нет. Проходя мимо, мы даже не взглянули друг на друга. Как бы то ни было, когда я вернулся к своей машине, из другой машины выскочила девушка и стала умолять меня взять ее с собой. Я видел, что у нее под глазом фингал, и подумал, что, должно быть, тот парень ударил ее, поэтому я сказал ей сесть в мою машину, и мы уехали, до того как ее парень вышел из магазина.

– Она была потрясена. Я спросил, куда она хочет, чтобы я ее отвез, и она спросила, не могу ли я отвезти ее куда-нибудь, где она могла бы выпить чашку кофе. Единственное место, которое мы смогли найти открытым в это позднее время, был «Деннис». Мы заняли кабинку, заказали две чашки кофе и просто посидели. Наконец, я спросил ее, почему ее парень ударил ее. Она сказала, что он не ее парень. Она сказала, что дважды встречалась с ним, и он вдруг стал заявлять на нее права. Она сказала, что в тот вечер была на танцах и танцевала с подругой, когда вошел парень, схватил ее за руку и потащил прочь.

– Она сказала, что он заставил ее сесть в машину, а потом начал обвинять в измене ему. Когда я увидел их на бензоколонке, она как раз пыталась объяснить ему, что они не являются парой, чтобы ей было нельзя танцевать или встречаться с кем она захочет. Вот тут-то он ее и ударил. Когда он зашел в магазин купить сигарет, она выскочила из машины и попросила меня помочь ей.

– В тот вечер мы долго разговаривали, а потом я отвез ее обратно в общежитие. Когда я высадил ее, она поблагодарила за помощь и поцеловала меня. Я не знал, что еще делать, поэтому пригласил ее на свидание.

– К концу нашего первого свидания я понял, что между нами на самом деле нет никакой искры. Я бы покончил с этим прямо тогда, но почувствовал, что она хочет, чтобы я еще раз пригласил ее на свидание. На третьем или четвертом свидании мы оба поняли, что идем в никуда и расстались по-хорошему.

– Вы остались друзьями? – спросил Тони.

– Думаю, мы бы ими остались, но после этого я просто не часто ее видел. Несколько раз в течение следующего месяца или около того я видел ее в кампусе, но никогда после.

– Кто был тот парень, что ее ударил? – спросил Тони.

– Не знаю. И не помню, называла ли она мне его имя.

– Итак, ты можешь рассказать мне еще что-нибудь о Саре Боуден? – спросил Тони.

– Нет. Это первый раз со времен колледжа, когда кто-то упомянул ее имя... Хотя, подожди минутку. Около года назад Никки как-то спросила меня о ней.

– А почему она спросила?

– Не знаю, – сказал я. – Это было сразу после ее возвращения из Германии. Я приготовил романтический ужин в честь ее возвращения домой, и пока мы ели, Никки спросила, не знаю ли я Сару Боуден.

– И что ты ей сказал? – спросил Тони.

– Правду. Что несколько раз встречался с ней на первом курсе.

– И Никки не сказала тебе, почему спросила? – спросил Тони.

– Никки сказала, что кое-кто попросил ее узнать, не знаю ли я ее, но кто спрашивал, она не сказала.

– А с какой целью твоя жена была в Германии?

– Она сопровождала членов немецкого клуба в средней школе, где преподает, – сказал я.

– Кто еще был с ней в поездке?

– Учительница немецкого языка Кэрол Стэнли и ее муж Джек, учительница европейской истории Барбара Мартин и ее муж Кэл, психолог Дженис Уайтен и учитель физкультуры Джон Паркер.

Выражение лица Тони на мгновение изменилось, как будто что-то из того, что я сказал, дошло до него.

– Почему ты не поехал с женой?

– Я должен был, но мне пришлось отказаться, чтобы поехать на конференцию по техническому образованию в Денвере, которая была назначена на ту же неделю, – сказал я.

– Твоя жена когда-нибудь еще раз упоминала Сару Боуден?

– Нет.

– Значит, это все?

– Да.

– Надеюсь, что это так, – сказал Тони.

– Что, черт возьми, это значит? – спросил я.

– Я не знаю, имеет ли эта Сара Боуден какое-то отношение к данному делу, но это – ниточка, по которой я должен идти, поэтому я просто надеюсь, что ты рассказал мне все, что я должен знать о ваших с ней отношениях, – сказал Тони.

Мне стало жарко. Неужели Тони намекает, что я сделал с Сарой что-то не так? Я думал, что он – мой друг, но теперь разыгрывает эту чушь.

– А теперь скажи, почему ты спрашивал меня о Саре? – попросил я.

– Извини, приятель, сейчас я ничего тебе сказать не могу, – сказал он.

– Почему ты пытаешься найти скелеты в моем шкафу? Я думал, мы друзья?

– Это проблема с другом-копом. Я все еще должен делать свою работу, – сказал Тони и повесил трубку.

Делать свою работу? Чушь. Кто-то пытается сорвать расследование, втянув в него Сару. Я не мог себе представить, как она могла вляпаться в эту историю.

Остаток уик-энда я провел, отдыхая. Я проводил много времени у бассейна, в остальное время читал книги, которые были у Чарли в библиотеке. Босс произвел на меня впечатление. Кто бы мог подумать, что у него в доме будет большая библиотека? Я не думал, что он когда-либо читал хоть одну книгу.

В понедельник я начал наращивать свою физическую активность. Утром я сделал двухмильную прогулку, а после обеда начал плавать кругами. Я ожидал, что в понедельник позвонит Тони, чтобы сообщить, что они арестовали моего стрелка, но он не позвонил.

В тот же день я позвонил отцу Никки, чтобы узнать, как дела у нее. Поздоровавшись, я спросил, как Никки держится.

– Эрик, ты знал, что Никки уволилась с работы? – спросил Джордж.

– Она уволилась? Почему? – спросил я.

– Она сказала, что потому, что боится, как бы не поползли слухи, после того как все появится в новостях, – сказал Джордж, – но думаю, что дело не только в этом.

Я не знал, что и думать. Никки любила преподавать, поэтому мне было жаль ее, но в то же время я чувствовал, что она сама виновата.

– Скажи ей, что я сочувствую, что ей пришлось бросить работу.

– Обязательно, Эрик, – сказал он.

Мне больше нечего было сказать, и я положил трубку.

***

Когда к вечеру вторника от Тони не было никаких известий, я был готов позвонить ему, но какая-то часть меня не хотела говорить с Тони. Я все еще был немного раздражен тем, как он расспрашивал меня о Саре Боуден.

В среду утром мне позвонил Чарли.

– Как у тебя дела с домом, Эрик? – спросил он.

– Отлично, Чарли. Мне показалось, ты сказал, что это маленький дом, – сказал я.

– По сравнению с моим домом в Шерман-Оукс, – сказал он. – Так ты завел машину?

– Да, и купил пару ящиков «Хайнекена», но почему-то не думаю, что они продержатся до твоего приезда. Возможно, мне придется купить еще, прежде чем отправлюсь домой. Так, что же там происходит?

– Ничего особенного, но сегодня утром здесь был полицейский детектив, который первым делом спрашивал о тебе, – сказал Чарли.

Я снова начал злиться. Какого хрена Тони вынюхивает, где я работаю?

– Чего он хотел? – спросил я.

– Он хотел узнать, не знаю ли я, где ты.

– Он уже знает, где я... Ой, погоди, нет, не знает. Я сказал ему, что остановился у друга, но не сказал, чей это дом, и не назвал адрес. Ты сказал ему, где я?

– Да. Надеюсь, все в порядке.

– Нет проблем. Ничего страшного, если копы будут знать, где я нахожусь, – сказал я.

Мы с Чарли еще немного поболтали о работе и проектах, к которым, как он надеялся, я скоро вернусь. После звонка я чувствовал себя довольно хорошо, поэтому налил себе «Хайнекена», сел в бассейн и освежался одновременно внутри и снаружи.

Когда к пяти часам вечера от Тони не было никаких известий, я решил съездить на Стрип. Я решил поиграть в блэкджек, а потом поужинать. Сначала подумывал о том, чтобы поехать в «Белладжио», но потом вспомнил, как сильно любит «Белладжио» Никки, а мне не хотелось в тот вечер вспоминать о ней. Вместо этого я оказался в «Острове Сокровищ».

Я три часа играл в блэкджек и вдруг почувствовал сильную усталость, решил отказаться от идеи поужинать в одном из лучших ресторанов на Стрип и просто вернуться домой.

Я вернулся домой незадолго до девяти, и только когда уже был на кухне, готовя бутерброд, заметил, что пропустил звонок по своему мобильному телефону. Должно быть, я не слышалзвонка, будучи в казино. Я проверил голосовую почту и обнаружил СМС от Тони. Он написал просто: «Позвони мне», и дал номер своего мобильного.

Я все еще злился на него, поэтому подождал, пока съем свой бутерброд, прежде чем позвонить ему.

– Ты хотел, чтобы я позвонил? – спросил я, когда он снял трубку.

– Где тебя черти носят? – спросил Тони.

– Эй, там. Что это за чертовщина? Мне не нужно спрашивать у тебя. Сегодня вечером я вышел в город, – сказал я.

– Извини, что так бесцеремонен, но у нас проблема. Мы не знаем, где он есть, – сказал Тони.

– Вы не знаете, где есть кто?

– Наш подозреваемый. Он не вернулся со встречи в Денвере, – сказал Тони. – Мы знаем, что он выписался из отеля, поехал в аэропорт и сел в самолет до Лос-Анджелеса, но в Лос-Анджелесе его потеряли.

– Значит, парень, который стрелял в меня, все еще на свободе? Господи Иисусе, как это могло случиться? – спросил я.

– Прости, приятель, но это не моя вина. Если ты помнишь, я хотел, чтобы его арестовали в Денвере и задержали для экстрадиции, но мне отказали. Теперь он на свободе. Мы не знаем, знает ли он, что мы его ищем, или нет. Надеемся, что нет. Там ты будешь в безопасности, а мы пристально следим за твоей женой. Мы не думаем, что она связывалась с ним, но делаем все возможное, чтобы в этом убедиться.

– Ты думаешь, Никки могла предупредить его, что вы его ищете?

– Я бы так не думал, но сейчас... кто знает?

– Ну, а кроме этого, как у тебя дела? – спросил Тони.

– Мне было бы гораздо лучше, если бы вы перестали совать нос в мои дела и поймали этого парня, – сказал я.

– Что значит «совать нос в твои дела»? – спросил Тони.

– Сначала ты позвонил мне и начал расспрашивать о девушке, которую я знал больше десяти лет назад, но не сказал почему, а сегодня утром стал рыскать по моему месту работы, задавая вопросы обо мне.

– О чем ты говоришь? – спросил Тони.

– Сегодня утром мне позвонил мой босс и сказал, что сегодня ты был у него первым делом с утра, задавая вопросы обо мне?

– Черт. Это был не я, Эрик. Что за вопросы?

– Это был не ты? Ты послал туда кого-то еще?

– Нет.

– Чарли сказал, что полицейский, что пришел к нему, спросил его, где я, и он ему сказал.

Тебе нужно немедленно убираться из дома. Сними где-нибудь номер в отеле и не разговаривай ни с кем, кроме меня, – сказал Тони.

– Ты думаешь, он придет сюда?

– Не знаю, но думаю, что есть хорошая вероятность. Иначе зачем ему узнавать, где ты?

– Тони?

– Что?

– Думаю, пришло время сказать мне, кто, черт возьми, этот парень, – сказал я.

– Джон Паркер.

– Учитель физкультуры в средней школе?

– Совершенно верно. Насколько хорошо ты его знаешь? – спросил Тони.

– Я вообще-то совсем его не знаю, – сказал я. Никки много рассказывала о нем, когда он впервые пришел в школу два года назад. Она думала, что он будет хорошим учителем физкультуры и футбольным тренером. Сам я никогда с ним не встречался. Вот дерьмо... Я просто вспомнил, как Никки рассказывала мне, что Паркер однажды сказал ей, что знает, кем я был в колледже.

– Но ты его узнаешь?

– Я не помню его имени с тех пор, как учился в колледже, и не знаю, узнал бы я его, если бы увидел, – сказал я. И тут меня осенила другая мысль. – У Никки роман с Джоном Паркером?

Я почувствовал, как сжалась моя грудь, когда пришло осознание. Как долго это продолжалось, и почему я не видел никаких признаков того, что Никки мне изменяет? Я чувствовал боль, предательство, гнев и глупость одновременно.

– Мы до сих пор не знаем, в каких отношениях находятся мистер Паркер и твоя жена. Мы знаем только то, что она рассказывала нам до сих пор, и еще мы не знаем, правда ли это, но узнаем, – сказал Тони.

– Что тебе рассказала Никки?

– Мне очень жаль, Эрик, но просто не могу сказать тебе сейчас. Обещаю, что расскажу все, как только смогу. А сейчас я лишь хочу, чтобы ты убрался из этого дома и нашел другое место, где можно переночевать.

– Он уже может быть здесь. Чтобы долететь из Лос-Анджелеса в Вегас, нужен всего час.

– Он может быть там, но не самолетом. Мы следили за аэропортами и связались с его кредитной компанией, и сегодня он не с нее не оплачивал. Если он в Вегасе, то поехал туда на машине. Я хочу, чтобы ты немедленно покинул дом и убедился, что за тобой не следят. Если ты только подумаешь, что за тобой кто-то следит, немедленно позвони мне, – сказал Тони.

– Что ты можешь сделать, если за мной следят? Ты – в Лос-Анджелесе, а я – в Вегасе, – сказал я.

– Я могу связаться с полицией Лас-Вегаса и попросить ее прийти тебе на помощь.

– Ладно, я ухожу.

Я отключился и начал выключать свет. Как только внутри дома стало темно, я выглянул в окно и стал выискивать машины, припаркованные на улице. Не увидев на улице ни одной, я вошел в гараж и сел в «Хонду» Чарли.

На протяжении всего этого испытания я имел дело почти со всеми мыслимыми эмоциями, но когда сидел в темноте, обдумывая свое следующее действие, впервые почувствовал страх. Я завел «Хонду» и подождал еще несколько секунд, прежде чем нажать кнопку на пульте, чтобы открыть дверь гаража. Как только под дверью оказалось достаточно места, я выехал из гаража, быстро нажав на кнопку, чтобы закрыть дверь обратно, и повернул налево на улицу.

Я был в двух кварталах от дома, и других машин не было видно. За мной никто не следил, и я начал думать, что, может быть, тем утром Чарли навещал не Джон Паркер. Может быть, это был полицейский, а Тони просто не знал об этом.

Я ждал на светофоре, чтобы свернуть налево на бульвар Чарльстон, когда увидел серебристый «Форд Эксплорер», сворачивающий с Чарльстон-стрит на Дезерт-Фут-Хиллз-Драйв. Я бросил быстрый взгляд на внедорожник и, хотя не мог видеть водителя через тонированные стекла, увидел, что на машине были калифорнийские номера. Видеть калифорнийские номера на машине в Неваде не удивительно, но видеть машину с калифорнийскими номерами, поворачивающую на улицу, где я остановился, было для меня слишком большим совпадением.

Когда ехал на восток по Чарльстону, я пытался решить, в какой отель мне следует заехать, когда наткнулся на развязку I-15. В тот же миг я принял решение. Я свернул направо, на съезд к южному шоссе I-15. Если Джон Паркер ищет меня в Лас-Вегасе, я возвращаюсь в Лос-Анджелес.

Десятилетняя «Хонда» работала превосходно, легко поддерживая скорость между ста двадцатью и ста тридцатью километрами в час на всем пути до I-10. Там все слегка замедлилось, но я вернулся в Бербанк в 2:30 утра, зарегистрировавшись в небольшом отеле рядом с аэропортом Бербанка.

Я не был уверен, безопасно ли будет вернуться домой, потому что все еще не был уверен, что Джон Паркер искал меня в Вегасе. Он мог следить за моим домом. С другой стороны, он мог быть и на пути в Мексику. Я действительно не имел ни малейшего понятия о том, что происходит.

Я сел на кровать в своем убогом гостиничном номере и снова начал задавать себе вопросы, пытаясь разобраться в происходящем. Зачем Джону Паркеру меня убивать? Хотел ли он убрать меня с дороги, чтобы заполучить Никки? Это была возможность, но она, похоже, не имеет смысла. Если он хочет Никки, а она хочет быть с ним, им, черт возьми, не требуется меня убивать. Развод гораздо проще. У меня не так уж много денег, которые унаследует Никки. С финансовой точки зрения она с таким же успехом получила все и при разводе. Должно быть что-то еще.

Я уже начал жалеть, что не рассказал Никки все что знал, прежде чем позвать Тони и Джима. Может быть, она бы мне сказала, что все это значит. Мое тело болело, начинала болеть голова, и мне требовалось поспать.

Утром я позвонил Тони и сказал, где нахожусь. Также я рассказал ему о машине с калифорнийскими номерами, которую видел накануне вечером.

– Что это была за машина? – спросил Тони.

– Серебристый «Форд Эксплорер», – сказал я.

– Наверное, это был его «Эксплорер», – предположил Тони. – Вчера поздно вечером мы узнали, что мистер Паркер, вылетая в Денвер, припарковал свой «Форд Эксплорер» в Лос-Анджелесе. Нам удалось заснять его на камеру наблюдения, когда он выезжал с парковки в воскресенье вечером. Где ты сейчас?

– Я в отеле. Комната 254, – сказал я.

Сорок пять минут спустя Тони уже стоял у моей двери. Когда он вошел, в руках у него был портфель, который он поставил на единственный стол в маленькой комнате. Тони открыл портфель, достал фотографию и протянул ее мне.

– Узнаешь его? – спросил он.

Это была черно-белая фотография, сделанная под большим углом сверху, через лобовое стекло автомобиля. У человека на водительском сиденье были темные волосы и довольно обычное лицо. Он казался довольно крупным, но по фотографии это было трудно определить. Я его не узнал.

Я посмотрел на Тони и спросил:

– Это Джон Паркер?

– Это он. Ты не видел его раньше? – спросил он.

– Нет. Мне он совсем не кажется знакомым, – сказал я.

– Я предупредил полицию Лас-Вегаса и полицию штата Невада, чтобы те искали его машину. Они арестуют его, если найдут и задержат для нас, – сказал Тони.

– Думаю, ты захочешь посмотреть это. – И Тони достал из портфеля видеокассету и положил ее на стол. – Я не должен ее никому показывать, но подумал, что ты должен увидеть. Никому не говори, что я дал ее тебе

– Не скажу, но в чем дело?

– Тебе придется подождать и посмотреть, – сказал Тони. – Мне необходимо вернуться в участок. Как ты можешь себе представить, с тех пор как исчез мистер Паркер, все пошло наперекосяк.

Тони стоял у двери, готовый уйти и сказал:

– Позже я тебе позвоню, и мы поговорим.

Когда за Тони закрылась дверь, я посмотрел на телевизор, стоявший на комоде. Я знал, что там нет видеомагнитофона, но все равно проверил, после чего позвонил на стойку регистрации и спросил, нет ли у них видеомагнитофона, который я мог бы взять напрокат. Парень, поднявший трубку, сказал, что видеомагнитофоны у них есть, и если я захочу, он пришлет его мне в номер. Я даже удивился, когда через пять минут мне принесли видеомагнитофон. Такого уровня обслуживания в этом отеле я не ожидал.

Мне потребовалось всего несколько минут, чтобы подключить видик. Я загрузил видеокассету в плеер, но подождал еще минуту, прежде чем нажать кнопку воспроизведения. Я немного боялся того, что мне предстояло увидеть. Я уже готов был нажать кнопку воспроизведения, когда вспомнил кое-что из того времени, когда лежал в больнице. Я вспомнил, как проснулся и услышал, что Никки разговаривает с мужчиной, когда они стояли у двери. Она назвала его Джоном. Мог ли это быть Паркер? Я подумал об этом еще с минуту и вспомнил, о чем они говорили.

«Джон, тебя вообще-то не должно быть здесь».

«Он помнит, что произошло?»

«Не знаю», – ответила Никки. – Вчера детектив Тренча пытался расспросить его, но Эрик был слишком одурманен обезболивающими, чтобы что-либо ответить».

«Как только он сможет поговорить с полицией, я хочу знать, что он им сказал».

«Джон, пожалуйста, уходи, пока он не проснулся и не увидел тебя. Кроме того, в любую минуту время может вернуться детектив Тренча».

«Ладно, я ухожу, – сказал Джон, – но помни, что я сказал».

«Я так и сделаю. А теперь, пожалуйста, уходи. Я просто не могу сейчас иметь с тобой дело», – сказала Никки.

– Он был с ней в моей гребаной больничной палате, – сказал я вслух.

Я должен увериться и рассказать об этом Тони. Наконец, я глубоко вздохнул и нажал кнопку воспроизведения.

Экран телевизора на несколько секунд покрылся снегом, затем картинка несколько раз передернулась и успокоилась. На экране я увидел Никки и Джима, сидящих рядом за столом лицом к камере. Комната была выкрашена в тускло-серый цвет, и столешница была такой же тускло-серой. На Никки была та же одежда, что и неделю назад, когда они с Джимом выходили из дома. Так что, я предположил, что видео было снято тем же вечером.

Джим тихо разговаривал с Никки, а она положила руки на стол ладонями вниз и смотрела прямо перед собой без всякого выражения. Через минуту в левой части комнаты открылась дверь, и в комнату вошел мужчина, одетый в серые брюки и белую рубашку без галстука.

– Добрый вечер, миссис Андерсон, я – детектив Харрис и буду вести допрос. Прежде чем мы начнем, не хотите ли стакан воды или вам нужно привести себя в порядок в ванной? – спросил он.

– Нет, сейчас мне ничего не нужно, – ответил Никки тихим монотонным голосом.

– Хорошо, тогда давайте начнем, – предложил детектив Харрис.

Судя по всему, видеокамера, должно быть, была спрятана за двусторонним зеркалом. У меня сложилось такое впечатление, потому что никто в комнате не обращал на нее внимания. Я ожидал, что если бы камера была в комнате, она привлекла бы внимание Никки и Джима.

– Миссис Андерсон, я хотел бы начать с событий, которые произошли в вашем доме в пятницу восьмого августа. Поэтому, если вы ответите на вопросы правдиво и как можно более подробно, я думаю, мы сможем быстро все прояснить, – сказал детектив Харрис.

– Хорошо, – сказала Никки.

– Итак, миссис Андерсон, вы были в доме, когда застрелили вашего мужа? – спросил детектив Харрис.

Никки уронила голову на грудь.

– Да.

– Кто застрелил вашего мужа? – спросил детектив Харрис.

– Это был несчастный случай, – сказал Никки.

– Миссис Андерсон, кто застрелил вашего мужа? – снова спросил детектив Харрис.

– Джон Паркер, – произнесла Никки почти шепотом.

– Кто такой Джон Паркер?

– Он – учитель физики в моей школе.

– Где вы были, когда застрелили вашего мужа? – спросил детектив Харрис.

– Я пряталась в своем шкафу.

– Если вы прятались в своем шкафу, откуда знаете, что выстрелы были случайными? – спросил детектив Харрис.

– Джон рассказал мне, что случилось, – сказала Никки.

– Хорошо, миссис Андерсон, почему бы вам не рассказать, что произошло в тот день?

– Мы с Джоном были наверху в моей спальне, когда услышали, как открылась входная дверь, – сказала Никки. – Я знала, что это не Эрик, потому что в тот вечер должна была встречать его в аэропорту, и поэтому испугалась. Я подняла трубку, чтобы позвонить в 911, но Джон жестом велел мне помолчать, вышел из комнаты и посмотрел вниз. Через несколько секунд он вернулся в спальню и прошептал, что внизу кто-то шныряет, а потом велел мне спрятаться в шкафу, пока он не придет за мной.

– Как долго вы просидели в шкафу?

– Не знаю, минуту, может, две, – сказала Никки.

– А что случилось после?

– Я услышала выстрелы. Я была в ужасе. Я думала, что кто-то застрелил Джона, и была уверена, что они найдут и меня, – дрожащим голосом сказала Никки. – Я сидела на полу в своем шкафу, прислушиваясь к любому звуку, который мог бы подсказать мне, что произойдет дальше, а потом дверь шкафа открылась, и там стоял Джон. Его лицо было пепельно-серым. Я спросила его, что случилось, когда поднялась с пола. Он начал бормотать:

– Это был несчастный случай... Это был несчастный случай.

Я проводила его до двери спальни, и он сказал:

– Мне показалось, что я увидел в его руке пистолет. Я запаниковал и выстрелил в него.

Я не знала, о чем он говорит, пока не посмотрела вниз по лестнице и не увидела лежащего там Эрика. Я побежала вниз и закричала Джону, чтобы он звонил 911, но Джон бежал следом за мной по лестнице, и сказал, что уже слишком поздно. Он сказал, что если Эрик еще и не умер, то умрет раньше, чем прибудет помощь.

К тому времени я уже сидела у подножия лестницы, пытаясь понять, дышит ли Эрик. Пока я это делала, Джон сказал:

– Мы должны сделать так, чтобы это выглядело будто кража со взломом.

– Именно тогда я заметила, что Эрик все еще дышит, и сказала Джону, что позвоню 911. Джон схватил меня за руку и велел подождать несколько минут, пока он попытается представить все как ограбление, а затем вошел в гостиную. Я слышала, как он разбрасывает вещи по комнате, но знала, что больше не могу ждать, поэтому набрала 911. Меня тут же поставили в режим ожидания. Джон вернулся в фойе, когда я все еще ждала ответа оператора 911. Он спросил, что я делаю, и я ответила, что звоню 911.

Джон взял мое лицо в ладони, притянул к себе и сказал:

– Когда приедет полиция, скажи, что ты пришла домой и нашла Эрика, и больше ничего им не говори.

– Я спросила его, почему, и он сказал:

– Полиция никогда не поверит, что это был несчастный случай. Они подумают, что мы нарочно убили его.

– Я была так напугана и растеряна, что, когда оператор 911, наконец, подошел к телефону, я сказала ей, что пришла домой на обед и нашла Эрика на полу у подножия лестницы и что, похоже, его застрелили.

– Что делал мистер Паркер, пока вы разговаривали по телефону? – спросил детектив Харрис.

– Он стоял и смотрел на меня, пока я не закончила разговор, а потом сказал:

– Не забудь рассказать историю, как я сказал. Если ты этого не сделаешь, и за мной придет полиция, то пойдешь ко дну вместе со мной».

– А что сделал мистер Паркер после того, как предупредил вас, чтобы вы придерживались этой версии?

– Джон сделал нечто странное. Он наклонился к Эрику, и мне показалось, что он проверяет, жив ли он. Потом он что-то прошептал Эрику на ухо и ушел, – сказала Никки.

– Он что-то сказал вашему мужу? Вы слышали, что он ему сказал? – спросил детектив Харрис.

– Я не уверена, но часть этого звучала как «это из-за Сары», но я не могу быть уверена. Я едва его слышала.

– Как вы думаете, что это значит? – спросил детектив Харрис.

– Понятия не имею? – сказала Никки.

– Как вы думаете, кто такая Сара? – спросил детектив Харрис.

– Не знаю. Возможно, он говорил о девушке, с которой Эрик встречался в колледже до нашей с ним встречи. О Саре Боуден.

– Как вы думаете, почему он имел в виду Сару Боуден?

– Джон как-то спросил меня, знал ли Эрик Сару Боуден?

Я видел, как детектив Харрис записал в блокнот имя Сары Боуден и подчеркнул его.

– Позже мы вернемся к ней, – сказал он. – А теперь я хотел бы узнать о ваших отношениях с Джоном Паркером.

– Что вы имеете в виду под моими отношениями с Джоном Паркером? – спросил Никки, защищаясь.

– Именно это. Каковы были ваши отношения с мистером Паркером?

– Джон – мой начальник. Он – учитель в моей средней школе.

– Это ваши с ним единственные отношения? – спросил детектив Харрис.

Никки напряглась, и я увидела, как Джим положил свою руку на ее, чтобы успокоить.

– Вы на что пытаетесь намекать? – спросил Никки.

– Мне просто интересно, почему мистер Паркер находился с вами в спальне, – сказал он. – Не могли бы вы это объяснить?

– Он проследовал за мной вверх по лестнице, – сказала Никки.

– Почему мистер Паркер был в вашем доме? – спросил детектив Харрис.

– Он пошел туда со мной после обеда.

– Значит, вы вместе обедали?

– Да, с несколькими другими учителями.

– Мне нужны имена тех, кто обедал с вами в тот день, – сказал детектив Харрис. – Почему после обеда вы с мистером Паркером пошли к вам?

– Я пролила томатный соус на блузку и пошла домой переодеться, – сказала Никки.

– Кто вел машину?

– Я.

– Мистер Паркер ехал с вами?

– Да.

– Итак, когда вы добрались до вашего дома, то оба вошли, и мистер Паркер последовал за вами наверх, чтобы сменить блузку? – спросил детектив Харрис.

– Он не пошел за мной по лестнице.

– Вы только что сказали, что он последовал за вами наверх. – спросил детектив Харрис.

– Когда мы вошли в дом, Джон пошел в гостиную, а я поднялась наверх переодеться.

– Но потом он поднялся наверх?

– Да.

– Почему?

– Он нес пивную кружку, которую купил для меня в Германии, – сказала Никки.

Я не мог поверить в то, что только что услышал. Паркер купил эту кружку для Никки. Потом у нее хватило наглости подарить ее мне, как будто это был какой-то особенный подарок. Кислота в моем желудке начала бурлить. «Вот сука!».

– Зачем он принес наверх пивную кружку? – спросил детектив.

– Он хотел напомнить мне о нашем вечере в Германии, – сказала Никки.

– Как вы думаете, почему он поднялся наверх с кружкой, а не подождал, пока вы спуститесь?

По лицу Никки текли слезы, когда она ответила:

– Наверное, он хотел, чтобы я занялась с ним сексом.

Я почувствовал покалывание в спине, когда Никки сказала, что Паркер проследовал за ней наверх, чтобы заняться с ней сексом. Мне казалось, что мое тело вот-вот взорвется.

– Тогда не могли бы вы описать ваши отношения с мистером Паркером как сексуальные? – спросил детектив Харрис.

– Нет.

– Это потому, что ваш муж пришел домой и помешал вам?

Детектив Харрис начинал приобретать черты питбуля. Он почувствовал запах крови и был готов пойти на убийство. Часть меня хотела, чтобы он сломал Никки, но часть – чтобы он был с ней полегче.

– Я не собиралась заниматься сексом с Джоном. – Никки становилась очень взволнованной и с трудом сдерживала свой гнев. Джим что-то шептал ей, пытаясь успокоить.

– Вы сказали, что мистер Паркер последовал за вами наверх, чтобы заняться с вами сексом, но теперь говорите, что не собирались заниматься сексом с ним. Как вас понять, миссис Андерсон? – спросил детектив Харрис.

– Он поднялся наверх с этой чертовой пивной кружкой и пытался уговорить меня заняться с ним сексом, но я не собиралась этим заниматься, – сказала Никки.

– Он пытался уговорить вас заняться с ним сексом? Хотите сказать, что он пытался соблазнить вас?

– Да... Я так думаю, – сказал Никки.

– У него были какие-то основания полагать, что вы захотите заняться с ним сексом? – спросил детектив Харрис.

– Он все время говорил о том, что произошло в Германии, и что мы должны...

Прежде чем я успел услышать остальную часть ответа Никки, гостиничный номер начал двигаться. Мне потребовалось меньше двух секунд, чтобы понять, что у нас землетрясение. Я быстро подошел к двери в ванную, чтобы переждать. Это было похоже на довольно сильное землетрясение, может быть, баллов шесть. Большое панорамное окно комнаты треснуло, а затем выпало из рамы и упало на стоянку внизу. Мгновение спустя отключилось электричество. Все это длилось меньше тридцати секунд, но я уже слышал сирены по всему городу вместе со всеми автомобильными сигнализациями в округе Лос-Анджелес.

Я сел на кровать и стал ждать, когда снова включится электричество, но его все не было. Я ждал включения электричества больше часа, но когда начало темнеть, отключил видеомагнитофон и отнес его на стойку регистрации, чтобы спросить, не могу ли взять видеомагнитофон с собой и вернуть его на следующий день, потому что внутри застряла моя лента. Войдя в вестибюль отеля, я заметил, что там горит свет. Я спросил об этом клерка, и тот сказал, что у них имеется аварийный генератор. Я попросил его дать мне возможность взять с собой видеомагнитофон, но он сказал, что не может мне этого позволить, а затем предложил подключить видеомагнитофон к одной из розеток, обслуживаемых генератором, чтобы я смог извлечь кассету.

Через пять минут я уже сидел в «Хонде» с кассетой и ехал к себе домой. Я просто надеялся, что у меня хватит сил, когда я доберусь туда. Я позвонил Тони и сказал, куда еду и зачем. Он ответил, что ему нужно поговорить со мной, и что примерно через полчаса он встретится со мной в доме.

К тому времени, как я добрался до дома, на улице уже совсем стемнело. В ту ночь не было луны, и по всему городу было отключено электричество. Без уличных фонарей я едва мог видеть свой дом с подъездной дорожки, когда выключал фары машины. Я взял видеокассету с переднего сиденья и направился ко входной двери.

Было так темно, что я то и дело сходил с края тротуара, пару раз чуть не вывихнув лодыжку. У входной двери мне пришлось опуститься на четвереньки, чтобы вставить ключ в замок. Было так темно, что я почувствовал, что мне будет легче вставить ключ в замок, если я закрою глаза, и это сработало. Когда я открыл дверь и вошел внутрь, то обнаружил, что внутри было еще темнее. Я поднес руку к лицу, но ничего не увидел.

Я знал, что в кладовке на кухне есть мощный фонарик. Все, что мне было нужно, это пройти через холл и по коридору на кухню, пройдя метров пять, а затем повернуть направо, пройти еще два метра, и я окажусь у двери кладовки. Обычно мне требовалось пять или шесть секунд, чтобы преодолеть это расстояние, но в темноте я двигался очень медленно.

Ребенком я не боялся темноты, но с такой глубокой темнотой, как в тот вечер, никогда не сталкивался. После тридцати секунд шарканья ногами по полу и прижимания плечом к стене я добрался до двери в кухню. Я до сих пор не знаю, почему остановился там, но когда сделал это, то почувствовал что-то, что заставило ощетиниться волосы на затылке, а затем и на руках. Мне потребовалось лишь несколько секунд, чтобы понять, что вызвало этот повышенный уровень страха. Это было что-то смердящее. Меня осенило, как только я подошел к кухонной двери. Это был сильный кислый запах тела и чего-то еще. На мгновение мне показалось, что это от меня так плохо пахнет, но потом я почувствовал другой запах. Это были пары виски.

В доме был кто-то еще, но кто? Кто-то воспользовался отключением электричества, вломившись в мой дом, или это было что-то еще более зловещее? Я обдумал все возможные варианты и решил, что мне не нравятся совпадения. Я решил, что это – не мародер, а Паркер.

Я застыл на месте, прислушиваясь к любым звукам, которые могли бы выдать его местонахождение. Он мог быть прямо передо мной или даже прямо позади меня. Я просто надеялся, что ночное зрение Паркера не лучше моего, и что свет будет выключен, пока я не придумаю, как выбраться из дома, не столкнувшись с ним.

Обдумав несколько вариантов, я решил, что лучше всего попытаться добраться до кладовки. Если бы у меня был фонарик, я мог бы посветить им в глаза Паркеру, чтобы временно ослепить его, а затем использовать его как оружие. Я был уверен, что у Паркера есть пистолет, иначе бы он не пришел в мой дом. Я просто не мог понять, почему он решил воспользоваться шансом и прийти за мной.

Я медленно выпустил из легких весь воздух, а затем так же медленно глубоко вдохнул, чтобы не шуметь. Затем я шагнул в кухню, держась спиной к стене, и двинулся, используя маленькие приставные шаги, к двери кладовки. После каждого шага я переставал двигаться, прислушиваясь. Я не слышал его, но чувствовал его присутствие в комнате.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я добрался до двери кладовки. Теперь мне придется отойти от стены, чтобы открыть дверь. Я почувствовал, как начинается приступ паники. Я делал очень маленькие вдохи, чтобы не шуметь, и теперь чувствовал, что мне не хватает воздуха. Я хотел сделать глубокий вдох, но не осмелился. Это лишь усилило мою панику. У меня было непреодолимое желание закричать и убежать из дома, но я не мог.

Я постоял еще мгновение, а потом вытянул правую ногу вперед сантиметров на тридцать, а затем последовал за ней левой. Я уже собиралась повторить этот процесс, когда почувствовал его. На самом деле мы не касались друг друга, но я чувствовал тепло его тела. Я не знал, что делать. Знал ли Паркер, что я так близок к нему? Я чувствовал его дыхание, и запах его тела был достаточно сильным, чтобы заставить мои глаза слезиться.

Я задумался, должен ли я быстро отступить назад или мне следует широко размахнувшись ударить его и надеяться, что это даст мне достаточно времени, чтобы выскочить из дома. Прежде чем я успел принять решение, я почувствовал, как его рука коснулась моего лица.

– Привет, Эрик, – сказал Паркер самым злорадным голосом, который я когда-либо слышал.

Инстинктивно я понял, что Паркер прикоснулся ко мне лишь для того, чтобы лучше понять, где я стою, и выстрелить. Я тут же протянул руки и толкнул его так сильно, как только мог, сделав шаг вправо. Должно быть, я застал его врасплох, потому что он отшатнулся назад как раз в тот момент, когда выстрелил. Дульная вспышка ослепила меня, а шум оглушил, но пуля прошла мимо. Я быстро обернулся, нашел дверь в кладовку и открыл ее. Я вошел внутрь и закрыл дверь за собой. Я искал фонарик, в то время как Паркер на кухне сделал еще два выстрела вслепую.

Я нашел на верхней полке кладовки большой мощный фонарик и поднял его. Затем втиснулся как можно дальше в угол, чтобы, если Паркер найдет дверь кладовки и откроет ее, я оказался вне его линии огня. Прислонившись спиной к стене, я держался левой рукой за край двери, просто чтобы ориентироваться. Я подумал, что если Паркер найдет дверь кладовки и откроет ее, я использую фонарик как дубинку и попытаюсь ударить его.

На несколько секунд воцарилась тишина, а потом Паркер заговорил со мной:

– Эрик, почему ты все так усложняешь? Я долго ждал этой ночи. Почему бы тебе просто не сдаться и не встретить свою судьбу как мужчина.

Было искушение окликнуть его и спросить, что все это значит, но я не думал, что он хочет поговорить, он хочет убить меня.

– Давай, Эрик, одна пуля в голову – и все кончено. Тогда я могу пойти за Николь, и мы с ней отпразднуем твою смерть, выебав друг друга до беспамятства, – сказал он. – Знаешь, я уже больше года трахаю ее сладкую киску.

Я знал, что пытается сделать Паркер. Он хочет разозлить меня настолько, чтобы я сказал или сделал что-то, что дало бы ему знать, где я прячусь. Это работало. Мне было трудно контролировать ярость, росшую во мне. В этот момент я почувствовал, как дверь кладовки сдвинулась. Она не открывалась, но была согнута. Очевидно, он стоял, прислонившись к двери.

– Ладно, Эрик, где ты? – сказал он певучим голосом. – Держу пари, ты не знал, что в прошлом году Николь пришла ко мне в отель, когда мы были в Германии, и сказала, что хочет, чтобы я занялся с ней любовью. Она так хорошо сосала мой член, что на следующий день я купил ей хорошую пивную кружку. За время этой поездки я, по крайней мере раз десять стучал по ее сочной пизде.

Его слова произвели на меня определенное впечатление. Единственное, что было хорошо, так это то, что его речь ясно давала понять, что он прислонился спиной к двери кладовки.

– Когда я трахал Николь за день до того, как ты должен был вернуться из Далласа, она попросила меня убить тебя, чтобы мы могли быть вместе, – сказал он. – Я собирался сделать это, когда она встретит тебя в аэропорту тем вечером, но тебе удалось вернуться домой пораньше. Ну, что ж, даже самые продуманные планы, бывает, не выполняются... Думаю, сегодня вечером нам с Николь придется уехать из страны, после того как я тебя убью.

В этот момент верх взяла моя ярость. Я приготовился, сделав глубокий вдох, а затем бросился на дверь изо всех сил. Дверь распахнулась, отбросив Паркера вперед, и я налетел на него сзади. По инерции мы оказались в столовой, Паркер потерял равновесие и упал на один из стульев, а я повис у него на спине. Мы сильно ударились об пол, и мне показалось, что я услышал, как пистолет скользнул по полу, но в темноте этого не видел. Все, что я знал, так это то, что мне придется как-то усмирять этого ублюдка. Я не понимал, какой он большой, пока не оказался на нем.

Падение выбило из Паркера дух, что дало мне возможность попытаться получить преимущество над ним. Я переложил фонарик в левую руку, а затем просунул руку ему под правую подмышку и закинул его руку ему за голову. Это обездвижило его правую руку. К сожалению, я забыл, что он левша. Я наклонился влево, крепче сжимая его правую руку, когда он сильно ударил меня локтем в висок. На мгновение мне показалось, что я теряю сознание. Инстинктивно я знал, что если потеряю сознание, то уже никогда не очнусь.

Пока я ждал, чтобы в голове прояснилось, я почувствовал, как его тело напряглось, и решил, что он снова попытается ударить меня локтем. Я поднял фонарь и изо всех сил опустил его, надеясь, что он попадет ему куда-нибудь в руку. Раздался громкий треск, и Паркер вскрикнул, когда фонарик коснулся его. Я понятия не имел, какой вред мог причинить, и не хотел рисковать. Я поднял фонарик и снова с силой опустил его. На этот раз после удара фонарик вылетел из моей руки и заскользил по полу. Паркер издал еще один болезненный крик и затих.

Я чувствовал его дыхание, которое из прерывистого стало ровным. Я начал думать, что каким-то образом заставил его потерять сознание, но тут он заговорил:

– Ты заплатишь за это, Эрик. Я отрежу тебе яйца, прежде чем убить, а потом подарю их Николь. Когда она увидит их, то поймет, что ты мертв. Это сильно ее обрадует.

Я чувствовал, как внутри меня нарастает ярость, но она истощала все мои силы. Для меня все начинало проясняться. Я знал, что если не буду сохранять спокойствие, то не буду готов к следующему шагу Паркера. Воспользовавшись тем, что Паркер, похоже, решил немного отдохнуть от драки, чтобы восстановить силы, я отстегнул от пояса мобильник и открыл его. Свет от дисплея позволил мне увидеть, что Паркер лежит лицом вправо. Его левая рука лежала на полу. Я не мог сказать, была ли его рука повреждена или он просто выжидал подходящего момента, чтобы опять перейти в наступление.

Мне потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти номер Тони и нажать кнопку быстрого набора. Тони снял трубку после третьего гудка.

– Тони, Паркер здесь, в доме, со мной. Поторопись, – сказал я, не дожидаясь ответа Тони.

– Помощь не успеет тебя спасти, – сказал Паркер. – Завтра в это время мы с Николь будем сидеть на пляже в Рио, потягивать коктейли, и смеяться над твоей слабостью. Перед смертью я заставлю тебя плакать, чтобы рассказать Николь, каким ребенком ты был.

В этот момент меня осенила одна мысль. Я знал, что он пытается сделать, и подумал, что, может быть, я смогу поменяться с ним ролями. Это была рисковая игра, но я должен был попробовать.

Я наклонился к его уху и сказал:

– Знаешь, Джон, Сара сказала мне, что не хочет быть с тобой, потому что слышала, что ты неадекватен в постели. Она сказала, что ей не нужен слабак, и поэтому ей нравлюсь я.

Это задело за живое.

– Заткнись на хрен насчет Сары, – сказал он.

– Сара сказала, что девочки, которые были с тобой, называют тебя джингл беллз, потому что твои яйца такие крошечные, – сказала я.

– Ты – мертвец, сукин сын, – сказал он. – Ты – мертвец, слышишь? Мертвец!

В свете телефона я видел, что у Паркера буквально шла пена изо рта, когда он произносил эту последнюю угрозу. Внезапно я начал сомневаться, была ли моя последняя тактика такой уж хорошей идеей.

В течение нескольких секунд все было спокойно, а затем дисплей на моем телефоне отключился, и свет погас, погрузив нас обратно в полную темноту. Вот тут-то Паркер и сделал свой ход. Внезапно Паркер оказался на коленях, а я вцепился в него изо всех сил. Каким-то образом Паркер сумел встать и крутанулся всем телом. Я потерял хватку, и меня швырнуло через всю комнату. Я знал, что должен попытаться выбраться из дома, но в темноте понятия не имел, где приземлился, поэтому не знал, в каком направлении идти.

Я сел на пол и старался вести себя как можно тише. Я прислушивался к любому движению Паркера. Через несколько секунд я услышал его. Казалось, он водит рукой взад-вперед по полу, пытаясь найти пистолет. Я начал скользить по полу прочь от Паркера, надеясь найти что-нибудь, что подскажет мне, в какой части комнаты я нахожусь. Я продолжал это делать, пока не почувствовал, что моя спина уперлась в стену. Скользнув рукой по плинтусу, чтобы точно определить, где нахожусь, я наткнулась на пружинный упор двери кладовки. Теперь я знал, где нахожусь, но, к сожалению, моя рука отогнула пружинный упор, а затем он вырвался из моей руки, издав громкий звенящий звук. Я не уверен, что когда-нибудь смогу полностью осознать то, что произошло в течение следующих нескольких секунд.

Я знал, что звук от дверного упора выдаст мое местоположение и что Паркер догадается, где я нахожусь. Прежде чем я успел что-то предпринять, возникла вспышка – Паркер выстрелил в мою сторону. Пуля ударила прямо над моей головой, и я почувствовал, как на меня посыпались куски гипсокартона. Я подумал, что он, должно быть, полагал, что я стою, но вспышка от выстрела показала ему, что я сижу на полу. Я боялся, что следующий выстрел попадет в цель. В ушах у меня звенело от первого выстрела, так что, было трудно разобрать другие звуки, которые я слышал. Казалось, кто-то кричит, и я решил, что это Паркер опять кричит на меня. Через секунду Паркера озарил яркий свет.

Теперь я мог видеть Паркера, сидящего на полу лицом ко мне. Он был всего в двух метрах от меня, когда поднял пистолет и направил его на меня.

Я услышал еще крики, а затем три выстрела. Паркера, казалось, опрокинуло навзничь. Я смотрел на распростертое тело Паркера, когда на полу рядом с ним начала образовываться лужа крови.

Когда до меня стало доходить осознание того, что произошло, я повернул голову вправо и был ослеплен тем, что оказалось тремя лучами фонарика. Полицейский в форме с фонариком в руке шагнул вперед и быстро подошел к Паркеру. Он отшвырнул пистолет Паркера и проверил пульс на шее.

– Он еще жив, сэр, – сказал офицер.

Затем другой офицер в форме заговорил в рацию. Я все еще был в оцепенении, когда рядом со мной присел Тони Тренча.

– С тобой все в порядке, Эрик? – спросил он. – У тебя есть какие-нибудь травмы?

– Нет. Он промахнулся, – сказал я, – но не думаю, что промахнулся бы в следующий раз. Спасибо, что спас мою задницу. Кто из вас стрелял в него?

– Все мы, – сказал Тони.