ГЛАВА 1

— Это горькая пилюля, которую нужно проглотить, дети мои, но дело в том, что большинство из вас проведут вечность в Аду. Многие из вас, к моему сожалению, имели добрачные половые связи. Вы будете прокляты как ПРЕЛЮБОДЕИ!

Бас пастора Рэнди Уэйда гремел на всю общину, отражаясь от витражных окон и эхом разносясь по огромному залу. Позади него была опущена в отчаянии голова распятого Христа, как будто нарисованные слезы на его лице были для нас — его любимых, но обреченных детей.

— Идолопоклонники будут ПРОКЛЯТЫ! Пьяницы будут ПРОКЛЯТЫ! Содомиты будут ПРОКЛЯТЫ!

Толпа была ввергнута в безумие... отчаяния и радости. Да! Мы были спасены... потому что мы не были ни одними из этих существ!

Голос пастора Рэнди упал до шепота, заставляя нас затихнуть, чтобы мы могли услышать его пророческие слова. Его темно-синие глаза сканировали толпу из-под пряди светлых волос, которые сбились, пока он пытался вдолбить в нас Спасение.

— Но они не единственные, вы же знаете. Были ли у вас когда-нибудь нечистые мысли о ком-то, на ком вы не были женаты? Изыдите от Очей Божьих! Ты развелся и снова женился? ПРЕЛЮБОДЕЙ! Ты не только обрек себя, но и обеспечил своим детям адское пламя на ВЕКИ ВЕЧНЫЕ!

Вопли ужаса и горя наполнили воздух. Все раскачивались взад и вперед, поднимая руки вверх, восхваляя имя Иисуса. Напряжение в комнате было сильным, захватывающим. У меня перехватило дыхание, и все, что я могла сделать, это не коснуться себя... там, "внизу".

Я сильно трясла головой, пытаясь избавить свой разум от нечистых мыслей. Но пастор Рэнди был таким чертовски милым, особенно когда он возбуждался во время проповеди. Мои соски в ответ на его истовую праведную страсть становились просто как алмазы.

Формально он был младшим пастором нашей церкви, но он подменял преподобного Стивенса, когда тот заболел. Пастор Рэнди — он настаивал на менее формальном использовании своего имени — будет назначен в качестве замены, когда наш старший пастор, наконец, займет свое место за Столом Господним, и, судя по всему, это должно было произойти в самое ближайшее время.

Полагаю, поскольку сам он был так молод — возможно, всего лет на десять старше меня, — дьяконы церкви решили, что он должен познакомиться с церковной молодежью, прежде чем принимать на себя всю общину. Все девушки были очень рады такому решению.

— Боже, какой он горячий, — прошептала мне на ухо Лина, когда мы смотрели, как пастор Рэнди идет по амвону, разглагольствуя о грехе. Он был таким харизматичным, таким сильным, что, казалось, никто не обращал внимания на его резкие слова. Если бы старый преподобный Стивенс говорил такие вещи, половина прихожан в ужасе выбежала бы из церкви. Но пастор Рэнди приковывал к себе всеобщее внимание. Они просто не могли им насытиться.

Я едва могла кивнуть в ответ Лине, потому что был так взволнована — и не в духовном смысле. За все свои 18 лет я ни разу не целовалась с мальчиком, но больше всего на свете я хотела, чтобы пастор Рэнди оказался между моих бедер. Что со мной не так?! Я думала о том, чтобы отдать свой "цветок" этому мужчине, который не был моим мужем, в тот самый момент, когда он проповедовал об адском огне и проклятии за такие мысли! Я сошла с ума! — думала я, перелистывая свою хорошо потрепанную Библию в надежде прочесть что-нибудь, что охладит мой пыл.

Пусть он поцелует меня поцелуями уст своих...

Ибо любовь Твоя восхитительнее вина.

Приятен аромат Твоих духов;

Имя Твое подобно духам, изливаемым на Тебя.

Неудивительно, что молодые женщины любят Тебя!

Возьми меня с собой — и поспешим!

Пусть Царь введет меня в свои покои.

Ах! Меньше всего мне хотелось читать Песнь Песней Соломона! Я захлопнула Библию и взяла свою программу, чтобы обмахивать себя как веером. Многие дамы обмахивали себя веерами. Похоже, пастор Рэнди был популярен не только среди девушек. Несколько пожилых женщин выглядели так, будто в любой момент могут упасть в обморок от его животного магнетизма.

Даже мужчины выглядели так, будто готовы подчиниться любому его приказу, хотя некоторые из них смотрели за своими женами. Я поднесла руку ко рту, чтобы сдержать смешок. Лина увидела меня, проследила за моим взглядом и тоже начала хихикать.

Мама так медленно опустила руку, что я не заметила, пока она не ущипнула меня за руку... и сильно.

— Ай!

Она наклонилась и прошипела: — Потише, Стейси. Мне не нужно, чтобы дьяконы задавались вопросом, должна ли женщина, которая не может контролировать свою дочь, быть секретарем церкви. Мы не можем позволить себе, чтобы я потеряла эту работу.

Я кивнула и склонила голову, стыдясь. Мама растила нас с младшей сестрой одна, и ей приходилось работать на довольно ужасных работах, пока церковь не наняла ее в качестве секретаря. Зарплата была не такой хорошей, как на других работах, но она приходила домой достаточно рано, чтобы успеть к школьному автобусу моей сестры, и не была совершенно измотанной к концу дня. Эта работа действительно была благословением для моей семьи.

— Давайте помолимся, — услышала я слова пастора Рэнди, его голос снова проникал глубоко внутрь меня, туда, куда я даже не подозревала. Я корчилась от влаги, образовавшейся у меня между ног, когда его зычный голос произносил молитву "Отче наш".

Как только он отпустил нас, я вскочила и направилась к двери. Мне нужен был свежий воздух, чтобы охладиться.

— Держи, девочка моя. — Мама схватила меня за руку и вложила мне в руку свою связку ключей. — Не могла бы ты сбегать в офис и взять мою сумочку? Мне нужно поговорить с пастором Рэнди несколько минут, прежде чем мы уйдем.

Я была так разгорячена, что говорить со мной было бесполезно, поэтому я покорно кивнула и двинулась к задам церкви. У мамы было около тысячи ключей, поэтому мне пришлось попробовать несколько, прежде чем я нашла тот, который подходил к двери офиса. Она была оснащена одним из этих автоматических доводчиков, поэтому, когда я вошла, она с щелчком закрылась за мной, заставив меня подпрыгнуть от испуга.

Я так напряжена, подумала я, оглядывая мамин стол в поисках ее сумочки. Я нашла ее в ящике и уже собиралась уходить, когда заметила, что дверь во внутренний кабинет пастора Рэнди была приоткрыта. Я никогда не была там раньше — только здесь, где работала мама. Осмелюсь ли я войти?

Я знала, что он будет занят, приветствуя своих прихожан, а потом мама будет "ездить" ему по ушам неизвестно сколько времени. Риск стоил того, чтобы заглянуть в его внутреннее святилище. Я открыла дверь и шагнула внутрь, сморщив нос от затхлого запаха... из-за перебора с благовониями у меня сжалось сердце.

Оглядевшись вокруг, я увидел, что большинство вещей преподобного Стивенса были аккуратно сложены в углу — это и был источник затхлого запаха. Я обошла небольшую комнату, проводя пальцами по каждой поверхности, как будто прикасаясь к пастору Рэнди. Гладкая поверхность его стола успокаивала и стимулировала мои горящие кончики пальцев. Грубая ткань его кресла щекотала их. Его длинное черное шерстяное пальто висело на вешалке возле окна, и я провела руками по бокам, уткнувшись носом в воротник, вдыхая его пряный аромат.

Меня пронзила дрожь, и прежде чем я поняла, что делаю, я набросила его пальто себе на плечи. Я утонула в нем. Подтянув воротник к лицу, я еще раз вдохнула его мускусный аромат. Одеколон смешался с безошибочным запахом мужчины... взрослого мужчины. У меня чуть колени не подкосились!

Вытащив стул из-за его стола, я опустилась на него, благодарная за то, что мне есть где посидеть, чтобы хоть как-то собраться с мыслями. Ворсистая шерсть терлась о мою голую шею, усиливая ее чувствительность. Внезапно мне стало очень, очень жарко. Мне срочно нужно было выбраться из этого пальто, сейчас же!

Пока мои пальцы возились с пуговицами, которые я даже не помнила, как застегивала, моя рука случайно зацепила одну из полукруглых, обтянутых кожей пуговиц на моих коленях. Я подпрыгнула от резкого щелчка электричества, от которого стало тепло в нижней части живота.

— Что за...? — Я что, случайно отмастурбировала? После того, как я преодолела первоначальный шок, ощущения были очень приятными. Интересно, попаду ли я за это в Ад? На мгновение меня охватила паника, но потом я решила, что, черт возьми, если я всё равно попаду в Ад за то, что случайно сделала, то я могу попробовать сделать это по-настоящему.

Я распахнула пальто, но не сняла его. Запах пастора Рэнди был настолько сильным, и он явно возбуждал меня, что снять его не было никакой возможности. Вместо этого я прижалась к нему, глубоко дыша и чувствуя, как внутри меня все теплеет.

Я закрыла глаза и неуклюже провела руками вверх и вниз по передней части тела. Я никогда не делала этого раньше и внезапно задалась вопросом, почему. Ах да, я же жила в одной комнате со своей младшей сестрой Ханной. И уж точно ко мне никогда не прикасался мальчик, потому что мама не разрешала мне встречаться с ними до окончания школы. Прошло уже два месяца после окончания школы, а меня так никто и не пригласил на свидание — они бросили эти попытки много лет тому назад.

Нервничая, я слегка раздвинула ноги. Тонкая ткань моего платья легко поддалась давлению моих пальцев, когда они надавили на чувствительное место между ног. Клитор, вспомнила я из урока здоровья. После этого урока я немного потрогала его, пока принимала душ, но ничего особенного не произошло. Ощущения были нормальные, но я слишком волновалась, что мама или Ханна войдут, так как на двери ванной в нашем мобильном доме не было замка. Я больше о нем не беспокоилась.

Но теперь... теперь что-то изменилось. Чем сильнее я надавливала пальцами, тем сильнее мои бедра толкались обратно. Мне стало не по себе, поэтому я переместила руку, и тогда я открыла для себя совершенно новый уровень удовольствия. Потирание! Вот что мне нужно было сделать.

Я раздвинула ноги немного шире и использовала все четыре пальца, поглаживая вверх и вниз свой бугорок. О, это было приятно! Мое дыхание происходило с небольшими задержками, и я почувствовала странное тепло и напряжение в нижней половине моего тела.

Я не хотела помять платье, поэтому задрала подол до талии и стала тереть поверх шелковистые голубые трусики. Это были не стринги, как у всех моих подруг, потому что мама не купила их для меня. По крайней мере, это были красивые маленькие бикини, а не бабушкины трусы.

Чем больше я возбуждалась, тем шире раздвигала ноги. Ворчание, которое я слышала за миллион миль от себя, было моим, я знала это, но я также чувствовала себя далеко. Пока моя правая рука гладила мою киску, левая нашла грудь. Я чуть не задохнулась от собственного прикосновения. Я обнаружила, что хватание за нее, как я представляла себе, что так делают мальчики, не очень-то помогло мне, но когда мои пальцы сжали сосок, я чуть не вылетела из кресла. Бог счел нужным дать мне маленькую, но, по-видимому, очень чувствительную грудь.

Запах пастора Рэнди окутал меня всю, и передо мной заплясали его образы: как он идет по сцене, проповедуя адский огонь за греховные мысли. Мои пальцы только сильнее заработали при воспоминании о его словах. — ИЗМЕНЩИКИ! Аааа! СОДОМИТЫ! Оооо! ГРЕШНИКИ! — О, Да!

Мои пальцы скользнули вниз за резинку трусиков, и я погрузила один палец во влагу, которая там скопилась. Я застонала и откинула голову назад в восторге. Почему я никогда не делала этого?!

Мне нужен был лучший доступ, поэтому я просунула большие пальцы под резинку и спустила трусики вниз по стройным ногам, оставив их болтаться на одной лодыжке, а своими скромными каблуками оперлась о край большого дубового стола. Я отодвинула стул достаточно далеко, чтобы получить хорошую опору, и вернулась к работе.

Сделав еще один глубокий вдох аромата пастора Рэнди, я исследовала свои мокрые складки, поражаясь количеству жидкости в них. Было также удивительно и немного пугающе, насколько налитыми стали мои половые губы и клитор. Это было откровением, без всякого каламбура!

Палец некоторое время скользил вверх и вниз по моему входу, прежде чем я, наконец, набралась смелости и погрузила его внутрь. Я задыхалась и выгибалась навстречу руке. Ощущения, которые он производил, скользя во мне и выходя из меня, были умопомрачительными. Но он не создавал того густого жара, который, как я инстинктивно знала, должен был привести к чему-то потрясающему.

Я снова высунула палец и поднесла его к пульсирующему узлу, обводя его по кругу. Я попробовала добавить второй палец и провела им по верхушке. — Ммм, — застонала я. Внутри меня нарастало напряжение, побуждая меня нажимать сильнее, кружить по клитору больше. Как хорошая маленькая девственница, я подчинилась инстинкту.

Запах пастора Рэнди теперь был еще сильнее, как будто тепло моего тела в его пальто каким-то образом активизировало его. Это заставило мои соски напрячься и прижаться к мягкому шелку лифчика. Откинув голову назад и плотно закрыв глаза, я снова скользнула пальцами к соскам, сначала перекатывая один из них между пальцами, затем ущипнув другой. С моих губ сорвался стон удовольствия.

По мере того, как давление внутри меня нарастало, моя попа приподнималась со стула, все сильнее и сильнее вжимаясь в мою руку, пока не произошел БАХ! Свет и цвет взорвались сплохами за моими веками, конвульсии сотрясали мою маленькую фигуру и жар пронизывал меня насквозь. Все мое тело пульсировало, но особенно моя киска. Мой клитор был настолько чувствителен, что я больше не могла прикоснуться к нему без того, чтобы не дернуться от боли. И все же моя рука хотела вернуться к нему, успокоить.

Когда я расслабилась в кресле, кто-то прочистил горло прямо передо мной. Мои глаза распахнулись и расширились от удивления: прямо передо мной у края стола стоял пастор Рэнди и просто смотрел на меня.

— О! — Я покраснела и бросилась стягивать натягивать на себя платье и трусики. Слезы стыда и смущения навернулись мне на глаза, когда руки в панике пытались просунуть мою дурацкую ногу в мои дурацкие трусики. В конце концов я сдалась, сорвала их с другой ноги и сунула в карман пальто.

— О боже! Пастор Рэнди! Я... Я... — Не было слов, которые могли бы спасти меня от того, что он увидел. Я не услышала его вовремя, чтобы скрыть то, что я делала. Он стоял там Бог знает сколько времени и стал свидетелем не только моей первой мастурбации, но и моего первого оргазма. О, какое унижение!

— Я даже не знаю, что сказать. — Это было неубедительно, и я сама поморщилась от дрожи в своем шепоте. Но я ничего не могла поделать. Мой "горячий" пастор только что стал свидетелем того, как я совершила тот самый грех, против которого он проповедовал всего несколько минут назад. Я точно отправлюсь в Ад.

По лицу пастора Рэнди нельзя было понять, что он чувствует. Он просто тупо смотрел на меня. — Стейси, твоя мать интересуется, где ты. Тебе лучше пойти и найти ее.

— Да, сэр, — прошептала я, поспешно направляясь к двери.

— Стейси. — Его голос был густым и низким. Я думала, что он будет сердиться, но казалось, что в нем вообще нет никаких эмоций.

— Да?

— Пожалуйста, оставь мое пальто.

— О! Мне так жаль! Я... — Снова покраснев, я выскользнула из его пальто и повесила его там, где нашла. Взглянув на него из-под ресниц, я проскользнула мимо него, как щенок, который только что нагадил на ковер.

— И... Стейси?

Я остановилась на месте, но ничего не ответила, просто уставилась на дверь на моем пути к бегству.

— Увидимся вечером на молодежной группе, верно?

Я чуть не задохнулась при мысли о том, чтобы посмотреть ему в глаза, а тем более провести с ним вечер в окружении всех моих друзей. Я проглотила комок, образовавшийся в горле, и слабо кивнула.

— Хорошо. Теперь, пожалуйста, уходи.

Откланявшись, я поспешила пробежать через приемную, по пути прихватив мамину сумочку и уже пытаясь придумать, как отмазаться от посещения молодежной группы сегодня вечером. Только когда я вырвалась из дверей церкви и легкий ветерок прошелся по моему платью, охлаждая мою горящую киску, я поняла, что мои трусики остались в кармане пальто пастора Рэнди!