Мой уровень уверенности повысился, когда я лучше чем раньше стал понимать поведение людей Наконец, Кайя объявила, что я готов, и на следующий день я сопровождал ее на автобусе в казино. Я подождал час, после того как она вошла, чтобы самому войти внутрь. Сразу же звуки, свет и шумы вызвали во мне реакцию. Мне хотелось подбежать к столу блэкджека и начать играть.

Я заметил, что за мной наблюдает громадный мужик. У него был маленький наушник, который носило большинство сотрудников службы безопасности. Я направился в игорную зону, а он пошел впереди меня к столам для блэкджека и оказался застигнутым врасплох, когда я свернул к покерной секции. Я стоял, наблюдая за разными игроками, ловя их манеры и подмечая их невербальные сигналы. Мой друг из службы безопасности маячил вокруг меня, пока я продолжал изучать столы. За час до того, как Джуди должна была вернуться из школы, я отправился домой.

Такой распорядок продолжался в течение недели, в то время как я обсуждал с Кайей то, что видел за покерным столом, и мы пришли к выводу, что казино по отношению ко мне заняло выжидательную позицию. Пока я не вызываю подозрений за столом для блэкджека, со мной все будет хорошо. Тем не менее, Кайя настояла на том, чтобы продолжить наши тренировки, как она в шутку называла то, чем зарабатывала себе на жизнь.

Наблюдая за тем, как она тасует карты, я почувствовал, что меня что-то беспокоит, но не мог понять, что именно. Я думал, что, в конце концов, это ко мне вернется. Когда Джуди засыпала, мы с Кайей старались проводить время, переходя от общепринятой активности к активности «детям до шестнадцати». Сексуальное неудовлетворение и близость сводили нас обоих с ума, когда мы пытались контролировать свои страсти. Я начал, было, намекать, что Джуди нужно съездить к подруге с ночевкой. Кайя сообщила мне, что до этого события осталось около двух лет.

Я пропустил еще одну неделю, наблюдая за игрой в покер, и заметил несколько стандартов поведения. Один, мой самый нелюбимый, был большой шумный игрок, который пытался запугать каждого игрока за столом. Потом был жесткий контролирующий урод, который ставил только на уверенные комбинации карт. Там были и свои повседневные профессионалы, просто спокойно зарабатывавшие на жизнь. Были суеверные игроки, делавшие ставки, основываясь на том, что подсказывал им их счастливый талисман. Еще были вампиры, красивые женщины, пытавшиеся проложить свой путь к победе очарованием.

Вскоре я понял, что могу уловить закономерности и рассказать о большинстве, но некоторые аспекты все еще ускользали от меня. Пока я с ними не встречусь, у меня есть шанс. И все же, я наблюдал и учился. Я знал, что, в конце концов, мне придется вступить в игру. У меня все еще были ресурсы, но они истощались без какой-либо перспективы пополнения, если моя игра в покер не принесет плодов.

Я решил, что в пятницу вечером начну играть. Кайя будет дома, и у нее будет редкий выходной в субботу, чтобы они с Джуди могли пойти куда-нибудь и чем-нибудь заняться. Я войду в холдем 10/20. Десять и двадцать означают блайнды или вынужденные ставки двух игроков перед крупье. Поскольку крупье менял колоду, все игроки в конечном итоге подвергались блайндам.

***

Я вошел в казино настолько отдохнувшим и расслабленным, насколько мог. Мой обычный эскорт последовал за мной к покерному столу и наблюдал, как я уведомляю сотрудника, ответственного за рассадку игроков. Моя просьба вызвала переговоры моего охранника по гарнитуре, и вскоре к нему присоединился еще один охранник. Я наблюдал за ними, надеясь, что Кайя права, и казино не станет мешать мне играть в покер, если меня не поймают на жульничестве.

Вскоре я уже сидел за столом, покупал свои фишки и наблюдал, как сдается первая раздача. Я обратил внимание на своих товарищей по игре. Мне вспомнилась старая пословица: «Если ты не заметил лоха за покерным столом, значит, ты – сам лох». Мне было интересно, кто же окажется таким лохом.

В субботу днем я, спотыкаясь, вернулся в квартиру. Кайя и Джуди смотрели фильм «Пиксар». Кайя с беспокойством посмотрела на меня и сказала:

– Ну?

Я не ответил, просто вытащил конверт и бросил ей. Она вскрикнула, увидев стопку Бенджаминов Франклинов, вскочила, подбежала и обняла меня. Джуди последовала за ней. Когда Кайя поцеловала меня, мы оба виновато посмотрели на Джуди, но она не заметила нашего маленького публичного проявления любви. Я сказал Джуди, что мы идем ужинать, и она может выбирать ресторан.

Вскоре я пожалел об этом решении, когда мы сидели в Чак И. Чиз. После того как мы сделали заказ, Джуди убежала играть в игры, а Кайя, сидевшая рядом со мной, обхватила меня за руку и спросила о моей игре.

– Все было обыденно, Кайя. Ты так хорошо подготовила меня, что я видел, как игра разворачивается словно шахматная партия. Я не был главным победителем. Им стал один из профи, которых я видел раньше. Он, казалось, признал мои способности, и мы держались подальше друг от друга. И оба обчистили других игроков. Я наугад чередовал игру от свободного до плотного. Я исполнил несколько ложных невербальных сигналов, на которые, к огорчению одного игрока, тот попался. Но я продолжал выкладываться, пока не был готов уйти. Но лучше всего было то, что охрана меня не беспокоила. Я обналичил свои фишки, за вычетом того, что взял дядя Сэм, и вот я здесь.

Мы продолжали наблюдать за Джуди, в то время как Кайя прижималась ко мне.

– Есть еще одно последнее, Кайя. Половина денег в конверте – твоя. Я знаю, что мы об этом не договаривались, но ты сделала все возможное, чтобы научить меня выживать. Насколько я понимаю, мы – партнеры. Все что есть у меня – твое.

Кайя расплакалась и уже собиралась что-то сказать, когда к столу подошли одновременно еда и Джуди. Я старался не реагировать, когда почувствовал, как она сняла туфлю и медленно скользнула ногой вверх и вниз по моей ноге.

***

Чтобы мои азартные игры не стали слишком разрушительными, мы с Кайей установили некоторые основные правила. Я мог играть только тогда, когда Джуди была занята или за ней ухаживала Кайя. Она никогда не должна была оставаться без присмотра. Я покупал только определенное количество фишек. Если попаду в плохую полосу, то не стану гнаться за деньгами. Любая полученная прибыль идет на совместный банковский счет. По крайней мере, раз в неделю мы втроем занимались семейными делами.

Побочным результатом моего успеха было то, что наши сеансы ласк становились все более и более серьезными, хотя мы оба испытывали угрызения совести, заходя слишком далеко, имея Джуди в маленькой квартире. Но, Боже, просто прижимая это тело к себе и целуя эти губы, я улетал. Я все гадал, когда же мы доберемся до следующего уровня.

Выяснить это не заняло много времени. Я записался на отборочный турнир и после хаотических выходных ушел победителем. У меня была выплата в размере двадцати пяти тысяч долларов и входной билет на Мировую серию покера. Мировая серия была телевизионным событием на канале ESPN. Это был марафон безлимитного Техасского холдема, который соблазнял десятки тысяч игроков совершить паломничество в Вегас, чтобы получить шанс быть признанным лучшим в мире и выиграть миллионы долларов.

Мы еще раз отпраздновали это событие, выйдя поесть. На этот раз я благоразумно позволил выбирать Кайе. После великолепной итальянской трапезы мы вернулись в квартиру, и Джуди отправилась спать. Мы же с Кайей начали нашу обычную физическую гимнастику на диване, когда она объявила, что хочет поиграть в покер.

– Кайя, ты, должно быть, шутишь! Ты меня раззадорила, а теперь хочешь играть в карты? – Я недоверчиво посмотрел на нее.

Она задержалась, целуя меня, и ее зубы прикусили мою нижнюю губу, а после встала, чтобы подойти к кухонному столу и взять колоду карт. Когда она начала тасовать, эта маленькая ноющая мысль вернулась ко мне. Она заметила:

– Что случилось, Джеймс?

– Каждый раз, когда я вижу, как ты тасуешь колоду карт, меня что-то мучает, а что именно – понять не могу.

– Ну, это отвлечет тебя от этого. Мы будем играть в покер на раздевание, – деловым тоном сказала она.

Она молча продолжала смотреть на меня, машинально продолжая тасовать колоду, и единственным звуком было шуршание тасовки. Машинально она сдала карты и объявила, что готова на все, я сказал, что ставлю на нее и показал ей двойку и тройку, которые она мне сдала. Одна из худших комбинаций, с которых можно было бы начать. Она встала и сказала, что я выиграл, и медленно разделась передо мной.

Я нетерпеливо ждал, пока она обнажится передо мной. Как я могу адекватно описать это сладострастное тело? Ее длинные волосы рассыпались по груди. Светло-розовые ареолы с торчащими сосками. Ее торс подчеркивали грудная клетка и плоский живот. Талия, расширяющаяся к бедру, соединяла ее длинные мускулистые ноги. Маленький пучок лобковых волос над ее влагалищем.

Главное, что меня привлекало, – это ее глаза. Эти чудесные глаза смотрели на меня с предвкушением и уязвимостью, когда я ответил ей тем же и разделся перед ней. Если вам требуется описание моего тела, спросите у нее. Все, что я знаю, это то, что она, казалось, была удовлетворена тем, что увидела. Я подошел к ней и легонько поцеловал, после чего последовал еще один поцелуй... и еще один... и еще один. Потом мы пошли в мою спальню, и я осторожно водрузил свой приз на кровать. Затем медленно спустился вниз по ее телу, чтобы рассмотреть ее киску, и осторожно и мягко начал лизать ее, как котенок.

Мои усилия были вознаграждены вздохами и стонами удовлетворения, а иногда и спазмами, когда был удовлетворен какой-то нерв.

– О Боже, Джеймс, это чудесно, – напевала она, крепко держа меня за волосы, чтобы я не останавливался.

Я продолжал дразнить ее, доводя до кульминации. Я довел ее до крещендо, а потом слегка отступил и делал это несколько раз, пока она не захватила мою голову своими мускулистыми бедрами, умоляя меня о разрядке.

– Пожалуйста, детка, ты должен позволить мне кончить! – воскликнула она так громко, что разбудила Джуди. Осознав это, она закрыла лицо подушкой, а ее приглушенные крики продолжались, пока я, наконец, не позволил ей кончить.

Когда мы расслабились, я слегка провел пальцами по губам ее влагалища. Мягкие, теплые, влажные, розовые губы, когда я отдавал ей дань уважения. Около получаса я продолжал играть с ней, пока она приходила в себя. Наконец, она повернулась, и мой возбужденный член оказался рядом с ее лицом.

– Джеймс, прости меня, если я поступаю неправильно. Единственный человек, с которым я когда-либо делала это, был Чарли. – С этими словами ее мягкие губы обхватили луковицу моего члена, и она медленно поглотила его.

Как я мог сказать ей, что не слишком привык к тому, что красивые женщины делают мне минет? Как бы вы ни называли ее технику, я вскоре был на грани оргазма и предупредил ее, чтобы она могла вынуть мой член до кульминации. Вместо этого она схватила меня за бедра и держала, глотая выплеск за выплеском. Я задыхался, когда она прижалась ко мне для поцелуя.

Мы продолжали ласкать друг друга, и, чудо из чудес, у меня снова появилась эрекция. На этот раз она взобралась на меня сверху и оседлала в стиле ковбойши. Мы оба соединялись нужными точками, продолжая изумлять друг друга.

– Детка, мне нужно, чтобы ты кончил вместе со мной! – закричала она.

Я не нуждался в поощрении, и мы оба взлетели на небеса. Единственный способ описать то, что я чувствовал – это блаженство, и я подумал, что эскортница на Рождество был плохой заменой по сравнению с этой женщиной. Мы обнялись и занялись какой-то посткоитальной игрой, и я был снова готов, но Кайя сказала, что ей пора идти в постель к Джуди, так как скоро придет время вставать.

У меня было чувство разочарования, видя, как она уходит, но с толикой удовлетворения, зная, что это – лишь начало наших отношений. Каким невероятным все станет, когда мы познакомимся с надеждами и желаниями друг друга.

***

Конечно, утро наступило слишком рано, но улыбки, которыми мы одарили друг друга, сделали все это стоящим того. Каждый вечер становился чудесной лабораторией сексуальных открытий, когда мы исследовали друг друга. Уровень нашей совместимости был поразительным, и нет нужды говорить, что я редко ложился спать неудовлетворенным.

Мы все еще думали, что Джуди ничего не знает, и обсуждали, как лучше донести эту тему до нее. Это беспокойство исчезло однажды вечером, когда у нас была сильная гроза. Мы как раз укладывались в постель, когда моя дверь открылась и Джуди испуганным голосом спросила, не может ли она к нам присоединиться. Я сказал, чтобы она ложилась к нам, и возблагодарил Бога, что мы были все еще в одежде.

Джуди осторожно вползла между нами, и мы с Кайей по очереди шептала ей слова утешения, в то время как я обнимал свою семью.

Утро застало нас в той же позе, когда я огораживал свою семью. Пока мы осторожно обсуждали этот вопрос за завтраком, Джуди беспечно сказала нам, что уже несколько недель знает, что мы спим вместе. Единственное, чего она не могла понять, так это почему ее мама не могла оставаться в одной постели со мной всю ночь. Этого нелепого комментария было достаточно, чтобы мы с Кайей разразились хохотом. Джуди молча смотрела на нас взглядом, говорящим, что взрослые – странные люди.

***

Я готовился к Мировой серии и нервничал. Канал ESPN был печально известен тем, что желал рассказывать истории о различных игроках. Я не хотел быть в центре внимания и раскрывать свою историю Кайе и Джуди. Что еще более важно, я не хотел, чтобы они подверглись суровому преследованию со стороны СМИ.

К счастью, мне удалось увернуться от пули, так как помощник продюсера со съемочной группой ко мне не подходили. Их больше интересовали признанные звезды покера. Поэтому, когда я сел за свой первый столик, то был чужим среди чужих.

Невероятно, но с первой раздачи мне выпала пара тузов. Мой пульс ускорился, когда я вскрикнул, чтобы не подать невербальный сигнал. Я решил просто повысить ставку, чтобы получить больше денег в банке. Было похоже на то, что каждый хотел пометить свою территорию победой с первой раздачи. Игрок за игроком повышали ставку, а агрессивный игрок повысил еще раз. Затем пришел флоп. Оставшиеся два туза и король треф. У меня было четыре туза, и победить меня мог только стрит-флеш.

К моему удивлению, первый игрок пошел ва-банк. Затем второй сделал то же самое. Святое дерьмо, на столе двадцать тысяч долларов, а мы даже не прошли одного круга. Третий и четвертый игрок быстро сбросили карты. Пятый продолжал взвешивать свои варианты и неохотно последовал примеру других и пошел ва-банк. Затем все взгляды устремились на меня, пока я размышлял, что, черт возьми, происходит. Я решил, что первые два игрока пытаются блефовать и сорвать первый банк. У номера пятого была раздача, которая была слишком хороша, чтобы сбросить карты, но не пуленепробиваемая. Единственное, что меня беспокоило, так это то, что на четвертой раздаче и на ривере не было ни одной открытой карты, чтобы завершить стрит-флеш. Мне нужно было тоже идти ва-банк, поэтому я тоже передвинул свои фишки на середину стола.

Шумиха от того, что четверо из нас пошли ва-банк, привлекла внимание камер. Отлично, первая рука, а я – уже на виду у публики. Я стоически сидел, пока остальные игроки складывали карты. Потом нам велели открыть карты. Как я и думал, у первого игрока не было ничего, у второго была пара восьмерок и «рука мертвеца». Четвертый игрок выглядел неважно. У него была пара королей, фул хаус, короли над тузами. Хорошая раздача, но недостаточно. Две оставшиеся сданные карты были разочаровывающими, так что я получил ложные поздравления от своих партнеров по игре. В первой же раздаче я увеличил свою ставку в четыре раза, и теперь у меня была возможность диктовать за столом правила игры. И я держал свою ногу на шее каждого, когда раз за разом действовал наудачу, и все складывалось, чтобы не рисковать оставшимися фишками. Я продолжал перезакладываться, чтобы гарантировать, что только игроки с очень сильной раздачей будут повышать ставки. Пару раз я обжегся, но к концу дня попал в число лидеров.

Добравшись до квартиры, я был измотан, Кайя была взволнована моими новостями и накормила меня, помассировала и уложила в постель, прежде чем я это понял. Когда я вернулся на второй день соревнования, меня перевели за другой стол. Я опять явно лидировал за этим столом, и начал давить авторитетом. Я чувствовал разочарование среди них, особенно после того, как украл блайнды с семеркой и валетом и открыл своим партнерам карты.

Это побудило их повышать ставки на сильных раздачах, и мои стеки продолжали расти. Наконец, мы получили сигнал об окончании очередного дня. Уходя, я услышал завуалированные проклятия и угрозы. День за днем я был всепобеждающим. К этому времени я привлек внимание, и во время перерыва помощник продюсера сказал, что они хотят, чтобы после завершения дня я дал интервью. Я проигнорировал просьбу и вернулся к игре.

На следующее утро меня отвели в сторону и напомнили, что по контракту я обязан сотрудничать с телевизионщиками. Если я не вылечу, то в тот же вечер дам интервью. В тот день мое раздражение было очевидным, я увеличил ставки и сорвал банк. Когда я подошел к кабинке, которую они установили, на меня наложили грим и начали то, что должно было быть самым болезненным интервью, когда-либо транслировавшимся по каналу ESPN.

В своих ответах я был отчужден, резок и немногословен. Интервьюер быстро заняла оборонительную позицию, и я не давал ей ни капли надежды спасти что-либо из интервью. Наконец, они сдались, и я отошел от камеры. Я слышал, как один продюсер попросил одного из сотрудников выяснить, в чем моя проблема.

Я добрался до квартиры и предупредил Кайю, что в вентилятор может попасть дерьмо. Она велела мне не волноваться и сосредоточиться на картах. Так я и делал в течение следующих двух дней, а потом вышло интервью.

***

Бывший профессор, обвиненный в сексуальных домогательствах и плагиате работы коллеги, возглавляет Мировую серию покера. Пленных не брали, так как меня обсуждали по всей стране за мой плохой характер. Это было хуже, чем в первый раз, поскольку тогда пострадал в основном только академический мир. Теперь же я был на всенародном обсуждении, в ходе которого велись дебаты о том, не должен ли я отказаться от участия в соревнованиях.

Они выследили Лору, но та не дала никаких комментариев. Джейсон Федер, с другой стороны, был рад рассказать обо всех моих недостатках и ошибках. Я попытался расставить приоритеты, чтобы продолжить. Теперь каждый день я подвергался ехидным комментариям игроков, пытающихся вывести меня из равновесия и заставить потерять контроль. Я сопротивлялся как мог, продолжая выигрывать.

Затем последовал удар ниже пояса, когда съемочная группа новостей устроила засаду на Кайю и Джуди, когда те вышли из дома, чтобы отвезти Джуди в школу. Репортер-мужчина бросал в Кайю двусмысленность за двусмысленностью, и Джуди заплакала, когда Кайя, наконец, увела ее обратно в квартиру. В дверь непрерывно звонили, а репортер требовал ответа. Наверное, хорошо, что утром я уже уехал, иначе бы я убил этого хуесоса. В тот день мы продолжали играть до тех пор, пока не появилось объявление, в котором говорилось, что мы достигли магического числа. Каждый достигший его игрок будет иметь право на денежное вознаграждение, основанное на его рейтинге.

Я был взволнован, вернувшись домой и рассказав новости. В то время я этого не знал, но они договорились не рассказывать мне о событиях утра. Я видел, что они – в стрессе, но, черт возьми, все мы были там, но конец приближался, и я надеялся, что все вернется на круги своя.

Кайю вызвали в офис ее босса и спросили, нет ли конфликта из-за наших отношений. Им придется позволить юристам разобраться, сможет ли Кайя сохранить свою работу. Джуди подвергалась насмешкам и шуткам со стороны одноклассников. Боже, если бы я только знал, через что они прошли, чтобы защитить меня. Но я был вовлечен в тихое и безжалостное восхождение по лестнице.

Пошли слухи, что внешне меня не трогают насмешки, и большинство перестали меня домогаться, а число игроков продолжало сокращаться. Четыре стола, потом три, потом два, и я моргнул, когда пришло известие, что мы – к счастью, немногие – вышли в финал.

В турнире образовался короткий перерыв, поскольку телевидение перегруппировывалось, чтобы получить еще больше информации обо всех. Когда у одного из продюсеров хватило наглости спросить, не соглашусь ли я сотрудничать, я сначала подумал, какого черта я должен это делать. Но потом сказал, что согласен сотрудничать, сделав заявление. Всеобъемлющее заявление, которое опишет суть противоречивой ситуации. Я не буду отвечать на вопросы, так что, они либо согласны, либо нет.

Они поспешно согласились, и я оказался перед камерой, начав с самого начала и проследив историю своей жизни. Я рассказал все как есть, ничего не скрывая. Затем извинился за свое предыдущее интервью и объяснил, что хотел всего лишь защитить Кайю и Джуди. Закончив свое заявление простой просьбой оставить Кайю и Джуди в покое, я начал задыхаться, и по моему лицу потекли слезы.

***

Я вернулся в квартиру, где мы все начали расслабляться от стресса. Шли дни, и все мы, казалось, приходили в себя, зная, что день получения вознаграждения будет значительным. Тем временем мое интервью стало жить собственной жизнью. Телестанция за телестанцией передавали его между собой. Предприимчивый репортер разыскал Тери Стивенса, которая подтвердила всю мою историю.

Затем начались поиски трех моих обвинителей в сексуальных домогательствах. Но об этом я узнал позже. Все, чего я хотел, – это проводить время с Кайей и Джуди.

Наступил конец перерыва, когда я предложил отправиться в Большой Каньон.

Мы устроили пикник и провели весь день, наблюдая за этим божьим чудом. Все было хорошо, когда мы подошли к квартире. Первой подбежала и вошла внутрь Джуди, в то время как мы с Кайей забирали вещи из машины. Инстинктивно я почувствовал что-то необычное. Каким образом Джуди попала в дом? Прежде чем успел полностью осознать это, я услышал изнутри крик Джуди.

Кайя была всего в паре метров от двери, когда закричала Джуди. Как медведица, защищающая своего детеныша, она бросилась внутрь, и я сразу же услышал ее повышенный голос, добавленный к какофонии, разразившейся внутри.

Я бросил все, что нес, и побежал к квартире. Едва успев заметить сломанный дверной косяк, я поспешил внутрь. Там высокий тощий неопрятный мужчина изо всех сил пытался удерживать Джуди в охапке, ему мешал большой охотничий нож, который он держал в руке. Кроме того, все усложнялось тем, что Кайя кричала и боролась с ним, чтобы освободить Джуди.

– ПРОКЛЯТАЯ СУКА, Я УБЬЮ ЕЕ, ЕСЛИ ТЫ НЕ СЛЕЗЕШЬ С МЕНЯ! Услышав угрозу, Кайя немедленно отступила и взмолилась о пощаде для своего ребенка.

– Пожалуйста, Чарли, пожалуйста, не трогай Джуди! – рыдала она, умоляя бесчувственного отца, который держал судьбу Джуди в своих руках.

– Мне нужны деньги, которые твой парень выиграл на турнире! Отдашь мне все деньги, и ты и эта маленькая говнючка будете жить! Я все же порежу тебя, но ты будешь жить, гребаная шлюха!

Кайя отчаянно пыталась объяснить, что огромные стопки фишек на миллионы долларов были только для вида. Их еще никто не получил. Это не фиксировалось в обезумевшем от метамфетамина мозгу Чарли. Все что он знал, это то, что он, наконец получив условно-досрочное освобождение, обнаружил, что Кайя и Джуди исчезли и избежали его мести. Потом он увидел их по телевизору и отправился на охоту. Он ворвался в квартиру и обыскал ее в поисках денег. И тут из ниоткуда появилась эта сучка со своим ребенком. О, да, кто-то должен был заплатить!

Я мог сказать, что попытка Кайи воззвать к его логике лишь заставляла его еще более возбуждаться, а угрозы в адрес Джуди становились все более явными. Мне пришлось заставить его обратить внимание на себя, чтобы дать Джуди шанс.

– Эй, Чарли, дело тебе нужно иметь со мной. Я отдам тебе все что у меня есть, лишь бы ты не причинил вреда Джуди. Отпусти ее, и мы с тобой заключим сделку, и все смогут отсюда уйти.

Все время, пока я говорил, я медленно и как можно более не угрожающе приближался к нему. Я не мог не заметить страха на лице Джуди. На лице Чарли появился свет узнавания.

– Да, я тебя знаю. Ты – тот жалкий сукин сын, что отнял у меня эту шлюху. Да, если хочешь ее, тебе придется заплатить мне.

Джуди попыталась вырваться, но он приставил нож к ее горлу. Сейчас или никогда. Моя рука метнулась вперед и схватила запястье его руки с ножом. Я быстро убрал другую руку, чтобы убрать нож подальше от Джуди.

Удивленный моим движением, Чарли был вынужден отпустить Джуди, чтобы защититься от моего нападения. Джуди высвободилась и подбежала к Кайе.

– Бегите! – крикнул я Кайе и переключил свое внимание на Чарли, в то время как мы продолжали бороться за нож. Это было нечестное соревнование, я всю жизнь вел малоподвижный образ жизни, а Чарли, набравшийся сил после тюрьмы, издевался над моими усилиями.

Нож сверкнул, и я задохнулся от боли и брызнувшей из руки крови. Я быстро отступил к двери. Мне нужно было выиграть время ради Кайи и Джуди. Чем дольше я буду охранять выход, тем больше будет у них шансов. Чарли, подходя ко мне, был озабочен лишь тем, чтобы ранить меня. Мне пришлось ослушаться старой пословицы, что от поножовщины надо убегать. Если я убегу, Чарли поймает Кайю и Джуди. Этого я допустить не мог.

Нож снова ударил меня, и я почувствовал, как теплая липкая кровь сочится на рубашку из раны на торсе. Потом еще один порез и еще, в то время как Чарли наслаждался тем, что калечит свою жертву. Я начинал чувствовать головокружение. Я все еще держался на ногах, и теперь Чарли, как загнанный в ловушку зверь, почувствовал необходимость бежать. Он бросился на меня и сбил с ног. Я схватил его и уронил на пол ухватившись за руку с ножом. В отчаянии я обеими руками удерживал его нож подальше от себя, а Чарли свободной рукой несколько раз ударил меня по лицу.

Я проигрывал, терпел неудачу. Точно так же, как терпел неудачу всю свою жизнь. Я потерял Лору, а теперь потеряю и Кайю. Мое зрение затуманилось, когда силы покинули меня. Ничто не могло остановить неизбежное. Последним моим взглядом было торжествующее выражение лица Чарли, когда он приготовился вонзить нож в мое тело и прикончить меня.

– НЕ ТРОГАЙ МОЕГО ПАПУ! – услышал я крик Джуди, и эти слова причинили мне боль больше, чем любая из моих травм, когда я почувствовал болезненный электрический шок, и все потемнело.

***

Именно этот раздражающий сигнал привел меня в чувство. Мой затуманенный мозг пытался найти источник, но я не мог его определить. Мое сознание роилось как пчелиный улей, когда я открыл глаза и увидел странное зрелище белых плиток на потолке. Я услышал, как кто-то сказал: «Он приходит в себя», и вокруг меня закружилась активность и движение.

И тут понял, я просто знаю, что рядом Кайя, и поднял руку, почувствовав ее знакомую теплую мягкую руку, сжимающую мою, в то время как она плакала надо мной. Я пытался заговорить, но она лишь покачала головой и улыбнулась мне. Потом все снова исчезло.

Когда я проснулся, Кайя все еще была здесь, все так же держа меня за руку. Из комнаты, из аппаратов, к которым я был прикреплен, из торопливой суеты снаружи было ясно, что я нахожусь в отделении интенсивной терапии. Я начал волноваться, насколько сильно пострадал. Кайя успокоила, сказав, что я потерял много крови, и мне наложили несколько швов, и пройдет некоторое время, прежде чем полностью заживет мое лицо. Полиция добралась до нас и схватила нас обоих, прежде чем Чарли успел совершить последний удар. Со мной все будет хорошо, меня должны были перевести в обычную палату, как только та освободится. Я все пытался заговорить, но не мог произнести ни слова и обнаружил, что опять засыпаю.

При следующем пробуждении я оказался в другой палате, но с той же прекрасной Кайей, несмотря на изнурительное испытание.

– Тебе нужно идти домой, Кайя, и немного отдохнуть.

Она покачала головой и сказала, что им с Джуди хорошо здесь.

Упоминание о Джуди напомнило мне последнее, что я слышал, и на моем лице видимо проявилась боль, поскольку Кайя спросила, что случилось.

– Последнее, что я слышал, это как Джуди умоляла меня не причинять вреда ее папе. Просто у меня сложилось впечатление, что мы – семья, и то, что у меня ее отняли, было худшим, что со мной случилось, – печально сказал я, оплакивая потерю своего заблуждения.

– Слушай сюда! – резко сказала мне Кайя. – Мы и ЕСТЬ твоя семья! Когда ты услышал, как Джуди плачет по своему папочке, она была права. Ее папочка – это ты! Она плакала по тебе! Знаешь, откуда еще я знаю, что мы – семья? Ты велел мне идти отдыхать домой. Домой! Не в нашу квартиру, а в наш дом, мистер! И тебе лучше знать прямо сейчас, что где бы мы ни были вместе, там наш дом!

Прежде чем я успел ответить, двадцатидвухкилограммовый тайфун бросился на кровать с криком:

– Папа! Папа!

Я ничего не мог с собой поделать. Я начал рыдать, обнимая Джуди так крепко, как только мог. Мы все трое плакали, а медсестры сбились в кучу, не зная, что делать. Старшая медсестра властно отодвинула их и позволила нам немного побыть наедине.

Когда мы все успокоились, Кайя рассказала мне новости. Выходки Чарли были запечатлены нашими камерами видео-няни, и ему гарантирован долгий тюремный срок. Полиция выпустила видео в СМИ, и оно было воспроизведено на национальном уровне в моей продолжающейся хронике. Мировая серия обратилась к Кайе, чтобы спросить, не смогу ли я продолжить. Она сказала, что я сам приму это решение.

– А как ты думаешь, Кайя? Должен ли я продолжать или сдаться? Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал.

Кайя только улыбнулась и сказала:

– Я счастлива, что тебя интересует, что я думаю. Но решать тебе, и что бы ты ни сделал, знай, что твоя семья поддержит тебя на сто процентов.

***

Вот так я и оказался за последним столом. Повидавший виды, избитый и все еще, по-видимому, жаждущий наказания. Я играл тихо и наблюдал, как другие сражаются между собой. Я продолжал терять суммы по мере увеличения блайндов. Но все равно выжидал.

Когда количество игроков за столом уменьшилось, я стал обращать особое внимание на одного из них. Классический стереотип хулигана, все что он делал, это насмехался и всех оскорблял. Он воспользовался паузой и провел расследование относительно всех нас. Это делало его колкости намного более эффективными. Ему так хотелось накинуться на меня, но поскольку я бездействовал, ему приходилось сдерживаться.

В конце концов, мы столкнулись, и я начал догадываться, во что ввязался, когда он упомянул, что я – изменщик, что моя жена меня бросила, что я болтаюсь с метамфетаминистами. Я мог бы остановить это. Мировая серия наказывает игрока за жестокое обращение, но если бы я это сделал, то хулиган бы понял, что достал меня. Поэтому я молча сносил все.

Когда я сдал раздачу, хулиган устроил большое шоу, встав и исполнив победный танец ради удовольствия зрителей. Я молча смотрел, как миллион моих фишек скользнул к нему через стол.

Игра продолжала гудеть, и пару раз мне удавалось взять блайнды и держаться.

Потом нас осталось трое: хулиган, я и парень с короткой стопкой фишек, который вскоре должен был пойти ва-банк. Именно это и произошло, и я взял фишки, когда финишер третьего места покинул стол. Затем нам пришлось сделать паузу ради шоу-бизнеса. Лас-Вегасские танцовщицы, несущие подносы со стопками по сто долларов, сваленными горой на столе, подчеркнутые огромными кучами стопок фишек.

Хотите знать, почему между двумя финальными соперниками лежат горы фишек? Для показа по телевизору лучший визуальный эффект дает гора фишек по сто долларов, нежели если бы у вас были фишки по миллиону, которых будет всего горсть. Кто захочет на это смотреть?

Теперь бой шел один на один, и хулиган пустил в ход все, что было в его арсенале. Пока мы продолжали играть, меня обзывали всеми возможными оскорбительными терминами. Затем хулиган перешел черту, заявив, что я сплю с шлюхой метамфеминиста. Он смог увидеть, что это замечание нанесло некоторый ущерб моей реакции. Я сказал ему, что он может говорить обо мне все что хочет, но не вмешивать в это мою семью. Он лишь усмехнулся.

Я попытался сопротивляться, думая о чем-то несвязанном, впервые за много лет я вспомнил о гипотезе Ходжа, и знакомая кляча потянула меня. В чем дело? Все буйство хулигана было напрасным, так как я продолжал играть, защищенный от его вреда. Забрав половину его фишек на фул-хаузе, я спросил, не собирается ли он станцевать победный танец.

Он потерял самообладание и начал бросать оскорбление за оскорблением в адрес Кайи. Я перелезал через стол, чтобы схватить его, когда меня поймали телевизионщики, и схватка вызвала паузу. Я посмотрел на Кайю и Джуди в зале казино, чтобы увидеть, как они реагируют. Я видел, что они были расстроены тем, что был расстроен я.

Когда мир был восстановлен и игра возобновилась, я увидел, что он, наконец, достиг своей цели. Все, чего я хотел, – это быстро его раздавить. Я знал, что не могу позволить страсти диктовать свою игру, но он вывел меня из равновесия, и я отчаянно пытался найти способ успокоиться.

Я закрыл глаза и подумал о самом успокаивающем, что мог. Вид Кайи, тасующей карты, когда мы играли в покер на раздевание. Когда мы завершали нашу любовь. Перетасовка этих карт... постоянные значения в поле... и все же, вечно беспорядочно меняющиеся... но каждая прогрессия будет отличаться от другой перетасовки... Как вписывается эта гипотеза? Мой мозг лихорадочно работал, а уравнения вспыхивали в моей голове, когда я подсчитывал результаты.

Как долго я оставался в оцепенении, не знаю. Все что я знаю, это то, что меня осторожно встряхнули, зная, что раздача сделана, мои открытые карты были передо мной, а в середине стола лежали пять миллионов фишек, поставленных хулиганом, ожидающим моего ответа. Вместо этого я посмотрел на аудиторию, нашел Кайю, и закричал:

– Гипотеза!

Кайя была озадачена, но знала меня достаточно хорошо, чтобы понять, если у меня такая реакция, это должно стать большой новостью. Внезапно мне стало безразлично как играть. Деньги за второе место меня вполне устраивали. Я еще раз повысил ставку, не глядя на карты. Это смутило хулигана, настаивавшего, чтобы я посмотрел карты, прежде чем мне разрешат делать ставки. Затем последовал флоп, и я объявил ва-банк, по-прежнему не имея ни малейшего представления о своих открытых картах. Я встал из-за стола и подошел к Кайе, когда она пробормотала «Джеймс!», и я обнимал ее, невзирая на шум от ответа хулигана на мой ставку и раздачи карт, в результате чего я получил флеш-ройял против стрита хулигана. Иногда все сводится просто к удаче.

Вокруг нас разразилось столпотворение, в то время как я продолжал обнимать Кайю. В конце концов, меня уговорили вернуться к столу для презентации победителя. Хулиган в ярости набросился на мой «непрофессионализм». Я стоял с обязательной дерьмовой ухмылкой и сделал несколько бойких замечаний. Мне удалось помешать им надеть на меня браслет чемпиона. Ни за что на свете я не стал бы носить такое кричащее, показное украшение. Я не соглашусь ни на что меньшее, чем на бумажный браслет, который сделала для меня в классе Джуди.

Кайя решила, что хочет отпраздновать это событие, и нам предложили пентхаус в отеле-казино, где работала Кайя. Мне сообщили, что меня будут приветствовать во всех помещениях казино. Наверное, статус знаменитости прощал все грехи.

Когда мы, наконец, устроились, Кайя сделала так, что все испытания и невзгоды стоящими того, чтобы нам стало плевать на мир. Когда, наконец, вышел подышать свежим воздухом, я позвонил в службу обслуживания номеров, чтобы принести несколько блокнотов, ручек и ноутбук. Я сказал Кайе, что мне пора на работу.

***

Три месяца спустя в небольшом, но уважаемом учебном журнале появилась статья. «Решение гипотезы Ходжа по сдвигу Варонского». Написанная доктором Беном Стивенсом и доктором Джеймсом Ридом, она вызвала цунами в мире математики. В конце концов, было решено, что Гипотеза решена, и мы с Тери Стивенс получили премию в размере миллиона долларов.

Вся эта шумиха привлекла внимание «Шестидесяти минут» Си-Би-ЭС, чтобы сделать очерк обо мне как о «плохом мальчике – гении математики-байкере». Я думаю, что все ботаники там увидят во мне какого-то преступника. Чего мир не видел, так это того, что я укутывал Джуди одеялом и читал ей сказку перед сном. Вот вам и мой образ плохого мальчика.

Съемочная группа заставила меня повторить всю мою историю еще раз, и я удивился, зачем. Оказалось, что они выследили Карен Хадженс и двух других моих обвинительниц в сексуальных домогательствах. Не потребовалось много усилий, чтобы одна из них раскололась и столкнулась с правдой, две другие отказались от своих историй.

Оказалось, что в университете творятся сексуальные непристойности, но они вращаются вокруг Джейсона Федера и его приятеля, декана. В течение многих лет Джейсон обменивал оценки на секс и записывал его на видео. Студенток шантажировали, чтобы они продолжали заниматься сексом с Джейсоном и деканом, пока те не набрасывались на свежачок.

На Карен и двух девушек оказали давление, чтобы они выдвинули обвинения против меня в обмен на их свободу и возвращение видео. На экране появился сильно отредактированный фрагмент, который ясно показывал возбужденного Джейсона и его друга, декана, пробующего девушек. Затем в репортаже опять появилась плачущая, обезумевшая Карен Хадженс, умоляющая меня о прощении. Следующее, что было показано, – это снимок Джейсона, убегающего от съемочной группы новостей с криком: «Без комментариев!» Затем репортер сообщил, что Попечительский совет университета начинает расследование. Затем было показано изображение тикающих часов.

Не успело шоу закончиться, как на стене зазвонил телефон. Мне пришлось следить за идентификаторами звонков, чтобы не иметь дела с людьми, которых не хотел слышать. Большинство из них были моими, так называемыми друзьями и коллегами, что бросили меня в трудную минуту и теперь собирались заверить меня, что они с самого начала знали, что я был невиновен. Потом позвонили родители. Я решил, что, по крайней мере их, должен выслушать, хотя они тоже поспешили осудить меня. Единственным человеком, которого я был рад услышать, это Тери Стивенс. Мы плакали вместе, зная, что наконец-то, пришло оправдание, но какой ценой – мы потеряли Бена.

Затем протянул руку Попечительский совет и пригласил меня вернуться, чтобы они смогли предложить свои извинения. Я полетел обратно с Кайей и Джуди и провел целый день, обдумывая различные предложения о своем возвращении. Все что я мог им сказать, это, что переговорю об этом с Кайей и дам им знать.

***

Я стоял в VIP-зале аэропорта перед обратным рейсом и смотрел, как она идет ко мне. Даже прошедшие годы мало что изменили в ее красоте.

– Привет, Рид.

Боже, воспоминание об этом голосе, приветствующем меня, заставило мои колени ослабеть. Каким-то образом я прохрипел:

– Привет, Лора.

– Я придумала так много способов начать этот разговор, Рид, а теперь в голове – полная пустота. Я думала о том, чтобы ворваться на вечеринку Совета попечителей в честь тебя, но, увидев, что декан, Джейсон и я – персоны нон грата, подумала, что это будет немного неловко. Неофициально нас всех уведомили, что собираются уволить.

– По-видимому, девушки выходят из тени, чтобы заявить о себе как о жертвах маленькой схемы Джейсона. С некоторыми из них он трахался во время нашего с ним брака. Я бросила его, Рид. Я собираюсь вернуться домой с сыном, перегруппироваться и попытаться начать все сначала.

– Знаю, что не заслуживаю этого, но хочу, чтобы ты подумал о нас, Рид. В течение стольких лет мы были идеальны вместе, и со временем смогли бы стать такими снова. Ты должен понять, что я так сильно тебя любила, а когда услышала это ужасное свидетельство, все, о чем могла думать, это о твоей измене. Она затуманила мой разум. Боже, как она затуманила мой разум! Все, о чем я могла думать, это наброситься на тебя и причинить боль.

– Ты полюбишь моего сына, если встретишься с ним, Рид. Если бы ты не знал, что его отец – Джейсон, все, что бы ты увидел, – это красивый маленький мальчик. Если еще не слишком поздно, согласишься ли ты это сделать?

– Если не сможешь, я пойму. Я прошу у тебя прощения. Я знаю, знаю, я его не заслуживаю, но все же прошу. Я знаю, что у тебя большое сердце. Я знаю, что ты способен дать мне это облегчение. Пожалуйста, подумай об этом.

Я молча стоял и не верил тому, что слышал.

– Лора, я смотрел, как ты подходишь, и до сих пор не могу забыть, какая ты красивая. И когда ты заговорила, все, о чем я мог думать, были счастливые воспоминания, которые мы делили с тобой. В идеальном мире я бы сказал «да», и мы бы ушли отсюда и начали все сначала.

Лора просияла, увидев потенциальный прорыв.

– Но мы живем не в идеальном мире. Мы находимся в этом долбанном несовершенном мире, где многое не имеет никакого смысла. По сравнению с тобой Кайя – уличная кошка. Но дело в том, что она – МОЯ уличная кошка. Я знаю, что, если я попаду в беду, она будет рядом до последнего, чтобы помочь и защитить меня. Мы с Кайей выстроили наши отношения, и ничто из того, что ты или кто-либо другой может сказать или сделать, этого не изменит.

– Мы будем продолжать любить друг друга в течение следующих сорока или пятидесяти лет, и единственное, что нас остановит, – это когда один из нас сойдет в могилу. И я молю Бога, чтобы первым ушел я, потому что не хочу жить в мире, в котором нет ее.

Осознание того, что она меня потеряла, заставило ее лицо вытянуться, в то время как я продолжил говорить.

– Что касается прощения тебя, за то, что ты со мной сделала, да, я могу тебя простить, потому что в конечном счете это привело меня к встрече с Кайей. Чего я не могу тебе простить, так это твоего обращения с Беном. Он любил тебя как дочь, а когда ты ушла от меня, то ушла и от него. Ты не пришла проститься с ним и не обращалась к Тери, когда та в этом нуждалась. А потом ты участвовала в академической подлости, солгав о нем. Ты знала, как Бен дорожит знаниями и образованием, а ты запятнала его память, участвуя в маленькой охоте Джейсона на ведьм.

– Так что, нет, Лора, я не могу тебя простить. Могу лишь надеяться, что ты и твой сын сможете жить своей жизнью и быть счастливыми, но это будет не с моим благословением.

Я наблюдал, как Лора начала плакать передо мной, и подошла стюардесса, чтобы сказать мне, что моя спутница, мисс Варонски и наша дочь уже поднялись на борт самолета. Лора подняла глаза при упоминании имени Варонски, и поняла, что я сделал честь Кайе, упомянув ее девичью фамилию в своих бумагах. Я отвернулся, не попрощавшись, и пошел к ожидавшему меня самолету «Гольфстрим.

Одним из соблазнов прилететь на вечеринку Совета попечителей было использование частного самолета одного из выпускников. Вскоре я уже сидел в своем кресле на высоте девяти тысяч метров с маленьким живчиком на коленях. Она была занята работой, и я на минуту закрыл глаза, пытаясь раз и навсегда избавиться от остаточной боли в сердце, когда мы с Лорой закончили.

Я почувствовал толчок, открыл глаза и посмотрел вниз. Джуди требовала моего внимания к своим карандашным каракулям на полях книжки-раскраски. Я посмотрел на алгебраическое уравнение и сказал, что оно правильное. Она улыбнулась и вернулась к работе над блокнотом.

Я посмотрел на Кайю, весело наблюдавшую за нами, качая головой, и опять привлек ее внимание к своему ноутбуку, ради покупки детской люльки, необходимой для нашего нового дома.

Закрыв глаза, я опять подумал, что этот мир чертовски неидеален. Но время от времени вы сталкиваетесь с кем-то, с кем у вас есть шанс сделать свой мир полным. И когда вы найдете такого человека и поставите на него свое сердце и душу, призом будет вечная любовь с вашей второй половинкой. И это делает такую игру стоящей.

Потом я почувствовал толчок маленького живчика.