Глава 7

Хотя их ситуация с работой началась бурно, вскоре пара вошла в полунормальный ритм жизни. Вэнс посетил местный книжный магазин и приобрел книгу «Кулинария для чайников». Для него это была совершенно новая сфера деятельности, и, хотя со временем он стал хорошо разбираться в основах кулинарного искусства, он воспринимал это, скорее, как необходимое зло и никогда не мог постичь того, что многие называют радостью приготовления пищи. Это просто было не его.

Эбби нравилась его стряпня, и она подбадривала его на каждом шагу. По правде говоря, кулинария не была и ее первой любовью, но как его жена она была готова принять эту традиционную роль, однако необходимость побуждала его к вездесущей роли на кухне, чтобы не ждать ужина так поздно, чтобы она его приготовила.

В течение августа, сентября и октября Эбби все больше и больше работала сверхурочно, и это все сильнее ущемляло их совместное времяпрепровождение. Поскольку она получала оклад, в ее зарплате никогда не было разницы, поэтому таким образом он не мог проверить ее часы. Но то, чего им не хватало по времени, Эбби компенсировала качеством. Они были близки по крайней мере четыре дня каждую неделю и всегда по выходным, за исключением периода менструации.

Она никогда не ослабевала в своем энтузиазме к сексу. На самом деле, если уж на то пошло, ее аппетит, казалось, только возрастал. Может быть, она и не очень любила готовить, но следила за тем, чтобы ее мужчина был полностью удовлетворен каждый раз, когда они сходились. Она никогда не отказывала ему и часто сама инициировала близость. Вэнс определенно не жаловался, пока...

***

В последний день октября Эбби вернулась домой немного нервной. Вэнс не знал, случилось ли что-то на работе и было ли это чем-то таким, о чем она не могла говорить. Наконец, после того как они занялись страстной любовью в тот вечер, она затронула тему того, что было у нее на уме.

– Дорогой, у меня есть кое-что на работе, о чем я должна тебе рассказать. Я хочу, чтобы ты знал сразу, что я НЕ ХОЧУ туда ехать, но мне не оставляют выбора. Если не поеду, то это может стоить мне работы.

– В чем дело, детка? Что тебя просят сделать? – спросил он.

– Через две недели мои боссы, все шесть исполнительных вице-президентов DFSB, планируют отправиться в Сан-Франциско, штат Калифорния, на деловое совещание и тренинг по командообразованию. Посещение и участие являются обязательными для всех шестерых из них, а также для нас, персональных помощниц.

– Компании постоянно делают подобное, дорогая. На самом деле, я мог бы к вам присоединиться, и мы могли бы одновременно устроить мини-отпуск, – заверил он.

– Вот это-то мне и не нравится. Основное внимание уделяется снятию стресса от ежедневных нагрузок на работе и сплочению коллектива, но только для самих сотрудников. Ни жены, ни мужья присутствовать не могут, ни даже секретарши. Это только для нас восьмерых. Мы с Кэролайн будем жить в одной комнате, а шесть вице-президентов разберутся между собой. Но это еще не самое худшее.

– Не худшее?

– Нет. Как я уже сказала, одним из основных направлений деятельности является снижение стресса. В таком случае никому из нас, ни им шестерым, ни Кэролайн, ни мне, не разрешается брать с собой мобильные телефоны, планшеты, ноутбуки или любые другие электронные устройства с возможностью связи. По сути, на все выходные мы будем отрезаны от внешнего мира. О, на случай чрезвычайной ситуации у наших гидов будут телефоны, но их телефонные номера должны быть зарезервированы только для серьезных чрезвычайных ситуаций. Я не смогу поддерживать с тобой связь, пока меня не будет, и я НЕНАВИЖУ это. Я просто не хочу уезжать и быть вдали от тебя так долго. И ужасно буду по тебе скучать.

– Ты права. Мне это тоже ни капельки не нравится. Когда ты должна уехать и возвратиться?

– Насколько понимаю, поскольку это на другом конце страны, мы должны вылетать в полдень в пятницу, провести вечер пятницы и весь день субботы на тимбилдинге, а затем вылетать обратно в воскресенье днем. Я еще не уверена насчет времени вылета.

– Понимаю. У тебя есть какие-нибудь идеи, в каких упражнениях по сплочению команды они планируют принять участие? – с любопытством спросил он.

– Я принесла домой брошюру о месте, где проводится мероприятие выходного дня. Я уже ее просмотрела, а ты можешь изучать сколько угодно. В ней есть контактные номера экстренных служб, и я хочу, чтобы на всякий случай они у тебя были, если что-то случится с тобой или с кем-либо из наших семей. Но в двух словах, нас поведут на экскурсию по Алькатрасу, знаменитой тюрьме, затем мы отправимся на Рыбацкую пристань, где есть какая-то антикварная коллекция игровых автоматов, в которых игры стоят от одного до пятидесяти центов. Кроме того, устроят какую-нибудь глупую погоню за дикими гусями, когда мы отправимся по всему городу на охоту за сокровищами. Команды разделятся и будут соревноваться в фото- и видеосъемке в таких районах как Северный пляж, Финансовый и Пресидио. Говорят, что это будет здорово, но я совсем не жажду этого.

– Никакой электроники, да?

– Ну, кроме камер. Нам рекомендуется делать все снимки и видео, которые мы хотим. На самом деле это даже настоятельно рекомендуется в качестве памяти об опыте создания команды. Единственные камеры, которые есть у нас с тобой, установлены на наших мобильных телефонах, а они категорически запрещены. Я определенно не собираюсь покупать фотоаппарат. Единственные воспоминания, которые я хочу сохранить, – это воспоминания о нас с тобой. Больше ни о ком.

– Дорогая, в любом случае я не собираюсь давать тебе советы. Если запрещу тебе ехать, а тебя уволят, ты можешь на меня обидеться за то, что я стал причиной увольнения. С другой стороны, если бы я убедил тебя ехать, а ты возненавидела это или по какой-то причине пережила ужасный опыт, то могла бы обвинить меня в том, что это я уговорил тебя поехать. В любом случае, дорогая, ты будешь на меня обижена. Мы никогда не расставались так надолго с тех пор как поженились, и мне это нравится не больше чем тебе. Но это – твое решение. В любом случае я поддержу тебя на все сто.

– О, я знала, что ты это скажешь, – с разочарованием сказала она. – Это одно из тех решений, которые прокляты, хоть примешь их, хоть нет, не так ли?

– Ага. Но если решишь поехать, я уверен, что смогу найти, чем занять свое время, может быть, схожу в кино, или в парк, или в музей, или даже на одно из шоу. Найду, чем заняться.

– Ну, если ты так думаешь, то это заставляет меня чувствовать себя по поводу поездки немного лучше. Думаю, прямо сейчас мы все еще нуждаемся в том, чтобы я получила эту работу, так что, я могу согласиться, просто чтобы сохранить ее. Но в следующем году, если опять попытаются так со мной поступить, я просто уволюсь. Уверена, что к тому времени ты встанешь на ноги, и мой доход не будет иметь такого значения. Черт, возможно, мне даже не придется работать!

– Просто продолжай так думать, детка, – сказал он со смешком.

– Ну, а тебе лучше не дрочить, пока меня не будет, мистер. Я собираюсь попрыгать на твоих костях, как только вернусь, и опустошить эти шарики досуха, – хихикнула она.

– Рассчитываю на это, детка, – подтвердил он.

Две недели спустя, уезжая на выездную сессию, по прибытии в аэропорт, ему пришлось оставить ее, когда она проходила проверку на контроле. Он не смог сопровождать ее дальше по соображениям безопасности. Прежде чем пройти, она яростно обняла его и подарила прощальный поцелуй, от которого у него скрючились пальцы на ногах, и эротично прошептала ему, чтобы он помнил об этом, пока она не вернется, чтобы выполнить свое обещание выдоить его досуха.

***

Вэнс решил отказаться от походов в кино или одиночных прогулок, к тому же он не очень любил пить, так что занимать места в вездесущих барах его тоже не привлекало. По дороге домой он купил пару DVD-дисков в Redbox, съел дома немного попкорна и посмотрел блокбастеры, пропущенные в школьные годы. Но в субботу утром, после того как остался спать в одиночестве, что ему было трудно сделать, его вдруг осенило.

Он захотел сделать ей сюрприз после ее воскресного возвращения из Сан-Франциско. Эбби очень любила итальянские блюда, а два ее любимых блюда были суп «Pasta e Faggioli» и «цыпленок Марсала». Он никогда раньше не готовил ничего настолько сложного, по крайней мере, с его точки зрения, но хотел, чтобы к ее приезду ее ждало особое угощение. Проведя небольшое исследование в Интернете и изучив комментарии поклонников обоих блюд, он составил список необходимых продуктов, чтобы приготовить оба блюда с нуля.

Добрая часть времени в субботу была потрачена на покупку, мытье и подготовку всего, что будет готовиться в воскресенье, чтобы все было свежим. Он провел несколько часов, тщательно подготавливая все к заключительным этапам приготовления на следующий день. Ее самолет должен был прилететь в пять часов, поэтому он рассчитал время, чтобы все было готово к шести, когда, по его расчетам, они войдут в дверь своего дома.

Хотя ему не нравилось готовить, особенно прилагать столько усилий, чтобы приготовить одно блюдо на двоих, он был вне себя от радости, что самоотверженно совершил этот поступок в знак любви к жене.

Он ждал и ждал, и наконец, она появилась у выхода из зоны выдачи багажа, буксируя свой чемодан на колесиках. Она выглядела измотанной, что его удивило. Он думал, что эти выходные должны были снимать стресс. Когда она, наконец, добралась до общественного места, где он ее ждал, она сделала невыразительное лицо и бегло обняла, сказав, что устала и просто хочет домой. Вэнс не совсем понимал, что с этим делать. Это определенно был не тот образ, который он рисовал в своем воображении последние три дня. Совсем наоборот.

– Все в порядке? Ты не заболела или что-то в этом роде? – быстро выплеснул он.

– Со мной все будет в порядке, – произнесла она нараспев. – Наверное, смена часовых поясов. Просто хочу поехать домой и лечь в свою постель.

– Это были долгие выходные, – добавила она.

Он думал, что проявит чуткость и позволит ей самой рассказать о том, что ее тяготит. Все было напрасно. По дороге домой она не произнесла ни слова. Затем ему пришло в голову, что как только она увидит, какие удивительные усилия он приложил, чтобы приготовить ее любимые блюда, то может немного приободриться. Единственное слово, которым он мог описать ее настроение, было «полный крах». Когда он выпалил обязательное «та-дам» при открытии особой трапезы, она одарила его печальной улыбкой, которую он не привык видеть. Она и правда села и немного поковырялась в еде, просто из вежливости. Но в основном просто немного потолкала ее по тарелке, а потом объявила, что устала. Она собиралась принять душ и лечь спать.

Она испытывала его терпение. Сама бы она никогда не позволила ему оставаться таким отстраненным, таким отчужденным, не тыча и не подталкивая, пока его плотина не будет прорвана. Но что-то подсказывало ему не давить на нее. Но завтра, несмотря ни на что, он собирался докопаться до сути всего этого.

С отвращением Вэнс выбросил свои неоцененные кулинарные усилия в мусорное ведро и прибрался на кухне. Он засиделся за телевизором до полуночи и впервые заснул на диване в одежде. Вечер закончился совсем не так, как они оба ранее предполагали.

***

На следующее утро, принимая душ, он услышал, как она разговаривает с кем-то по телефону, но не смог разобрать ни единого слова. Идя в спальню, вытираясь, он заметил, что она спустилась вниз, чтобы поставить кофе, что было ее обычным утренним ритуалом. Она ни словом не обмолвилась о его отсутствии в течение ночи. Неужели даже не заметила?

Ее телефон лежал на тумбочке рядом с кроватью. Он взял его и бегло просмотрел журнал вызовов. В нем не было ни одного звонка, который был бы сделан или принят с того момента, как она уехала. Неужели она только что удалила его из журнала звонков? Это было на нее не похоже. Если она чистит журнал вызовов, то почему бы не удалить их все, а не только тот, что только что сделала? Что-то не сходилось.

Он услышал, как она поднимается по лестнице, поэтому быстро положил телефон на стол.

– Доброе утро, детка. Надеюсь, чувствуешь себя лучше, чем прошлым вечером? – спросил он.

– Гораздо лучше, спасибо. Я спала как убитая. Вчера мы бегали по всему городу на этой ужасной охоте за сокровищами, и думаю, что именно это меня измотало. Я едва держалась на ногах, – ответила она.

– Кстати, с кем ты разговаривала по телефону, когда я был в душе несколько минут назад? – спросил он.

– Я? Ни с кем.

– Уверена? Я мог бы поклясться, что слышал, как ты говорила по телефону.

Она взяла свой телефон.

– Клянусь, что по этому телефону мне никто не звонил, с тех пор как я уехала в Калифорнию.

– Но как же, детка... – начал он, но она его перебила.

– Ты называешь меня лгуньей? Проверь чертов телефон, никаких звонков, видишь? Теперь ты доволен? – кипела она.

– Очевидно, не так доволен, как ты! – выстрелил в ответ он.

– Что, черт возьми, это значит? – сердито возразила она:

– Это значит, что мне нужно идти на работу. Хорошего тебе дня. Пока, – и он выскочил за дверь.

Она крикнула ему вслед, но он просто ее проигнорировал. Раньше она никогда так себя не вела. Почему она расстроилась из-за того, что он задал простой вопрос? Ничто не имело смысла. Он счел за лучшее просто отстраниться от ситуации, прежде чем та перерастет во вредную ссору. Впервые он покинул их квартиру, даже не сказав: «я люблю тебя» или не поцеловав.

***

Альберт Иддингс был в приподнятом настроении. Он сдавал отчеты о проделанной работе по недавнему всплеску активности, происходящему в его отделе, состоявшему теперь из двух человек. Коэффициент полезного действия его списка клиентов, состоявшего из более чем четырехсот тупиковых клиентов, вырос почти с нуля до более чем четырех тысяч процентов.

Его вызвал в свой кабинет для обсуждения недавнего поворота событий Дэвид Реддинг. Он похвалил за чудесные достижения, спросив, что в мире случилось такого, что он добился настолько большого успеха, в то время как за последние три года не произошло ничего заслуживающего внимания. Однако Альберт знал кое-что, чего не знал его босс, и не собирался сейчас портить тщательно продуманные планы.

Он сообщил, что Стэн на обучении показал ему несколько новых приемов в области инвестиционных стратегий на компьютере, и он решил попробовать их с многообещающими результатами. Он сказал, что, не рискуя, ничего не добьется, поэтому решил слегка расправить крылья. Клиенты были очень впечатлены результатами работы своего портфеля, и большинство из них теперь прыгали на обеих ногах, и он не мог быть счастливее.

О Вэнсе не было сказано ни слова.

Дэвид отметил, что никогда не видел, чтобы несколько гениальных инвестиционных комбинаций приводили к таким потрясающим результатам d прибыли, как для клиентов, так и для DFSB и сказал Альберту, чтобы тот продолжал хорошо работать, и что он рекомендует его на двадцатипроцентное повышение зарплаты. Альберт был в восторге. Он не получал прибавки уже более пяти лет.

***

Вскоре после 10:30 утра Вэнсу позвонила Эбби.

– Привет, дорогой, не знаю, что заставило тебя так поспешно сбежать сегодня утром, но мне не нравится, что мы были резки друг с другом. Так что, давай пока просто оставим все это позади, мы можем это сделать? – взволнованно настаивала Эбби.

– Я бы ничего не хотел больше, – неуверенно сказал он.

– Что ж, у меня есть очень особенные захватывающие новости, и я хотела, чтобы мы вышли куда-нибудь сегодня вечером, чтобы отпраздновать и сделать это особенным. Я звоню, чтобы сегодня вечером ты не начинал ужин. На этот вечер я уже забронировала столик.

– Так какие же у тебя захватывающие новости, милая? – спросил он.

– О, не хочу выпускать кота из мешка по телефону, милый. Это требует особого вечера, чтобы поплясать и отпраздновать. Так что, когда этим вечером придешь домой, прими душ и надень костюм. Я приглашаю тебя на свидание, милая крошка! – заявила она.

Настроение Вэнса поднималось. Она возвращалась к себе прежней. Возможно, то, что ее беспокоило, рассеялось.

– Тогда с нетерпением жду сегодня вечером твоих хороших новостей, – с улыбкой сказал он.

Надев свое самое откровенное платье, она отвезла их на «Лексусе» в шикарный обеденный клуб, который они никогда раньше не посещали. Они прибыли туда в 19:30. Поскольку служебный автомобиль был закреплен исключительно за ней, она была единственной, кто был зарегистрирован для управления им в целях страхования, за исключением, конечно, случаев чрезвычайной ситуации.

– «Вареный Омар»? Мы никогда здесь раньше не были. Откуда ты знаешь об этом месте? – спросил он.

– Этом? Я была здесь несколько раз на обеде и пару раз на ужине с вице-президентом в качестве награды за всю мою тяжелую работу.

– Почему же никогда не говорила мне об этом? Ты теперь позволяешь им приглашать тебя на ужин по вечерам?

– На самом деле в этом нет ничего особенного, детка. Это – просто место, где можно поесть. Вот почему мне и в голову не пришло упомянуть об этом. И да, на ужин – всего пару раз после напряженной работы весь день в субботу.

– Понимаю, – сказал он, пытаясь скрыть свое недовольство.

Если она планировала сделать этот вечер захватывающим для них двоих, то начало было неудачным. Но решил, что это – ее шоу, поэтому собирался набраться терпения и подождать, чтобы увидеть, что она приготовила для него.

Войдя, она сообщила метрдотелю, что они идут на вечеринку Креншоу.

– О, так, выходит, ТЫ не заказывала столик для НАС? Полагаю, это групповое мероприятие? – спросил он.

– Ну, это касается и их, поэтому я подумала, что в празднике могли бы принять участие все мы.

– Понятно, – сказал он без дальнейших комментариев.

– О, не будь таким и не порти мне праздник сегодня вечером. Для меня это должно быть счастливое время! – эгоистично провозгласила она.

Заметив своих коллег и заняв места, она сказала:

– Вэнс, не знаю, представляли ли тебя когда-нибудь официально этим троим моим коллегам. Джентльмен слева от меня – Стив Креншоу, справа от него – Фрэнк Саттон, а рядом с ним – Бернард Ледбеттер. Все они – вице-президенты разных подразделений.

Они были элегантно одеты в очень дорогие костюмы.

– И, ребята, это – мой муженек Вэнс.

Вэнс по очереди пожал им руки. Он не мог не заметить, что все трое, казалось, раздевали Эбби глазами.

Вэнс с любопытством спросил:

– Так, ваши жены здесь и присоединятся к нам позже?

Ответил Бернард:

– Знаете, как это бывает, во всяком случае, для нас: школьный вечер, дети, забота о домашнем фронте и все такое.

Вэнс мгновенно понял, что его жена должна была быть единственной женщиной, присутствующей на этом, что бы это ни было, и это выбило его из колеи.

Заговорила Эбби, глядя на вице-президента:

– Могу я сказать ему сейчас? Я весь день умирала от желания!

– Сказать мне что? И почему тебе требуется их разрешение, чтобы что-то мне сказать? – недовольно отозвался Вэнс.

Стив Креншоу посмотрел на Эбби с улыбкой и молча кивнул.

– Вот здорово! Знаешь что, милый?

– Весь внимание, – возразил Вэнс.

– Я получила ОГРОМНУЮ прибавку, начиная с сегодняшнего дня! Разве это не замечательно?

Вэнс смущенно сказал:

– Это мило, милая. Поговорим об этом позже, вернувшись домой.

– Ты что, издеваешься? – возмущенно сказала она. – Мы поговорим об этом сейчас. Это замечательная новость, и я весь день ждала, чтобы поделиться ею с тобой, но эти ребята заставили меня прождать до вечера, чтобы они смогли увидеть выражение твоего лица, когда я тебе скажу. Мои первые три месяца ожидания благополучно остались позади, и поэтому сегодня Стив сказал, что моя зарплата увеличивается на 12 500, 00 долларов в год, дорогой! Теперь, начиная с сегодняшнего дня, это дает мне годовую зарплату в размере 87 500, 00 долларов! Когда добавим 50 000, 00 долларов, которые приносишь ты, наш совокупный доход составит колоссальные 137 500, 00 долларов! Ты когда-нибудь представлял себе, что мы увидим такой доход на раннем этапе нашей карьеры?

Вэнс был очень зол, что только что она публично объявила, сколько денег каждый из них приносит домой. Но ущерб был уже нанесен. Он решил, что она уже ранее в тот же день рассказала им все об их личных финансах, а это – просто повторение для него. Он видел, что Стив все это время пристально смотрит на него.

– Ну, что можешь сказать об этом, милый? Ты не сказал ни слова, с тех пор как я тебе рассказала.

Теперь все взгляды были устремлены на него в ожидании его реакции. Он собирался разочаровать их всех. С совершенно бесстрастным лицом Вэнс заявил:

– Если вы все меня извините, пожалуйста, в какой стороне находится мужской туалет?

Он не спрашивал никого конкретно.

– Почему ты не сходил до того, как мы уехали из дома? – смущенно спросила она.

– Не бери в голову, – добавил Вэнс. – Я найду сам.

И он отправился на поиски туалета.

Уходя, он увидел, что они разговаривают, сдвинувшись близко, почти сбившись в кучу. Вэнс знал, что если бы он вовремя не ушел, то мог бы расстроить жену и поставить ее в неловкое положение перед ней и своим начальством. Он не хотел публично идти по этому пути. Возможно, дома, но не на людях. Ему требовалось время, чтобы остыть.

Когда он вернулся двадцать минут спустя, за столом никого не было. Наконец, он обнаружил ее на танцполе с одним из ее приятелей. Двое других стояли рядом, и каждые несколько минут по кругу переключались, по очереди обнимая ее. Понаблюдав некоторое время за таким поведением, Вэнс подошел к ней, танцующей с Фрэнком.

– Дорогая, я плохо себя чувствую. Не могла бы ты попрощаться с этими милыми джентльменами, чтобы мы смогли откланяться на вечер?

– Ты не можешь быть серьезным. Пытаешься испортить мне вечер? Что не так? Почему ты так рано хочешь уйти? Мы еще даже не поели.

Стив, подслушивавший, стоя поблизости, без приглашения вмешался в разговор:

– Расстройство желудка, Вэнс? Почему бы тебе не пойти посидеть немного в баре и не выпить газировки? В большинстве случаев это – идеальный рецепт.

– Держу пари, ты будешь как новенький всего через несколько минут, – с ухмылкой добавил он.

– Почему бы тебе хотя бы не попробовать, милый? Это ведь может сработать. – Затем она игриво закружилась со Стивом, когда он поменялся местами с Фрэнком, Бернард наготове ждал своей очереди.

Вэнс не понимал, что происходит и почему, но не клюнул на приманку. Он на самом деле подошел к бару, заказал колу, попросил лист бумаги и ручку, а затем подошел к их столику, написав записку:

Все еще плохо себя чувствую. Не хотел портить твой особенный день, поэтому ушел домой. Надеюсь, ты получишь все удовольствие, которого заслуживаешь.

Оставив на столе заказанную кока-колу, предложенную Стивом, он открыл ее сумочку и обернул записку вокруг ее мобильного телефона, чтобы она не могла промахнуться, если попытается ему позвонить. Еще раз убедившись, что она потерялась в ночи со своими явно любимыми поклонниками и не обращает на него никакого внимания, он вышел на улицу и вызвал Uber.

Через двадцать пять минут в 20:30 он был в их квартире. Оказавшись внутри, он переоделся в костюм и приготовил себе бутерброд. Что касается этого вечера, он никогда в жизни не был так унижен. Неужели теперь их брак каким-то образом оказался под угрозой? Ему, конечно, показалось именно так.

Наконец, в десять вечера зазвонил его телефон.

– Где ты? Ты и правда ушел?

– Да, я сейчас дома с полдевятого. Плохо себя чувствовал.

– Полдевятого? Почему же мне не сказал? Я бы уехала с тобой.

– Вообще-то я тебе говорил, но ты решила, что важнее, чтобы твой вечер не был испорчен.

– О, не веди себя как ребенок. Надеюсь, теперь ты счастлив. Ты официально испортил мой особенный вечер.

– Каким образом? Тебе потребовалось полтора часа, чтобы просто понять, что меня там нет! Я думаю, это нас уравнивает. Ты испортила вечер мне, едва мы туда добрались!

С этим ответом Вэнс отключил звонок и выключил свой телефон.

В 22:45 Вэнс услышал, как дверь их квартиры распахнулась. Он вообще задавался вопросом, вернется ли она домой до полуночи, сидя в гостиной и смотря телевизор. Она вошла, рыдая, и сразу же подбежала к нему, опустилась на колени у его единственного кресла, в котором он сидел, и начала горячо извиняться:

– Пожалуйста, прости меня, милый. Не знаю, что на меня нашло в последнее время. Я просто была сама не своя. После того как мы обнаружили, что ты уехал, и я позвонила тебе, ребята объяснили, как ситуация могла выглядеть с твоей точки зрения. Я ЛЮБЛЮ тебя больше, чем ты можешь себе представить, и не хочу, чтобы хоть ЧТО-ТО когда-либо встало между нами. Это моя вина, ПОЛНОСТЬЮ моя вина. Я возгордилась, получив такое огромное повышение, и моим мозгом на какое-то время завладела глупость. Никогда больше...

– Твое повышение – хорошая новость. Я рад за тебя из-за этого. Но то, что ранило и действительно обеспокоило меня сегодня вечером, не имеет никакого отношения к твоему повышению. Во-первых, ты заставила меня поверить, что забронировала столик только для нас двоих, но оказалось, что это был мальчишник, исключая тебя. Во-вторых, я узнал, что ты ходила на модные обеды и ужины, общалась с высшим эшелоном компании и удобно «забывала» когда-либо упомянуть мне об этом. В-третьих, ты ошеломила меня своим объявлением о повышении перед нашим начальством, объявив всему миру, насколько мало зарабатываю я по сравнению с тобой, открыто сообщив о том, что я считаю личными делами, которые должны оставаться только между нами. Затем ты отчитала меня перед тремя вице-президентами за то, что я просто искал мужской туалет. По возвращении я обнаруживаю, что ты флиртуешь и танцуешь с тремя клоунами, не сказав заранее мне ни слова. И вишенкой на торте был отказ мне, когда я попросил тебя уйти со мной. Я никогда в жизни не чувствовал себя таким униженным и неуважаемым, особенно в твоих устах. Вот почему я ушел.

– Я знаю, милый. Ты прав. Несмотря на то, что я не собиралась проводить сегодняшний вечер так, мне помогли понять, что ты можешь видеть все так, как только что описал. Я была неправа. Неправа, неправа, неправа! Признаю это и должна принести тебе самые большие извинения в мире. Этого больше никогда не повторится. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить, милый? Пожалуйста? ПОЖАЛУЙСТА?

Искренние слезы текли по ее щекам, макияж размазывался. Ни в ее лице, ни в эмоциях не было заметно никакой фальши.

Вэнс никогда не мог затаить обиду, если дело касалось Эбби, особенно когда она раскаивалась. Она определенно была его слабым местом.

– Конечно, я прощаю тебя, милая. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы не простить. Возможно, сейчас я не зарабатываю столько денег, сколько ты, но выполняю свою работу с такой же честью и честностью, как и ты свою.

Эбби вздрогнула, когда он это сказал, но быстро пришла в себя.

– Я знаю, что это так, детка. Ты – определенно самый умный и трудолюбивый мужчина, которого я знаю, и это включает в себя тех шестерых придурков, что управляют компанией. Но, пожалуйста, никогда не говори им, что я это сказала.

Пока они целовались и мирились, Эбби предложила переехать в спальню, где она выкажет свою признательность за его понимание. Все еще чувствуя боль от ее поведения, он вежливо отказался, сказав, что все еще не чувствует себя на сто процентов.

Нельзя отрицать, что ей удалось вернуть его в их постель, и ранним утром она разбудила его своим лучшим исполнением эротического минета. Это определенно был не быстрый секс. Она пять раз подтолкнула его к краю оргазма, прежде чем, наконец, добилась у себя во рту его взрывного извержения.

В доме Рейлов все снова было хорошо.

***

Хотя их сексуальная жизнь возобновилась очень полноценным и удовлетворяющим образом, частота так и не восстановилась полностью до того уровня, который был до взрыва. Секс теперь происходил обычно один, иногда два раза в неделю в будние дни, но субботние и воскресные вечера все еще были такими же активными, как и раньше.

Вэнс перестал предпринимать попытки в будние дни, главным образом из-за того, что она симулировала головные боли или усталость от своей большой занятости. Он научился ждать, когда близость начнет она, чтобы избежать разочарования из-за того, что ему откажут, и не усугубить напряженность между ними.

Поскольку в DFSB на этом объекте работало тысяча шестьсот восемьдесят человек из шести подразделений, рождественская вечеринка компании с участием трех тысяч трехсот шестидесяти человек, когда добавились другие значимые люди, просто не представлялось возможным провести одновременно для всех, учитывая ограниченное открытое пространство в здании, поэтому каждое из подразделений проводило свое собственное празднование в разные вечера, предшествующие большому дню.

Понимая, что Альберт извлекает выгоду из плодов его труда и берет на себя всю ответственность за его тяжелую работу, Вэнс не испытывал ни малейшего желания участвовать в каком-либо общественном мероприятии, на котором присутствовал бы его предприимчивый руководитель. Однако шесть менеджеров подразделения пожелали провести свой отдельный рождественский вечер в «Вареном лобстере», том самом ресторане, где ранее был унижен Вэнс. Эбби пришлось долго умолять и трахать его до полусмерти, чтобы убедить пойти с ней. Она заверила, что события, которые он пережил там раньше, никогда не повторятся.

Руководители зарезервировали для этого мероприятия заднюю часть ресторана, предназначенную для больших групп. Там были шесть вице-президентов и их жены, а также двенадцать секретарш и их мужья/бойфренды и, конечно же, две личные помощницы, Кэролайн и Эбби со своими мужьями.

Все сорок участников парами сидели за отдельными столами, больших столов не было. Была организована собственная развлекательная программа с живыми музыкантами и певцами, исполняющими рождественскую музыку, а также другие светские праздничные номера. Каждый танцевал со своим партнером, и, насколько мог судить Вэнс, не было никакой замены партнеров или вмешательства, как он ожидал.

Эбби танцевала исключительно с ним каждый раз, когда у них были быстрые танцы. К его удивлению, они в самом деле провели замечательный праздничный вечер, и он не поленился сказать ей об этом. Едва оказавшись дома, оба были так возбуждены, что изнасиловали друг друга, трахаясь до изнеможения, пока сон не настиг их в страстных объятиях.

Поскольку на День благодарения они поехали к его родителям, то провели свое первое семейное Рождество вместе с ее семьей в Огайо. Конечно, неделю спустя, где еще они могли быть в канун Нового года в Нью-Йорке? Они были среди орд и толп тел, заполнявших улицы, окружающие главные сцены выступлений на Таймс-сквер.

Они радостно отсчитали падение мяча и сделали звонок в свой первый Новый год вместе, как муж и жена, и не могли быть счастливее. Когда, наконец, добрались домой в два часа ночи, они еще раз воспользовались случаем, с энтузиазмом запечатав ночь необузданной страстью.

Глава 8

Жизнь пары продолжалась практически на ровном киле, пока не наступил март. В течение нескольких месяцев после последнего повышения зарплаты Эбби несколько раз предлагала использовать свой возросший доход для покупки машины, чтобы он мог ездить на ней, поскольку он по-прежнему каждый день ходил на работу пешком или ездил на велосипеде. Она сказала Вэнсу, что это просто потому, что он это заслужил, и, в конце концов, это будет их общая машина, поскольку роскошный автомобиль, которым она пользовалась ежедневно, принадлежал DFSB. Она опустила то, что, учитывая ее высокий статус в компании, ей было неловко, что ее муж выходит на улицу в холод, дождь и снег. Она знала, что если расскажет ему о своих истинных чувствах, это не будет воспринято хорошо.

Когда вечером в понедельник, седьмого марта Эбби вернулась домой, она, казалось, была чем-то очень взволнована, но отказывалась говорить, чем именно. Он подумал, не собирается ли она попросить разрешения отправиться в еще одну поездку на выходные или что-то еще, что может нарушить ход событий. У них как у пары все шло хорошо, и их брак никогда не был таким крепким.

Что бы ни взволновало ее, она придержала язык и попросила его подождать. Но в тот вечер Эбби обрушила на него ночь страсти, которая, казалось, воссоздала то волшебство, которое они испытали в первый раз. Это был не секс, это было изысканное занятие любовью, завершившееся ни с чем не сравнимым удовольствием для них обоих.

Во вторник утром, восьмого марта, Вэнсу пришлось встать ночью, чтобы пописать. Вернувшись в постель, он нажал кнопку, чтобы зажечь часы, проверить время. Было 4:45 утра, но он заметил, что будильник отключен. Он был уверен, что включил его, перед тем как лечь спать, но подумал, что, возможно, в пылу страсти его память была не такой острой как обычно, поэтому он снова поставил его на будильник. В 6.30 его разбудил слишком знакомый рингтон, он нажал на кнопку отключения и встал, чтобы совершить утреннее омовение.

Когда он завязывал галстук, завершая одевание на работу, пошевелилась Эбби и медленно вернулась в мир живых. Он предусмотрительно старался вести себя по утрам тихо, чтобы она могла подольше поспать, так как приходила на работу на час позже чем он.

– Милый, что ты делаешь? – сонно спросила она.

– Спи, детка. Я не хотел тебя будить. Через минуту я уйду на работу.

– Работу? У нас сегодня нет работы. Мы оба уезжаем. Именно поэтому я выключила твой будильник, – заявила она.

– Ты такая лапочка, милая. Сегодня – вторник, будний день. Это не выходные.

– Я знаю, какой сегодня день, глупышка. Ты сегодня не работаешь, и я тоже. У меня есть планы на нас сегодня.

– Что значит «я сегодня не работаю»? Я работаю каждый будний день. У меня нет плавающих выходных, как у тебя, детка. Мой отпуск начнется только после моего первого полного года работы. Ты ведь знаешь.

– Конечно, знаю, глупыш. Но я это преодолела. Вчера позвонила Альберту и сказала, что тебя сегодня не будет, и все, – торжествующе сказала она.

Вэнс усмехнулся ее самомнению.

– Дорогая, у тебя нет власти на работе ни над Альбертом, ни надо мной. Ты не можешь просто позвонить ему и сказать, когда я буду или не буду на работе. Так это не работает, – сказал он со знанием дела.

– Конечно, могу, и сделала это. Так что, сегодня ты на работу не идешь, и я уже сделала так, чтобы это произошло.

– И откуда, по твоему мнению, у тебя есть полномочия отдавать приказы Альберту дать мне отгул на работе? – потребовал он.

– Ты что, издеваешься? Шутишь, да? Альберт Иддингс – никто, клоун, болван. Он – самый низкий из нижайших. Черт, даже посудомойка в кафетерии выше него по карьерной лестнице, поэтому он и ютится в подземелье – с глаз долой из сердца вон. Мне говорили, что единственная причина, по которой этот идиот вообще имеет работу, заключается в том, что он – троюродный брат или кто-то одного из членов совета директоров. У него дерьмо вместо мозгов, и все это знают. Он просто делает то, что ему говорят, и никому не мешает!

Вэнс знал, что Альберт ни в коем случае не был продуктивным работником. Но он был поражен, услышав, что его жена выставила назначенного ему руководителя в таком пренебрежительном свете.

– Как ты можешь такое говорить? Кем ты себя возомнила?

– Это общеизвестно, Вэнс! ВСЕ это знают, не только я. Как бы высоко я ни поднялась по лестнице, если я или кто-нибудь другой скажет прыгнуть, Альберт только и спросит: «Насколько высоко?»

– Это что, факт? – спросил Вэнс, кипя от злости.

– ДА! Это неоспоримый факт. Альберт – не дерьмо только тогда, когда делает все, что я ему говорю.

– Если это так, то кем это делает меня? А? Он – мой чертов начальник!

Хотя и абсолютно верила в каждое слово, которое только что произнесла, она не подумала о последствиях своей тирады и о том, какую мрачную тень ее слова бросят на ее собственного мужа. Ее высказывания, хотя и были точными, разлетелись по ее же лицу. Она не предполагала, что дискуссия пойдет именно так, отнюдь нет. Но она понимала, что ее дело уже проиграно. С тем же успехом можно было бы сорвать пластырь одним махом и покончить с болью сразу.

– Послушай, детка, ты ничего не можешь с этим поделать, ты просто делаешь все, что в твоих силах. Я разговаривала с Альбертом и несколькими другими, кто работает в твоей области, и все они говорят, что ты излучаешь атмосферу трудолюбия, но никто понятия не имеет, чем ты на самом деле занимаешься. Ни одна живая душа никогда не говорила, что ты бездельничаешь или что сидишь и впустую тратишь время. Все говорят, что ты реально хорошо умеешь притворяться занятым, чего нельзя сказать о твоем боссе, – сказала она как ни в чем не бывало.

– Ты понятия не имеешь, чем я занимаюсь, потому что даже не работаешь в моей области. Но я еще раз задам свой вопрос: «кем, черт возьми, ты себя возомнила, чтобы говорить такое?!»

– Хочешь знать, кто я такая? Хорошо, мистер Высокомерие, я скажу, кто я такая. Я – та женщина, что просто так зарабатывает в ДВА раза больше, чем ты! Вот она, правда. За последние шесть месяцев, что мы ОБА работаем в DFSB, я получила два, по буквам: Д-В-А повышения по 12.500.00 долларов. Это – ежегодная прибавка в двадцать пять тысяч по сравнению с моей начальной зарплатой, и сейчас я получаю ВДВОЕ БОЛЬШЕ твоей жалкой зарплаты, в то время как твоя зарплата не увеличилась ни на пенни. Очевидно, я все же делаю что-то ПРАВИЛЬНО. И так же очевидно, что ты – НЕТ! Я, черт возьми, кормилица этой семьи. Я! Но не ты!

Она продолжила:

– Вот почему я заказала тебе выходной, хотела пойти сегодня куда-нибудь, только мы с тобой, и сказать тебе как можно мягче, чтобы успокоить твое хрупкое эго. Ты хочешь знать, кто я такая? На работе, по-моему, ты – просто скромный труженик. Я могу сделать один телефонный звонок, и тебя уволят. Как тебе нравится такое? С такой скоростью, с какой восходит моя звезда, ты мог бы проработать двадцать лет и все равно никогда не догнать меня, так что, привыкай к фактам жизни, детка. Проснись и почувствуй запах кофе. И хочешь верь, хочешь нет, но также я собиралась сказать тебе сегодня, что поскольку я сейчас зарабатываю так много денег, то серьезно подумываю о том, чтобы у нас вскоре родился ребенок. Сейчас мы можем себе это позволить. Тебе даже не пришлось бы больше работать. Ты мог бы просто уволиться, остаться дома и заботиться о нашем ребенке ради нас. Разве ты не видишь, милый? Это хорошая вещь!

Вэнс не мог бы быть более удивлен, если бы перед его квартирой приземлился инопланетный космический корабль.

– Ты думаешь, что я ничего не стою? Что я ничего не значу? Что то, что я делаю, не считается? Что я тебе не подхожу? Что я должен уволиться с работы, потому что никогда ничего в ней не добьюсь? Ну и пошла ты к черту вместе с лошадью, на которой приехала! И если не позвонишь, чтобы меня уволили прямо сейчас, я пойду на работу. Делай сегодня все, что, черт возьми, захочешь, но ты сделаешь это без меня, это я тебе точно могу сказать! – крикнул он, выбегая за дверь.

***

Когда он прибыл в свой все еще безымянный офис, Альберт ждал его.

– Что ты здесь делаешь? У тебя сегодня должен быть выходной, – нервно сказал он.

– Я здесь работаю, Альберт, так же как и ты. У меня нет никаких отгулов, а даже если бы они у меня и были, я не получаю никаких льгот по отпуску или отгулам до окончания моего первого года здесь, так, о чем ты говоришь?

– Слушай, чувак, сверху, из большого офиса пришел приказ. Позвонила начальница – мисс твоя жена – и сказала, что у тебя сегодня выходной, а все что она говорит, так и бывает. Я не хочу, чтобы из-за этого у меня были неприятности.

– Альберт, пожалуйста, объясни мне, как у тебя могут возникнуть проблемы из-за того, что твой подчиненный явился в офис в обычный рабочий день, чтобы выполнить свою работу? А теперь, если ты не хочешь сказать, что у меня здесь больше нет работы, я возвращаюсь к ней.

– Я слышу тебя, Вэнс. Просто не хочу попасть под перекрестный огонь, – добавил он и пошел обратно через холл в свой кабинет.

Вэнс выключил мобильный телефон, потому что не хотел разговаривать ни с Эбби, ни с кем-либо еще, если уж на то пошло. Но на звонки по своему рабочему телефону тоже не отвечал. Он знал, что это должна быть Эбби, а ему нужно было остыть, прежде чем сказать что-то еще, о чем он позже пожалеет.

Он вспомнил, что телефон в его офисе все еще даже не связан с его именем, а для его номера нет возможности голосовой почты, поэтому просто отключил звонок и решил работать независимо от телефонной связи. То есть до тех пор, пока в 9:30 в его запертую дверь не раздался решительный стук.

– Я занят, Альберт! Если к тебе пришел звонок для меня, просто скажи ей, что я вышел из офиса, – язвительно заявил Вэнс.

– Мистер Рейл. Это не Альберт. Пожалуйста, откройте вашу дверь, сэр, – скомандовал женский голос.

Когда он открыл дверь, его приветствовала Кэролайн Грэм, вторая персональная помощница. Их официально представили друг другу на рождественской вечеринке.

– Извините, что отвлекаю от работы, мистер Рейл, но боюсь, я здесь по срочному делу. Мистер Креншоу, вице-президент вашего подразделения, просил меня немедленно сопроводить вас в его кабинет. Поскольку ваш пропуск не дает вам привилегий доступа в этот раздел, я сопровожу вас на эту встречу.

– Я почти уверен, что знаю, чего он хочет, и предпочел бы не обсуждать этот вопрос с ним.

– Тем не менее, мистер Рейл. Боюсь, вы не вправе отказаться от его приглашения. В конце концов, он – ваш босс, хотя и стоит на нескольких ступенях выше по служебной лестнице. А теперь, если будете так добры, следуйте за мной, я покажу дорогу, – уверенно заявила она.

Понимая, что она права и что у него нет выбора, он неохотно покинул пределы своего подвального кокона и последовал за ней на сорок первый этаж. Больше не было произнесено ни слова, пока она не привела его в вестибюль мистера Креншоу, где ждали две секретарши.

– Пожалуйста, проходите, мистер Рейл. Он вас ждет, – сказала красивая рыжеволосая девушка.

Когда он открыл дверь, наполовину ожидая, что на него набросится Эбби, его тепло приветствовали улыбкой и предложили пожать руку.

– Рад снова видеть тебя, Вэнс. Спасибо, что пришел сразу же. У меня сегодня много дел, так как Эбби не работает и все такое, – начал Стив.

– Спасибо, сэр, я тоже рад вас видеть, – солгал он. – Чем могу быть вам полезен сегодня, сэр?

– Во-первых, ты можешь прекратить это дерьмо с «сэром». Я ценю профессиональную вежливость так же, как и любой другой парень, но теперь ты – один из нас. Пожалуйста, зови меня Стивом.

– Спасибо, сэр... то есть, Стив.

– Вэнс, как я уверен, ты уже хорошо знаешь, мы очень привязались к нашей маленькой Эбби. Она привносит огромную энергию и энтузиазм в эти офисы, где ее делят все руководители подразделений. Один из лучших способов выразить нашу признательность за ее отличную службу – это вознаграждение. Мы не хотим, чтобы кто-то еще украл нашу девочку, и поэтому компенсируем ей, чтобы она оставалась с нами.

– Еще один способ, которым мы можем поощрить ее, – это сделать все возможное, чтобы она была счастлива на своей работе. Итак, я уже дважды разговаривал с ней сегодня утром, Вэнс, и могу прямо сказать тебе, что она не является счастливо отдыхающей, а источником ее нынешнего недовольства, похоже, являешься ты. Она сказала, что плакала, с тех пор как сегодня утром ты ушел на работу. Я не против сказать тебе, что поддержание ее довольства занимает первое место в списке всех шести менеджеров подразделений этой фирмы, Вэнс, если ты понимаешь, о чем я.

– Прости, Стив, но мне неудобно обсуждать личные проблемы между мной и моей женой с кем-либо еще. Насколько понимаю, это – личное дело между нами, и я бы хотел, чтобы так оно и оставалось, – категорично заявил Вэнс.

– Ну, это не настолько конфиденциально, как бы тебе ни хотелось, и все, что касается ее, касается и шести вице-президентов этой компании. Ты в самом деле сказал ей: «пошла ты вместе с лошадью, на которой приехала» только потому, что она зарабатывает вдвое больше, чем ты? Неужели твое эго на самом деле настолько хрупко? Честно говоря, не понимаю, в чем проблема. Теперь, когда она – кормилец вашей семьи, что плохого в том, если бы ты уволился и стал отцом-домоседом для вашего новорожденного ребенка? Черт возьми, в этом самом здании есть буквально сотни мужчин, которые бы в одно мгновение поменялись с тобой местами, – нагло предложил он.

Вэнс стоял, не проявляя никаких эмоций, и ничего не говорил в ответ. Его снова унизило и взбесило то, что она выложила их грязное белье влиятельным лицам и лицам, принимающим решения в компании, в которой они оба работают, но он придержал язык.

– Тебе нечего сказать? Ты что, так и собираешься стоять как бревно?

– Хотя моя жена явно не разделяет мою идеологию, но я со всем уважением заявляю, что не буду открыто обсуждать личные между нами с женой вопросы. Могу ли я вам еще чем-нибудь помочь, сэр? – повторил он.

Явно расстроенный, Стив дал ему последний совет:

– Вэнс, если быть до конца честным, понятия не имею, почему она так предана тебе и одержима твоим восприятием ее, учитывая то, что, по ее словам, ты сказал и сделал, но она определенно одержима тобой. Если знаешь, что для тебя хорошо, ты сделаешь все что в твоих силах, чтобы твоя жена была счастлива. Возможно, тебе придется время от времени проглатывать свою гордость, но разве это такая уж большая цена за то, что ты женат на такой красивой женщине, делающей все возможное, чтобы обеспечить свою семью? Если бы туфля была на другой ноге, разве ты не ожидал бы, что она сделает то же самое?

Стива снова встретила тишина.

– Ну, я, может быть, и не смогу заставить тебя шептать ей на ухо сладкие пустяки, но МОГУ заставить тебя покинуть это здание. Не знаю, что заползло тебе в задницу, но тебе лучше разобраться с этим, и как можно скорее. Приказываю тебе покинуть это здание прямо сейчас и не возвращаться до завтра. Не волнуйся, я поговорю с Кэролайн, и она позаботится о том, чтобы ты считался присутствующим в течение всего дня, дабы тебя не наказали за то, что я попросил тебя сделать. Желаю, чтобы ты отправился прямиком домой и провел время со своей женой, разглаживая ее взъерошенные перья. А теперь, Вэнс, надо мне вызывать охрану, чтобы она вывела тебя из здания?

– Нет, сэр. В этом нет необходимости. Спасибо за бесплатный выходной.

– Не за что, Вэнс. Возможно, было бы лучше, если бы ты больше не подвергал сомнению авторитет своей жены, если ты понимаешь, о чем я говорю. Слышал старую поговорку: «если мама несчастна, тогда несчастны все»?

Больше ничего не сказав, Вэнс просто вернулся в свой офис, выключил компьютер, сообщил Альберту, что его не будет до конца дня, и покинул здание с большим беспокойством. Он был в затруднительном положении. С одной стороны, он явно хотел наброситься на свою жену за раскрытие того, что он считал личными и частными делами между мужем и женой. Тем не менее, она пренебрежительно поделилась этой личной информацией, как минимум, с их боссом, а в худшем случае, возможно, со всеми руководителями подразделений.

С другой стороны, на пути его негативных реакций и взаимодействия с ней стояли два важных препятствия. Первое – это неоспоримая угроза, подразумеваемая Стивом, что он должен повиноваться любой ее прихоти, а не то будет плохо. Вторым, еще более значимым препятствием для того, чтобы он немного спустил ее с небес на землю, был тот факт, что он отработал только шесть месяцев из требуемого года стажировки. Если бы фирма выгнала его или уволила по какой-либо причине, он был бы вынужден оплатить всю стоимость своего обучения в колледже. Не говоря уже о потере возможности постоянного трудоустройства, которая могла бы существовать, если бы он доработал до конца года.

Хотя сейчас он был крайне несчастлив с Эбби, если бы он урезонил ее или подумал о каком-то расставании на время переоценки их отношений, слухи об этом быстро дошли бы до Стива, который определенно был в состоянии выполнить свои туманные угрозы. Пока он меланхолично обдумывал все приемлемые потенциальные варианты по дороге домой, самым безопасным, учитывая его обстоятельства, было неконфронтационное поведение и просто эмоциональное отстранение от нее. Возможно, Вэнс и не мог ее контролировать, но уж точно мог контролировать себя.

Он, не торопясь, медленно шел назад, пока его мысли не укрепились в своей позиции.

Она ждала его, затаив дыхание.

– Похоже, сегодня кто-то получил ценный урок, а?

Вэнс молча посмотрел на нее усталыми глазами, промолчал и начал медленно подниматься по лестнице в их спальню.

– Я с тобой разговариваю. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

И снова его молчание затянулось.

– И куда ты направляешься? – выстрелила она в него.

– Снимать этот костюм, если вы не против, ваше высочество, – съязвил он, сочась сарказмом.

– Нет. Не переодевайся. Я уже все спланировала и забронировала, чтобы мы сегодня провели время вместе. Мы выйдем, как только я освежусь.

– Нет, спасибо, – решительно сказал он.

– Нет? Ты говоришь мне «нет»? – температура ее голоса повысилась.

– Меня тошнит, и мне никуда не хочется идти.

– Будь ты проклят! Ты просто полон решимости разрушить все хорошее, что я привнесла в наш брак, не так ли?

Он продолжал игнорировать ее вспышки гнева, оставаясь немым.

– Тогда я просто вполне могу поехать одна и прекрасно провести время без того, чтобы ты обоссал весь мой парад. Что думаешь об этом?

– Желаю хорошо провести время, – сказал он. – А я останусь здесь и посмотрю телевизор.

– У тебя свободный от работы день, и ты собираешься потратить его просто на просмотр телевизора? – в изумлении спросила она.

Его оглушительное молчание привело ее в ярость, и она выскочила за дверь. Вэнс был только рад выпроводить ее из квартиры. Вероятно, он мог бы сделать все лучше, но она постоянно нажимала на его кнопки. Он думал, что достаточно хорошо придерживал язык, учитывая соль, которую она продолжала сыпать на его образные раны.

Она вернулась четыре часа спустя в гораздо лучшем настроении.

– Я хочу извиниться. Прости, что я накинулась на тебя перед этим, милый. Я была просто так расстроена, потому что предполагала, что это будет особенный день для нас двоих, и была разочарована тем, что все получилось не так, как я ожидала, и я несправедливо выместила это на тебе. Итак, теперь ты чувствуешь себя лучше, любовь моя? – ласково спросила она.

– Да, немного. Кажется, полегчало, – озвучил он.

– Ну, а у меня отличные новости, детка. Пока ты отдыхал, я вышла и посмотрела несколько квартир, в которые мы могли бы переехать. Теперь, когда наши финансовые дела значительно улучшились благодаря моему дополнительному доходу, я думаю, что нам стоит переехать в более подходящее для нашего положения место. Я нашла одну квартиру, которая мне очень понравилась, и уже дала пятьсот долларов задатка, чтобы ее придержали для нас на три дня. Могу сказать тебе прямо сейчас, что я в восторге от нее и очень хочу туда переехать. Почему бы нам вместе не съездить прямо сейчас и не посмотреть?

– Не думаю, что это – хорошая идея. Мне нравится здесь, и я не хочу переезжать, – подавленно ответил он.

– Как ты можешь так говорить, даже не взглянув на нее? Не отвергай эту идею с ходу, милый. Мы потеряем пятьсот баксов, если не доведем дело до конца.

– Ты не обсуждала со мной тему переезда, прежде чем дать задаток. Если бы ты догадалась мне позвонить, я смог бы уберечь тебя от этого.

– Ну, «я» хочу, чтобы мы переехали туда, поэтому думаю, что пойду дальше и обеспечу ее для нас, и мы туда переедем. Как только все поселимся в новой прекрасной квартире, ты увидишь, насколько она хороша, и полюбишь ее так же сильно, если не больше, чем я.

– Если ТЫ хочешь уйти от меня и жить самостоятельно, я не могу тебя остановить. В конце концов, ты зарабатываешь большие деньги, как и сказала. Но я никуда не уйду.

– Ты не можешь так думать. Хочешь сказать, что бросишь меня из-за новой квартиры? – недоверчиво спросила она.

– Я не говорю ничего подобного. Просто сказал, что не хочу переезжать, поэтому остаюсь здесь. Но если это ТЫ хочешь уехать и бросить меня, что ж, ты ясно дала понять, что у тебя есть для этого финансовые возможности. Я не могу остановить тебя, если таково твое решение.

– Почему ты обязан все портить? Почему ведешь себя из-за этого так глупо? Где мужчина, в которого я влюбилась?

– Эбби, я ничуть не изменился. Я точно такой же, каким был всегда. Это ТЫ изменилась. Подумай об этом. – И он ушел в ванную, надеясь, что она за ним не последует.

Следующие три недели в доме Рейлов все было спокойно. Она решила не настаивать на новой квартире, желая избежать тем, вызывающих споры. Они все еще занимали свою квартиру с одной спальней, так что, избежать близости было невозможно, если только один из них не будет спать на диване, о чем Вэнс всерьез подумывал. Там, конечно, не было никакой близости, и, как ни странно, он не скучал по ней, учитывая происходящую борьбу за власть. К счастью, Стив не стал снова совать нос в их личные дела, по крайней мере, не больше, чем уже это сделал, и никто не вручил ему уведомление о том, что в его услугах больше не нуждаются.