На поправку / On the Mend by other2other1 ©

Примечание автора

Из-за опечатки в названии, когда я опубликовал оригинал, я повторно отправил новую версию с сохраненным названием и исправил пару других проблем.

В своем последнем рассказе я описал свою первую полноценную историю примирения. Зная, что история получит много неоднозначных отзывов, я слегка улыбнулся, нажимая кнопку "Опубликовать". Тем не менее, я также поторопился с выпуском, желая, чтобы он вышел в феврале в соответствии с его тезкой (намек на очередную реинкарнацию "Февраль — отстой" от этого автора — прим.ред.), и было несколько ошибок, которые не были исправлены. Поскольку я продолжаю пытаться развивать свое творчество, я хочу попробовать использовать различные сценарии, видя то, что я собрал воедино. Кому-то это понравится, кому-то нет, но я работаю над тем, чтобы стать лучшим рассказчиком, независимо от темы. Я надеюсь, что все смогут это оценить. Эта история основана на одном из стилей историй LW, который мне нравится и который я всегда с удовольствием читаю — классическом "Маленьком черном платье", где ничего не подозревающий муж приходит домой и обнаруживает, что его жена переодевается и уходит от него на свидание. Это моя версия этого сценария, мы переходим прямо к другому концу спектра LW, с большим количеством "сожженных" участников драмы. Я был удивлен тем, как сложилась эта история. Некоторые из тем, которые в ней рассматриваются, не входили в мою первоначальную сюжетную линию. Но мне действительно понравилось, как все получилось. Как вы все знаете, я не самый лучший в том, что касается грамматики, и соответствую бессмертным словам Корбена Далласа (персонаж Брюса Уиллиса в "Пятом элементе", лицо которого на аватарке автора на LE — прим.ред.): "Леди, я говорю только на двух языках, английском и плохом английском". Я думаю, что он сказал это обо мне, но я учусь. Поэтому я хотел бы поблагодарить моих коллег-редакторов за их помощь в устранении перегибов в этой истории, превращении моих слов во что-то читаемое с, надеюсь, сносной грамматикой. Я надеюсь, вам понравится "На поправку".

— 1 —

Для пятницы работа была тяжелой. Одна из машин на заводе сломалась. Я провел большую часть дня, работая с командой инженеров, диагностируя ряд проблем с оборудованием и программным обеспечением, из-за которых вся команда была измотана. Мой бизнес последних десяти лет — это типография, которую я основал в северной части Сиднея, Австралия. В этот пятничный вечер я заехал в гараж и припарковался, на минуту откинувшись на спинку сиденья. Я устал и просто хотел, чтобы этот день поскорее закончился. Быть владельцем типографии, которая печатала коммерческие и одноразовые печатные изделия, всегда было утомительно. На домашнем фронте я был разочарован, поскольку моя жена Луиза, с которой я прожил более пятнадцати лет, в последнее время была не слишком ласкова со мной. Я чувствительный парень. Именно легкие поцелуи или прикосновения к рукам, наряду с хорошими занятиями любовью, заряжают меня энергией. Однако в последнее время Луиза стала замкнутой и капризной. Она любит "качественно проводить время" и обожает, когда я уделяю ей свое внимание. Я стараюсь это делать регулярно, но это трудно, когда твоя жена отталкивает тебя, а тебе еще и нужно управлять компанией.

Представляюсь, я Кэмерон Другой (именовать своих главных героев — Другой, от other — другой, иной — "фишка" этого автора. Если ему так хочется, так и будем делать, несмотря на правила русского языка, согласно которым, фамилии не переводятся — прим.ред.). Сорок два года, и у нас с Луизой две дочери. Наша старшая, Кэрри, — восемнадцатилетняя физическая копия своей матери, когда та была моложе. Она умна, упряма и знает, чего хочет. Она учится на третьем курсе университета, изучает инженерное дело, и хочет работать со мной над проектированием новых печатных машин, когда закончит учебу. Я уверен, вы думаете, как это ей восемнадцать и она уже учится на третьем курсе университета? Ну, она такая умная. Вы также заметите, что я сказал, что мы с Луизой были женаты всего пятнадцать лет. Это благодаря нашей второй дочери Саре. Имея Кэрри, мы были счастливы и без брака, однако мы поженились, когда узнали, что беременны Сарой.

Сара — наш ребенок-хиппи, за неимением лучшего термина. Она плывет по течению, не имеет твердого мнения по многим вопросам и обычно выбирает путь наименьшего сопротивления. Она так же умна, как и ее сестра, но предпочитает излишне не пользоваться своим умом. В пятнадцать лет она — социальная бабочка, проводящая большую часть своей жизни с друзьями или приклеенная к телефону, общаясь по Discord (бесплатный мессенджер, который позволяет вам обмениваться голосовым, видео и текстовым чатом с друзьями, игровыми сообществами и разработчиками — прим. пер.).

Обе наши девочки уехали на выходные. Сара гостила у друзей, Кэрри гуляла со своим парнем Робби. Я ожидал, что они обе вернутся домой в воскресенье днем, оставив нас с Луизой дома одних. Я сидел, размышляя о прошедшей неделе, и потихоньку начал выкидывать из головы работу. Когда девочки уйдут, возможно, мы с Луизой сможем разобраться с некоторыми из наших недавних проблем, выпив пару стаканчиков и немного пооткровенничав.

Я вылез из своего грузовика, двухлетнего Ford Ranger, схватил свою сумку и пошел на кухню. Луизы рядом не было, так что я взял стакан, налил себе "Кракен" с колой, мой любимый напиток и, сидя, включил несколько приятных мелодий. Я смотрел на краску на стенах, просто пытаясь забыть о прошедшем дне. Сломанная машина была вроде как восстановлена и запущена, но это обошлось нам, по меньшей мере, в десять тысяч потерянного дохода. И будет больше, если мы не получим должного ремонта на следующей неделе. Это была хорошая часть заработной платы для моих сотрудников на сиднейском рынке.

Я услышал движение и стук каблуков, оторвавшие меня от моего внутреннего диалога. Моя жена Луиза вошла в комнату, и у меня перехватило дыхание. Луиза примерно на три месяца старше меня и, с моей точки зрения, всегда была сексуальной женщиной. Родив двоих детей, и будучи в возрасте за сорок, она немного прибавила в весе, но регулярно ходила в спортзал и большую часть времени правильно питалась, поэтому сохранила изгибы в нужных местах. Она была тем, что большинство людей назвали бы натуральной грязной блондинкой (цвет волос — прим. пер.), у нее были большие карие глаза, и для меня, несмотря на наши недавние проблемы, Луиза была моим всем.

Она была принаряжена, готовая к выходу, на ней было маленькое черное платье, которое облегало ее изгибы, приподнимало ее грудь размера 32С (примерно 3-ий размер — прим.ред.), демонстрируя как раз нужное количество плоти бедер, чтобы быть соблазнительной, но не скандальной. Ее волосы были зачесаны назад, и наложен макияж. Ее сумочка была почти раздута, когда она положила ее на стол, глядя на меня.

— Ты хорошо выглядишь, любовь моя, — сказал я, и она улыбнулась мне.

Я вздохнул, делая глоток своего напитка.

— Прости, Лу, это был тяжелый день, и у меня просто нет сил идти сегодня на ужин, — сказал я извиняющимся тоном, оглядывая ее с ног до головы.

Она снова улыбнулась мне, но на этот раз в ее глазах не было любви. Что-то внутри меня сдвинулось, чувствуя, как мой день превращается из неприятного в совершенно дерьмовый.

— Все в порядке, Кэм, — сказала она немного дрожащим тоном. — Я и не планировала, что ты пойдешь со мной.

Я посмотрел на нее. За все наши годы мы очень редко ходили куда-нибудь порознь, и даже когда она время от времени проводила вечер со своими подружками, она никогда не одевалась так, как будто это было свидание.

— Ты не планировала? — спросил я вопросительно. Я сделал большой глоток своего напитка. — Тогда почему ты одета так, как будто мы отправляемся на необычное свидание?

На мгновение Луиза выглядела неуверенной в себе.

— Кэмерон…. — Она посмотрела на себя и остановилась.

— Ты уходишь от меня? — спросил я.

Луиза была поражена.

— Нет, конечно, нет, Кэм… — Она попыталась протянуть руку, но я отстранился и горько рассмеялся.

— Теперь ты собираешься сказать мне, что это не имеет к нам никакого отношения, что это то, что ты должна сделать для себя. Ты собираешься сказать мне, что заслуживаешь этого после того, как вырастила двоих детей и посвятила себя нашей семье. — Я поднял бровь, глядя на свою быстро теряющую спесь жену.

Я посмотрел на ее внушительную объемистую сумочку на столе.

— Судя по твоей сумке, ты не собиралась возвращаться домой сегодня вечером. Так что здорово видеть, что после всех этих лет ты так небрежно отказываешься от нашего брака, не задумываясь о том, что это с нами сделает.

Я бросил в нее эти слова, мой голос приобрел обвиняющий, аргументирующий тон.

— Кэм… — она остановилась и посмотрела на меня. На этот раз я не стал ее перебивать. Она вздохнула, затем тихо заговорила:

— Мы оба так много работаем, и я знаю, что ты делаешь для нас. Но я буду встречаться с Роджером только некоторое время…

— Роджер, то есть Роджер Феллуорт, главный юрисконсульт на твоей работе? Роджер Феллуорт, который женат и имеет троих детей младше десяти лет, этот Роджер Феллуорт? — спросил я.

Какое-то мгновение моя жена не отвечала. Но паника в ее глазах сказала, что я точно знаю, кто был ее любовником. Это застало ее врасплох.

Она снова вздохнула:

— Да, Кэм, этот Роджер, он был так добр ко мне последние несколько месяцев… Поскольку тебя здесь не было, он….

— Чушь собачья! — взорвался я.

— Что? — спросила Луиза, удивленная моей внезапной вспышкой гнева.

— Ты слышала меня, Луиза, я сказал, чушь собачья. Ты рационализируешь свой способ завести интрижку. Конечно, мы много работаем, но говорить, что меня здесь не было, это полная чушь, и ты это знаешь. Это ты отстраняешься от меня. Я уже несколько месяцев пытаюсь побыть с тобой, но ты относишься ко мне холодно. По крайней мере, теперь я знаю почему. Ты издеваешься надо мной.

Я внезапно встал, мой стул заскрежетал по полу.

— Кэмерон, я не издеваюсь над тобой, — пробормотала она. — Сегодня вечером, я имею в виду, что этот уик-энд должен был стать нашим первым разом, — застенчиво сказала она.

— Хорошо, значит, ты станешь еще большей шлюхой, не только на одну ночь, но и на все выходные, изменяя мне.

Я пристально посмотрел на нее мгновение, затем повернулся и направился на кухню за еще одним напитком. Я очень устал после работы. Но мне нужен был еще один "Кракен". Я наливал двойную порцию, когда Луиза подошла и встала в дверях кухни.

Она была зла, впервые не стесняясь своих чувств.

— Кэмерон Другой, я не шлюха и никогда ею не была. Но, в отличие от тебя и твоей первой любви Роуз, я никогда не была с другим мужчиной за всю свою жизнь. Роджер говорит мне, что я не изменяю тебе, потому что я говорю тебе, что это происходит. Обман будет, если я это буду скрывать.

— Это низко, Лу, втягивать в это Роуз, это удар ниже пояса, и ты это знаешь.

Я почти зарычал на нее. У нее, по крайней мере, хватило порядочности отвести взгляд.

— И ты глубоко ошибаешься, дорогая жена, это измена, если я этого не принимаю, а я не принимаю того, что ты затаскиваешь в постель другого мужчину. Я полагаю, что твой новый мужчина ведет тот же разговор со своей женой?

Она снова пробормотала:

— Я… Я не знаю.

Теперь она смотрела вниз на свои туфли.

Я фыркнул, долив в двойной Кракен немного кока-колы, а затем повернулся, чтобы посмотреть на Луизу. Ее лицо было огромной маской эмоций.

— Скорее всего, он ей лжет изо всех сил о том, что должен быть в отъезде, и будет недоступен.

Я сменил тактику.

— Он уже целовал тебя?

— Что? — спросила Луиза.

— Это простой вопрос, Роджер Феллуорт уже целовал тебя? — Я повторил свой вопрос.

Она покраснела:

— Да.

— Он прикасался к твоей груди?

Она вскинула голову, свирепо глядя на меня:

— Кэм, это не твое… — Затем она снова опустила глаза. — Да.

Я кивнул:

— Ты уже делала ему минет?

Когда я задал этот вопрос, она отвернулась от меня и ничего не сказала, но я увидел, как она кивнула.

— Ну, этим все сказано, не так ли?

Я пытался контролировать свой гнев.

— Моя жена перестала уделять мне внимание, отвергала мои попытки быть рядом с ней, в то время как сама все больше и больше общалась с другим мужчиной. Так что, я думаю, это все. Мы закончили, — сказал я, выходя на заднюю веранду и хлопая задней дверью с такой силой, что дом затрясся.

Я сел на стул за нашим столом на задней веранде, кипя от злости. Тяжелый день на работе, я хотел вернуться домой, чтобы быть со своей женой, а теперь она говорит мне, что предает меня.

Прошло, должно быть, около пяти минут, прежде чем в дверях появилась Луиза.

Луиза попыталась использовать более мягкий подход.

— Кэм… Я действительно люблю тебя, но мне нужно это сделать. Я просто чувствовала себя такой застрявшей в течение последнего года. Роджер был таким понимающим. Так что это продлится совсем недолго, вот увидишь.

Я продолжал смотреть во двор, не глядя на нее.

— Нет, Луиза, ты не понимаешь. Было бы лучше, если бы ты обратилась ко мне. Я должен был быть твоим лучшим другом, твоим партнером. Но ты отдала себя другому мужчине и лишила меня возможности быть рядом с тобой. Так что теперь я не знаю, буду ли я когда-нибудь снова рядом с тобой.

Она не пошевелилась.

— Кэмерон, — сказала она негромко и твердо, но с ноткой трепета. — Ты не можешь уйти. Роджер говорит мне, что если ты это сделаешь, я отниму у тебя все, я смогу забрать половину твоего бизнеса, я получу дом, детей, и тогда их будет легко настроить против тебя.

Ее голос стал сильнее, когда она шагнула вперед, положив руку на мое плечо. Я повернулся, посмотрел на нее, испытывая отвращение при виде ее, отдергивая плечо от ее прикосновения.

— Ты бы сделала это с тем, кому только что призналась в любви? Ты изменила мне, угрожала мне, а после веришь, что тебе это сойдет с рук? — зарычал я.

— Я бы этого не хотела, — сказала мне моя жена. — Но Роджер сказал мне, что в суде я всегда буду тем, кто выйдет на первое место. У тебя нет особого выбора. Я уверена, что выкину это из головы и вернусь к тебе. С тобой все будет в порядке, ты сильнее меня.

Во второй раз за этот вечер я внезапно встал, но на этот раз резко развернулся, с ненавистью глядя на женщину, которую в тот момент я по какой-то причине все еще любил. Но ненависть и гнев, которые я испытывал, не давали мне покоя.

— Ты эгоистичная, неверная сука, — прошипел я. Она сделала шаг назад. — Ты смеешь признаваться мне в любви, думая, что после этого момента у меня будет хоть какое-то намерение оставаться с тобой в браке. Итак, ты говоришь мне, что у меня нет выбора. Ну, и пошла ты, Луиза. Ты показала мне, что я понятия не имею, кто ты такая, черт возьми. Ты не та женщина, на которой я женился. Как будто что-то чужеродное завладело тобой. Женщина, которую я любил, никогда бы не сказала, что она уничтожит меня, используя моих детей против меня. Итак, кто ты, черт возьми, такая?

— Кэм… Я… — Она запнулась.

Я позволил своему гневу пройти так же внезапно, как он и появился, выбрав на минуту рациональный путь, чтобы посмотреть, смогу ли я вразумить ее.

— Луиза, если ты любишь меня так, как говоришь, тогда прекрати это прямо сейчас. Я не знаю, сможем ли мы спасти наш брак после того, что ты мне только что сказала. Ты была близка с другим мужчиной, даже если ты не трахалась с ним. ЕСЛИ, ты отменишь это сейчас, и мы пойдем на консультацию, я обещаю тебе, что постараюсь понять, через что ты прошла. Я постараюсь простить тебе твое предательство.

— Мое предательство? — прошептала она.

Я кивнул.

— Консультация? — снова прошептала она.

— Да, Луиза, консультация. Возможно, ты не видишь этого прямо сейчас, но наш брак находится в смертельном положении из-за того, что ты только что изложила. Так что отмени это, и давай проведем экстренную консультацию. Я сейчас позвоню Роуз, и мы сможем пригласить ее сюда сегодня вечером, чтобы нам помочь.

Луиза чуть раньше швырнула в меня слова о Роуз. Она была права в том, что Роуз была моей первой любовью. Но этому не суждено было случиться, так как мы оказались в разных местах, влюбляясь в разных людей. Но Роуз и ее муж Тоби были очень близкими друзьями для нас обоих. Я никогда не думал, что Луиза могла использовать Роуз и мою историю против меня в споре до сегодняшнего вечера. Роуз, кроме того, была психотерапевтом, а Тоби за эти годы стал одним из моих самых близких друзей. Мы дополняли друг друга. Конечно, нам помогло то, что мы смотрели на мир с одинаковыми взглядами на все — от религии и политики до секса и верности.

Помогло и то, что наши дети выросли вместе. Робби, сын Роуз и Тоби, и Кэрри с самого рождения были неразлучны, как шайка воров. Они встречались как пара с пятого класса. Я знал, что и через несколько лет их отношения будут продолжать развиваться при наличии правильной воспитательной среды.

— Нет, Кэм, я не хочу, чтобы Роуз была в центре этого, — с вызовом сказала она. Она вздохнула. — Послушай, Кэм, я понимаю, как ты злишься. Ты можешь подумать, что я не понимаю, но я понимаю.

Я подошел, чтобы поправить ее. Она подняла руку.

— Дай мне закончить. Ты думаешь, что я не люблю тебя, но это не так. Ты прав в том, что эти угрозы были ошибочными. Мне не следовало этого делать. Однако это не делает их менее правдивыми.

Я посмотрел на женщину, стоявшую передо мной, задаваясь вопросом, размножается ли то инопланетное отродье, поразившее ее мозг.

— Я заключу с тобой сделку, я знаю, что причинила тебе боль. Но, Кэмерон, я еду на эти выходные с Роджером. Я пойду к психологу, когда мы с Роджером закончим. Это может занять некоторое время, но если ты чувствуешь, что консультирование так важно для нас, тогда мы пойдем, когда мы с Роджером устанем друг от друга.

— А что насчет девочек? — спросил я.

— Что насчет них? — спросила Луиза.

— Как мы собираемся сказать им, что мы расстаемся? — сказал я невозмутимым голосом.

— Кэмерон, мы не… — Она внезапно замолчала, вздохнув. — Мы не расстаемся. Я уже говорила тебе, что рано или поздно мы с Роджером пойдем каждый своим путем. Я вернусь. Девочки не пострадают.

— Я снова называю это чушью собачьей. — Я посмотрел на нее. — А как насчет меня, пока ты будешь развлекаться с Роджером, как насчет меня? Где же любовь ко мне?

— Что…. Что ты имеешь в виду? — И снова Луиза заколебалась.

— Луиза, я чувствительный парень, ты отстранилась от меня, у нас не было секса больше восьми недель. Ты даже не целовала меня больше двух недель. Сейчас я вообще не чувствую никакой любви, Луиза. Итак, что я должен делать?

Она посмотрела на меня так, словно эта мысль никогда не приходила ей в голову. Она не догадалась, что мне может что-то понадобиться — какое-то внимание или забота.

— Я не знаю, — Она посмотрела вниз. — Роджер говорит, что я, пока, должна принадлежать только ему.

Я снова взорвался, мои эмоции выросли в разочаровании, ярости и печали.

— Ебать Роджера! Погоди, так вот что! Ты будешь это делать и плевать на своего мужа!

— Кэмерон, это не….

— …cправедливо?! — Я чуть не закричал, когда она прервала меня. — Ты собираешься сказать, что отказывать мне, своему мужу из-за какого-то куска дерьма, изменять собственному мужу и отказывать мне в своем теле — это охуенно справедливо?

Луиза сделала еще один шаг назад. Я поднял свой стакан, осушил его и швырнул в бетонную стену, у которой стояло наше барбекю. Он разбился вдребезги, и я обнаружил, что моя душа разбита вместе с ним. Я снова опустился на стул, мои плечи поникли, я почувствовал, как горячие слезы текут по моим щекам.

Несколько минут никто из нас ничего не говорил, пока не раздался громкий автомобильный гудок, доносившийся со стороны нашей подъездной дорожки. Я посмотрел на Луизу, впервые заметив нерешительность на ее лице. Я повернулся, чтобы посмотреть на стол, чувствуя себя пустой оболочкой.

— Просто уходи, — прошептал я.

Я не знаю, услышала она меня или нет, но, когда я обернулся, моей жены уже не было.

— 2 —

Думаю, что, около получаса я не двигался. Конфронтация с Луизой опустошила меня сильнее, чем я мог подумать. Но мой телефон, лежавший в кармане, привел меня в чувство. Звонила моя дочь Кэрри. Она забыла свою сумку с одеждой на выходные и сообщила мне, что они с Робби едут к нам домой, чтобы забрать ее.

— Извини, папа, мамин телефон только что дважды переключился на голосовую почту, поэтому я решила, что позвоню тебе, — радостно сказала она мне, болтая о поездке с Робби, в которую они собирались в эти выходные.

Я шмыгнул носом, пытаясь взять себя в руки.

— Все в порядке, милая, твоей мамы сейчас нет дома. Но твоя сумка будет наготове у двери, чтобы ты могла взять ее и чтобы вы с Роджером не теряли время.

Она не сразу ответила:

— Папа?

Я вздохнул:

— Да, милая?

Я старался говорить нормально. Она на это не купилась.

— Кто такой Роджер? — Кэрри задала мне вопрос, явно прозвучавший в ее голосе.

— Прости, я имел в виду Робби, прости, Кэрри, я имел в виду Робби.

Я не мог поверить, что совершил подобную ошибку и попытался пойти на попятную. Кэрри, однако, была умной девушкой, а я попался.

— Что происходит? — Она сделала паузу, когда я ничего не сказал. — Папа, ты меня беспокоишь, — сказала она.

— Ничего, Кэрри, просто у меня не задался день. Сначала у меня были некоторые проблемы на работе, потом у нас с твоей матерью возникли разногласия, так что я просто на эмоциях? — ответил я. Я не хотел лгать, но и не хотел рассказывать всю историю своей восемнадцатилетней дочери.

— Папа, прекрати увиливать от правды. Ты пытаешься сбить меня с толку. Что сделала мама? — ее тон был обвиняющим.

Я попытался отмахнуться от нее:

— Это не имеет значения, милая, со мной все будет в порядке. Ты просто застала меня врасплох. Я приготовлю для тебя твою сумку. Не позволяй нашим неприятностям испортить тебе выходные. Люблю тебя, Кэрри. — Я быстро повесил трубку, чувствуя себя подонком, пытающимся скрыть правду от моей дочери.

Я зашел в дом, плеснул немного воды на лицо, затем взял сумку Кэрри из ее комнаты, поставив ее прямо за дверью гаража, где, как она знала, я ее положу, чтобы она могла взять ее и уйти. Это был не первый случай, когда одна из моих девочек что-то забывала.

Я взял метлу и стал убирать осколки стекла, когда Кэрри с криком ворвалась через заднюю дверь прямо на меня.

— Ты в порядке, папа? — спросила она.

Она смотрела на меня из-под бровей с выражением беспокойства на лице. Это был взгляд, который Луиза бросала на меня много раз, когда беспокоилась обо мне. Но это был взгляд, которого я никогда не видел этим вечером, когда она говорила мне о своих планах трахнуться с другим мужчиной.

Я пожал плечами, пытаясь отмахнуться от нее, возвращаясь к подметанию стекла на земле.

— Конечно, милая, я положил твою сумку на обычное место, — монотонно сказал я.

Я наклонился и стал сметать стекло в лоток, чтобы выбросить его в мусорное ведро. Когда я встал, нахмуренный Робби тоже стоял в дверях. Я никого не мог обмануть.

Я выдвинул стул и плюхнулся на него. Кэрри выдвинула стул и села напротив меня, схватив обе мои руки и сжав их.

— Папа, ты не в порядке. Мама перезвонила мне вскоре после того, как я поговорила с тобой, я слышала, что она была в машине, и это звучало так, как будто с ней в машине был кто-то еще. Так что же происходит?

Я посмотрел на свою дочь. Я думаю, она увидела, что что-то сломалось в моих глазах — их блеск исчез.

— Эта ебаная сука! — почти закричала моя дочь.

— В чем дело, детка? — спросил Робби, чувствуя, что его девушка расстроена. Он посмотрел на меня. Я все еще ничего не говорил. Я чувствовал себя старым, подавленным.

— Моя мать изменяет моему отцу, — сказала она, как ни в чем не бывало.

— Нет… Правда?

И Кэрри, и Робби смотрели на меня. Я медленно кивнул головой.

— Она поставила мне ультиматум, а затем ушла со своим любовником за некоторое время до того, как ты позвонила мне, — угрюмо признал я.

Они просидели со мной остаток ночи. Затем в какой-то момент появились Роуз и Тоби. Появился Робби с тайской едой на вынос, свежей бутылкой Кракена и вином. Я медленно рассказал всем четверым о предательстве Луизы, ее ультиматуме, и все были потрясены.

— Папа? — спросила Кэрри. — Разве мама не помнит о брачном контракте, который у вас обоих есть?

Когда мы с Луизой поженились, я начинал свой печатный бизнес. Мои родители дали мне шестизначную сумму, чтобы помочь с первоначальным капиталом. Их адвокаты составили добрачное соглашение, в котором было прописано несколько вещей. Это включало в себя то, что если одна из сторон изменяла, она уходили, не имея ничего, кроме своей одежды и пятнадцати процентов общего имущества супругов, в то время как дом, машины и дети оставались у обиженной стороны. При любом расставании или разводе Луиза никак не претендовала на бизнес.

Я покачал головой:

— Я не думаю, что твоя мама вообще о чем-то думала, милая. Помнишь, она сказала мне, что это не измена, если она расскажет мне об этом.

Кэрри фыркнула:

— Папа, нет оправдания измене, независимо от того, говорит она тебе или нет. Похоже, она уже несколько месяцев изменяла тебе эмоционально. И Сара, и я заметили, что между вами уже несколько недель что-то не так. Мы просто не могли этого понять.

Я кивнул, и тут меня осенило:

— О боже, Сара, мне нужно с ней поговорить. Мне нужно дать ей знать, что все будет хорошо.

Кэрри снова схватила меня за руки:

— Папа, пожалуйста, не лги, все будет нехорошо, мама сегодня что-то в тебе убила, и я не знаю, смогу ли я ее за это простить.

— Она все еще твоя мама, — ответил я, и мой тон прозвучал скорее как нытье, чем что-либо еще.

— Мать она или нет, но нет причин делать то, что она сделала с тобой, — резко сказала она, затем снова сжала мою руку, смягчаясь. — У нас с Сарой все будет хорошо. Я поговорю с ней утром. Она тоже знала, что что-то не так.

Мы поели, и я обнаружил, что съел три порции вкусной тайской еды, несмотря на мое настроение. Однако, поев, и поговорив с Кэрри, Робби, Роуз и Тоби, я должен признать, что почувствовал себя намного лучше.

— Все, вы не возражаете, если я немного поговорю с Кэмероном? — спросила Роуз чуть позже вечером, когда разговоры перешли от обсуждения Луизы, и я почувствовал, что несколько отстраняюсь.

Остальные трое восприняли это как сигнал, направляясь внутрь.

Роуз, лицом ко мне села на стул, который освободила Кэрри. Я думаю, она заметила выражение моего лица, затем посмотрела через плечо на заднюю дверь, куда ушли остальные трое, а затем снова на меня, улыбаясь.

— У тебя потрясающая дочь, Кэмерон! — сказала Роуз.

Я кивнул, посмотрев на нее.

Роза была красивой рыжеволосой женщиной. Как я уже упоминал ранее, она была моей первой любовью. Мы встречались несколько лет в старших классах, пока не поступили в разные университеты. Затем она влюбилась в Тоби, и вскоре после этого я встретил Луизу и до сегодняшнего вечера был по уши влюблен в свою жену.

То, что мы с Роуз лишили друг друга девственности на школьной неделе после достижения совершеннолетия, никогда не беспокоило ни Луизу, ни Тоби. Это было историей, и никогда ничему не мешало. Мы с Роуз были близки, несмотря на нашу историю или из-за нее, но ни один из нас никогда бы не подумал предать своих супругов.

То, что наши дети встречались, укрепляло нашу семейную сплоченность, Кэрри и Робби немного знали о том, что мы с Роуз встречались, когда были младше. Никто из нас этого не скрывал. Мы также знали, что теперь, когда им обоим было по восемнадцать, Кэрри и Робби спали вместе, но мы знали, как сильно они заботились друг о друге, и, поэтому, не стояли у них на пути. Кэрри действительно призналась нам с Луизой, что в первый раз они спали вместе на восемнадцатый день рождения Робби. Это был ее подарок ему на день рождения.

Роза похлопала меня по ноге, возвращая меня к настоящему моменту.

— Как дела, Кэм, не лги мне? Я знаю тебя, чуть ли не лучше, чем кто-либо другой.

Я покачал головой.

— Я не знаю, Роуз. Я имею в виду, я знал, что у нас были проблемы, но это.

Я указал в воздух. Затем, более спокойно:

— Я все еще люблю ее, Роуз, я ненавижу то, что она сделала со мной, с нами. Я ненавижу это, и мне хочется кричать. Я хочу плакать, я хочу причинить боль ей и ее парню, но прямо сейчас я все еще люблю ее. — сказал я надрывно.

Роза кивнула, теперь уже в полном режиме психиатра.

— Как ты думаешь справиться с этим, Кэм? — спросила она.

Я мгновение смотрел на нее.

— Роуз, прекрати эту дурацкую психиатрическую болтовню, — грустно улыбнулся я. — На меня это не действует. К тому же я знаю тебя слишком долго.

Она улыбнулась в ответ, выведя меня из задумчивости.

— Но что я могу сделать? Что ж, по крайней мере, на карту поставлено расставание. Скорее всего, развод с соблюдением полного брачного соглашения. Я умолял ее остаться, Роуз, даже после того, как она призналась мне, что отсосала этому придурку Роджеру. Я умолял ее остаться. Я сказал ей, что мы можем получить консультацию. На что я получил угрозы, что она отнимет у меня все и настроит моих девочек против меня.

Роуз кивнула.

— Кэм, ты прав, и я думаю, ты знаешь, что я не могу быть твоим советником в этом. Я слишком близка к вам обоим. Так что завтра мы подумаем о том, чтобы найти тебе кого-нибудь, с кем можно было бы поговорить. Но и Тоби, и я будем рядом с тобой во всем этом. Ты знаешь, что мы с Тоби очень высокого мнения о тебе. Я уверена, что Робби и Тоби сейчас пытаются отговорить твою дочь от желания уничтожить свою мать. Я не думаю, что мы видели Кэрри такой взбешенной с тех пор, как Кэнди Тейлор пригласила Робби на танцы в младшей школе, — рассмеялась она.

Я тихо рассмеялся в ответ:

— Ты права. Спасибо, Роуз. Я сожалею об этом. Ты не заслуживаешь быть в центре всего этого.

Она успокоила меня.

— Не волнуйся, Кэм, мы здесь ради тебя. Поверь мне, если бы это ты бросил Луизу, тогда мы бы сделали то же самое для нее, говоря о твоем уничтожении.

Я откинулся на спинку стула:

— Роуз, я бы никогда….

Роуз улыбнулась мне:

— Расслабься, Кэм. Я знаю, что ты бы этого не сделал. Вот почему я чувствовал себя свободной, чтобы сказать это. Вы с Тоби — двое самых преданных людей, которых я когда-либо встречала, и если бы вы двое были похожи, я бы подумала, что вы братья.

Тоби был относительно невысокого роста, чуть больше пяти футов, но коренастый, мускулистый, со светлыми волосами и голубыми глазами. Что касается меня, то у меня копна каштановых волос. Благодаря своей работе я высокий и подтянутый, но всё равно не в лиге Тоби.

— Я думаю, именно поэтому я влюбилась в него — его личность напомнила мне о тебе, — задумчиво сказала она, на мгновение погрузившись в воспоминания.

Мы оба рассмеялись. Это был старый разговор, который давно перестал быть неловким, доказывая, что сегодня у нас с Роуз была глубокая дружба.

В течение следующего часа мы обсуждали мои чувства, в основном печаль и предательство, смешанные с яростью и чувством оцепенения, которое я не мог объяснить, но Роуз понимала.

Позже мы вошли внутрь и обнаружили Робби и Кэрри, уютно устроившихся на диване. Тоби сидел в одном из кресел для отдыха и смотрел фильм.

— Привет всем, — сказал я в знак приветствия.

Кэрри тут же оказалась рядом со мной и обняла меня.

— Ты в порядке, папочка? — обеспокоенно спросила она. Я посмотрел на Роуз, она улыбнулась.

— Нет, милая, это не так, но я так рад, что вы все здесь. Было бы намного хуже, если бы вас не было, — ответил я.

Она обняла меня.

— Папа, мы с Робби собираемся остаться здесь на ночь. Мы не хотим, чтобы ты оставался один.

— Но, Кэрри, как насчет твоих выходных? — спросил я.

Робби отверг мои опасения:

— Кэмерон, — сказал он, — я могу сказать тебе, что нет другого такого места, где мы с Кэрри предпочли бы быть прямо сейчас. Мы можем провести выходные в любое время, я уже отозвал бронирование, пока ты разговаривал с мамой, так что мы можем перенести поездку на ближайшее время. Но Кэрри была права. В свете того, что произошло, я думаю, мы нужны тебе здесь.

Я не мог спорить, и после этого вечером мы расстались. Роза и Тоби, прощаясь, пообещали принести утром завтрак. Я пожелал Кэрри и Робби спокойной ночи, сказав, что приму душ и немного почитаю в постели, чтобы отвлечься.

— Мы принесем тебе кофе утром, папа. Я знаю, что сегодня ночью я не буду хорошо спать, так что я могу только догадываться, как ты собираешься спать, — сказала мне она.

Я грустно улыбнулся ей, поблагодарил, еще раз обнял, поцеловал в лоб и ушел в свою комнату. Я принял душ, наконец-то снял с себя рабочую одежду и со вздохом вернулся в спальню.

Комната повсюду напоминала о Луизе. В довершение всего, у нее даже было несколько вещей на кровати, которые она не убрала, когда собиралась на выходные без меня. Я бросил их на пол или в шкаф с намерением завтра бросить их в коробки с остальными ее вещами.

Я лежал в постели со своим айпадом и читал одну из последних книг серии "Торговец заклинаниями", фэнтези-сериала, за которым я следил в течение многих лет, когда мой телефон зачирикал. На мгновение я подумал, что это может быть Луиза, но это был Тоби, давший мне знать, что они дома и думают обо мне. Я поблагодарил их, подняв большой палец вверх. Он ответил, что они будут у нас завтра около девяти утра.

Я уже собирался положить трубку, когда мне в голову пришла одна мысль. Я открыл приложение "Найди мой телефон" и отправил запрос на телефон Луизы. Он засек место, расположенное в паре часов езды отсюда, в Голубых горах. Я вздохнул и сделал скриншот запроса для своих записей, чтобы доказать, что она бегала от меня, что навело меня на мысль о нашей системе безопасности.

У нас была одна из тех систем безопасности Swan, которая записывала аудио и видео с установленных по всему дому камер, ведущих к жесткому диску в шкафу. У нас было восемь камер, расположенных по всему дому. Те, что стояли во дворе, были настроены на то, чтобы посылать Луизе и мне электронное письмо, если они обнаружат движение. Тем не менее, все камеры записывали все время, пока жесткий диск не заполнялся, а затем камеры начали перезаписывать более ранний контент. Сам диск содержал до недели контента для всех восьми камер, поэтому я вошел в систему, посмотрев на камеру заднего дворика, сделанную ранее сегодня вечером.

И действительно, камера засняла, как мы с Луизой обсуждаем ее неверность, когда я вышел во двор. Я также проверил прямую трансляцию и увидел, как крупный парень вышел из новенького BMW, поприветствовав Луизу поцелуем, прежде чем они запрыгнули в машину и уехали. Теперь у меня было железное признание и видеозапись того, как она оставила меня, чтобы переспать с Роджером Феллуортом, а также сообщение с ее телефона, доказывающий, что ее не было в моем местоположении.

Я достал свой ноутбук, вошел в систему безопасности Swan, экспортировал видео по электронной почте вместе с инструкциями начать бракоразводный процесс. Когда я боролся с формулировкой для своего адвоката и только что прикрепил видео к электронному письму, у меня зазвонил телефон; это была Луиза. Должно быть, она все еще не спала, а ее любовник услышал сигнал от "Найди мой телефон".

Я переключил его на голосовую почту. Мгновение спустя я получил уведомление о голосовой почте. Я играл с ней.

— Кэмерон, Роджер и я услышали, как зазвонил мой телефон. Мы говорим тебе — не делай глупостей. Рано или поздно мы закончим, и мы сможем поговорить. И тогда ты сможешь делать все по-моему. Если ты сделаешь что-нибудь не так, как я тебе скажу, Роджер уничтожит тебя, и я заберу у тебя все.

Я слышал, как Луиза сказала это, а так же, как Роджер хихикает на заднем плане.

— Да, маленький мальчик-кук. Поверь мне, это не будет длиться вечно. Тем не менее, если ты кому-нибудь что-нибудь скажешь, я лично буду заинтересован в том, чтобы разобрать тебя по частям, пока ты не потеряешь все. Твоя жена, твои дети, твой бизнес, и давай не будем забывать об каком-либо уважении, которое, как ты когда-либо думал, у тебя было. Когда мы с Луизой закончим, она вернется к тебе. Просто поиграй в мяч, и все будет хорошо. Теперь нам с Луизой нужно вернуться к любовным забавам. Я полагаю, что она собиралась предоставить мне свою попку, прежде чем ты грубо прервал ее. Я сделаю то, чего, я думаю, у тебя никогда не было.

Когда они отключали трубку голосовой почты, я услышал, как они оба смеются.

Мгновение я сидел ошеломленный. За эти годы я слышал много грубостей, но неуважение и откровенное высокомерие этого парня щелкнули во мне триггером, поэтому я решил, что пришло время для их уничтожения, а не для моего собственного.

Я доработал электронное письмо, отметив, что я не только хочу, чтобы документы о разводе были вручены Луизе на ее работе как можно скорее, но и что я также хочу подать иск против Роджера Феллуорта. Мой быстрый поиск в Google показал, что в Австралии нет закона об отчуждении привязанности, но я хотел, чтобы мой адвокат что-то сделал. Я хотел, чтобы им было больно. Я также хотел, чтобы на фирму Луизы и Роджера подали в суд за потерю дохода в моем собственном бизнесе из-за того, что они либо поощряли интрижку, либо не знали о проступках, которые причинили мне психическое расстройство, в результате чего мой бизнес пострадал.

Я знал, что иски, скорее всего, ни к чему не приведут; однако простое предъявление иска всем сторонам в дополнение к разводу и приведение в исполнение брачного договора нанесло бы огромный ущерб высокомерию этой пары. Итак, когда я нажал "Отправить", я знал, что у меня еще нет подробностей о жене Роджера, но, если бы я мог их найти, я бы связался с ней, сообщив ей, каким изменником был ее муж.

— 4 —

(не удивляйтесь, после 2 главы у автора идёт 4-ая, он действительно немного Другой — прим.ред.)

Хотелось бы сказать, что после того, как я отправил электронное письмо, я хорошо спал, зная, что принимаю меры против мошенников, но это было бы ложью. Я ворочался с боку на бок, пока не взошло солнце, и я даже услышал, как Кэрри и Робби встали, прежде чем я закрыл глаза. Я прислушался. Похоже, Робби направился к своей машине за обещанным кофе. Я надел брюки и рубашку, а затем направился на кухню.

Когда я вошел в комнату, Кэрри увидела меня и крепко обняла, спросив, спал ли я. Я покачал головой.

— Я тоже, — ответила она. — Я пыталась, но просто не смогла. Я просто не понимаю, как мама могла так поступить с тобой, — пожаловалась она. — Я имею в виду всех нас, не только о тебе!

Мы немного поговорили о ее университетском образовании, стараясь держаться подальше от этой темы, пока Робби не вернулся с тремя очень желанными большими чашками кофе.

Я потягивал великолепный напиток; я всегда любил капучино, шоколад сверху только усиливал вкус кофе, когда он танцевал на моих вкусовых рецепторах. Одновременно мы с Кэрри вздохнули.

Робби рассмеялся:

— Вы оба совершенно одинаковые.

Он посерьезнел:

— Значит, ты тоже не спал, да?

— Нет, на самом деле, я был очень занят перепиской по электронной почте с юристом моей компании, когда получил голосовое сообщение от Луизы после того, как я сделал запрос "Найди мой телефон".

Следующие десять минут я потратил на то, чтобы объяснить, как я собрал пакет документов, чтобы начать процесс развода с Роджером и с их рабочим местом, прослушав голосовое сообщение, которое оставили мне Луиза и Роджер. Я видел, как Кэрри пыталась сдержать слезы, когда услышала это сообщение.

— Эта женщина не моя мать, — тихо сказала она, вытирая глаза кофейной салфеткой. — Моя мать никогда не была бы настолько холодной, чтобы оскорбить моего отца или позволить другому мужчине так унижать ее мужа.

Мы с Робби искренне с этим согласились.

Было около десяти утра, когда мы начали задаваться вопросом, где Роуз и Тоби. Они сказали нам, что принесут с собой завтрак около девяти, так что час спустя мы забеспокоились. Робби попробовал сначала позвонить матери, а потом отцу. Потом, когда он не смог дозвониться, я тоже попробовал их найти.

Я позвонил в "Мамин дом", кафе для завтраков, в которое мы всегда ходили. Владелица кафе Джози, пожилая дама лет шестидесяти, которую мы все хорошо знали, подтвердила, что Роуз и Тоби позавтракали у нее около половины девятого по дороге ко мне. Когда я повесил трубку, я начал очень беспокоиться.

Я брал свои ключи, чтобы мы могли отправиться на их поиски, когда зазвонил телефон Робби. Он поднял его и через минуту лежал на полу с бледным лицом. Я взял у него телефон.

— Привет, это Кэмерон Другой. Я отец девушки Робби. С кем я разговариваю? — спросил я.

— Мистер Другой, это констебль полиции Колин Шарп. У меня есть печальная новость. Я хочу сообщить Роберту, что его родители попали в серьезную аварию.

Я резко втянул воздух, глядя на Робби, лежавшего почти в коматозном состоянии на земле. Кэрри обняла его одной рукой, отчаянно глядя на меня снизу вверх. Я задал вопрос.

— С Роуз и Тоби все в порядке, констебль?

Последовала пауза:

— Мистер Другой, я так понимаю, что Роберт сейчас не может говорить?

Я сказал ей, что так оно и есть.

— Мистер Другой, вы можете заставить Роберта дать мне устное согласие на то, что я могу поговорить с вами по этому вопросу?

Мне удалось заставить Робби сказать: "Да".

Офицер сделала паузу, переводя дыхание:

— Сегодня утром около восьми сорока пяти в машину со стороны водителя врезался неуправляемый двухсекционный автопоезд (состоящий из тягача и двух полноформатных полуприцепов, широко применяется в Австралии — прим.ред.), у которого отказали тормоза. В результате аварии их автомобиль был практически уничтожен. Мне жаль говорить, что миссис Геттинг сейчас находится в операционной. К сожалению, мистера Геттинга больше с нами нет.

Мне кажется, я побледнел и так же, как Робби и опустился на пол. Тоби был мертв, а Роуз была в операционной. Я прочистил горло.

— В какой больнице? — хрипло спросил я. Кэрри теперь выглядела испуганной, услышал про больницу. Я видел, что она тоже была на грани слез, понимая, что случилось что-то серьезное. Я с трудом сглотнул, сейчас было не время терять его.

— Они оба находятся в Королевской больнице Северного побережья. Могу я предположить, что вы с Робертом скоро будете там? — спросила она.

Я услышал нотку грусти в ее голосе. Она была профессионалом, но я мог сказать, что эта полицейская боролась с собой изо всех сил.

— Да, — прохрипел я, узнавая подробности о том, куда идти и что говорить, когда мы приедем.

Через пять минут мы втроем были за дверью. Я придерживался предельной скорости, хотя и надо было снизить ее. Через полчаса мы были в травматологическом отделении больницы. Медсестры делали все возможное, чтобы успокоить нас.

Неоднократно задавались такие вопросы, как "Как дела у Роуз?", "Где тело Тоби?", "Выживет ли Роуз?", "Что с другим водителем?"

Констебль Шарп вошла и представилась. Мы проговорили следующие двадцать минут. И снова Робби разрешил мне выступить в качестве его представителя. Она рассказала мне историю.

Когда Роуз и Тоби ехали, неуправляемый, полностью загруженный грузовик с прицепами врезался в их машину, в результате чего остался только металлолом. Тоби со стороны водителя принял на себя большую часть силы удара, его сторона машины почти слилась со стороной пассажира.

Он скончался по дороге в больницу от многочисленных травм, включая перелом черепа и многочисленные раны по всему туловищу. Были и другие травмы, но я не буду говорить о них здесь, так как они слишком натуралистичны. Несчастные случаи, подобные этому, ужасны.

Роуз тоже была в критическом состоянии. У нее также был небольшой перелом черепа, множественные рваные раны и сломаны обе ноги. Однако самой серьезной проблемой для Роуз была потеря левой ладони, а также части левого предплечья. Оно было раздавлено, когда полуприцеп вмялся в машину. Хирургическая бригада усердно работала, чтобы зашить рану, а также зашить несколько других разрывов. Кроме того, у Роуз была большая потеря крови из-за того, что она не смогла остановить кровоток, но, к счастью, если такое бывает в подобных авариях, ее искалеченная рука была над головой, когда бригады скорой помощи вытащили ее, так что, она не истекла кровью.

Остаток дня прошел в тумане разговоров и звонков. Я должен отдать должное Робби. После первого приступа шока он просидел со мной весь день, пока мы ждали новостей о Роуз, и начал обзванивать людей. Сначала мы позвонили его бабушке и дедушке, потом брату Тоби в Брисбен. Затем мы позвонили брату Роуз; когда пришли люди из похоронного бюро, нам с Кэрри пришлось помогать Робби заполнять бланки в связи с кончиной его отца.

Кэрри позвонила Саре, и через час она была в больнице, обнимала Робби и плакала вместе с Кэрри. Через некоторое время она посмотрела на нас.

— Где мама? — невинно спросила она.

Мы с Кэрри посмотрели друг на друга.

— Она не придет, — с горечью сказала Кэрри.

Сара посмотрела на Кэрри, потом на меня.

— Я так понимаю, это из-за Роджера? — мрачно спросила моя младшая дочь.

Сказать, что мы с Кэрри были потрясены в тот день, когда и так все, что могло пойти не так, пошло не так, было бы преуменьшением.

— Сара, ты хочешь сказать, что знаешь что-то о своей маме и Роджере? — тихо спросил я.

Сара серьезно кивнула головой. По ее лицу потекли новые слезы.

— Я видела, как мама пару недель назад принесла новое белье, и я спросила, купила ли она его для тебя, папа.

Я увидел, как ее плечи поникли.

— Это заняло несколько дней приставаний к ней, но в какой-то момент, когда она не сказала мне, что нижнее белье для тебя, она рассердилась на меня, а затем выпалила, что это для свидания с каким-то парнем по имени Роджер, сказав мне, что у тебя нет ни единого шанса на то, что ты когда-нибудь увидишь это белье.

— Сара, почему ты ничего не сказала?

В тоне Кэрри звучали очень обвинительные нотки. Если бы поза моей младшей дочери могла стать еще ниже, она превратилась бы в лужу на земле.

— Я не знаю. Я не… — Она посмотрела на Кэрри. — Мы говорили о том, как разошлись мама и папа в последнее время. Я не знала, что делать, поэтому старалась как можно дольше держаться подальше от дома, как только узнала то, чего не хотела знать. Я не хотела смотреть маме в глаза, — она посмотрела на меня. — Ты, прости меня, папа.

Я притянул ее в объятия.

— Все в порядке, малышка. Я, конечно бы хотел, чтобы ты что-нибудь сказала мне, я ничего не знал до вчерашнего вечера, но все в порядке.

Она начала плакать:

— Мне так жаль, папа, если бы я что-то сказала, тогда, возможно, тетя Роуз и дядя Тоби… — Она так и не закончила мысль, а, вместо этого, словно сломалась.

Мы ушли поздно вечером только для того, чтобы принять душ и переодеться. Я привез Кэрри и Сару домой, мы разобрались. Затем Кэрри вместе с Сарой поехала на своей машине обратно в больницу, а я последовал за ними.

Я думаю, это было около четырех утра в воскресенье, когда Роуз привезли из операционной. Она была избита, в синяках, в критическом состоянии, но жива. Роуз пробудет в отделении интенсивной терапии, по крайней мере, несколько дней. Они хотели, чтобы она проснулась, и они смогли бы убедиться, что у нее нет повреждений мозга, прежде чем предпринимать следующие шаги.

Даже в своем горе Робби был добр к врачам и попросил встретиться с хирургической бригадой, которая часами трудилась, спасая жизнь его матери. Я никогда так не гордился парнем своей дочери, и искренне надеялся, что однажды смогу назвать его своим зятем.

Остаток дня мы провели в больнице. Я захватил из дома свой ноутбук и зарядные устройства для телефона. После подключения к сети я получил подтверждение, что документы были составлены и готовы к отправке Луизе, Роджеру и их фирме в понедельник утром. Я был рад, что у меня был чертовски хороший адвокат, лучше, чем Роджер, на которого я ранее ставил.

Я также связался со своими дежурными менеджерами на работе, убедившись, что они возьмут на неделю на себя нагрузку, поскольку у нас была семейная трагедия, и мне нужно было немного времени. Я не сказал им, что у меня было больше одной чрезвычайной ситуации, но они знали свое дело и продолжали работать. Одной из хороших новостей было то, что в течение субботы одному из моих сотрудников службы поддержки удалось устранить оставшиеся проблемы на машине, которая сломалась в пятницу.

В тот же день мы начали работать с Робби над планированием похорон Тоби. Робби отправил сообщение их семейному адвокату, чтобы они могли получить инструкции. В этом не было бы необходимости, если бы Роуз выкарабкалась, но Робби хотел быть готовым ко всему.

Мы проговорили о похоронах несколько часов. Позже во второй половине дня к нам присоединилась Эдвина, мама Роуз, пожилая женщина лет семидесяти с небольшим, но, как всегда, такая же проницательная. Она обняла своего внука, а затем крепко обняла меня. Эдвина всегда относилась ко мне как к сыну. Она любила Тоби, но всегда в шутливом тоне говорила обо мне как о том, кто сбежал от ее дочери. Она сообщила нам, что Камилла, мама Тоби, приедет позже на неделе, как только сможет найти кого-нибудь, кто привезет ее из деревни для престарелых, поскольку она не умеет водить машину.

Мы легко проговорили весь день, Эдвина сидела с нами в приемном отделении больницы, как мы и планировали. Я задавался вопросом, переведет ли нас персонал отсюда, однако, когда я спросил медсестру, нужно ли нам переезжать, она покачала головой.

— Нет, это, к сожалению, происходит чаще, чем вы могли бы ожидать. Но, если будет не слишком оживленно, тогда вы можете остаться. Мы знаем, какое горе вы все сейчас переживаете, я знаю, что вам нужно быть поближе к миссис Геттинг, пока вы ждете, когда она проснется.

Я улыбнулся ее ответу, поблагодарив ее.

Время пролетело незаметно, пока мы все разговаривали и предавались воспоминаниям. Луиза упоминалась лишь вскользь, и, после того, как только Кэрри ввела Эдвину в курс дела с Луизой, каждый раз, когда за ней никто не наблюдал, на ее лице появлялось мрачное и хмурое выражение.

Было около восьми часов вечера в воскресенье, когда я, не глядя, ответил на звонок на свой мобильный. Все наши телефоны весь день звонили, когда распространились новости о смерти Тоби и травмах Роуз.

— Привет, говорит Кэмерон Другой, — сказал я, наблюдая, как Робби, обнял Кэрри, улыбаясь, когда я смотрел, как двое молодых влюбленных смотрят в глаза друг другу. Я видел обмен взглядами "Я люблю тебя", за которым последовал нежный поцелуй. В своем трауре они все больше влюблялись друг в друга.

— Это не лучший способ защитить свою жену. — Я услышал, как Луиза ругала меня по телефону. — Я же говорила тебе не поднимать волну, иначе ты пожалеешь об этом. Роджер свиреп и убьет тебя, если ты кому-нибудь что-нибудь скажешь. Где ты, черт возьми, находишься, Кэмерон. Ты должен был быть дома, когда я вернулась.

Я не знаю, что произошло с Луизой за выходные, но если и осталась какая-то неуверенность или сожаление, которые были в пятницу вечером, то они были устранены той строптивой женщиной, которая сейчас говорит со мной по телефону.

— Луиза… — сказал я, презрение сочилось из этого единственного слова. Все разговоры вокруг меня прекратились, все одновременно посмотрели на меня.

— Да это я, ты, великий болван. Где ты и где девочки. Если ты им что-нибудь расскажешь, я сказала тебе, что настрою их против тебя. Так что тебе лучше сейчас же вернуться домой, или я заставлю тебя пожалеть….

Я оборвал фразу на полуслове. Меня не интересовали угрозы. Завтра Луиза узнает, что ее аккуратно выстроенный рассказ развалился.

— Шлюха только что вернулась домой, — я пожал плечами.

— Мы слышали, папа, — тихо сказала Сара. — Я вообще не знаю, почему ты ответил на звонок.

Сегодня я провел несколько часов, разговаривая один на один со своей младшей дочерью. Она снова и снова извинялась за то, что ничего мне не сказала, но как только она услышала всю полноту обмана от своей матери, она стала почти так же разгневана на нее, как и Кэрри.

— Папа, при разводе я буду жить с тобой, хорошо? —внезапно сказала мне Сара, когда мы разговаривали ранее.

— Конечно, малышка, конечно, — ответил я, обнимая ее.

Вернувшись в настоящее, я посмотрел на Сару.

— Это был инстинкт. Я ответил на звонок, не раздумывая. Мне просто потребовалось время, чтобы сориентироваться.

В следующий момент мой телефон снова зазвонил. Луиза, конечно. В течение следующих десяти минут она пыталась дозвониться дюжину раз. Потом она попыталась дозвониться до девочек.

Через полчаса Кэрри это надоело.

— Что? — закричала она в телефон, поднимая трубку.

Луиза отчитывала нашу старшую дочь за ее тон.

— Мам, прекрати. У меня нет абсолютно никакого интереса разговаривать с такой лживой изменницей прямо сейчас. Я здесь со своей семьей. Включая мою сестру и отца. Мы сейчас в трауре, и нам не нужно, чтобы ты влезала в наше горе.

Я слышал, как Луиза завизжала в трубку, сыпля проклятиями и ругательствами, о которых я и не подозревал, что она может их сказать, не говоря уже о том, чтобы сказать такое своей дочери. Суть заключалась в том, что она думала, что Кэрри говорила с ней о разрыве отношений между мной и Луизой, а не о смерти Тоби и о Роуз, жизнь которых висела на волоске. Я понял, что Луиза понятия не имела, что произошло.

Луиза продолжала визжать еще мгновение, прежде чем Кэрри прервала ее.

— Мама, я больше не собираюсь разрешать тебе кричать на меня, и, прежде чем ты начнешь, да, папа тоже нам все рассказал. Так что знай, у меня нет никакого интереса жить в одном доме с тобой. Ты — шлюха, мама. У тебя был мужчина, который любил тебя так же, как и твои дети, которые обожали тебя как образец для подражания. Теперь ты променяла папу на приятеля, который, скорее всего, бросит тебя, как горячую картошку, а ты потеряла уважение обеих своих дочерей.

Она сделала паузу, очевидно, ее мать говорила.

— Да, и Сара и я. Да, Сара рассказала нам о том, что она знала. Мой папа потрясающий, потому что он простил ее, и прямо сейчас она ненавидит тебя так же сильно, как папа и я. Так что собирай вещи, мама, потому что никто из нас не хочет, чтобы ты была там, когда мы вернемся домой.

Она снова остановилась, прислушиваясь.

— Нет, мама, я не скажу тебе, где мы и когда вернемся домой. Почему бы тебе не позвонить Роджеру и не поехать к нему домой? — Она сделала притворную паузу на полсекунды. — Что… ты не можешь, потому что он ушел домой к своей жене, которая понятия не имеет, что он подлый изменяющий ублюдок, который помог тебе разрушить любое уважение, которое твоя семья испытывает к тебе… Очень жаль, мама.

Луиза начала отвечать.

— Извини, мам, я думаю, нас вызывают. Я поговорю с тобой позже, — затем она отключила телефон.

Она посмотрела на всех нас, уставившихся на нее, затем указала на свой телефон в руке.

— Ошиблись номером, — просто сказала Кэрри.

Несмотря на все происходящее и серьезность ситуации, все захихикали. Даже медсестры на сестринском посту напротив нас.

Эдвина отправилась домой на ночь, пообещав, что вернется рано утром. Тем временем мы с Сарой готовились к отъезду на несколько часов. Кэрри и Робби оставались в больнице. Потом мы с Сарой возвращались около полуночи, менялись местами, отпуская их немного поспать. Мы с Сарой укладывали наше снаряжение обратно в сумки, когда подошла медсестра из травматологии.

— Она проснулась! — взволнованно сказала она.

Мы все улыбнулись, у всех вырвался очень нервный смех. Затем мы спросили о состоянии Роуз.

— В данный момент ее осматривает врач. Она действительно не в себе, но поскольку она проснулась, вы все сможете ненадолго увидеть ее.

В течение следующего часа мы крутились, чтобы увидеть Роуз, ну, то, что мы могли в ней увидеть. Почти каждая часть её тела была завернута во что-то медицинское. У нее были провода, выходящие практически из каждой части тела. Голова Роуз была обмотана бинтами. Однако больше всего беспокоил обрубок на том месте, где раньше было ее левое предплечье.

— Привет, Лепесток, — сказала я, используя свое прозвище для Роуз. Когда мы впервые встретились, я назвал ее "Мой лепесток розы". Если кто-нибудь, кроме меня, когда-либо называл ее так, тот всегда получал от нее взбучку. — Ты здорово напугала нас, но приятно видеть, что ты идешь на поправку.

Она еще не могла говорить с дыхательной трубкой в горле. Конечно, она также все еще была под сильным воздействием успокоительных препаратов, которые, я уверен, были какими-то сильнодействующими препаратами. Но в ее глазах был вопрос, на который я не хотел отвечать. Я покачал головой, и она поняла. Одинокая слеза выкатилась из ее левого глаза, быстро впитавшись в бинты.

До конца моего визита я так и не смог прикоснуться к ней. Я сидел с ней, тихо разговаривая о том, как я горжусь ею, как она была моей семьей, и что мы все собираемся стать лучше вместе.

Я был измотан, когда выходил из палаты, и медсестра протянула мне салфетку. Я плакал, но даже не подозревал об этом. Я поблагодарил ее и вернулся в приемную. Полчаса спустя мы с Сарой обняли Кэрри и Робби, и направились домой.

— 5 —

Мы с Сарой смертельно устали. У нас обоих было всего около трех часов времени поспать, прежде чем отправиться обратно в больницу, чтобы дать отдохнуть Кэрри и Робби. Хотя, теперь, когда Роуз проснулась, мы все почувствовали некоторое облегчение. Мы улыбались, пока ехали, говоря о сне, о том, как мы были счастливы, что Роуз проснулась, но потом мы оба нахмурились, когда въехали на нашу улицу. На нашей подъездной дорожке стоял незнакомый BMW X5.

— Черт, — выругались мы оба одновременно. Я увидел, что передние фары были включены, поэтому я проехал мимо, развернулся и остановился на обочине перед нашим домом. Мы видели, как шевельнулись занавески, но ни одна дверь не открылась.

— Мы должны войти или лучше просто уехать? — спросила меня Сара.

Я пожал плечами, затем вздохнул.

— Нам нужно зайти. Прости, милая, но я не уверен, что для меня будет безопасно вести машину сегодня без отдыха или кофеина. Итак, я предлагаю нам войти. Ты направляешься в свою комнату, закрываешь дверь и пытаешься игнорировать то, что, я уверен, будет плохим разговором.

— Ты уверен, папа, что я могу остаться с тобой?

Я улыбнулся. Сара ненавидела конфронтацию. Это была одна из причин, по которой она ничего мне не сказала. Но то, что она была готова со мной противостоять своей матери, сказало мне, как сильно моя пятнадцатилетняя дочь была расстроена из-за нее.

Я вытащил свой телефон, нажимая на запись. Сара посмотрела на меня и проделала то же самое со своим телефоном.

Мы оба вышли из машины и пошли по дорожке к входной двери. Она была не заперта, и мы вошли. Не прошло и двух секунд после того, как мы переступили порог, на нас пошел славный малый Роджер Феллуорт.

— А, вот и он, маленький рогоносец собственной персоной. Вернулся, чтобы попросить прощения и поиграть в мяч, прежде чем я разрушу твою ебаную жизнь? — сказал он холодно, с высокомерием человека, который получил то, что хотел, несмотря ни на какие возражения.

Сара вошла в комнату, заставив Роджера резко остановиться. Луиза на мгновение замялась — ее любовник дал нам возможность подать иск о словесной дискриминации по отношению к несовершеннолетней.

— Если ты не возражаешь, папа, я слишком устала для этого. Я пойду спать и прослежу, чтобы ты встал к половине двенадцатого, чтобы мы могли вернуться.

Она прошла мимо ошеломленных Роджера и Луизы, сказав им обоим только: "Хер" и "Шлюха"; и больше ничего. Как только дверь Сары закрылась, они снова набросились на меня.

— Луиза сказала тебе ничего не говорить своей дочери, придурок, — сказал Роджер, пылая на меня.

Я поднял свой телефон.

— Я даю вам знать, что записываю этот разговор. Запись ведется с тех пор, как мы вошли в дверь, и будет продолжаться до тех пор, пока вы не уйдете, — сказал я, глядя на обоих мошенников.

Луиза посмотрела на меня, побледнев. Роджер сделал то же самое, посмотрев на телефон в моей руке, а затем пожав плечами.

— Не имеет значения, кукушонок, — улыбнулся он.

Роджер был внушительным мужчиной. Он был выше меня, и у него были более широкие плечи, чем у меня. Однако большую часть его тела составляли не мышцы, а жир. Кроме того, он был лысеющим, и у него были складки на подбородке. Я бы сказал, что ему было за сорок, возможно, чуть за пятьдесят. Честно говоря, я изо всех сил пытался понять, почему Луиза связалась с кем-то вроде него.

Я на мгновение проигнорировал Роджера, глядя прямо на свою жену.

— Луиза, я просил тебя не быть здесь, когда я сегодня вечером вернусь домой, а в ответ ты оскорбляешь меня еще больше, приведя сюда своего любовника. Неужели нет глубины твоей порочности?

— Кэмерон… — начала она, но Роджер прервал ее. Он сделал два шага вперед, оказавшись перед моим лицом.

— Ты, ебаный козел, слушай сюда. Мы оба сказали тебе, как это будет, и сказали тебе ничего не говорить. Теперь я собираюсь превратить твою жизнь в ад.

Он говорил громко. Его не волновало то, что пятнадцатилетняя девочка может его подслушать.

— Мистер Феллуорт, не так ли? — спокойно сказал я ему в лицо. — Вам здесь не рады. Я попрошу вас следить за своим языком, поскольку моя несовершеннолетняя дочь находится в другой комнате.

— Ну и что, черт возьми? — заорал он. — Она никому не расскажет, и ты тоже!

С этими словами он выхватил телефон у меня из рук, бросил его на землю и растоптал, прежде чем я смог что-либо сделать. Затем он злобно улыбнулся мне и начал кричать на меня.

— Ты просто какой-то ебаный деревенский типограф, который так наскучил своей жене, что она умоляла меня выебать ее. И я выебал ее, что я и делал, все выходные напролет. Я даже выебал ее в жопу. Я знаю, что у тебя никогда раньше не было ее жопы. Я подарил ей столько оргазмов, что она больше никогда не захочет твой жалкий маленький хуй.

Он угрожающе улыбнулся мне, когда я посмотрел на свой раздавленный телефон на полу.

Луиза тоже решила присоединиться. Я понятия не имел, что он с ней сделал, но она ни в коем случае больше не была моей женой, судя по словам, которые она произнесла.

— Кэмерон, это правда, Роджер в десять раз лучший любовник, чем ты, но ты сказал девочкам и тебе будет очень тяжело. Я бы хотела, чтобы ты ничего не говорил, потому что теперь нам с Роджером придется уничтожить тебя.

— Луиза, что ты… — Я не успел договорить, так как, пока я смотрел на Луизу, старый добрый Роджер набросился на меня. Я упал на пол, когда он попал кулаком в меня, максимально отклонившись от удара, но все равно было больно.

— Какого черта, чувак, ты ударил меня в моем доме, — громко сказал я, потирая место, куда он меня ударил.

— Ну и что, Луиза поддержит все, что я с тобой сделаю. Я мог бы, блядь, убить тебя прямо сейчас, и она скажет копам, что ты напал на меня, сказав, что я должен был защищаться. Неужели ты не понимаешь, кук, что я, блядь, адвокат. Я делаю все так, как должно быть. Ты можешь думать, что ты какая-то шишка в мире печати. Но это мой вид создает ебаную зелень, которая заставляет этот мир вращаться. — Он начал смеяться. — Я беру то, что хочу, у того, у кого хочу, когда хочу, и никто ничего не может с этим поделать.

Я посмотрел на Луизу с пола.

— Луиза, это правда? Ты собираешься поддержать этого мудака? — спросил я, поднимаясь на ноги.

Роджер занял оборонительную позицию, готовый попытаться сразиться со мной. Но я посмотрел на Луизу, и он немного расслабился.

Она немного напряглась, но выглядела вызывающе.

— Мне жаль, Кэмерон, но да, я поддержу Роджера во всем. Даже если бы он убил тебя. Ты просто не такой человек, как он.

Я снова посмотрел на нее. Она выглядела так, словно ее ударили тупым камнем по башке. Серьезно, люди, с ней что-то случилось. Ей так сильно промыла мозги эта пустая трата человеческого существа.

Я пожал плечами, вздыхая.

— Что ж, тогда, дорогая жена, мне больше нечего сказать. Вам обоим нужно уйти сейчас же, или я верну вам чувство, которое вы мне только что подарили. Я обрушу на вас обоих такой ад, что ни один из вас больше никогда не сможет смотреть на кого-либо, кого вы знаете, без того, чтобы они не высмеивали любого из вас.

Роджер зарычал; воодушевленный своим предыдущим ударом, он совершил ошибку, думая, что сможет справиться со мной. Как я уже говорил ранее, Роджер был крупным парнем, но он был весь толстый, а не мускулистый. Я не был таким крупным, как он, но, работая целыми днями на печатных машинах, у меня было крепкое телосложение, я также участвовал в нескольких боях за эти годы и даже занимался любительским боксом, так что я знал, как драться, когда это необходимо.

Роджер бросился ко мне, и я быстро уклонился от него, говоря, что с его стороны было глупо нападать на меня в моем собственном доме. Я подставил ему ногу, и он упал, разбив кофейный столик, но тут же вскочил на ноги. Сара вышла из своей комнаты, услышав грохот, и начала кричать, чтобы ее отца оставили в покое. Луиза попыталась заставить ее замолчать, схватив ее, но Сара кричала, пытаясь вырваться и подбежать ко мне.

Роджер попытался использовать отвлекающий маневр, чтобы снова напасть на меня, все еще считая, что его веса достаточно, чтобы сбить меня с ног. Я шагнул ему навстречу и нанес удар в горло. Это заставило его замолчать. Мгновение он стоял ошеломленный, его рот двигался, как у рыбы, вытащенной из воды, прежде чем рухнуть на землю. Он посмотрел на меня, не совсем понимая, что произошло.

— Сара, отвернись, малышка, — сказал я.

Как только она отвернулась, я нанес удар ногой по яйцам Роджера, приложив как можно больше силы в области живота парня. Он перекатился на бок, хватая ртом воздух. Когда он застонал, Сара оглянулась.

— Милая, пожалуйста, не могла бы ты, пойти позвонить в Службу спасения, сообщить им, что на твоего отца напали, и я защитил нас обоих. Не могла бы ты также сообщить им, что у нас есть запись всего инцидента, и что мы ожидаем полицию и скорую помощь здесь как можно скорее? — сказал я.

Сара, которая теперь вырвалась из хватки Луизы, побежала обратно в свою комнату, хлопнув дверью. Хорошая девочка.

Я схватил Роджера за ухо, а затем начал тихо говорить в его зажатое ухо, глядя на Луизу. Мои глаза горели ненавистью.

— Слушай сюда, мудило, ты забрал мою жену и пришел ко мне домой, думая, что я буду тем, кем я не являюсь. Теперь ты лежишь на полу, корчась от боли, и тебя вот-вот арестуют. Ты понятия не имеешь, что ты развязал и как я собираюсь испортить твою жалкую жизнь. Думаешь, ты большой человек? Но я только что сделал тебя евнухом.

Я позволил ему упасть на землю и отпустил его ухо.

— Что ты наделал? — закричала Луиза, когда Роджер упал, затем она побежала вокруг меня к нему. — Кэмерон, что, черт возьми, ты сделал с Роджером?

Я пожал плечами, глядя на женщину, за которую всего несколько месяцев назад я бы отдал свою жизнь, сегодня я бы не стал мочиться на нее, даже если бы она была в огне.

— Не имеет значения, Луиза, сегодня вечером, ты и этот евнух, даже не спросили обо мне или моих дочерях, прежде чем вы оба набросились на меня. Ты не спросила Сару, как она себя чувствует или где кто-нибудь из нас был. Ты просто согласилась с этим говнюком и его планами.

Она пристально смотрела на меня, склонившись над своим упавшим любовником.

После нескольких мгновений тишины я наполнил мертвый воздух:

— Не собираешься спрашивать? Тогда позволь мне рассказать тебе. Из-за того, что ты сбежала с жирным ублюдком на выходные, наша дочь и ее парень пришли провести время со мной, потому что она не тупая и поняла, что что-то не так, даже когда я пытался это отрицать. Вскоре Роуз и Тоби тоже были здесь.

— О, Кэмерон, ты этого не сделал, — захныкала она.

— Нет, я этого не делал. Это сделали Кэрри и Робби. Они умны, интеллигентны и умеют читать между строк, — ответил я. — В любом случае, они пришли, чтобы быть рядом со мной, в отличие от тебя, а затем ушли домой позже той ночью, пообещав принести завтрак в субботу утром, пока мы выясняли, как поступить с тобой и твоим любовником.

Я ткнул пальцем в сторону стонущего на полу Роджера.

— В любом случае… — сказал я, растягивая слова, зная, что я подхожу к самой трудной части. Мой голос стал тихим. — Роуз и Тоби ехали сюда с завтраком от "Мамы", когда их сбил неуправляемый грузовик. Тоби мертв, а Роуз борется за свою жизнь в больнице. Это было во всех новостях, так что, если бы ты и твой чокнутый потрудились бы посмотреть новости или хотя бы спросить нас, то вы, возможно, узнали бы, что из-за вас один из наших друзей мертв, а другая может не выжить…

Я позволил этому осесть, но через мгновение у Луизы хватило наглости зарычать на меня.

— Это не моя вина, Кэмерон. Мы же просили тебя ничего не говорить. Если бы ты держал рот на замке, они были бы живы. Это твоя вина, что они мертвы, а не моя.

— Нет, мама, это твоя вина, — сказала наша дочь, стоя в дверях.

Она посмотрела на меня:

— Полиция и скорая помощь уже в пути.

Она снова посмотрела на свою мать:

— Я понятия не имею, кто ты, но ты не моя мать. Это твоя вина, что дядя Тоби умер, а не папина. Если бы ты не изменила папе, этого бы никогда не случилось. — Она посмотрела на свои руки. — И это тоже моя вина. Может быть, если бы я сразу сказала папе, он смог бы остановить это.

— Сара… — начал я говорить.

— Нет, папа, я знаю, что должна была что-то сказать, но вина лежит на ее ногах, которые она не может держать вместе! — сказала она, указывая на свою мать.

Она снова удалилась в свою комнату, а мы с Луизой просто уставились друг на друга.

Теперь мы могли слышать вой сирены экстренной помощи. Никто ничего не сказал, когда подъехали две полицейские машины, и внезапно повсюду воцарился хаос. Луиза попыталась объяснить, что это я напал на Роджера, пока поверженный мудак лежал и стонал на полу. Когда ее спросили, он ли её муж, она, заикаясь, объяснила, что муж — это я, но, все равно, это я избил Роджера. Я изложил свою версию. Приехала скорая помощь, и очень больного Роджера вынесли на носилках.

Скорая помощь уехала. Я думаю, что полиция была близка к тому, чтобы арестовать меня, потому что я был тем парнем, который напал на кого-то. Моя жена снова кричала, что я виноват во всем, когда Сара вернулась в комнату.

— Эм… извините, мистер офицер, — сказала она парню, который допрашивал нас. — Но у меня здесь есть запись, которая подтверждает все, что сказал мой отец, в том числе то, что этот человек сказал, что убьет моего отца, и что моя мама солгала бы, чтобы защитить его от моего отца.

Она протянула офицеру USB-накопитель.

— Что? Как? Роджер же разбил твой телефон? — закричала Луиза, не понимая, что полиция все еще находится в комнате и слышит её.

— Мама, у папы было предчувствие, что что-то может случиться. Поэтому, когда я пошла в свою комнату, я положила свой телефон у основания двери, чтобы все записать. — Она посмотрела на офицера:

— Мне жаль, что я должна сказать, что, выслушав все сказанное мамой, я не чувствую себя в безопасности рядом с ней. Пожалуйста, можете Вы не заставлять меня оставаться с ней? Она сказала, что поддержит этого человека, независимо от того, что он сделает с папой. Я слышала, как он ударил моего отца, по крайней мере, один раз. Так что мне страшно, — сказала Сара, подходя ко мне и обнимая меня, бросая, в то же время, кинжальные взгляды на свою мать.

После этого ничто уже не имело значения. Сара, хотя и была несовершеннолетней, имела все доказательства и сделала заявление против Луизы. Итак, мою жену арестовали и на ночь отвезли в участок. Когда Луизу выводили, она сердито посмотрела на меня, но ничего не сказала.

После всего случившегося у нас не было времени на сон. Но, как бы я ни устал, мы приняли душ и переоделись. Затем я выпил кофе и мы поехали обратно в больницу. Когда мы вошли в комнату Роуз, Кэрри и Робби сидели на двух стульях, опираясь друг на друга. Когда Кэрри увидела мое лицо, она ахнула.

— Что случилось, папа? — спросила она, когда увидела, что на моем лице в том месте, куда меня ударили, начал образовываться синяк. Следующие несколько минут мы потратили на объяснение визита ее матери и Роджера. Затем я объяснил, что пнул его по яйцам, убедившись, что он знает, что я не рогоносец. Мы услышали приглушенное ворчание Роуз, обнаружив, что ее проснувшиеся глаза смотрят на меня с грустью.

— Роуз, — пробормотал я, — прости, Лепесток, если бы я знал, что ты не спишь… — я замолчал, осознав, что рассказывал о смерти Тоби в ее присутствии.

Конечно, она знала, я признал это раньше, но мне все равно следовало быть немного более чувствительным.

Я видел, как ее правая рука слегка двигалась. Как и большая часть ее тела, она была покрыта бинтами, по крайней мере, один из ее пальцев был сломан, но она попыталась поднять руку. Я мгновенно был там, пытаясь схватить ее, не причинив ей дальнейшего вреда.

— Ты в порядке, Роуз? Могу я тебе что-нибудь предложить? Тебе нужна сиделка? — спросил я, а потом добавил. — Моргни мне один раз, чтобы сказать "Да", и два раза, чтобы сказать "Нет".

Она три раза медленно моргнула дважды. Прижав ее целые пальцы к своей руке, я не двигался до конца ночи.

— 5 —

(немного смешно, но это тоже 5 глава. Что автор не имеет право на две 5-ые главы в своей истории. Имеет. — прим.ред.)

Следующие две недели пролетели очень быстро. Родители Луизы на следующий день обеспечили ее выход из тюрьмы под залог, а затем стали обзывать меня всеми возможными именами, пока Кэрри не поставила их на место.

Когда Луиза вышла на работу несколько дней спустя, она как раз успела к тому, чтобы пристав вручил ей документы о разводе, а затем увидела, как он же подает исковые документы владельцу компании. В результате Луиза оказалась в отпуске без сохранения заработной платы, отстранена от работы до окончания рассмотрения дела и к концу дня уже жила в свободной комнате своих родителей.

Она вернулась в дом, когда Кэрри и Робби там отдыхали. Они наблюдали за ней, как ястребы, пока она собирала кое-какие вещи, а затем совершала позорную прогулку обратно к ожидавшей ее машине родителей. Кэрри обняла своих бабушку и дедушку, но дала понять, что ее матери больше никогда не будут рады в этом доме. По мнению Кэрри, после ссоры Роджера со мной она не только увидела, что ее мать была бесстыдной шлюхой, но и что у неё руки в крови, из-за несчастного случая.

Только в конце первой недели, врачи решили вынуть дыхательную трубку из горла Роуз. Когда они это сделали, то ее первые хриплые слова были обращены ко мне:

— Кэмерон, ты в порядке?

Я отмахнулся:

— Роуз, как ты можешь спрашивать об этом?

Она грустно улыбнулась:

— Все в порядке, милый. Я знала о Тоби еще до того, как ты мне сказал. Я надеялась сверх всякой надежды. В первые мгновения после аварии мы были оглушены, но потом пришли в себя. Мы признались друг другу в любви. Каким-то образом он знал, что у него не получится выкарабкаться, а у меня получится.

Теперь она плакала:

— После того, как я очнулась в первый раз, я была не в себе, но я помню, как твои глаза подтвердили, что он "ушел".

Я сел на стул рядом с кроватью, взяв ее за правую руку, все еще поврежденную, но целую, в отличие от ее отсутствующей левой руки. Она прошептала мне заговорщицким тоном, хотя в данный момент в комнате были только мы двое.

— Прошлой ночью мне приснился сон, что Тоби пришел ко мне во сне, и он был прекрасен. Он не пострадал и выглядел хорошо.

Она улыбнулась:

— Он сказал мне, что все в порядке, пришло его время, в аварии никто не виноват, даже Луиза.

Я посмотрел на нее, и ее улыбка немного померкла.

— Я знаю, так же, как и Тоби, что никого не надо винить. В любом случае, он сказал мне, что любит меня, но теперь мое дело — заботиться о тебе. Кэмерон, он действительно любил тебя, как брата, и был так расстроен тем, что с тобой случилось.

Я посмотрел на нее:

— Роуз, это за тобой нужно присматривать. Серьезно, разве ты не заметила, что у тебя не хватает руки?

Затем она рассмеялась, слегка приподняв свою культю:

— Я теперь довольно безрукая, не так ли?

Я ничего не мог с этим поделать. Я фыркнул.

— Я полагаю, что теперь моя работа — помогать тебе, когда тебе это нужно, — парировал я.

Она застонала, потом добродушно рассмеялась.

— Я серьезно, Кэм. Я ужасно скучаю по Тоби, но в этом сне я чувствовала себя умиротворенной, и он заставил меня пообещать присматривать за тобой.

Я поднял руки, она хихикнула. Я улыбнулся в ответ:

— Хорошо, ты победила. Ты можешь присматривать за мной.

Роуз выглядела удовлетворенной.

— Но только после того, как ты выйдешь отсюда. А до тех пор это моя работа — присматривать за тобой.

— 7 —

В отличие от тех первых двух недель, следующие несколько месяцев прошли медленно. Если я не был на работе, я был в больнице с Розой. Если я не был в больнице, я собирал вещи дома. Мы с девочками решили, что продадим этот дом и переедем. Было место недалеко от Вороньего гнезда в Северном Сиднее, которое мне удалось найти по разумной цене, а также получить приличную сделку по нашему нынешнему месту. Новый дом был меньше, но находился недалеко от транспорта и медицинского центра. В нем было три спальни плюс уголок для кабинета, и если вы смотрели из окна главной спальни, то, стоя на цыпочках, вы могли увидеть вдалеке гавань Сиднея.

Мой развод с Луизой был в самом разгаре. Девочки отказались иметь с ней что-либо общее, несколько звонков, которые они имели со своей матерью, плохо закончились для Луизы. Сара, наша покладистая дочь, становилась жесткой, как гвоздь, и хмурилась всякий раз, когда упоминали ее мать.

За последний месяц Кэрри почти переехала к Робби, на что я не возражал, хотя Луиза уже дюжину раз говорила мне об этом, в промежутках называя меня трусливым рогоносцем и жалким любовником. Ей было не очень хорошо жить в родительском доме в свободной спальне. Ее родители звонили мне пару раз, чтобы узнать, смогу ли я помириться, но после того, как я прокрутил им аудиозапись с телефона Сары той ночи с Роджером и Луизой, они извинились и прекратили попытки решить наши проблемы.

Если жизнь Луизы катилась по спирали вниз, то жизнь Роджера рухнула, как камень на дно пруда. Ему пришлось удалить одно из его яичек, и, он хотел возбудить в отношении меня судебный иск. Но полиция сказала ему, что он может подать на меня в суд, но это плохо для него кончится, потому что он был виноват в случившемся. Я легко мог привести доводы в защиту моего дома и семьи. После недельной проверки его фирма немедленно уволила его за то, что он навлек на них такую дурную славу. Они сделали это, чтобы попытаться заставить меня отказаться от иска против них. Однако мой адвокат учуял кровь и повел с ними переговоры об урегулировании.

Жена Роджера тоже каким-то образом раздобыла копию записи. Клянусь, это был не я, но Сара несколько раз бросала на меня лукавые взгляды. Я понятия не имел, как она ее нашла, но однажды вечером мне позвонила некая Миранда Феллуорт, и мы больше часа разговаривали. Она несколько раз подозревала, что Роджер ей изменяет, но это был первый раз, когда у нее были веские доказательства. Оказалось, что большая часть денег Феллуорта поступила из траста бабушки и дедушки Миранды. Благодаря этому много лет назад Роджер поступил в юридическую школу. Из-за того, что это был семейный траст, частью которого он не был, Миранда сказала мне, что он ничего не получит. У них также были дети, один из которых мечтал стать адвокатом, но Миранда подозревала, что это может быть не так, как только он узнает о распутстве своего отца.

Теперь Роджер жил в дешевом отеле, на кредитной карте, лимит которой приближался к концу. У него не было особых успехов в поиске новой работы, и я искренне надеялся, что так оно и останется.

Роуз с каждым днем становилось немного лучше, так что через месяц после несчастного случая она смогла на несколько часов покинуть больницу с медсестрой, чтобы мы все могли официально попрощаться с Тоби. Это было странно, нам всем было грустно, но Роуз, единственная из всех людей, много улыбалась. Она смеялась вместе с другими над историями, которые собравшиеся рассказывали. А когда она плакала, то всегда заставляла другого человека чувствовать себя лучше.

Что касается травм, то ноги Роуз все еще были в гипсе. На ней все еще было несколько бинтов, в том числе на голове, а левое предплечье было туго перевязано. У нее все еще был красный шрам, который тянулся над левой бровью на лбу, вниз по переносице и через правую щеку. Врачи сказали, что, если он не заживет и не исчезнет, как они ожидали, то в будущем они смогут исправить это с помощью пластической хирургии.

На похоронах я позаботился о том, чтобы именно я катил инвалидную коляску Роуз, когда она здоровалась с людьми. Ее медсестра улыбнулась и уступила мне, чтобы я мог помочь Роуз, но не отходила от нас больше чем на несколько шагов.

Еще через месяц после похорон я сидел в больничной палате Роуз, занимаясь счетами и бумажной работой, когда почувствовал на себе ее пристальный взгляд. Я почувствовал, как волосы у меня на затылке встали дыбом, когда я отложил счет, над которым работал.

— В чем дело, Лепесток? Тебе что-нибудь нужно? — спросил я, поворачиваясь к ней лицом.

Когда я повернулся, чтобы посмотреть на нее, я был удивлен. Роза смотрела на меня, слезы текли по ее лицу.

— Кэмерон, я… — попыталась сказать она.

Я мгновенно оказался рядом, мои руки обнимали ее. Я держал ее, пока она плакала, я смотрел на ее мониторы, если не считать слегка учащенного сердцебиения, с ней все было в порядке. Это было эмоционально. Психиатры больницы говорили, что такое может случиться. С того момента, как она проснулась, она беспокоилась о других, а не о себе.

— Шшш, Роуз, все будет хорошо, я здесь, у тебя есть я. Тебе никогда не придется ходить одной, ты же это знаешь? — сказал я, утешая ее.

Она заплакала еще сильнее, кивнула, держась за меня здоровой рукой, теперь уже свободной от бинтов.

— Я знаю Кэмерон. Знаешь, я просто скучаю по нему. — Она умоляюще посмотрела на меня.

— Я знаю, Роуз. Поверь мне, я знаю. Тоби был моим лучшим другом. Я скучаю по нему. Когда Луиза сделала то, что она сделала, если бы не ты и Тоби…

Она обняла меня крепче.

— Станет ли лучше? — она сказала это в момент боли и слабости.

— Я не знаю, — тихо ответил я. — Я хочу верить, что так и будет. Тоби ушел, но ты здесь, и у нас есть наши дети. Это должно что-то значить.

Мгновение она ничего не она говорила. Затем я почувствовал, как она расслабилась.

— Спасибо, Кэм. Я не знаю, смогла бы я сдержаться без тебя. Знаешь, ты становишься мудрее в старости. — Она тихо и нервно хихикнула.

Я на мгновение погладил ее по волосам, запустив руки в ее густую вьющуюся гриву рыжих волос, затем наклонился и поцеловал ее в макушку.

— Не за что, Роуз. Без Тоби с нами и Луизы в моей жизни я обнаруживаю, что мне нужен лучший друг. Тебя интересует это? — спросил я.

Все еще прижимая меня к себе, Роуз сделала последнее, чего я ожидал. Она потянулась и поцеловала меня. Я обнаружил, что поцеловал ее в ответ, чувствуя, как мое сердце наполняется тем, чего я никогда не думал, что снова почувствую к Роуз, — романтической любовью. Потом я понял, что делаю, и отстранился.

— Роуз, прости, ты моя лучшая подруга, действительно моя самая старая подруга, и я так сильно тебя люблю, но я не знаю. Черт возьми, мы все еще скорбим по Тоби.

Она вздохнула, прижимаясь ко мне. Я, не задумываясь, обнял ее, когда мы сидели на ее больничной койке.

— Я знаю, Кэм, я понимаю, что ты говоришь, но я что-то чувствую. Это никогда не исчезало после школы… — сказала она.

— 8 —

В ту ночь я заснул беспокойным сном. Должно быть, я ворочался с боку на бок несколько часов, пока, наконец, не вошел в то, что, как я сразу же почему-то понял, было сном. Мне приснился бар, который я никогда раньше не видел. Это был большой бар, и у меня было такое чувство, что, если я попытаюсь пройти его из конца в конец, то буду долго идти. Повсюду стояли столы, множество людей сидели и пили, играли в дартс или бильярд. Проблема заключалась в том, что все они были не в фокусе. Я знал, что они были там. Я даже поздоровался с несколькими людьми, мимо которых проходил. Я даже получил приветствия от нечетких очертаний людей. Я понял, что они улыбались мне, но независимо от того, как я выглядел, они все еще были вне поля зрения. Кроме того, это был приятный сон и я подумывал о том, чтобы пойти в бар, когда заметил кого-то, кто не был размыт. Он сидел за столиком в одиночестве. Когда я подошел к нему, он повернулся и встал, чтобы поприветствовать меня.

— ТОБИ! — воскликнул я, бросаясь обнять его, но за мгновение до этого резко остановился.

Он засмеялся надо мной:

— Я рад видеть тебя, Кэм, все в порядке. Ты можешь обнять меня.

Мы обнялись, потом я отстранил его, глядя на него, он выглядел так же хорошо, как и вечером перед аварией. Он поймал меня на том, что я осматриваю его и снова засмеялся.

— Ты хорошо выглядишь, приятель, — сказал я. — По какой-то причине я знаю, что это сон, но я так рад тебя видеть.

Он улыбнулся, затем мы сели за стол. Передо мной был "Кракен" с кока-колой, у Тоби была пинта "Гиннесса", мы потихоньку потягивали свои напитки.

— Ах, — вздохнул он, — Хорошо! — Он посмотрел на меня.

— Ну, как ты, Кэм? — спросил он.

Я немного сдулся, мечта стала реальностью.

— Не очень хорошо, приятель, — сказал я мечте моего лучшего друга. — Развод с Луизой — это боль. Девочки все время злятся. Я пытаюсь поддержать Роуз в ее выздоровлении, но это тяжело, и я чувствую, что просто тону во всем этом.

Тоби кивнул.

— А как насчет тебя и Роуз? — спросил он, приподняв бровь.

Я откинулся на спинку стула, чтобы с минуту поразмышлять о версии Тоби из сна. Он улыбнулся мне, приподняв бровь.

— Что насчет нас? — спросил я.

— Давай, Кэм. Мы дружим уже больше лет, чем я могу себе представить. Ты мой самый близкий друг. Я знаю о тебе и Роуз такое, что может заставить покраснеть любого. Я знаю, что вы двое любите друг друга.

Я фыркнул:

— Конечно, Тоби, она так же близка мне, как и ты с Луизой. Без вас двоих в моей жизни она теперь мой самый близкий друг. Я хочу видеть, как ей становится лучше.

Он вздохнул:

— Я понимаю, Кэм, но как насчет поцелуя сегодня днем, который заставил тебя так волноваться, прежде чем ты заснул и пришел сюда? Ты же не можешь сказать, что это ничего не значило?

Конечно, мое подсознание придумало образ моего лучшего друга, бросающего тот поцелуй в меня, чтобы заставить меня чувствовать себя виноватым за это.

Я посмотрел на своего друга:

— Я знаю, что это было больше, чем ничего, Тоби. Я люблю ее, всегда любил. — Он улыбнулся мне. Я запаниковал. — Приятель, Роуз была замужем за тобой, Луиза за мной. Конечно, мы встречались и даже подарили друг другу наши первые поцелуи, но Тоби, мы говорим о твоей жене. Как я могу изменять тебе с ней?

— Кэмерон, — сказал он серьезно. — Я мертв. — Его тон был печальным, но решительным. — Вы двое не можете изменять мне. У Роуз, как и у тебя, осталось еще так много лет. Ей нужен кто-то, кто будет любить ее и защищать так же сильно, как я. Послушай, Кэмерон, ты сам сказал, что Луиза ушла из твоей жизни или скоро уйдет, а ты действительно любишь Роуз.

Он на мгновение посмотрел на меня, и мне показалось, что это настоящий Тоби взвешивает что-то важное, чтобы сказать, а не какой-то плод моего воображения.

— Роуз тоже любит тебя, Кэмерон. Конечно, ей больно от моей смерти, но она отчаянно цепляется за надежду, что ты не бросишь ее. В своем сердце она дорожит тобой с той же любовью, что и ко мне. Действительно, она может любить тебя больше, чем меня, поскольку ты знаешь ее гораздо дольше. Я серьезно. — Я не знал, что сказать.

— Знаешь, — он наклонился ко мне, как будто собирался рассказать мне секрет, — если бы мы с Роуз не встретились, когда вы двое были врозь, она бы выследила тебя, а затем заставила жениться на ней.

— Что? — сказал я, чуть не захлебнувшись ромом. — Откуда, черт возьми, ты это знаешь?

— Она мне сказала, — улыбнулся он.

Я возмутился мечте моей лучшей подруги:

— Как она могла тебе сказать, ты просто какой-то сон моей лучшей подруги, который по какой-то причине мой дремлющий разум использует, чтобы помочь мне все переварить. Роуз никогда ничего мне об этом не говорила, так откуда ты мог знать?

Тоби рассмеялся.

— Кэм, посмотри вокруг, на стены, на этот паб. Это не просто сон, и я не просто плод твоего измученного разума, — сказал он.

— Чушь собачья, — ответил я.

— Кэм, это правда. Я докажу тебе это, — сказал он мне.

— Как? — скептически ответил я.

Он поднял три пальца.

— Три момента, — сказал он с ноткой юмора в голосе.

— Во-первых, — он поднял указательный палец. — Когда ты завтра попадешь в больницу, спроси Роуз, какими были последние слова, которые я ей сказал.

Я фыркнул:

— Я уже знаю это. Вы были в машине и говорили друг другу, что любите друг друга.

Тоби улыбнулся, качая головой.

— Ну, это отчасти правда, но после этого, когда мы оба поняли, что у меня ничего не получится, я успокоился. Каким-то образом я знал, что Роуз увидит следующий день, и моими последними словами были: "Люби Кэмерона до конца своих дней."

Я начал отвечать, но Тоби поднял руку, на этот раз подняв второй палец.

— Во-вторых, завтра, когда ты будешь в больнице, появится Луиза. Это будет некрасиво.

— Тоби, нет никакого способа….

— Третий, — сказал он, прерывая меня на и этот раз, подняв три пальца вверх. — Моя мама собирается принести вам с Роуз по одному из тех потрясающих сэндвичей с куриным салатом из азиатской закусочной на Норт-Харбор, давая вам понять, что она думала о вас обоих, пока вела машину. На ней будут желтые сандалии.

Я посмотрел на своего друга. Он снова рассмеялся надо мной.

— Тоби, откуда ты можешь знать, ведь это сон и ты мертв? — спросил я своего друга.

Он коснулся кончика носа, как будто это был секрет.

— Честно говоря, мне не позволено говорить, — сказал он мне, — Это чудо, что мне вообще разрешили встретиться с Роуз и тобой. Но меня попросили встретиться с вами, так что я здесь. Я счастлив провести с тобой еще немного времени.

Я ему не поверил, но должен был признать, что был рад ему сказать, что тоже рад его видеть.

— Итак, если все так и произойдет, то что мне делать, жениться на ней? — спросил я.

Тоби снова рассмеялся:

— Это твое дело, мой друг, но если бы ты женился на Роуз, то получил бы мое благословение.

Он взял свой напиток и потащил меня из кабинки к доске для игры в дартс.

— Это то, чего я не мог сказать, пока был жив. Но люби ее яростно, Кэм, заставь меня гордиться тем, что я твой лучший друг, независимо от того, что ты выберешь.

Мне показалось, что следующий час мы с Тоби играли в дартс, пили и в какой-то момент, кажется, пели песни из бара. Некоторые другие посетители даже присоединились к нам, хотя я до сих пор не могу вспомнить их в фокусе. Ну, за исключением еще одного парня, чувствовалось, что присматривает за этим местом или играет здесь важную роль, в чем бы то ни было. Но пока мы пили и танцевали, паб исчез из виду. Моим последним воспоминанием было, как Тоби, когда мы прощались, склонился надо мной, обнял меня и поблагодарил за то, что я его друг.

Я проснулся с горячими слезами, текущими по моему лицу. Мне было грустно, но и радостно тоже. На этот раз мне даже удалось с ним попрощаться.

— 9 —

К тому времени, как я побрился и оделся, я почти забыл об этом сне. Я заехал в офис, чтобы посовещаться со своими менеджерами. Все знали, что я трачу много времени в больничной палате Роуз, а также на завершение переезда в ближайшие несколько недель. Мой помощник подготовил все мои документы к сегодняшнему дню, принял те, над которыми я работал вчера, затем провел меня в конференц-зал, где я, прежде чем отправиться в больницу, в течение часа работал со своими менеджерами. Было около обеда, когда я приехал, Роуз улыбнулась, когда я вошел в комнату.

Врачи сообщили ей, что, хотя ей еще предстоит пройти долгий путь, через несколько недель она сможет вернуться домой. Она жаловалась, что уже несколько дней как устала от больничной койки и, хотя для ее удалось поставить кровать рядом с окном, она хотела выбраться из четырех стен.

Я был рад за нее. Если бы она устроилась дома, это очень помогло бы ей. Мы говорили о том, как она будет засыпать в своей постели, когда вошла мама Тоби, Камилла. Я не знал Камиллу так хорошо, как маму Роуз Эдвину. Мы были обычными знакомыми. Она улыбнулась, входя в комнату.

— Роуз, — сказала она теплым дружеским тоном. — Ты сегодня выглядишь намного лучше, и ты Кэмерон выглядишь таким дерзким и красивым. Ты так добр, что так заботишься о Роуз. Я знаю, Тоби бы так гордился тобой. — сказала она, наклоняясь, чтобы поцеловать Роуз. Когда она это сделала, я заметил пару желтых сандалий на ее ногах. Я замер. Роуз заметила, как кровь отхлынула от моего лица.

— Кэм, в чем дело? — и Роуз, и ее свекровь посмотрели туда, куда смотрел я — на ноги Камиллы.

— Что-то не так с моими сандалиями? — нахмурившись спросила Камилла. — Я купила их вчера по специальному заказу.

— Нет, извини, Камилла, — ответил я. – Извини, прошлой ночью у меня был сон, а твои туфли просто напомнили мне его, вот и все, — сказал я, пытаясь отбросить эту мысль.

Роза продолжала пялиться на меня с минуту, пока Камилла суетилась.

— О, пока я не забыла, я купила вам обоим ланч в том потрясающем азиатском сэндвич-магазине в Норт-Харбор. У них самые потрясающие сэндвичи с курицей, – оживленно и взволнованно рассказывая нам, как они всего за шесть долларов делают их со всем, что можно держать в двух руках.

Когда Камилла произнесла слова "сэндвичи с курицей", я повторил эти слова вместе с ней, садясь.

— Кэм, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Роуз.

Я посмотрел на Роуз, затем на Камиллу, на бутерброды в ее руке, которые она разворачивала для нас, и, наконец, на ее желтые сандалии. Это был сон, сказал я себе, просто глупый сон. Я пытался убедить себя, что это было совпадение.

Я попытался оправдаться, сказав обеим дамам, что я просто устал, Камилла не знала меня достаточно хорошо, чтобы возражать, но Роуз бросила на меня взгляд, который говорил, что мы поговорим об этом позже. Итак, мы съели наши бутерброды, и Камилла была права, они были потрясающими. Представьте себе слой за слоем: курица, листья салата, помидоры, сыр, свекла, ананас, соль, перец и фантастическая фруктовая приправа, помещенная между двумя кусочками очень мягкого, но хрустящего хлеба, и вы получите обед, который заставит ваши вкусовые рецепторы танцевать.

После обеда мы сидели и болтали ни о чем, в основном о погоде и о том, как мы доставим Роуз домой. Я, уже не так волнуясь, начал расслабляться, отдыхая в послеобеденном затишье, когда в комнату вошла Луиза.

Луиза была одета в джинсы и блузку, ее волосы были собраны в пучок. Я должен был признать что она выглядела хорошо. Возможно, немного более худая, чем когда я видел ее в последний раз, но, тем не менее, хорошо. У нее в руках был букет цветов и завернутый подарок, она шла так, как будто должна была там быть. Она шла так, словно последних нескольких месяцев никогда не было.

— О, Роуз, я так рада тебя видеть. Ты хорошо выглядишь, учитывая все обстоятельства, — сказала Луиза. Она оглядела комнату, затем заметила меня, и внезапно все ее поведение резко изменилось.

— Кэмерон — прорычала она, — Что ты здесь делаешь? Это твоя вина, что Роуз здесь, а Тоби мертв. Ты не имеешь права находиться здесь. Как только я закончу с тобой разводиться, я позабочусь о том, чтобы о Роуз позаботились, и чтобы ей никогда больше не пришлось видеть твою уродливую рожу.

Я поднялся на ноги. Собирались грозовые тучи.

— Убирайся! — сказал тихий голос. Все повернулись к кровати, где плакала Роуз, отвернувшись от всех к окну.

— Роуз, все в порядке. Я выгоню Кэмерона отсюда, — сказала Луиза.

— Нет, он останется, а ты уходи, — ответила Роуз.

Слезы очень медленно текли по ее лицу. Я сделал шаг к Луизе.

— Луиза, тебе нужно идти, — сказал я строго. — Послушай меня на этот раз. Тебе нужно уйти.

У Луизы случился припадок. Она бросила подарок на пол, и мы услышали характерный звук удара. Затем цветы были брошены в стену. Я сделал два шага, встав между Луизой и Роуз, лежащей на кровати, Камилла ошеломленно стояла на заднем плане.

Луиза разразилась тирадой:

— Какого хрена, Кэмерон, что, черт возьми, ты ей сказал. Она знает, что это ты виноват в смерти Тоби, не так ли? Почему, черт возьми, она думает, что я имею какое-то отношение к ее несчастному случаю или к тебе? Ты тот, кому нужно уйти. Я присмотрю за Роуз, я останусь с ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке теперь, когда она потеряла своего мужа, — затем она посмотрела на культю Роуз, там, где раньше была ее левая рука. — И с ее потерянной рукой. Я буду счастлива убедиться, что о ней позаботятся.

Я зарычал:

— Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что ты можешь прийти сюда после более чем двух месяцев, ни разу ничего о ней спросив, и думать, что у тебя есть какое-то право разговаривать с Роуз.

— Кэм.

Я указал на кровать позади меня:

— Роуз потеряла своего мужа, я потерял своего лучшего друга, дети и я были здесь каждый день после аварии. Где ты была?

Я начал греметь.

— Кэмерон, — снова произнес голос.

Я продолжал наступать:

— Я знаю, почему ты здесь. Ты потеряла работу, твои родители устали от твоей потасканной задницы в их свободной спальне. Твои дочери не хотят с тобой разговаривать. Поэтому ты подумала, что будешь манипулировать Роуз, пытаясь жить за ее счет, пока она не устанет от твоего дерьма.

— Кэмерон! — Голос Розы в третий раз прозвучал более настойчиво. Я повернулся к Роуз, злясь на то, что меня прервали, и увидел обожающее лицо моей лучшей подруги, и мой гнев мгновенно растаял.

— Извини, — пробормотал я.

— Все в порядке, — ответила Роуз; она повернула голову, чтобы посмотреть прямо на Луизу.

— Луиза, тебе нужно уйти, учитывая то, как ты обошлась с Кэмероном, не говоря уже о маленькой истерике, которую ты только что устроила. Это показывает, что ты мне не подруга, и не смей использовать смерть Тоби как повод обвинить Кэмерона. Ты стала мерзким, отвратительным существом. Мне стыдно называть тебя своим подругой, не говоря уже о том, чтобы доверять тебе.

Луиза начала возражать, но Роуз подняла свою культю.

— Оставь это, Луиза, ты не сможешь остаться здесь. Я больше не твоя подруга, и тебе здесь не рады. Мне нужно вызвать охрану, чтобы тебя выпроводили? — спросила Роуз у моей очень скоро будущей бывшей жены.

— Роуз, — взмолилась Луиза. — Это нечестно. Никто не является…

— Нет, Луиза, — перебила ее Роуз, в ее голосе нарастал гнев. — Что несправедливо, так это то, что мой муж мертв, а я искалечена на всю жизнь, потому что ты решила изменить своему мужу, который является одним из моих самых близких друзей…

В комнате стало тихо, единственные звуки доносились из коридора. Никто ничего не сказал, затем на лице Луизы появилось хмурое выражение, которое я привык ассоциировать с отрицанием Луизой всех окружающих и жизни в целом. Она перевела взгляд с Роуз на меня, снова на Роуз, снова на меня и, наконец, снова на Роуз в последний раз. Каждый раз, когда она переводила взгляд, на ее лице отражалась целая гамма эмоций. Но хмурый взгляд остался. Когда она посмотрела на Роуз в последний раз, яд вырвался наружу.

— Ну и пошла ты тогда нахуй, Роуз! Я вижу, как это происходит — тело твоего мужа даже не остыло в могиле, а ты уже трахаешься с моим мужем. Ты лицемерная сука! — кипела она. — Ну, ты можешь засунуть любую помощь, которую я собиралась тебе оказать, в свою жопу и…

Она не договорила, так как я схватил Луизу под руку и потащил ее из комнаты. Я повернул по коридору к ближайшему выходу наружу, распахнув противопожарные двери, таща Луизу за собой. К счастью, это были не аварийные двери. Луиза всю дорогу брызгала слюной и ругалась, продолжая кричать в сторону больничной палаты Роуз. Я знал, что охрана будет неподалеку.

Я повернулся к своей своенравной жене.

— Луиза, я не знаю, что, черт возьми, с тобой не так. Я не знаю, что заставило тебя превратиться из любящей жены и заботливого друга в адскую стерву, но это прекратится ПРЯМО СЕЙЧАС! — решительно сказал я ей.

Луиза, слава Богу, заткнулась и отпрянула назад.

— Кэмерон, — сказала она.

— Нет, Луиза, с меня хватит. Ты порвала все отношения вокруг себя, от своих дочерей до своих друзей и меня. Никто, и я действительно имею в виду, что НИКТО не хочет, чтобы ты была в радиусе ста метров от нас. Ты превратилась в самовлюбленную стерву, которой, похоже, наплевать на окружающих.

Двери открылись, вышли два здоровенных охранника; они заметили Луизу и меня.

— С вами все в порядке, мистер Другой? — спросил Питер, более крупный из двух охранников.

Я отпустил ее, махнув рукой:

— Нормально, Питер, Луиза просто немного расчувствовалась и расстроилась, увидев Роуз на больничной койке. Однако она как раз собиралась уходить, не так ли, Луиза?

Я уставился на нее.

Охрана не была одурачена моими словами, готовая схватить Луизу. Она посмотрела на меня, затем на охранников, пожавших плечами.

— Конечно, увидимся позже, Кэмерон, — сказала она.

Я покачал головой:

— Надеюсь, что нет.

Мы втроем смотрели, как Луиза уходит. Затем они сопроводили меня обратно в комнату Роуз, где Камилла и Роуз шептались. Убедившись, что с Роуз все в порядке, охрана ушла, пришли уборщицы, чтобы убрать беспорядок с подарком, а затем двадцать минут спустя Камилла тоже вышла, крепко обняв меня.

— Спасибо, Кэмерон, теперь ты присматриваешь за ней. Она нуждается в тебе, — прошептала мне Камилла, обнимая меня, вызывая себе лифт.

— Ты в порядке? — спросил я Роуз, садясь на ее кровать. Теперь мы были только вдвоем. Я схватил ее за правую руку, удерживая ее.

Она фыркнула:

— Разве это не то, о чем я должна тебя спрашивать?

Я пожал плечами:

— Это был странный день, но только после стычки с Луизой я почувствовал себя, я не знаю, успокоенным. Но нет, я думаю, все началось со сна прошлой ночью.

Голова Роуз дернулась, чтобы посмотреть на меня:

— Сон?

Я кивнул:

— Да, я не мог уснуть прошлой ночью, когда вернулся домой. — Я покраснел, я думаю, она поняла, что наш поцелуй был отчасти тому виной. — В любом случае, я не мог заснуть, я ворочался и ворочался, но когда я заснул, мне приснился сон о Тоби в пабе.

Роуз кивнула, почти понимая.

— Это было странно. Как будто я знал, что это сон. Это был большой паб, там были другие люди, но это было как….

— Они были не в фокусе, — Роуз закончила за меня.

Ее глаза искали мои, я думаю, мое удивление было заметно.

— Да, они были не в фокусе, ну, за исключением Тоби и еще какого-то парня. Я не могу вспомнить его, но Тоби был предельно ясен, мы поговорили. Он рассказал мне о том, что произойдет сегодня, чтобы я знал, что это было больше, чем сон: туфли Камиллы, сэндвичи, появление Луизы. Тоби сказал, что все это произойдет.

Я оглянулся на Роуз, ее глаза сказали мне, что она мне поверила.

— Было еще одно, не так ли? — робко спросила она.

Я кивнул; откуда она узнала? Я посмотрел на нее, из ее глаз скатилась слеза, и она сжала мою руку. Я не хотел задавать этот вопрос, одновременно опасаясь и надеясь, что он означает.

— Люби Кэмерона до конца своих дней, — тихо, но настойчиво сказала Роуз, глядя мне в глаза. Я сделал глубокий вдох.

— Роуз? — спросил я.

Она кивнула, еще одна слеза присоединилась к первой, медленно скатываясь по ее щеке.

— Это были последние слова, которые Тоби сказал мне перед тем, как мы оба потеряли сознание в автокатастрофе. Это были последние слова, которые он сказал мне в этой жизни.

Мои слезы присоединились к ее слезам:

— Как ты узнала? — прохрипел я.

Тихо, почти шепотом:

— Когда ты сказал мне… Тоби и паб. Он также встретил меня там, сказав мне, какая я храбрая, но что мне нужно будет отпустить его и любить тебя так, как я всегда любила. Он сказал мне, что ты не сможешь задать этот вопрос, когда придет время, но что я должна сказать тебе наши последние слова.

С этими словами мы упали в объятия друг друга, я обнял Роуз в угасающем свете дня, и мы заплакали. Когда мы плакали, мы тихо говорили о человеке, которого знали, друге, любовнике, муже и отце. Мы вместе оплакивали нашу общую потерю, еще больше сближаясь в нашем общем горе. Когда наступил вечер, больничные шумы продолжались вокруг нас, Роуз освободила для меня место на маленькой больничной койке, и мы продолжали обнимать друг друга, как могли, мы оба внезапно устали. Наконец, когда мы засыпали, я поцеловал ее в макушку, прошептав:

— Я люблю тебя, Лепесток.

В ответ Роуз слегка фыркнула, ответив:

— Я тоже тебя люблю, Кэм.

— 10 —

После того дня нам постепенно стало легче. Дети, Сара, Кэрри и Робби, нашли нас на следующий день, прижавшихся друг к другу на кровати под больничным одеялом, которое медсестра, должно быть, накинула на нас ночью. Сара захлопала в ладоши, когда мы проснулись, все они стояли и смотрели, как мы спим. Я нежно поцеловал Роуз в губы и встал, потягиваясь. Кэрри улыбнулась и поцеловала Робби.

Мы провели утро в рассказе о произошедшем вчера, в том числе и о Луизе, опустив о сне с Тоби. Позже на той неделе все согласились, что Роуз, когда ее выпишут, не поедет домой, а переедет к нам с Сарой. Наше новое место было ближе к больнице, мы договорились, что Кэрри и Робби останутся у Роуз. Они сдадут две другие комнаты другим студентам университета, конечно, вместе с моего и Роуз одобрения.

К тому времени, когда Роуз была выписана, с нее сняли гипсовые повязки, и теперь она использовала несколько жестких тканевых повязок, которые можно было снимать по мере необходимости, чтобы раны могли продолжать заживать. Мы все хорошо разглядели культю на том месте, где раньше было ее левое предплечье, вокруг нее росла здоровая кожа, и, несмотря на печаль, по большей части Роуз смирилась со своей инвалидностью. Кроме того, перелом черепа, который был у Розы, был залечен. К счастью, никаких тяжелых последствий, кроме легкого сотрясения мозга, с которым она справилась в больнице, не было.

Возвращение ее домой было одним из самых счастливых дней, которые у всех нас были за последние годы. Честно говоря, я тоже был немного возбужден, когда моя новая девушка переехала жить ко мне. С той ночи в больнице мы с Роуз перешли от поцелуев к легким ласкам. Я боялся идти дальше, не желая причинить ей боль. Но, увидев цветущие отношения между нами и услышав нашу историю, ее врачи сказали Роуз, что в течение первых нескольких месяцев она может возобновить полноценные отношения, как только окажется дома, хотя и осторожно.

Дети уже перевезли много одежды и личных вещей Роуз в новый дом, а затем даже проявили самостоятельность, разместив их в главной спальне вместе с моими вещами, а не в комнате для гостей, как мы обсуждали. Но, честно говоря, я не возражал против дерзости этого шага.

Когда мы вернулись домой, мы провели несколько часов с детьми, разговаривая, но после ужина Кэрри и Робби отправились обратно в старый дом Роуз. Сара под благовидным предлогом отправилась на несколько часов к подруге, оставив нас с Роуз одних впервые за весь день.

— Кэмерон?

— Да, мой Лепесток? — ответил я, назвав ее своим ласкательным именем.

— Я знаю, что нам нужно не торопиться, но у меня уже несколько месяцев не было никакого оргазма. Не мог бы ты помочь мне добраться до спальни и помочь мне с этим? — сказала она с улыбкой.

— Конечно, любовь моя.

Я сразу же заулыбался, помогая ей подняться. Мы направились в спальню с костылем под мышкой, я поддерживал ее под левую руку. Я осторожно помог ей добраться до кровати, отстегнув сначала один ножной бандаж, затем другой. Я помог ей снять рубашку и лифчик, затем шорты и, наконец, трусики.

Впервые с тех пор, как нам исполнилось восемнадцать, Роуз предстала передо мной обнаженной, я упивался ее телом, как прекрасным вином. Когда мы были маленькими, Роза была довольно худенькой. У нее были огненно-рыжие волосы, стройные бедра и относительно небольшая грудь размером с чашечку. Сегодня Роуз грациозно располнела, обладая полной чувственной фигурой. Ее груди теперь были большими и тяжелыми в нижней части D-образной чашки, бедра по-прежнему были широкими, но ее попка удивительно округлилась. У нее также был густой красный кустик над ее холмиком, и я чувствовал запах ее возбуждения, зовущий меня.

Она хихикнула, глядя на меня, с любовью смотрящего на ее обнаженное тело.

— Тебе нравится это, Кэмерон, любовь моя? — спросила она соблазнительным тоном, слегка двигаясь, чтобы принять позу. Она посмотрела на свою культю, потеряв на мгновение этот чувственный взгляд. Я сразу же набросился на нее, целуя в губы, проводя руками по ее бокам и поглаживая ее груди. Взгляд сомнения, который она бросила на меня из-за своей культи, был забыт, и она застонала.

— Роуз, мой прекрасный лепесток Розы. Мне это нравится. Теперь ты намного сексуальнее, твои изгибы годами сводили меня с ума, и теперь ты снова у меня.

Она вздохнула:

— Спасибо, любовь моя, — сказала она, — Теперь покажи мне, как хорошо ты повзрослел.

Я предпринял слабую попытку раздеться, как стриптизер, сняв рубашку и брюки. Я вроде как зацепился за одну ногу, когда снимал джинсы и споткнулся, заставив Роуз рассмеяться. Я сбросил носки, затем сбросил боксеры.

— О боже, — сказала Роуз, облизывая губы, глядя вниз по моему телу, на мой член, затем снова на мои глаза. — Ты покрупнел, Кэм, тогда ты был тощим. И что теперь делать с этим здоровяком, стоящим передо мной? — Она дразнила меня, а в ее глазах была любовь, которая, как я теперь знал, предназначалась только мне.

Я рухнул на кровать рядом с ней, мы смеялись и целовались. Я целовал ее шею, потратив добрых двадцать минут, да, так долго, целуя, облизывая и потирая ее груди. Ее соски были намного чувствительнее, чем когда мы были подростками. Но пока я играл с ее грудью, я позволил своим рукам блуждать ниже. К тому времени, как я добрался до ее промежности, у нее было два мини-оргазма, а вскоре после того, как я погрузил свой язык в ее прекрасную сладкую киску, у нее был третий.

— Кэм, любовь моя, я знаю, ты хочешь доставить мне удовольствие, я знаю, что хочу, чтобы твой язык был во мне намного дольше, но прямо сейчас мне нужно почувствовать тебя внутри себя. Сделай меня снова своей женщиной. Пожалуйста, любовь моя.

Меня больше не нужно было умолять, я легко вставил в нее свой шестидюймовый член, заставив ее кончить еще до того, как я достиг дна. Я старался не двигаться, пока она пробивалась через свой оргазм, ее тело все еще было слабым, поэтому я не хотел причинять ей боль. Через мгновение она подбодрила меня, начав толкаться. Я делал это медленно и нежно, но она испытала оргазм еще раз, прежде чем я почувствовал, как мой оргазм вырвался наружу и пролил мое семя по всему ее животу.

Я быстро достал мочалку из смежной ванной и вымыл ее. Она удовлетворенно вздохнула, затем я помог ей принять душ, аккуратно вымыл ее и себя, прежде чем уложить нас обоих в постель, а затем заснуть в объятиях друг друга.

Утром нас разбудил доносившийся из-за двери запах завтрака, а через несколько мгновений в комнату вальсирующей походкой вошла Кэрри, держа руку перед лицом.

— Прикрывайтесь, вы двое, я вхожу! — сказала она, улыбаясь и опуская руку, увидев, что мы оба были накрыты простыней.

— Хорошо спалось? — спросила она.

— Потрясающе, милая, — сонно ответила Роуз. — Так приятно снова спать в нормальной постели. — Она посмотрела на меня. — И спать рядом с тем, кого любишь. — Внезапно она села, простыня упала, обнажив ее пышный бюст.

— Это запах кофе?

Потом она поняла, что была голой:

— Черт, прости, Кэрри.

Кэрри слегка покраснела, потом рассмеялась.

— Роуз, не надо. У тебя потрясающая грудь. Надеюсь, моя будет такой же упругой, как твоя, когда я буду в твоем возрасте, — она украдкой посмотрела на меня. — Я знаю, что мой папа уже любит их, я имею в виду снова.

Мы с Роуз оба густо покраснели, пока Роуз натягивала простыню.

— Ты знаешь, что я имею в виду. — Затем Кэрри сменила тему. — Завтрак готов, Сара и Робби сейчас накрывают на стол, так что мне было поручено прийти и посмотреть, не нужна ли вам какая-нибудь помощь в подготовке, так как мы предполагали, что вы оба будете голыми, — усмехнулась она.

— Нет, все в порядке, милая, мы с Роуз оденемся и через пару минут я помогу ей спуститься. Будь хорошей девочкой и закрой дверь, когда будешь уходить, — сказал я.

— Да, папа. — Она шутливо отсалютовала, выходя, закрывая дверь и смеясь.

Они все смеялись, когда мы спустились минут через десять. Остаток утра прошел непринужденно, наша новая семья чувствовала себя хорошо, казалось, что так было всегда, и я полагаю, что в каком-то смысле так оно и было. Мы всегда были в жизни друг друга, была непринужденная атмосфера семьи, когда мы просто были самими собой.

Несколько недель спустя развод между мной и Луизой стал окончательным, наши активы были официально разделены. Благодаря брачному соглашению Луиза получила очень мало. Она не прикоснулась к моему бизнесу, который стоил довольно много. Деньги от продажи нашего первоначального дома остались у меня, и, хотя я не должен был этого делать, я дал ей чек на сорок тысяч долларов, что составляло чуть меньше половины наших общих сбережений.

Почему я это сделал, если по брачному контракту я должен был бы отдать ей только половину этой суммы, спросите вы? Ну, это было по двум причинам. Во-первых, Луиза своими действиями разрушила любые отношения с нами. Я хотел дать ей достаточно денег, чтобы она могла уехать из родительского дома и начать жизнь где-нибудь в другом месте. Я слышал, что ей предложили работу в Вуллонгонге, что означало бы, что нам больше не нужно будет ее видеть. Я надеялся, что предоставление ей этих денег подтолкнет ее к этому шагу. Кроме того, по моему соглашению с ее фирмой о сохранении романа между ней и Роджером в тайне я получил на порядок больше, чем я ей дал, так что я не страдал из-за денег.

Кстати, о Роджере, похоже, у него были небольшие неприятности. Он не смог устроиться на работу и, так или иначе, закончил тем, что стал продавать наркотики, и в первую неделю своей работы продал их полицейскому под прикрытием, так что теперь он отбывает два года за торговлю наркотиками. По-моему, такого не могло случиться с более симпатичным парнем.

Прошло шесть месяцев, и мы с Роуз поженились. Она была прекрасна в своем подвенечном платье с букетом на обрубке. Она стеснялась того, как выглядит, переживая несколько приступов депрессии, но, так как мы с детьми всегда были рядом, это никогда не длилось долго. Роуз также сменила работу, но, получив степень по психологии, занялась консультированием тех, кто, как и она, потерял конечности. Через два года после того, как мы поженились, правительство наградило ее премией Australia Day awards за ее вклад в помощь нуждающимся людям с ограниченными возможностями. В своей речи она поблагодарила свою семью и друзей, а затем позвала меня на сцену, назвав меня главной причиной ее успеха, потому что я был рядом с ней, когда она приходила в себя после несчастного случая.

Это было напряженное время. И Роуз, и я дали несколько интервью средствам массовой информации. Мы даже присутствовали на нескольких утренних шоу, где рассказывали о физических и умственных проблемах людей с ограниченными физическими возможностями. Моя жена была красавицей и, несмотря на свой недостаток, никогда никому не позволяла видеть, как она волнуется или плачет. В те времена, когда ей было плохо, она знала, что я рядом с ней, чтобы помочь ей снова встать. Любовь, которую мы с Роуз испытывали друг к другу, росла с каждым днем, хотя у нас и были разногласия, мы всегда прощали друг друга и никогда не ложились спать сердитыми друг на друга.

Мы не видели Луизу около трех лет после награждения. Это была свадьба Кэрри и Робби. Они с отличием окончили университет в выбранной ими области, имели хорошую работу, но хотели завести семью, пока были молоды. Кэрри не хотела приглашать свою мать; за три года они разговаривали дважды, оба раза были немногословны и недружелюбны. Но я уговорил ее пригласить Луизу только по той причине, что она родила Кэрри и должна иметь возможность отпраздновать этот факт. В конце концов, Кэрри уступила, но попросила, чтобы Луизу посадили за один из столов с обычными гостями, а не с семьей.

Я пожал плечами. Мне было все равно, где сидит моя бывшая жена, лишь бы это было не рядом с Роуз и мной. Я просто хотел убедиться, что Кэрри в последующие годы не оглядывалась назад, желая, чтобы ее мать хотя бы поприсутствовала на ее свадьбе.

В конце концов, был найден компромисс. В итоге Луиза сидела со своими престарелыми родителями, которые были счастливы сесть на пару столиков сзади, чтобы сохранить мир со своей внучкой и ее новым мужем.

Как это всегда бывает с бывшими женами на свадьбах, я был в баре, взял себе "Кракен" и кока-колу. Это не было включено в счет, но поскольку за все платил я, то я мог получить то, что хотел. Ко мне подошла Луиза и облокотилась на стойку рядом со мной. Она заказала бокал белого вина, затем повернулась и посмотрела на меня.

— Я никогда не говорила, что сожалею, не так ли? — прямо спросила она меня, но это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Нет, — сказал я, оборачиваясь и глядя на толпу.

Роуз, Сара и Кэрри были в другом конце комнаты и чему-то смеялись. Я улыбнулся.

— Но опять же, я никогда не думал, что ты это сделаешь, — сказал я ей, заканчивая предложение.

Луиза вздохнула.

— Ты прав. Тогда я была в полном беспорядке, полном и абсолютном беспорядке, полностью созданном мной самой, — сказала она.

— Да, — ответил я, произнося последний слог, а затем делая глоток своего напитка. Роуз посмотрела на меня, улыбнулась, затем нахмурилась, увидев Луизу рядом со мной. Я слегка покачал головой, она кивнула, поняв, что проблем нет.

— Я видела вас обоих на церемонии вручения премии Australia Day awards и следила за тем, чего вы оба достигли с тех пор, — грустно сказала Луиза. Она смотрела, как моя жена, ее бывшая подруга, смеется с нашими дочерьми, зная, что она никогда больше не сможет наслаждаться подобными отношениями ни с одной из своих дочерей.

— Она ненавидит меня. Они все ненавидят меня, не так ли? — спросила Луиза, глядя на них, потом на меня, потом вниз в свой бокал с вином.

— Ненависть — слишком сильное слово, Луиза… — Затем, после минутного размышления, я усмехнулся. — Нет, на самом деле, это подходящее слово для того, что они думают о тебе. Но время идет, и огонь утихает. Кто знает… может быть… лет через десять… девочки ответят на твой телефонный звонок.

Я скорее почувствовал, чем увидел, как плечо Луизы поникло. Затем она повернулась ко мне.

— А как насчет тебя, Кэмерон? Ты меня ненавидишь? — спросила моя бывшая жена.

Я пожал плечами.

— Ненавижу, презираю, гнушаюсь — выбирай сама.

Я услышал, как группа начала настраивать свои инструменты на заднем плане. Я улыбнулся про себя. Скоро я буду танцевать со своей дочерью.

— Но ты убедил Кэрри пригласить меня сегодня вечером. Так что, если ты так сильно меня ненавидишь, то почему? — простонала она.

Я повернулся, чтобы посмотреть на Луизу, и это был первый раз, когда я посмотрел на нее за весь вечер. Она была пустой женщиной по сравнению с тем человеком, которого я знал раньше. Ее щеки впали, как будто она плохо ела, но ее зад раздулся. В ее глазах был затравленный взгляд, казалось, что ее волосы не просто поседели или были покрыты плохой краской, но и линия роста волос немного отступила. В целом, я знал, что эта женщина, которую я когда-то любил, была сломлена. Я изучал ее еще мгновение, прежде чем ответить.

— Луиза, ни одна мать не должна пропускать свадьбу своей дочери, даже если она была позорной шлюхой. Но я пригласил тебя сюда не для того, чтобы ты почувствовала себя лучше. Я пригласил тебя, чтобы убедиться, что у нашей дочери будет чистая совесть, когда она выйдет замуж.

Я сделал паузу, затем поднял свой бокал в сторону проходящей пары.

— Вот и все, и, если мне больше никогда не придется тебя увидеть, я буду считать себя счастливчиком.

С этими словами я ушел, присоединившись к своей семье на свадебных танцах. Я действительно услышал всхлип, говорящий: "Мне очень жаль". К несчастью для нее то, как она себя вела, не вызывало никакого сочувствия.

Остаток ночи мы танцевали и ели, шутили и смеялись, и я больше никогда не видел Луизу.

Мы слышали от ее родителей, что Луиза умерла несколько лет спустя. Это было сразу после того, как Сара только что обручилась с врачом. Да, сюрприз, я этого не ожидал. Но на помолвке Сары мы узнали, что у Луизы была киста яичника, которая воспалилась, и она скончалась на больничной койке, рядом с ней были только ее родители. Она не хотела, чтобы кто-то нам что-то говорил, ей было очень грустно

Что касается нас с Розой, мы были честны друг с другом. Когда наши внуки появились на свет, то мы вместе души не чаяли в них. Мы путешествовали по миру, осматривая достопримечательности и чудеса. Мы занимались любовью в разных странах мира, баловали внуков и даже правнуков. Хотя возраст в конечном итоге уменьшил нашу активность, был не один случай, когда кто-то из членов семьи застукивал нас за чем-то игривым. Но никто никогда по-настоящему на это не жаловался. Они знали, что мы с Розой были влюблены друг в друга, и эта любовь нисколько не потускнела за эти годы. Некоторые пожилые люди, затеявшие какую-то рискованную забаву, только что доказали это. Когда я смотрел на свой Лепесток Розы, я видел девушку, которую любил в восемнадцать, женщину, на которой женился в сорок с небольшим, озорную улыбку бабушки, приближающейся к восьмидесяти двум годам, и знал, что сегодня мне повезло, я знал в душе, что меня будут любить до самой смерти.

Авторские заключительные примечания

Привет всем, спасибо, что прочитали "На поправку", мне понравилось писать это, черновик собрался быстро, за один день. Что меня удивило, так это то, что я изначально набросал сцену, в которой все утешают Кэмерона после предательство Луизы. Я не знал, что они не вернутся на следующий день.

Спасибо всем, увидимся в следующем сюжете!

Приветствую Вас,

Джон Другой.

Примечание:

Из-за опечатки в названии, когда я опубликовал оригинал, я повторно отправил новую версию с сохраненным названием и исправил пару других проблем. Не все из них, конечно, если бы я это сделал, я бы не получил никаких комментариев.