Нуклеарная семья / The Nuclear Family © other2other1

[:::: Примечание переводчика ::::]

Особенно внимательные читатели в первой части произведения могут найти много одинакового с другими переводами на тему «Разрушенная семья», уже публиковавшимися на сайте. В своем предисловии ко второй части автор постарается объясниться с этим моментом. От себя могу лишь сказать, что уже в первой части сюжетная линия уходит в сторону от линий тех рассказов, с которыми есть сходство в первой части. Сам автор достаточно интересен и недаром почти все его публикации (в том числе и эта, состоящая из 4-х частей) имеют рейтинг выше 4, 5. Напоследок добавлю, что это драма с тэгом BTF (Burn The Family – Сожги эту семью). Читайте, размышляйте, комментируйте. Но помните, что все это лишь фантазия автора.

[:::: Примечание автора ::::]

Я признаю, что питаю слабость к эмоциональным историям Любящих жен о странной машине на подъездной дорожке. Эта история началась с этой точки зрения, но быстро превратилась во что-то совершенно другое.

На протяжении всей истории будет много знакомых клише. Также она, конечно, в моем стиле, длинна и местами драматична. Так что если вы ищете короткую историю или, как некоторые люди любят говорить мне, вы говорите десятью словами то, что другие пишут двумя, то, возможно, эта история не для вас.

Эта история состоит из четырех частей и содержит чуть более 85 000 слов. Вся серия написана, и я планирую представлять одну часть каждое воскресенье вечером в течение следующих четырех недель. Первоначально это должна была быть одна часть объемом менее 20 000 слов..., но, тем не менее, к тому времени, когда я закончил составление первоначального сюжета, слов было достаточно для серии из четырех частей. Я также классифицировал эту историю как BTF или "Сожги эту семью". Здесь много боли и предательства, но, по общему признанию, есть также прощение и растущая горечь. Опять же, я пытаюсь смотреть на эмоции вместе с событиями, чтобы увидеть, что работает, а что нет.

Для тех из вас, кто говорит, что этого не произошло бы в реальной жизни, вы, скорее всего, правы. Но это история, и мне понравилось собирать ее воедино, так что, как всегда, отложите свою веру в то, что произойдет в реальной жизни, и наслаждайтесь шоу!

Я всегда приветствую комплименты и конструктивные комментарии, но обычно игнорирую оскорбления. Я хочу поблагодарить мою редакторскую команду, miket0422, Larry & Wayne, за то, что они работали со мной, чтобы сделать эту историю лучшей версией самой себя. Работать с людьми в Австралии, Европе и США — это нечто экстраординарное. Вы все фантастические, и мне нравится работать со всеми вами.

Я надеюсь, вам понравится "Нуклеарная семья".

[:::: Предисловие ::::]

Мы все знаем, как развивается эта история. Парень приходит домой пораньше и обнаруживает на подъездной дорожке незнакомую машину. Он пробирается в свой дом, и затем, с желчью, поднимающейся в животе, бродит по дому, находя признаки неверности, пока не находит их в своей постели, занимающихся сексом.

Примерно так было и со мной, но, с другой стороны, все было гораздо хуже – когда я нашел их, моя жизнь и все в ней вышло из-под контроля.

[:::: Часть 1 ::::]

Это едва не обернулось катастрофой. В контрактах, отправленных клиенту, повсюду были ошибки, неподходящие количества, неправильные затраты, а форматирование было просто неправильным. Поэтому, когда мой старший брат Брэд-младший попросил меня помочь ему выпутаться из неприятностей, как я всегда это делаю, я должен был ожидать, что все было не на том уровне или даже сделано не так, как должно было быть.

Я сообщил своей жене, Джорджии, а также своей семье, состоящей из папы, Брэда-старшего, мамы, Хэтти, и моей старшей сестры, Джоанны, среднего ребенка, что я вылетаю на три дня, чтобы исправить ошибки Брэда-младшего, опять же, чтобы мы не потеряли контракт.

Когда я разговаривал с клиентом по телефону, он был не в восторге после просмотра того, что прислал ему мой брат. Я понял, что мне необходимо встретиться с ними и помочь решить все вопросы, иначе наш семейный бизнес может оказаться в затруднительном положении на несколько месяцев.

Наш семейный бизнес, Total Build, строит переносные дома по всей стране. Дома крошечные и ориентированы на несколько отраслей промышленности, но всегда мобильны. Если вы когда-нибудь бывали в караван-парке и останавливались в одном из маленьких домиков, которые у них есть, то это мы. Мы – те люди, которые помогут вам понять, ищете ли вы такси для отдыха на пляже или в австралийской глубинке.

Меня зовут Роберт Азер. Мои друзья и семья зовут меня Робби. Когда началась эта история, я был операционным менеджером семейного бизнеса, где работала вся моя семья, включая мою жену. Ну, моя жена Джорджия так и делала до тех пор, пока пару месяцев назад ей не пришлось прекратить работу из-за того, что она была на шестом месяце беременности нашим первым ребенком.

Как операционный менеджер Total Build, я занимался логистикой, доставкой, ресурсами и персоналом. Кроме того, я координировал финансы и продажи, следил за тем, чтобы люди получали то, что хотели, а наши тридцать сотрудников на заводе знали, что они строят и по какой спецификации.

Мама и папа размахивали флагом в качестве исполнительной команды, моя сестра занималась административной работой на заводе, а мой недотепа старший брат занимался продажами. Брэд был одним из худших продавцов, которых я когда-либо видел, но мама и папа считали, что из этой волосатой задницы льется свет, хотя я никогда не мог понять, почему.

В целом, глядя на нас, можно подумать, что мы — одна из тех старых добрых нуклеарных семей. Знаете, такие: мама, папа и три спиногрыза. Конечно, мы иногда ссорились и не соглашались, но мне казалось, что мы всегда прикрывали друг друга, доверяя друг другу, чтобы быть рядом, когда кому-то из нас нужна помощь.

Когда я забежал домой собрать сумку, спеша на самолет, чтобы быть с клиентом первым делом утром, Джорджия сидела на кровати, потирая свой беременный живот. На ее быстро растущей груди во время беременности выросли большие коричневые ареолы. Она почти тыкала меня в глаз, ее грудь требовала, чтобы я остался дома, когда я смотрел на нее в этом тонком хлопковом топе. Но вместо того, чтобы дать мне возможность наслаждаться чувственными изгибами моей жены, Джорджия сидела на нашей кровати и слушала мои жалобы на последнюю ошибку моего брата, пока я собирал ручную сумку для поездки. Она попыталась вмешаться, когда я остановился, чтобы отдышаться, проверяя наличие зубной щетки и дезодоранта в ванной.

— Робби, – обратилась ко мне Джорджия тоном всезнайки. – Ты знаешь, что он желает тебе добра. Брэд хорошо говорит как продавец. Но, к сожалению, он не так хорош в цифрах, как ты.

Это был старый спор между нами.

Я бросил на нее короткий взгляд, прежде чем уложить в чемодан еще несколько вещей. Я вздохнул.

— Джорджия, я все понимаю. Но я устал от необходимости прикрывать его задницу, исправляя все, когда он делает что-то не так. Никого, даже мою жену, похоже, не волнует, что я трачу столько времени на поездки по стране, убирая за ним. Если я не даю Джоанне каждый раз точную процедуру, то рабочие бригады отстают, и если я не проверяю финансовые отчеты для мамы или даже не пишу сообщение для папы, рекламируя компанию, то не было бы компании, с которой можно было бы работать, — сказал я с еще одним раздраженным вздохом.

В тот момент я чувствовал себя самым перегруженным работой, недооцененным человеком в семье, и никто из них даже не подумал проверить, все ли со мной в порядке. Конечно, мне хорошо платили за мое время. Я позаботился об этом, поскольку контролировал финансы компании. Я знал, сколько зарабатывает каждый, так что это была одна из областей, в которой никто не мог мне отказать. И все же мне всегда казалось, что я был единственным человеком в семье, который был не в курсе событий. Они не могли обойтись без меня, но я был единственным человеком, которого они никогда не хотели признавать частью своего внутреннего круга или семейных советов. Это отстой. В тот момент я ненавидел быть самым молодым.

Джорджия, должно быть, почувствовала мой удручающий внутренний диалог, когда я укладывал туфли в сумку. Она подошла ко мне, обняв меня одной рукой.

— Робби, мне жаль, – сказала Джорджия, пытаясь утешить меня. – Да, ты прав. Ты делаешь всю работу, но скоро у нас будет ребенок, которого нужно растить, так что Брэду и твоей семье нужно больше работать, потому что ты станешь папой!

Я улыбнулся этой мысли, протягивая руку, чтобы погладить ее беременный живот.

— Ты вернешься через три дня? — спросила моя жена, когда я уставился на ребенка, растущего внутри моей жены.

— Да, я должен вернуться в пятницу вечером, – ответил я, отрывая взгляд от ее живота и глядя ей в глаза. – Я разберусь с последним беспорядком Брэда, а затем подготовлюсь к следующему, с которым он заставит меня разбираться – Я снова посмотрел на круглый животик моей жены. – Клянусь, мне кажется, что с ребенком будет легче справиться, чем с этой семьей!

С чувством смирения со своей судьбой работника в семье я поехал из Голд-Кост в Брисбен, чтобы успеть на рейс в Мельбурн. В последние дни я делал это так часто, что у меня была рутина полета. Во-первых, прочитать пару глав рассказа во время взлета. Затем час поработать, как только мы наберем крейсерскую высоту, затем посмотреть фильм, пока мы не вырулим с посадочной полосы.

Следующий день прошел быстро, так как я встречался с командой клиента, разбираясь с их предложением. Они были рады, что я нашел время встретиться с ними лично. Они были так довольны тем, как я все изложил, что они заказали дополнительные пятнадцать единиц продукции, увеличив цену почти на сорок процентов прямо здесь и сейчас. Я был в восторге, так как знал, что это увеличение позволит нам достичь нашей финансовой цели на три месяца раньше, чем ожидалось. К тому времени, когда я ушел от них в среду днем, я закончил на два дня раньше, чем ожидалось.

Я думал о том, чтобы потусоваться в старом добром Мельбурне. Насладиться трапезой в одном из великолепных ресторанов на аллее или насладиться напитком в одном из дюжины уникальных баров. Мельбурн может многое предложить. Но я скучал по своей жене. Затем, вспомнив, как я жаловался Джорджии на Брэда и мою семью прошлой ночью, я подумал, что было бы неплохо вернуться домой пораньше. Я мог обеспечить уход за ней, пока она росла в последнем триместре беременности.

После того как у меня телефон весь день был подключен к Интернету, он почти разрядился. У меня был лишь небольшой заряд, поэтому я заказал Uber и отправился в аэропорт. Будучи часто летающим пассажиром, я легко поменял свой рейс. Я даже раскошелился, использовав бонусные баллы, чтобы повысить свой класс до бизнес-класса в передней части самолета на рейс домой. У меня было всего несколько минут до вылета, но я добрался до выхода на посадку и уже через скоро был на пути домой..

Я чувствовал себя потрясающе, когда выходил из самолета. Мы прошли сквозь шторм на подходе к посадке, и наблюдать за молниями сквозь облака было захватывающе. Приземлившись в Брисбене, я запрыгнул в свой внедорожник, который в Австралии мы называем ют (ute – автомобиль универсального назначения), и поехал обратно по Голд-Кост. Мой трехлетний Ford Ranger был не самым быстрым, но он был арендован компанией, как и автомобили всей семьи. У всех нас были служебные машины.

Я обнаружил, что мой "Рейнджер" удобен для того, чтобы время от времени перемещать снаряжение с места на место. Я никогда не жалел о физическом контакте с командами. Как и все ребята из семьи Азер, я был большим, солидным, сильным парнем, и я думал, моя машина говорит всем, что я не играю в любимчиков ни с одной из сторон бизнеса. Сев в машину, я подключил телефон, чтобы доехать до дома, а затем пару раз по дороге попытался позвонить Джорджии, оставляя сообщения, что скоро буду дома, так как у меня ранний рейс, но они попадали на голосовую почту.

Чуть больше часа спустя я нахмурился, так как не мог заехать на свою подъездную дорожку. Лексус Брэда был припаркован там, где обычно это делал я. Я признаю, что мне было любопытно, почему мой старший брат был там поздно ночью. Но, будучи таким доверчивым парнем, я ничего не заподозрил и не подумал, что что-то не так.

Я припарковался, схватила свою дорожную сумку с пассажирского сиденья и небрежно вошел через боковую дверь, как всегда делал. Но как раз в тот момент, когда я собирался выкрикнуть приветствие, я услышал звук, который заставит любого мужа в моей ситуации внезапно замереть. За этим сразу же следует ощущение, что дно вашего живота вываливается. Стоя на стыке гостиной и нашего коридора, ведущего в мою спальню, я слышал безошибочно узнаваемые звуки секса вместе с характерными стонами моей жены. Я не хотел смотреть, но в тот момент я знал, что должен это сделать. Я должен был позволить себе быть сломленным тем, что происходило. Если я этого не сделаю, то у меня может не хватить сил сделать то, что я должен был сделать дальше. Я не был уверен, что это было, но меня всегда будут мучить сомнения, если я не увижу или не подтвержу это.

Я вытащил свой телефон, настроил его на запись и прокрался по коридору. Я верил, что был достаточно умен, чтобы понять, что мне нужны доказательства, прежде чем противостоять мошенникам. Итак, с телефоном в руке я занял позицию за пределами главной спальни в темном коридоре. Я думал, что буду готов к тому, что увижу и услышу, но, к сожалению, я ошибся.

Моя жена Джорджия — красивая женщина. У нее темно-каштановые волосы до плеч, карие глаза и милый носик пуговкой. Ее улыбка освещает комнату, или ее хмурый взгляд заставляет чувствовать себя как холодным зимним днем. Она была высокой, чуть меньше шести футов. Ее грудь представляла собой маленькую чашечку "B". Я всегда наслаждался ими, как раз на пригоршню. А когда она забеременела, они начали расти, и я наслаждался ими еще больше. У Джорджии была тонкая талия, но самым значительным ее достоинством, на мой взгляд, была, безусловно, ее задница. Знаете, когда вы видите этих подтянутых женщин, бегающих в штанах для йоги? Эти брюки заставляют вас остановиться, обернуться, а затем поблагодарить человека, который придумал это облегающее покрытие из спандекса. Джорджии не нужны штаны для йоги, чтобы иметь такую задницу. Для нее это было совершенно естественно.

Когда я стоял в коридоре, я увидел ее обнаженной. Тело, которое я считал только своим, оказалось не моим. Я держал свой телефон, борясь с эмоциями внутри меня. Ярость и ненависть были в первую очередь на переднем плане моего сознания, но были и подводные течения отчаяния, некоторого страха и, мне неприятно это говорить, любви. Однако чувство любви к обоим блудникам передо мной становилось слабее с каждым ударом сердца, когда я наблюдал, как моя жена и старший брат трахаются в моей супружеской постели.

Я не сомневаюсь, что в обычных обстоятельствах было бы неприятно обнаружить, что два близких тебе человека вот так предают тебя, но для меня это было еще хуже. Почему? Потому что дело было не только в том, что мой брат трахал мою жену, но и в том, как. Она стояла на четвереньках, мой брат склонился над ней. Его яйца шлепались о ее красную, пухлую киску, когда его член входил и выходил из ее задницы. След спермы от того, что, должно быть, было раньше, вытекал из ее прелюбодейной пизды, стекая по ее ноге, даже когда она стонала от страсти. Все, что я видел, разрушало меня с каждым вздохом, моя жена и брат, сношающиеся, как собаки, прямо передо мной.

— Черт возьми, Джорджи, – простонал Брэд, его член входил и выходил из задницы Джорджии. – Все твои дырочки всегда так хороши для траха; твоей заднице всегда нравится мой член в ней. Бьюсь об заклад, мой придурок брат никогда не заполнит твои дырки так, как это делаю я!

Они ничего не сказали, кроме того, что он хмыкнул, когда моя жена на мгновение застонала.

Она перевела дыхание, все чувства, которые она испытывала, успокоились достаточно для того, чтобы заговорить:

— Нет, Брэд, у Робби член лучше, чем у тебя. Я уже говорила тебе, что он всегда заставляет меня кончать в два раза сильнее, чем ты когда-либо мог. Ты просто доступен.

Затем она хихикнула, когда он входил и выходил членом из кишечника моей жены, Брэд пытался показать ей, что она ошибалась. В ответ она прижалась к нему своей беременным лоном.

— Ты не должен быть таким жестоким со своим младшим братом, – продолжила Джорджия в нерешительной попытке защитить меня. – Особенно когда он прикрывает тебя, чтобы ты мог быть здесь и трахать меня!

Брэд рассмеялся, и Джорджия присоединилась к нему, когда он начал принижать меня. В течение следующих нескольких минут с каждым обменом словами она все меньше защищала меня, пока это не превратилось в игру, когда они изощрялись в как можно большем оскорблении меня.

Брэд все глубже зарывался, а я наблюдал за ним, испытывая тошноту от его неуважения.

— До тех пор, пока он не поймет, что половину ошибок я совершаю для того, чтобы вывезти маленького Робби из города, чтобы я мог трахать тебя как можно больше в его отсутствие.

Джорджия застонала, когда мой брат входил и выходил из жопы моей будущей бывшей жены.

— Брэд, ты не настолько умен, – простонала Джорджия от удовольствия. – Большинство ошибок, которые ты совершаешь, из-за того, что тебе все равно. Ты же знаешь, Робби все исправит для тебя. И это одна из причин, по которой я люблю, когда ты в моей постели. У тебя ни в чем нет никаких запретов.

Если разговор до сих пор и причинил боль, то это было ничто по сравнению со следующим заявлением. Это убило во мне остатки доброты к любому из них.

Брэд снова хрюкнул, делая толчки, и произнес слова, которые навсегда уничтожили отношения между нами как братьями:

— Запреты вроде того, чтобы оплодотворить мою невестку моим ребенком, а затем позволить моему умному брату растить моего внебрачного ребенка как своего собственного, в то время как я буду валять дурака, заставляя его покрывать всю мою жизнь за меня.

Должно быть, его слова их возбудили, потому что в следующий момент Брэд хрюкнул, выпуская порцию спермы в задницу моей жены. Джорджия снова застонала, делая глубокий удовлетворенный вдох, когда я наблюдал, как она содрогается в оргазме.

— Брэд, – сказала Джорджия, лежа, повернув голову в другую сторону и с довольным вздохом в голосе. – Робби никогда не узнает, что этот ребенок не его. Это уничтожило бы его. Следующий должен быть его.

Брэд начал отвечать, но я больше не мог этого выносить. Джорджия была права. В тот момент мне показалось, что все мое существо было разбито безвозвратно. Я был зол на их предательство, готовый посеять опустошение, но я перевел дух. Если бы я кого-нибудь убил, сомневаюсь, что мне это сошло бы с рук.

Я сделал несколько шагов в дверной проем комнаты, мои шаги были тяжелыми. Они услышали движение, но я заговорил прежде, чем они успели повернуться, чтобы посмотреть, кто это был.

— Ну что ж, – прорычал я. – Хорошо, что у нас никогда не будет другого ребенка, потому что я, черт возьми, покончил с вами обоими!

Я должен отметить, что есть что-то поэтическое в мошенниках, когда их ловят. Звук члена, выскакивающего из задницы, сопровождаемый шелестом простыней, когда они пытаются прикрыться от человека, которому изменяют, в чем-то ироничен. Это почти смешно, потому что обманутый человек уже видел, по крайней мере, одного из обманщиков голым. Брэд и Джорджия ничем от других не отличались, изо всех сил пытаясь прикрыться.

Я некоторое время наблюдал за ними, пока до них не дошло, что это я стоял в дверях и разговаривал с ними.

Их глаза расширились от удивления. Брэд заговорил:

— Робби, братан, что ты здесь делаешь? Ты должен быть в Мельбурне? — мой старший брат пытался говорить так, как будто мы спокойно разговаривали на семейном собрании в воскресенье днем.

— Я был в Мельбурне, придурок! – огрызнулся я. – И я просто чертовски хорош, что разобрался с твоим беспорядком в рекордно короткие сроки. На самом деле так хорош, что я думал, что вернусь домой, чтобы провести некоторое время со своей беременной женой, осыпать ее нежной любовью, но, похоже, я здесь не нужен.

— Робби, любовь моя, это не... — попыталась кротко сказать Джорджия, прежде чем остановиться, поняв, когда пришло осознание, тщетность этого заявления.

—. ..То, на что это похоже! – Я закончил за свою жену, рыча на нее. – Нет, я понимаю это. Твоя следующая реплика – Это то, что это был всего лишь секс. Скажи это, чтобы еще больше проявить ко мне неуважение. Или, возможно, тебе следует сказать мне, что это было только мое воображение, что мой старший брат трахал мою беременную жену в задницу, а его сперма вытекала из ее изменяющей пизды! – Я впился в них взглядом. И давай даже не будем обсуждать факт его спермы, поскольку похоже, что я даже не присутствовал при зачатии твоего ребенка. Вы оба можете гнить в ебаном аду!

Я пристально посмотрел на них на мгновение. Я сжал кулак, готовый нанести удар, но сдержался. Джорджия выглядела испуганной и полной паники. Она начала учащенно дышать, когда натягивала простыню на свое тело. Брэд все еще пялился на меня с глупым выражением непонимания на лице.

— Сейчас я ухожу, – выплюнул я на двух голых людей в моей постели. – Я вернусь через пару часов, чтобы забрать свои вещи и съехать. Я бы посоветовал, чтобы никого из вас здесь не было, когда я вернусь.

Когда я повернулся, чтобы уйти, Брэд внезапно зашевелился, спрыгнув с кровати голым, его член был сморщенным и грязным.

— Слушай, Робби, братан, я знаю, что это плохо, но мы не можем позволить тебе уйти отсюда. Если ты попытаешься уйти, мне придется тебя задержать. – Сказал он, делая шаг ко мне и мрачно улыбаясь. – Тебе может это и не нравится, но она любит тебя, так что ты будешь слушать нас, или я буду выбивать из тебя дерьмо, пока ты этого не сделаешь.

Я рассмеялся, саркастически приподняв бровь:

— Ты собираешься победить меня? Старший брат, который бросил занятия по карате еще до того, как получил белый пояс? – Я ухмыльнулся. – Конечно, ты не настолько туп, Придурок. Ты помнишь, что у меня черный пояс с тремя данами, и давай не будем упоминать о четырех годах тренировок по Муай-тай? Или ты забыл, что я числюсь в австралийской любительской лиге мульти-боевых искусств? Так ты собираешься победить меня? Отъебись, ты мечтаешь.

— Просто чтобы ты знал, — сказал я, с чистой ненавистью глядя на своего старшего брата. – Если ты когда-нибудь окажешься на расстоянии удара от меня сегодня вечером или в любое время в будущем, я уложу тебя на землю быстрее, чем ты сможешь наполнить спермой мою шлюху-жену в третий раз сегодня ночью. – Брэд отступил, и Джорджия слегка натянула простыни на лицо. – Да, Джорджия, я видел, как его сперма вытекала из твоей пизды, как раз когда я наблюдал, как он кончал тебе в задницу. Вы оба вызываете у меня отвращение.

Я повернулся, вышел из комнаты и пошел по коридору. Я слышал, как они двигались, но не пытались остановить меня.

Я крикнул через плечо:

— Помните, не будьте здесь, когда я вернусь!

Они были достаточно умны, чтобы позволить мне выйти, хотя, когда я вернулся в свой ют и отъехал от своего дома, я как шевельнулись шторы, когда они смотрели как я уходил.

Я ехал несколько минут, мысли проносились у меня в голове, я понятия не имел, что это было, но сильные эмоции и чувство предательства были глубоки. Затем, наконец, я вздохнул, поворачивая машину к своим родителям. Это было единственное место, которое, по моему мнению, могло бы стать убежищем.

Когда я приехала, мама и папа уже были на крыльце своего дома. Я вылез из машины и направился к ним по дорожке перед домом.

Я посмотрел на них снизу вверх. Я был готов поспорить, что мои родители могли видеть боль, написанную на моем лице.

— Привет, Робби, — сказала мама.

— Сынок... — Я перестал подниматься по тропинке к своим родителям, потому что мой отец говорил гораздо глубже, более мужественно, чем обычно. Ни один из моих родителей не мог встретиться со мной взглядом больше, чем на мгновение.

Пришло осознание; они все знали!

— Нет, нет... Пожалуйста, скажите мне, что это неправда, скажите мне, что вы не знали об этом? — Мой обиженный голос сипел.

Мама шагнула ко мне, бросив быстрый взгляд на моего отца.

— Нам жаль, Робби, это просто...

Я сорвался, меня предали не только моя жена и брат, но и мои родители. Оскал появился на моем лице, даже когда слезы потекли по моим щекам.

— Ты извини, мам. У тебя хватает наглости говорить, что ты чертовски сожалеешь! — Я чуть не закричал. – Как долго... Как давно ты знаешь, что мои брат и жена трахались в моем доме, в моей супружеской постели?

— Сынок, я знаю, что ты злишься, — сказал мой отец, стараясь скрыть эмоции в своем голосе. – Но так не разговаривают с твоей матерью. Мы воспитывали тебя лучше, чем это.

Что застало меня врасплох, так это то, что это было не сочувствие боли ко мне, а вместо этого сильная нотка презрения в его голосе по отношению ко мне.

— Как. Блядь. Долго? — снова спросил я, мой голос превратился в низкое рычание. Я внезапно закипел.

Моя мать посмотрела на свои ноги, затем на своего мужа, затем снова на меня, прежде чем вздохнуть. Самым красноречивым было то, что на их лицах почти не было написано раскаяния. Мамины глаза выражали некоторый стыд, но у папы была какая-то извращенная версия гордости.

— Три года, – сказала она, – мы знали это почти с самого начала.

Если раньше я думал, что я был сломлен предательством, то теперь я знал, что это неправда. Им удавалось толкнуть меня еще ниже.

— Что... За... Фактически... Блядь! — Я закричал на них.

— Послушай, сынок, так не следует разговаривать ни с кем из нас. Мы твои роди... — начал он говорить.

— Отъебись, папа, — перебил я, вкладывая сарказм в слово "Папа". Я чувствовал присутствие соседей, выглядывающих из окон и наблюдающих за происходящим. Мне было все равно.

— Ты знаешь, что твой старший сын трахал мою жену, жену твоего младшего сына, в течение трех ебаных лет, и ты сказал мне ноль, зеро, ничего. Ты, блядь, отличный пример порядочных родителей. Бьюсь об заклад, ты даже знаешь, что ребенок – это моего брата-долбоеба, а не мой?

Они ничего не сказали, только смотрели на меня. Это говорило о многом.

В голове у меня стучало. Нарастала головная боль, поле моего зрения начало расплываться, когда мое здравомыслие начало рушиться. Я ничего не сказал и просто начал дышать. По крайней мере, боевые искусства научили меня контролировать себя и дышать. Пару минут никто ничего не говорил.

Я склонил голову набок, мои родители и я пристально смотрели друг на друга.

— А Джоанна знает? — спросил я.

Мама ответила, не задумываясь:

— Это она поймала их во время одной из твоих поездок. Она пришла к тебе домой, чтобы увидеть, как Джорджия застала их вместе.

— Понятно, — сказал я.

Папа подошел, чтобы что-то сказать. Я поднял руку.

— Нет, я знаю. Я вижу это. Я просто бедный младший ребенок, который настолько доверчив, что у меня нет понятия о добре и зле, что для всей моей семьи было нормально хранить секрет о том, что мой брат переспал с моей женой, сделал ее беременной от него и держал меня в неведении.

Я вижу это, потому что могу подумать, что то, что вы все считаете правильным, неправильно. – Мое лицо исказилось в оскале. – Тебе, очевидно, наплевать на меня. Ты, должно быть, так сильно смеялся каждый раз, когда отсылал меня исправлять ошибки моего проклятого брата, что заставлял его трахать мою жену, пока меня не было.

— Сынок, это не так... — начал говорить папа.

— Как будто, черт возьми, это не так! — Я зарычал на него в ответ. Он даже сделал шаг назад, увидев выражение моего лица. Папа знал мою историю боевых искусств. В первые годы он даже поощрял это.

— Робби, пожалуйста, — умоляла моя мама, глядя на окна соседей. – Зайди внутрь, сядь, чтобы мы могли поговорить об этом. Должен быть способ это исправить, должен быть способ заставить Брэда, Джорджию и тебя разобраться с этим.

— Разобраться с этим? – возразил я. — Ты хоть слышишь, что говоришь? Подожди, давай подумаем об этом, это было бы похоже. – Я сложил руки в позе мыслителя, изображая глупый саркастический тон. – О, мы сожалеем, что держали тебя в неведении в течение трех лет о том, как твоя жена и брат трахались за твоей спиной. Как насчет того, что мы сожалеем, что отправляли тебя из города, чтобы они могли собраться вместе и потрахаться в твоей супружеской постели.

Я сделал паузу, глядя на них; затем я рассмеялся болезненным, почти маниакальным смехом, мои руки похлопали по воздуху в притворном веселье:

— Подожди. Я понял это. Как насчет того, чтобы извиниться за то, что мы солгали тебе о том, что твой брат обрюхатил твою жену? Мы подумали, что было бы прекрасно, если бы мы все позволили тебе растить его ребенка, даже не сказав тебе об этом.

Я перестал притворяться и уставился на женщину, которую когда-то считал любящей матерью.

— Нет? — спросил я, ожидая ответа, но ответа не последовало.

— Это тот тип решения, о котором ты думала, мама, заставляя меня растить внебрачного ребенка Брэда как ничего не подозревающего рогоносца? — закончил я.

Она отвела от меня взгляд. У меня сложилось впечатление, что это было именно то, чего хотели мои родители. Я уставился на нее, гадая, кто были эти люди.

— Послушай, сынок, – сказал мой отец. – Мы понимаем тебя. Мы действительно понимаем. Ты расстроен и обижен. Возможно, когда ты успокоишься...

Я снова прервал его:

— Спокойствие? Нет никакого спокойствия. Неужели никто из вас не понял, что я чертовски зол на всю эту семью, что я чувствую, что все меня предали? И вы, похоже, не только не понимаете, почему я так себя чувствую, но и утверждаете, что хотите, чтобы я это принял. Пошел ты! Что еще хуже, я не вижу ни капли раскаяния в той боли, которую ты мне причиняешь!

Они снова ничего не сказали, просто уставились на меня, как инопланетяне, прилетевшие на землю, чтобы изучить эмоции людей на этой планете. То, что не было сказано, могло бы заполнить библиотеки. Они искренне думали, что я должен смириться с ситуацией, даже если я ни с чем не был согласен.

Впервые с тех пор, как я приехал, я отвел взгляд от своих родителей, мои плечи поникли, и я почувствовал, как моя мать впервые проявила сочувствие. Она сделала шаг ко мне. Я почувствовал движение. Моя голова и плечи мгновенно выпрямились; мой шепот был резким.

— Почему мне никто не сказал? — спросил я, чувствуя, что первая часть мольбы исходит от меня самого.

Папа схватил маму за руку и сжал ее, не давая ей приблизиться ко мне или ответить на мой вопрос. Затем, когда он посмотрел на меня сверху вниз со своего крыльца, он мгновение изучал меня, прежде чем принять решение.

— Мы много раз говорили об этом, – сказал папа. – Но каждый раз мы считали, что для всех будет лучше, если ты не будешь знать. — Мой отец произнес это заявление как отчет поставщику, фактически и бесстрастно. Не из сочувствия к одному из его детей, страдающему от боли. – Ты был счастлив в своем блаженном неведении. Ты хорошо справлялся с работой в компании, делал, чтобы все шло гладко, поэтому мы не хотели нарушать этот ритм.

— Компания? — спросила я, снова вопросительно склонив голову набок.

— Да, сынок, ты слишком ценен. Мы знали, что если ты узнаешь, это вызовет проблемы во всем бизнесе, от продаж до производства, доставки и качества. Посмотри на себя сейчас. Я видел, что это разрушит так много вещей, и сейчас мы потеряем так много импульса. Вот почему мы не хотели тебе говорить. — сказал мой отец, как будто читал заявление.

На этот раз мама схватила папу за руку и сжала, когда он собирался продолжить свой монолог о том, что я должен просто принять то, что со мной происходит. Она увидела выражение моих глаз, мои кулаки начали сжиматься и разжиматься, пока он говорил.

Мой голос стал ниже, чем когда-либо прежде, звуча как гравий. Глубокий, чистый, жесткий:

— Итак, позволь мне правильно в этом разобраться. – начал я. – Ты не рассказал мне о долбоебе и беременной пизде, потому что боялся, что производительность компании пострадает. Вы все знали, что она была беременна не моим ребенком. И вы думали, что это нормально: не просто делать из меня ебаного рогоносца, но и все должны были лгать мне, а затем позволить мне по незнанию растить чужого ребенка только потому, что компания может потерять позиции, если я расстроюсь!

— Робби... — Начала мама, но папа перебил ее, схватив за руку и сжав.

— Да, сынок, мы решили в интересах всех, в том числе и тебя, – ответил папа. – Джорджия сказала нам, что следующий ребенок будет твоим, а не твоих братьев.

В тот момент я бы с радостью убил каждого из своей семьи, ни о чем не задумываясь. Вместо этого я вздохнул. Все предали меня только ради оперативного импульса и прибыли.

— Ну тогда, разве я не должен чувствовать себя чертовски особенным, – сказал я самым саркастичным тоном, какой только был возможен. – У меня такая любящая семья, которая заботится обо мне, держит меня занятым, делает все, чтобы я не видел беспорядка прямо у себя под носом.

Папа пропустил мимо ушей смысл моего комментария, а мама – нет.

— Робби... — начала она снова, но папа снова перебил ее.

— Я рад, что ты так на это смотришь, сынок, — папа почему-то улыбнулся, думая, что я успокаиваюсь и принимаю всю эту чушь.

— Вы все можете пойти нахуй, а потом есть бутерброды с дерьмом на завтрак. Я ухожу! — сказал я, теперь мой тон был невозмутим.

— Да, сынок, это хорошо, что ты видишь причину, мы все уладим... Что? — спросил папа, когда то, что я сказал, дошло до него.

— Я сказал, я увольняюсь, прямо сейчас, в этот момент, немедленно. Я ухожу в отставку, и вы можете засунуть свои операции, эффективность и прибыльность себе в жопу. — Я повернулся и пошел обратно к машине.

— Робби... — Мама попыталась начать все сначала. Я прервал ее, обернувшись, чтобы посмотреть на своих родителей.

— Знаете что, мама, папа, вы оба знали все это время, и вы не только ничего мне не сказали, но даже не потрудились попытаться заставить их остановиться. Ты просто смирился с этим, обращаясь со мной как с дерьмом, хотя я никогда об этом не знал. Я понял это, прямо сейчас. Вы оба хотите перейти в режим контроля повреждений и успокоить меня. Но предполагается, что я в первую очередь ваш сын, а во вторую — работник. Вы оба должны быть теми, к кому я обращаюсь со своей болью. Это то, к чему я пришел, прежде чем понял, что вы оба так же виновны, как и они, но знаете что...

Я сделал паузу. Они посмотрели на меня, папины глаза сузились, а мамины расширились.

— Если все в этой семье думают, что это нормально так по-королевски обманывать меня последние три года только ради компании, то ты прав, папа, ты воспитал меня лучше, чем это, и я не собираюсь этого терпеть. Поэтому я также ухожу из этой семьи – я больше не твой сын.

Я снова повернулся и пошел к своей машине, чуть не оторвав дверцу, хватая свою сумку с заднего сиденья. Я захлопнул ее, бросив ключи от юта компании к их ногам. Они просто стояли там.

— Заберите ваш ебаный ют, не звоните мне, не шлите мне СМС, не пишите мне. Не пытайтесь, блядь, вообще со мной связаться. Убедитесь, что вы рассказали об этом и остальным членам семьи. Не ждите, что я буду у вас в дни рождения, на Пасху или Рождество. И скажите своему ебаному золотому сыну, мудаку, которого вы любите намного больше, чем меня, мудаку, что так легко обосрал меня и испортил мою жизнь, что, если он когда-нибудь увидит, как я иду к нему по улице, пусть бежит в другую сторону. Потому что, если я доберусь до него, я оторву ему яйца и засуну их так глубоко в его задницу, что его язык сможет их облизать.

Мои родители выглядели подавленными.

— Приготовьте мое выходное пособие, – рявкнул я. – Убедитесь, что мой бонус включает в себя до сегодняшнего дня, когда я снова исправил хуйню Брэда, пока он водил меня за нос. Если его там не будет, я заставлю вас всех пожалеть о том, что вы решили трахаться со мной.

Я вытащил свой ноутбук из сумки и бросил его в их сторону.

— Вот мой рабочий ноутбук. Если он сломан, вычтите это из моего выходного пособия, мне насрать, работает ли он.

Мои родители стояли, ничего не говоря, пока я доставал свой телефон. К счастью, это был личный, а не служебный телефон. Я включил его, игнорируя сообщения Джорджии и пропущенные звонки. Я заказал Uber. Моя мать нашла в себе мужество попытаться заговорить со мной откуда-то издалека. Ее голос был мягким, слабым для моих ушей. Ее ногти до крови впились в папину руку. Выражение его лица кричало о том, что я сделал с собственностью его компании, бросив свой ноутбук к его ногам.

— Робби, – сказала моя мать. – Я знаю, что этого не должно было случиться, но ты увидишь, что все получится. Мы все тебя любим.

Я защелкнул ручку для переноски своего багажа, поворачиваясь, чтобы уйти по улице навстречу своей машине. Я оглянулся в последний раз, обращаясь к женщине, которая когда-то была моей матерью.

— Нет, это не будет хорошо, Хэтти, – сказал я, используя ее имя. – Никто из вас не имеет ни малейшего ебаного представления о том, что такое любовь. Но что касается меня, глупого меня, я любил и доверял своей жене и семье. Теперь я понял, что не знал обо всем этом, потому что думал, что моя семья и кровь прикроют меня от всех в мире. Но, к сожалению, чему вы все научили меня сегодня вечером, так это тому, что любовь и доверие ни хрена не стоят. Ты говоришь, что любишь меня. Что ж, попробуй сказать это следующему человеку, которого, как ты говоришь, любишь, и посмотри, поверит ли он в это после того, как поговорит со мной.

Я больше ничего не сказал и пошел прочь, встретив свою машину в конце улицы, когда начался дождь. Когда я сел в uber и выглянул в окно, я понял, что после разговора ни один из моих родителей даже не потрудился погнаться за мной, когда я уходил. Несмотря на то, что я поддерживал их бизнес в течение последних нескольких лет, я чувствовал, что, должно быть, был для них огромным разочарованием.

Я попросил uber высадить меня там, где раньше был мой дом. По крайней мере, Брэд и Джорджия ушли. Поэтому я начал собирать вещи, бросая одежду и личные вещи в наспех собранные коробки. Я загрузил их в подержанную Toyota Camry, которую купил для Джорджии несколько лет назад. Мы планировали обновить ее через пару месяцев, как только родится ребенок, но я подумал: к черту все это. Я заплатил за нее; она ждала не моего ребенка, так что я оставлю машину себе. Джорджия может оставить ребенка Брэда себе. Я думаю, что получил более выгодную сделку.

У меня все еще было несколько вещей, которые я хотел бы иметь, но которые не поместились бы в машине, но всего, что в ней было, мне хватило бы на следующие несколько недель. Итак, прежде чем закрыть дом, я снял гигантский свадебный портрет в своей бывшей гостиной и принялся за работу над ним.

Это была большая распечатка, которую родители Джорджии сделали для нас на нашу первую годовщину свадьбы. На фотографии, сделанной в день нашей свадьбы. Джорджия и я были в центре внимания. Слева от нас были мои мама и папа, мои сестра и брат. Мама Джорджии, отчим и две ее сестры были справа от нас. В целом, это был прекрасный день, и это было видно по нашим улыбкам.

Я достал несколько ручек с кухни, потратив пятнадцать очищающих душу минут на порчу портрета: рога и хуи были нарисованы на изображениях всех членов моей семьи. Затем я нарисовал большой живот на Джорджии, пририсовав стрелку, указывающую на него, со словами: "Мудак сделал это". Я написал имена: "Мудак", "Пизда", "Обманщица" и "Предатель" над головами моей семьи, рядом с метафорическими рогами и усами. Наконец, я поставил вопросительные знаки над головами членов семьи Джорджии. Я не знал, знают ли они об этом. Как и моя семья, я думал, что у меня с ними прекрасные отношения. Я знал, что Джорджия и две ее сестры не очень хорошо ладили, но и Брэд, Джоанна и я не общались друг с другом вне работы или родительских собраний.

Я подумал о том, чтобы помочиться на фотографию, чтобы еще больше испортить ее, но мое сообщение было бы получено, поэтому я повесил ее обратно на стену. Последнее, что я сделал, это сел за свой бывший кухонный стол и написал записку бывшей любви всей моей жизни.

Джорджия,

К тому времени, как ты прочтешь это письмо, будет очевидно, что я приходил и ушел из дома. Хотя в этом письме будет много эмоций, я постараюсь воздержаться от ругани по поводу многого. То, что написано здесь, это небольшая часть боли, страдания и отвращения, которые я сейчас испытываю в своем сердце.

Я полагаю, что к настоящему времени ты уже побывала в доме родителей моего бывшего брата, и обнаружила, что я теперь лишился всей своей семьи, ушел из Total Build и с этого момента не хочу иметь ничего общего ни с кем из вас.

Я пришел домой этим вечером, чтобы удивить тебя, провести с тобой время. Я даже позвонил тебе по дороге домой, но ты был слишком занята сексом с моим бывшим братом, чтобы это заметить. Видя, как он берет тебя анально, видя, как его сперма вытекает из твоего влагалища, слушая твои разговоры с ним в постели, в которых ты не уважала меня, убили часть меня, которая, я не знаю, восстановится ли когда-нибудь.

Но что было еще хуже, так это то, что ребенок, растущий внутри тебя, не мой. Он его, и все вы собирались попытаться выдать его за моего. Итак, Джорджия, ты знаешь, что я отдал тебе все, и вот как ты мне отплатила.

Очевидно, мы разведемся. Я никогда не смогу забыть, не говоря уже о том, чтобы простить, то, что ты и моя бывшая семья сделали со мной. Я забрал большую часть своих вещей из дома, и скоро найду время, чтобы забрать остальное. Договор аренды действует еще шесть месяцев, и за него платит компания моей семьи, так что пользуйся им. Меня здесь не будет. Я считаю, что развод делит наши средства и активы пополам, я думаю, что это несправедливо по отношению ко мне, как к потерпевшей стороне, но я соглашусь на это, если это уберет тебя из моей жизни.

Я сказал своим бывшим родителям не связываться со мной, и я прошу тебя о том же. Прямо сейчас я ненавижу тебя с большей страстью, чем когда-либо любил. Но, взгляни на это с другой стороны, по крайней мере, теперь ты сможешь открыто спать вместе с Брэдом-младшим, воспитывая своего ребенка, не беспокоясь о том, что я узнаю!

Если я продолжу, это превратится в гневную тираду, поэтому, заканчивая, просто позволь мне сказать.

Пошла ты на хуй, Джорджия. Дерьмовой, полной сожалений жизни тебе!

Твой будущий бывший муж.

Роберт Азер.

Я знаю, я знаю. Я сказал, что постараюсь не ругаться, но это было написано от руки, так что я подумал, что поступил правильно, сохранив его до конца.

Я сложил письмо, положил на него свое обручальное кольцо и вышел из дома. Джорджия вернулась только на следующий день. Мне рассказывали, что ее крики и вопли были слышны через два дома, настолько сильно, что вызвали полицию. Когда они узнали о случившемся, увидели мои работы, им стало ясно, что произошло. Они уехали, ничего больше не предприняв, но я уверен, что в участке ходили сплетни.

Что касается меня, то я позвонил своему тренеру по Муай-тай Даррену Брэю. За последние несколько лет он стал моим другом, Даррен и его подруга Тони были на нескольких барбекю со мной и Джорджией, но прямо сейчас он был единственным человеком, о котором я мог думать, чтоне выдал бы меня моей семье.

Даррен был рад позволить мне ненадолго переночевать в их свободной комнате. А как только они усадили меня на свой диван, и я рассказал, что случилось, то Даррен и Тони стали заботиться обо мне, как о давно потерянном щенке, вернувшемся домой. В течение следующих двух недель я справился, по крайней мере, с некоторыми своими эмоциями. Прежде всего, я договорился с адвокатом о моем разводе и передал видеозапись, которую я сделал. Глаза моего адвоката выпучились, когда он смотрел ее. Я объяснил свое желание как можно скорее покончить с Джорджией, на что он согласился. Наконец, я также нашел специалиста по кадрам, чтобы убедиться, что я получил все свои деньги от Total Build.

Поскольку Даррен был моим тренером по боевым искусствам, мы с ним много тренировались. Даррен заставил меня выплеснуть большую часть моей агрессии на ринге. Ему нужно было несколько раз заставлять меня остановиться, поскольку я почти позволял своему гневу взять верх надо мной в боях, где мой противник слишком поздно понимал, что он сражается за свою жизнь.

Хотя Даррен был почти на пять лет старше меня, за это время он стал моим лучшим другом. Он стал моим доверенным лицом. Он несколько раз водил меня куда-нибудь, заставлял меня трахаться в пабах на знаменитых пляжах Голд-Кост. Он даже обнимал меня, без осуждения слушая мои стоны, когда я плакал. Точно так же Тони ухаживала за мной, как наседка, готовила мне обильные домашние блюда, всегда спрашивала, как прошел мой день, обычно заботилась обо мне, когда я чувствовал себя разбитым, борясь с депрессией.

Даррен и Тони также помогли мне воспользоваться их грузовиком, чтобы вывезти остальные мои вещи из моего старого дома через несколько недель после первой стычки. Мой адвокат назначил время для визита, когда там никого не будет.

В тот день, когда мы приехали, в доме ничего особо не изменилось, за исключением того, что я заметил отсутствие свадебного принта. Я нашел его в платяном шкафу для гостей в спальне. На столе лежало письмо, адресованное мне почерком Джорджии, но я бросил его в мусорное ведро нераспечатанным, чтобы она могла увидеть его, когда вернется.

Это заняло около шести недель, но я получил свои деньги от Total Build, включая мою окончательную зарплату и бонус. В сочетании с моей половиной сбережений это была кругленькая сумма. Однако моя семья пыталась помешать мне получить выплату. Они утверждали, что я бросил свою работу. Они также утверждали, что я вымогал деньги. Я обратился с этим в Fair Work Australia, и они быстро пошли на попятную. С моей выплатой мне не нужно было бы работать почти год, возможно, дольше, в зависимости от моей жизненной ситуации.

Следующим препятствием было то, что примерно через четыре месяца мой адвокат начал получать запросы от адвоката Джорджии, сопротивляющегося этому иску. Очевидно, Джорджия хотела получить консультацию и примирение. Я сказал: "Нет". Она сказала, что просто хотела поговорить, так как я был расстроен, и что многие вещи, которые я услышал, были неверными. Наконец, я сказал своему адвокату отправить копию видео ее адвокату. После этого все запросы прекратились.

Прошло почти семь месяцев после развода, и какое-то время я ничего не слышал ни от Джорджии, ни от своей семьи. Я начал чувствовать себя немного лучше, как будто жизнь какое-то время больше не будет на меня насрать, поэтому я искал работу и место, где можно было бы остановиться. Благодаря Даррену я заработал немного денег на нескольких полупрофессиональных боях, но знал, что мне нужно больше, чтобы жить дальше. Даррен и Тони были великолепны, держа меня вместе, но пришло время вернуть им свободу.

Это было в пятницу утром, около десяти. Я проспал допоздна после ночной тренировки. Встав, я принял душ и побрился, затем, надев повседневные шорты и футболку, спускался по лестнице двухэтажного дома Даррена и Тони, когда раздался звонок в дверь.

— Хорошо, я иду. Не снимай трусики, — проревел я с улыбкой.

Я услышал, как Тони из кухни рассмеялась над моей фразой, когда я открыл дверь.

Я ожидал увидеть курьера, почтальона или свидетеля Иеговы, но в дверях нетерпеливо стояла моя сестра Джоанна. Позади нее, выглядя застенчивой и смущенной, стояла младшая сестра Джорджии, Эми.

Я захлопнул дверь перед носом Джоанны.

— Не-а, — уходя, я покачал головой.

— Робби, это было грубо! — Тони начала критиковать меня, войдя в комнату и вытирая руки кухонным полотенцем. Затем она увидела мое лицо и остановилась, глядя на дверь, в то время как стук продолжался. Мы оба слышали, как Джоанна кричала мне, чтобы я открыл.

Я ткнул большим пальцем через плечо обратно в сторону входной двери:

— Там моя сестра и сестра Джорджии.

Лицо Тони вытянулось, потом она немного разозлилась. Она знала о моих чувствах к моей семье.

— Ты хочешь, чтобы я от них избавилась?

Я кивнул:

— Не могла бы ты? Я не хочу с ними разговаривать, особенно с Джоанной.

Тони подошла к двери, открыла ее, но прежде чем она успела что-либо сказать, Джоанна ворвалась в дверь, оттолкнув Тони с дороги, и начала кричать на меня.

— Ты первоклассный мудак, Робби. Ты это знаешь? Что заставляет тебя думать, что твоя жизнь настолько важна, что ты имеешь право бросить всех? — Ее глаза были безумными, скорее всего, в одном заявлении было выплеснуто несколько месяцев гнева, но обида была неуместной, даже фальшивой.

Я уставился на свою сестру, холодную и расчетливую, с вопросительным выражением и выражением праведной ярости на лице. Эта женщина обнаружила, что ее старший брат трахает мою жену, скрывала это от меня почти три года, но она не сердилась, потому что я решил удалиться от источника боли. Она была расстроена, потому что я больше не облегчал ей жизнь. Я вздохнул поглубже, чтобы успокоиться и не сказать то, что хотел.

— Джоанна, – сказал я тихо, но твердо. – Я собираюсь попросить тебя один раз по-хорошему. Пожалуйста, уходи.

Она оглянулась на меня, фыркнув, приняв мою спокойную вежливость за слабость перед лицом ее объема. Она всегда была немного задирой для меня, когда я рос. Всегда думала, что сможет запугать меня, чтобы я дал ей то, что она хотела.

— Ты хоть представляешь, как твой уход опустошил Джорджию? Она чуть не потеряла ребенка; она была так расстроена, а где был ее слабак-муженек? Прятался здесь. — Моя сестра указала на дом вокруг нас.

— Ты знаешь, что она должна была родить ребенка, твоего ребенка... одна, — сказала мне Джоанна, ожидая реакции.

Я ничего не сказал, и она продолжила. Я думаю, она так сильно хотела разозлиться на меня, что пропустила выражение моего лица, когда упомянула о ребенке. Эми застенчиво стояла снаружи и наблюдала. Тони прислонилась к дверному проему. Джоанна хотела наброситься только на меня.

— Ты, – она ткнула пальцем мне в грудь. – Оставил нас всех без поддержки. Мама и папа злятся, и им пришлось уволить людей, потому что клиенты начинают уходить из бизнеса. Нам всем приходится прикрывать тебя. – Она изобразила насмешливый голос, вставляя воздушные цитаты перед своими следующими словами. – Все потому, что твои маленькие мужские чувства были задеты. – Затем она сжала кулаки и притворилась, что плачет, как маленькая девочка. – Буу, блядь, хуу, Робби, повзрослей, нахуй, и преодолей себя. У тебя есть ребенок, которого нужно растить, и бизнес, который нужно помочь вернуть к прибыльности.

Впервые в жизни я чуть не ударил женщину, я этого не сделал, но был близок к этому. Гнев, который неуклонно нарастал с тех пор, как она ворвалась, должно быть, был очевиден, потому что Джоанна внезапно сделала шаг назад, выглядя неуверенной в себе.

Как и в случае с мамой и папой, мой тон был тихим, даже опасным:

— Ты думаешь, у меня есть время на вероломную сучку, которая позволила моему собственному брату трахнуть ее в задницу в моей собственной супружеской постели, пока они оба смеются надо мной? Или как насчет того, чтобы зайти к ним и услышать, как они оба признаются, что выставляли меня ничего не подозревающим рогоносцем, но что "ребенок", которого, как ты пытаешься сказать, мне нужно растить, не мой, а Брэда.

Я услышала вздох и обернулся, чтобы увидеть Эми, все еще стоящую в дверях, она прижимала руки к лицу, и слезы текли по ее лицу.

— Робби, прости, я не знала, — Эми застонала, опускаясь на колени и глядя на меня.

Я зарычал на свою старшую сестру, указывая на Эми и поняв, что не все были на одной волне.

— И посмотри на себя. Ты не могла довольствоваться тем, чтобы прийти сюда и продолжить разрушать мою жизнь, но ты вовлекаешь все больше невинных людей в свою паутину обмана с помощью еще большей лжи. — Я указал на Эми, которая теперь рыдала в дверях. – Я предполагаю, что ты сказала бедной Эми, что я только что поссорился с ее сестрой. Мой развод был необоснованным, так что все вы двое должны были прийти и уладить со мной, чтобы я пошел домой и вернулся к работе.

Мгновение Джоанна ничего не говорила, затем посмотрела на Тони, стоявшую в дверях и наблюдавшую за происходящим. Наконец, Джоанна вздохнула и тоже посмотрела на Тони.

— А что, если бы я это сделала, придурок? – моя сестра зарычала на меня в ответ с той же силой, с которой я только что ответил ей. – Похоже, тебе потребовалось чуть больше двух секунд, прежде чем ты нашел какую-то старушку, чтобы переспать с ней!

— Джоанна, – осторожно сказал я своей сестре. – Я собираюсь сделать тебе одно предупреждение. НЕ проявляй неуважения к людям и ситуации в этом доме, о которых ты ничего не знаешь!

— Ну и что! Твоя жена спит с твоим старшим братом уже три года. Поэтому ты расстраиваешься, когда узнаешь об этом. Напейся и забудь об этом. А не идти и искать какую-нибудь бабушку, чтобы трахнуться, и убегать от своих обязанностей. — Теперь я понял, что Джоанна была помешана, как и все остальные члены моей семьи.

Я посмотрел на Тони, у которой, по какой-то причине, на лице была очень довольная улыбка, руки были сложены на груди.

— Ну, во-первых, – сказала Тони, подходя к Эми, которая обмякла по другую сторону входной двери. – Мы с Робби не трахаемся, как ты говоришь. – Затем, пока мы с Джоанной смотрели, Тони осторожно помогла Эми подняться на ноги. Она очень спокойно разговаривала с Эми, игнорируя Джоанну. – Давай, милая, давай отведем тебя внутрь и усадим.

Она помогла Эми добраться до дивана:

— Во-вторых, – сказала Тони, усадив Эми на диван и повернувшись обратно к Джоанне. — Мой ПАРЕНЬ, Даррен, наставник твоего брата по муай-тай. И Даррен, и я помогали Робби после того, что вы все с ним сделали. — Она сделала паузу, но эффект был потерян для Джоанны, когда она помогала Эми сесть на диван.

Тони перевела взгляд на Джоанну:

— И, наконец, мисс Азер, я слышала все, через что ваша семья и его бывшая жена заставили бедного Робби пройти. Я думаю, что уйти и прервать контакт со всеми вами, это одна из самых простых вещей, которые он мог бы сделать. Я также думаю, что твое время здесь истекло. Вот дверь, не позволяй ей ударить тебя по заднице на выходе!

Джоанна посмотрела на меня и стиснула зубы:

— Робби, тебе нужно вернуться, – ее тон стал почти умоляющим, игнорируя комментарий Тони. – Производство страдает. Продажи падают. Персонал выполняет неправильную работу. Ты нам нужен!

— Ну, крутые сиськи, Джо, – ответил я. – Ты не можешь приходить сюда такой важной и могущественной, вести себя так, как будто это все моя вина, а потом пытаться заставить меня выполнить твою просьбу. Этот корабль, блядь, отчалил. Кто-нибудь из вас сделал что-нибудь с Брэдом и Джорджией, когда это имело значение? Скажи мне, говнюк все еще работает там, или папа сказал ему успокоиться, потому что я переживу, что вы все меня предали, и вернусь?

Джоанна посмотрела на свои туфли:

— Отец хорошенько пожурил их обоих. Теперь Брэду приходится вести все свои продажи через папу. Он не получит никаких премий до конца года. Пожалуйста, Робби, – ее голос перешел от мольбы к полному умолению. – Тебе нужно вернуться. У нас без тебя проблемы!

— Нет, Джоанна, – твердо сказал я. – Хотя есть гора причин, по которым я этого не сделаю, но есть две, которые стоят превыше всего.

Она посмотрела на меня.

— Во-первых, – сказал я, подняв палец, – Мой засранец, бывший брат, все еще там. После всего, что произошло, можно было подумать, что вы все от него отвяжетесь, если у вас есть хоть какой-то шанс помириться со мной или спасти бизнес.. Я гарантирую, что Total Build пойдет прахом, если он останется там.

— Но Робби, – ответила Джоанна. – Однажды Брэд возглавит компанию. Он самый старший. Мама и папа не могут просто так его вышвырнуть.

Я рассмеялся:

— Это самое глупое оправдание, которое я слышал для того, чтобы оставить кого-то на работе, не говоря уже о том, чтобы поощрять некомпетентность в управлении делами. Я никогда не могу понять этот менталитет, когда слышу его, – ответил я. – В то время как они борются без меня, поставив его во главе, компания разорится через месяц. Так что говорить, что он не может уйти, потому что он самый старший, – это абсолютная чушь, и вы все должны это знать.

Джоанна не могла этого отрицать. Она стиснула зубы, но пожала плечами, как будто ей было все равно:

— Какова вторая причина? — спросила она, почти боясь произнести этот вопрос вслух.

— Полегче, – сказал я, поднимая второй палец. – Ни в коем случае в этом беспорядке никто из вас не проявил никакого раскаяния.

Она сглотнула, я продолжил.

— С того момента, как я вошел в этот дом после возвращения из Мельбурна и застал их за неуважительным отношением ко мне во время бурной ебли, все ожидали, что я буду вести себя как обычно. Все оправдывались, пытались обосновать свои доводы, говорили мне, что я должен преодолеть себя. Но ни разу никто не потрудился спросить, как я себя чувствую, и даже не сказал мне, что ему жаль.

— Это неправда, Робби. И Джорджия, и мама сказали мне, что они это сделали!

— Опять оправдания, моя изменница шлюха-жена попросила прощения, чтобы отвлечь меня. Она сожалеет, что попалась, а не сожалеет о том, что сделала. Мама сказала это без малейшего раскаяния, а потом почти велела мне смириться с этим и двигаться дальше. Прости, это больше, чем просто слова, Джоанна. Это действие и намерение, которые сопровождают его. Ты здесь, потому что тебе жаль, что я не прикрываю задницы всех в Total Build, а не потому, что тебе жаль, что Брэд и Джорджия занимались сексом в моей постели, родили общего ребенка и предали меня.

И снова гнев моей сестры вспыхнул:

— Знаешь что, Робби, ты прав? Мне плевать на твою уязвленную гордость. Должны ли были Брэд и Джорджия сделать то, что они сделали, нет? Если бы мы держали тебя в неведении – абсолютно!

Затем она сменила тактику, скуля на меня:

— Ты был СЧАСТЛИВ до тех пор, но ты все испортил для всех, потому что рано вернулся домой.

— Хорошо, хорошо, хммм, – сказал я, приложив палец к губам, как будто я размышлял о чем-то, что изменит мир. – Дай мне посмотреть. Потому что я хорошо справлялся со своей работой и хотел вернуться домой пораньше, чтобы проявить привязанность к той, кого я считал верной женой, я плохой парень? — спросила я, мой тон был сердитым, но вопросительным.

— Да! – взорвалась Джоанна, всплеснув руками. – Если бы ты придерживался своего графика, это не было бы беспорядком.

— Верно, я был бы просто ничего не подозревающим рогоносцем, воспитывающим ребенка другого мужчины для неверной жены-шлюхи и семьи, которой нет до меня никакого дела, кроме того, сколько денег я им зарабатываю. — Бросил я ей в ответ. Она просто не видела, что это я был обижен, или, что более вероятно, не хотела этого видеть.

Я вздохнул, подняв руку, чтобы остановить ее неизбежный ответ:

— Послушай, Джоанна, это не сработает. Никто из вас ни о чем не сожалеет. На самом деле, вы все еще обвиняете меня, хотя все вы некомпетентны. – Я поднял брови, глядя на нее – Я попросил тебя уйти. Тони попросила тебя уйти. Нам нужно позвонить в полицию и попросить их убрать вас?

На мгновение она попыталась возразить, но затем направилась к двери с раздражением:

— Да ладно, Эми, это была ебаная трата времени. Очевидно, что этот засранец слишком упрям в своей заднице, чтобы преодолеть себя.

Эми с минуту смотрела на меня:

— На самом деле, Джоанна, я бы хотела остаться и поговорить с Робби. Робби, ты не против?

Я пожал плечами:

— Конечно, Эми, — я посмотрел на сестру, — как сказала Тони, вот дверь, не позволяй ей ударить тебя по заднице на выходе.

С этими словами моя сестра бросила один пристальный взгляд на меня, затем на Эми и последний взгляд на Тони. Затем в раздражении вышла за дверь и захлопнула ее, сотрясая всю комнату. Минуту спустя мы услышали, как завелась ее машина, а затем звук Джоанны, рвущей резину на улице. Без сомнения, моя сестра уже звонила семье, чтобы рассказать им, какой я упрямой.

Я сел на другой диван, лицом к Эми, которая все еще смотрела на меня со слезами на глазах.

— Эй, Робби, —спросила Тони. — Не то чтобы, это не было весело, но я здесь полностью прибралась. Вы двое будете в порядке, если я уйду и позволю вам поговорить?

— Да, Тони, спасибо, что вмешалась в это дело. Я ценю это, — ответил я.

— Всегда готова помочь. Даррен должен вернуться около семи вечера. Тайская еда, хорошо?

Я бросил:

— Нет проблем, увидимся вечером с вами обоими.

Тони схватила свою сумку, выходя из парадной двери, слегка прикрыв ее, в отличие от предыдущего посетителя.

Я посмотрел на Эми, и она в ответ посмотрела на меня.

— Значит, засада, да? — сказал я, взяв гораздо более легкий тон с младшей сестрой Джорджии.

Эми покраснела:

— Извини, Робби, я была в Штатах, когда все это случилось. Когда я вернулась домой в прошлом месяце, для обеих семей это было чрезвычайное положение.

— Что они тебе сказали? — тихо спросила я.

Эми на мгновение задумалась, прежде чем ответить.

— Ну, по большей части это, что у тебя с Джорджией была большая ссора, в которую были вовлечены твои родители. Ты вел себя как придурок, с тобой нужно было поговорить, чтобы ты образумился и вернулся домой.

Я фыркнул.

— Но Робби, — сказала Эми обеспокоенным тоном, нахмурив брови. — Я понятия не имела, что они сделали что-то из этого. До сих пор я не знала, что Джорджия спала с твоим братом.

— В течение трех лет — я узнал об этом той ночью, — добавил я. Эми печально кивнула, теперь до нее дошло, почему я ушел от всех.

— И это правда, что это не твой ребенок? — Спросила она с вопросительным, но сочувственным выражением в глазах.

— Почти уверен. Я слышал, как они оба говорили об этом, когда я их застукал — Эми странно посмотрела на меня. — Я рано вернулся домой из поездки в Мельбурн и застал их за этим занятием в своей постели. Член моего брата был погружен в задницу моей жены. Его сперма вытекала из мест, которые должны принадлежать только мужу, — лицо Эми побледнело от моего недвусмысленного объяснения.

Я снова вздохнул, в сотый раз переживая в уме это ужасное зрелище.

— Скорее всего, нам нужно будет пройти тест на отцовство. Это тоже сложно, так как я состою в кровном родстве с придурком, который ее обрюхатил. — Я посмотрел на Эми. — Ты не против того, что я так говорю?

Эми кивнула:

— Все в порядке, Робби, я понимаю. Ты возвращаешься домой и обнаруживаешь свою жену в постели с другим мужчиной. Застать ее за тем, что ты только что сказал, было бы ужасно. Видеть, что твой брат отвратителен, а потом узнать, что это продолжается уже три года! У тебя все получается лучше, чем у меня. Я должна была быть предана.

Мы молчали еще минуту.

— А что с Джоанной, твоими мамой и папой? — спросила Эми. — Вы, ребята, спорили о том, что они что-то знали обо всем этом. Извини, я была не в себе, когда эта дама помогла мне добраться до дивана?

— Тони, она девушка моего наставника по Муай Тай. Они мои большие друзья. Они помогали мне в течение последних нескольких месяцев. Даррен выводит меня на ринг, помогает драться, снимает часть ярости. Тони заставляет меня помогать по дому, следя за тем, чтобы я не напился до смерти. — Я отвел взгляд. — И да, вся моя семья все знала почти с самого начала и скрывала это от меня.

— Почему? — В голосе Эми прозвучал ужас.

— Очевидно, прибыль, — пожал я плечами в ответ.

— Прибыль, и это все? — недоверчиво спросила она.

— Да, так они мне сказали. По-видимому, я был продуктивен и счастлив, не зная этого. Они все были удивлены, что я так расстроился, когда узнал об этом. Мама, папа и Джоанна все говорили мне, чтобы я смирился с этим. Компания важнее... — Я замолчал.

Мы посидели еще немного; Эми переваривала услышанное. Она вздохнула, затем встала, сделала несколько шагов ко мне и села на тот же диван, на котором сидел я.

— Мне жаль, Робби, — Она положила свою руку на мою в примирительном жесте.

— Эми, за что ты извиняешься? — сказал я ей. — Ты ничего не сделала, и, похоже, они тоже пытались увести тебя по кривой дорожке. Так что тебе не нужно извиняться передо мной.

— Я сожалею о том, через что тебе пришлось пройти. Это не твоя вина. — Она сделала паузу. — Мне жаль, что я родственница потаскухи, которая погубила одного из лучших мужчин, которых я знаю.

Она покраснела. Я фыркнула в знак согласия с комментарием про потаскуху.

— Спасибо, Эми. Мне действительно становится немного легче от того, что кто-то это понимает.

— Итак, что ты делаешь сегодня? — спросила меня Эми, меняя тему, говоря чуть более бодро.

— Не собирался много делать, ничего, кроме тренировок и выпивки. А что?

Она улыбнулась мне:

— Ну, как бы ты себя почувствовал, если бы я пригласила тебя на ланч, чтобы отвлечь тебя от дурных мыслей?

Эми взяла меня за руку и на этот раз медленно потерла ее. Я не думаю, что это было сознательно или даже чрезмерно сексуально с ее стороны, но это действительно было приятно.

— Конечно, как насчет того, чтобы я переоделся и приготовился. Дашь мне пять минут?

Она улыбнулась, как будто в комнате только что забрезжил рассвет.

Эми пригласила меня на ланч. Мы говорили на разные темы. У меня, конечно, в тот момент не было работы, а Эми, со своей стороны, немного стеснялась говорить о своей карьере, кроме того, что ей приходилось довольно много путешествовать. Пока мы разговаривали, официант принес наши заказы. Я заказал курицу Пармезан с чипсами и колой, а она — салат "цезарь" с курицей и беконом. За едой мы еще поболтали о Джорджии и моей семье. И она спросила, что я собираюсь делать.

— Ну, сейчас я очень близок к завершению развода с твоей сестрой, и, скорее всего, именно поэтому Джоанна решила приехать ко мне. Я предполагаю, что это утро было последней попыткой заставить меня образумиться, остановить развод и вернуться в Total Build.

Мы посмотрели друг на друга, потом улыбнулись друг другу. Но, конечно, мы оба знали, что ничего из этого не произойдет.

— На более оптимистичной ноте я подумывал о покупке дома, так что, полагаю, мне нужно будет найти работу после завершения развода, — сказал я.

Эми кивнула:

— А как же твоя семья? Ты собираешься поговорить с ними и зарыть топор войны?

Я впился в нее взглядом. Эми быстро откинулась на спинку стула:

— Так плохо, да?

— Если я никогда больше не поговорю ни с одним из них, прежде чем умру от старости, это будет слишком рано. — заявил я, затем посмотрел на Эми. — А что, был ли другой мотив для того, чтобы прийти с Джоанной этим утром?

Она подняла обе руки вверх в жесте капитуляции. Затем опустила их и вздохнула:

— Когда Джорджия плакалась маме и папе о том, как ты ее бросил, история, которую она рассказала, заставила меня по-настоящему разозлиться на тебя. Робби, которого я знаю, никогда бы не сделал того, что сделал ты, основываясь на том, что рассказала нам Джорджия. Ты меня разозлил, Робби.

Я приподнял бровь, я мог ее понять, но в этой истории было нечто большее, чем очевидные детали.

Эми вздохнула, затем быстро взглянула на меня поверх своего салата:

— Возможно, ты этого не знаешь, но я влюблена в тебя уже много лет.

Хотя она покраснела, я внезапно сглотнул.

— Когда Джорджия впервые привела тебя в наш дом, ты был вежлив с мамой и папой. Ты даже проводил со мной время. Затем, когда вы оба начали общаться, я увидела мужчину, который был внимателен к нуждам моей сестры. Я видела, как ты старался, чтобы она была счастлива. Но ты также думал и об ее семье. Ты даже покупал мне подарки на мой день рождения. Я не знаю много шуринов, которые так поступают.

Я пожал плечами:

— Я хорошо разбираюсь в операциях, Эми. Детализация плана делает меня хорошим в том, что я делаю. И то, что я был благосклонен к младшей сестре моей девушки, только помогло твоей семье полюбить меня тогда.

— Я знаю, Робби, в этом-то и дело, — сказала мне Эми. — Ты был замечателен в роли моего шурина. Когда я услышала историю о том, как ты только что бросил Джорджию, и как она разваливалась на части из-за твоего ухода, то я не увидела в этом никакого смысла. Поэтому, когда мне предложили приехать к тебе вместе с Джоанной, чтобы "вразумить" тебя, я ухватилась за этот шанс.

Она серьезно посмотрела на меня:

— Если бы ты бросил ее только потому, что поссорился, я бы потеряла веру во всех мужчин и отношения.

— Я так много значу для тебя? — спросил я с любопытством. Эми кивнула.

— Робби, то, что Джорджия и твоя семья сделали с тобой, ужасно, — сказала она, глядя в окно кафе, в котором мы обедали. — Они скрывали, что у их старшего сына был роман с женой их младшего сына, а затем добавляли оскорбление к оскорблению, зная, что старший сын обрюхатил ее, они были совершенно не против того, чтобы оставить все как есть. Затем, когда ты узнаешь и сталкиваешься с ними лицом к лицу, они утверждают, что это было сделано ради операционной прибыли.

Она потянулась через стол и положила свою руку на мою.

— На твоем месте я бы не просто ушла, я бы переехала в другую страну и сделала другую карьеру!

Я улыбнулся:

— Не думай, что я ни разу не думал об этом. Просто у меня пока нет денег. Я надеялся немного похандрить, найти новую работу и накопить достаточно денег, чтобы оставить все это позади.

Мы снова погрузились в уютное молчание. Я доела чипсы, вытирая соус со своей тарелки. Я знал, что Эми хотела что-то спросить, поэтому ждал. Она глубоко вздохнула и нервно привлекла мое внимание.

— Робби, —ее глаза блестели. — Если я попрошу тебя, ты убежишь со мной?

— Эми, может, она и изменщица, но моя бывшая жена все еще твоя сестра! — Усмехнулся я в ответ.

— Сводная сестра, — хихикнула Эми в ответ. — Несмотря на то, что она изменщица и шлюха... ты не останешься женатым на ней, и поскольку ты почти холост, нет закона, запрещающего мне просить.

Я кивнул:

— Верно.

— Отлично, — улыбнулась она, — тогда ты можешь убежать со мной.

Я рассмеялся, затем посмотрел на Эми; выражение ее лица было серьезным под улыбкой:

— Ты серьезно, не так ли?

— Конечно, — сказала мне Эми, соблазнительно улыбаясь мне.

— Эми, я не могу этого сделать.

— Почему нет? — спросила она.

— Ну, во-первых, у меня недостаточно денег, чтобы бросить все и убежать, — заявил я.

Она глубокомысленно кивнула, все еще улыбаясь.

— И, во-вторых, я все еще женат, — сказал я теперь уже замеченной мною симпатичной женщине через стол от меня. — Так что, даже если это только на ближайшее время, я думаю, что я должен быть здесь для юридической стороны дела, чтобы расторгнуть мой брак с Джорджией.

Она снова кивнула, все еще улыбаясь, как будто что-то знала.

— И, наконец, Эми, ты сестра Джорджии, — отметил я. — Разве не было бы странно, если бы я сбежал с тобой?

Она снова ухмыльнулась.

— Все это хорошо, Робби, но опять же, Джорджия и я всего лишь сводные сестры, — сказала она мне во второй раз за две минуты.

— Конечно, — ответил я. У Джорджии и ее старшей сестры Рут был один и тот же отец. Однако сразу после рождения Джорджии их отец, Стив, сбежал с другой женщиной. Их мать, Рейн, познакомилась с Питером Брауном и вышла за него замуж. Вскоре после этого появилась Эми. Я всегда считал, что у Питера и Рейн был прекрасный брак. Я думаю, Джорджия унаследовала гены измены от своего отца.

— Хорошо, — заявила Эми. — Потому что с этого момента я не хочу иметь ничего общего с этой шлюхой. Чем меньше у меня с ней отношений, тем лучше.

Я кивнул в знак признательности за то, что кто-то понял, о чем я говорил.

— Чтобы ответить на два других твоих вопроса, — сказала мне Эми, и блеск в ее глазах усилился. — Что, если бы были доступны деньги и юридические ресурсы, чтобы устранить обе проблемы?

У нее все еще был тот блеск в глазах, который говорил мне, что она серьезна.

— Эми? — Я сделал паузу. — Ты серьезно, ты думаешь, что сможешь заставить все это исчезнуть? Если сможешь, то я сбегу с тобой.

— Я серьезно, Робби. Я знаю, что могу уладить все расходы и юридические вопросы. Но, Робби, я хочу, чтобы ты пошел со мной.

— Почему? — спросил я.

— Потому что, Робби, если ты свободен, то я хочу получить шанс увидеть, может ли между нами что-то быть. Я думаю, что, учитывая этот шанс, я могу быть всем, чем не является моя глупая старшая сестра.

Затем Эми пожала плечами, но в то же время серьезно посмотрела на меня.

— Я также знаю, что если это не сработает, то я, хотя бы, помогу кому-то, кто мне очень дорог, уйти как можно дальше от токсичной ситуации.

— Могу я подумать об этом? — спросил я.

Она рассмеялась:

— Конечно, предложение действительно в любое время; тебе просто нужно позвонить мне. Но я приехала к своим родителям всего на неделю, прежде чем отправлюсь домой, а потом мне скоро нужно будет отправиться за границу. Я бы хотела, чтобы ты пошел со мной, — она подняла брови.

Остаток обеда пролетел незаметно. Я думаю, Эми поняла, что бросила мне вызов, судя по взглядам, которые я продолжал на нее бросать. Но она поддерживала разговор в непринужденном тоне, без какой-либо реальной темы. Мы сели в uber и поехали обратно к Даррену и Тони. Она крепко обняла меня, прежде чем сесть в машину, чтобы поехать к родителям. Я чувствовал, что она хотела большего, но не настаивала. Во время объятия я заметил, что, хотя она чувствовалась похожей на Джорджию, от ее также чувствовалось тепло. Как будто ее аура пыталась усилить мою, а не поглотить то, что она могла бы принять, как я часто чувствовал, как это делала Джорджия, когда мы обнимались.

В тот вечер я ужинал с Дарреном и Тони. Сначала мы с Тони рассказали Даррену историю о визите Джоанны. Затем я рассказал им об обеде с Эми и ее странном предложении.

— Итак, ты думаешь, она серьезно? Она действительно может это сделать? — спросил Даррен, когда я объяснил, что, по ее словам, она сделает, если я "убегу с ней".

— Я не уверен, — ответил я. — Никто из нас не знает, чем она занимается. Нам известно только то, что было чуть больше пары лет назад. Она устроилась на работу, где много путешествует. Она живет где-то на Саншайн-Кост, в нескольких часах езды отсюда, и каждые несколько месяцев приезжает повидаться с семьей. Если она может себе это позволить, я думаю, она может помочь мне, по крайней мере, переехать. Я не уверен насчет юридической стороны, но она говорит мне, что хочет получить шанс завоевать меня, так как я больше не буду встречаться с Джорджией.

Тони фыркнула:

— Эта девушка по уши в тебя влюблена.

Мы с Дарреном повернулись к ней.

— Откуда ты знаешь, — Даррен спросил свою девушку.

— Когда высокий, темноволосый и красивый, — сказала Тони, указывая на меня. — объяснил, почему он бросил беременную шлюху, Эми упала на землю, плача, не потому что ее сестра была выведена из себя. Она упала на землю, рыдая, прижимая руку к сердцу; ее глаза не отрывались от Робби. — Она пожала плечами. — Эта девушка давно неравнодушна к тебе.

Я кивнул:

— Она вроде как намекнула мне на это за обедом. Я всегда считал ее милой, но я был женат на ее сестре. Но давайте предположим, что ее предложение хорошее. Все еще остается тот факт, что она сестра Джорджии, и я в полном замешательстве, когда дело доходит до размышлений об отношениях прямо сейчас. Я бы не хотел, чтобы она сделала это просто для того, чтобы успокоиться.

Тони снова фыркнула:

— Робби Азер, как давно мы тебя знаем?

— Возможно, восемь, нет, девять лет, — ответил я.

— Достаточно долго, — кивнула Тони. — Что ж, мистер всезнайка, позволь мне сказать тебе, что эта девушка — не отскок. Конечно, тебе больно, но что-то подсказывает мне, что ты впустил ее в свое сердце. Она никогда тебя не отпустит. Так что, хотя мне было бы неприятно видеть, как ты оставляешь нас здесь, я думаю, тебе стоит рискнуть.

Мы посмотрели на Даррена, чтобы узнать его мысли. Он сделал глоток пива, посмотрел на остатки тайской еды, которую мы заказали, затем снова посмотрел на меня.

— Мне кажется, я встречал эту девушку пару раз. Она ниже Джорджии, очень темноволосая и очень стройная, в отличие от ее сестры. — Я усмехнулся. Тони игриво ударила его по руке. — Я думаю, что я согласен с Тони в том, что она действительно неравнодушна к тебе. Хотя, честно говоря, даже если все это чушь собачья, но кроме нас, твоих замечательных друзей, тебя здесь ничто не держит: ни работа, ни семья. Возможно, тебе больше никогда не представится такая возможность. Я думаю, что я с Тони. Иди с Эми.

Мы проговорили еще несколько часов, я еще не решил, но склонялся к тому, чтобы согласиться.

Решающий фактор наступил два дня спустя. Я шел по центру торгового центра Gold Coast, чтобы обновить свои водительские права, когда проходил мимо кафе. Вся моя семья и Джорджия сидели с детской коляской рядом с ней, с крошечным ребенком на руках. Мои родители сюсюкались с ребенком; у Джоанны была широкая улыбка, в то время как Брэд-младший держал за руку мою будущую бывшую жену, ведя себя как идиот. Никто из них не выглядел расстроенным из-за того, что они обманули меня. Я, должно быть, стоял там, наблюдая за ними, наверное, минуты две, прежде чем моя мать поймала мой пристальный взгляд. Как только я заметил, что она смотрит на меня, это вывело меня из моего идиотского транса, и я начал уходить так быстро, как только мог. Я прошел почти два квартала, когда она догнала меня.

— Робби! — Я услышал, как моя мать закричала. — Робби, подожди, пожалуйста, милый, пожалуйста, остановись! — Она бежала по улице, пытаясь поймать меня. Я подумал о том, чтобы ускорить шаг или нырнуть в магазин, чтобы избежать встречи с ней, но я знал, что это только отсрочит неизбежное. Поэтому я остановился, взял свой телефон и набрал номер Эми.

Эми взяла трубку почти сразу, как только я повернулся лицом к маме, прижимая телефон к уху.

— Ладно, превосходно, — сказал я в трубку, — давай сделаем так, чтобы это произошло!

Эми рассмеялась, услышав мой тон:

— Ты понял, красавчик, но скажи мне, есть ли там кто-то, кто, ты не хочешь, чтобы он знал, что это я, не так ли?

— Ммммм, — был мой ответ.

Она снова засмеялась:

— Ну, в таком случае, я заеду за тобой в семь вечера. Тогда ты сможешь рассказать мне все об этом, — я улыбнулся, глядя на свою маму. Но моя мама знала, что эта улыбка не для нее.

— Хорошо, тогда увидимся. — Я повесил трубку.

Я перестал улыбаться, глядя прямо на свою мать:

— Чего ты хочешь, Хэтти? — Я сказал это с невозмутимым видом, используя имя моей матери.

— Робби, пожалуйста, — умоляла она. — Это несправедливо. Ты не можешь так с нами обращаться. Ты не можешь отрезать нас. Ты нам нужен.

— Справедливо, — прорычал я в ответ, мой подавленный гнев всплыл наружу. — Я сказал вам, что несправедливо, когда семья лгала мне в лицо более трех лет, защищая сопливого мудака, который обрюхатил мою жену, пытаясь представить это как мой ребенок. По-твоему, это справедливо?

— Но, Робби, это не одно и то же. Ты нам нужен, — повторила она.

— Как будто, черт возьми, я тебе нужен. Что вам нужно, так это кто-то, кто будет управлять вашей компанией за вас. Кто-то, кто исправит все ошибки, допущенные твоим придурковатым старшим сыном. Вам нужен покладистый перфекционист, который сделает всю вашу жизнь легкой. Ты не ищешь сына, которого можно было бы любить. Вы хотите, чтобы кто-то продолжал создавать вашу прибыль!

— Это не.... — Моя мать сделала паузу, подыскивая другое слово, но не смогла его найти. Она сменила тактику. — Робби. Ты же знаешь, мы все тебя любим. — Это был первый раз, когда я услышал, как моя мать сказала, что любит меня, с тех пор как началось все это дерьмо.

Я рассмеялся:

— Вы все меня любите! Серьезно, вы говорите, что все любите меня. — Я понизил свой смех до рычания.

— Тогда скажи мне, что обманывать меня почти во всех сферах моей жизни — это любовь? Скажи мне, Хэтти! — прошипел я.

Мама стояла и смотрела на тротуар, не зная, что ответить. Люди обходили нас, некоторые смотрели на нас, но это была просто еще одна драма, разворачивающаяся на улицах Голд-Кост, когда они проходили мимо.

— Потому что держать тебя в неведении означало защищать тебя, — сказал мой отец, подходя к моей матери сзади. Чуть дальше по улице, осторожно двигаясь за ним, шли Джоанна, Джорджия, толкающая детскую коляску, и, конечно же, сам придурок, мой брат.

— Мы уже обсуждали это, Брэд, — сказал я, называя своего отца по имени. — Это не защищало меня. Это создавало кредит боли и предательства, в котором, похоже, я единственный, кто страдает.

— Ты ошибаешься, Робби, — сказала Джоанна. Исчезло то ее ехидное отношение, которое было в тот день. — Мы все страдали, скрывая это от тебя, но теперь ты обращаешься с нами как с дерьмом. А мы тоже страдаем.

Я пристально посмотрел на свою сестру:

— Страдаешь? Давай не будем, Джоанна. На днях, когда ты ворвалась к Даррену и Тони, и стала ругать меня за то, что я не простил шлюху, — я посмотрел на Джорджию, которая отпрянула, — а также за самый поганый кусок дерьма на планете, — сказал я, поворачиваясь к Брэду-младшему.

— Никто из вас не имеет ни малейшего ебаного представления о том, что такое страдать. Ты думаешь, что страдаешь из-за того, что я не убираю за тобой. Вы думаете, что страдаете из-за того, что ваша прибыль начинает падать. Вы думаете, что страдаете, потому что операции — это беспорядок. Я наблюдал за вами всеми несколько минут назад. Никто из вас не имеет ни малейшего ебаного представления о том, каково это — страдать от боли, когда тебе лгут, предают, а потом говорят, чтобы ты преодолел себя. Что ж, пошли вы все на хуй. Я живу в аду из-за всех вас, и никому из вас нет дела до того, что я чувствую.

— Сынок, ты никогда не давал нам... — начал говорить мой отец.

— Шанс? — Я прервал своего отца. Он заколебался, оглядываясь на меня. — Ты собирался сказать, что я никогда не давал тебе шанса сказать, что тебе жаль, или что ты понимаешь, как я расстроен, или что ты сожалеешь о своих действиях. Ты просил дать тебе шанс вымолить прощение за то, что издевался надо мной. Это то, что ты собирался сказать, Брэд?

Он свирепо посмотрел на меня в ответ.

— Нет, сынок, я собирался сказать, что ты так и не дал нам шанса объяснить, — сказал мой отец.

— Объяснить? — Я посмотрела на него, сверля взглядом, остальная семья смотрела. — О, ты все прекрасно объяснил. Должно быть, меня удочерили, потому что вы все сумасшедшие, если думаете, что кто-то примет ту чушь, которую вы несете. Сожалеет ли шлюха или придурок о том, что трахнул меня? — Я посмотрел на семью. Никто из них ни на мгновение не мог встретиться со мной взглядом.

— Я так и думал, — сказал я.

Брэд-младший шагнул вперед, внезапно перестав хмуриться и ухмыляясь:

— Робби, маленький Робби, тебе нужно прийти в себя. У нас с Джорджией прекрасный мальчик. Если ты смиришься с этим, извинись и возвращайся к работе. Мы позаботимся о том, чтобы ты стал крестным отцом ребенка. Я знаю, что это утешительный приз за то, что это не твой ребенок, но....

Он так и не закончил фразу. Я уже упоминал, что занимаюсь несколькими различными боевыми искусствами. Я дерусь на нескольких турнирах против парней, которые дерутся на национальной профессиональной арене, и я, как правило, выигрываю большинство этих боев. Но, к сожалению, у нас в Австралии нет таких денег на профессионалов, как в США, и, поэтому, я довольствуюсь небольшим количеством карманных денег от своих боев. Но некоторые из этих парней хороши. И я могу стоять с ними лицом к лицу. Так что у моего глупого брата не было ни единого шанса.

Когда я закончил приземление, Брэд-младший вылетел с середины тротуара и врезался в стену здания примерно в шести футах от меня, благодаря удару с разворота. Но, конечно, никто, кроме меня, этого не предвидел. Мой старший брат лежал там без сознания.

Впервые с тех пор, как начался мой кошмар, я почувствовал спокойствие. Затем, после ошеломленного молчания, все начали кричать на меня.

На меня кричали со всех сторон, все кричали на меня, когда я смотрел, как пара полицейских завершила свой подход к нам. Они наблюдали за обостряющейся семейной драмой и, увидев мое нападение на моего брата, немедленно арестовали меня. Когда они надели на меня наручники, моя мать плакала, лежа рядом со своим упавшим сыном, она посмотрела на меня и спросила, почему. Я ухмыльнулся, и сказал это громко, так чтобы услышали моя семья, полиция и внезапно появившаяся толпа зрителей.

— Я сказал своему бывшему старшему брату никогда больше не приближаться ко мне после того, как застал его трахающим задницу моей жены и увидел, как его сперма вытекает из ее беременной киски. — Ответил я. — Я сказал ему, что если он когда-нибудь приблизится ко мне, я положу его на землю быстрее, чем он успеет вылить третью порцию спермы в мою неверную прелюбодейную жену. Все знают, что когда ты даешь обещание, ты его выполняешь. К сожалению, он совершил ошибку, решив, что может обращаться со мной как с дерьмом, потому что он увел у меня жену и получил ребенка, который должен был считаться моим, пока я был женат. Пытаясь втереть мне это в лицо, этот идиот подошел ко мне достаточно близко, чтобы я смог сдержать свое обещание. — Я сделал паузу, взглянув на толпу, окружившую мою мать, которая печально смотрела на меня. — И я только что сдержал свое обещание.

Я повернулся к офицерам, они оба пытались сохранять серьезное отношение, но в их глазах была улыбка, поскольку они поняли, что я только что сказал. Я поднял свои скованные руки.

— Уведите меня, офицеры!

Они спокойно сопроводили меня к ожидавшей полицейской машине и отвезли в местный участок, расположенный всего в нескольких кварталах отсюда. Доставив меня в участок, сопровождающие офицеры извинились за то, что арестовали меня и надели на меня наручники. Это была процедура. Я отметил, что это нормально, я дал им понять, что ожидаю предъявления обвинений, но я не собирался терпеть критику и презрение со стороны моей семьи, не говоря уже о старшем брате, который сделал то, что он сделал.

Во время оформления меня в участке, они дали мне мой телефон, позволив звонить до тех пор, пока они могли слушать. Я позвонил Эми, и сообщение перешло на голосовую почту. Я оставил сообщение о том, что меня арестовали, и спросил, может ли она что-нибудь уладить, поскольку я не доверяю своей семье.

Я повесил трубку, улыбнулся и поблагодарил офицера за то, что он дал мне мой телефон. Я позволил им записать его вместе с остальными моими личными вещами.

Они поместили меня в комнату для допросов, предложив попить и немного печенья. Очевидно, слух о том, что я сделал, а также о том, почему я это сделал, быстро распространился по участку. Хотя они должны были следовать закону и процедуре, никто не обвинял меня в том, что я нокаутировал Брэда-младшего.

Я просидел около часа, когда вошел офицер и сказал, что у меня посетитель. Я ожидал увидеть Эми или адвоката, но этого не произошло. Это была Джорджия.

— Привет, Робби, — сказала моя будущая бывшая жена, осторожно садясь на стул по другую сторону стола.

Я хмыкнул. Не имея возможности смотреть куда-либо еще, я окинул ее беглым взглядом. На ней все еще было большое количество послеродового жира. Я предположил, что ее обычно маленькие груди были большими от молока. Ее обычная тугая попка была круглой и слегка покачивалась. Если бы она занималась спортом, как обычно, то через несколько месяцев потеряла бы все это ради привлекательного тела милфы. Несмотря на все, что сделала эта женщина, она все еще была красива.

— Так скажи мне, чего хочет от меня мой предатель? Разве ты недостаточно сделала? — сказал я с достаточной, как я надеялся, угрозой в голосе.

— Робби... — начала она, затем осеклась, ее плечи поникли. Она посмотрела на стол. — Мне жаль, хорошо, мне жаль, что мы все так поступили с тобой. Ты не заслуживал ничего из этого. — Она сделала паузу и посмотрела на меня. — Я никогда не должна была... — она остановилась, затем снова посмотрела на меня, в ее глазах был гнев.

— Но ты не должен был делать то, что ты сделал с Брэдом сегодня днем! — огрызнулась она с легким гневом в голосе.

Мгновение мы пристально смотрели друг на друга, потом я рассмеялся:

— Джорджия, ты чуть было не извинилась передо мной, но потом остановилась. Ладно, посмотрим на это с другой стороны. Ты знаешь, как я злился последние несколько месяцев? Ты знаешь, как я чувствую себя преданным не только тобой, но и всеми членами моей семьи?

Она слегка кивнула, не зная, что сказать.

— Джорджия, я не уверен, что ты понимаешь. Вы все выглядели очень довольными, когда я заметил всех вас в кафе сегодня днем. Никто даже не думал обо мне, — сказал ей, мое презрение сочилось из каждого слова.

— Это неправда, — Джорджия ответила. — Мы все были опустошены тем, что ты решил уйти, и да, мы понимаем, что ты злишься. Мы понимаем, что тебе больно. Но они — твоя семья, Робби. Они любят тебя. Я люблю тебя!

— Действительно? — недоверчиво спросил я. — В своем больном и извращенном уме ты действительно так думаешь, не так ли, Джорджия?

Она снова кивнула.

— Что ж, позволь мне рассказать тебе об их любви с моей точки зрения, о предательница. В ту ночь, когда я застукал Брэда трахающим твою задницу в нашей постели, после того, как он излил свою сперму в твою беременную пизду, слушая твои сладкие разговоры в спальне о том, что ты принижаешь меня, и о том, что ребенок, которого ты заставила меня поверить, был моим, на самом деле был его. Я немного поездил по городу, но поехал туда, где, как я думал, меня можно было утешить, в место, которое я считал безопасным, в место, где, как я ожидал, они будут так же злы и расстроены, как и я, из-за твоего и Брэда предательства.

Но что я нахожу, когда я приезжаю, я нахожу мать и отца, которые не только знают о том, что мой старший брат трахал тебя за моей спиной в течение трех лет, но они также знали, что ребенок не мой. Затем у них хватило наглости сказать мне, что они не сказали мне, потому что это повлияло бы на операционную прибыль, и мне было лучше оставаться в неведении.

Так скажи мне, где во всем этом любовь? — закончил я. Я знал, что если бы полиция наблюдала за происходящим с помощью камеры видеонаблюдения, они бы продавали билеты.

Несколько раз она пыталась ответить, но в конце концов не смогла. На несколько минут мы погрузились в неловкое молчание. Мне нечего было сказать, поэтому мы сели.

— Так что нам теперь делать, Робби? — тихо спросила она.

— Ничего, — выплюнул я в нее. – Мы ничего не делаем, идем разными путями, завершаем развод. Потом, если мне однажды повезет, я, возможно, найду кого-то, кто уважает меня настолько, чтобы держать свои ноги закрытыми для всех, кроме меня.

Она посмотрела на меня, а потом заплакала:

— Робби, ты же знаешь, что я люблю тебя, верно? Это был только секс с Брэдом. Ты ведь знаешь это, верно?

Я невесело рассмеялся:

— Почему всякий раз, когда женщину ловят на том, что она спит не со своим мужем, она говорит ему, что любит только его, а другой парень был просто сексом? Ты понимаешь, насколько это унизительно?

— Но это правда, – запротестовала она, – это всегда было только из-за секса с ним. Я бы бросила его в мгновение ока ради тебя. Мне жаль, что Брэд-младший второй, не твой, но следующий будет твой. Я обещал это, когда ты подслушивал, обещаю и сейчас!

Я поднял руку и шлепнул себя. Джорджия посмотрела на меня так, словно это я сошла с ума.

— Извини, – сказал я, ухмыляясь. – Мне просто нужно было проверить, проснулся ли я после того, как услышал эту чушь из твоих уст. Следующий будет моим. Ты заблуждающаяся женщина, если думаешь, что я когда-нибудь снова прикоснусь к тебе добровольно, не говоря уже о том, чтобы снова приблизить свой член к твоей шлюшьей пизде!

Она вздрогнула, я продолжил.

— И даю тебе ответ, который ты никак не можешь понять: это очень унизительно для того, кому изменяют. Я знаю, что для меня акт секса — это не просто удовольствие, для меня это акт отдачи себя человеку, которого я люблю целиком и полностью, чтобы он почувствовал, что в мире нет никого важнее его. Я бы ни за что не смог отдать себя кому-то другому. Поэтому говорить мне, что это был всего лишь секс с моим старшим братом во время рождения его ребенка, а потом говорить, что любишь меня, — это не только оскорбительно. Это еще и лицемерие высочайшего уровня.

Теперь она рыдала. Я продолжал, позволив небольшому гневу проскользнуть в мой голос, когда я отчитывал ее.

— Джорджия, ты можешь думать, что любишь меня, но, с моей точки зрения, это не так. Если бы ты любила, то никогда бы не трахнулась с Брэдом. Вы бы не делали этого так долго, и так, чтобы родился его ребенок. Если бы ты любила меня, моя семья не прикрывала бы тебя. Если бы ты любила меня, ты бы пришла ко мне в тот момент, когда мой старший брат сделал шаг и попросил прощения.

Но я не думаю, что ты любишь меня, потому что, хотя ты и сказала, что сожалеешь, я думаю, ты сожалеешь, что тебя поймали. Вот что причиняет тебе боль, а не твое предательство по отношению ко мне. Я не верю, что ты сожалеешь о том, что сделала это. Так что оставь меня здесь, Джорджия, возвращайся к Брэду и моей бывшей семье, живи своей жизнью, забудь меня, забудь все, что у нас было. Потому что я знаю, что собираюсь забыть всех вас.

Я заметил, что дверь внезапно открылась. В дверях стоял офицер с Эми за спиной. Она посмотрела на меня, потом на плачущую Джорджию, стиснувшую челюсти.

— Джорджия, – сказал я, улыбка осветила мои глаза, когда я посмотрел на Эми, затем более серьезно, когда я посмотрел на Джорджию, рыдающую передо мной. – Пришло время уходить, возвращайся к своей жизни. Отпусти меня, прежде чем я решу разрушить свою семью и все, что им было дорого, вместо моего счастья, которое вы все отняли.

Джорджия посмотрела на меня.

— Ты бы не сделал этого? — В ее глазах читался вопрос, она беспокоилась, что я поступлю именно так.

Я кивнул:

— Ты видела, что я сделал с Брэдом, даже не задумываясь. Если ты и моя бывшая семья не оставите меня в покое, представьте, что я сделаю, если сосредоточусь на том, чтобы уничтожить всех. Я знаю, что они испытывают финансовые трудности, теряют клиентов и продажи из-за того, что меня там нет. Впервые за много лет им приходится работать, но они забыли, как это делается, или, в случае твоего возлюбленного, он вообще не знал об этом. Так что не заставляйте меня преследовать вас всех, и я этого не сделаю. Пусть это будет посланием. — Я указал на дверь, это заняло мгновение, но Джорджия встала, шаркая, вышла за дверь только для того, чтобы столкнуться с Эми.

— Эми, как ты узнала, что я здесь? Спасибо, что пришла побыть со мной. Все это полный бардак! — сказала Джорджия, собираясь обнять свою младшую сестру.

— Шлюха, — Эми плюнула в свою старшую сестру. – Я здесь не ради тебя и никогда больше не буду рядом с тобой. Это твой бардак. Ты убери это!

— Так что... что ты здесь делаешь? — Джорджия перевела взгляд с Эми на меня. Я улыбнулся.

— Мой единственный телефонный звонок, — сказал я Джорджии, — я не мог позвонить никому из своей семьи. Я никому из них не доверяю, но на днях мы с Эми обедали. Она дала мне понять, что я могу ей доверять.

Джорджия внезапно зарычала, пытаясь дать сестре пощечину. Эми быстро схватила Джорджию за руку, даже когда офицер двинулся, чтобы остановить ссору.

— Ты маленькая сучка! – взвизгнула Джорджия. – Только потому, что он не хочет меня, это не значит, что ты можешь ворваться и забрать его.

Эми засмеялась, отпуская руку сестры, когда офицер разнял их, держа Джорджию.

— Я еще не забрала его, – ответила Эми, ухмыляясь. – Но будь уверена, он забудет о твоем существовании, когда я это сделаю.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь комментарию Эми. Внезапно Эми показалась мне намного привлекательнее. Она претендовала на место в моей жизни. Она поймала мой взгляд, изучающий ее.

Здесь была женщина, которая была влюблена в меня в течение многих лет. Она знала, что я был с кем-то другим. Но теперь я был свободен, и она хотела добиться, чтобы я стал ее. Мне казалось, что, если понадобится, Эми была готова сражаться за меня против всего мира. Эми рассмеялась, увидев выражение лица Джорджии, а затем мое. Эми обошла свою сдержанную сестру и вошла в комнату для допросов, не сказав больше ни слова. Она сунула мне мой телефон, бумажник и куртку.

— Обычные ноги-ракеты, ты освобожден, никаких обвинений, хотя ты берешь на себя медицинские расходы Брэда-младшего. Он в больнице с легким сотрясением мозга, ушибленными ребрами и растяжением шеи.

— Оно того стоило, — ухмыльнулся я.

Я взял свой телефон у Эми. Джорджия все еще смотрела, теперь молча кипя. Я обнял Эми, но она удивила всех нас, когда потянулась, притягивая мои губы к своим в обжигающем душу поцелуе, который заставил меня задуматься: какая еще Джорджия?

Джорджию снова пришлось сдерживать улыбающемуся офицеру, наблюдавшему за происходящим. На выходе мы прошли мимо моей матери, которая ждала Джорджию. Я ничего не сказал, проходя мимо нее. Я даже не взглянул на нее, хотя знал, что она там. Это сказало ей о многом.

Мы быстро вышли из участка, сели в uber и поехали к Даррену и Тони. Я хотел поцеловать ее еще раз, но она рассмеялась, а позже сказала мне, что это было только ради ее сестры:

— Кроме того, когда я правильно сделаю тебя своим мужчиной, ты больше никогда не захочешь другую женщину!

[:::: Конец части I ::::]

[:::: Послесловие автора ::::]

Спасибо, что прочитали первую часть "Нуклеарной семьи". Как я уже упоминал в начале, эта история начиналась как нечто немного иное, а теперь превратилась в серию из четырех частей. Я написал и работал со своей редакторской командой, что буду выпускать по одной части каждую неделю в течение следующих четырех недель. Если вы думаете, что в этой истории много клише, вы будете правы. Все четыре части наполнены обычными тропами и сюжетными линиями, которые вы ожидаете увидеть в жгучем стиле "История любящих жен". В то же время некоторые вещи принадлежат исключительно мне.

Увидимся во второй части

John Other