Пробуждение было мучительным. Евгения мучила жажда и жуткая головная боль, хотелось в туалет, как по-большому, так и по-маленькому. Что здесь и сейчас с ним происходит, он вообще не понимал. Память о вчерашнем дне напрочь выветрилась из его головы от удара тяжелым кулаком Никиты.

Единственное, что Евгений понимал, что привязан сидя на стуле, и что попал в какое-то совершенно пиздецовое логово разврата. Вот - жуткое гориллоподобное существо ебёт в рот какого-то пидорка, а сзади этого же пидорка имеет другой парень, а жопу пидорка придерживают две гламурные блондиндинистые "соски"... Знакомые у "сосок" лица... Блядь! Да это же Машка и Наташка! А вон и Ирка раскорячилась на коленях какого-то старого гондона! Голая! Голая, сука! Да и Машка с Наташкой ничуть не лучше! Разоделись как порноактрисы ебаные! Размазюкались, как дешевые шлюхи! А ещё пидоры эти... Сука! Да это же Валера и Борян!!!

— Бля-а-а-а... Чего? Чего здесь вообще происходит?! - промычал Евгений заплетающимся языком, созерцая немыслимую в своём безумии картину.

Едва он произнёс эту фразу, как рот его тут же занял чёрный резиновый шарик. Бедолага не успел даже облизнуть распухшие, потрескавшиеся, кровяные губы.

— Ещё одна пидораска очнулась! - прокомментировал пробуждение Жени Артём, застегивая на его затылке ремешок кляпа.

В этот момент Боря как раз кончал Валере в жопу. Он боялся себе в этом признаться, но ему понравилось. Понравилось ебать в задницу парня... Какой позор! Боря убеждал себя, что это чувство - возмездие за поруганную честь Наташи, но в глубине души осознавал, что это не так. Ему просто нравилось трахать мужские задницы. Да и вообще - задницы. Наташа анальным сексом его не баловала, вот он и оторвался, как мог, на бывшем друге, а теперь - опущенном пидоре Лерочке. Боря уже решил для себя, что, если оба выйдут из этой передряги живыми, то он выдерет Валеру еще не раз, и не только в очко, но и в его охуевший беззубый рот, который многое себе позволял в бытность боссом их банды. Боря был хоть и ниже ростом, но куда сильнее Валеры, и он видел, как тот тащился от грубой физической силы, как похотливо его очко сжималось над Бориным хуем. Настоящий пидор!

И как бы в подтверждение его мыслей один из хозяев бункера насмешливо заметил:

— Вы только гляньте, братва! Да у этого петуха стои́т!!!

И точно, Валеркин уродливый член торчал вниз напряжëнным бугристым столбиком, а по нему стекала Борькина сперма, капая на пол.

— Понравилось, девочка моя? - спросило Валеру, нет - теперь уже Леру, Никто, нежно потрепав его потную голову.

Новоиспеченный пидор Лера молчал, но его стояк и блеск в глазах говорили о том, что это было правдой. Ему понравилось быть в роли девочки! Но никто из присутствующих не знал его страшного секрета: подобное было для него не впервой.

Это случилось пару лет назад, в стенах федерального казённого исправительного учреждения общего режима или же попросту на "зоне", в которой Валера Карась мотал свой трëхлетний срок за разбой. Сидел там Валера отнюдь не в блатной массе, а обычным "мужиком", трудился на "промке", в котельной. Да, портаки он себе набил не по-понятием, и за это его могли "спросить". В общем, местечко Валера нашёл на зоне тëпленькое во всех смыслах. Спасибо тщательно скрываемой дружбе с "операми".И захаживал к нему в котельную выносить "алëнки" (помойные вëдра) и мыть "дальняк" один из местных "обиженных", Руслан по прозвищу "Вазелин", отбывавший свой двенадцатилетний срок за надругательство над малолетними. Малолетними мальчиками. Валера точно не помнил, как это произошло, ведь он в тот вечер хорошо перебрал самопального самогона, но с того дня Вазелин стал регулярно совершать надругательство над самим Валерой в самых извращенных формах. И Валере это нравилось. Вазелин был крепким мужиком лет под сорок и легко, словно куклу, натягивал худую Валеркину жопку на свой здоровый кривой кукан, весь в испещрëнный подкожными украшениями (и именно он сделал такие же самому Карасю). Вазелин подключил к этому даже своего подельника - Славика Хорька. Но самое главное было то, что никому на зоне об о происходящем в котельной разврате не стало известно и Валера освободился как порядочный арестант. И вот его задница вновь нарвалась на приключения.

— Ладно, не скули, моя сучечка, и не скучай. Я скоро вернусь. Займусь пока твоей подружкой, - приободрило Никто Валеру и занялось Женей, которого тоже предстояло обработать в процедурной.

— И остальных забирай. Нахуй этих пидоров, займëмся девками, - скорее попросил, чем приказал Виталий.

— Будет сделано, шеф! - отрапортовало Никто, приложив ладонь к воображаемому козырьку свободной рукой, а другой волоча за шкирку мычащего от отчаяния и боли Женю в сторону процедурного кабинета.

— Ну что, дорогуша, настала и твоя очередь познать все прелести рабского существования! - весело вскрикнул Виталий Ирине, звонко шлëпнув её по упругому заду.

— Готова, шалава?! - рявкнул на неё Вова.

— Да, господин, всегда готова! - срывающимся фальцетом отвечала Ирина.

— Проверим... Встань в полный рост. Ноги на ширину плеч. Та-ак...

Виталий велел Вове снимать все дырочки Ирины крупным планом, что было для неё особенно унизительно.

Артём же с Никитой вальяжно расположились на диване, любуясь картиной унижения молодой красотки, так внезапно попавшуюся им под раздачу, потягивая пиво под ненавязчивый минет от послушных блондинок. Спешить им было некуда, вечеринка обещала быть долгой, а потому требовалось беречь мужские силы.

Подойдя к Ирине вплотную, Виталий посмотрел сквозь прорезь маски немигающим холодным взглядом голубых глаз прямо в её большие и добрые, словно щенячьи, карие глаза, буквально просверливая девчонку насквозь, и, почувствовав вновь нахлынувшее чувство страха и стыда, Ирина опустила глаза.

— Боишься, шваль?

— Да, господин.

— Правильно, что боишься!

Остановившись на расстоянии метра от девушки, он стал пристально, оценивающим взглядом рассматривать её прелести, явно играя на камеру. Ирина ощущала его на себе, хотя глаза её были опущены, и она испытывала всё нарастающее смущение, страх и, к её стыду, дикое, неестественное возбуждение. Вдруг она почувствовала, как кровь прилила к лицу. Несмотря на смуглую кожу, она так и не разучилась краснеть…

Неторопливым шагом Виталий обошёл вокруг неё и встал сзади.

– Подними руки вверх и скрести их! – неожиданно скомандовал он.

Ирина вздрогнула, но поспешила выполнить приказание. Подняв руки наверх, она чуть согнула их в локтях и прижала одно запястье к другому. Её острые грудки указывали тёмными твердыми сосочками строго вперёд. Ничего не сказав и простояв у неё за спиной несколько секунд, Виталий снова неторопливо обошёл вокруг Ирины и встал сзади.

– Встать на цыпочки! – поступила следующая команда.

Ирина безропотно выполнила и её. На этот раз мучитель стоял настолько близко, что она ощущала его дыхание у себя на плечах. Она знала, что он любуется её нежной бархатистой кожей, изящным изгибом спины, гладкой попочкой. Не жопой, как у её подруги Марии, а именно попочкой...

«Чёрт, не так уж всё и страшно пока! – пронеслось у Ирины в голове, – Господи, ну начинай уже свою чëртову экзекуция! Ожидание боли хуже самой боли... Ну, и пусть, будь что будет»...

Время шло, и Ирина начинала понемногу уставать. Стоять на цыпочках с расставленными ногами и поднятыми вверх руками было чертовски неудобно, в помещении было довольно жарко и она почувствовала, как покрывается липкой испариной.

– Не опускать, сука! Руки выше! Иначе - будет больно! – вдруг выкрикнул её истязатель. Жёстко, грубо, не терпящим возражения голосом. Но не ударил. Пока не ударил, сдержался.

От неожиданности Ирина покачнулась, но устояла, оторвала пятки от пола и подняла руки, насколько было возможно.

«Нет бы просто выпороть и трахнуть по-людски, как других! Нет ведь, глумится, издевается! Садист какой-то! – с нарастающей злобой подумала Ирина. – Впрочем, собственно, это он и есть…»

Судороги уже начали сводить её мышцы, волосы прилипли к вспотевшему лбу, хотелось пи́сать, пить и плакать. Только когда первые капли пота пробежали по её спине, Виталий разрешил Ирине слегка расслабиться и встать на всю ступню. Она облегченно вздохнула. Но это была обманчивая расслабленность.

Плавный переход – и запястья девушки уже внутри наручников, а сама Ирина стоит с широко разведёнными скованными ногами и поднятыми вверх руками, вскрикивает и прогибается от удара плети поперёк спины.

— О-О-О-О-Й!!! - жутко воет она от боли и от такого ожидаемого, но всё равно неожиданного удара исподтишка.

Дальше – иссечённое плетью тело рвётся в путах от дикой боли, Ирина душераздирающе кричит, верещит, молит о пощаде, но её мучитель непоколебим. Дерзкая сука была сегодня слишком дерзка, и должна быть соответственно наказана!

Вова сконцентрировался на лице истязаемой жертвы. Лицо её выражало боль, страх и страдание, каждый удар плетью сопровождался диким воплем распятой девчонки.

— Ой!!! Ма-ма!!! Нет!!! Нет!!! Ну нет же!!! Не-е-ет!!! - натужно воет она.

Лишь сердце настоящего, прирожденного садиста могло выдержать эти душераздирающие вопли. И сердце палача было именно таким. В финале девушка, прогнувшись, со стоном поднимает голову и устремляет взгляд, полный мольбы, к потолку и тут же теряет сознание.

Ей дали понюхать нашатырь, Ирина очнулась и её отвязали. Но мучения её на этом только начинались.

— Ложись животом на козла, тварь, - голос Виталия не терпел возражения.

Ирина торопливо сделала, что было велено. Она встала располосованной спиной к пьющей пиво и наслаждающейся минетом аудитории, наклонилась и легла грудью на жуткий спортинвентарь, крепко взявшись вытянутыми руками за его дальний край. Бедная девушка буквально кожей чувствовала взгляды людей и объектив камеры, прикованные к ее несчастной попке. Теперь она была полностью выставлена напоказ. Зная о том, как хорошо видно в такой позе то самое сокровенное местечко между ног, слегка приоткрытое и блестящее сейчас предательской влагой, Ирина постаралась покрепче сжать ноги. Как унизительно…

— Какую кличку дадим этой рабыне, господа? - спросило вдруг взявшееся будто из ниоткуда Никто.

Началось обсуждение.

— Ирочка - Дырочка?

— Слишком банально...

— Тëмненькая... Может, Чернушка?

— Было уже...

— Ведьма! Я когда впервые увидел, когда она начала выëбываться, сразу эта ассоциация пришла, - кинул идею Вован.

— Да, неплохо...

— Точно, Ведьма!

— Да, да, можно!

— Я за...

— Ты поняла, Ведьма, как теперь тебя зовут?!

— Д-да, господин...

— А ведьм мы наказываем!

Ирина едва сдержалась, чтоб не разреветься от унижения, и еще крепче вцепилась в край стола. Вдруг над ней раздался резкий свист.

"О боже, снова!.." – успела подумать Ирина и судорожно сжала ягодицы. Но удара не последовало, "Черный" пока только разминался.

– Ноги! Ноги шире, говорю!

"Ведьма" вздрогнула и чуть раздвинула ноги.

– Ещё! Ещё шире, блядь!!!

Ведьма расставила ноги как могла широко, прекрасно осознавая, что в таком положении ее мокрую разбухшую дырочку не увидит только слепой.

— Итак, твой приговор - шесть ударов кнутом. Один удар за каждого незваного гостя. Ты поняла?

— Да, господин... Но почему именно я?

— Никаких вопросов, не зли меня, шлюха!

— Простите, господин...

– Считай, что тебе просто не повезло. Или повезло. Это с какой стороны посмотреть...

— Я рада, мой господин...

— Ещё бы... Повторяю. Шесть ударов. Будет больно. Очень. Но ты заслужила. Это лëгкая кара для наглой воровки и дерзкой ведьмы! Согласна?!

— Да-да, господин...

— Во время процесса не вскакивать. Не оглядываться. Не закрываться руками. И считать удары. Если собьëшься со счета – пеняй на себя, – напоследок напомнил преподаватель боли.

Ведьма услышала, как господин Чёрный немного отошёл назад и в сторону. Затем последовал резких свист и – удар!

– Уай-йяй!!! – Взвизгнула Ведьма. В месте удара у неё всё горело огнем, причем с каждой секундой все сильнее и сильнее.

– Считай!

– О-один, – наконец смогла выдавить из себя Ведьма.

Преподаватель отступил назад и вновь потекли нескончаемо долгие секунды ожидания.

– А-а-а-а-ай-й-й!!!... – Ведьма еле удержалась, чтобы не вскочить и не схватиться руками за задницу. Второй удар пришелся чуть выше первого, прямо по центру ее ягодиц. От невыносимо жгучей боли перехватило дыхание.

– Считай, сука!

– Д-два... Господин...

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно произнёс Виталий.

Время для девчонки словно замерло. Она получила только треть ударов от назначенного наказания, но и этого было более чем достаточно. Она напрягала все свои силы, чтобы не оторвать руки от козла и не заработать дополнительных ударов. У Ведьмы даже промелькнула мысль, что если бы господин Чёрный привязал её, то ей было бы легче – слишком велико было искушение прикрыть руками свою бедную, ни в чём не повинную попочку. Она уже ничего не могла с собой поделать, слезы ручьями текли по её прелестному смуглому лицу, на лбу от напряжения билась венка и выступил холодный пот.

И тут последовал третий удар. На этот раз хлыст попал прямо в то место, где ягодицы переходят в бедра, и это было намного хуже первых двух. Боль стала просто кошмарной…

– УА-а-а-й!!! Т-три, господин! – Ведьма вовремя вспомнила, что надо считать. Иначе удар не будет засчитан.

Снова над ней раздался резкий свист. Удар. Жгучая боль. На этот раз мучитель хлестнул гораздо сильнее и немного раньше, чем девушка ожидала. Ведьме показалось, что хлыст рассек ее зад надвое. Бедная девочка не выдержала и подскочила, схватившись руками за свою горящую огнем пятую точку. Она завизжала и выгнулась, ведь Чёрный совершенно расчетливо попал прямо посередине между красными отпечатками двух первых ударов, и вместе с болью в новой полосе ожила боль от двух старых.

– Я тебя предупреждал, пизда ты глупая! Этот удар не засчитывается! На место упала, сучья манда!!!

Ведьма выла и приплясывала от боли, держась обеими руками за ягодицы. Но строгий голос истязателя и суровые взгляды других господ вернули ее к суровой реальности. Наказание продолжалось, и девочка заставила себя принять прежнюю позицию. Ее зад горел огнем, жгучая боль заставляла ее спазматически сжимать и разжимать ягодицы. От боли она теперь и не вспоминала о том чувстве стыда, из-за которого так страдала до начала порки.

– Ноги шире, – бесстрастным голосом напомнили ей.

Ведьма послушно расставила ноги и стала ждать следующий удар. Она одновременно и хотела, чтобы все поскорее кончилось, и страшилась неизбежной боли, и жаждала получить её. А пока пауза затягивалась. Господин Чёрный давал ей время подумать и еще раз выругать себя последними словами за то, что не смогла удержаться в требуемой позе и заработала штрафной удар. За то, что вообще ввязалась в эту авантюру.

Резкий свист. Хлесткий обжигающий удар. И точно по месту предыдущего удара! Венди взвыла от боли, не удержалась и вновь подскочила, схватившись обеими руками за попу. Она закрутилась на месте, пытаясь унять боль в горящих ягодицах.

Виталий сухо произнес:

– Ты мешаешь сама себе, дурочка. Эти два удара не засчитываются, а я намерен продолжать, пока ты не получишь все шесть. Прими исходную позу и продолжим.

Лядяной холод его голоса пугал даже больше криков. А глянув на хмурые, не сулившие ничего доброго лица его сообщников, как ни в чём ни бывало пьющих пиво и получающих глубокий отсос от её подруг, Ирина вдруг с ужасом осознала, что её будут пороть, пока не убьют. Конечно, будут, на неё ведь нет покупателя!

Ведьма вытерла слезы и вновь легла грудью на спортинвентарь, выставив располосованную попочку. Неожиданно девочка почувствовала, как хлыст мягко прикоснулся к ее ягодицам. Виталий несколько раз провел им по ее горящей попочке, с усмешкой наблюдая, как жертва сжимает свои ягодицы, а затем отвел хлыст назад, размахнулся и резко опустил.

Свист.

Удар.

Ведьма взвыла и сжала край козла, ломая красивые накладные ногти, со всей силой, на которую была способна – только бы выдержать жгучую боль и не заработать еще удар. Она чётко осознавала, что наказание могло продолжаться до бесконечности, пока не будут получены и засчитаны все назначенные удары.

– Чет-тыре!... – простонала девочка.

Слезы текли из ее глаз, но она не могла оторвать рук от козла, боясь нарваться на еще один штрафной удар. Ирина будто приросла к нему животом.

Опять над ней раздался резкий свист – и удар, который был намного сильнее, чем любой из предыдущих. И опять хлыст попал низко – между нижней частью ягодиц и верхней частью бедер. Но Ведьма выдержала и не оторвала руки.

– П-пять-ть!!!...

Скорее бы все кончилось. О большем Ведьма и не мечтала. Остался еще один удар, последний и решающий… Боль в задней части была настолько интенсивной, что ей не верилось, что может быть еще больнее. Ведьма слегка подняла взгляд и попыталась не сводить глаз с царапин и кровоподтёков на стене напротив.

– У-у-у-а-а-а-й!!!!! – заорала Венди, когда хлыст ожег ее бедную попу в восьмой раз. Или в шестой, если исходить из представлений мучителя.

– Шфшесть!!!... – сквозь слезы выкрикнула Ведьма, – господин...

Порка закончилась, но уже наученная горьким опытом девчонка осталась на месте, ожидая разрешения выпрямиться.

Виталий небрежно бросил кнут на стол со словами:

— Никто, в процедурную шлюху. А мы пока займёмся здоровенной кобылой. Вы не против, господа?

— Да, уф-ф-ф, сука-а-а-а, Да-а-а! - проревел Артём, сливая сперму в желудок Маши - "Пуфика".

— Я тоже не против, - поддержал друзей Никита, минуту назад наполнивший желудок Наташи - "Липучки".

— Рыжий, организуешь?

— Базара ноль, шеф!

Никто поволокло стонущую Ирину - "Ведьму" на процедуры, а Вован повёл блондинок в подвал, чтобы обменять их на Кристину. Руки их были скованы за спиной, но это было излишне - девки и не думали вырываться. Если уж пацанов так ушатали, то девчонкам и подавно нечего рыпаться!

92667   9 17713  237   6  +10 [30] Следующая часть

Насилие, экзекуция, боль, унижение