Carefree Highway от StangStar06

***************************************

Большой восемнадцатиколесный грузовик с трудом затормозил, когда я въехал на стоянку. Я остановил грузовик прямо перед гаражом механика, чтобы пожилой механик Тед мог осмотреть его, прежде чем он снова выйдет на дорогу. Я был одним из немногих водителей компании Master's over the road trucking service, который не был владельцем грузовика. Если я правильно разыграю свои карты, то очень скоро стану им. У меня достаточно денег, чтобы купить грузовик Kenworth, на который я давно положил глаз.

Меня зовут Чарльз Беннет. Друзья зовут меня Чейз. Ненавижу, когда меня называют Чаком, Чазом, Чарли, Си-Би или другими бесчисленными прозвищами, которые люди пытаются навесить на меня. Я просто на них не реагирую. Чейзом (преследователем) начала называть меня мама, когда мне было пять лет, потому что я только и делал, что гонялся за всем. Это мог быть мой папа, мой брат, любая девочка, которая мне нравилась в школе, или даже собака; я любил гоняться за ними. Это как-то закрепилось, и с тех пор я стал Чейзом.

Я открыл шторки в спальном отсеке грузовика, чтобы моя пассажирка и нынешняя напарница знали, что мы дома.

– Эви, вытаскивай свою задницу оттуда, или я оставлю тебя здесь, – крикнул я.

Фигура на спальном месте продолжала слегка похрапывать, не меняя ни громкости, ни тона. Я улыбнулся, а затем потянулся в маленький холодильник спального места и достал бутылку холодной воды со льдом. Я снял крышку, а затем поднял руку над дремлющей фигурой с лукавым блеском в глазах. Когда начал наклонять бутылку, всего в нескольких сантиметрах от того, чтобы увидеть, как охлажденная вода каскадом льется из нее, она заговорила.

– Чейз Беннетт, сколько молекул содержится в одной капле воды? – спросила она.

Голос был среднего тембра, слишком высокий для мужчины, но низкий для женщины. Он был прокуренным и в то же время каким-то колючим. Но этот голос просто излучал тепло. Это был один из тех голосов для секса по телефону, что заставляют мужчин поправлять шорты и напрягать мышцы ног.

– Не знаю, Эви. Наверное, чертовски много. Но я – не гребаный химик, так что, откуда мне знать? – проворчал я.

Я терпеть не мог, когда она задавала мне подобные вопросы и портила хорошую шутку.

– Ну, тебе, наверное, стоит погуглить, чтобы узнать, – сказала она медленным, ленивым южным тоном, своим прокуренным голосом. – Потому что какое бы ни было это число, именно столько дней пройдет, прежде чем ты получишь хоть сколько-нибудь киски, если на меня упадет хоть одна капля этой гребаной воды, – сказала она.

Даже когда она это говорила, я заметил, что ее тело не сдвинулось ни на сантиметр, ее глаза все еще были закрыты, и она все еще уютно лежала под толстыми одеялами, которые мы держали в спальном месте.

Она была лицом ко мне, и на ее лице лежали несколько прядей ее черных асимметрично подстриженных волос цвета воронова крыла. Ее кожа была бледной, и несколько веснушек усеивали ее нос и верхнюю часть щек. Она была красива в том коварном смысле, который присущ некоторым женщинам. Смотришь на нее, а она просто Эви, стоящая в джинсах и убирающая волосы с глаз, и ты не думаешь, что в ней есть что-то особенное. Но когда видишь ее рядом с фотографией какой-нибудь супермодели и сравниваешь черты лица, а затем общее впечатление, то понимаешь, что она смотрится лучше.

– Ну, может быть, я просто получу ее от кого-нибудь другого, – огрызнулся я, прежде чем мой мозг полностью включился. Даже когда слова сорвались с моих губ, я понял, что облажался. Эти льдисто-голубые глаза открылись, и она уставилась прямо на меня, как будто глядя на меня сквозь веки. Выражение этих глаз скрывало нашу разницу в возрасте и росте.

Мне сорок два года, рост метр восемьдесят пять и вес девяносто один килограмм, в основном мышцы от постоянной погрузки и разгрузки грузовиков. Эви двадцать четыре года, ее рост едва достигает метра пятидесяти двух, а вес – сорока шести килограмм, полностью одетая и промокшая насквозь, но когда посмотрела на меня, у меня по позвоночнику прошла дрожь.

– Лучше бы ты говорил о своей руке, потому что если это будет одна из тех шлюх с автостоянки или любая другая, мне придется выбивать из нее дерьмо по-ковбойски и заставить тебя смотреть, – серьезно сказала она.

Эви вытянула вверх свои маленькие ручки и выгнула спину, как это делает кошка. Затем повернулась ко мне и посмотрела на часы на стене спальной комнаты.

– Ты вовремя, – сказала она. – Залезай сюда.

Ошибиться в ее приглашении было невозможно, и мое полутвердое возбуждение перешло в полное, когда она откинула одеяла и показала, что, хотя на улице прохладно, на ней – только очень маленькие кружевные трусики. Ее взгляд был наполнен любовью, похотью и почти голодом, когда она одарила меня одной из своих белозубых улыбок.

– Нет, черт возьми, не в твоей жизни, тебе придется подождать, пока мы не вернемся домой, – сказал я. – Через три минуты отходит автобус, так что, тащи свою задницу отсюда, или тебе придется идти пешком.

– Мне, наверное, дойти отсюда до дома легче, чем тебе, – сказала она, очевидно, заметив состояние моих брюк. Как обычно, она была права, мой член тверже стального прута, но я не собирался рисковать. Все водители и механики все еще рассказывали мне о том, как в последний раз нас застали за траханьем в одном из грузовиков во дворе.

Я спрыгнул с грузовика и начал собирать наши вещи из контейнеров для хранения на внешней стороне кабины. Двор находился рядом со стоянкой для наших личных машин, и отсюда я мог видеть свою малышку. Прежде чем успел закрыть дверцу контейнера и собрать все наши вещи, из кабины спустилась Эви.

– Чейз, брось это дерьмо на землю, – смеясь, сказала она.

Как обычно, я выполнил ее просьбу и поднял на нее глаза.

– Лови меня, – крикнула она и шагнула от грузовика, упав как камень в мои протянутые руки.

– Эви, а что, если бы я промахнулся? – прошипел я ей.

– Ны ним за что, – сказала она, – кроме того, я знаю, что ты никогда не позволишь мне упасть на землю. Слишком сильно для этого любишь меня. – На ее лице появилась ухмылка, которая никак не хотела исчезать.

– Разве я когда-нибудь говорил тебе, что люблю? – огрызнулся я. – Может, мне просто нравится тебя трахать?

– Даже не пытайся, идиот. То, как ты меня трахаешь, говорит о том, что ты меня любишь, придурок, – сказала она так, словно это все объясняло.

Когда она поправила одеяло, я вдруг понял, как ей удалось так быстро одеться. Она и не успела. Все, что она сделала, это сунула ноги в свои любимые мокасины и обернула вокруг себя одеяло.

– Эви, почему ты не оделась? А вдруг кто-нибудь тебя увидит? – спросил я.

– Зачем мне одеваться, ты же все равно все снимешь с меня, едва закроется дверь, а если кто-то меня и увидит, это, возможно, сделает его день, так, в чем проблема?

Мы прошли через двор, и я открыл багажник своего черного 06 Mustang GT, пока Эви садилась в машину. Она завернулась в одеяло, чтобы можно было открыть переднюю дверь, но при этом позаботилась о том, чтобы под ней был слой одеяла. Кожа сиденья, вероятно, была бы слишком холодной для ее кожи.

Когда я сел в машину и завел ее, звук мотора заставил Эви снова вздохнуть. Не знаю, как, черт возьми, она это делает, но она закинула одну ногу на сиденье, прислонилась к двери и слегка повернулась ко мне, не снимая ремня безопасности. К счастью, стекло было тонированным, иначе любой с моей стороны увидел бы то, что увидел я.

Прекрасное лицо Эви было откинуто назад, и она одним маленьким пальчиком возилась в своей открытой вагине.

– Просто разогреваю ее для тебя, Чейз, – сказала она, когда включил передачу на «драйв» и выехал со стоянки.

Я едва избежал штрафов за превышение скорости, когда быстро ехал в сторону нашего небольшого арендованного дома в Вирджиния Парк. Наш дом, как обычно, выглядел заброшенным. Мы были в пути гораздо дольше чем дома. Практически еще до того как машина остановилась, Эви выскочила из нее и направилась к входной двери, все еще завернутая в одеяло. Закрывая дверь и поворачиваясь к багажнику, я краем глаза заметил, как одеяло соскальзывает. Я забыл о вещах в багажнике и побежал к дому. Вокруг никого не было, но так, на всякий случай. Эви была, мягко говоря, озорной. Она без всякого стеснения разделась бы во дворе, даже если бы соседи были снаружи. Я также знал, что у нескольких наших соседей есть бинокли и телескопы как раз для этой цели. Я подошел к ней как раз в тот момент, когда одеяло упало, и снова накинул его ей на плечи.

– Портишь настроение, – надулась она.

Я быстро открыл дверь, завел ее в дом и захлопнул дверь за собой. Даже когда я повернулся, чтобы посмотреть, куда она пошла, я заметил одеяло на полу у входа в нашу гостиную. Еще несколько шагов, и на полу кружевные оказались трусики.

– Разжигай огонь, – сказала Эви, улыбаясь мне с большого ковра из искусственной медвежьей шкуры перед диваном.

– Я думал, ты уже его разожгла, – ухмыльнулся я.

– Имею в виду в камине, дурачок. Мне холодно, – сказала она.

Я быстро подбежал к камину и схватил пакет с щепками для розжига. Я зажег несколько из них и несколько секунд наблюдал, как разгораются большие поленья. Убедившись, что огонь не погаснет, я закрыл шторы. Эви была эксгибиционисткой, но не я.

– Чейз, снимай одежду, – прошипела она и начала подползать ко мне.

Я медленно расстегнул рубашку, словно не мог вспомнить, как расстегивать пуговицы.

Эви стянула с меня ботинки и запустила их через всю комнату, затем принялась за носки. Затем она расстегнула мои джинсы и потянула их вниз. Мои любимые боксеры с эмблемой «Мустанга» – это все, что у меня осталось, а она сидела и хихикала над ними. Так, как это мог делать лишь тот, кто на самом деле заботится обо мне.

Она очень осторожно спустила почитаемое нижнее белье, а затем небрежно отбросила его в сторону. Затем облизала губы и принялась за работу.

– Чейз, помнишь, как пару недель назад мы ходили на бейсбол? – спросила она, нежно массируя мою эрекцию своими теплыми пальцами.

– О, да, я пропустил половину игры, пытаясь найти тебе еду, а когда вернулся с самым прекрасным чикагским хот-догом, который когда-либо делали, ты откусила от него и сказала, что у тебя бывали и лучше, – ухмыльнулся я, чувствуя, как увеличиваются ощущения в моем члене, пока по нему не пошли крошечные мурашки.

– Чейз, бейсбольный матч был чертовски скучным, – улыбаясь, сказала она. – Я пыталась тебе намекнуть. Когда сказала, что хочу хот-дог, я хотела вот этого.

Она притянула мой член к своему лицу и высунула язык. В одной руке она держала мои яйца, а в другой – кончик моего Джонсона. Она начала облизывать его сбоку от основания до самого кончика, а затем – с другой стороны. У меня ослабели колени, а пальцы на ногах задвигались. Затем она нежно погладила мои яйца, глядя на меня вверх. Улыбнулась и взяла мой член, как будто это микрофон, пару раз прикоснулась кончиком к своим губам, а затем погрузила головку в себя.

Начав нежно ее посасывать, она провела языком вокруг нее, чередуя языком внешнюю часть головки и отверстие. Когда я опал, она последовала за мной вниз, пока я не оказался лежащим на полу. Как только я оказался обездвижен, она начала двигать своей головой вверх и вниз. Все мое тело словно зарядилось электричеством. Я почувствовал в позвоночнике жужжание и подумал, что кончаю, а она каким-то образом сдерживает мой поток, но оказалось, что это – мой мобильный телефон в кармане джинсов у меня под спиной. Одной рукой Эви держалась за мой член, а другой достала телефон.

– Если это одна из твоих шлюх с автостоянки, я прерву разговор, – огрызнулась она.

– Не надо, блядь, отвечать на звонок. Пусть идет на голосовую почту, – прохрипел я.

С садистским блеском в глазах Ева нажала на кнопку ответа и заговорила в трубку:

– Привет, Пэм. Да, мы уже дома. Хорошо, я могу подождать, – сказала она, подмигнув мне. Затем переложила телефон между ухом и плечом и посмотрела на меня, сложившего руки в умоляющую позу и скулящего как щенок. Она забралась на меня сверху и медленно опустилась на мой член, а затем начала вращать тазом.

В этот момент я просто перестал обращать на все внимание и сосредоточился на своих ощущениях. Было похоже на то, как будто мой член медленно погружается в очень тугой мокрый и теплый шланг пылесоса. Не знаю, чем это вызвано, но мне всегда казалось, что ее влагалище сосет мой член. Оно было таким тугим, и казалось, что там есть крошечные маленькие выступы, массировавшие его при ее поглаживании. Я просто лежал и смотрел, как она работает.

Она ухмылялась, глядя на меня, вновь начав говорить по телефону.

– Привет, Билл, как дела? – сказала она, когда я покачал головой. – Да, черт возьми, за такие деньги мы можем вернуться. О, мы просто трахались. Я же знаю, что все вы там думаете, будто мы только этим и занимаемся. Конечно на самом деле это не так, мы готовились поесть, но сможем поесть и в дороге. Нам необходимо упаковать кое-что и принять душ, так что, будем там примерно через полтора часа. Хорошо, пока.

– Эви, – крикнул я, когда продолжили. – Оххх, Оххх.

Эви ускорила темп и практически подпрыгивала на мне. Она больше не заботилась о том, чтобы дразнить меня, и использовала меня как свой мужской фаллоимитатор, намереваясь вогнать в себя как можно больше моего члена. Я перевернул ее, и она раздвинула ноги шире, чем это казалось возможным. Затем я опять погрузил свой меч в ножны, и мы начали трахаться всерьез. Я все быстрее и быстрее входил в нее так глубоко, как только мог, а Эви подавалась мне навстречу. Эви начала издавать нечленораздельные звуки в глубине горла, которые грозили заглушить сосательные и чавкающие звуки, издаваемые нашими гениталиями.

– О, да, детка, трахни меня, – закричала она, и я понял, что должен поторопиться, иначе стану жертвой одной из любимых игр Эви. Я начал двигаться еще быстрее, и вдруг она вскрикнула и обмякла. Ее прекрасное молодое тело дико дрожало на ковре несколько секунд, а затем она просто села и уставилась на меня, я с удивленным выражением лица держал свой блестящий член, все еще мокрый от ее вагинальных выделений. Она перевернулась и поднялась на ноги, изо всех сил стараясь не рассмеяться, а затем помчалась в душ.

– Черт возьми, Эви! – крикнул я ей вслед.

– Что? – спросила она, выглядывая из ванной; выражение ее лица было невинным как у ягненка.

– Эви, – прорычал я сквозь стиснутые зубы.

– Ты еще не кончил? – спросила она своим прокуренным голосом. – Это была гонка, и ты проиграл. Я даже дала тебе фору. Наверное, с возрастом это занимает больше времени, да?

Затем дверь в ванную закрылась, и я услышал ее смех, даже когда включился душ.

– Я буду думать о Бетти, когда закончу это, – прорычал я, направляясь в ванную комнату наверху.

Дверь ванной за моей спиной внизу захлопнулась с такой силой, что я подумал, что она сорвется с петель. И там Эви стояла и смотрела на меня. Груди Эви поднимались и опускались при глубоком тяжелом дыхании, в то время как она смотрела на меня. Они выглядели на ее грудной клетке как две половинки дыни. Глаза были едва заметны, когда она подошла ко мне, все еще мокрая и слегка намыленная гелем для душа. Эви набросилась на меня и засунула мой член обратно в свое еще теплое влагалище. Она начала атаковать меня, в то время как я лежал спиной к лестнице.

Она засунула свой язык мне в горло так глубоко, что я подумал, что она вытирает им мои гланды, и просто сильнее продолжала насаживаться меня. Она обхватила меня обеими руками, как будто хотела сделать нас двоих единым целым, и начала хныкать, когда приблизился ее второй оргазм. Я толкался ей навстречу и заставлял ее замедляться, чтобы оргазм длился дольше. Наконец, я дошел до точки, когда уже не мог сдерживаться, и просто отпустил себя, посылая мощные струи спермы в ее лоно. Потом мы молча лежали, все еще соединенные, с закрытыми глазами, держась друг за друга.

Спустя, казалось, вечность, она прошептала так тихо, что я почти не услышал ее:

– Я люблю тебя, Чейз.

– Ха, – ответил я.

– Я сказала, что твоя маленькая мультяшная сучка может делать это вот так, – огрызнулась она.

Эви не очень любила «Флинстоунов», но Бетти Раббл почему-то чертовски ненавидела. Может быть, потому что из-за ее черных волос и красивых глаз люди всегда их сравнивали. Но для меня упоминание Бетти всегда срабатывало.

Мы вместе приняли душ и нежно вымыли друг друга, затем собрали свежую одежду и отправились обратно на грузовой двор. Мы поехали на ее машине, потому что мой «Мустанг» был поставлен на зиму, так как в ближайшие дни наверняка выпадет снег.

– Эви, куда он посылает нас на этот раз? – спросил я, забирая наши большие сумки. Ева собирала большие сумки, только когда мы уезжали больше чем на несколько дней.

– Точно не знаю, но это в Мичигане, так что, придется добираться долго, вот почему я собрала вещи для холодной погоды, – сказала она, просунув свою маленькую руку в мою.

В спокойные моменты Ева использовала любую возможность, чтобы прикоснуться ко мне. Даже когда она говорила: «Мичиган», волоски на моем затылке вставали дыбом, и я изо всех сил старался ничем не выдать себя. Эта работа, в зависимости от того, сколько за нее платят, могла дать нам достаточно денег, чтобы купить себе грузовик, но я уже подумывал о том, чтобы от нее отказаться.

– Эви, мы когда-нибудь остепенимся? – серьезно спросил я.

– Нет, пока ты не будешь готов, – сказала она, надевая солнцезащитные очки и улыбаясь.

– А как я узнаю, когда буду готов? – снова спросил я.

– Я тебе скажу, – сказала она, взяв меня за руку и поводя к двери.

***

Мы с Эви вернулись во двор и зашли в офис. Билл обнял Эви и пожал мне руку.

– Итак, это ситуации из серии «хорошая и плохая новость», – начал Билл. – Поездка будет долгой, поэтому во время Дня благодарения вы будете в дороге. Но за нее заплатят почти вдвое больше, чем обычная ставка. Так что, это даст тебе вам что нужно, чтобы получить тот Kenworth, о котором ты ныл несколько месяцев.

– А что из плохого? – серьезно спросила Эви.

– Ну, знаешь, быть в дороге вдали от дома во время праздника. Вот почему так много и платят, а также, почему я не хотел отправлять одного из парней с семьей, – тихо сказал Билл.

– Его семья – я, – огрызнулась Эви. – И, дорогой, я вообще не умею готовить, по крайней мере, на плите.

– Но он любит меня не за это, – продолжила она. – В дороге мы чувствуем себя как дома, как и везде, так что, об этом даже не беспокойся. Куда мы направляемся? – спросила она, улыбаясь.

– Поездка просто замечательная. Тебе даже не придется помогать разгружаться. Мебель и медицинские принадлежности – в Мичиган, в дом престарелых «Тенистые акры», – рассмеялся Билл.

– Похоже на то телешоу. Ну, то, где богатые люди переезжают в деревню, – засмеялась Эви.

– То – «Зеленые акры», девочка, – засмеялся Билл, передавая Эви документы и информацию о месте проживания. Они оба так веселились, что ни один из них не заметил, что я все еще стою за столом, застыв как статуя. Мои глаза были закрыты, и я почти перестал дышать.

– Что случилось, Чейз? – спросила Эви, оглядываясь на меня.

– Это легко выяснить, – сказал Билл. – Он просто понял, что теперь, когда у него достаточно денег, чтобы купить собственный грузовик, он не может больше откладывать женитьбу на тебе.

– Мы не собираемся жениться, – огрызнулась Эви.

– Почему? – спросил Билл.

– Ну, в основном потому, что Чейз меня не просил, – тихо сказала она. – И вообще мы не такие.

Мрачный тон ее слов убил радостное настроение в комнате. На самом деле настроение начало угасать, едва он упомянул о доме престарелых.

– Что значит «вы не такие»? – спросил Билл.

– Мы – просто друзья и деловые партнеры, – сказала Эви. – Я думаю, что у всех сложилось о нас неправильное представление. Наша дружба просто приносит определенные выгоды. Но это и все, что есть.

Билл разразился смехом и упал на диван в своем кабинете.

– Что тут смешного? – спросила Эви.

Билл поднял на нее глаза, перестал смеяться и спросил:

– Эви, ты когда-нибудь ездила с другими дальнобойщиками?

– Конечно, нет, – огрызнулась Эви, как будто ее оскорбили.

– Я знаю, что любой из них или все они, включая женатых, не упустили бы такой шанс, независимо от того, включает ли это дополнительные преимущества или нет. Черт, да я бы сам снова начал водить грузовик, и Элейн надрала бы мне задницу за возможность ездить с тобой. Ченс тебе хоть платит? – спросил Билл.

– Нет, не то чтобы, – ответила Эви.

– Тогда почему ты с ним ездишь? – снова спросил Билл.

Прежде чем она смогла сформулировать ответ, Билл повернулся ко мне:

– Чейз, может, пусть Эви ездит с тобой по очереди? – спросил он меня. – Она сильно помогает тебе при разгрузке? Может ли она читать карту достаточно хорошо, чтобы ориентироваться за тебя, когда ты попадаешь на те участки дороги, где не можешь воспользоваться GPS? Дай угадаю, когда ты заезжаешь на стоянку грузовиков, чтобы немного отдохнуть, и видишь одну из этих «Бетти», Эви просто освобождает для нее место в спальном отсеке, или идет и ест, пока ты предаешься своим низменным желаниям? – спросил Билл. – И все сообщения о том, что она портит имущество или затевает драки с официантками, которые «посмотрели на тебя», не могут быть правдой.

– Ну, так что, говори, – сказал он. – Вы ездите вместе, вместе едите, Бог знает, вы спите вместе, и, блядь, довольно часто, как я слышал, вместе живете. Черт возьми, вы заканчиваете друг за другом проклятые Богом предложения, – сказал он, положив руки на пояс.

– Мне все равно, как вы это называете, но в большей степени вы двое уже женаты, так что, смиритесь с этим, – прошипел он.

– А теперь убирайтесь отсюда и езжайте в Детройт, – сказал он и закончил разговор.

***

Грузовик, который мы взяли для поездки, был большим Freightliner с пневматической подвеской. Это на самом деле хорошая машина, а спальное место – огромное по сравнению с тем, к чему мы привыкли. Мы делали остановки и брали много закусок и напитков в дорогу, выбирали места, где можно перекусить и подкрепиться, из списков ресторанов на GPS.

Когда выехали со двора, Эви, думаю, поняла, что мне нужно подумать, поэтому просто поцеловала меня в щеку и улеглась в спальное место, чтобы вздремнуть. Некоторое время Эви дремала, а потом возвращалась, чтобы составить мне компанию и посмотреть вместе со мной, когда начинало темнеть и нам требовалась дополнительная пара глаз.

– Ты что, кошка или что-то вроде, что тебе требуется спать почти весь день? – огрызнулся я, когда мы выехали на шоссе. Она знала, что таков был мой способ растопить лед и снова начать разговор после моего тихого времени. Мы были вместе достаточно долго, чтобы Эви знала, когда меня что-то беспокоит. Она также знала, что есть то, что я должен решить для себя сам.

– Не хочу тебя расстраивать, Чейз, но со мной случилось кое-что, пока мы были дома, – сказала она.

– Что? – спросил я, недоумевая, что такого могло случиться. Все эти долбаные три часа, что провели дома, мы были вместе.

– Большой плохой человек засунул свою штуку в мою маленькую киску, и теперь я такая уставшая и у меня покалывает, – ухмыляясь, сказала она. – Так что, мне нужно немного отдохнуть, на случай если он попытается сделать это опять.

– Ты думаешь, он сможет? – недоверчиво спросил я.

– Не знаю, – сказала она. – Но, Чейз?

– Да, Эви, – ответил я.

– Я хочу, чтобы он это сделал, потому что мне понравилось. Очень понравилось, – сказала она, снова целуя меня.

***

Дом престарелых «Тенистые акры»

72-летний Малкольм Мартин водил по дому новичка Брэда Стивенса. Он останавливался и показывал ему, где что находится и как найти то, что его может заинтересовать. «Тенистые акры» был довольно большим домом с множеством удобств, и Малкольму нравилось быть неофициальным гидом. Это позволяло ему знакомиться с новыми людьми и помогать им освоиться, а также давало ему возможность чем-то заняться. Хотя сам Малкольм был жителем, а не работником, у него были постоянные обязанности, которые, если бы их не выполнял он, вообще бы выполнялись. Многие жители считали Малкольма «мэром» «Тенистых акров».

Малкольм показал Брэду, который был довольно бодр для восьмидесятилетнего старика, всю территорию комплекса и все здание сверху донизу. Эту часть экскурсии он приберег напоследок. Давным-давно это была бы лучшая часть экскурсии, но последние три года была худшей. Если бы Малкольм начал отсюда, Брэд мог бы и не остаться.

Малкольм постучал в большую внушительную деревянную дверь с прикрепленной к ней табличкой.

На табличке было написано «Директор», а под ней было место для имени. Место это было пустым, но было очевидно, что когда-то там находилось какое-то имя.

Малкольм не стал дожидаться ответа на стук, а просто повернул ручку и толкнул большую дверь. Примерно три года назад эта дверь никогда не закрывалась.

Когда Малкольм и Брэд вошли в большой кабинет, Брэд увидел женщину, неподвижно стоявшую возле огромного письменного стола и смотревшую в окно.

Она повернулась, заметив, что в комнату вошли, и встретилась с ними взглядом. Первое, что заметили и Малкольм, и Брэд, было то, что на ее лице почти не было выражения. Был лишь пустой взгляд. Возможно, когда-то она была красивой, но сейчас могла быть и роботом.

Малкольм к этому уже привык, но Брэда это смущало. Как будто женщина была чертовым зомби. Он постарался выкинуть из головы эту мысль и присмотрелся к ее чертам. На самом деле она была довольно симпатичной; у нее были белые светлые волосы средней длины, спускавшиеся чуть ниже плеч, и серые глаза. Ее кожа была очень бледной, как будто она никогда не загорала. Ее тело, вероятно, когда-то тоже было красивым, да и все еще было таковым, хотя, может быть, немного расплылось в середине. Ее грудь была большой и манящей, а ноги и попа – чуть тяжеловатыми. Несколько месяцев тренировок, и она могла бы стать просто сногсшибательной, – заметил Брэд. Пожалуй, хуже всего в ней была ее осанка. Даже когда она повернулась к ним, Брэд заметил, что ее плечи ссутулились, как будто на них лежит вся тяжесть мира. Ее глаза, казалось, постоянно устремлены вниз.

– Брэд Стивенс, познакомьтесь с Энн, она – директор «Тенистых акров», – сказал Малкольм.

– Со-директор, – сказала Энн голосом, похожим на скрип гвоздя по меловой доске, протягивая руку в сторону новичка.

– Приятно с вами познакомиться, мэм, – сказал Брэд.

Брэд осторожно пожал руку Энн и заметил, что даже ее рука кажется такой же холодной, как и вся она. Холодной и хрупкой, – подумал он.

К удивлению Брэда, на этом разговор и встреча закончились, Энн просто отвернулась к окнам, а Малкольм вывел их из офиса.

Как только дверь закрылась, Брэд начал растирать руки и дрожать.

– Бррррр, – сказал он. – Вот это холодная сука! Хотя у нее есть потенциал. Я бы с удовольствием ее разогрел.

– Несколько лет назад эта женщина была горячей как солнце. Если ты подходил к ней слишком близко, то обжигался. Она была самой милой и красивой женщиной, которую ты когда-либо видел. Стройной и великолепной. Рядом тебе с ней не нужна была никакая виагра. Это место было похоже на гребаную строительную площадку, – сказал Малкольм.

– Что значит «строительная площадка»? – спросил Брэд.

– Потому что вокруг нее было так много эрекций, – сказал Малкольм, поглаживая переднюю часть своих брюк.

– И что случилось? – спросил Брэд.

– Трагедия в ее личной жизни, в которую я не буду вдаваться, привела к тому, что ее запал угас, – сказал Малкольм. – Это место хорошее, но уже не такое замечательное, как было.

***

Внути офиса на столе Энн начал звонить телефон. Она посмотрела на дисплей и увидела, что в поле идентификатора – только три цифры. Это означало внутренний звонок. Она неохотно подняла трубку.

– Алло, – вяло сказала она.

– Энн, я никак не смогу справиться со всеми этими людьми на День благодарения, если мы не купим еще столов и стульев. Также и медлаборатории нужны материалы, а команда по благоустройству не справится со снегом, который должен выпасть к среде. Нам нужно что-то делать, – сказал голос из телефона.

– Не волнуйтесь, Клаудия, все уже заказано. Если хотите, я вышлю вам по электронной почте ведомость. К утру среды здесь должен быть грузовик. У вас будет достаточно времени, чтобы расставить столы, а у бригады – чтобы убрать снег. Если тот будет, – сказала Энн и положла трубку. Она опять повернулась к окнам, и в ее хрустящей белой блузке и серой юбке ее легко можно было принять за статую или резьбу по льду.

***

Я услышал зевок спящей и улыбнулся. Представил, как Эви кладет свой драгоценный iPad в один из ящиков для хранения в спальном отсеке. Наверное, скоро она начнет раздеваться. Словно в ответ на мою мысль из спального места протянулась женская рука и положила мне на плечо крошечные черные трусики.

– С ними тебе будет о чем подумать, пока ведешь машину, – сказала Эви. – И я не хочу, чтобы ты включал свою долбаную деревенскую хиппи-музыку, пока я пытаюсь заснуть. Найди мне Тейлор Свифт.

Вот в чем проблема жить с кем-то, кто моложе большинства моих носков, – подумал я. – У нее нет музыкального вкуса.

Едва услышав, как Эви начала похрапывать, я начал прокручивать каналы на радиоприемнике в поисках музыки, под которую можно ехать. Услышал старую знакомую мелодию, которая, как я знал, Эви не понравится, но я убавил громкость и насупился, когда из динамиков зазвучал глубокий скорбный голос певца, угрожая затянуть меня в свое меланхоличное настроение.

В поисках осколков моего разбитого сна.

Интересно, закрыли ли годы ее разум?

Наверное, это жажда странствий или попытка освободиться.

От старого доброго верного чувства, которое когда-то было у нас.

Беззаботное шоссе, позволь мне ускользнуть от тебя.

Беззаботное шоссе, ты видело лучшие дни.

Утренний блюз с головы до ног.

Беззаботное шоссе, позволь мне ускользнуть.

Ускользнуть от тебя

Из стереосистемы сочился многослойный шквал гитар, подражая слезам, катившимся по моим щекам. Я полностью потерялся в эмоциях, вызванных песней.

Грусть была хорошей, именно такой, какая была мне нужна, чтобы выпустить наружу скопившиеся эмоции, вырвавшиеся на свободу при мысли о возвращении домой. К сожалению, она была недолгой, поскольку настроение оказалось разрушено пронзительным прокуренным голосом из спального места:

– Чейз, черт побери, выключи это дерьмо! Никто не умер, так что, нет необходимости в долбаных похоронах! Если уж тебе нравится слушать это дерьмо, то хотя бы включи его задом наперед, чтобы смог вернуть свою собаку, и свой грузовик, и свой дом, – сказала Эви. – Найди мне какую-нибудь хорошую, черт побери, музыку. Что-нибудь с гребаным ритмом.

Несмотря на мое разочарование, я улыбнулся, потому что Эви никогда не позволяла мне погрязнуть в печали. Всегда поднимала мне настроение, несмотря ни на что. И хотя никогда не говорил этого, я надеялся, что она знает, что я люблю ее всем сердцем и душой. Я решил, что вместо того чтобы бояться того, что может никогда не случиться, я сосредоточусь на хорошем. На том, как закончить эту гребаную перевозку и купить себе грузовик. Мы с Эви по-прежнему будем работать на Билла, но нам не придется платить огромную арендную плату за использование одного из грузовиков Билла.

Конечно, если грузовик сломается, нам самим придется за него платить, но в целом, мы зарабатывали бы гораздо больше. И, возможно, на самом деле могли бы остепениться. Я не мог поверить, что вообще думаю об этом, после того что случилось в прошлый раз. Я знал, что Эви считает меня своим спасителем, но на самом деле это она меня спасла, и не единожды.

Пока она храпела на спальном месте, я вспоминал нашу встречу. Я как раз собирался выехать с автостоянки в Уичите, когда на моем пути возникла фигура. Маленькая фигурка бежала так быстро, как только могла, но ее догоняли двое более крупных. Я спрыгнул с кабины и сделал то, что умею лучше всего – погнался за ними. Когда догнал их, фигура, которую они преследовали, споткнулась. Но они до нее так и не добрались, потому что я схватил их обоих сзади за шкирку и сдернул с ног. Затем встал между ними и меньшей фигурой и сжал кулаки. Я был больше обоих мужчин. Они встали, брызгая слюной и дымясь, один из них поднял руки, словно это были ножи. Служа в армии, я прошел курс боевых искусств, и мне не понравилось то, как стоит этот парень.

Маленький парень выглядел так, будто знал свое дело и восстанавливал силы после того, как его повалили, поэтому я решил покончить с этим быстро.

– У меня – третий дан... – начал маленький человек, когда я налетел на него, используя свои превосходящие размеры и силу, чтобы свалить парня. Как только он оказался на земле, я вырубил его одним ударом в челюсть. Я всегда старался повалить более мелких и быстрых парней на спину, где они не могли воспользоваться своими причудливыми приемами. Однажды парень ростом около метра семидесяти трех ударил меня по часам причудливым вращающимся ударом в прыжке. Никогда больше со мной такого не случится, – подумал я, поворачиваясь лицом к другому парню.

Но все что я увидел, это это спину, задницу и ноги, так как парень убежал, бросив своего друга без сознания.

– Тебе лучше бежать, задница, – крикнула маленькая фигура в капюшоне, которая теперь стояла рядом со мной. Я повернулся, чтобы вернуться к своему грузовику, и услышал этот прокуренный голос позади себя.

– Эй, парень, спасибо, – сказала она.

Я только хмыкнул и продолжил идти. Вернувшись к грузовику, я завел его и смотрел, как маленькая фигура в капюшоне стоит на краю шоссе и смотрит вниз. Когда я начал отъезжать, фигура посмотрела в мою сторону и показала большой палец, как раз в тот момент, когда начал падать снег.

– Черт, – сказал я себе под нос. Я подумал, что мне повезло, потому что она, похоже, едет в противоположном направлении.

Ну, я все еще мог просто проехать мимо нее. Когда я медленно набирал скорость, капюшон откинулся, и я увидел все эти черные волосы, рассыпавшиеся по плечам. Она посмотрела на меня своими большими голубыми глазами, и я не успел опомниться, как остановил грузовик.

– Я знала, что ты не проедешь мимо, – крикнула она через открытое окно.

– Куда ты направляешься? – прорычал я.

– Наверное, в Вайоминг и на широкие просторы, – весело ответила она.

– А я еду в Литл-Рок, – сказал я. – Извини.

– О, я всегда хотела увидеть Литл-Рок, – заворковала она. – Это – город моей мечты, и он прямо на пути в Вайоминг.

– Садись в этот гребаный грузовик, – огрызнулся я.

Она была такой крошечной, что мне пришлось перегнуться через сиденье и вытянуть руку как можно дальше, чтобы помочь ей подняться.

Едва затащив ее в грузовик, я сразу же понял, что она не простая.

– Куда ты все же собралась? – спросил я ее.

– Я же сказала, что еду в Вайоминг, но если ты можешь отвезти меня только в Литл-Рок, то и это прекрасно, мистер Ворчун, – сказала она.

– Вайоминг находится от нас к северо-западу, – огрызнулся я. Она выпятила губу и слегка нахмурилась, но не сильно. – Литл-Рок же находится на юго-востоке от нас, в прямо противоположном направлении. Каждая миля, которую мы проедем, будет отдалять тебя все дальше.

– Стало быть, мы идем длинным путем, – сказала она, будто мы какое-то время собираемся путешествовать вместе или что-то в этом роде.

– Сколько тебе лет? – спросил я, прежде чем включить на грузовике «Драйв».

– Двадцать два, – огрызнулась она. – Господин полицейский, вы хотите посмотреть мое удостоверение?

– Можешь поспорить на свою сладкую попку, что да, – огрызнулся я в ответ.

Она полезла в рюкзак и достала водительские права. Ее звали Эвелин Сандерс, и ей действительно было двадцать два года. Она откинулась на сиденье рядом со мной и поставила рюкзак на пол. Затем по какой-то причине, когда я начал движение по дороге, она просто заговорила со мной. Неужели у меня на лбу есть знак: «Пожалуйста, поговори со мной»?

Она перебиралась с одного места в другое, и я почти год не мог понять, от чего она убегает. Но она работала на стоянке грузовиков официанткой или кем-то еще, пока не получала достаточно денег, чтобы двигаться дальше, или пока ее не подвозили. В последнюю неделю она почти не работала, и деньги кончились. Она встретилась с этими двумя идиотами, и те предложили ее накормить.

– Я – не дура, – сказала она прокуренным голосом, в котором звучали сигареты и спиртное, но на самом деле это была то, чем одарил ее Бог. – Я сразу спросила их, что мне нужно будет сделать за еду и поездку.

– Парень-каратист, – сказала она, смеясь, когда вспомнила, как я сбил его на задницу, – сказал, что это – способ уравновесить чашу весов. У них есть деньги, а у меня нет, поэтому, чтобы уравновесить чашу весов, они готовы поделиться.

– Позже я узнала, что тоже должна была уравновесить чашу весов, – продолжала она, – у меня есть киска, а у них нет, поэтому я должна была поделиться.

Она повернулась и посмотрела на меня, как будто проводила инвентаризацию или что-то в этом роде, а я не мог смотреть на нее и одновременно вести машину, поэтому отвел взгляд.

Она слегка хихикнула, а затем откинулась назад и закрыла глаза.

– Как ты узнал? – спросила она.

– Как я узнал что? – ответил я.

– Что у меня на самом деле сладкая попка, – сказала она. – Она прикрыта моей курткой, но и впрямь сладкая.