Nurse Penny от SemperAmare

************************************

ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА

Vandemonium1 и CreativityTakesCourage снова сотрудничают. В соответствии с нашими природными наклонностями, для нарушителя предусмотрены последствия, но предупреждаем, если вы являетесь хардкорным любителем BTB, вы, вероятно, не получите уовольствия. Простите! Может быть, в следующий раз!

Мы надеемся, что вы сядете поудобнее, расслабитесь, может быть, выпьете чего-нибудь и немного насладитесь вместе с нами эскапизмом.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПЕНЕЛОПА, или ПЕННИ, как я всегда ее называл, и я женаты уже двадцать восемь лет. Наш двадцать восьмой год ознаменовался завершением, но также и началом. Это был год, когда наш третий и самый младший ребенок поступил в колледж. Мы только что ее проводили. Таким образом, мы официально стали «пустым гнездом».

Я хотел использовать эту возможность, чтобы попытаться оживить нашу с Пенни личную жизнь, угасшую за время брака, в основном из-за отсутствия энергии и личной жизни. Как у людей из рабочего класса, у нас маленький дом с тонкими стенами, а не огромный особняк с нянями и горничными.

Я думал, что все идет по плану, и мой план удастся. Как только мы приехали домой, я отнес Пенни наверх и, несмотря на ее протесты: «Майк! У меня после поездки болит задница» и «Дай мне сначала принять душ», я вытряс из нее все дерьмо. Похоже, ей это понравилось, и я надеялся, что это – предвкушением грядущих событий. После всего этого времени я все еще страстно любил свою жену и все еще вожделел ее, как извращенец. В сорок восемь лет она все еще вызывает аппетит.

После того как я скакал на ней, пока она не кончила, и вскоре после этого я не последовал ее примеру, мы легли, чтобы отдышаться. Мой план состоял в том, чтобы немного прийти в себя, а затем начать заново. Показать ей, какой может быть наша любовная жизнь теперь, когда дом – в нашем распоряжении. Хотел побудить ее желать этого так же часто, как и тогда, когда мы только познакомились. Пенни, однако, была не на той волне и воспользовалась возможностью, чтобы выдвинуть свою идею о нашем ближайшем будущем.

Пенни – медсестра, и на момент нашего знакомства проходила обучение. С перерывами на рождение детей, а затем с ограничениями по времени и деньгам, связанными с их воспитанием, Пенни оставалась медсестрой общего профиля. За эти годы она не раз видела и комментировала, как приходили молодые медсестры, только что окончив школу, проходили базовые курсы и получали повышение, или, что еще хуже, получали повышение вместо нее. Сказать, что ее это возмущало, все равно что сказать, что Папа Римский – слегка католик.

После довольно впечатляющего секса меня познакомили с тем, что, очевидно, было хорошо продуманным планом с ее стороны.

По словам Пенни, в больнице, где она работает, назревает хроническая нехватка детских медсестер. Интенсивный шестимесячный курс обучения позволит Пенни остаться работать в той же больнице. Она точно знала, что старшая медсестра того же отделения в другой больнице города через два года уходит на пенсию, и она сможет претендовать на эту вакансию.

Это, в свою очередь, поставит Пенни в выгодное положение, чтобы сменить матрону ее нынешней больницы, когда та выйдет на пенсию через пять лет. Это и есть главный приз, на который рассчитывала Пенни.

Она провела исследование и выяснила, что ей могут платить во время шестимесячного обучения, так что, это не будет бременем для моего скромного дохода, а ее повышенная зарплата поможет нам достичь нашей цели – выйти на пенсию в шестьдесят лет с комфортным банковским счетом.

Я смотрел на Пенни, удивляясь этой вновь обретенной амбициозности с ее стороны. Было похоже на то, как если бы я увидел ее в первый раз: страшно и волнующе. Я понял, что моя жена все еще способна меня удивить.

И напугать.

Учитывая, что все продумано до мелочей, я задался вопросом, почему я впервые услышал об этом только сейчас. Почему она не спросила совета у меня? Не попросила моей помощи? Почему скрывала от меня эти надежды, мечты и планы? Разве я всегда не поощрял ее?

Даже сейчас, когда у меня внутри росло зерно беспокойства, я склонялся к тому, чтобы поддержать ее мечту. Так было до тех пор, пока не выяснилась причина ее сдержанности. Единственное место, где Пенни могла пройти этот курс, находилось в другом штате, в часе и 250 долларах полета.

– Шесть месяцев. Это очень долго, Пен. А поближе ничего нет? Онлайн-курс не предлагают?

– Нет, не предлагают, и это не такой уж долгий срок. Время пролетит незаметно. Во времена войны пары постоянно делали это. Черт, да они годами обходились одними лишь письмами. И, конечно, мы можем позволить себе, чтобы ты прилетал раз в месяц?

Я молчал, перебирая в уме вопросы и ответы.

Прежде чем я успел высказать какие-либо возражения или даже задать дополнительные вопросы, Пенни с гневом воскликнула:

– Господи, Майк, не будь таким высокомерным.

Это заставило меня вздрогнуть; я никогда не был высокомерным. Ни с ней, ни с нашими дочерьми. Я был настолько оскорблен, что почти пропустил остаток ее возмущения.

– Если бы речь шла о тебе и твоей карьере, от меня бы весь чертов мир ожидал поддержки и поощрения, но поскольку я женщина, ты считаешь, что я – эгоистка, раз хочу, чтобы ты поддержал меня в моей мечте.

Эгоистка? Когда это у меня вообще была возможность выдвинуть такое обвинение? У меня едва ли был шанс вставить хоть слово. Я глубоко вздохнул, заставляя себя сохранять спокойствие. Злость не приведет ни к чему хорошему.

– Пен, я не эгоист и не обвиняю в этом тебя. Просто пытаюсь разобраться во всем. Ты явно много думала об этом в течение длительного периода времени, в то время как у меня было всего десять минут.

Пенни сразу же приняла вид раскаяния. Ее тон сменился с резкого на нейтральный, когда она стала объяснять дальше.

Размещение в общежитии для студентов-медсестер и работа в учебном госпитале, сведет истощение наших пенсионных фондов к минимуму. Полет Пенни обратно домой в течение шести месяцев, вероятно, нецелесообразен, учитывая, насколько она будет занята, но не исключено, что раз в месяц или около того смогу прилетать к ней я, чтобы вместе провести выходные.

Все это звучало довольно разумно, но я должен сказать, что меня сбил с толку разрыв между моими планами на ближайшее будущее и планами Пенни и, как я думаю, оглядываясь назад, сделал меня уязвимым. Пенни начала покусывать мое ухо, инициируя приветственный второй раунд, и фактически заставила проглотить все вопросы, которые у меня еще могли возникнуть.

Спросите любого изголодавшегося по сексу парня. В таких обстоятельствах они согласятся практически на все. Вот и я согласился, чтобы Пенни посетила следующий курс.

Последняя бомба взорвалась, когда она спешно взобралась на борт: курс начинался на следующей неделе.

После этого мои хорошо продуманные вопросы ничего не значили; я уже согласилась, помните? Я чувствовал, что мной манипулируют.

***

Пенни уехала после бурной деятельности, будучи похожей на ребенка, отправляющегося в свой первый лагерь. Она была так взволнована, что едва вспомнила о том, чтобы поцеловать меня на прощание.

Стыдно признаться, но я с трудом входил в новый распорядок дня. В течение многих лет мне не нужно было думать о том, чем я буду заниматься в свободное время. Я сам виноват в том, что оставил планирование нашей общественной жизни на Пенни. Пока она выделяла время для той части семьи, где находился я, я был счастлив, что она отвечает за этот аспект нашей жизни. В этом я не одинок, зная, что то же самое относится и к большинству парней, с которыми я работаю. Большинство вечеров и выходных Пенни, исключая детей, были заполнены делами, которые Пенни организовывала и посвящала нам, или же я занимался такими необходимыми в жизни делами, как стрижка газонов, мытье машин и доставка детей на спортивные мероприятия и обратно.

Теперь, с шести вечера, когда я приходил домой с работы, до десяти или одиннадцати вечера, мне было одиноко и скучно. Дело не в том, что я привык постоянно куда-то ходить, ведь мы никогда так не делали, но теперь не с кем было обсудить, когда диктор новостей сообщал нам об очередной глупой ошибке одного из наших политиков, или подержаться за руки и посмеяться, когда мы смотрели одну из наших любимых передач. Я даже скучал по тому, как Пенни растирала ноги.

***

В первую неделю отсутствия Пенни по вечерам мы разговаривали в течение тридцати минут. Должен признаться, мне было интересно, учла ли она при планировании и составлении бюджета наш растущий счет за телефон. Я также должен признаться, что чувствовал ревность. Она была явно занята и наслаждалась новым вызовом. В наших разговорах она доминировала, рассказывая все свои новости. Ее волнение было ощутимо. Имена людей, которых я не знал, беспечно бросались в глаза. Это заставляло меня чувствовать себя отверженным, как будто мне нет места на этом этапе ее жизни.

При этом наши разговоры всегда заканчивались очень мило и вселяли в меня надежду. Возможно, ее отсутствие укрепит наши сердца, и когда она вернется, мы сможем продолжить мои планы по возобновлению нашей сексуальной жизни.

Уже на второй неделе наши тридцатиминутные вечерние разговоры сократились до двадцати минут, потому что Пенни сказала, что ей нужно заниматься, а наши разговоры выбивают ее из колеи медсестринских мыслей. Это было больно. Теперь я был низведен до уровня навязчивого собеседника. Я старался всегда заканчивать наши разговоры на любовной ноте, но к концу недели это стало казаться каким-то односторонним. Тем не менее, я старался оставаться ободряющим и поддерживающим, держа свои разочарования и одиночество при себе.

На третьей неделе она попросила, чтобы мы созванивались только раз в два вечера, и, как ни странно, предложила, чтобы это она звонила мне, а не наоборот. Так, по ее словам, я не буду отвлекать ее в неудобное время.

На четвертой неделе я получил только два звонка. Я старался отнестись к этому с пониманием: у нее было первое серьезное задание, и она работала в вечернюю смену, но было трудно. Я радовался тому, что в выходные прилечу к ней. Скучал по ней. Скучал по нам.

У судьбы же были другие планы. Мою запланированную поездку пришлось отменить в последний момент, так как Пенни сказала, что произошла вспышка гриппа, и больница переполнена пациентами. В учебном госпитале все работали как на шахте.

Эти выходные все же принесли определенные дивиденды. Заправляясь, я встретил своего старого приятеля, от которого отдалился за эти годы. Он и компания его приятелей каждую субботу вечером играли в покер в местном пабе. Он пригласил меня присоединиться к ним, и, учитывая, что мне надоело быть не у дел и забытым женой, я пошел. Компания была приятной. Мы сыграли несколько дружеских партий в задней комнате, а затем отправились в бар, чтобы выпить немного расслабляющего эля.

После многих лет, когда моя социальная жизнь состояла из соседских барбекю, небольших местных бистро семейного типа и мероприятий, ориентированных на детей, паб стал для меня своего рода открытием.

Я был ошеломлен количеством одиноких дам моего возраста или чуть моложе, смело подходящих ко мне и, откровенно говоря, пытающихся меня подцепить. Забавно, что после нескольких лет супружеского счастья и пеленок забываешь, что в барах происходят такие вещи.

Потребовалось три субботы и, признаюсь, куча других дней недели, когда было ясно, что Пенни не позвонит в этот вечер, прежде чем приставания стали достаточно регулярными, чтобы их нельзя было выдать за совпадение. Я спросил своего приятеля Джеффа, в чем дело.

– Майк, ты и впрямь не в теме, не так ли? Неужели ты не заметил, что в нашем возрасте одиноких женщин уже заметно больше, чем одиноких мужчин? То, что ты видишь, – это вдовы, брошенные ради более молодой модели, брошенные из-за кризиса среднего возраста, обманутые изменщиками.

– Но почему я?

– Да ладно, Майк. Ты так долго был женат, что твоя уверенность как мужчины неразрывно связана с тем, что думает и говорит твоя жена. Посмотрись в зеркало, а потом оглянись вокруг, приятель. Ты выглядишь лучше чем большинство, и из-за своей физической работы ты все еще худой и мускулистый. У тебя нет жены, которая мотается за тобой с дробовиком, и ты не сидишь дома с детьми. Дружище, если бы ты снял обручальное кольцо, то переспал бы с одной из них в течение двух часов, не использовав ни одной фразы в чате и не купив ни одной рюмки.

Я огляделся вокруг, заметив не один голодный взгляд. Джефф проследил за моим взглядом.

– Не хочу изменять Пенни, Джефф.

– Я это понимаю, но давай просто представим, что ты выставлен на продажу. На твоем месте я бы избегал слишком агрессивных. Они одеты так, чтобы убить сегодня вечером, чтобы найти мужчину. Черт, не хочется говорить об этом, но я думаю, что половина из них замужем и ищет быстрой интрижки. Хотя, если честно, то же самое можно сказать и о половине парней здесь.

– А теперь посмотри вон на тот столик. – Джефф указал на столик с уныло выглядящей женщиной лет сорока в окружении пяти подруг. – Грустная на вид женщина, вероятно, только что была обменена на более молодую модель и сейчас ее утешают подруги. Через несколько недель она вернется, захочет перепихнуться, чтобы убедить себя в том, что она все еще привлекательна, и что во всем виноват ее бывший муж, или отомстить. Если тебе нужен быстрый перепихон, возвращайся тогда или не показывай обручального кольца, когда в следующий раз придет одна из хищниц. Все зависит от того, чего ты хочешь. Если ищешь что-то более долгосрочное, то взгляни вон на тот столик.

Джефф указал на столик, за которым сидели четыре дамы примерно моего возраста. Они смеялись и хорошо проводили время. Из того, что я видел, было похоже, что у двух из них есть обручальные кольца, а у двух нет. Пока мы наблюдали, три из них обвели взглядом зал.

– Вот куда бы я посмотрел, если бы был холост. Это компания подруг по работе, решивших хорошо провести время вместе. Две из них замужем, но одну это не останавливает. Две других одиноки, но не отчаялись. Они могут воспользоваться случаем, но искать его не будут.

В этот момент мой мобильный телефон пиликнул входящим СМС от Пенни, где она извинялась и объясняла, что работает и не может сделать перерыв, чтобы позвонить мне. Я попытался быть благодарным за то, что она потрудилась написать сообщение, но это было непросто. Поскольку, чем дольше она отсутствовала, тем все реже и реже становились звонки и СМС, испытывать чувство благодарности было трудно. Но, по крайней мере, она даже не забыла подписаться словами «люблю тебя». Это было лучше, чем два ее последних сообщения. Я ответил быстрым «я тоже тебя люблю», прежде чем посмотреть на Джеффа, чтобы продолжить.

– Хорошо, я докажу, что я прав. Сними свое кольцо, затем иди в ближайшую к тому столику часть бара и закажи себе напиток.

Я сделал так, как он предложил. Прислонившись к стойке в ожидании обслуживания, я краем глаза наблюдал за происходящим. Мои локти опирались на столешницу не более шестидесяти секунд, когда вскочила одна из замужних, засовывая кольцо в карман. Она довольно смело спросила, не может ли она купить мне выпить, но потеряла интерес, едва я сказал, что женат. Должен признаться, я также сказал ей, что только что видел, как она снимала обручальное кольцо. Ей хватило приличия покраснеть. Остальные за ее столиком наблюдали за происходящим, и не успела она отойти, как ко мне подошла одна из незамужних.

Она подошла ко мне как раз в тот момент, когда бармен принимал мой заказ, затем подождала, пока принесут мой напиток, и только потом сделала свой заказ. Я оглянулся на их столик и увидел, что все бокалы наполнены как минимум наполовину, поэтому не удивился, когда моя новая соседка по бару поздоровалась и завела вежливый разговор. Быстрый взгляд сказал мне, что она не совсем в моем вкусе, и язык моего тела, должно быть, выдал меня, потому что вскоре она вернулась к своему столику с порцией напитков.

Я продолжал потягивать свой напиток, ожидая возвращения Джеффа из туалета, чтобы сказать ему, насколько он был прав, когда услышал позади себя тихое: «Привет». Повернувшись, я увидел вторую незамужнюю даму из-за того столика, уверенно смотревшую на меня. С моим новообретенным пониманием расклада, я догадался, что она создает возможность, но не будет расстроена, если из этого ничего не выйдет.

Если бы я был холост, эта девушка меня бы заинтересовала. Определить ее возраст было трудно. Она могла быть как моей ровесницей, так и моложе на пять-десять лет. Привлекательная, стройная, но не анорексичка, волосы мягкого медового оттенка, завивающиеся вокруг лица, и искренняя улыбка. Я взглянул на ее безымянный палец, но не увидел незагорелого следа, затем посмотрел на свой. Из-за своей работы я носил кольцо только на выход в свет, поэтому на моем пальце тоже не было следа.

Традиция требовала, чтобы я предложил ей выпить.

– Нет необходимости, – сказала она, подняв свой бокал и осторожно наклонив его в одну и в другую сторону, прежде чем сделать глоток.

В ее голосе чувствовалась уверенность в себе, что было очень привлекательно. Она – явно женщина, которой комфортно в своей шкуре. Затем мы начали непринужденную беседу обо всем на свете.

Через десять минут мне пришлось признаться, что я на самом деле женат, хоть и на мне нет кольца. Я мог бы и соврать насчет того, где оно и почему лежит в кармане, но что-то заставило меня быть предельно честным с Андреа, – как оказалось, так звали привлекательную блондинку.

Она расспросила меня о моем поведении, которое, на первый взгляд, было подлым и нечестным.

– Эй, в мою защиту скажу, что не далее как двадцать минут назад ко мне подошла одна из твоих подруг. Она была настолько откровенна, что даже не пыталась быть тонкой, снимая свои кольца и запихивая их в карман.

– Это – Кэрол. На самом деле она мне не подруга. Я познакомилась с ней только сегодня вечером. Она пришла со Сью, которая и есть моя подруга. Они работают вместе. Честно говоря, я тоже не могла поверить, когда это увидела. Это заставляет чувствовать некоторую жалость к ее мужу, не так ли?

Я кивнул.

– К твоему сведению, я снял свое не потому, что хочу потрахаться, а потому, что проверяю теорию моего приятеля Джеффа о том, почему женщины нашего возраста часто посещают бары.

Андреа долго смеялась, когда я подробно объяснил теорию Джеффа. В основном она была с ним согласна.

Дальше разговор перешел на Пенни.

– Моя жена уже почти два месяца как на шестимесячных курсах за пределами штата, и мне неприятно это признавать, но без нее я чувствую себя каким-то потерянным.

– Ты, должно быть, скучаешь по ней.

Я кивнул.

– Очень. Она занята работой и учебой, поэтому нам даже не удается часто разговаривать. Поэтому я и пришел сюда. Надоело сидеть одному и в одиночестве пялиться на четыре стены нашей гостиной.

– Так ты просто ищешь компанию? Никаких пикапов или отношений на одну ночь?

Я был несколько шокирован ее откровенным вопросом.

– Нет. Я однолюб. Но это не значит, что не могу наслаждаться женским общением и разговорами.

Андреа явно одобрила мой ответ.

– Ну, тогда давай продолжим разговор!

Разговаривать с Андреа было очень легко. Она рассказала, как они с мужем так много вложили в своих детей, пока те росли, что, когда гнездо опустело, они стали практически чужими. Полгода назад они решили полюбовно разойтись, и Андреа наслаждалась свободой, но если появится подходящий парень, она не исключала возможности отношений.

В итоге мы проболтали больше часа. Наконец, стало очевидно, что ее подруги уходят. Я видел, как Андреа раздумывает, остаться или нет, но в конце концов, решила уйти. Тот факт, что она хоть подумала остаться, я воспринял как комплимент, поскольку, зная, что отношения со мной не имеют перспектив, она, должно быть, просто наслаждалась моим обществом и разговором. После отказов Пенни это было освежающе.

***

Телефонные звонки Пенни стали еще более редкими и короткими. Мы общались по пять-десять минут два раза в неделю. Я сознательно выработал новое расслабленное отношение к жизни, отчасти для того, чтобы сохранить рассудок. Нет смысла бороться, Пенни это неинтересно. Пару раз, когда я упоминал об ослабевающих звонках, она говорила, чтобы я перестал быть таким ребенком и не пытался усложнить ей жизнь своими уговорами. Разве она не в той же лодке? Разве у нее и без моего нытья не хватает забот? Мои протесты, отрицание того, что я ною и что просто констатирую факты, остались неуслышанными, и в наказание я не получал от нее вестей в течение пяти дней.

Я отказалась быть несчастным. И мне надоело чувствовать себя разочарованным, бессильным и зависящим от прихоти Пенни, поэтому я стал ходить в бар несколько раз в неделю, чтобы просто поболтать с людьми и пообщаться.

Мое посещение Пенни на следующие выходные были «неудобными», так как у нее были задания. Это было больно. Мы в разлуке десять недель, а я оказался «неудобным». Я чувствовал, что я для нее не так уж и важен. Она явно не прилагала никаких усилий, чтобы найти время для меня, для нас. Даже не потрудилась за три последних разговора спросить, чем я занимаюсь.

Когда на следующей неделе она заявила, что страдает от обильных месячных и не в настроении принимать меня, я не удивился. На следующий вечер я нарушил протокол и позвонил ей на мобильный. Мне ответила одна из ее соседок по комнате, сказавшая, что Пенни приняла снотворное и легла спать, для спокойствия оставив свой телефон подруге.

Тем временем я был вполне доволен своей общественной жизнью. Это было гораздо лучше, чем сидеть дома в ожидании телефонных звонков, которые неизменно не приходили. Отсутствие телефонных звонков заставляло меня чувствовать себя влюбленным подростком-неудачником, сидящим у телефона.

Я присоединился к ночным соревнованиям по дартсу в четверг вечером, так как в одной из команд игрок перевелся в другой штат, и небольшие викторины во вторник вечером мне понравились гораздо больше, чем я когда-либо думал. Я познакомился с новыми и интересными людьми обоих полов, всегда говоря одиноким дамам, что женат и не заинтересован в измене.

Я часто видел Андреа, всегда подходившую поболтать, когда была там с подругами. Она начала проводить некоторое время с одним парнем и признала, что он достаточно интересен, чтобы завязать с ним отношения. Однако это продолжалось всего две недели, после чего он исчез. По ее словам, она не выдержала его натиска в плане секса, и он ушел. Ее это устраивало; он не прошел тест на серьезность.

Мы очень тщательно избегали серьезных разговоров о наших с Пенни отношениях, и Андреа ни разу не высказала своего мнения о Пенни или ее поведении, что меня вполне устраивало. Я был зол на свою жену и ее полное пренебрежение ко мне. Мы не виделись четырнадцать недель, а телефонные звонки продолжали оставаться редкими и короткими. Хуже того, когда мы все-таки разговаривали, я чувствовал, словно навязываюсь ей.

Конечно, она занята. Конечно, она взяла на себя сложную задачу, совмещая работу с учебой, но означает ли это, что я должен быть отброшен в сторону, забыт, как пара старых поношенных ботинок? Действительно ли регулярные короткие разговоры и обмен СМС могут настолько вредить достижению ее цели?

Чем больше времени я проводил с Андреа, тем больше она мне нравилась. Она была теплой и дружелюбной. Смешной и умной. Мне даже нравилось, когда она просила меня помогать ей. Это заставляло меня чувствовать себя полезным. Когда она подходила к новому парню в баре или подходили к ней, я ждал ее сигнала. Если она не была заинтересована, но ей было трудно уйти, она подавала мне знак, я подходил, целовал ее в щеку и давал парню понять, что мы – пара. Тот уходил, а я болтал с Андреа, пока он не покидал бар.

Меня беспокоило то, с каким нетерпением я ждал разговора с ней. Она была отличной собеседницей. Мы на самом деле разговаривали. Не флиртовали, если только не считать флиртом обсуждение Pepsi против Coca Cola. Никогда не было ничего неуместного. И все же я не мог отрицать, что чувствую разочарование, если на своих вечерах не вижу ее. Впервые в жизни я осознал, как можно соблазнить человека на роман. Внезапно приобрели смысл старые клише вроде «моя жена меня не понимает» или «моя жена меня игнорирует». Не то чтобы я считал измену нормальным явлением в определенных обстоятельствах, но у меня появилось совершенно новое понимание того, как человек может поскользнуться и впасть в измену.

У меня было искушение, очень сильное. Это была ситуация, в которой я никогда не думал оказаться, и с каждым днем моя способность противостоять искушению все больше ослабевала. До сих пор мне удавалось себя контролировать и не прикасаться к Андреа таким образом, который был бы неприемлем для женатого мужчины, но я не был святым или евнухом. С ежедневными напоминаниями о безразличии Пенни, я не знал, сколько еще смогу продержаться.

Я задавался вопросом, испытывает ли Пенни те же мысли и чувства, но почти сразу же отбрасывал эту возможность. Она слишком занята работой и учебой, чтобы скучать по мне, не говоря уже о том, что у нее нет времени на соблазнение другим мужчиной.

Тем не менее, мы прошли только половину ее учебного курса, и я понял, что должен что-то предпринять, иначе наш брак будет разрушен задолго до истечения шести месяцев, и я стану плохишем, на что никогда не представлял себя способным.

Я решил позвонить Пенни, не ожидая, когда она позвонит мне.

– Привет, милый. Я не могу долго говорить.

Я сдержал раздражение по поводу ее первой фразы. Злость не принесет пользы.

– Знаю. Кажется, ты всегда занята, но мне нужно, чтобы сейчас ты нашла время. Я буду краток.

Я услышал ее вздох нетерпения и проглотил еще немного раздражения.

– Пенни, перейду сразу к делу. У тебя больше нет времени на меня. Звонки становятся все реже и реже, и даже когда мы разговариваем, ты относишься ко мне так, словно я тебе мешаю. Ты отвергаешь мои чувства и потребности. Ты как будто забыла, что в нашем браке есть два человека. Да, я здесь, чтобы любить, поддерживать и ободрять тебя, но я также заслуживаю некоторого времени и внимания.

Если я надеялся, что мои слова дойдут до нее, то мне не повезло.

– Господи Иисусе, Майк. Что ты говоришь? Два? Я всю свою взрослую жизнь ставила свою семью на первое место. Теперь моя очередь.

– Ты говоришь так, будто я не ставил нашу семью на первое место, Пенни. Как будто я не жертвовал и не шел на компромиссы ради своей семьи. Я от многого отказался. Во всех отношениях ставил на первое место тебя и детей. Скажи мне, раз уж ты заговорила об этом, когда у меня была «моя очередь», потому что я думаю, что пропустил ее. Наверное, был слишком занят работой, чтобы это заметить.

– Я тоже! – вскричала Пенни. – Как ты смеешь намекать, что я этого не делала, ты, невежественный сукин сын?..

Следующие шестьдесят или около того секунд я не обращал на нее внимания, зная, что не хочу иметь воспоминания об оскорблениях, которые, как я знал, извергаются из нее.

Когда она выдохлась, я попытался еще раз.

– Пенни, наш брак в беде. Разве ты этого не видишь? Если все останется как есть, или даже, не дай бог, деградирует еще сильнее, у нас вообще не будет брака к тому времени, когда ты закончишь этот курс.

– Господи, мне надоело твое нытье и чувство вины. Повзрослей...

Я не услышал продолжения ее диатрибы, потому что бросил трубку. Это, должно быть, укололо ее совесть, потому что она тут же перезвонила.

– Послушай, прости, Майк, но ты должен понять, насколько это для меня важно. Мне это нужно. Наш брак в порядке.

Я не стал спорить с ней дальше. Она не слушала.

– Конечно, я тоже ужасно скучаю по тебе, и мне жаль, что тебе тяжело без меня, но в долгосрочной перспективе это будет для нас хорошо. Вот увидишь. Мы уже на полпути. Когда вернусь, я приведу в порядок дом, и ты снова будешь нормально питаться.

Ее тон застал меня врасплох. Она звучала снисходительно. Я почувствовал себя ребенком, которого ругают. Да, мне трудно без нее, но не так, как думала она. Похоже, она считала меня неспособной позаботиться о себе.

Я оглядел комнату. Она выглядела так же, как и всегда: чистой, аккуратной и организованной. Я прекрасно справлялся с повседневными делами. Моя одежда постирана, холодильник заполнен, полы и столешницы чистые, посуда вымыта. Она совершенно не поняла, в чем дело. Мне не хватает близости, общения. Я скучаю по своей жене, другу и партнеру по жизни. После двадцати восьми лет наша жизнь переплелась во всех аспектах, и ее отсутствие ощущалось так, словно отрезали часть меня.

Я издал звук, который она, похоже, истолковала как согласие.

– Хорошо, я рада, что с этим мы разобрались. Теперь мне и впрямь пора.

После того как она отключилась, в очередной раз забыв сказать, что любит меня, я взял ключи и отправился в паб. Возможно, холодный эль смягчит мое разочарование.

***

На половине первого бокала пива я понял, что совершил ошибку. У меня не было настроения для общения с людьми или разговоров. Я был обижен и зол. Беспокойство, обида и разочарование. Мое нутро переполнено слишком большим количеством эмоций. Они бурлили в моем животе, как пузырьки в стиральной машине. Даже приветливая улыбка Андреа не смогла поднять мне настроение.

Я допил последнее пиво и, поспешно попрощавшись, ушел и вернулся домой. Едва я вошел в дверь, как на мой мобильный пришло СМС:

Ты в порядке? Ты сегодня был сам не свой. Я волнуюсь. Позвони мне, если тебе нужно будет с кем-то поговорить.

Я уставился на сообщение. В глазах стояли непролитые слезы. Женщина, которую я знал всего два месяца, заботилась о моем благополучии больше, чем моя жена, с которой я прожил двадцать восемь лет.

Я сел на диван и впервые с момента знакомства с Андреа не знал, что ей ответить. Мне было страшно. Не слишком ли мы сблизились? Не виноват ли я в том, что вступил в эмоциональную связь? До сих пор мы никогда не говорили о Пенни или о состоянии моего брака, и я не рассказывал ей о том, в чем мне было бы стыдно признаться своей жене, но понимал, что должен быть осторожен.

Я в порядке. Просто плохой день. Увидимся в четверг, если будешь в пабе. Будь здорова, Майк.

Я долго смотрел на текст, проверяя и перепроверяя, что он был достаточно непринужденным, прежде чем нажать кнопку: «Отправить».

Я разогрел остатки пищи и съел их, стоя у раковины. Пока ел, я понял, что мы с Пенни так и не обсудили мой приезд в гости на следующие выходные. Пенни ничего не сказала, поэтому я решил заказать спонтанный билет на самолет на следующую пятницу. Я не мог ждать еще неделю, чтобы увидеть свою жену. Мне нужно было увидеть ее лицо, услышать ее смех и почувствовать запах ее волос, чтобы напомнить себе, как сильно я ее люблю.

Хотя возможность того, что Пенни будет плохо себя вести во время отсутствия, никогда не приходила мне в голову, я решил сделать свой визит сюрпризом. Таким образом, она не сможет отмахнуться от меня еще раз.

***

Наконец наступила пятница. Я уехал с работы пораньше и сразу же отправился в аэропорт. Все прошло гладко, и к шести часам вечера я появился на пороге дома Пенни.

На звонок открыла девушка, которую я узнал по голосу – это была Дженни, девушка, отвечавшая на звонки Пенни в тот день. Она провела меня в их маленькую гостиную и объяснила, что Пенни и другая их соседка по дому, Гейл, еще не вернулись из школы. Когда я достал из кармана свой телефон, она махнула мне рукой, сказав, что позвонит Пенни, и выглядела слегка взволнованной. Не успела она нажать три кнопки, как во входной двери раздался звук ключа.

Пенни, казалось, была приятно удивлена, увидев меня, и после короткого поцелуя убежала в туалет. Мне показалось странным, что она взяла с собой телефон, но поскольку надо мной нависала Дженни, я не стал комментировать. Мы с Дженни вели неловкую беседу, ожидая Пенни, которая, казалось, надолго задержалась в туалете.

Не успела она вернуться в прихожую, как помчалась по коридору в свою комнату, сказав мне, чтобы я продолжал разговаривать с Дженни. Дженни, казалось, расслабилась, и наш разговор стал менее натянутым. После моих вечеров в пабе разница в возрасте в двадцать с лишним лет меня не смущала. Пока мы болтали, я увидел, как Пенни отнесла в прачечную груз простыней и вернулась со свежими. Я улыбнулся. Пыталась ли она произвести на меня впечатление, как тогда, когда мы встречались?

Когда комната, очевидно, была приведена в порядок к удовлетворению Пенни, она пригласила меня принять душ и освежиться вместе с ней, прежде чем мы выйдем на улицу. Несмотря на морозный воздух, Пенни открыла в своей комнате окно, что показалось мне странным, поскольку я знал, что она ненавидит холод.

После трех с лишним месяцев отсутствия, увидев Пенни обнаженной, вода каскадами стекала по ее широким грудям, я возбудился. Мой член вел себя как Феррари – он разгонялся от 0 до 60 менее чем за три секунды. Я сделал предложение, но мне сказали подождать с десертом до конца ужина. Было уже поздно, и Пенни была голодна.

Нам удалось попасть в неплохой ресторан морепродуктов, о котором рассказывала Пенни. Когда Пенни рассмеялась над моей традиционной для ресторанов морепродуктов шуткой: «Не верьте сказкам о том, что устрицы являются афродизиаком. Я однажды съел двенадцать, а последние три не сработали». Я решил, что мое решение сделать ей сюрприз было правильным.

Мы хорошо провели время с двумя бутылками хорошего рислинга на двоих, но одна деталь омрачила вечер. Деталь, которая сделала этот вечер просто хорошим, а не отличным: Пенни постоянно прерывала наши разговоры, чтобы прочитать, а затем ответить на СМС. Я размышлял, стоит ли говорить об этом, ведь мы внушали нашим детям, что такое поведение грубо. Рискуя испортить вечер, я заговорил об этом.

– О, дорогой, ты ведь знаешь, что обычно я бы не стал заниматься подобным, но я здесь одна из старших учеников, и некоторые младшие смотрят на меня как на наставника. Я ненадолго.

И с этими словами она ответила на еще одно СМС.

В перерывах между поглощением лосося и СМС она спрашивала, как долго я намерен оставаться, поскольку у нее есть два задания, которые она должна выполнить за выходные. Я старался не чувствовать себя подавленным ее вопросом. Я едва успел приехать, а она уже сажает меня на самолет домой.

Несмотря на желание остаться наедине с Пенни, я не спешил за ужином, ухаживая за ней так, словно мы снова были молодыми влюбленными, а не старой супружеской парой, знающей друг друга вдоль и поперек. В итоге, когда мы рука об руку прошли семь или около того кварталов до дома Пенни, было уже одиннадцать.

На подъездной дорожке стояла вторая машина, которая, по словам Пенни, принадлежала Гейл. Гейл, как я узнал, подрабатывала официанткой, чтобы оплачивать свои курсы, и обычно заканчивала около десяти. В квартире было тихо, только свет в прихожей был включен для освещения, когда мы вошли.

После ужина и вина, не говоря уже о нашем предыдущем душе, я был возбужден, как баран с двумя членами. Время для ухаживаний прошло. Я подхватил жену на руки, отнес в ее комнату и бросил на кровать. После пятнадцати недель воздержания я боролся с желанием просто грубо взять ее. Обычно я так бы и поступил, но в тот вечер была какая-то странная атмосфера. Она весь вечер таилась на краю сознания. Казалось, что мы – чужие. Разговор во время ужина и прогулок туда и обратно был слегка натянутым, как будто у нас не так много общего, как всего четыре месяца назад. Грубо взять ее подразумевало фамильярность. Я же чувствовал себя так же, как и тогда, когда мы только встречались; короче говоря, я чувствовал необходимость произвести впечатление и удовлетворить.

Итак, когда Пенни лежала на кровати, уставшая и немного подвыпившая, я сорвал с нее трусики, а она сделала то же самое со своим топом. Она слегка запуталась, что позволило мне быстро раздеться. Перекинув ее лодыжки через плечи, я скользнул вверх, готовясь полизать.

Странно, но Пенни как будто сопротивлялась, крича, чтобы я ее просто трахнул. Это было для нее очень необычно. Обычно ей нравилось, когда я возбуждал ее орально. Я проигнорировал ее требования, решив сначала удовлетворить ее. Кроме того, к этому времени мой язык был похож на ракету, ищущую клитор. Ее ноги были напряжены как дерево. Вскоре я понял, почему. Там, где раньше был аккуратно подстриженный кустик, теперь была голая кожа. Я проверил всю область губами и языком и не обнаружил ни одной фолликулы. Только когда я пробормотал свое одобрение, она расслабилась и принялась за дело.

Это был не единственный сюрприз, который меня ожидал. Когда мой язык попал в точку, Пенни начала дергаться и громко стонать. Это было далеко от той Пенни, которую я знал, той, что всегда была в сексуальном плане немного сдержанной. Я всегда объяснял ее сдержанность строгим католическим воспитанием. Этим и троими детьми в квартире.

Новая Пенни веселилась и не обращала внимания на то, кто об этом знает. Даже когда мои уши были заткнуты парой бедер, ее стоны были громкими. Я едва начал входить в ритм, когда Пенни напряглась и выгнула спину, отчего ее попа оторвалась от кровати. Все это сопровождалось звуком, который был наполовину стоном, а наполовину криком. Это заставило меня почувствовать себя порнозвездой Роном Джереми в его лучшие времена.

Я был на неизведанной территории, когда Пенни расслабилась как тряпичная кукла, после того как кончила быстрее, чем я когда-либо видел, но ее восстановление и притягивание меня к своей груди было всем руководством, в котором я нуждался. Она притянула меня для поцелуя, одновременно маневрируя своей паховой областью навстречу моему проникающему члену. Выступ А совпал с прорезью В, и я вошел. Пенни издала еще один большой вздох и огромный стон. Думаю, она скучала по нашей сексуальной жизни так же сильно, как и я за время нашей разлуки. Я был на седьмом небе от счастья, когда начал выколачивать из себя все, на что был способен.

Говорят, что рай и ад разделяет всего лишь толщина молекулы. Это правда.

Как раз перед тем, как я полностью потерял контроль, раздался нетерпеливый стук в хлипкую внутреннюю дверь спальни. Незнакомый женский голос четко и ясно крикнул:

– Пенни! Джейк! Ради всего святого. Три ночи подряд? Мне нужно поспать, мать вашу.

Это был словесный эквивалент ведра ледяной воды, вылитого на мои гонады. Многие вещи вдруг обрели смысл. Бритый лобок, странная незнакомка между нами, сокращение телефонных звонков, противодействие каждый раз, когда я предлагал приехать в гости, внезапная смена постельного белья. Даже ее исчезновение в ванной на неловкое время, когда она впервые пришла домой и застала меня там. Я вполне мог представить ее в туалете, шепчущей своему парню об изменении планов. Неужели это с ним она переписывалась все то время, пока мы были в ресторане?

Моя эрекция испарилась. Пережаренные макароны были бы тверже моего члена. Он выскользнул из нее, влажно шлепнув меня по бедру, когда я высвободился. Я посмотрел в ее глаза и увидел в них ужас. Я увидел человека, который знал, что должен что-то сказать, и быстро, но не знал, какими словами воспользоваться, чтобы спасти катастрофическую ситуацию.

Я посмотрел на нее сверху вниз. Ее волосы были в беспорядке, макияж размазан. Ноги, которые я когда-то считал самыми длинными и красивыми на планете, были раздвинуты. Когда-то давно я бы счел ее позу сексуальной. Теперь же она вызывала у меня отвращение. Теперь она выглядела той, кем и была – прелюбодейной шлюхой. Теперь я видел только предательскую суку.

Инстинктивно я понял, что должен убираться оттуда, пока не взяли верх мои пещерные инстинкты, и я не причинил вреда. Она не стоила того, чтобы из-за нее садиться в тюрьму.

Быстро надев свою разбросанную одежду, я остался только с нераспакованной ручной кладью, которую нужно было закрыть и застегнуть. Все время, пока делал это, я избегал смотреть на нее. Я не мог; мой самоконтроль был достаточно слабым без того, чтобы его подстегивал ее развратный вид.

Пенни явно не осознавала, насколько я был близок к тому, чтобы поддаться своему негодованию по поводу ее предательства и причинить ей физическую боль, когда она начала на меня кричать. Слова я воспринимал лишь смутно.

– Шесть месяцев – это долго...

Тебя не было всего пятнадцать недель, сучка, и я подозреваю, что ты начала трахаться несколько недель назад. А что насчет меня? Разве я тоже не был один столько же времени?

– Все остальные студенты трахаются друг с другом...

У скольких из них дома есть мужья?

– Они заставили меня снова почувствовать себя молодой и свободной. А не кем-то на пороге бабушкиного детства...

Спасибо, что сказала мне, что есть не только старый добрый Джейк, сучка.

– Мы можем это преодолеть...

О нет, блядь, не можем.

По мере моего сбегания крики Пенни становились все громче и отчаяннее. С другой стороны двери я слышал все более обеспокоенное эхо. Наконец, с чемоданом в руках, в ботинках с развязанными шнурками и не оглядываясь через плечо, я открыл дверь. Она чуть не ударила меня по лицу, так как ее толкнули снаружи в то же время, когда я потянул ее изнутри. В результате я оказался лицом к лицу с молодой женщиной, которая, как я догадался, была Гейл. Через ее плечо я разглядел обескураженную Дженни.

Когда я проходил мимо недоумевающих соседок по дому к входной двери, я услышал:

– Кто ты, черт возьми, такой?

Перед тем как захлопнуть внешнюю дверь, я бросил через плечо:

– Бывший муж Пенни, – подчеркнув «бывший», и исчез в ночи.

Мне нужно было успеть на самолет, встретиться с адвокатом, расторгнуть брак, рассказать грустную историю родным, друзьям и близким, починить разбитое сердце и познакомиться поближе с медовой блондинкой в баре.