— Немедленно развяжи меня, сука! – в панике я задёргался, стремясь разорвать путы.

Синь неба надо мной заслонило лицо, оседлавшей меня дьяволицы: сияющие вожделением глаза, лягушачий рот растянувшейся в похотливой улыбке.

А ветер дул, а ветер выл

Ла ла ла ла ла

Ла ла ла ла ли

пташка кружит над Генри Ли

(Nick Cave ft. P.J Harvey - Henry Lee)

С того дня многое изменилось. Кошмары перестали терзать мой разум. Их место вытеснили радужные картинки прошлого: дом, отец, флот, Робина. Жизнь капитана пиратского корабля с вероятной виселицей в конце пути уже не казалась мне привлекательной. В новых мечтах я видел себя отважным адмиралом, мудрым политиком и счастливым мужем леди Робины Ли. Частенько, когда никого не было рядом, я доставал карточку и любовался ангельским ликом своей далёкой жены. И каждый раз мысль о Джейн выводила меня из благостного оцепенения, словно толчок тупорылой акулы под сердце посреди океана.

Любовница не вызывала у меня прежнего прилива желания, я даже стал чураться её компании. Занимаясь организацией ремонта корабля, я больше времени проводил больше время на берегу, в то время как Джейн дни и ночи напролёт не сходила с палубы «Бродяги», бросая на меня полные тревоги взгляды. И всё равно я не мог придумать, как мне избавиться от её назойливого внимания.

На кривых уличках Эссо я безуспешно искал Хокинса, но вчера он сам нашел меня. На минуту забыв о своём предательстве, я с гневом накинулся на него:

— На хрена было взрывать «Бродягу»?!

— Сейчас это уже не важно, сэр, – молвил он, отводя клинок моего ножа от своей груди. - Дело сделано. Вы приняли моё предложение?

— Да.

— Тогда слушайте инструкции...

План сводился к тому, что на следующий день вечером в условленном месте меня будет ждать шлюпка, которая доставит меня на флагманский корабль витанской эскадры. Затем я буду должен провести боевые корабли в бухту Эссо извилистым секретным фарватером, минуя коралловые рифы, названные пиратами Перстами Портовой Шлюхи.

***

И вот я навзничь раскинулся в траве на вершине холма, в тени могучего платана. Сердце под защитой синего пересмешника радостно билось - скоро, очень скоро я увижу милую Робину, а Пересмешник поцелует свою Малиновку. Я улыбался, вспоминая, как вскоре после свадьбы, Робина сделала себе над правой грудью татуировку малиновки в пару к моему пересмешнику, и частенько, играясь в постели, мы сочетали в объятиях своих нарисованных пташек. Как же счастливы мы были в те дни!

Неожиданно, сквозь шелест травы я услышал шаги и вскочил на ноги. На холм, слегка запыхавшись, поднималась...

— Джейн?!

Вначале я даже не узнал её. Девушка была одета в широкую синюю юбку, корсаж и белую сорочку, оставлявшую обнаженными плечи. Черт возьми, Джейн, которая все эти годы носила исключительно мужскую одежду, выглядела как дочка фермера или торговца на своём первом свидании. Она подошла ко мне, робко коснулась плеча.

– Привет! Уф! Словно дюжину марсовых одолела! Ник, я нравлюсь тебе в этом?

— О, привет. Хм-м. Ты выглядишь так необычно в этом. .. платье.

Озадаченный, я терялся в поисках правильных слов. В метаморфозе её облика было что-то неправильное. Платье, хотя и выглядело весьма пристойно и опрятно, вызывало впечатление, что надето оно явно с чужого плеча, и Джейн чувствует себя в нём крайне неловко. Впечатление усиливали тихий голос, застенчивая улыбка, нерешительные скованные движения. Всё это ничуть не походило на прежнюю Джейн, девушку-пиратку, отважную и дерзкую, ловкую и стремительную, шумную и острую на язык.

— Как ты нашла меня?

– Бабушка подсказала, где искать, - потупив взор, призналась она.

При упоминании о старой ведьме сердце ёкнуло в тревожном предчувствии. И вообще появление Джейн путало все мои планы. Хотя, до назначенной встречи и оставалось достаточно времени, но я не представлял, как вести себя с бывшей любовницей? Мелькнула шальная мысль, что если бы сейчас со мной оказалась прежняя Джейн, то после горячей случки, я бы спустился с холма Ником Пересмешником, послав Витанию властвовать над любыми морями, кроме тех, что вокруг нашего острова.

Но, глупец, какой ещё Ник Пересмешник, что взбрело тебе в голову?! Ведь на том берегу океана тебя ожидают слава и богатство, а в уютном доме ждёт красавица Робина! Но как избавиться от Джейн?! Она не уйдёт по доброй воле! Надо что-то делать! Связать и оставить здесь? Или убить? Что?! Нет, только не это! А почему нет?! Ведь она не должна знать о моём бегстве! Господи, вразуми! Мысли прыгали места на место, словно белки по ветвям деревьев.

— Что у тебя здесь? - я указал на корзинку в её руках.

— Вино, сыр, мясо. Я принесла тебе обед, – девушка обрадовалась вопросу, прервавшему долгую паузу, опустилась на траву и принялась выкладывать на чистую холстину хлеб, сыр, ветчину, зелень и вино. - Ты голоден?

От запаха еды засосало под ложечкой, но я стоял, растерянно глядя на Джейн у своих ног. В линии плеч, наклоне головы, движениях рук, нарезавших куски снеди, сквозило то же несогласие с новой ролью, которую она непонятно, зачем приняла на себя.

— Выпьешь? – предложила она и протянула мне стакан, до краёв наполненный вином.

Сделав глоток, я опустился на траву рядом с ней и с жадностью накинулся на сочные куски буженины, без разбора чередуя их с ломтиками ароматного сыра и пучками зелени. Вино разогрело кровь, моё настроение заметно улучшилось, и я с интересом разглядывал Джейн в девичьем наряде: низкую линию декольте, контуры острых грудей и тёмные пятнышки сосков проступавшие сквозь белый ситец сорочки, соблазнительный изгиб бедра под тонкой тканью юбки. Что ни говори, а в женском платье есть свой шарм! Завалившись набок, я потянулся рукой к её лодыжке. Джейн, словно бы не замечала моего интереса, отщипывала кусочки сыра и отправляла их в рот, запивая маленькими глотками из своего стакана. Она изучающе смотрела на меня, собираясь сказать что-то важное, но не знала с чего начать. Наконец, сглотнув ком в горле, она решилась:

— Пересмешник, ты решил сбежать с острова? Ведь ты уже договорился с витанцами. Когда они нападут на Эссо?

— Что?! – хмеля в голове как не бывало.

Я вскочил на ноги, опрокинув стакан, и вино расплескалось вокруг. Бордовые капли стекали по стеблям травы, белая холстина покрылась кровавыми пятнами. Джейн по-прежнему сидела, подобрав под себя ноги, по-прежнему внимательно глядела на меня.

— Нет, конечно!.. Как ты узнала? Кому ты уже рассказала?!

Мои руки дрожали. Я огляделся вокруг. Никого. Это хорошо! Но что делать?! Господи!?

— Догадалась, но я никому не сказала ни слова.

У меня отлегло от сердца – никто не знает, значит, ещё не всё потеряно. Но вдруг всё же она расскажет кому-нибудь?! Да хотя бы своей сумасшедшей бабке!

— Пересмешник, почему ты уходишь без меня? – Джейн задала вопрос, который я совсем не ожидал услышать.

— Глупости! С чего ты так решила?

– Ник, я нашла карточку в твоей куртке.

Моя рука дёрнулась, нащупывая фотографию в кармане. Широкий рот Джейн искривился в печальной улыбке.

«Она всё знает! – коротенькая мысль пульсировала в висках. - Убить, убить, убить!»

— Ты хочешь меня бросить? Почему? Разлюбил меня, или женщины в платьях теперь нравятся тебе больше? - она придвинулась ко мне, а в голосе звучала мольба и надежда. - Если захочешь, я буду одеваться, как та леди. Ты же купишь мне много красивых белых платьев?

Я видел, что в душе Джейн борется сама с собой - неуверенная дочка торговца с гордой и отчаянной пираткой, которая никогда не стала бы просить, а просто взяла бы своё или погибла в бою.

— Джейн, понимаешь, гхм-м.

Во рту у меня пересохло, а бутылка на земле была пуста.

— У тебя ещё осталось вино?

Джейн вздрогнула, в некотором раздумье посмотрела на меня, а потом достала вторую бутылку и протянула мне. Справившись с пробкой, я одним глотком, прямо из горла, осушил содержимое почти наполовину. Вкус у этого вина был необычным, но оно придало мне храбрости.

— Джейн, ты другая, – начал я. - Ты. ..

Договорить не успел. Мир вокруг закружился, ноги покосились, и я рухнул в траву навзничь.

— Я тво-я Лас-ка! – услышал я, словно сквозь воду, протяжные упругие звуки.

— Ты-ы отра-а-ви-ла-а ме-ня-я?! – мои слова такой же растекались вибрирующей волной.

— Это-о не-е я-а-дд – услышал я, проваливаясь во небытие.

Когда я очнулся, то почувствовал, что лежу, распластавшись на спине, и не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Метнулся взглядом по сторонам, увидел, что руки привязаны к колышкам, вбитым в землю. Попробовал согнуть ноги – безрезультатно. Сердце колотилось в панике, в голове царил сумбур и лишь необъяснимый и неуместный сейчас прилив желания внизу живота рвался в мой разум, подобно дерзкому пирату на ложе девственницы.

— Немедленно развяжи меня, сука! – в панике я задёргался, стремясь разорвать путы.

Синь неба надо мной заслонило лицо, оседлавшей меня дьяволицы: сияющие вожделением глаза, лягушачий рот растянувшейся в похотливой улыбке.

— Тс-с! «Ложись со мной, милый Генри Ли, и будь со мной всю ночь... - Джейн мурлыкала нараспев какую-то песню. – Ищи, дойди хоть до края земли, нет той, чтоб сравнить со мной!»

И сейчас это было правдой. Наливаясь могучей силой, мой член рвался наружу, едва сдерживаемый ткань штанов. На помощь ему устремилась моя наездница, её проворные пальцы вслепую боролись с застёжкой пояса. Скорее мешая, чем помогая Джейн, я двигал задницей, гонимый стремлением побыстрее выпустить на свободу свою деревенеющую плоть.

— Я знаю, что ты сейчас жаждешь больше всего на свете! – ворковала Джейн мне прямо в ухо. - Знаю! И я тоже хочу тебя!

Она нетерпеливо задрала юбки до пояса и твёрдой рукой направила моего освобожденного великана внутрь себя. Готов поклясться, что в этот момент видел, как маленькая синяя ласка, набитая на её плече, раздвоилась и быстрой тенью скользнула по руке к низу моего живота.

Неторопливо покачивая бёдрами, Джейн рывком разорвала ворот моей рубашки и обнажила татуировку пересмешника на груди. Глядя на вздымающуюся дыханием грудь, мне мерещилось, что вольная пташка вот-вот взовьётся и унесётся в небесную синь. И тут - цап-царап! Острыми кончиками ногтей Джейн перечеркнула татуировку, затем ещё раз, и выступившие алые капли образовали на моей груди пунктирную решётку царапин. Пересмешник в клетке! Больно? Нет! Да какое мне дело до каких-то царапин?! Мой разум был уже заражён новой страстью. Я не мог оторвать взгляда от сладостного безумства, что вытворяла Джейн на моём члене то дразня, то лаская, то насилуя меня.

С бесстыдно обнаженными бедрами, нанизанная на член, она изгибалась назад, словно взводя напряженную пружину, до той самой тютельки, когда головка готова вот-вот вырваться из теснин её влагалища, и в последний момент срывалась, соскальзывая вниз по блестевшему от влаги стволу. Она толкалась бедрами, крутила задницей, урча похотливой кошкой и размазывая капли крови на моей груди.

Я готов был взлететь ей навстречу, но лишь бессильно бился, стреноженный по рукам и ногам, и тогда я заорал, обезумев от сладостной пытки:

— Давай, дикарка, вскачь верхом! Оставь сомненья на потом!

Мне чудилось, что это не Джейн, а её дьявольский фамильяр резвиться с мной. Призрачная юркая ласка, вторя своей хозяйке и шалея от вседозволенности и озорства, прыгала и скакала вокруг древка моей вздыбленной плоти. Хищный зверёк то скользил вверх-вниз упругой волной, то шелковым поясом с силой обвивался у корня ствола, то замирал, дразня шорохом прикосновений нервного меха.

Завороженный этими видениями, я очнулся лишь, когда почувствовал пульсирующий ток, исторгаемого мной семени. Джейн отвечала мне сокращениями мышц влагалища. Затем уставшая и потная она прильнула к моему плечу:

— Тебе понравилось?

— Ты волшебница, Ласка. Ещё никогда не было так сладко. Но зачем ты связала меня?

— Хотела показать, как я люблю тебя. – лицо Джейн светилось счастливой улыбкой, её шепот заполнял мой разум, словно туман низину.

– Останься со мной. Я сделаю тебя королём пиратов! – она приподняла голову, её глаза горели азартом. - Парни пойдут за нами! Такого ещё не бывало, но ты будешь первым! Король Пересмешник Первый! Хочешь?! А я стану твоей королевой.

— Нет, Ласка, нет, – я искал тропинку к разуму Джейн. - Пойми, ведь мой родной дом на другом берегу.

— А тогда возьми меня с собой! Пересмешник, кроме тебя мне никто не нужен. Возьми с собой, куда захочешь! Я буду всем для тебя.

Боже! Что мне ответить, глядя в эти светящиеся любовью и надеждой глаза?

— Прости, Ласка, но я не могу взять тебя с собой. Там за морем у меня есть жена. Она ждёт меня на склоне прекрасного холма.

— Нет! Это не правда! – в отчаянии закричала Джейн.

Её глаза наполнились слёзами, кончик носа покраснел, широкий рот искривился гримасой безнадеги – я никогда не замечал, что у неё такое некрасивое лицо.

— Это правда! Ты же сама видела тот снимок, - мой голос окреп. – Пойми и прости.

— Понять? Простить? А как же я?! – Джейн выпрямилась, в её руке хищно блеснуло лезвие маленького ножа.

— Хватит играть. Джейн, развяжи, - я с тревогой смотрел на нож. - Отпусти меня.

— Отпустить? Нет. Нельзя, – она отрицательно помотала головой, горючая слёза сорвалась с её щеки и обожгла мою щёку. – Никогда! Пересмешник, ты только мой!

Рука ножом нерешительно опустилась вниз. Нетвёрдый удар скользнул по ключице и рассёк кожу неглубоким порезом. Я дёрнулся, обжигаемый болью.

— Не делай этого! Пощади! - взмолился я, пытаясь вырваться из пут. – Отпусти! Я ведь больше не люблю тебя!

Джейн перевела обезумевший взгляд с раны на моей груди на окровавленный клинок, наклонилась, поцеловала в губы:

— Не любишь?! О, как ты красив, проклятый! – и, выпрямившись, она ударила ещё раз и ещё, и ещё...

Призрачный зверёк внутри меня, вскочил, встопорщил шерсть на загривке, ощерился и острой болью рванулся к сердцу. Мой рот заполнился соленой влагой с привкусом железа, она стекала с уголков губ. Я силился подняться, стряхнуть с себя эту дьяволицу, но лишь беспомощно дергался на земле.

— Малиновка ждёт меня, – хрипел я, выплёвывая кровавые сгустки. – Пощади! Ласка! Пощади!

— Малиновка?! Ты никогда не увидишь свою Малиновку! Слышишь, никогда! Пересмешник, ты никуда не улетишь! Ты навсегда останешься здесь!

Джейн неистово вгоняла нож раз за разом, пронзая мою грудь в разных местах. Кровавое безумие плясало в её глазах.

Вдруг я услышал вскрик – её ладонь, скользкая от крови, чиркнула по лезвию, перерезав сухожилия на пальцах. Багрово-грязную маску её лица перекосила гримаса боли. Но это не остановило обезумевшую Джейн. Хлюпая покрасневшим носом, она перехватила рукоятку ножа здоровой рукой и, надавливая ладонью искалеченной руки, вонзила стальное лезвие глубоко в мою грудь, в самый центр нарисованной птицы. Боль! Адская боль и. .. темнота.

...

И только блуждающий средь потусторонних теней, оказавшись рядом, мог бы увидеть, как окровавленный пересмешник взмахнул истерзанными крыльями над бездыханным телом и призрачной тенью устремился в синь неба, а вслед за ним из разверстой раны взметнулся другой призрак. Хищная зверюга с длинным пушистым хвостом, вытянувшись в прыжке, ловко сбила взлетевшую птицу, приземлилась на грудь мертвеца и, держа в пасти добычу, по окровавленной руке взобралась на плечо хозяйки.

***

— Она ещё какое-то время сидела, склонившись над ним, целуя и что-то шепча. Затем подтащила тело к обрыву и столкнула. Признаться, я думал, что она бросится вслед за ним. Ветер толкал её в спину, но словно дьявол пригвоздил чертовку к обрыву. Я уверен, что она сошла с ума, сэр. Я прятался в кустах, но хорошо видел её обезумевший взгляд. Точно слепая она прошла буквально в двух шагах от меня, что-то бормоча себе под нос. Я разобрал лишь: - «Улёгся - лежи, милый Генри Ли, отвалится плоть с костей, а та, из весёлой зелёной страны, пусть ждёт от тебя вестей!» Сейчас Джейн держат в каземате форта, и вряд ли она избежит петли...

— Прекрасная работа, Хокинс. Одним ударом – все проблемы. Теперь у этих разбойников нет командира, способного организовать оборону города, да и «Бродяга» не так опасен без Пересмешника.

— Сэр! Благодарю, сэр. Но кто же теперь проведёт «Ройял Соверен» и всю нашу эскадру через коралловые рифы?

— А это? Как они их называю? Персты Шлюхи! Оригинально. Тут нам поможет рулевой с «Бродяги», Бонэм, кажется. Вон он, внизу.

Хокинс взглянул на палубу и узнал в окровавленном чернобородом детине, привязанном к грот-мачте, того кто пытался встрять в их с Пересмешником разговор в таверне.

— Парни Гаррисона похитили его вместе с женой пару дней назад. Для подстраховки, так сказать. Оказалось, Бонэм очень любит свою Мери. Хе-хе. Ребята, правда, немного перестарались с ней. Но ведь главное, чтобы все остались живы, . .. на какое-то время. Уверен, что завтра он согласиться провести нашу эскадру в Эссо. Иначе быть ему вдовцом.

— Сэр! А что же будет теперь с семьёй лейтенанта Ли, что скажет его отец?

— Лорд Ли обвинён в заговоре и казнён три месяца назад. Наследником объявлен двоюродный племянник лорда Ли, мистер Памкинс, кстати, он муж моей дочери.

— Понимаю. А миссис Ли?

— Увы, Хокинс, увы. Робина Ли скончалась ещё полтора года назад. Бедняжка не перенесла известия о гибели мужа. Ведь тогда все и вправду считали лейтенанта погибшим.

— А? А как же письмо, что я передал Пересмешнику?

— Ну, тут вообще всё просто. Мой секретарь легко подделает любой подчерк. И вообще, довольно расспросов, Хокинс. Я проголодался. А вы отправляйтесь писать отчёт. И послушайте, Хокинс.

— Да, сэр?

— Не стесняйтесь в описаниях. .. хм-м... Нашей королеве-девственнице нравится читать о всяких куртуазных непристойностях.

Проходя по шкафуту на бак, Хокинс встретился взглядом с Бонэмом и похолодел. В заплывших от побоев глазах не было страха, лишь нескрываемая презрение и ненависть, и Хокинс с ужасом понял, что в душе рулевой «Бродяги» уже навсегда простился со своей женой...