Бричка подъехала к парадной ровно в восемь. На этот раз девушка сама вышла из неё и уверенным шагом направилась в дом. Я слышал, как громогласный Георгий поздоровался с гостьей, приняв из её рук верхнюю одежду. Вскоре по лестнице застучали лёгкие шаги, и в дверь моего кабинета тихо постучали.

— Да-да...

— Добрый вечер, доктор. Я пришла... – тихо поздоровалась Кати́, когда её мордашка показалась в дверном проёме.

— Конечно, сударыня, жду вас. Проходите, пожалуйста, раздевайтесь... – я старался говорить максимально обыденным тоном, хотя давалось это непросто.

К её визиту всё было готово. На кушетке заправлена ярко-белая накрахмаленная простыня, в изголовье – небольшая подушка. А на углу стоял тот самый деревянный ящичек с иероглифами.

Однажды мне уже доводилось проводить курс подобной терапии в отношении жены одного банкового магната. Однако то, что предстояло теперь, требовало особой тщательности и деликатности.

Пока намывал руки, стоя у умывальника, я велел девушке зайти за ширму и полностью раздеться. Она так и сделала, однако лечь на кушетку сама не решилась. Я застал её совершенно нагую, стоящей и рассматривающей заветный ларец. Её длинные светло-русые волосы скрывали спину почти полностью. Красивые волнистые локоны доставали кончиками почти до самой попки.

— Что ж, Кати́... Прошу, располагайся. – я указал рукой на приготовленное для неё место.

— Сюда? – с едва заметной ноткой сомнения переспросила пациентка.

— Разумеется. – сказал я и поправил немного подушку. – Как ты себя сегодня чувствуешь, никаких жалоб нет?

— Нет-нет, всё хорошо. – ответила девушка, укладываясь на кушетку.

Она легла головой на подушку, вытянулась как струна, расположив руки по швам, и смотрела на меня несколько смятённым взглядом.

— Тебя что-то смущает? – участливо поинтересовался я, взяв в руки бутылочку с густой прозрачной жидкостью.

— Просто... Лежу, как будто в постели, даже подушка есть, но только без одеяла.

— Тебе холодно?

— Не знаю... Вроде бы, нет...

— Тогда, пожалуй, начнём. Первым делом я проведу для тебя сеанс расслабляющего массажа. Ты же любишь массаж?

— Не знаю, я не пробовала...

— Не переживай, тебе понравится. Повернись сейчас на живот и постарайся расслабиться.

Девушка ловко перевернулась и улеглась, обняв руками подушку. А я капнул немного масла себе на руки растёр его. Затем нанёс с десяток капель девушке на спину вдоль позвоночника. Приятный цветочный запах заполнил комнату.

Мои тёплые пальцы коснулись девичьего тела и стали мягко, но упруго скользить и надавливать. Я всегда начинаю с плечевых мышц, от основания шеи.

— У-у-ффф... Как приятно!.. – почти отозвалась Кати́ тихим довольным стоном.

Затем я переместился на шейный отдел спины и принялся тщательно втирать в её бархатистую кожу каждую капельку ароматного эликсира. Постепенно мои руки смещались всё ниже. Уделив должное внимание грудному и поясничному отделу, я медленно подбирался к крестцу и копчику.

Его окончание было скрыто меж двух округлых половинок. Мне пришлось чуть вторгнуться вглубь этого пространства, чтобы помассировать чувствительные нервные окончания. В первый момент девчонка немного дёрнулась и хихикнула от щекотки, но тут же снова расслабилась и ещё больше разомлела.

Переусердствовать со стимуляцией этой эрогенной зоны я пока не стал. Лишь номинально помял нежные ягодицы и плавно переместился на заднюю часть бёдер и икры. Закончил первую часть сеанса я растиранием стоп и пальчиков ног.

— Ты там у меня не заснула? – спросил я, перестав касаться красивого юного тела.

— Не-е-ет... – раздалось в ответ сонным голосом.

— Тогда давай, повернись-ка теперь на спину, и мы продолжим...

Девушка нехотя пошевелилась и приняла на кушетке первоначальную позу. Её красивые молодые груди смотрели на меня столбиками стоячих сосков. Одна из ладошек легла на живот, а другая, будто невзначай, накрыла безволосую девичью прелесть.

Я взял их обе за запястья и властно, но бережно уложил снова на простыню вдоль туловища. Мой намётанный мужской взгляд уловил тонкую полозку блестящей влаги, выступившей вдоль кромки пухленьких половых губ. Это означало, что я всё делаю правильно. А главное – что верен и поставленный мной диагноз.

Мои пальцы принялись теперь разминать мышцы грудной клетки. А вскоре перенеслись на рёбра и в область солнечного сплетения. В отличие от спины, здесь человеческое тело гораздо чувствительнее. Поэтому и прикосновения мои стали ещё более щадящими и мягкими.

Глаза Кати́ были прикрыты, но я всё равно знал, что она наблюдает за мной сквозь узкую щель между ресниц. Нарочно обойдя вниманием при массаже груди и область паха, я неспешно пальпировал девичьи бёдра и голени. Дыхание девушки было ровным и глубоким. Я очень старался своими действиями и поведением внушить ей доверие и как можно больше расположить к себе.

— Спасибо, доктор. – голос пациентки был тихим и расслабленным. – А Вы были правы, массаж – это великолепно!

— Я очень рад, что не разочаровал тебя. – отозвался я, разминая натруженные пальцы рук. – Если ты готова, теперь мы можем приступить и к основной процедуре.

— Неужели? А я уж боялась, сейчас Вы скажете, что на этом всё, и мне пора одеваться и уходить... – в голосе девушки читалось наигранное разочарование.

— Гм! Мне нравится твой настрой. И раз так, я попрошу тебя сейчас принять позу, как показано вот на этом рисунке.

Я показал Кати́ тыльную сторону крышечки от ларца и указал на первую иллюстрацию. Девушка внимательно посмотрела на изображение, потом вопросительно приподняла одну бровь и перевела взгляд на меня.

— Прямо... вот так?

— Именно. – прикрыв глаза, я многозначительно кивнул.

Лёжа на спине, девушка свела стопы одна к другой и максимально придвинула их к себе. Бёдра при этом широко разошлись в стороны, открыв обзор, а главное – доступ к её самому интимному месту. Даже привыкшей в последнее время к эпатажу Кати́ было сейчас весьма неловко лежать передо мной в столь развратной позе. Но и этот психологический фактор тоже был частью моей терапии.

Нарочито неспешно я нацепил на нос своё пенсне, уселся на табурет возле кушетки и снова взял в руки ту самую коробочку. Откупорил первый из двенадцати небольших пузырьков и выцедил щедрую порцию зеленоватой маслянистой субстанции себе на подушечку среднего пальца.

— Ммм!.. Как пахнет! – восхитилась пациентка, послушно продолжая лежать передо мной с широко раздвинутыми ногами.

— Да... – согласился я, – чувствую здесь мяту, календулу... и что-то ещё...

— И что с этим нужно делать? – слащавая ухмылка скользнула по юному личику.

— Это полагается плавно втирать в особо чувствительные точки на твоём теле. И, если позволишь, я начну прямо сейчас.

Кати́ утвердительно кивнула в ответ и закрыла глаза. Я склонился над ней. Свою левую руку я завёл девушке под колено, а запястье правой положил на низ живота. Кончик моего пальца, умасленный целебным снадобьем, плавно опустился и едва ощутимо соприкоснулся с тёплым розовым бугорком в верхней части её раскрытой шкатулочки.

Очень медленными круговыми движениями я стал равномерно распределять маслянистую массу по эрогенной зоне юной прелестницы. Постепенно амплитуда этих движений нарастала, а сила надавливания увеличивалась.

Спустя примерно минуту я уже смело массировал возбуждённый похотник, монотонно и неторопливо охаживая его со всех сторон. Молодые бартолиновы железы охотно отозвались на эту стимуляцию и стали обильно выделять скользкий секрет. Смешиваясь с масляной основой, он создавал идеальную среду для скольжения в столь чувствительном месте.

Целебный сок календулы обеспечивал защиту от бактерий, а мятные пары создавали приятный холодок, купируя гиперчувствительность. Состав каждого пузырька в той коробке различался и был тщательно подобран для каждой из двенадцать запланированных процедур.

Целью первой было, прежде всего, научить пациентку расслабляться и доверять доктору. А для этого требовалось время. Поэтому состав первого снадобья позволял долго, размеренно и неторопливо стимулировать эрогенные зоны, обеспечивая лишь комфорт и максимум приятных ощущений.

Но уже минут через пять Кати́ задышала глубже и чаще. Это означало, что пора пустить вход и пальцы моей левой руки, которая всё это время тихо лежала на простыне в непосредственной близости от зоны воздействия.

Большим и безымянным я ещё шире раздвинул пухленькие валики, а указательным и средним стал поглаживать вверх-вниз увлажнённые нежные лепестки. Когда же мои персты встречались со средним пальцем правой руки, массировавшим на клитор, девушка испытывала особенно яркие ощущения, от которых стала тихонько постанывать.

— Ммм... да-а-а... вон там... да-а-а... как приятно... – раздавался её едва слышный шёпот.

Я ничего не отвечал, но продолжал прилагать все свои умения при тактильном воздействии мерно похлюпывающей в моих руках юной вагины. Монотонность и размеренность моих усердий в чувственном девичьем межножье очень скоро были вознаграждены. Стоны Кати́ становились всё громче и явственнее, а по всему телу стала пробегать мелкая дрожь.

Руки девушки, всё это время покорно лежавшие на кушетке, пришли вдруг в движение и принялись отчаянно царапать простыню, стараясь ухватить и сжать пальчиками белую ткань. И чем монотоннее были мои стимуляции истекающей любовным соком прелестной шкатулочки, тем яростнее становились эти сладострастные судороги.

Известно, что порог наслаждения, при котором возникает разрядка, у каждой женщины индивидуален. И чем он выше, тем ярче бывают ощущения при любовном экстазе. У Кати́ этот порог оказался просто запредельным. Мне стоило немалых стараний её к нему подвести.

Но когда это случилось, успех превзошёл все мои ожидания. По плоскому молодому животику побежали часты волны, а внутренняя часть бёдер затряслась словно от электрического разряда. Отчаянно суча обеими руками, девушка запрокинула назад голову, выгнулась дугой, вся затряслась и громко заголосила, излившись мне на руки коротким горячим фонтанчиком...

Я плотно зажал причинное место страстной бесстыдницы своей ладонью и терпеливо ждал, пока она насладится оргазмом и успокоится. Когда сладострастная агония утихла в её красивом теле, я накрыл её по плечи чистой простынёй и какое-то время не беспокоил. Умиротворённая улыбка долго не сходила с её красивого личика, и мне даже показалось, она ненадолго задремала.

— Я... Мне кажется, я кое-то сейчас вспомнила! – неожиданно почти вскрикнула спустя какое-то время Кати́ и резко приняла сидячее положение.

— Вот как? – удивился я.

— Да!.. Я... и не знала, что такое возможно. Я думала... я никогда больше такого не испытаю. И это ужасно меня злило! Понимаете?!

— Погоди, нет, не понимаю тебя. Что же такое ты вспомнила?

— Вспомнила, как переживала подобное. И уже не раз. Это было там... где я была, пока тут меня не было.

— Ты вспомнила, где была? – я всё ещё искренне ничего не понимал.

— Нет, само место я не помню. Но там со мной такое уже проделывали. Причём по несколько раз на дню! Это было мучительно и приятно одновременно.

— Тебя кто-то мучал, Кати́?! Скажи, кто это был? Как он выглядел?

— Нет-нет, лиц я не помню. Помню только эти их... – девушка осеклась, подбирая подходящее слово.

— Истязания? – подсказал я неуверенно.

— Ну... наверное. Сначала это было странно и один раз даже очень больно. Я сопротивлялась и плакала. Но очень скоро привыкла и уже не могла без этого обходиться.

— Хочешь сказать, тебе стало нравиться?!

— О да! Ещё как! Я ждала, когда они снова начнут со мной это делать. И мне всё было мало, хотелось ещё и ещё!..

— А тебя стали ограничивать, не давая достичь желанной разрядки?

— Угу... Помню даже, как умоляла их продолжать, но они всё равно прекращали, а я потом опять плакала...

— Кати́... ты всё время говоришь «они». Опиши мне, кто это был? Как выглядели? Во что одеты? Быть может, они называли друг друга по именам?.. – спросил я после недолгого молчания.

— Нет, ни лиц, ни голосов никого из них я не припомню. Одежда... – тут девушка немного нахмурилась, – Нет, тоже не помню.

— Но, пожалуйста, постарайся вспомнить хоть что-то...

— Помню, что я лежала на спине... а они медленно ходили вокруг, смотрели на меня сверху. И оттого казались мне очень высокими.

— Так вот ходили и смотрели, ничего не говоря?

— Да. Просто делали со мной что им хотелось...

— И теперь, вернувшись домой, ты истово ищешь похожих ощущений?

— Да... Вы верно угадали. Вы же можете это вылечить, доктор? Это ведь бывает просто невыносимо! – девушка была готова разрыдаться.

— Кати́, душа моя... – я присел на кушетку рядом с девушкой. – Всё, что я могу тебе сейчас сказать, – ты обязательно поправишься! А если уж совсем откровенно, то ты и сейчас здоровее многих здоровых.

Последнюю фразу я произнёс заговорщическим полушёпотом. Укутанная лишь в простыню голая девчонка в ответ прильнула ко мне, доверчиво положив голову на плечо.