Предупреждение. Тем, кто ищет крышесносной порнографии, читать не стоит. Зря потратите время.

Предисловие. Это повествование родилось как побочная ветвь «Побочного эффекта». По жанру — не то порнографическая фантастика, не то фантастическая порнография. Не знаю.

В общем, как читатель поймёт.

3

— Дорогая Анна Викторовна, — спрашиваю хозяйку «Пигмалиона», когда садимся в машину, чтобы проехать четыреста метров до вертолётной площадки (после сказочной ночи ноги подгибаются у обоих!), — утолите моё любопытство: что за дикие имена вы дали неграм, говорящим по-русски не хуже нас?

— Это, дорогой Иван Сергеевич, — отвечает она в тон, — долгая и невероятная история. Вы не поверите.

— Расскажи, Анечка. Ведь то, что я увидел и испытал вчера, ещё позавчера представить себе не мог!

— Как думаешь, Ваня, существуют параллельные реальности?

— Разве что в воображении фантастов...

— А если скажу, что мы с Ольховским как раз оттуда?

«Ох, блин... — думаю, сочувственно поглаживая её руку, — неужели многочисленные оргазмы так действуют на женские мозги?»

— Видишь, ты уже решил, что у меня крыша поехала... — усмехается Деева. — Дальше рассказывать? Ах, всё равно не поверишь. Прямых доказательств у меня нет и быть не может. Мы сюда случайно попали.

Мне становится неловко. Поэтому мямлю:

— Но есть, наверное, косвенные?..

У вертолёта нас ожидает пилот и... наши ночные партнёры, свежие и бодрые, словно это не они вытворяли недавно чёрт знает что!

— Садитесь, ребята, и летим! — командует Деева. А мне объясняет: — Они сдают экзамен по специальности и степени адаптации в обществе. Мы для них комиссия. Не возражаешь, если твоя Софи примет участие?

— Она не моя. Хотя очень нравится. Захочет, примет. Не ревнуй, пожалуйста.

— Хочу посмотреть, как будут смотреться белая-белая Софи между чёрными-чёрными мальчиком и девочкой, — мечтательно продолжает Анна попытки уесть меня.

Я парирую с улыбкой: «Думаю, не хуже, чем недавно смотрелась ты!» Анна легонько шлёпает меня пальцем по губам.

Наконец, взлетаем.

— Анечка, рассказывай, пожалуйста!

Деева произносит какое-то длинное «химическое» слово. Негры, только что весело болтавшие между собой, замолкают и как будто отключаются.

— Им это слышать незачем, — поясняет Деева.

— Ничего себе! Что ты им сказала?

— Кодовое слово. В качестве кода мы используем слова, которые в жизни наших клонов заведомо не встретятся. Ну, слушай...

«Там» я работала в фирме Димы замом по науке. Профиль — фармхимия и тонкие химические технологии. Между прочим, в прошлой жизни я доктор химических наук, а здесь оказалось, что моя альтер эго всего лишь совладелица фитнесс-центра, зато с деловой хваткой. Ольховский «там» был тоже химиком, моим бывшим студентом, а здесь, как ты знаешь, целый доктор физмат наук и хозяин компании, что забавно, с тем же названием — «Экзитус виталис». В этом мире мои знания учёного и навыки деловой женщины суммировались и дали синергетический эффект. Как и у Ольховского.

Попали мы сюда из-за сумасбродной выходки Димки. Он принял экспериментальные препараты и исчез. Хорошо, что в чашке кофе, куда он вылил содержимое ампул, осталось ещё на глоток. Я его сделала и следом за ним оказалась в этом мире#.

— Зачем же он так рискнул? — я решил ей не перечить и ничего не отрицать. Мало ли что? Ещё из вертолёта вытолкнет.

— До этого мы удачно «смотались» в Древнюю Грецию. Тем же способом. Но тогда я точно знала, куда мы попадём и когда. Правда, предполагалось, что путешествие произойдёт в нашем сознании, а вышло наяву##. В Элладе мы не были самими собой. Удачно вернулись и только потом вспомнили, что было. Там были и эти самые Мвани и Мбаса, которых Анейя, то есть эллинская я, купила на невольничьем рынке. Удивительное вышло приключение, до сих пор вспоминаю с удовольствием. Вот Диму и потянуло на новые эксперименты...

— А почему отсюда не вернулись? — ох, и интересный же у Анечки послеоргазменный бред!..

— Потому что этот остепенённый балбес схватил первые попавшиеся ампулы и свернул им головы. Снадобье я готовила по переведённому с древнеегипетского папируса античному манускрипту, в котором к тому же не хватало страниц. Вот и вышло, что назад нам дороги нет. Да не больно и хочется.

— Почему, Анечка?

— Потому, Ванечка, что ваш мир лучше нашего! Он нам очень нравится. Особенно ваши домашние андроиды меня умилили.

— Мир как мир, — пожал я плечами, как будто повидал десяток других.

— Не скажи. Здесь нравы мягче, а законы жёстче. У вас за обычную педерастию дают десять лет, а у нас в некоторых странах полсотни гендеров и миллионы извращенцев.

— Что такое гендер?

— Это, Ваня, такая подлая обманка для дезориентации людей, подразумевающая, что полов больше, чем два. Извращенцы имеют право жениться: мужчина на мужчине, женщина на женщине. А некоторые берут в супруги даже животных или предметы...

— Ты серьёзно? — я слегка обалдел от услышанного. Мне такая мерзость и в голову прийти не могла.

— Более чем, Ванечка! А ещё, в моём мире эскорт-бизнес у меня отобрали бы бандиты, как только он стал заметным. Или заставили бы платить им за «крышу».

— За что?

— Типа как за защиту.

— От кого?

— Да от них же самих!

— А полиция куда у вас смотрит?

— Часто туда же, куда и бандиты... Но хватит об этом. Когда мы собирали генетический материал для клонирования, я объехала всю страну от Варшавы и Гельсингфорса до Тифлиса, Ашхабада и даже Порт-Артура. В нашем мире все эти города находятся в отдельных странах, даже Киев и Минск!

— А что же осталось? — то, что Анна говорила, не укладывалось в голове!

— Великороссия и Сибирь, Дальний Восток... Чукотка ещё...

— Кто же так страну обкорнал? Войну проиграли?

— Если бы! Нашлись два идиота. В прошлом ещё веке... За похлопывания по плечу всё раздали!

И тут я понимаю, что косвенные доказательства Деевой — не выдумка и не бред!

— Поэтому ты и называла пару раз столицу Петербургом? У вас так?

— Да, оговорилась. До сих пор путаю Петроград с Санкт-Петербургом. А столица у нас Москва.

Я целую Анечку в шею, за ушком и в губы.

— Прости, пожалуйста, что не поверил поначалу.

Она вздыхает.

— Спроси для верности у Ольховского. И сравни наши показания. А что ты подумал?

— Что на тебя повлияли эти бесконечные оргазмы.

— Ах, эти оргазмы! Как же было хорошо! Я не прочь повторить, — она улыбается и возвращает мне поцелуй. Замечает: — Однако мы прилетели!

Шасси касается бетона. Анна произносит ещё одно заковыристое слово. Негры приходят в себя и как ни в чём не бывало продолжают свой прерванный полчаса назад разговор.

Садимся в тот же солидный джип с тем же водителем. Мбаса — рядом с ним, я с женщинами на заднем диване. А что? Разве женщина Мвани — не моих рук... в смысле, моего члена дело?! Кто её произвёл в женское достоинство?

Теперь сижу такой, вроде Гаруна аль-Рашида, согреваемый с обеих сторон писаными красавицами, и вспоминаю, как я их радовал, как ласкали меня они, что с ними вытворял хуястый Мбаса. От приятных воспоминаний у меня встаёт. С двух сторон на него ложатся ладони — белая и чёрная. Ладно, новенькая, только что с конвейера, Мвани не прочь получить ещё порцию удовольствий, но и Анечка готова продолжить работу экзаменационной комиссии.

Спрашиваю её:

— Часто приходится такие экзамены принимать?

Она честно отвечает: «Когда как. Выпуск у нас каждые шесть недель. От пяти до десяти человек. Адаптационный зачёт обязателен для всех клонов. Так что считай сам. У женщин и девушек его принимает Дима. Если по техзаданию выпускаем девственницу, то вагинальный секс исключается».

«Но в конце сессии Димка еле ноги таскает», — смеётся Деева.

— А ты?

— А я цвету, как майская роза!

Ещё бы не цвести! Как мы с Мбасой ублажали её — и поодиночке, и дуэтом: и с разных сторон, и с одной, но в обе дырочки! Любая расцветёт и будет пахнуть, нет, благоухать счастьем.

В памяти всплывает картинка. Анечка лежит на мне и просит негра проникнуть в попку. Она закусывает губку поначалу, когда аспидное чудище распяливает сфинктер. Через тонкую перегородку я чувствую движение солидного ствола, заполняющего пространство внутри Анны, и тесноту.

Приноровившись двигаться синхронно с Мбасой в глубинах блаженствующей в нескончаемом оргазме Анечки, я с удивительной быстротой подхожу к апофеозу наслаждения!

Аспидная красотка Мвани — это что-то особенное! Она ещё доставит удовольствие многим.

Вспоминаю, как балдел от неё я.

Вот она подходит, стесняясь, ко мне. Неспешно снимаю с неё бюстгальтер и трусики. Какие упругие груди, какая выпирающая попка! Круглая и податливая, но одновременно упругая, мускулистая! Она слишком красива, чтобы на ней просто сидеть! Глажу и балдею: чёрная девушка у меня впервые! Ладонь соскальзывает с крутого холма и полностью скрывается в ущелье между аспидными половинками с жарким кратером на дне. Разворачиваю Мвани, глажу рельефный животик, спускаюсь по безволосому лобку вниз, беру в горсть выпуклые губы и ввожу средний палец. Член мой каменеет, словно и не было недавнего обильного извержения. Шевелю пальцем, двигаю туда-сюда в глубине щёлочки. Ого! Под пальцем наливается и твердеет крупный клитор. Прерывисто вздохнув, Мвани подаётся бёдрами на мою руку, грудь поднимается выше. Наклоняюсь, чтобы обхватить губами твёрдый вытянутый сосок.

Девственница вообще лакомство — для того, кто понимает! Мвани с осиной талией, сильными бёдрами, круглой попкой и торчащими в стороны тугими грудями — ещё и экзотическое лакомство!

Я получаю особое наслаждение, доводя женщину до сладострастного исступления. И не собираюсь экстренно пихать член ни в щёлку, ни в попку. В губастый рот — тоже бессмысленно. Ну, насадится она на древко, начнёт старательно, неумело чмокать и давиться, лишь бы выполнить то, чего от неё ждут...

Нет, девственницу надо возбудить так, чтобы она сама, стремясь к всё большему наслаждению, в экстазе перешагнула границу допустимого и, изнемогая от страсти, сделала решительное встречное движение, рвущее преграду между ней и настоящей женщиной!

Начало положено. Мвани, приседая и двигая тазом, трётся о мою ладонь. Дыхание учащается, временами она всхлипывает. Руку покрывает скользкая влага. Но когда пытаюсь проникнуть поглубже между вылезшими наружу губками, палец упирается в преграду, и девственница инстинктивно сжимает бёдра. Инстинкт сильнее страсти!

Отстранившись от неё, ложусь на многоспальную кровать.

— Иди ко мне, — зову и показываю, как именно. Мокрые блестящие бёдра — по сторонам головы, перед глазами чёрная орхидея, раскрывшая свой бутон. Удивляюсь: изнутри бутон розовый! Ещё больше поражает мускусный запах этого розово-аспидного цветка. Ни одна из моих женщин так не пахла.

У лица Мвани — стоящий колом член, а по налитóй головке клитора скользит вибрирующий язык. Чёрная девственница всхлипывает от сладострастного томления и двигает попкой, чтобы снова прижаться к источнику наслаждения. Уклоняюсь, притрагиваясь почти неощутимо, к тугим лепесткам орхидеи, к горячему кратеру в глубине ущелья.

Серия дразнящих, неуловимых касаний доводит Мвани до исступления. Она двигает попкой, стараясь поймать и продлить контакт с убегающим языком. Задевает ненароком полураскрытыми губами головку члена, в ответ я прихватываю клитор. Как только её тело напрягается в предвкушении разрядки, переношу ласки на внутреннюю поверхностность бёдер.

Девчонка надевается ртом на член и старательно, но неумело, с причмокиванием сосёт, надеясь, что ей позволят кончить. Нет, милая, не всё сразу! Держу её над самым краем обрыва, не давая погрузиться в бездну экстаза. Она уже не уворачивается от пальцев, настойчиво растягивающих гимен... Любое прикосновение становится для неё желанным!

Переворачиваю Мвани животом вверх, развожу бёдра. Двигаю членом по скользким нежным лепесткам. Она умоляюще смотрит в глаза.

Что, девочка моя, нет больше сил терпеть сладкую пытку? Всё, иди, иди сюда! Ложусь на спину, помогаю ей встать на колени надо мной, пристраиваю головку между губками орхидеи. Мвани глубоко вдыхает, зажмуривается и решительно опускается... нет, падает на член!

Ну, здравствуй, новая женщина!..

#см. «Побочный эффект. Части 3, 4»

##см. «Побочный эффект. Части 1, 2»