А потом, восьмого мая 1945 года, я получил V-Mail. Большинство людей помнят эту дату, потому что в этот день капитулировала Германия. В честь этого в «Рози» была вечеринка. Но она была приглушенной, поскольку мы сражались с япошками, и у тех не виделось признаков сдачи. Это был также мой двадцать второй день рождения.

Последнее V-Mail от Пэтси пришло почти полтора месяца назад, и я беспокоился, не случилось ли чего дома. Поэтому можно представить себе мою радость, когда на почте я услышал свое имя. Я схватил письмо Пэтси и улегся на койку, чтобы проглотить новость. На этом мое детство закончилось.

Письмо было коротким и не очень приятным. В нем были обычные оправдания. Меня нет почти два года, и в свои двадцать два года Пэтси чувствует, что лучшие годы для материнства уходят. Соответственно, она хотела заняться собой. Это и все, что она написала.

От мамы - гораздо позже - я узнал, что это случилось из-за того, что Пэтси залетела. Виновником стал Дюк Уильямс. После женитьбы он продолжал развлекаться... ничего удивительного! И, будучи вице-президентом местного банка, считал всех кассирш своими личными шлюхами. К несчастью для него, он недооценил, насколько плодовита Пэтси.

Беременность Пэтси погубила Дюка. Все в городе знали нашу историю. И поэтому все жители города хотели линчевать этого ублюдка. Это создало серьезные проблемы с общественностью для банка, которым владел отец Дюка. Дюк-старший должен был создать правдоподобное опровержение... срочно. Поэтому он уволил Дюка и лишил его финансовой поддержки. И, конечно, после этого Дюк нигде в городе не смог найти работу.

Мне было жаль Бетти. Вместо того чтобы стать женой будущего президента местного банка, Бетти осталась с безработным бабником. Но, опять же, она сама сделала свой выбор. У них с Дюком были дети. Так что, о разводе не могло быть и речи - по крайней мере, в ту эпоху. Таким образом, они с Дюком оказались в ловушке брака без любви.

Единственное, что меня утешало, - это то, что Бетти заставит Дюка заплатить за свои проступки. И эта пытка будет длиться каждый день их, без сомнения, несчастной совместной жизни. Сам Дюк, должно быть, проводил время, негодуя по поводу того, насколько это несправедливо. Ведь, по его мнению, он не сделал ничего плохого. Это женщина должна была позаботиться о предохранении.

Мысль о том, что моя Пэтси трахается с этим трусливым придурком, причиняла сильную боль. По опыту я знал, что в ее удивительном теле таится масса страсти, сдерживаемой лишь католическим воспитанием. Я испытывал приступы ревности, представляя, как она, должно быть, оседлала Дюка... едва он преодолел ее догмы.

Мне было интересно, сколько раз они вдвоем занимались этим, прежде чем закончилась ее удача. Пэтси была столь же наивной, что и я. Поэтому стала легкой добычей для такого беспринципного хищника, как Дюк. К тому же, Пэтси никогда ранее не испытывала бездумного вожделения. Поэтому она должна была быть совершенно неуправляемой. Тем не менее... В итоге, Пэтси получила единственное, чего хотела, - ребенка. Так что, возможно, она счастлива.

Более того, я узнал о беременности Пэтси только в будущем. Поэтому был в недоумении от того, что меня так бесцеремонно бросили. Почему Пэтси отказалась от меня? Что такого я сделал? Ощущение полной безнадежности было настолько сильным, что я чуть не проглотил пулю. Единственное, что удержало меня от этого, - сильный страх смерти.

Всю следующую неделю я либо торчал в ангаре, заваливая себя заданиями, либо напивался у Рози. Там я снова столкнулся с Лаурой. Я сидел в одиночестве, пытаясь нажраться до беспамятства, когда к моему пустому столику подсела Лаура и сказала сочувственным голосом:

— Получил письмо, ведь так?

Я пролепетал, как маленькая плаксивая сучка:

— Она сказала, что хочет жить дальше. Что это значит?!!!

Срываться было настолько унизительно, особенно в присутствии такой мирской женщины, как Лаура. Но она похлопала меня по руке и ласково сказала:

— У меня самой было несколько подобных случаев. Ты справишься, как и все мы. Просто сосредоточься на выполнении своего долга. О мелочах позаботится жизнь.

По глазам Лауры я понял, что она говорит из глубины болезненного опыта, и тогда на меня снизошло озарение. Девушка, ждущая дома, - желание мальчика, а не цель мужчины. Быть лучшим человеком, каким я могу быть, сейчас и в будущем - вот цель моей жизни.

В этом смысле потеря подруги - мелочь по сравнению с соблюдением таких основополагающих принципов, как честь и долг. Армия твердила мне об этом с первого дня службы. Но я был слишком скован своим воспитанием в маленьком городке, чтобы услышать. Я сидел и с благоговением смотрел на эту мудрую женщину. Затем встал и смиренно сказал:

— Спасибо.

Слова Лауры вырвали меня из кокона, и я собирался стать бабочкой.

Проссен был наслышан о моих неудачах. Поэтому на следующий день я стоял по стойке смирно, в то время как он заново надирал мне задницу. Он попыхивал незажженной сигарой и сердито говорил:

— Если бы ты не был таким классным механиком, я бы лишил тебя этих лычек. Но поскольку ты практически незаменим, я ограничусь каютой на ближайший месяц.

Затем он встал, потянулся, обошел стол, расположил свое лицо в паре сантиметров от моего и заорал:

— Твоя личная жизнь - это не проблема армии, парень! И ты возненавидишь себя, если это повторится еще ХОТЬ РАЗ!!! - Я неподвижно уставился в точку чуть выше головы полковника и заорал:

— Сэр!!! Есть, сэр!!!

Полковник повернулся, отошел за свой стол и сел на свое место. Он перетасовал какие-то бумаги, а я продолжал молча стоять. Затем он заговорил:

— Сегодня днем мы с Николсоном отправляемся в Шангри-Ла для поднятия морального духа, и мне нужен кто-то в хвосте, чтобы присматривать за пассажирами. Им будешь ты, парень! И лучше бы тебе не облажаться!!!

Я не понял, наказывает он меня или поощряет. Пару лет назад, когда япошки еще были проблемой для Новой Гвинеи, армия задумала построить дорогу через весь остров - прямо через густые джунгли и горы. Планировщики даже отправляли самолеты для поиска возможных маршрутов. В ходе одного из таких полетов была обнаружена удивительная долина, расположенная в ста пятидесяти милях к юго-западу от базы.

Красота и уединенность этого места завораживали всех американцев, пролетавших над ним, настолько, что оно получило прозвище «Шангри-ла», взятое из популярного фильма Рональда Коулмана и Джейн Уайман «Потерянные горизонты». Это было столь же мистическое место.

Фоторазведка показала, что там живут туземцы в хижинах с соломенными крышами и возделывают сельскохозяйственные культуры. Эти люди живут в каменном веке и никогда не встречали белых людей. Ходят также слухи, что они - каннибалы. Поэтому, хотя все и хотели увидеть Шангри-Ла, но не хотели туда ехать.

Поэтому Проссен организовал «экскурсионные» полеты, чтобы посмотреть на Шангри-Ла с воздуха. Их называли «навигационными упражнениями». Но все знали, что это - увеселительные поездки за казённый счёт, призванные поднять наш боевой дух и развеять скуку. В эти полеты попадали лишь немногие счастливчики, в основном офицеры. Но в то воскресенье был «День матери», поэтому на эту экскурсию отправились восемь членов WAC.

Кроме того, были пять членов экипажа... Проссен - номинально пилот, - майор Николсон, бывший вторым пилотом и фактически управлявший самолетом, Норрис и Ньюкомер, инженер и радист, и я. Моя работа заключалась в том, чтобы следить за тем, чтобы пассажиры чувствовали себя комфортно и вели себя хорошо. Это - своего рода роль стюардессы, поэтому, я думаю, Проссен и поручил ее мне. Мне еще предстояло многое исправить.

Я должен был успокаивать нервы всех, кто волновался перед полетом, и следить за тем, чтобы все соблюдали правила, в том числе и оставались на своих местах во время полета. Это было не так просто, как кажется. Я - всего лишь старший сержант, а большинство пассажиров - либо офицеры, либо WAC, и все они, несомненно, были там, чтобы повеселиться.

Форма была непрактична. Поэтому я вернулся в свою каюту, чтобы переодеться в чистый комбинезон механика. Я - командир экипажа «C-47», и прежде всего, мне удобнее в рабочей одежде. К тому же, на высоте трех тысяч трехсот метров становится холодно.

Затем я вышел на жаркое солнце и зашагал к ожидающему меня спецрейсу «Гремлина». Дверь в «Скайтрейн» находится с левой стороны, чуть впереди хвоста. Экипаж уже поднялся на борт, и пассажиры выстроились в ряд, готовые осторожно подняться по узким ступенькам, которые разворачиваются при открытии двери. Все они с нетерпением ждали встречи с Шангри-Ла.

Первый шаг на лестницу неудобен, а сама лестница маленькая и шаткая. Поэтому я им помогал. Большинство мужчин не пожелали моей помощи, но все WAC позволили мне помочь им. Первым лицом, с которым я столкнулся, была улыбающаяся Мэгги Хастингс. Она светилась от восторга. Следующей на очереди была Лаура. Я сказал ей искреннее «Спасибо», помогая подняться по лестнице. Лаура поняла, что это значит, и многозначительно кивнула в ответ.

Большинство из остальных шести WAC я уже видел, включая высокую и пухлую. Я сел последним, поднялся по трапу и закрыл дверь. В хвосте самолета есть небольшое брезентовое откидное сиденье. Туда садится инструктор по прыжкам с парашютом, чтобы не дать запутаться парашютистам, ожидающим выхода из самолета во время сброса. Это - самое логичное место, поскольку я здесь не для осмотра достопримечательностей.

Удивительно, но Лаура и Мэгги, пришедшие на посадку первыми, сидели рядом со мной, только по другую сторону двери. По-видимому, они бросились вперед и обнаружили, что крыло закрывает им обзор. Поэтому поспешили вернуться назад, чтобы занять место у заднего окна, где нет помех.

Похоже, обе были в полном восторге от того, что оказались здесь. Лаура была весела и самодостаточна. Ее классическая внешность и доброта серьезно зацепили меня за живое. Я подумал, что она и впрямь очень привлекательная женщина, хотя и старше меня лет на десять. На самом деле я подумывал о том, чтобы пригласить ее на одну из тех легендарных свиданий вслепую, когда мы вернемся.

Мэгги была просто очаровательна. У нее великолепное лицо и подтянутая фигура, но выделяет ее аура энергии и откровенной сексуальности. Сидя отдельно от пассажиров, я видел, что каждый парень либо флиртует с ней, либо смотрит на нее, как на кусок говядины. Мне было интересно, повезет ли кому-нибудь из них.

Одно я знаю точно: этому парню Мэгги не по зубам. Я могу быть старшим сержантом, как Лаура, но на этом сравнение заканчивается. И Лаура, и Мэгги - очень живые и утонченные. В то время как я - обычный американец из маленького городка... честный, трудолюбивый и наивный. Хитрый майор с усами Кларка Гейбла, сидевший напротив Мэгги, - скорее в ее вкусе.

Самолет «С-47» не предназначен для комфорта - из-за шума и вибрации он напоминает бетономешалку. Но отвлекающие звуки ничуть не заглушали праздничной атмосферы, царившей среди пассажиров. Майор Мэгги достал фляжку и протянул ей через проход. Она рассмеялась и сделала глоток. Затем передала флягу Лауре.

Я был здесь, чтобы предотвратить подобные вещи. Но что за черт. Они наслаждаются жизнью и не создают никаких проблем. К тому же, им предстоит увидеть то, что мало кому доводилось видеть. Так что, они - в полном восторге.

А я сидел и думал о своей нынешней ситуации. Я одинок. Собственно, я всегда был холост - разве что в своем воображении... И я возбужден так, как только может быть возбужден парень после почти двух лет жизни в строгости с другими мужчинами.

Я украдкой взглянул на Лауру, дружелюбно болтавшую с лейтенантом, сидящим рядом с ней, и подумал: «Лаура из кожи вон лезет, чтобы быть со мной вежливой, и она гораздо умнее и красивее Пэтси. Может быть, она - моя следующая остановка».

Мои размышления прервал смех Мэгги. Подруга Лауры могла быть чем-то особенным в плане внешности. Но была раздражающей маленькой дрянью.

Долина Балием, или Шангри-Ла, как мы ее называли, - это бассейн реки длиной 50 миль и шириной 12 миль, расположенный в двух милях над уровнем моря, прямо между самыми высокими пиками Новой Гвинеи. Полет до него обычно занимает не более часа. Поэтому, когда через полтора часа полета ничего не произошло, я прошел через веселящихся пассажиров и поднялся в кабину пилотов.

Спросил у Николсона, не случилось ли чего. Джордж Николсон - хороший пилот и хороший парень. Он всегда с уважением относится к рядовым, таким как я, а мы уважаем его. Он небрежно сказал:

— Мы уже над долиной, но тут облачность. Я кружу, чтобы найти дыру, но ее нет.

Проссен сухо сказал:

— Эта долина огромна, и я не хочу разочаровывать пассажиров. Поэтому мы нырнем под облака. Только скажи тем, кто сидит сзади, что будет период, когда за окном будет лишь вата.

Я сказал:

— Ай-ай-ай, шкипер. - Затем отошел назад и объявил, что будет короткий период, когда мы будем лететь вслепую. Но после этого окажемся под облаками, и они увидят зрелище всей своей жизни. Пассажиры с нетерпением прижались к окнам.

Их энтузиазм натолкнул меня на мысль. Когда мы окажемся под облаками, я отодвину дверь самолета. Тогда люди, сидящие сзади, будут иметь беспрепятственный вид на долину. Готовясь к этому... я закрепился ремнем, который использует инструктор по прыжкам, открывая дверь во время боевой выброски. Ведь из самолета должны выпадать лишь те вещи, которые вы намерены сбросить.

Затем... мир стал замедленным. Завизжали двигатели, включилась аварийная мощность, самолет резко накренился, и раздался всепоглощающий удар. Я увидел звезды, когда удерживающий ремень ударил меня в живот, а пассажиры вылетели из своих кресел и запрыгали по салону как резиновые мячики.

Я посмотрел вперед, и стены фюзеляжа смялись, словно великан выдавливал тюбик зубной пасты. В это время вся вселенная была поглощена отвратительным, нескончаемым воплем рвущегося металла. Затем самолет, видимо, врезался в дерево. Потому что его сильно мотало из стороны в сторону, как от удара кнутом. И хвостовой конус, в котором я сидел, полностью оторвался от задней части самолета.

Мимо головокружительным вихрем пронеслось голубое небо. Я видел, как левое крыло катапультировалось в дальние деревья, а двигатель продолжает работать. В то время как вся хвостовая часть, элероны, рули и все остальное, с силой катились вниз по склону. Моя дикая поездка закончилась тем, что я повис вверх ногами, почти полностью вывалившись из отломанной хвостовой части.

Ремень инструктора по прыжкам спас мне жизнь. Но сейчас он был заклинен. Поэтому я осторожно полез в боковой карман комбинезона, достал свой верный нож и освободился, упав при этом лицом на пахнущую фекалиями землю.

Я пытался прийти в себя, когда раздался крик. Николсону удалось направить нос вверх в тщетной попытке перевалить через хребет. В результате «Гремлин Спешиал» сначала ударился днищем, а не головой. Поэтому не взорвался. Но пламя лизало кабину.

Адреналин - чудодейственный наркотик. Он сужает фокус внимания до простого выживания. А также отключает тривиальные мысли, такие как «что, черт возьми, только что произошло?» и «почему я здесь?» Я пробежал несколько метров до основных обломков, опустился на четвереньки и пополз в относительно неповрежденную заднюю часть самолета.

Все что я видел - это дым и тела, освещенные красноватым пламенем, поглощавшим переднюю часть самолета. Это было похоже на самую темную яму ада. Тем не менее, некоторым удалось выжить. Мэгги Хастингс с трудом выбиралась из-под трупа майора. Должно быть, она попала в него прямо через проход, как пушечное ядро. Теперь она была зажата под его телом.

Эта бойкая штучка плевалась как рассерженная кошка, и громко жаловалась, что ее мечта о поездке в Шангри-Ла разрушена. Мне показалось, что весь ее гнев был вызван истерикой. Позже я понял, что это - просто бескомпромиссный подход Мэгги к жизни.

Наконец, Мэгги вылезла из-под майора и поползла к фонарю на отломанном конце фюзеляжа, ругаясь как водитель грузовика, следуя мимо меня. Я слышал крики и отчаянно искал Лауру. Я буквально наткнулся на нее в этом дымящемся аду, спутанную с пухлой женщиной, которую звали Элеонора. Они сидели вместе на моей стороне самолета.

Мне пришлось действовать быстро. Я чувствовал запах горящего пластика, холста, волос и человеческой плоти. Поэтому неловко подхватил их - по одной под мышки - и потащил из горящего самолета. Выбравшись из-под обломков, я осторожно положил обеих раненых WAC на землю. Я уже повернулся, чтобы вернуться назад, когда в корне крыла взорвался вспомогательный топливный бак. Я понял, что выживших больше не будет.

И тут чудесным образом... из передней части самолета появился еще один человек. Я не знал, как ему удалось выжить. Ведь эта часть самолета была разрушена при падении. Единственное, что я мог предположить, это то, что он стоял на ногах, и от удара его выбросило прямо в лобовое стекло. Мы этого никогда не узнаем, поскольку парень, которого звали Декер, ничего не вспомнил о том дне.

Он шел как зомби... и явно был сильно ранен. Обе ноги и спина обожжены, на лбу - глубокая рана. Правую руку он держал так, словно она сломана. Он опустился на землю рядом с тем местом, где мы с Мэгги помогали двум женщинам, и со стонами уставился в пространство.

Лаура и Элеонора уже очнулись и лежали рядом. Элеонора смотрела на меня умоляющими глазами. Я слабо улыбнулся ей, пытаясь скрыть свой ужас от ее вида. Огонь опалил все ее тело. Но чудом не тронул ангельское личико. Казалось, ей не больно. Но очевидно, что долго она не протянет.

Элеонора храбро сказала:

— Давайте споем. - Она на самом деле пыталась поднять настроение НАМ. Мэгги бросила на меня мрачный взгляд, а потом благосклонно улыбнулась смелой малышке и сказала:

— Не сейчас, просто отдохни.

Лаура лежала рядом с Элеонорой и безудержно рыдала. Я не знал, почему. Там было всего несколько поверхностных ожогов. Но, видимо, есть серьезные внутренние повреждения. Я опустился на колени, взял ее за руку и утешительно сказал:

— Я здесь, моя дорогая, ненаглядная подруга. И сделаю все возможное, чтобы помочь тебе выжить.

Лаура сделала секундную паузу и посмотрела на меня напряженным взглядом, в котором страх и нежность слились в единую душераздирающую связь. Она легонько сжала мою руку. Затем ее глаза медленно закрылись, и она снова погрузилась в бессознательное состояние.

Я - парень, а парни не плачут. Но это было просто невыносимо, и я откинул голову назад и застонал, как новорожденный теленок. Стыдно мне не было. Я чествовал подругу, которая не заслуживала того, что с ней случилось. Я посмотрел на Мэгги, тихо утешавшую Элеонору, и она бросила на меня недоуменный взгляд. Как будто я ее удивил. Затем подмигнула мне в знак одобрения и товарищества. Это меня удивило.

Мое впечатление о Мэгги Хастингс было таково: она - просто дурочка... женщина, что только и делает, что развлекается. Мэгги, утешавшая Элеонору в последние минуты ее жизни, была сильной духом, сострадательной и мужественной личностью - она пыталась утешить бедную героическую девушку в последние часы ее жизни.

Во время вахты смерти мы сидели и разговаривали с ними обеими о доме. Ни Лаура, ни Элеонора нас не слышали. К счастью, они были без сознания. Но, возможно, наши простые воспоминания принесли какое-то утешение их измученным душам. В конце концов, обе они умерли, сначала Элеонора, потом Лаура.

Смерть Лауры наступила, когда я держал ее за руку. Она пробормотала, как бы удивляясь, «Фредерик», сделала последний сильный вдох, и ее рука ослабла. Понятия не имею, кто такой Фредерик и что он значил для Лауры. Но это была горькая ирония. Эта замечательная сострадательная женщина прожила бы долгую и счастливую жизнь, если бы не села на рейс в Шангри-Ла. Таков суровый урок того, как случайна и скоротечна жизнь.

Уже почти рассвело, когда окончательно умерла Лаура. Когда это случилось... Я издал первобытный крик агонии, которому вторил дикий вопль скорби Мэгги. Мэгги сидела рядом с телом Элеоноры и яростно рыдала. Я бы подошел к ней, чтобы утешить. Но был парализован собственным горем.

Прошло, наверное, с полчаса... пока мы просто сидели и молча переживали утрату. Потом включилась моя практическая сторона, и я начал оценивать ситуацию. Декер - в плохом состоянии, а у Мэгги - несколько серьезных ожогов на ногах. Кроме того, при столкновении она, похоже, потеряла обувь.

Мэгги решила эту маленькую проблему, сняв туфли с ног Лауры. Я с удивлением посмотрел на нее, и она с горечью сказала:

— А что остается делать? Нам надо уйти отсюда, не так ли?

Конечно, она была права. Но я даже не представлял, насколько сильной духом надо быть, чтобы одолжить для этого туфли своей умершей подруги. В тот момент я понял, что недооценил Мэгги Хастингс.

Мы никак не могли оставить тела Лауры и Элеоноры на растерзание падальщикам из джунглей. Поэтому я подобрал удобный кусок алюминия - после аварии его было много - и начал копать. Осколок оказался на удивление полезной лопатой. За час я выкопал яму глубиной в метр двадцать.

Пока я копал, Мэгги усердно рылась в неповрежденной хвостовой части и принесла несколько одеял. Совместными усилиями мы бережно укутали двух наших подруг. Затем мы с Мэгги подняли тела и осторожно положили обеих женщин рядом в яму. Бросать на них первую лопату земли было больно.

Засыпав могилу, я вбил в землю алюминиевый осколок с помощью камня и ножом нацарапал на его поверхности: «Здесь покоятся два американских солдата: Лаура Бесли и Элеонора Ханна. Они служили преданно и честно - Semper Fidelis». - Не думаю, что морские пехотинцы станут возражать против того, чтобы я использовал единственную латинскую фразу, которую знал, и которая была чертовски уместна.

Мэгги стояла рядом со мной, сложив руки, по ее лицу текли слезы, произнося беззвучные слова молитвы. Ее поведение после аварии полностью противоречило моему первоначальному впечатлению о ней. Мэгги Хастингс была очень жесткой. Но в ней было и сострадание, и нежность.

Я с изумлением наблюдал, как Мэгги залезла под юбку, стянула шелковое нижнее белье и принялась переделывать его в пригодную повязку для ужасной раны Декера. Отсутствие у нее ложной скромности стало еще одной интересной информацией.

Теперь пора подумать о выживании. Я был в лучшей форме, поэтому именно мне предстояло вытаскивать нас оттуда. Мэгги могла ходить, но у нее на ногах - серьезные ожоги. Декер может двигаться, но его рана ужасна.

Мы находимся в нескольких милях от цивилизации, на вершине горы, покрытой девственными джунглями. Знаем, что для того, чтобы нас заметили поисковые самолеты, нам придется пробиваться вниз, в долину. До долины - около десяти миль - прямой спуск по склону через неизведанные деревья, заросли, болота и змей.

***

Весь оставшийся день мы продирались сквозь эти ужасающие джунгли, пройдя около трех миль. Благо, влажность была низкой, а температура - сносной. Из еды у нас была только коробка конфет «Чармс», оказавшихся у Мэгги в кармане. У нас также есть одеяла и совершенно непонятный спасательный плот. Я подумал, что плот может послужить неплохой подстилкой для сна.

Тропинок не было, и вскоре мы обнаружили, что джунгли полны цепких лиан. Лианы постоянно запутывались в роскошных волосах Мэгги. Каждый раз, когда это случалось, Мэгги красноречиво ругалась на обидчиков.

Наконец, мы вышли на открытое пространство и опустились на землю, чтобы отдохнуть. И тут Мэгги повернулась ко мне с огнем в своих великолепных ореховых глазах и сказала:

— Хватит с меня этого дерьма! Хочу, чтобы своим перочинным ножиком ты отрезал мне все волосы.

Я вытаращился на нее. Обильные медового цвета волосы Мэгги были одной из ее лучших черт. Она сердито сказала:

— Или сам сделаешь это, или дай мне нож, чтобы это могла сделать я!

Я нерешительно протянул ей нож. Она схватила длинную густую прядь волос и отрезала ее примерно в трех сантиметрах от черепа.

Я вскрикнул:

— Хорошо, остальное сделаю я.

Я боялся, что она нанесет себе такую же рану, как у Декера, если я позволю ей и дальше пользоваться ножом. Я собрал пышные волосы Мэгги в хвост и отрезал их на ту же длину. Мэгги встряхнула и причесала свою новую, довольно печальную на вид короткую стрижку, а я стоял, держа в руках шелковистую прядь пахнущих лавандой локонов. Она сказала с облегчением:

— Так-то лучше.

Полагаю, что отсутствие тщеславия у Мэгги можно объяснить ее знанием, что она великолепна как с волосами, так и без них. Но явно не это явилось причиной, по которой она так поступила. Ее длинные волосы были для нас помехой. Так что, по мнению прагматичной Мэгги... ее требовалось убрать.

Такая поверхностная красавица как Бетти Моран, никогда бы не испортила свою исключительную внешность подобным образом, даже ради целесообразности. Но Мэгги была совсем другой породы. Ее привлекательность заключается в ее врожденной силе и мужестве. Дело в том, кто она была, а не в том, как выглядит. Мэгги Хастингс цельная личность.

Физическая красота Мэгги отходит на второй план после того, как узнаешь ее через некоторое время. Настоящая притягательность заключается в ее несгибаемом духе. У Мэгги хватает мужества прокладывать собственный путь, и она не собирается позволять такой мелочи как авиакатастрофа, победить себя. Ее врожденные качества, такие как бесстрашие и уверенность, не исчезнут со временем.

Я помогал Декеру, давая ему держаться за мое плечо его здоровой рукой. Мой рост – метр восемьдесят восемь, Декер же – сантиметров на пять ниже. Но он старше и мускулистее меня. Поэтому мы прокладывали бульдозером тропинку через тропическую растительность. Мэгги, бывшая сантиметров на тридцать ниже и на тридцать два килограмма легче, мужественно хромала вслед за нами.

В конце концов, мы наткнулись на большую поляну. И Декер, и Мэгги выглядели запыхавшимися. Становилось страшно из-за ухудшения видимости и шумных птиц, пересмеивающихся с деревьев. Даже джунгли понимали, что мы в беде. Поэтому я сказал:

— Давайте разобьем лагерь здесь. У нас есть еще день, прежде чем мы достигнем долины, и я не уверен, что мы сумеем найти еще одну поляну.

Мэгги несла одеяла, а я держал под мышкой сложенный спасательный плот. Одно то, что Декер вообще мог двигаться, являлось его заслугой. Мы расстелили плот на поляне, а Мэгги разложила одеяла, когда стемнело. Мы остались одни в почти полной темноте, и лишь яркое небо освещало сцену.

Мы с Мэгги осторожно помогли Декеру лечь. Из-за ранения в голову ему пришлось лечь плашмя на спину, хотя там у него тоже были серьезные ожоги. Мэгги обернула его одеялом, и он жалобно сказал:

— Спасибо. - Она ласково сказала:

— Отдыхай, солдат. Завтра к нам придут на помощь.

Затем она повернулась ко мне и сказала, словно отдавая приказ:

— Мне нужно, чтобы кто-нибудь меня обнял.

Я ошарашено смотрел на нее... ЖЕНЩИНЫ!!! А потом она добавила, как бы между прочим:

— Но лучше тебе не пытаться заниматься какими-нибудь глупостями, если хочешь сохранить свои яйца.

Мэгги Хастингс была свирепым маленьким существом. Ее отношение к опасности напоминало одного из тех быстрых и безумно храбрых боевых мангустов, которых сунданцы держат для защиты от смертоносных змей... Маленькая, выносливая, полная решимости победить все, что она сочтет угрозой.

Я громко рассмеялся и сказал:

— Буду это иметь в виду.

Было ясно, что Мэгги хочет какого-нибудь человеческого контакта, чтобы зарядиться энергией. Тем не менее, ее потребность в том, чтобы ее обнимали, стала первым свидетельством того, что она на самом деле мыслит, как женщина. Фактически же, большую часть времени она напоминала мне парня.

Мы лежали вместе как ложки под небом, усыпанным звездами. Она взяла мою свободную руку и обхватила ею свою миниатюрную фигурку, старательно избегая того, чтобы я положил руку на ее маленькие спелые дыньки. Затем прижалась ко мне своей изящной круглой попкой, вздохнула и сказала своим первым по-настоящему дружеским тоном:

— Спокойной ночи, ковбой.

Я пробормотал:

— Я из Висконсина, а не из Техаса.

Голос Мэгги был сонным:

— А разве у вас там нет коров?

Я ответил:

— Конечно есть, мы же молочный штат.

Она сказала, словно само собой разумеющееся:

— Ну, тогда... спокойной ночи, ковбой.

Ладно, в эту игру могут играть двое... и я сказал:

— Спокойной ночи, малявка.

Мэгги пробормотала нечто одобрительное. Она определенно подходила, посокольку была такой крошечной. Сон пришел милосердно быстро. Мы были совершенно измотаны, как эмоционально, так и физически - как и все, кто пережил то, что пережили мы.

***

В тропиках рассвет наступает подобно грому. Так написал Киплинг. С восходом солнца я обнаружил, что лежу на боку, держа в одной руке превосходную маленькую сиську, а ее обладательница тихонько стонет и двигает упругой попкой по моему вздыбленному стояку.

Я наслаждался этими ощущениями. Потом меня осенило, чьими сиськами и попой я наслаждаюсь, и я быстро отвернулся. У меня не было никакого желания получить пощечину. Я напомнил себе, что нахожусь не на тропическом отдыхе с самой красивой женщиной, которую когда-либо знал. Здесь - жизнь или смерть, и шансы явно на стороне мрачного жнеца.

Я со скрипом поднялся на ноги - результат того, что меня отбросило во время аварии. Затем посмотрел на ноги Мэгги: на них - очень серьезные ожоги. Должно быть, она весь день мучилась, но я не услышал от нее ни звука.

Мы потерялись в джунглях, в ста пятидесяти милях от цивилизации, в окружении людей каменного века, которые, как утверждалось, были каннибалами. Я должен был напуган до смерти. Но на самом деле я не волновался. Большую часть моей уверенности составляла растущая вера в мою маленькую энергичную попутчицу.

Мэгги уже не спала. Она проснулась как кошка, полностью осознавая окружающую обстановку. И, как у кошки, у нее были лесные, почти янтарные глаза. Сейчас они были устремлены на меня задумчивым взглядом. Как будто она решала, насколько можно мне доверять.

У нас нет ни еды, ни воды. Поэтому нам не требовалось готовить завтрак. Мы просто сложили одеяла и плот и продолжили мучительный спуск с горы. Шли молча, стараясь сохранить последние силы. В каждом из нас ярко горел основной инстинкт - выжить. Но голод и жажда оказывали свое коварное влияние.

Через четыре мучительных мили мы оказались на ровной местности, и джунгли немного поредели. Так что, мы продвигались вперед. Впереди среди деревьев виднелось пустое пространство, что говорило о том, что мы уже близко. В этот момент я услышал позади себя громкий треск и испуганно обернулся - за нами решительно ползла на четвереньках Мэгги.

Я поставил Декера и обернулся к Мэгги, с тревогой спросив:

— Что случилось? Ты в порядке?

Она прорычала:

— Просто продолжай идти, я - за тобой.

Я ошеломленно спросил:

— Что с тобой? Почему ты ползешь?

Да, знаю, что вопрос глупый, но я был в полном недоумении. Она задрала юбку своей униформы WAC до середины бедра и сердито ответила:

— Вот почему я ползe. Мои чертовы ноги больше не хотят работать.

Ожоги на великолепных ногах Мэгги превратились в инфицированные язвы, и их яд явно ослабил ее до такой степени, что она не могла стоять прямо. Но никакая гора не может одолеть Мэгги Гастингс. Если понадобится, она сползет с нее на четвереньках.

Это все решило... Я сказал:

— Вы оба просто посидите здесь и отдыхайте. А я пойду, узнаю, сколько нам еще идти. - И я скрылся в джунглях.

В тот момент мной двигала не красота и сексуальная привлекательность Мэгги. Это был жест чистого отчаяния. Между нами - Мэгги и мной - возникли глубокие дружеские отношения. Мы оба это чувствовали. Но язвы на ее ногах выглядели как начало гангрены. Поэтому мне требовалось срочно оказать помощь этой доблестной женщине.

Я был уверен, что жители Сентани, обнаружив, что мы не вернулись, срочно начнут нас разыскивать. Поэтому нам надо выйти на открытое пространство настолько далеко, чтобы нас могли увидеть поисковые самолеты. Это было нашей целью с самого начала. Я также знал, что едва обнаружив нас, они станут сбрасывать грузы. И предполагал, что в посылке будет аптечка первой помощи.

Минут пятнадцать я продирался сквозь лианы и подлесок, может быть, с полмили, а потом вырвался в великолепную, освещенную солнцем долину. Этот удачный момент ознаменовал мое прибытие в Шангри-Ла. Здесь было невероятно красиво. Но я не мог задерживаться. Мне требовалось доставить в это место своих друзей.

Когда я вернулся, они сидели спина к спине, как бы подпирая друг друга. Я обратился к Декеру:

— Идти можешь?

Он мрачно кивнул и, ковыляя, поднялся на ноги. Тогда я повернулся к Мэгги и подхватил ее на руки. Сделать это было несложно. Мэгги Хастингс весила всего сорок пять кило.

Она громко запротестовала. Но мы оба понимали, что она просто ворчит на меня, потому что не хочет, чтобы я оказывал ей какие-либо услуги. В этой женщине больше гордости, чем в русском великом князе.

Я продолжил идти, и она, наконец, замолчала и нехотя обняла меня одной рукой за плечо, чтобы поддержать себя. Так мы, трое разношерстных путешественников, спотыкаясь, прошли последние полмили по этим кошмарным джунглям и вышли на мягкий солнечный пригорок.

Я разложил спасательный плот и осторожно опустил на него Мэгги. Она обвиняюще сказала:

— Я могла бы и доползти. - Я лишь посмеялся над ней. Эта женщина не брала пленных.

Я понял, почему у Мэгги никогда не было постоянного парня или какой-либо формы личной связи, романтической или иной. Ее независимый характер не позволяет ей заводить настоящие привязанности, несмотря на то, что она - очень красивая женщина. Она не хочет зависеть ни от одного мужчины. Мне было интересно, что же такого было в ее личной истории, что сделало ее настолько недоверчивой.

Во многом Мэгги похожа на меня. Я был одиночкой, человеком, который наиболее счастлив, когда не находится среди людей и их проблем. Можете назвать меня высокомерным, если хотите. Но я выжил, поставив табличку «не беспокоить». Это, несомненно, заставляло меня казаться отстраненным. Но я - висконсинский деревенщина в диковинной новой стране... слишком застенчивый и интровертный, чтобы наслаждаться бурным общением в армейской жизни.

Проблема Мэгги заключается в том, что она не может избегать других людей, даже если и поставит вокруг себя забор из колючей проволоки. Мужчин тянет к сексуальным женщинам, как мух к меду, а она - яркий пример этого вида. Одна лишь внешность делает ее привлекательной. Но при этом она обладает таким житейским, вызывающим отношением типа: «ты для меня недостаточно мужественен». Это сводит парней с ума.

Что касается меня, то красота и сексуальная привлекательность Мэгги не оказывали на меня ни малейшего влияния, поскольку я знал, что она мне далеко не по зубам. У каждого мужчины есть представление о женщинах, за которых он может побороться. Это позволяет им находить совместимые пары. Конечно... есть парни, у которых этот инстинкт отсутствует. Вот почему ботаники приглашают королев выпускного вечера на бал. Но в целом, большинство парней знают свое место в социальной иерархии.

Именно поэтому я инстинктивно понял, что мне подходит Пэтси, а не красавица Бетти. И, конечно, ослепительная Мэгги - на много миль выше Бетти по космической шкале внешности. Мэгги представляет собой странную смесь сексуального котенка и твердой задницы. Казалось, она готова мастерски выебать вас до выноса мозга или надрать вам задницу. Возможно, ее сексуальная привлекательность – удачное приобретение. Но то, как она себя ведет... она такая, какая есть.

Все в Мэгги было чувственным - от ее единственного на миллион лица до того, как она держит свое изящное маленькое тело. Но под всей этой сексуальной привлекательностью скрывается настоящая Мэгги Хастингс - бунтарка и сорванец. Она обладает природной самоуверенностью и задиристостью драчуна в баре. И создается впечатление, что она, не задумываясь готова повредить свое красивое лицо в драке.

Мы втроем стояли на холме, любуясь залитым солнцем великолепием долины Балием, когда услышали шум двигателей «В-17». Мы посмотрели вверх, и вот он - сверкает на солнце на высоте около трехсот метров над нами. Я потащил наш ярко-желтый спасательный плот дальше по склону, чтобы его нельзя было не заметить с воздуха, и мы бешено замахали руками. Самолет махнул крыльями в знак того, что заметил нас.

Это стало поводом для радостного ликования. Мы спасены!!! И тут я обнаружил нечто странное на местности. Земля была покрыта вьющимися стеблями сладкого картофеля. Может быть, мы стоим посреди возделанного поля? Хуже того, торопясь стать заметными, мы забыли о местных каннибалах. Из огня да в полымя!!!

Я услышал визг собак и гул человеческих голосов. У меня заледенела кровь. Похоже, к нам приближается большая группа людей. Шум становится все ближе, и вдруг нас окружили десятки странных человечков, единственной одеждой которых была тыква на пенисе.

Это были дани. С начала времен ОНИ живут в каменном веке в этой прекрасной долине с умеренным климатом, и, по слухам, их - десятки тысяч. Они приручили огонь, но еще не изобрели колесо. Их система счисления - один, два, три и «много». Охота за головами и каннибализм были реальностью. Но, к счастью, ели они исключительно друг друга.

На мой западный взгляд, они невероятно уродливы. В основном - ростом с Мэгги или ниже, с непропорционально большими головами странной формы, очень заметными бровями и большим количеством волос. Их кожа блестела от свиного жира, и от них воняло. Они стояли сплошной фалангой, вооруженные копьями, и молча смотрели на нас.

Дани никогда не видели людей с белой кожей и явно не знали, что с нами делать. Позже мне рассказали, что среди дани существует легенда о том, что духи с длинными волосами и светлыми глазами приведут к концу их мира. Мы подходили под это описание, и в действительности именно это и случилось. Но случилось оно четыре десятилетия спустя.

Мэгги и Декер вскочили на ноги. Я прошептал под нос:

— Улыбайтесь!!! - Мэгги протянула мне единственную еду, которая была у нас с собой, - коробку с конфетами «Чармс». Мы затаили дыхание, пока толпа окружила нас, переговариваясь на языке, состоящем в основном из щелчков, свиста и странных гортанных хрюкающих звуков.

Затем вперед вышел парень, очевидно, бывший их лидером. Я понял, что он главный, потому что его пенис-тыква была намного больше, чем у остальных. В мире парней ничего не меняется. Я был сантиметров на сорок пять выше него и осторожно шагнул вперед, стараясь не нависать над ним, широко раскинул руки в знак приветствия, на моем лице расплылась улыбка.

Как можно спокойнее я сказал, хотя сердце мое колотилось:

— Мы пришли как друзья. - Он выглядел растерянным, как будто был шокирован тем, что я издаю звуки. Затем протянул руку и стал ощупывать рукав моей рабочей формы и выглядел озадаченным. Позже я узнал, что он подумал, будто я весь в грязи, поскольку у дани нет понятия одежды.

Я предложил ему конфету, сунув одну в рот, чтобы показать, что с ней делать. Он взял ее и сделал то же самое. Его изумленный взгляд чуть не заставил меня рассмеяться. Смех был бы смертельно опасным, так как дани не знали, что означает этот смех, а большинство из них были вооружены страшными метательными копьями.

Я протянул руку, и вождь неуверенно взял ее. Затем я покачал ею вверх-вниз в знак приветствия. Он издал звук узнавания и с энтузиазмом начал качать в ответ. Черный человек, никогда не видевший белого, и белый человек, никогда раньше не встречавшийся с таким как тот, чью руку он пожимает, поняли друг друга. Так внешний мир познакомился с дани.

Я сделал жест просьбы о помощи, а затем указал на двух своих друзей. Мэгги больше не могла стоять. Поэтому сидела, откинувшись на спинку плота. Ее длинные красивые ноги были обнажены, и были видны инфицированные язвы. Вождь жестом указал на меня. Затем подошел, сел, поднял ногу Мэгги и начал на нее дуть.

Мэгги возмущенно вскрикнула. Но я сделал ей жест: «просто позволь ему это делать», и она успокоилась. Позже я узнал, что это была очень личная церемония дани, которая, по их мнению, позволяет сохранить в теле душу. Более того, для остальных это был знак того, что нас приняли как новых жителей Шангри-Ла.

Но эта Шангри-Ла - не утопический рай в Гималаях. Это - изолированная долина, окруженная труднодоступными джунглями, удаленная от нашей цивилизации не меньше чем Марс. В прошлом с долиной Балием уже были контакты. Бесстрашные искатели приключений описывали это место как населенное дикими охотниками за головами, которые, когда не ведут войн, выращивают кабанов «размером с осла». Именно здесь мы сейчас и находимся.

На самом деле дани скорее любопытны, чем враждебны. Мы решили, что должны оставаться на месте, то есть, в нескольких сотнях метров от их деревни. Очевидно, что именно в этом месте нас видел поисковый самолет.

Это было неплохое место для лагеря. Климат - идеальный, у нас есть плот и одеяла. Дани принесли нам свинину и сладкий картофель - это была первая еда, что мы ели, кроме коробки конфет, за почти пятьдесят часов. Затем они вернулись к своим делам, обрабатывая поле вокруг нас.

Мы сидели молча, просто ели и переваривали осознание того, что еще живы. Все время после катастрофы мы находились в режиме выживания, который сужает кругозор до того момента, в котором ты живешь. Теперь у нас появилась перспектива на будущее, а для того, чтобы переключить психику, требуется время.

Примерно через час реальность нашего спасения была подкреплена звуком «Твин Уаспс» - это над головой пронесся «C-47». Я увидел в дверях бортоператора, начавшего выбрасывать ящики, опускающиеся вниз, в поле у реки, протекающей через центр долины. Оно было примерно в четверти мили от того места, где мы стояли. Я помахал ему рукой, и он помахал в ответ.

Я был первым, кто подошел к ящикам. Мэг, которая должна была отдыхать на вершине холма, не отставала. А дани все стекались вниз, чтобы посмотреть, что это за волшебные птицы.

Присутствие Мэгги оказалось удачным, потому что «C-47» сопровождали два «P-38 Лайтнингс»... восьмипушечные ужасы неба. Парни из «Лайтнингов» увидели, как я бегу к ящикам, за мной хромает Мэгги, а за нами гонится толпа любопытных датчан. Что бы вы подумали, если бы узнали, что эти люди - охотники за головами?

Итак, два наших смертоносных стража выстроились в линию для стрельбы, которая должна была практически обезлюдить эту часть долины Балием. Это была чудовищная ошибка, основанная на незнании. Мэгги, как и я, услышала шум двигателей «P-38» и отреагировала как героиня.

Крошечное создание метнулось вправо и, прихрамывая, бешено зашагало в сторону, чтобы оказаться между «Дани» и встречными истребителями. Затем стояла, скрестив руки, не давая нажать на курок. Они отступили и пронеслись над нами. Это был самый смелый поступок, который я когда-либо наблюдал.

Тем временем я рылся в сброшенных ящиках. В каменный век пришел двадцатый век. Там были пайки, спальные мешки, чистая оливковая форма, палатка «Армбрустер» и, что самое главное, полная аптечка. Было и FM-радио с аккумуляторами, которых хватало на несколько часов работы.

Мы с дани потащили наше новообретенное богатство обратно на холм, в наш базовый лагерь на картофельном поле. Они смеялись от восторга, как будто вся эта воздушная прогулка была цирком, устроенным ради их развлечения. Они даже не представляли, какую катастрофу только что предотвратила одна отважная женщина.

Первое, что я сделал, - перевязал раны Мэгги. В аптечке был антисептик и сульфаниламидный порошок, которыми я обильно посыпал раны, прежде чем обмотать эти идеально скульптурные ноги, увенчанные ярко-красными ногтями.

Мэгги была одета в форму WAC для торжественной поездки в Шангри-Ла, поэтому ее ноги были настолько сильно обожжены. Новые чистые прыжковые брюки защищали ее гораздо лучше. то же самое я сделал для Декера - антисептик и сульфаниламидный порошок. Из-за повязок он стал похож на мумию.

На нем были шелковые трусы Мэгги, чтобы остановить кровь, текшую из его страшной раны. Трусы Мэгги были пропитаны кровью. Но, возможно, спасли ему жизнь. Рана была до кости.

Ожоги Декера были столь же серьезными, как и у Мэгги, но они менее инфицированными, поскольку не были открытыми, как у Мэгги. Я обильно посыпал рану сульфатной мазью и забинтовал все что мог. Больше всего меня беспокоила сломанная рука Декера. Вправить кость я не пытался. Но наложил на нее полевую шину, и он сказал, что она значительно облегчает боль. Он также переоделся в чистую новую форму.

Чтобы установить палатку, мне потребовалось много времени, а ведь я - ради всего святого - мастер-механик. Без помощи Мэгги я бы и не справился. Я разложил материалы для палатки, собрал каркас и установил один опорный шест. Затем мы с Мэгги натянули на каркас палатки чехол, и я установил оставшиеся опоры. Наконец-то, впервые после аварии у нас появилась крыша над головой.

Внутри палатки я разложил наш плот в качестве дополнительного укрытия вместе со спальными мешками. Благодаря дани мы только что поели сладкого картофеля и свинины, а в рационе «Д» были шоколадные батончики и пачка сигарет «Олд Голд». Разве может жизнь быть лучше?

Я не курю, но Мэгги и Декер курят, и отнеслись к сигаретам как к находке. Видимо, эти штуки вызывают привыкание. Я съел шоколадку. Она была ностальгическим напоминанием о доме. Мэгги рассказала нам, что эти батончики производит корпорация «Херши», находящаяся недалеко от места ее рождения.