В течение оставшейся недели я почти все время проводил в офисе. Однако, кроме консультирования моих сотрудников по поводу того, что им нужно делать, я все больше времени уделял тому, чтобы запустить механизм моего развода.

В итоге я не стал отправлять документы о разводе по почте. Я договорился, чтобы Джиллиан обслужили на работе. Это не имело значения, поскольку при разводе в Австралии супружеская измена не является обязательным фактором. Но все равно проследил, чтобы мои адвокаты, Майк и его помощница Салли, четко включили заявление о супружеской измене в юридические документы.

После того как она получила документы, у меня было несколько звонков и СМС от Джиллиан, которые я не удалил, но быстро проигнорировал. Предполагал, что это будут гневные сообщения, и позволил им накапливаться в моем телефоне. Сам же занялся управлением банковскими счетами, перечнем активов, проверкой аннулированных карт, страховкой и тому подобным. Моя команда разбиралась с моими юридическими документами и следила за тем, чтобы все было в порядке и Джиллиан ничего не могла бы тронуть.

Колин не преминула заглянуть ко мне во вторник вечером и не раз удивлялась разрушениям, царившим в моем доме. Слезы, которые она выплакала, переходя из комнаты в комнату, могли оставить след, по которому смогли бы пройти Гензель и Гретель.

В среду утром Колин связалась с моим страховым агентством и начала организовывать оценку ущерба. Не знаю, как ей это удалось, но уже к пятнице она договорилась с оценщиками и бригадами по уборке моего дома. Все должно было начаться на следующей неделе.

К вечеру пятницы я был измотан, как физически, так и морально. Но все еще плохо спал, поэтому в субботу утром, когда работы не было, я встал пораньше и отправился на пробежку. В итоге, добежал до наших местных магазинов и сел в кафе, где с удовольствием выпил кофе с круассаном, а через пару часов трусцой побежал домой.

Вернувшись в дом, я с удивлением обнаружил, что на ступеньках сидит Джиллиан в ожидании меня. Я не видел ее с той пятницы, когда она ушла от меня. Она была одета небрежно: джинсы, кроссовки и обычная блузка. Но блузка и туфли были несочетаемы. Видимо, любовник не помог ей с внешним видом.

Я остановился примерно на полпути к подъезду, мое тело было покрыто тонкой пленкой пота, когда я вытащил наушники. Пока я не заглушил громкую музыку, из наушников доносились звуки «Антисна» группы «Blue Stahli». Если вам когда-нибудь захочется послушать музыку, которая поможет справиться с яростью, зацените.

Какое-то время никто из нас ничего не говорил.

– Грег, рада видеть тебя... – начала Джиллиан. Я внезапно выплюнул клубок мокроты из своего рта на траву, остановив ее на полуслове.

– Что? – ответил я, выдержав паузу. – Удивлена, что я способен сам о себе заботиться, после того как моя жена-шлюха предала меня на глазах у целой группы людей? Боялась, что я покончил с собой, потому что ты без предупреждения вырвала мне сердце? Боялась, что я мог лежать в луже собственной рвоты, пьяный от того, что ты так сильно меня наебала, что я не могу функционировать?

Я свирепо посмотрел на нее, и Джиллиан хватило такта сделать полшага назад и слегка побледнеть.

– Все было не так, Грег. Я никогда не хотела...

– …сделать мне больно?! – Я почти кричал на нее, прервав обычные оправдания изменщика. На мгновение она замолчала, а потом просто кивнула головой. – Как будто я, блядь, поверю в это, Джиллиан. Ты намеренно, и я подчеркиваю это, выстроила все так, чтобы очень конкретно сказать мне, что уходишь от меня на глазах у людей, которых я считал своими друзьями. Ты намеренно поставила перед собой цель уничтожить меня.

Она посмотрела на свои ноги.

– Грег, это была не моя идея, сделать все таким образом, – тихо сказала она. – Это Марк и Трой подумали, что, если мы сделаем все таким образом, ты не станешь делать попыток сопротивляться.

Я откинул голову назад и рассмеялся.

– Ты, должно быть, шутишь, – с горечью сказал я, устраиваясь поудобнее. – Имею в виду, что мы знаем друг друга уже много лет, скоро должны были праздновать пятилетнюю годовщину брака, а ты думаешь, что когда я узнаю, что ты гуляла за моей спиной или что собираешься меня бросить, я стану пытаться бороться за тебя?

Джиллиан покраснела.

– Но...

– Никаких «но», сучка, – прошипел я ей. – Ты отказалась от любых притязаний на мое внимание или защиту в тот момент, когда раздвинула ноги для этого мудака. Просто мне потребовалось время, чтобы об этом узнать. Но теперь, когда все стало известно, можешь отваливать!

– Грег, нельзя так со мной разговаривать. Я имею в виду, что я – все еще твоя жена, – ответила Джиллиан, в ее голосе звучала злость.

– Ха! – сказал я, снова поднимаясь по дорожке и проходя мимо нее к входной двери. Я достал ключи и отпер дверь. Когда я вошел, Джиллиан уже собиралась войти следом за мной, но я поднял руку и остановил ее.

– Тебя не приглашали, – бесцеремонно сказал я.

– Но... Грег... это все еще и мой дом, – пролепетала она.

Я покачал головой.

– Нет, это не так. И никогда им не был. Дом принадлежит трасту, и из моей зарплаты ежемесячно выплачивается в пользу траста арендная плата.

Она непонимающе посмотрела на меня.

– Послушай, Джиллиан, это больше не твой дом, ты здесь не живешь, но подожди-ка, у меня есть для тебя кое-что. – И я закрыл перед ней дверь.

Зайдя в свой кабинет, я отправил быстрое сообщение своему адвокату, сообщив ей, что Джиллиан здесь. Взял несколько вещей и вернулся к входной двери. Джиллиан все еще стояла там.

– Грег, я... – начала она. Я поднял руку в универсальном знаке, означающем: «заткнись, мать твою».

– Во-первых, Грегори. Я же говорил тебе, что называть меня Грегом могут только мои друзья, а ты точно не друг.

Джиллиан сглотнула.

– Во-вторых, – сказал я, протягивая ей небольшую папку. – Здесь чек на твою половину нашего супружеского имущества.

Ее глаза расширились. Эффект от чека, который она внезапно взяла в руки, сказал ей больше, чем документы о разводе, который мы уже прошли.

– В-третьих, мне сказали, что у тебя есть кое-что для меня?

Она на мгновение замялась, затем открыла свою сумочку, достала манильский конверт и протянула мне.

– Мне очень жаль, Грег... то есть, Грегори.

– Будет жаль, – загадочно сказал я.

Я открыл конверт, в то время как она стояла рядом, и пролистал первые несколько страниц. Фыркнул и поднял на нее глаза.

Джиллиан покраснела, поняв, что я читаю о том, что в ответ на мое заявление о разводе она хочет получить семьдесят пять процентов наших сбережений и пятьдесят процентов моего бизнеса.

Я пролистал до конца и наткнулся на следующий документ – запретительный судебный приказ, который вступает в силу в понедельник и запрещает мне входить в дом или находиться в радиусе ста метров от Джиллиан или Троя.

– В самом деле? – спросил я, приподняв брови.

В этот момент она не могла смотреть мне в глаза. Понимала, что все зашли слишком далеко. Если честно, Джиллиан всегда плыла по течению. Теперь же ей будет гораздо больнее, чем она могла себе представить.

Я достал телефон и позвонил своему адвокату по бракоразводным процессам. Я стоял и смотрел на Джиллиан, ковырявшую ногами землю. На втором гудке трубку взяла Салли, помощница Майка и мой теперь уже адвокат по разводам.

– Привет, Салли, передо мной стоит Джиллиан, прямо перед моим домом, и помимо требований ответить на заявление о разводе, предъявляет мне запретительный ордер, который, помимо того, что я должен держаться подальше от нее и этого придурка, включает в себя мой дом, в котором она больше не живет.

Слушая, как Салли ругается как матрос, я наблюдал, как Джиллиан окрашивается в несколько оттенков красного, поскольку она отчетливо слышала ругань на другом конце линии. Салли разберется с этим и скажет мне, что делать.

– Итак, – сказал я, обращаясь к Джиллиан, когда положил трубку. – Каково это – быть одним из самых отвратительных человеческих существ на планете, Джиллиан?

На мгновение она замолчала.

– Все не так, Грег...ори, – тихо ответила Джиллиан. – Я убедила Троя, что мы должны дать тебе время до понедельника, чтобы ты съехал, и мы бы смогли переехать.

Я рассмеялся:

– Вы не сможете переехать. Это не твой дом! – сказал я, подтверждая факт.

– Но ты не можешь быть здесь, – несколько раздраженно ответила она, как пятилетний ребенок, не получивший своего.

Я пожал плечами.

– Возможно, и поверь мне, этот отвратительный трюк приведет к обратному результату. Но то, что я не могу быть здесь, не означает, что можете быть здесь ты и этот ублюдок. А теперь, я думаю, тебе пора уходить Джиллиан. Я бы пожелал тебе всего хорошего, но солгал бы.

– Ты настолько сильно меня ненавидишь? – спросила она, глядя на мои перевязанные руки, но не задавая вопроса.

– Ты на полном серьезе имеешь наглость спрашивать меня об этом, после того как сделала то, что сделала, и теперь подаешь мне эту кипу бумаг? – ответил я ей так, словно она – самый глупый человек на планете. В этот момент я не был уверен, что она не рассчитывала на успех.

Она ждала, ничего не говоря.

– Джиллиан, ты была моим всем. Моей лучшей подругой. В этом мире не было никого, кому бы я доверял больше, чем тебе. А тут ты одним махом все это вырвала и относишься ко мне не лучше, чем к жвачке, которую соскребаешь со своего ботинка. В моих глазах ты превратилась в ебаную пизду. Так скажи мне, о мудрейшая, в какой момент, поступив так со мной и вырвав у меня жизнь, ты решила, что моя любовь не превратится в мгновенную злобу и ненависть к тебе?

Я сложил на груди забинтованные руки. У Джиллиан расширились глаза от того, что я произнес слово на букву «п». Она никогда не слышала, чтобы я произносил это ругательное слово. Но чтобы я использовал его в прямой словесной тираде, адресованной исключительно ей... Несколько мгновений она разглядывала свои руки и подняла на меня глаза.

– Я надеялась... – она сделала паузу и перевела дыхание. – Грегори, ты прав, у нас было много хороших лет вместе. Но запретительный судебный приказ действует только до тех пор, пока не завершится развод, и все не уляжется. Марк, Лин, я и даже Трой надеются, что когда-нибудь мы сможем стать друзьями, когда все уляжется.

Я зарычал и взорвался:

– Друзьями?!! – Она отпрянула назад, когда мои поврежденные руки выронили конверт и выразительно задвигались. – Ты, наверное, издеваешься надо мной. Друзьями! – Я сплюнул. – Если бы кто-то из вас горел, я бы выпил литр бензина, чтобы помочиться на вас и гарантировать, что вы сгорите до хрустящей корочки.

– Блядь, друзьями, ты – просто бредовая сука, – снова воскликнул я, заметив движение позади нее. к подъезду быстро шли Марк и Лин, и я увидел, что и сам мудак стоит у обочины. Похоже, они вылезли из большого грузовика на другой стороне улицы, когда я взорвался на Джиллиан.

– О, смотри-ка, а вот и наши друзья, – прошипел я, глядя на них.

– Грег, – сказал Марк, подойдя к Джиллиан сзади, – успокойся, приятель, тебе не стоит...

– Отвали, мудак, – ответил я ему. – Мы больше не товарищи, не друзья и даже не приятели. Твое предательство почти столь же плохо, как и предательство этой шлюхи, так что, не думай, блядь, что ты можешь сказать что-либо, что здесь поможет.

Я бросил взгляд на парочку, познакомившую нас с Джиллиан, а затем фактически участвовавшую в нашем уничтожении.

– У вас обоих руки в крови, и вы виновны не меньше, чем эта шлюха и вон тот уебок, – я ткнул в сторону придурка, уведшего мою жену, у которого даже не хватило смелости подойти к подъезду и защитить ее.

– Грег! – сказала Лин, стараясь говорить твердо.

Мой взгляд и ярость обратились к ней.

– Не смей, Лин. У тебя нет никаких моральных принципов. Ты активно помогала моей жене изменять мне, вы оба… – сказал я, жестом указывая на Лин и Марка, – оба помогли устроить ту сцену в клубе, чтобы максимальное меня унизить.

Они остановились и встали; я видел, как Лин начала открывать рот, и прервал ее:

– И не смей говорить мне всякую чушь про настоящую любовь. В прошлый раз ты это уже пробовала. Не забывай, что вы оба познакомили меня с этой шлюхой и уговорили встречаться и жениться на ней. А потом оба предали меня так небрежно, не задумываясь. Если считаете, что это и есть любовь, то сожгите этот гребаный мир до пепла, потому что для общества нет никакой надежды, если примером станет кто-либо из вас.

Они смотрели на меня, пораженные слюной, летящей от моего лица. Я остановился, и тут щелкнула лампочка.

– Лин, а скажи-ка мне, ты простишь Марка после того, как он придет домой, пахнущий духами после того, как всю ночь провел в стриптиз-клубе? – сказал я, улыбаясь, мой голос потерял злость и приобрел снисходительный оттенок.

Лин остановилась, широко раскрыв глаза, затем посмотрела на Марка.

– Детка, это неправда... – попытался сказать Марк.

Я засмеялся, и все они посмотрели на меня.

– Ну, как же. Марк любит рассказывать мальчикам историю о том, что там, только в передней комнате находится стрип-клуб. А за дополнительные пятьсот можно получить особый танец на коленях в задней комнате, а презервативы стоят всего двадцатку...

Я с удовлетворением наблюдал, как Марк начал возражать, но Лин почувствовала правду.

– По крайней мере так он говорит нам во время игры в гольф, – закончил я, снова скрестив руки на груди, удовлетворенный их собственной болью.

Марк сделал шаг назад, и через мгновение уже бежал по дороге, а его жена гналась за ним и кричала ему вслед. Я посмотрел на Троя, – мудак удивленно смотрел на них, – потом на Джиллиан, и на моем лице появилась самодовольная ухмылка.

– Грег… – я взглянул на нее, когда она произнесла мое имя, – ну, то есть, Грегори, тебе не стоило этого делать? – сказала она.

Я усмехнулся и наклонился вперед:

– Не волнуйся, Джиллиан, – я видел, как ее уши встали торчком, и уверен, что по ее позвоночнику прошла дрожь беспокойства, когда я произнес ее имя, – это – лишь первый залп. У Марка еще много секретов. И в этой истории Марк и Лин получат лишь часть моего гнева. Остальное я приберегу для тех, кто изображает настоящую любовь...

Я улыбнулся ей, видя, как она физически вздрогнула, когда в ее эгоистичный разум проникли мои слова.

– Что... что ты имеешь в виду? – спросила Джиллиан.

– А теперь уходи, Джиллиан, – сказал я, меняя тему, не отвечая на ее вопрос. – Скажи Трою, чтобы он забирал тебя. Бежал, желательно из этой страны, вместе с тобой. Потому что если ты этого не сделаешь, ни тебе, ни ему не понравится то, что будет дальше.

– Грег, что с тобой? Где тот человек, которого я люблю? – спросила она, не понимая, что говорит, пока не стало слишком поздно.

– Он мертв, – категорично ответил я. – Ты вырвала у меня сердце и душу, а оставшаяся дыра породила нечто новое, нечто темное и то, что будет наслаждаться тем, что придет.

На это она не знала, что сказать. Я сделал драматический шаг назад и захлопнул дверь, издав один из тех смешков, которые всегда издают в кино плохие парни.

Через десять минут я выглянул наружу, но Джиллиан вместе с Троем и грузовиком уже не было.

Я сел на пол, мои конечности тряслись от пережитого противостояния, и снова разрыдался. Я любил ее, но и ненавидел. Хотел видеть ее разбитой и раскаивающейся, сожалеющей о том, что она предала меня. Сидел на полу и плакал о том, что было у нас когда-то. Я все еще хотел, чтобы она вернулась, попросила прощения, использовала все клише об измене и вернулась в мою жизнь.

Конечно, я понимал, что этого не будет, а даже если и будет, я никогда больше не смогу принять ни одной ласки, не сомневаясь.

***

Следующий месяц был наполнен обычными делами: адвокаты, раскрытие финансовой информации и выяснение того, кому что достанется при разводе. Коллектив на работе сплотился вокруг меня. Колин помогла мне найти психолога. Я встречаюсь с ним два раза в неделю, чтобы начать прорабатывать свои чувства.

На короткий срок я переехал в квартиру. На самом деле, это было хорошо, так как я не мог находиться в доме. Колин работал с бригадами уборщиков и строителей, чтобы очистить дом от сломанной мебели и техники, а затем устранить повреждения.

Несмотря на свое первоначальное заявление о том, что она хочет чистого разрыва, Джиллиан в итоге захотела побороться за многое. Прежде всего – за были наши банковские счета. Всего у нас было двадцать тысяч, разделенных между тремя счетами, и она утверждала, что более пятнадцати из них принадлежат ей. Далее – дом и инвестиционная недвижимость. Когда мы поженились, у меня уже было место, где мы жили, просто я слишком вложился в бизнес.

С годами мы убедились, что это был разумный шаг, быстро выплатили дополнительный кредит, а также сделали некоторые инвестиции для приобретения еще двух объектов недвижимости. За эти годы она внесла свой вклад в некоторые улучшения, но все три дома принадлежали трасту, в котором ни один из нас не являлся прямым бенефициаром. Она пыталась с этим бороться с помощью адвокатов, которых, как я предполагаю, оплачивал ее любовник, но все было бесполезно, вся недвижимость оказалась для нее недоступна, я лишь улыбнулся тому, что она потеряла возможность получить от этих инвестиций какую-либо прибыль.

Далее – мебель и драгоценности. Через адвоката я обратил внимание на то, что все ее вещи упакованы в коробки, которые ей доставили. Я предоставил список, включающий туфли, серьги и ожерелья, что были в коробках, которые я упаковал для нее.

Последней моей мыслью было то, что Джиллиан предъявила претензии на половину моего бизнеса, сославшись на то, что, по ее мнению, ей причитается половина, поскольку мы были вместе сразу после того, как я открыл бизнес. Салли ехидно изложила условия брачного контракта и даже успела прочитать Джиллиан нравоучительную лекцию о том, что она ничего не получит от «Бухгалтерии Азер».

В итоге она получила десять тысяч долларов, большую часть из которых, думаю, потратила на адвокатов. Меня это не осчастливило, но доставило некоторое удовлетворение то, что она ушла с таким малым количеством денег, а я сохранил свои дома и свой бизнес, стоившие значительно больше. Кроме того, каким-то образом Салли заставила Джиллиан отказаться от обручального и свадебного колец. Запретительный судебный приказ был снят, поскольку Джиллиан не имела на дом никаких прав. Она и так не смогла попасть в него, так как замки были сменены, и я попросил охранную компанию несколько раз в неделю проезжать мимо дома, прежде чем снова въехал в него.

После того как были определены окончательные условия, нам оставалось еще несколько месяцев ждать, когда развод будет окончательно оформлен. От Джиллиан не было никаких вестей. Однако Джеймс и Шерри получили массу вопросов от тех участников встречи выпускников, с которыми они все еще общались, и оба твердо попросили всех отстать от них. Джеймс узнал, что Джиллиан и ее любовник живут в городе в квартире, предоставленной компанией, в которой он работает. Он заключил договор аренды на полгода, а затем должен либо сам платить за нее, либо найти другое жилье. Сложив два и два, он решил, что, сойдясь с Джиллиан, получит готовый дом. Не повезло придурку!

Следующий сюрприз случился в августе. До окончательного развода оставалось несколько недель, и в Австралии начался налоговый сезон. В течение года у бухгалтеров – несколько напряженных периодов. Для малого бизнеса август и сентябрь – самые напряженные, так как они хотят как можно быстрее закончить с налогами и получить возмещение. Мы не часто занимались налогами для малого бизнеса, но в течение многих лет оказывали некоторые услуги друзьям. Я был удивлен, когда во вторник утром представители одного из таких предприятий ждали меня. Я и не думал, что увижу их лица.

– Грегори, ну давай же, ты должен мне помочь, – умолял Марк, сидя за столом в одной из наших переговорных комнат. Рядом с ним, опустив глаза, сидела Лин. По одному взгляду было видно, что их отношения довольно напряженные, что, как я предполагал, стало следствием нашей последней встречи.

– С чего бы? – спросил я, наслаждаясь их дискомфортом. Рядом со мной сидел Джеймс. Последние несколько лет мы с Джеймсом занимались налогами для импортно-экспортного бизнеса Марка. Работа была сложной, и заключалась в составлении правильных деклараций, проведении взаимозачетов и сокращении доходов.

Нам за это хорошо платили, и, конечно, Марк мог бы обратиться в другую фирму, но это бы обошлось ему гораздо дороже, и потребовалось бы несколько лет, чтобы другая бухгалтерия ознакомилась с его бизнесом.

– Неужели ты и впрямь заставишь меня умолять, Грег...ори? – сказал Марк, его голос был умоляющим.

Я рассмеялся, Джеймс улыбнулся:

– Ну, если бы ты умолял, было бы приятно, но в конечном итоге бесполезно. Что мне интересно, так это то, почему ты здесь. Ведь все вы планировали унизить меня. Оправдывались и не заботились о моих чувствах, в то время как саами ворковали и издавали любовные звуки в адрес Джиллиан и жопы, говоря мне, чтобы я смирился.

– Ну, я справился с собой и решил, что не хочу иметь ни с кем из вас ничего общего. Не можете поверить в такой выбор?

С минуту никто ничего не говорил.

– Знаешь, ты был прав, – тихо сказала Лин, когда никто ничего не сказал. Я приподнял бровь в ответ на ее слова.

– В каком смысле? – спросил я.

На мгновение Лин посмотрела на Марка, по ее лицу прошла тень, и я удивился гневу, но потом он прошел, сменившись печалью. Марк посмотрел на свои руки и ничего не говорил.

– Насчет стрип-клуба, задней комнаты, ты был прав, – грустно сказала она.

Наверное, на моем лице отразилось удивление. Когда Марк об этом хвастался, я думал, что он просто преувеличивает историю, будучи сказочником. Рассказывая Лин о том, что говорил Марк, я делал это, чтобы причинить им боль. Не думал, что это было на самом деле.

– Ого, значит, Марк говорил правду? – немного недоверчиво спросил я своего бывшего друга.

Он на мгновение поднял на меня глаза, затем снова опустил голову и кивнул. Я посмотрел на Лин, приподняв бровь.

– Ты был прав, Грегори, и не только в отношении поведения Марка, – сказала она Джеймсу и мне, в то время как Марк продолжил сидеть, опустив голову. – Ты был прав во всем. Мы настолько увлеклись романтикой, которую продавали нам Трой и Джиллиан, что даже не подумали о тебе.

Я собирался ответить, но Лин покачала головой. Впервые я придержал язык.

– В тот день, когда ты рассказал мне о Марке, я на несколько секунд подумала, что ты просто пытаешься нас поссорить, но потом увидела его взгляд и поняла, что ты говоришь правду. Но ты ведь не знал, что это правда? – спросила меня Лин.

Я покачал головой и фыркнул.

– Ну да. – Она сделала паузу, затем посмотрела на меня, и я удивился, увидев в ее глазах печаль, причем направленную на меня. – Думаю, мы все знали, что тебе будет больно, Грегори. Когда он вернулся, а потом еще несколько человек донесли это до нас, мы все знали, что это неправильно, но похоронили себя в иллюзии, что это – настоящая любовь, и лгали себе, что это правильно. Оказалось, что некоторые из наиболее активных людей, например, мой муж, – с сожалением сказала она, – успокаивали свою совесть, говоря остальным, что все будет хорошо, чтобы скрыть собственную измену.

Я посмотрел на разбитую пару. Марк не мог смотреть никому из нас в глаза, а Лин была на грани срыва.

– И что теперь? – просто спросил я.

Лин горько усмехнулась.

– Ну, скажем так, бумеранг вернулся к нам. Мы причинили серьезную боль тем, кого любили, вот и мой собственный брак висит на волоске. Не знаю, сохранится ли он.

Я посмотрел на Марка, который ничего не сказал, я знал, что он слушает, но он не мог поднять головы. Если они пытались этим разбудить во мне чувство вины, чтобы заставить меня их пожалеть, то ошиблись.

– Не могу сказать, что мне неприятно слышать о том, что вы оба страдаете, – тихо сказал я, – однако факт остается фактом: как управляющий партнер компании «Бухгалтерия Азер» я принял решение, основанное на деятельности за последние несколько месяцев, что не в интересах моего бизнеса продолжать вести дела вашей компании.

Я видел, как опустились плечи Марка.

– Однако, – сказал я. Марк посмотрел на меня с чем-то похожим на надежду. – Я не лишен милосердия. Хотя вы этого и не заслуживаете, я могу порекомендовать вам три фирмы, готовые взяться за ваш счет. У Джеймса есть их контактные данные.

Джеймс протянул через стол лист бумаги.

– Если вас это заинтересует, просто сообщите Джеймсу, и мы сможем отправить любому из них финансовую отчетность за предыдущие годы.

Внезапная надежда в глазах Марка превратилась в тупой взгляд.

– И это все? – спросил Марк. – Рекомендация. Ты на самом деле закончил с нами?

– Да, – ответил я, пожав плечами. – Ты решил испортить мой брак, поддерживая Джиллиан и этого мудака, без зазрения совести используя такие термины, как «настоящая любовь» и «должны быть вместе». Даже улыбался, смеялся и шутил, делая это. Это и есть причинно-следственная связь, причина и следствие. Ты трахнул мою жизнь, я трахаю твою.

С этими словами я встал и, не прощаясь, вышел из комнаты. Чуть позже пришел Джеймс и сообщил, что они выбрали кого-то, и через пару дней, когда Марк и Лин подпишут необходимые формы, он передаст детали.

В течение следующего месяца та же сцена повторилась еще три раза с тремя клиентами – однокурсниками Джиллиан, поддержавшими ее в измене и понявшими, что я больше не стану иметь с ними дела. Удивительно, но хотя я и потерял четырех клиентов, зато приобрел еще шестерых. Другие из класса, кто ни в коей мере не поддерживал произошедшее и хотел сделать мне приятное, привлекая к работе. Не то чтобы «Бухгалтерия Азер» нуждалась в работе, но я не отказывался.

***

Август перешел в сентябрь, и пришло окончательное решение о разводе. К этому времени я переехал обратно в отремонтированный дом. Руки полностью зажили и больше не чесались. Я мог признаться себе, что скучаю по тому, что выгляжу как боксер, но не скучаю по зуду от бинтов.

В тот день, когда получил документы, я пропустил звонок Джиллиан, на который так и не перезвонил, а также получил СМС, которое прочитал. Оно гласило:

Прощай, Грегори, прости.

Я не вполне понимал, что должен чувствовать. Ощущала ли она раскаяние за то, что сделала? За несколько месяцев, прошедших после инцидента в клубе, боль от предательства несколько ослабла. Конечно, я все еще был зол и расстроен. Но у меня – логический склад ума, и если Джиллиан могла так легко завести роман и бросить меня, значит, мне она не подходит.

В те выходные Колин и несколько членов команды с работы собрались вместе и без приглашения приехали ко мне на семейное барбекю. Я был, мягко говоря, удивлен, но за весь субботний день обнял, наверное, более двух десятков человек, а познакомился только с третью всех присутствующих.

За весь день я ни разу не оставался один. Всегда кто-нибудь был рядом, будь то Колин, Джеймс, Шерри или любой из дюжины моих сотрудников. В какой-то момент я сидел с напитком в руке, в то время как Джеймс управлял барбекю. Со мной сидела Шерри, а я чуть не плакал, глядя, как на моем заднем дворе играет в футбол группа маленьких детей. Теперь я знал, что у нас с Джиллиан не будет детей, о которых мы говорили последние несколько лет, и наблюдение за ними сильно расстраивало меня.

Я почувствовал на своей щеке мягкие губы и удивленно посмотрел на Шерри, когда она вновь села рядом со мной. Она взяла меня за руку и коснулась моей щеки.

– Я понимаю, Грег, но жизнь снова будет, вот увидишь. Не замыкайся в себе. Сегодня днем тебя поддержат многие знакомые и незнакомые тебе люди. Друзья, коллеги по работе, родители, и все здесь знают, что мы здесь, чтобы поддержать тебя. То, что сделали с тобой, было несправедливо. Они причинили боль и Джеймсу, и мне, но это – только осколки, поэтому нам нужно, чтобы ты знал, что мы здесь ради тебя.

Шерри несколько минут обнимала меня, так как я чувствовал, что плачу. Мгновение спустя я почувствовал на своем плече руку, рядом оказался также и Джеймс, на его лице было выражение сострадания. За этим последовало еще одно объятие от Колин и нескольких других сотрудников. Несколько раз я чувствовал на себе пристальные взгляды или мягкие прикосновения, дававшие понять, что меня поддерживают, и хотя большую часть дня был практически разбит, я ни разу не почувствовала себя неловко.

***

На следующей неделе на работе я чувствовал себя гораздо лучше. Сотрудники заметили, что я улыбаюсь и даже обмениваюсь шутками, чего не случалось уже довольно давно. На еженедельном собрании персонала я поблагодарил всех за то, что они пришли и помогли мне, назвав Джеймса и Колин, и особо отметил Шерри за то, что она показала мне, что жизнь есть и после предательства.

На той неделе у нас также появилось три новых клиента, причем два из них – очень крупные корпорации. Оказалось, что нас порекомендовал один из наших старых клиентов. Корпорации требовался внешний глубокий финансовый анализ, и порекомендовали нас.

Мы распределили объемы работы, и впервые, с тех пор как от меня ушла Джиллиан, я решил заняться судебной экспертизой для одной из компаний. Работа была хорошей, у нас было трехмесячное окно для получения результатов, и мы взялись за нее.

По вечерам я занимался приготовлением ужина и спортом. Я знал, что могу с головой уйти в работу или, что еще хуже, в выпивку. Но хотел подняться над предательством и снова обрести жизнь. Благодаря Колин и сотрудникам центра у меня появилась надежда стать не просто очередной цифрой в статистике разводов.

Был вечер четверга, спустя две недели после барбекю. Я готовил себе тихий ужин из котлет из баранины и клецек с яблочно-горчичным соусом, когда раздался звонок в дверь. Только что закончив готовить, я бросил на стол кухонное полотенце, которым пользовался, и пошел к входной двери.

Открыв ее, я был ошеломлен: на пороге стояла красивая блондинка ростом чуть выше полутора метров, она выглядела нервной, но прежде чем я успел поприветствовать ее и спросить, чем могу помочь, она шагнула ко мне, потянула меня вниз за ворот рубашки и поцеловала.

На мгновение я был шокирован, но ее губы были мягкими и податливыми. Я почувствовал в ее дыхании вкус мяты и не успел опомниться, как уже целовал ее в ответ. Ее руки обхватили меня за талию, и я, не задумываясь, притянул ее к себе, наши губы так и не разомкнулись.

Это было, может быть, тридцать секунд или тридцать минут, понятия не имею, сколько мы целовались, но знаю, что ощущения были потрясающими. Когда мы расстались, я посмотрел в лицо незнакомки, которую только что целовал, и с удивлением обнаружил в ее глазах следы слез.

Однако, не успел я поздороваться, как она отстранилась и дала мне пощечину.

Не сильную, это был скорее жест, но тем не менее это была пощечина.

Я стоял в шоке, и знаю, что это отразилось на моем лице. Лицо женщины было скорбным, но в то же время полным сострадания.

– Прости, Грегори, это был не самый лучший способ поздороваться, – сказала женщина. Ее голос звучал знойно, но в то же время был твердым и требовательным, как у молодой Хелен Миррен.

Я склонил голову набок, глядя на нее и гадая, кто она такая.

– Ну, конечно... – сказал я, оставив вопрос без ответа.

Женщина улыбнулась.

– Ребекка, – просто сказала она.

– Ребекка… – повторила я.

Какое-то мгновение никто из нас ничего не говорил.

– Итак, Ребекка... – сказал я, вопросительно глядя на нее, – что привело тебя ко мне сегодня вечером?

Она застенчиво улыбнулась:

– Ты, – сказала она просто.

– Полагаю, я должен понять это по твоему приветствию, но зачем ты пришла ко мне? – спросил я, улыбнувшись уголками губ. Она была похожа на маленького котенка, играющего с новой игрушкой.

– Потому что тебе нужно, чтобы я была здесь, – ответила она, тоже улыбаясь.

– В самом деле, – ответил я. – Так скажи мне, зачем ты мне нужна? Ну, то есть, мне, как и любому другому мужчине, конечно нравится целовать красивую женщину, но чтобы после этого еще и шла и пощечина, когда я понятия не имею, как именно я обидел такое великолепное создание после такого замечательного поцелуя, я в недоумении.

Теперь я увидел в ее глазах веселье.

– Ты считаешь меня красивой? – спросила она.

Я кивнул.

– И великолепной, – добавил я, повторяя свои слова. На лице Ребекки расплылась улыбка, и я был сражен наповал женщиной, которую знал меньше пяти минут.

– Спасибо, Грегори, – сказала она, затем покраснела и опустила глаза. На ней был темно-синий сарафан, прекрасно контрастировавший с ее светлыми волосами. Я мельком увидел подтянутые икры, сочетавшиеся с классически красивым лицом, высокими скулами, большими голубыми глазами и милым носиком. Она заставила бы любого мужчину повернуть голову, проходя мимо.

– Чем это так приятно пахнет? – спросила она, принюхиваясь.

Я удовлетворенно вздохнул и открыл дверь, приглашая в дом странную женщину, которая, судя по всему, была здесь ради меня. Почти уверен, что она безобидна, и мне было интересно, чего она хочет.

Мы немного поговорили ни о чем, пока я провожал ее на кухню, где достал бокал, мгновение смотрел на нее, а затем налил хорошего шираза, который пил недавно. Я поставил бокал перед ней, отчего ее аккуратно наманикюренная бровь приподнялась, и вернулся на кухню, чтобы закончить приготовление ужина.

К счастью, я готовил остатки еды для обеда на следующий день в офисе, поэтому быстро взял вторую тарелку, накладывая еду для Ребекки.

Она наблюдала за тем, как я готовлю, держа в руках вино, но не пробуя его. Я поставил тарелку перед ней, еще одну – перед сиденьем рядом с ней и вернулся со столовыми приборами и своим бокалом вина, но только после того, как приглушил свет на кухне.

Ребекка хихикнула, когда освещенность комнаты уменьшилась.

– Наше первое свидание, и ты сделал заказ для меня? – непринужденно спросила она.

– Ну, женщине ведь нравится, когда мужчина знает, чего она хочет, – ответил я.

Ребекка откинула голову назад и рассмеялась. Затем посмотрела мне в глаза и подняла свой бокал.

– За Грегори Азера, продемонстрировавшего, что даже будучи раненым он все еще знает, как обращаться с дамой, – сказала она тост.

Мы чокнулись бокалами и с улыбкой отпили вина. Я позволил Ребекке первой попробовать блюдо, и когда она отрезала приличный кусок мяса и обмакнула его в соус и попробовала, я увидел, как расширились ее глаза.

– Грегори, потрясающе, спасибо.

Я кивнул и сделал то же самое. Было вкусно. Я правильно подобрал кисло-сладкий вкус соуса, и он показался мне похожим на вкус Ребекки.

– Итак, Ребекка, больше никаких игр, пожалуйста. Кто ты и что здесь происходит? – спросил я.

Она откусила еще раз и сделала еще один глоток вина, прежде чем занервничала.

– Во-первых, спасибо, Грегори. Есть много способов, которыми ты мог бы ответить на то, что я сделала, а ты сделал все с абсолютным изяществом. Я почти двадцать минут стояла у твоей двери, прежде чем постучать.

Я кивнул, потягивая вино.

– Что касается того, кто я, то мы пару раз уже встречались. Я – племянница Колин.

Она на мгновение позволила этому осмыслиться, и в моей голове словно вспыхнула лампочка.

– Ээ, Ребекка, да, прости, но ты выглядишь совсем иначе, чем в прошлую нашу встречу, – ответил я.

Она улыбнулась, в ее улыбке была печаль, но как бы застарелая боль. Я и впрямь встречал Ребекку раньше, но она выглядела совсем иначе. В то время она увлекалась готами, гонялась за каким-то мальчиком, который, как сказала мне Колин, ничего хорошего из себя не представлял. Когда мы встретились в первый раз, она выкрасила волосы в черный цвет, сделала несколько пирсингов в носу и ушах. На ней была тонна тучклого макияжа, одежда и ботинки, которыми гордился бы любой гот.

– Я выходила из периода саморазрушения, – сказала она, но при этом улыбаясь мне. – Это было примерно через месяц после того, как я рассталась со своим парнем. Я еще не поняла, кто я, и была просто в растерянности. После разговора с мамой тетя Колин привела меня в офис, чтобы попытаться сменить обстановку.

Я кивнул, сделав еще один глоток вина и вспоминая встречу, как она ее описывает. В течение месяца она приходила в офис около пяти раз, каждый раз одетая в абсолютно черное. Насколько помню, ее, теперь уже прекрасные светлые волосы, были окрашены в черный цвет. У нее была черная помада и подводка для глаз, а также пирсинг в нескольких местах на лице, которого больше нет.

– Он изменял мне сразу с тремя: двумя девушками и парнем. – Она сказала мне это прямо, выводя меня из воспоминаний.

Я чуть не захлебнулся вином.

– Что? – недоверчиво спросил я.

– Да, – сказала она, глядя в вино и погруженная в свои воспоминания. – Мы были в клубе, под кайфом и вернулись к другому парню. Я вышла в туалет, а когда вернулась, он сосал член парня вместе с одной из девушек.

Она бросила на меня короткий взгляд, а затем вернула глаза к своему бокалу с вином.

– Даже под кайфом я была потрясена. Я была и остаюсь однолюбкой, меня привлекают бисексуалы, но я не создана для этого. А также не люблю группы, – сказала она, и ее глаза на мгновение снова скрестились с моими.

– Я тоже, – сказал я и увидел, что она немного расслабилась.

– В общем, – продолжила Ребекка, – я закричала и выбежала из дома, почти побежала домой к маме и папе, где рыдала три дня подряд. Через неделю мама уговорила меня пойти куда-нибудь с тетей Колин, и вот тогда она привела меня в офис, где я встретила тебя.

Я улыбнулся.

– Я помню, как мы познакомились, – сказала она, застенчиво улыбаясь, – тетя Колин представила нас, и ты пожал мне руку, и не смотрел на меня как на жалкую готку, которую только что предали, не смотрел свысока на то, как я была одета, или на кольца по всему лицу. Помнишь, о чем ты меня спросил?

Я кивнул:

– Спросил, какой кофе ты хочешь?

Ребекка улыбнулась:

– Да.

– Мокко с двойной порцией шоколада, – сказали мы оба хором и одновременно рассмеялись.

– Помнишь, – улыбнулась Ребекка.

Я кивнул и сделал еще глоток вина. Ее улыбка угасла.

– А пощечина была из-за того, что я была на барбекю в тот день, а ты меня не заметил, – сказала она, глядя мне прямо в глаза.

– Прости, Ребекка, день был тяжелый, – сглотнул я, прежде чем ответить.

Она лукаво улыбнулась.

– Все в порядке, Грегори. Я и не хотела, чтобы это была серьезная пощечина. Знаю, что твои мысли были в другом месте. Просто мысленно поцеловала тебя, а потом дала пощечину, раз уж ты не заметил меня в тот день. В тот день мне удалось даже обнять тебя и сказать, что все будет хорошо, но предполагаю, что этим занимались все, и ты не помнишь почти ничего из того дня.

Я посмотрел на нее. У меня перед глазами возник образ стройных рук, прикрывающих мою грудь, и темно-синих джинсов с красной блузкой, говорящих мне, что все будет хорошо.

– Так ты помнишь? – спросила она, угадав мои мысли.

– Вроде того, – признался я. – Красный топ, синие джинсы?

Ребекка улыбнулась и кивнула.

– На днях я разговаривала с тетей Колин и спросила о тебе, – Ребекка немного покраснела. – Она давно знает, что я немного увлечена тобой, и, кажется, видела, как я обнимла тебя на барбекю. Поэтому она попросила меня протянуть руку помощи, прийти и поговорить с тобой.

Я тихонько захихикал:

– Ты знала, что придешь поцеловать меня?

– Нет, – покраснела Ребекка. – Честно говоря, я не знала, смогу ли пройти через это, но когда ты открыл дверь, я просто проигнорировала все порывы убежать и пошла на это.

Я улыбнулся и потянулся, чтобы взять ее за руку:

– Я рад, что ты это сделала. Это – лучшее, что случилось со мной за последние месяцы.

Ребекка улыбнулась, и следующие три часа мы провели за разговорами. Она помогла мне убраться после ужина, и мы продолжили разговор за небольшим бокалом портвейна, переместившись в гостиную.

Я узнал, что ей двадцать восемь, она моложе меня на четыре года и только что закончила финансовый университет. Она любит самую разную музыку, но ненавидит дэт-метал, после того как перестала быть готом. Ребекка устроилась младшим бухгалтером в производственную фирму, работая в отделе дебиторской задолженности, и в основном получает от работы удовольствие.

Она близка со своей семьей. Ее мама и папа прожили в браке тридцать лет, и, по ее словам, она надеялась, что проживут еще тридцать. У нее есть младшая сестра, которая живет в Новой Зеландии, но они общаются только раз в месяц.

Ребекка любит ходить на пляж, но у нее чувствительная кожа, поэтому она старается держаться подальше от воды. У нее было всего два парня, включая гота, предавшего ее, и она была опечалена тем, что отдала ему свою девственность.

Мы провели этот вечер, рассказывая о себе. Она узнала, что я отдалился от матери после семейных разборок, вызванных внезапной смертью отца. У меня есть младшая сестра, но мы с ней не общаемся, так как именно она стала причиной разлада в семье, вырвав из контекста одно замечание Джиллиан.

Когда она ушла, было уже почти час ночи. Думаю, мы оба испытывали искушение, чтобы она осталась на ночь, но она приняла решение сказать мне, что сначала мы должны получше узнать друг друга. Однако, когда она уходила, я получил еще один жаркий поцелуй.

Забравшись в постель, я заснул с улыбкой на лице, впервые с тех пор, как моя жизнь развалилась на части. Своими безумными действиями Ребекка сократила многомесячные усилия по преодолению моей защиты и боли. Этот поцелуй застал меня врасплох и показал, что я могу кого-то волновать в романтическом ключе, и что я открыт для этого.

На следующее утро улыбка на моем лице была явно видна, и все это заметили. К обеду Колин загнала меня в угол.

– Ладно, выкладывай, Грег. Кто она? – Я почувствовал в выражении ее лица надежду.

– Вчера вечером приходила Ребекка, – сказал я ей.

Радостный вопль, изданный Колин, был слышен во всем офисе. Администратор моего офиса несколько раз подпрыгнула, прижав руки к груди и одарив меня мегаваттной улыбкой.

Затем Колин повела меня на кухню и заставила обо всем рассказать. Рассмеялась, когда я рассказал ей о поцелуе и пощечине. Потом счастливо раскачивалась, когда я рассказывал ей об ужине, а затем о разговорах до часу ночи.

– Грег, я так за тебя рада, даже если из этого ничего не выйдет. Увидеть, как ты выкарабкиваешься из-под того, что сделали с тобой Джиллиан и этот осёл, стоит того. – Затем она посмотрела на меня с дерзкой улыбкой на лице. – Но ты и Бекка, я думаю, что между вами что-то может быть. Некоторое время я думала об этом.

Мы поговорили еще несколько минут, и Колин спросила, не собираюсь ли я снова встретиться с Ребеккой. Я ответил, что мы весь день переписывались и собираемся в пятницу вечером поужинать в городе. Весь остаток дня она была безмерно счастлива, и это передалось всем остальным.

***

Наступил вечер пятницы, и я поехал за Ребеккой. Попросил ее слегка принарядиться, так как хотел, чтобы наше первое официальное свидание стало незабываемым. Она не разочаровала.

Я постучал в дверь ее квартиры, и у меня снова перехватило дыхание. Ребекка была одета в потрясающее маленькое черное платье. Оно было на тонких бретельках, удерживавших материал платья на ее скромном бюсте. Длинные светлые волосы были зачесаны назад, на плечи накинута черная шаль, в руках – черная сумка-клатч. Мой взгляд скользнул вниз по ее телу, к этим прекрасно подтянутым икрам, и я увидел, что на ней – самые скромные туфли на каблуках. Она улыбнулась, крутанулась на месте, демонстрируя свою великолепную попку, и рассмеялась.

– Ух, ты, пока что мне везет как никогда, – засмеялась она. – Каждый раз, когда мы встречаемся, ты даже не можешь поздороваться.

Прежде чем она сказала что-либо еще, я сделал шаг вперед и притянул ее к себе. На мгновение заглянул ей в глаза, наклонился и нежно поцеловал в губы, стараясь не размазать макияж.

– Привет, красавица, – сказал я, разрывая нежный поцелуй.

– Мхххеннан, – сказала Ребекка с закрытыми глазами.

Я рассмеялся. Она открыла глаза и улыбнулась.

Мы рука об руку пошли к моей машине, и когда я открыл дверь, Ребекка остановилась и уставилась на меня.

– Это твоя машина? – спросила она.

– Да... – сказал я. У Ребекки отпала челюсть.

Да, я – владелец «мустанга», и не просто «мустанга», у меня – GT 1967 года. Он – классического серого цвета с черными гоночными полосами и классической отделкой, но с измененным выхлопом. Признаться, я был удивлен, что Джиллиан не попыталась захапать его при разводе. Но полагаю, она знала, что я бы убил ее, если бы она попыталась. Эта машина была моей гордостью и радостью и выезжала только по особым случаям.

Я открыл перед Ребеккой пассажирскую дверь. Она с улыбкой опустилась на сиденье. Когда я завел машину, Ребекка хихикнула, а затем рассмеялась, когда по салону пронеслась вибрация двигателя V8.

Мы поехали в город, обсуждая наши рабочие недели, что Колин разговаривала с нами обоими, и что она возлагает на нас большие надежды.

Поужинали в элитном японском ресторане. Там подают разнообразные блюда, часть из которых мы с Ребеккой попробовали. Хотя я не очень его люблю, мы оба попробовали небольшое количество саке. В этом Ребекка похожа на меня: неплохо для свидания, но не для регулярного употребления.

После ужина мы отправились в казино. Сделали несколько ставок и ушли с чуть более шестисот долларов сверх того, с чем начали за час до этого.

В казино также есть клуб, поэтому, будучи одетыми как есть, мы оба направились в клуб. Клуб – элитный, где много людей разных возрастных групп, и все одеты для ночной охоты. Было, наверное, уже почти полвторого ночи, прежде чем мы ушли, мы много танцевали, и должен признать, что мне понравилось, когда Ребекка повернулась на полу и прижалась своей попкой к моей промежности, держа меня за руки. Конечно, этому способствовали и поцелуи, которые я получал на протяжении всего вечера.

Несколько раз за вечер к ней подходили парни и приглашали на танец. Как я уже говорил, она выглядела потрясающе. Но каждый раз она вежливо, но твердо отказывала. Однажды я возвращался из бара с парой напитков для нас, когда один парень остановил меня, положив руку мне на плечо.

– Ты – счастливый сукин сын. Надеюсь, ты это понимаешь, – сказал он мне, а затем, увидев мое непонимающее лицо, добавил. – Твоя женщина, мужик, она чертовски сексуальна, но смотрит только на тебя, без обид, но я только что пригласил ее на танец, пока ты был в баре, но она отказала мне наотрез. И это – мне...

Парень был крепким и симпатичным, скорее всего, персональный тренер, футболист или что-то в этом роде. Мне показалось, что он умеет включать обаяние и, возможно, за годы работы соблазнил не одну девушку или жену, ушедшую от своей лучшей половины. Но Ребекка отказала ему, и он понял, что шансов у него. Парень похлопал меня по плечу, улыбнулся и пошел дальше.