Pawn's Gambit от NickTee

******************************

Перечень персонажей:

Адам Картер – JP Morgan (управляющий портфелем акций и паев)

Джин Картер – Жена Адама Картера. Miller Real Estate (агент по продажам)

Дин Картер – 14-летний сын

Кэти Картер – 12-летняя дочь

Энтони Миллер – Miller Real Estate (основатель и единственный акционер)

Эвелин Миллер – дочь А Миллера. (Miller Real Estate. Менеджер по маркетингу)

MRE – Miller Real Estate

SGX – Сингапурская фондовая биржа

Отказ от ответственности: Все персонажи, участвующие в сексуальных действиях любого рода, старше 18 лет.

***

Двадцать часов перелета из Сингапура в международный аэропорт О'Хара с остановкой в Тайбэе бизнес-классом, который был лишь ненамного лучше, чем вагон для перевозки скота под названием эконом, и в мой день рождения меня это почти не беспокоило.

Возвращение в Чикаго встречу с главой нашего отдела по торговле международными акциями и паями, обещающую быть жестокой, тоже не вызвало у меня особого беспокойства.

А вот попытки предугадать, что будет дома, – да.

Мы приземлились чуть позже 08:30 утра, и я сел на шаттл, чтобы добраться до расположенного неподалеку отеля «Chicago Sheraton Suites». Номер я забронировал еще накануне вечером, поэтому он уже был свободен. Я бросил вещи, принял душ и отправился в тренажерный зал. Тридцать минут я занимался с утяжелителями, еще тридцать бегал на беговой дорожке, а потом пошел в душ. На этот раз я простоял под струями почти пятнадцать минут, после чего выключил горячую воду и включил холодную, пока почти не замерз. Любой скажет, что апрель в Чикаго нельзя назвать теплым, но я терпел до тех пор, пока у меня не застучали зубы, затем – пять минут горячей воды, чтобы согреться, и я был настолько близок к пробуждению, насколько это вообще возможно.

Я направился в ресторан, чтобы отведать американский завтрак, которого мне так не хватало последние четыре месяца. Вместе с блинчиками, яичницей, беконом и сосисками, залитыми кленовым сиропом, я выпил четыре чашки кофе и отправился в «JP Morgan» на Дирборн-авеню, где на 10:30 была назначена моя встреча.

Я поднялся на лифте на восьмой этаж, где располагаются офисы «Private Bank», и прошел через фойе, предъявив удостоверение личности. Оттуда меня проводили в один из небольших конференц-залов и попросили подождать. Так, вот как они хотят это разыграть! В комнате было две камеры, охватывающие противоположные углы, и уверен, что за мной наблюдали. Я бросил на стол свою кожаную сумку с ноутбуком, не обращая внимания на полированное дерево, и подошел к окну. Я стоял и смотрел на улицу, не двигаясь.

Меня оставили там более чем на семнадцать минут. Я знаю это, потому что повторил слово «Миссисипи» тысяча двадцать раз. За все это время я не сдвинулся с места ни на сантиметр. Во время своих многочисленных поездок на Дальний Восток и в Юго-Восточную Азию я научился кое-чему. Одним из этого было «держать лицо». Несмотря ни на что не проявлять страха и слабости.

Вошел Джо Ратлидж, вице-президент компании «International Stock and Commodities Traders», а за ним – Сэмюэл Янг, наш корпоративный юрист.

Если бы был только Джо, встреча бы превратилась в мозговой штурм по устранению проблемы и затыканию кровотечения. Если бы был один Сэмюэл, то речь бы шла о том, как прикрыть задницу банка с помощью юридических терминов.

Но они были вдвоем, поэтому кого-то собираются уволить, и этот кто-то – я.

– Адам. – Рукопожатия не было. Он жестом указал на стул, а они выбрали место напротив меня. Линия фронта прочерчена.

– Что, блядь, случилось в Сингапуре? – На самом деле это был не вопрос. – Мы послали тебя туда, чтобы ты обеспечил некоторую стабильность для молодых дарований, а вместо этого ты одобрил покупку акций на триста миллионов долларов совершенно новой компании, размещенной на Сингапурской фондовой бирже и не имеющей никаких данных, кроме того, что они утверждают, что это – хорошая идея.

– Да.

– Что «да»?

– Да, я это сделал.

Его лицо из румяного превратилось в пурпурное, а на лбу выступила вена.

– Может быть, расскажешь подробнее?

– Послушай, Джо, все написано в моем отчете. Проспект SEA-A – высший класс. Там расставлены все точки над i и все черточки над t. Команда менеджеров сверху донизу состоит из экспертов в этой области с почти двухсотлетним суммарным опытом работы. Кроме того, сам проект рассчитан на пятьдесят лет, и эти цифры были подтверждены компаниями «Deloitte» и «KPMG». – Я перевел дыхание. – Океаны выловлены досуха, а их проект аквакультуры – один из самых технологичных на планете и подкреплен реальными ноу-хау и возможностями.

– Тогда почему цена их акций падает? – воскликнул он. – Они котировались на бирже по семнадцать долларов за акцию, а сейчас торгуются по девять пятьдесят пять!

Он постучал пальцем по столу.

– И что сделал ты? Пошел и купил еще!

– Да, потому что будет отскок, и если цена достигнет двадцати пяти, как прогнозируем я и моя команда, то мы будем иметь половину по семнадцать и половину по девять пятьдесят пять. Это – потенциальная прибыль в двести шестьдесят семь миллионов. Или почти девяносто процентов прибыли.

Он не видел всей картины.

– Джо, мы владеем двадцатью пятью процентами всех акций и являемся единственным крупнейшим акционером.

– Компании, которая терпит крах! – крикнул он, брызгая слюной.

– Это потому, что китайцы и, в меньшей степени, тайцы и вьетнамцы ведут короткие продажи, чтобы либо потопить компанию, поскольку та составляет прямую конкуренцию их собственным рыбным хозяйствам и угрожает их почти монополии в Юго-Восточной Азии... Или чтобы купить ее за бесценок и расширить свои позиции в международной торговле рыбой. – Я в ответ ткнул пальцем в таблицу. – Нам нужно иметь мужество, чтобы выстоять.

– Это – эпический провал! – покачал он головой. – Сейчас – не сумасшедшие восьмидесятые и девяностые. Нам нужно торговать на основе определенности и поддерживать положительное соотношение рисков.

– Все это есть в моем отчете. – Я снова указал на него.

– Твой отчет – это не более чем пятьдесят страниц принятия желаемого за действительное! – обвинил он меня. – В любом случае, это больше не только мое решение. Правление одобрило мою рекомендацию, и ты выбываешь из игры!

Вот и настал черед Сэмюэля опустить меня. Предложение было следующим: трехмесячная зарплата и почти тридцать дней накопленного отпуска, что фактически дает мне почти пятимесячную зарплату. Кроме того, мои опционы обмениваются на акции и выплачивается разницу между ценой их выпуска и текущей. В общем, я уйду с суммой почти в восемьсот тысяч долларов, но с испорченной репутацией и нулевыми перспективами на будущее трудоустройство, не считая «Макдоналдса» или «KFC».

К двум часам я подписал все необходимые бланки, перевел свой 401K (план пенсионных накоплений) за семнадцать лет в IRA (налоговое управление), сдал все материалы компании, включая ноутбук, и меня выпроводили вон. Я стоял на тротуаре с пустой сумкой через плечо и странным ощущением в голове, будто у меня – аневризма мозга. Я поспешил поймать такси, чтобы вернуться в отель, живо представляя, как умираю на улице, а незнакомые люди показывают на меня пальцами и пялятся на меня.

Оказавшись в номере, я взял в мини-баре виски, смешал его с «Seven-Up» и сыпанул сверху льда. Кощунство! Знаю.

Я уселся, чтобы обдумать свои возможности. Мне – сорок два. Слишком молод, чтобы уходить на пенсию, но не слишком ли стар, чтобы начинать все сначала? Оставался только один вариант, и он казался мне авантюрой, но, с другой стороны, хватит у меня смелости или нет? Я решил, что если у меня смелости нет, то как я могу ожидать ее от других, и отправился за покупками. Через час я вернулся с совершенно новым ноутбуком с устанвленной Windows 11, и был готов к игре. Я загрузил программы, необходимые для отслеживания покупок и продаж, и принялся за работу. Подключил флешку со всеми моими сингапурскими сделками, которую предусмотрительно оставил в номере отеля вдали от своего работодателя, и был готов к работе.

Я проверил наш сберегательный счет – на нем – пятьдесят тысяч долларов. На моих инвестиционных счетах – по двести пятьдесят тысяч долларов, но чтобы ими воспользоваться, требуется предупредить за двадцать четыре часа. Я так и сделал, затем продал несколько принадлежащих мне акций «голубых фишек» и посчитал, что с учетом зарплаты и выплат по опционам у меня, как я надеялся, будет больше миллиона двухсот тысяч. Деньги должны поступить в течение следующих двух дней, и я перевел почти всю сумму на офшорный торговый счет под названием «Blue Sky International».

Когда закончил, было уже девять. Я заказал в номер гамбургер и пиво из обслуживания номеров и вынул телефон. Он был выключен в течение более тридцати шести часов. Это было самое долгое время в моей жизни. Я подумывал включить его, но был морально истощен и не в состоянии справиться с тем, что меня ожидало, поэтому бросил это занятие и вместо того лег на кровать смотреть новости. Я переключил канал, чтобы посмотреть, как работают мировые рынки, но там было не так уж много того, о чем я хотел бы знать.

Виски, пиво, гамбургер, виски – в конце концов меня настигла смена часовых поясов, и я отключился. На следующее утро я очень рано позавтракал, так как мои внутренние часы все еще были сбиты. Я выпил кофе и включил телефон. Он разразился сообщениями.

Папа, помоги, у мамы срыв! – Это – от Дина и Кэти. СМС было длиннее, но суть такова...

Что там с Джин? – от моего отца.

С днем рождения и почему ты не отвечаешь на звонки? – от родителей Джин.

С днем рождения, папа, – от Дина и Кэти.

С днем рождения и удачи, Адам, – от команды из Сингапура.

С днем рождения, сынок, – от папы.

С днем рождения, братишка, – от моей сестры Джорджии.

Затем последовали еще звонки от Дина, сказавшего, что мама грустила и плакала, но уже успокоилась.

От Джин звонков не было. Ни поздравлений с днем рождения, ни объяснений, почему все считают, будто она ведет себя странно. Меня как будто не существовало.

Я вылетел рейсом в Спрингфилд в 08:30, вернулся домой и попал в жуткий бедлам. Дети разбросали свои игры, банки из-под газировки и тарелки по всей гостиной. Полы выглядели так, словно наш пылесос сломан. На кухне все было еще хуже: раковина забита немытыми тарелками. Посудомоечная машина переполнена. Мусорное ведро переполнено.

Я отнес вещи в прачечную, где лежала одежда не стиранная, похоже, несколько недель. Я отделил белое и светлое от темного, и включил стирку.

Вернувшись обратно, я стал наводить порядок от гостиной до кухни. В гостиной было две пустые бутылки из-под вина и бокалы с ножками. На обоих – следы губной помады разных цветов.

Наша спальня выглядела так, будто в ней давно ничего не меняли. Я застелил чистые простыни, сменил пододеяльник и проветрил помещение. В детских комнатах на самом деле было чище. Тоже грязно, но чище. Находясь в режиме уборки, я собрал, упаковал и сделал все остальное. Пропылесосил полы и опорожнил мусорные баки. Прошло почти три часа, прежде чем мне показалось, что я справился с делами, и я отправился в свой кабинет, чтобы включить ноутбук. Первым делом проверил курс акций «Юго-Восточная Азия – Аквакультура» (SEA-A). Он опустился до девяти долларов тридцати семи центов. Это – падение почти на два пункта за день. Посмотрим, насколько у меня хватит мужества, как только ко мне поступят деньги, и я смогу войти в рынок.

Я позвонил отцу. Моя мама умерла пять лет назад от рака груди. Мы обсудили Джин. Он сказал, что последние две недели она выглядела грустной и подавленной. Сказал, что она выглядит убитой горем, но без какой-либо очевидной причины.

Странно...

Я проверил наши банковские операции, но ничего необычного не обнаружил. Все страньше и страньше.

Я проверил сообщения на нашем домашнем телефоне, но и там нет ничего неожиданного.

Некоторое время я сушил в стиральной машине и складывал одежду, а затем решил пойти, посмотреть, что можно приготовить на ужин. Короткий ответ – ничего особенного. Я пошел в гараж и снова подсоединил аккумулятор к своей «Ауди А6». Нажал на кнопку запуска, и машина завелась с первого раза. Я отправился в местный супермаркет, закупился продуктами первой необходимости и вернулся с набором продуктов для приготовления тайского зеленого карри и жасминового риса.

Сварил рис в воде и кокосовом молоке с кусочком имбиря, чтобы придать ему дополнительный аромат, обжарил куриные полоски с цуккини, маленькими азиатскими баклажанами, измельченной лемонграс, свежим измельченным чесноком, кучей азиатского базилика и свежих листьев кориандра со свежим зеленым чили. Добавил полторы банки кокосового молока, две столовые ложки зеленой пасты карри, цедру и сок двух лаймов. Столовую ложку рыбного соуса и, наконец, чайную ложку сахара, чтобы сбалансировать кислинку, и дал покипеть.

Пошинковал четыре стебля зеленого лука, свежий кориандр и листья базилика, чтобы украсить ими блюдо, накрыл на стол и налил себе пива. Я был уже в середине трапезы, когда к дому подъехала машина Джин, и дети, заметив мою машину на подъездной дорожке, вбежали внутрь с криками о том, что папа дома. Я обнял их обоих одновременно и целовал снова и снова, говоря, как сильно скучал по ним, несмотря на то, что мы часто общались по скайпу. У меня на глаза навернулись слезы, а Кэти рыдала в моих объятиях, крепко прижимаясь ко мне, и все ее тело дрожало. Дин был немного более сдержан, как и подобает его статусу «почти мужчины».

В таком состоянии мы оставались еще долгое время. Когда я поднял глаза, то увидел, что на нас смотрит Джин. На меня. В ее глазах было странное, почти тоскливое выражение, а по щеке скатилась пара слезинок. Она подождала, пока я встану, прижимая к себе наших детей, и, придвинувшись, нежно поцеловала меня в губы.

– Добро пожаловать домой, Адам. – В ее словах не было особого энтузиазма, а язык ее тела свидетельствовал о какой-то грусти или дискомфорте. Глаза надолго не задерживались на мне.

– Ммм, как приятно пахнет, – принюхалась она. – Что это?

– Тайское зеленое карри, – воскликнул я. Дин и Кэти непонимающе посмотрели на меня.

– Не знаю, что это, папа, но пахнет очень вкусно! – улыбнулся Дин и снова обнял меня под кивки и поцелуи Кэти, обнимавшей меня за шею, болтая ногами, не касающимися земли.

– Вы оба идите, умывайтесь и готовьтесь к ужину, – распорядилась Джин. – Поторопитесь, после у вас будет много времени с отцом.

Она вошла и нежно обняла меня и поцеловала в щеку.

– Ты выглядишь изможденным, Адам, – визуально оценила она мое состояние. – Как получилось, что ты вернулся настолько быстро. Думала, пробудешь там еще восемь недель?

– Оказалось, что начальству не понравились некоторые мои инициативы, – признался я. – Меня только что уволили!

Она покраснела. Затем ее рот открылся и закрылся, как у рыбы, выброшенной из воды.

– Ну, ну, это... – Она подыскивала слово. – Печально, – удалось пролепетать ей.

– Посмотрим.

– Как?

– Что-нибудь придумаем. А что насчет тебя? – Я смотрел на эту почти незнакомку, стоящую передо мной. Я женат пятнадцать лет, а она ведет себя скорее как просто знакомая, чем как моя жена. – Ты в порядке?

Мне показалось, что ее глаза затуманились, но она моргнула и расправила плечи.

– Это – работа. – Она попыталась улыбнуться, но получилось не очень. – Рынок падает.

Я такого не слышал.

– В MRE происходят изменения. На всех оказывается огромное давление. – Она развела руки в стороны, чтобы показать, насколько огромное. В этот момент умытые дети спустились по лестнице и снова бросились ко мне.

– Поговорим позже. – Она повернулась к кухне.

Мы собрались за трапезой. Я наложил и оформила каждую тарелку, а потом налил нам с Джин прохладного калифорнийского белого. Дин настоял на банке «Mountain Dew», а Кэти попросила воды. Мы сели за стол и впервые за четыре месяца поужинали всей семьей. Я рассказывал детям о Сингапуре. Об образе жизни и некоторых мероприятиях, в которых участвовал. Они были почти исключительно частью упражнений по командообразованию и включали в себя: гонки на лодках-драконах, гольф в помещении, метание дротиков, стрельбу из боевого лука. Все было очень весело.

Опустошив тарелки, Дин и Кэти вместе исчезли и вернулись, улыбаясь и протягивая завернутый подарок.

– С днем рождения, папа.

Руки Джин взлетели ко рту.

Я поцеловал своих детей под «О Боже!», исторгаемое Джин.

– Прости, Адам. Я совсем забыла.

Я собирался наброситься на нее и напомнить, что подарил ей на день рождения золотые серьги с бриллиантами, но вместо этого сосредоточился на детях.

Я открыл свой подарок, это был набор «Братья по оружию». Обожаю этот сериал и всегда говорил, что хочу иметь коллекцию дисков. Я снова поцеловал их. Их широкие улыбки совпали с моими от удовольствия от дарения и получения.

– Я куплю тебе подарок завтра, Адам. – Джин была смущена и раскаивалась. Я отмахнулся.

– Не нужно, – великодушно сказал я. – Быть дома с семьей – вот главный подарок, который мне нужен! – Дин и Кэти снова бросились в мои объятия с криками: «люблю тебя, папа».

Мы просидели за столом, разговаривая, с час или более, но в конце концов, им пришлось отправиться делать домашнее задание, а мы с Джин прибрались на кухне.

– Что с тобой происходит, Джин? Ты не та, кого я знаю. – Она резко дернула рукой, как бы останавливая меня, а затем ее плечи поникли.

– Я... я не знаю, Адам. Наверное, я – в депрессии. Ты всегда путешествуешь так часто и по несколько недель подряд. В последний раз это было слишком долго. – Она посмотрела мне в глаза. – Тебя здесь нет. Мы почти не живем единой жизнью. – По ее щекам потекли слезы. – Я чувствую себя брошенной.

Я потянулся к ней и заключил в медвежьи объятия. Она какое-то время сопротивлялась, но потом сдалась и позволила мне обнимать ее. Я искал ее губы, но она отвернула голову и прижалась к моей груди, обхватив руками за талию, и тихонько всхлипывала. Так мы оставались некоторое время, я хотел большего, хотел решить проблему, хотел целовать и ласкать ее. Но она не давала мне понять, что хочет чего-то еще, кроме как, чтобы ее обнимали.

Впрочем, она права. За последние шесть лет, с тех пор как меня повысили до руководителя, мне довелось оказаться в незавидной роли устранителя неполадок в молодых неопытных командах. Мы это обсудили и пришли к согласию, что нам придется пойти на эту жертву с конечной целью: уйти на пенсию, когда мне исполнится пятьдесят, и наслаждаться жизнью, полной досуга и путешествий.

Она мягко отстранилась и предложила мне провести некоторое время с детьми. Я начал с Кэти, просмотрел ее домашние задания, затем сделал то же самое с Дином. Уложив Кэти в постель, я поцеловал ее на ночь, а затем подошел к Дину.

– С мамой не все хорошо, папа, – с беспокойством сказал он. – Она плачет и почти ничего не делает по дому. Даже забыла про твой день рождения.

Он оглянулся на дверь, чтобы убедиться, что нас не подслушивают.

– Я думаю, у нее нервный срыв. – В его глазах стояли слезы. – Пожалуйста, исправь это, папа.

Я кивнул, хотя понятия не имел, что происходит и что с этим делать.

Спускаясь по лестнице, я слышал, как она тихонько разговаривает по телефону. Она услышала или увидела меня и отключилась.

– Кто это был? – поднял я бровь.

– Одна из девушек в офиса, – закруглила разговор она.

Мы посмотрели друг на друга, она не сдивнулась ни на сантиметр. Что бы ее ни беспокоило, она не собирается это обсуждать, но выглядело так, будто она разозлилась. Злится на меня и пытается это скрыть. Я решил, что проблема гораздо более серьезная, но уже чувствовал, как снова накатывает смена часовых поясов, а мне еще так много нужно сделать.

Было девять тридцать, когда я зашел в свой кабинет и проверил Сингапурскую фондовую биржу. Они опережали нас на тринадцать часов и торговались уже два часа.. SEA-A торговалась по девять долларов девяносто. Акции немного выросли.

Я поднялся наверх и подождал, пока Джин закончит в ванной. Она умылась, почистила зубы и вымыла волосы и вошла в спальню в футболке огромного размера, как часто делала, когда удосуживалась вообще что-либо надеть. Я привел себя в порядок, почистил зубы, ополоснулся и забрался в постель. Потянулся к ней, и она на мгновение напряглась, а потом прижалась ко мне.

– Пожалуйста, просто обними меня, – прошептала она тихим голосом.

Я обнимал ее очень долго. Это – не та женщина, которую я знаю. Что-то в корне не так, но что? Неужели я слишком долго отсутствовал. Разлука была слишком тяжела? Но она так ничего и не сказала, ни разу. Неужели она меня разлюбила? Влюбилась в кого-то еще? Завела роман? И тут меня посетила ужасная мысль. А что, если она больна? Что, если это – страшная болезнь, и она не знает, как мне об этом сказать? Все эти мысли кружились без конца, но в конце концов смена часовых поясов и весь накал эмоций последних двух дней дали о себе знать, и я провалился в беспокойный сон. Мне снилось, что я гонюсь за безымянной и неизвестной тенью, но не могу ее поймать.

***

Проснулся я в половине пятого, все еще чувствуя усталость и головокружение. Решил пробежаться и пообещал себе купить в аптеке таблетки мелатонина, чтобы вернуть суточные ритмы обратно к центральному времени.

Я был на пробежке около часа и, вернувшись, обнаружил, что Джин ушла, оставив короткую записку с просьбой накормить детей завтраком и отвезти их в школу. Было еще рано, и я пошел проверить свой банковский счет. Деньги от «JP Morgan» пришли, и я перевел их на свой офшорный счет. Проверил акции SEA-A, и те не только потеряли свой прежний прирост, но и торговались по цене восемь долларов девяносто девять. Они были не то чтобы в свободном падении, но на эскалаторе, ведущем вниз. Я стоял перед выбором: исправить свой брак или свое финансовое будущее... Возможно ли сделать и то, и другое?

Я провел как можно больше времени с Дином и Кэти и задал им несколько общих вопросов о том, чем они занимались в те месяцы, когда меня не было. Ответ был таков: ничего особенного, кроме некоторых корпоративных мероприятий с маминым боссом Энтони Миллером. Они играли в мини-гольф, ходили в кино и на ужин. Кэти ничего не замечала, но Дин, должно быть, заметил мое лицо и вскочил.

– Он всегда был со своей дочерью, Эвелин, папа, – защищался он. – Она всегда говорит, что мама – такая важная часть компании, как будто все мы – одна большая счастливая семья.

Кэти кивнула в знак согласия.

– Да, тетя Эвелин всегда была с нами, – согласилась она.

Я одарил их всех улыбкой и сказал, что рад, что они не сидели дома, а наслаждались жизнью, пока меня не было, но теперь я вернулся, лето уже на пороге, и я хочу, чтобы мы поехали в отпуск и провели его как можно лучше. Они одобрительно закивали, а я снова обнял и поцеловал их.

Я отвез их в школу и позвонил нескольким друзьям, чтобы договориться о встрече на утро. Затем позвонил Джорджу Талису, моему старому наставнику. Он был моим руководителем, когда я только пришел на торговую площадку, и научил меня многим невидимым течениям, которым вас не научит ни одна компьютерная программа или приложение.

– Всем движут жадность и страх, – снова и снова повторял он мне.

Мы поговорили некоторое время. Он все еще живет в Чикаго и является зарегистрированным брокером, управляющим небольшой компанией для нескольких старых клиентов. Мы обсудили мою аккредитацию. Я зарегистрирован в SEC (комиссия по ценным бумагам и биржам) и являлся членом FINRA (орган регулирования финансовой отрасли), а также зарегистрирован в Управлении по ценным бумагам штата Иллинойс и подписал документ о соответствии требованиям AML (защита от отмывания денег). Договорились, что я отправлю ему электронную копию проспекта SEA-A и позже в тот же день мы это обсудим.

Я заскочил в муниципальную аптеку HSHS (система здравоохранения «Госпиталь Сестер»), расположенную напротив больницы Святого Иоанна. Она была удобно расположена по пути к моей первой встрече за день. Я выходил из аптеки с мелатонином и несколькими витаминными таблетками, когда заметил Джин и Эвелин Миллер, выходящими из больницы Святого Иоанна. Они держались друг за друга и выглядели как две женщины, связанные общим горем. Я незаметно наблюдал за ними, пока они шли, опустив головы и опустив плечи, лишенные надежды и мечты. Они забрались в поджидавший их «Убер» и исчезли в потоке машин.

Что это было, черт возьми?

Я перебрал все варианты, которые вертелись у меня в голове с предыдущего вечера, но ничего не подходило. Моя жена заболела и не сказала мне об этом? Больна ли Эвелин? Они выглядели убитыми горем и цеплялись друг за друга в поисках поддержки, но не больными. Ни одна из них не выглядела больной. Может, речь об общем знакомом? Они выглядели слишком эмоционально привязанными к боли, чтобы это был просто знакомый... Тогда друг? Нет, больше, чем друг. Любовник? Да, вполне возможно, что любовник. Но общий любовник?

Что бы и кто бы это ни был, они обе разделяли глубокую привязанность. Скажи это, – настаивал мой разум. Они любят... друг друга? Возможно, но и это – не то.

Черт. И что теперь?

Поэтому я поступил рационально и логично, или, как минимум, настолько рационально и логично, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, и пошел на встречу. Рассказал о возможности участия в SEA-A и ничего не упустил, включая увольнение. На первой встрече Джулиан Ноулз сказал, что свяжется со мной позже, после того как обсудит со своим инвестиционным клубом. Вторая встреча состоялась с Аароном Голдштейном, старомодным ритейлером с большими деньгами. Идея ему сразу понравилась, и проведя некоторое время за компьютером, перекладывая деньги, он согласился перевести десять миллионов на мой торговый счет после завершения бумажной работы.

Я пил кофе в «Starbucks» на Монро, когда позвонил Джордж. Проспект ему понравился, и у него есть группа заинтересованных инвесторов. Мы договорились о структуре комиссионных по скользящей шкале, чтобы чем выше была доходность, тем выше был процент комиссионных.

Я позвонил отцу и обсудил возможность SEA-A, и он сказал, что хотел бы вложить в это дело сто тысяч. Деньги переведет на следующий день. Затем я обсудил всю ситуацию, в которой оказался, с Джин.

Он замолчал, и я мысленно увидел, как он почесывает голову. Мой отец мыслит медленно и методично. Он работает аналитиком по рискам в одной из крупных страховых компаний штата. Когда он все-таки ответил, это вызвало беспокойство:

– Ее поведение напоминает поведение женщины в трауре.

Ну, она не оплакивает ни маму, ни папу. Они оба отвратительно здоровы и живут в Аризоне. Видимо, им нравится теплый сухой климат. У нее нет братьев и сестер, а ее немногочисленные кузены разбросаны по всей стране и почти незнакомы...

Мы еще долго говорили, пока я расспрашивал его о том, что он думает, и в конце концов мне пришлось с ним согласиться. Он откланялся, но не прежде, чем успел сказать, что пришлет мне номер частного детектива, к услугам которого они регулярно прибегали в прошлом для расследования страховых мошенничеств.

Я отправился домой, позвонил своим знакомым в Сингапуре и Юго-Восточной Азии, чтобы получить обновленную информацию о настроениях в стране, и заново составил профиль оценки рисков для SEA-A. Он оказался практически таким же, как и мой отчет. Цифры – рациональные, команда менеджеров – надежная, проект находился в зачаточном состоянии, но решающим фактом является то, что все члены команды менеджеров вложили в него собственные деньги, и это было красноречивым фактом. Они не просто участвуют в игре. Они поставили свое будущее на успех проекта. Это укрепило мою позицию. Все готово. Оставалось подождать несколько часов до открытия Сингапурской фондовой биржи, и я начну торговлю.

Пока ждал, я позвонил по номеру частного детектива. Его звали Кларенс Уильямс, я нашел его профиль на «Linkedin» и небольшой сайт под названием компании: «Discrete Solutions». Там не было его фотографий. Когда я позвонил, он говорил с медленным южным акцентом, и у меня возникло ощущение, будто он говорит так специально, потому что его ум был словно стальной капкан, а вопросы – острые и проницательные. Он запросил аванс в пять тысяч долларов и сказал, что, поскольку мой отец в былые времена направлял к нему много дел, он начнет на следующий день.

Когда все было готово, я начал пить кофе, ожидая, когда пройдет время. Моя нервная энергия достигла пика. Дин и Кэти вернулись домой поздно после спортивной тренировки, и я провел с ними столько времени, сколько мог, но объяснил, что у меня есть важное дело. Джин прибыла с усталым, но более целеустремленным видом, чем в предыдущий вечер.

– По дороге домой я купила китайскую еду, – объявила она, проходя в мой кабинет и целуя меня в щеку. – Ты работаешь?

– Привет, Джин. – Никаких нежностей от нее не последовало, поэтому и от меня их тоже не было, как в детстве «око за око». – Я бы хотел, чтобы мы поели всей семьей, но сегодня вечером мне нужно поработать, начиная примерно с семи.

– Ладно, хорошо, я думаю, – неуверенно сказала она. – У меня есть подарок на твой день рождения.

Она протянула небольшой пакет в подарочной упаковке. На маленькой открытке было написано: «С днем рождения, Адам. С любовью, Джин». Я посылал более персонализированные открытки троюродным братьям и сестрам. Внутри лежал флакон лосьона после бритья «Хьюго Босс». Я поблагодарил ее, и она наклонилась, чтобы сухо поцеловать меня в губы. С таким же успехом я мог быть троюродным братом.

Мы ели всей семьей. Дин и Кэти рассказывали о том, как прошел их день. Джин говорила мало. Мы обсудили некоторые изменения, произошедшие за время моего отсутствия. Дин пожаловался, что старый скейт-парк закрыли и подросткам все меньше и меньше есть чем заняться в городе. Потом Кэти сказала, что, по ее мнению, хорошо, что мистер Миллер, мамин босс, переоборудовал дом в приют для подростков, подвергшихся насилию. Я повернулся к Джин, приподняв бровь.

– Эмм, да, ну... Возможно, я упоминала об этом, – призналась она. – Тони хочет создать проект по сохранению наследия, и это – его способ сделать это.

Она была очень поверхностна в деталях, и я чувствовал, что она чего-то не договаривает.

– Удивлен. Я не знал, что Миллер увлекается подобными вещами.

Я на самом деле был удивлен. Думал, он – любитель загородных клубов.

– Этим еще при жизни начала заниматься его жена Линн, а он продолжил после ее смерти, – несколько самодовольно сообщила мне об этом она, или это было нечто другое, чего я не мог понять. – Он часто использовал для этого пустующие дома, принадлежащие ему, но теперь хочет переоборудовать один из них в постоянное заведение.

– Почему?

– А почему нет?! – почти набросилась она на меня. – Это – великое дело и очень нужное. Не похоже, что город или государство много делают. Многие из этих подростков оказываются... – на улице, – хотела сказать она, но остановилась, услышав, как за столом зашевелились молодые уши. Я бросил взгляд на Дина и Кэти, кивнув им головой в сторону двери, и они удалились, чтобы дать нам с Джин возможность поговорить по-взрослому.

– Почему именно сейчас? Вот что я имею в виду.

Я пристально посмотрел на нее. Что-то в этом есть. Что-то, чего она не говорит.

Ее лицо стало безучастным, а в глазах что-то мелькнуло.

– Сейчас представилась возможность. – Она кивнула, как бы подтверждая правоту своих слов.

– А, ладно. Звучит, конечно, как отличная идея. Спрингфилду точно не помешает, – сказал я, улыбаясь ей. Она улыбнулась в ответ, и мы оба встали, чтобы убрать остатки еды.

Я изо всех сил старался сохранить приятное выражение лица и не хмуриться. Она мне солгала. Может быть, не во всем, но у нее есть веская причина почему именно сейчас, и это – не возможность. Во-вторых, язык ее тела говорит о том, что она знает гораздо больше, и это как-то связано с личным.

Я помог прибраться. Вынес мусор и сказал, что иду работать в свой кабинет. До открытия торгов в Сингапуре оставался еще час, и я сел за стол и обдумал ситуацию. Думал о своем браке, пытаясь сохранить рассудок и не выдать глубоко запрятанную боль, грозившую поглотить меня. Я знал, что если сейчас сдамся, то не смогу сделать то, что должно быть сделано. И в то же время понимал, что, если буду сдерживать боль, она, скорее всего, станет еще хуже. Я задавался вопросом, как мы дошли до такого состояния: раньше мы с Джин были совместимы почти во всех отношениях. Мы договаривались о том, где жить, как тратить деньги, как проводить отпуск, когда заводить детей и сколько.

У нас была хорошая сексуальная жизнь. Справедливости ради надо сказать, что последние несколько лет были сложными из-за моих путешествий и отъездов, но обычно мы строили планы до моего возвращения, а после моего возвращения у нас неизменно был мини-медовый месяц. Но только не в этот раз. Я думал, что мы оба находимся на одной волне, но оказалось, что это не так. Это меня злило. Сингапур и Южная Азия полны женщин, ищущих мужчин не азиатов. Кто-то ради опыта. Кто-то – потому, что большинство иностранцев занимали прибыльные должности и могли предложить больше, чем их местные коллеги. Некоторые просто рассматривали это как билет на Запад.

Со мной заигрывали ежедневно. В офисе. В метро. На продуктовых рынках под открытым небом и, особенно, в многочисленных барах и клубах. Многие из моих коллег встречались с местными женщинами. Некоторые даже заселяли их в свои квартиры в качестве де-факто прислуги с привилегиями. Лично я считал такую практику отвратительной и эксплуататорской, но никому не было дела до моего мнения. Единственная причина, по которой я думал об этом, заключалась в том, что десять раз в неделю я отказывал симпатичной женщине лишь потому, что был женат. Более того, я женат на женщине, которую люблю и которая, как мне казалось, любит меня в ответ, но ее поведение и недавние поступки заставили меня задуматься, так ли это на самом деле.

Я оглянулся назад, чтобы подумать, были ли какие-нибудь предупреждающие знаки, предшествующие этому, но, кроме почти полного разрыва общения в последние несколько недель, я ничего не смог точно указать. Есть над чем поразмыслить, но сейчас я должен сосредоточиться на текущей работе.

***

Когда открылась Сингапурская биржа, SEA-A торговалась по восемь сорок девять. Я вошел в торги осторожно и методично. Продавцов было много, а покупателей очень мало, и любая крупная покупка могла вызвать волнения. У меня есть более тридцати миллионов, с которыми можно играть. Мои контакты и контакты Джорджа были на высоте. Они доверяли нашему опыту.

Господи, помоги нам всем...!

Первая покупка была на пять миллионов у неизвестного лица. Затем на рынок обрушилась лавина акций, поскольку обеспокоенные инвесторы надеялись сбросить акции и спасти то, что можно. Я готов поспорить, что акции сбрасывает моя старая компания по настоянию головного офиса.

Я продолжал покупать по пять миллионов, ожидая, что цена стабилизируется, но она находилась в свободном падении и продолжала падать, несмотря на мои покупки. Кто-то продавал акции, которых у него не было, в надежде выкупить их в конце дня подешевле. Цена продолжала падать, поскольку запаниковавшие инвесторы пытались избавиться от своих пакетов акций в надежде получить двадцать пять или даже двадцать центов за доллар. Цена достигла отметки в пять долларов шестьдесят один, когда я сделал последнюю покупку на пятнадцать миллионов долларов.

На наши тридцать миллионов долларов мы приобрели чуть больше десяти процентов от общего количества котирующихся на рынке акций. Это означает, что мы могли назначить кого-нибудь в совет директоров, поскольку владели значительным пакетом акций, если бы решили не продавать их, а придержать и получить прибыль. Я позвонил Джорджу, и мы оба выпили виски по телефону. Мой выбор пал на восемнадцатилетний канадский виски «JP Wisers» со льдом. Джордж, будучи старым и старомодным парнем, налил себе десятилетний «Bulleit Bourbon».

В итоге наши покупки подтолкнули некоторых инвесторов, сидевших в стороне, к покупке по этой выгодной цене. В итоге к тому времени, когда я вышел из системы, цена неуклонно поднималась до восьми семидесяти двух. Продавцы в короткую оказались в затруднительном положении и потеряли деньги. Я протер глаза и посмотрел на время. Было почти два часа ночи. Приведя себя в порядок за пять минут, я тихонько забрался в постель и отключился не приняв таблеток мелатонина, забытых в машине.

На следующее утро я проснулся поздно. Все были внизу, Дин и Кэти заканчивали завтрак. Джин разговаривала по телефону. Я услышал, как она сказала что-то о том, что «время не терпит». Увидев меня, она распрощалась с собеседником.

– Работа. – Она преувеличенно пожала плечами и налила мне чашку кофе. – Ты, наверное, лег поздно?

Я кивнул и сделал глоток.

– Ну и как, торговля или что-то в этом роде прошла успешно?

Я в подражание ей безответно пожал плечами. Она понятия не имела, что все, кроме нашего дома, зависит от SEA-A.

– Пока рано говорить. Надо подождать и посмотреть, – отмахнулся я.

– Ладно. – Она подошла и поцеловала меня в щеку. – Ты все еще выглядишь уставшим. Я отвезу детей в школу.

С этими словами она вышла из кухни, на ходу позвав Дина и Кэти. Те крикнули «пока» и «люблю тебя, папа» и ушли. Я налил вторую чашку и отправился в свой кабинет. Проверил цену акций на момент закрытия и с удовлетворением увидел, что они получили возможность для позднего ралли, поскольку настроения на рынке изменились, и закрыли день на отметке десять долларов четырнадцать центов. Те, кто придержал акции, должны быть довольны. Те, кто занимался короткими продажами, должно быть, искупались в крови. Хорошо. Пора стабилизировать курс акций и начать торговать в соответствии со своим потенциалом вдали от игр, которые ведут враждебные структуры.

Я умылся и начал рассылать электронные письма и звонить. Первым делом мне нужно связаться с нашей инвестиционной компанией. Для этого начал с веб-сайта «Miller Real Estate». Все было как обычно. Декларация миссии и перспективного образа с отзывами довольных продавцов и покупателей. Там, в программе по социальной ответственности есть раздел, посвященный оказанию помощи подросткам, попавшим в беду. Ее назвали дом «Новые горизонты». В ней заявляется, что им предоставляют жилье, питание, обучение, консультации и помощь трудным подросткам в поиске работы, окончании школы, уходу с улиц, от наркотиков, проституции и т.д.

Больше на их сайте ничего не нашлось, поэтому я перешел на «Facebook». Нашел на нем Энтони Миллера, и вот здесь оказалось множество фотографий его машин и отпусков, а также людей, которых он знает и с которыми общается. Была и недавняя групповая фотография с одного из корпоративных мероприятий. Там – вся команда MRE, Энтони стоит в центре, слева от него – его дочь Эвелин, а справа – Джин. Выделяются две вещи: он, казалось, сильно похудел и выглядел значительно старше, и, если я не ошибаюсь, изможденным. Второе, что я заметил, это то, что Джин держит его за руку и смотрит на него, а не на фотографа.

Это ничего не значило, потому что в такие моменты можно прочитать все, что захочешь, как на картине Ренуара, но все же.... Я просмотрел страницы Джин в «Facebook», и там нет ничего особенного, кроме нескольких старых фотографий и постов семьи, включая нас двоих, в то время, которое в моем сознании стало определяться как: «Лучшие времена!» Нет ничего, кроме хороших новостей о ее работе, школе и спортивных событиях. Все настолько банальное и обыденное, что не вызывает интереса. Последней опубликованной фотографии, на которой мы были вместе, – больше двух лет.

На «Facebook» Эвелин за последние несколько лет появилось значительное количество фотографий с Джин. На некоторых снимках она была запечатлена вместе с Джин и Энтони, но на них нет ничего предосудительного, кроме того, что они проводят время вместе. Последние сообщения были несколько загадочными – о «смысле жизни» и молитвах Богу и Вселенной о положительных результатах.

У меня состоялся еще один разговор с Кларенсом Уильямсом – зови меня Кларенсом, Адам. Я так долго работал с твоим отцом, что мне кажется, будто я тебя знаю, – и я сказал ему, что хочу ускорить расследование. Он сказал, что постарается, но все это займет столько времени, сколько потребуется. Потом я позвонил отцу. Его совет заключался в том, чтобы перестать делать необоснованные выводы и доморощенные теории, дать сделать свою работу экспертам и, наконец, дать им время.

Ему легко говорить. Я же оказался в затруднительном положении. Надо ли мне связаться с женой и начать чинить то, что сломано. Не приведет ли это впоследствии к еще большей душевной боли, если я пойму, что меня выставили дураком. С другой стороны, если я ничего не сделаю, а это можно было исправить, насколько будет больно, если я мог что-то изменить, но не изменил? В городе есть контора крайне успешных и агрессивных юристов, и я позвонил им. Дозвонился до сотрудницы, посоветовавшей, что лучше исправить брак, чем разводиться.

– При разводе очень редко бывают победители, – сказала она. – В основном – только проигравшие.

Мне осталось разыграть последнюю карту. Один из коллег-мужчин Джин был обязан мне небольшую услугу, после того как я порекомендовал ему несколько недорогих, но качественных акций. Последний раз он работал в MRE около шести или семи месяцев назад, но я решил выведать у него кое-какую информацию. Он работает в конкурирующей риэлтерской компании, но у него наглось время для позднего обеда, и мы встретились в «Red Robin», чтобы отведать бургеров и выпить пива.

Чад вошел в фирменной рубашке для гольфа, брюках-чинос и кроссовках-докерс, с парой солнцезащитных очков на голове. Если бы и попытался, он не смог бы выглядеть более похожим на риелтора. После любезностей и общей болтовни во время поедания бургеров я перешел к делу.

Когда мои намерения стали ясны, он рассмеялся.

– Значит, ты – на рыбалке, Адам? – Я кивнул. – А почему?

– Пытаюсь понять кое-что о MRE, – ограничил я свое объяснение. – Всплыло кое-что, что меня беспокоит.

Он посерьезнел.

– Все изменилось, когда Тони потерял от рака жену Дот. Казалось, что он надолго потерял драйв. Потом движущей силой стала его дочь, и в течение следующего года или около он, кажется, снова обрел себя. – Он остановился и проницательно посмотрел на меня. – Твоя жена и он стали очень близки. Иногда ее называют его «офисной женой».

Он остановился, чтобы оценить эффект, произведенный на меня, и я жестом попросил его продолжать, так как мое горло сжалось, и я боялся, что если попытаюсь заговорить, то это выйдет хрипом.

– Я не видел ничего неуместного, но ты же знаешь, какими жестокими могут быть офисные сплетни. – Он почесал голову. – Одно могу сказать: Тони, Эвелин и твоя жена проводят много времени вместе, но ведь тебя так часто не бывает дома, верно?

Я беспомощно пожал плечами. Мы поговорили на эту тему, не выяснив ничего нового. Он уже собирался уходить, как вдруг вспомнил кое-что.

– Ты ведь знаешь, что по слухам, у Энтони диагностирован рак?

Мы попрощались, но я остался и позвонил в больницу Святого Иоанна, самонадеянно спросив, в какой палате находится Энтони Миллер. Оказалось, что он – в отдельной палате в онкологическом отделении. Я заплатил за обед и отправился домой. Мне было о чем подумать.

***

Этот вечер прошел так же, как и два предыдущих, за исключением того, что после уборки я вышел наружу с виски и сигарой. Некоторое время я потягивал и затягивался. В округе было тихо. Вышла Джин с бокалом вина в руке.

– Мы можем поговорить, Адам?

– Валяй.

– Ты заходил на сайт MRE, – обвинила она меня.

Хм, очевидно, он немного более продвинутый, чем я ожидал. Полагаю, если они перехватывают данные посетителей, то смогут использовать их для установления контакта.

– И?

– Я хочу знать, зачем.

– Зачем что?

– Зачем ты заходил на сайт компании? Что ожидаешь найти? Полагаю, ты также проверил страницу каждого в «Facebook»? Она пристально смотрела на меня, провоцируя меня сказать что-либо, если не завязать ссору или начать конфронтацию. Мы женаты достаточно долго, чтобы я мог распознать эти признаки. – Что ты ожидал найти?

– Именно то, что и нашел, – сделал я покерфейс.

– И что же?

– Почему ты меня допрашиваешь, Джин?

– Я тебя не допрашиваю. Такое ощущение, что это ты шпионишь!

– Страницы в социальных сетях вряд ли можно назвать частным пространством, – рассмеялся я, а она покраснела.

– Эвелин говорит, что ты также заходил в ее «Instagram», – обвиняющее сказала она.

– В самом деле?

– Да, она... – Она сделала глубокий вдох и попыталась взять себя в руки. – Почему ты ведешь себя так?

– Как?

– Вот, как прямо сейчас!

– Как ты думаешь, почему, Джин? – Я смотрел на нее с каменным лицом и пускал в ее сторону дым от сигары, зная, как сильно она его ненавидит. Она махнула рукой, рассеивая дым, и пролила немного вина на свою блузку.

– Пожалуйста, прекрати, Адам, – заплакала она. В обычной ситуации я бы заключил ее в объятия, но не в этот раз.

– Почему ты плачешь, Джин? – Я смотрел на нее без эмоций.

– Ты расстраиваешь меня своим поведением, Адам. – Она завыла громче, чтобы донести до меня свою мысль, но я лишь выпустил еще больше дыма, создав небольшое облачко.

– Кто ты? – спросил я ее. Она попыталась сформулировать ответ, но на некоторое время лишилась дара речи.

Наконец она обрела голос.

– Я – твоя жена, Адам Картер. Вот кто я. – Она пристально посмотрела на меня.

– Я не уверен! – Я ушел, когда она ахнула и побежала внутрь.

Я допил свой напиток, докурил сигару и отправился работать в свой кабинет. Акции SEA-A активно росли и поднялись до одиннадцати долларов девяносто двух, и, похоже, тенденция сохранялась. Мы с Джорджем переговорили и согласились, что это – тенденция, а не всплеск. Я оставался в сети и продолжал следить за активностью на рынке. За исключением акций «голубых фишек», которые находились в мягком восходящем тренде, остальной рынок был волатильным, но в пределах ожидаемых границ. SEA-A была единственной, чьи акции демонстрировали значительное восходящее движение, но, тем не менее, она все еще далека от своей цены первичной котировки. Казалось, что мы наблюдаем некоторую фиксацию прибыли со стороны тех, кто купил по низкой цене. Я отправил сообщение одному из членов моей команды «JP Morgan», и он признался, что им удалось сбросить примерно половину акций по пятьдесят центов за доллар, но остальные мой бывший босс Джо Ратлидж велел придержать и подождать, поскольку тренд выглядит положительным и, возможно, в итоге они смогут выйти в плюс. Мы оба немного посмеялись. Он сказал, что в конце концов «JP Morgan», возможно, захочет снова нанять меня и уволить Ратлиджа.

В тот вечер я захватил запасное одеяло и спал на раскладном диване в своем кабинете.

***

На следующее утро я опять проверил цены закрытия на Сингапурской бирже и был приятно удивлен, увидев, что SEA-A закрылась на отметке тринадцать долларов и несколько центов. Тенденция продолжилась, как и предсказывалось, и наши инвесторы удвоили свои капиталы. Теперь, если нам удастся достичь прогнозируемых двадцати пяти долларов, мы получим более трехсот процентов прибыли.

Я приготовил завтрак и позвал детей поесть, пока сам пил кофе. Все утро я полностью игнорировал Джин, а затем отвез детей в школу. После того как высадил их, я отправился в спортзал и далее – в IHOP (международный дом блинов) на очень поздний завтрак. Сделал несколько звонков и, вернувшись домой, провел двухчасовую встречу с Джорджем. Мы говорили о создании объединенной брокерской компании с офисами в Спрингфилде и Чикаго. Мы обсудили эту идею и договорились, что он начнет работать над структурой и долевым участием в новом бизнесе, а я разработаю план выхода на рынок.

Я занимался разработкой документа до позднего вечера, когда услышал, что пришла Джин. Она была одна.

– Я оставила Кэти и Дина на ночь у Беккеров, – сообщила она мне. – Нам нужно поговорить.

Она пригласила меня пройти в гостиную, налила мне бурбон со льдом, а себе – бокал вина. Я сел и стал ждать, когда она начнет. Обычно тот, кто начинает говорить первым, проигрывает, поэтому я сидел молча, потягивая напиток, пока она не заволновалась и не начала...

– Не знаю, чем, по-твоему, я занималась, пока тебя не было, Адам...

– Я еще ни о чем не думал.

– Ну, ты ведешь себя по отношению ко мне очень неуважительно и некрасиво. – В этом женщина права.

– Ты так это чувствуешь? – Я приподнял бровь. – Неуважительно?

Она закивала, а потом поняла, что это лицемерие, и принялась лить слезы.

– Мне жаль, Адам. Ты больше не бываешь дома. Мы – как два чужих человека. – Она всхлипнула с некоторым удовлетворением от своего лаконичного описания.

– Значит, после семнадцати лет мы стали чужими, потому что меня не было четыре месяца? Все скайпы, все сообщения, все телефонные звонки не имели никакого значения?

– Я была под огромным давлением, а ты был далеко. – Она вытерла слезы с глаз. – Но ты – мой муж, а я – твоя жена, и это все, что имеет значение.

Она посмотрела на меня, призывая возразить, после чего встала и ушла, извинившись. Я сидел, потягивая свой бурбон и размышляя, не сошла ли эта женщина с ума?

Я услышал, как зазвонил ее телефон, как она говорит о чем-то, не разобрав слова. Вскоре я услышал лишь журчание воды в ванной. Прошло некоторое время, прежде чем она спустилась. На ней было мягкое вязаное серое платье, заканчивавшееся на ладонь выше колен, пара черных туфель и нитка жемчуга, которую я купил ей на Дальнем Востоке несколько лет назад. Должен признать, что для тридцатидевятилетней матери двоих детей она выглядит восхитительно. На самом деле она выглядит сексуальнее, чем большинство тридцатилетних.

– Иди, прими душ и оденься, – сказала она мне. – Я закажу столик в ресторане «Chesapeake Seafood».

Я был готов через пятнадцать минут. Одевался с ощущением, что она снова с кем-то разговаривает по телефону. Я проигнорировал свое инстинктивное желание поговорить с ней начистоту и вместо этого прикусил язык. Мы поехали в ресторан, где она начала с джина и тоника в баре, поскольку Джин открыла для себя джин. Я намеренно опередил ее, заказав сингапурский джин-слинг. Позже, когда мы расположились в обеденном зале, она заказала на первое горячий горшочек с мидиями, а я – полдюжины устриц в половинках раковин. Мы пили «Шардоне» и говорили о детях. Казалось, ее не очень беспокоит, что я потеряю работу.

– Ты – один из самых умных людей, которых я знаю, Адам. Я верю, что ты быстро найдешь работу, – улыбнулась она мне. Очевидно, она понятия не имеет, что теперь я – изгой в корпорации. – Как бы то ни было, наших сбережений хватит, пока ты не устроишься.

Я чуть не фыркнул от смеха и беспокойства. Она даже не подозревает, что сейчас все наше будущее зависит от моего упорного нежелания признать, что я ошибся насчет SEA-A. Тем не менее, вечер становился все лучше, а не хуже, поскольку мы обсуждали друзей, родителей и обычные повседневные темы, являющиеся основой любого брака. Она спросила о некоторых моих бывших коллегах, с которыми познакомилась на корпоративных вечеринках. Я избегал любых разговоров о MRE, пока не получу кое-какую информацию. Затем настало время основных блюд: я заказал «Блюдо капитано», а она – лобстера.

Она угощала меня вином, и я пил его, размышляя, не хочет ли она меня напоить. Потому что если это так, то она преуспела. Вечер протекал легко, мы потеплели друг к другу. Должен сказать, что если у нее и был роман или измена с кем-то, то она прекрасно показывала мне, как сильно скучает по мне. Она ласкала мою руку, смотрела мне в глаза и была на сто процентов внимательна.

Мы закончили трапезу, но вместо того, чтобы отправиться домой, она предложила зайти в «Джин Милл» и попробовать несколько сортов крафтового джина. Мы сели в такси и протиснулись в очень переполненный коктейль-бар. Нам удалось привлечь внимание бармена, и мы заказали «Негрони». Потягивали наши горькие коктейли, прижавшись друг к другу, а рука Джинс обвилась вокруг моей талии. Она потянулась к моему рту и крепко поцеловала меня, проведя языком по губам.

– На мне нет трусиков! – прошептала она, схватив мою руку и пропустив ее между бедер. Мы стояли возле барной стойки, и в помещении было тесно, поэтому я сомневался, что кто-нибудь заметит, как моя рука скользит по ее упругим бедрам. Я медленно скользил вверх, ощущая ее чувственную кожу, пока не добрался до хорошо очерченных губ. Она подняла левую ногу и поставила ее на приступок стойки, открыв мне более широкий доступ к своей киске, и я принялся нежно массировать ее губы, чувствуя, как влажность растет, пока она почти не стала капать. Губки ее киски разошлись, набухнув, и я просунул между ними пальцы. Попеременно целуя ее в шею и нежно поглаживая ее спину, я притянул ее к себе, прижимая к ее телу свой твердый член.

– О, Боже, Адам! – прошептала она, когда два моих пальца тайно проникли в ее влажную пизду, а большой палец нашел клитор. Я продолжил трахать ее пальцами медленно, но настойчиво, пряча руку от случайных взглядов. Под юбкой моя рука активно двигалась, проникая внутрь и наружу, а большой палец нажимал, гладил и наматывал круги вокруг ее набухшего клитора. Она изо всех сил держалась за меня. Ее недопитый «Негрони» дрожал в руке. Я был словно утка в пруду. Сверху спокойный, а снизу греб как сумасшедший.

Это не заняло много времени.

– Ч вот-вот кончу! – прошептала она, ее тело начало вибрировать, и я увидел и почувствовал, как она напряглась, пытаясь сжать мои пальцы на виду у всех вокруг.

– Господи, Адам, – зашипела она. – Не останавливайся, не останавливайся, я там. – Она дернулась раз, два, три раза и упала в мои объятия, когда ее ноги превратились в желе. Я удерживал ее, пока она приходила в себя.

Я нежно погладил ее киску, поднес пальцы ко рту и слизал с них ее соки, в то время как она смотрела на меня яркими глазами. Затем допил остатки своего «Негрони». Она прижалась ко мне, свободной рукой поглаживая мою буйную эрекцию. Я поцеловал ее в губы и на мгновение огляделся. Похоже, наши проделки привлекли внимание как минимум нескольких посетителей, тайком наблюдавших за нами. Двое из них – молодая пара, выглядевшая так, словно взяла с нас пример и сама занималась чем-то подобным. Я видел, как его рука исчезла в ее очень короткой юбке, как она напряглась и тут же растаяла в его объятиях.

***

Я оплатил счет, бросив наличные Аллесандро, бармену, и мы отправились в путь, причем Джин тащила меня так быстро, как только могла. Было еще достаточно рано, чтобы найти множество такси, и мы заняли первое попавшееся и отправились домой. По дороге она прижалась к моим губам своими, пытаясь попеременно то высасывать мой язык изо рта, то проталкивать свой в мое горло. Видел или не видел наш таксист, что она расстегнула мою ширинку и запустила руку в брюки, медленно дроча меня с достаточным старанием, чтобы я оставался твердым, но не настолько, чтобы кончить.

Мы ввалились в парадную дверь, я захлопнул ее за собой и стянул с нее платье, оставив ее в лифчике и украшениях. Она упала на диван в гостиной, ее бедра были раздвинуты, а киска выставлена напоказ. Две зажженные лампы достаточно освещали ее красные набухшие губы, покрытые соком киски. Она потянулась между грудями и нажала на застежку бюстгальтера, освобождая тяжелые сиськи. Ее ареолы были сморщены, а толстые соски полностью напряглись, ожидая прикосновения.

– Иди и возьми это, большой мальчик! – поманила она пальцем, и я перешагнул через сброшенную на ходу одежду, приблизился к ней к ней, и она наклонилась, взяв мой член в рот. Она лизала и сосала, как будто это – рожок мороженого, а потом заглотила меня так глубоко, как только смогла, пока не подавилась и не высвободилась. Я наклонился и взял в рот ее левый сосок, а другой стал пощипывать пальцами. Я продолжал это делать, пока не почувствовал, что первый сосок вот-вот взорвется у меня во рту, и переключился на правый. Медленно ласкал ее бедра, проводя руками по икрам и бедрам до самой попки, сжимая и разминая ее соски.

Я провел головкой члена вверх и вниз по ее щели, смазав ее киску соком, и, прижавшись, вошел в нее. Она выгнула спину, вскрикнув от удовольствия, пока я не почувствовал, как ее шейка матки дурнулась на моем члене, а мой лобок не уперся в ее лобок. Я начал медленно, но мощно входить в нее, сжимая ягодицы в конце каждого толчка. Я не собирался задерживаться слишком долго, но Джин уже почти достигла второго оргазма, подстегивая меня. Она напряглась подо мной, ее пальцы бешено забегали по клитору, и в следующую минуту она бросила свою работу над киской, чтобы схватить меня за спину, выгибаясь навстречу мне и крича о своем оргазме.

– О, Боже! О, Боже! О, Боже! Я кончаю, я кончаю! – и это заставило меня покрывать спермой внутреннюю поверхность ее киски. Она упала назад, а я рухнул на нее сверху. Ее губы искали мои, и мы провели некоторое время, целуясь и лаская друг друга, и я понял, что все еще остаюсь полутвердым, поэтому вытащил член и перевернулся, пока не оказался у нее над лицом, смазанный нашими обильными соками.

– Соси! – приказал я, и она сделала это.

Наверное, все бывает в первый раз. В прошлом она всегда настаивала на том, чтобы я вытирался перед тем, как засунуть член ей в рот, но сейчас было не время смотреть в рот дареному коню. Я четыре месяца обходился без секса, потому что все знают, что мастурбация не считается. Она втягивала и выпускала меня с большим мастерством, и в мгновение ока я снова стал твердым. Я развернул ее и поставил на колени на диване, чтобы сам мог стоять на полу позади нее. Погладил ее по ягодицам и раздвинул их, увидев ее маленький коричневый бутончик. Я сильно шлепнул ее по правой ягодице, потом по левой. Очень сильно, и она вскрикнула от шока и боли, но я взял ее за бедра, прежде чем она успела пошевелиться, и вошел в нее вслепую, но сразу же скользнул в переполненную спермой пизду.

– Блядь, Адам! Что это было? – вздрогнула она, а я, не сбавляя темпа, снова сильно шлепнул ее по заднице с обеих сторон.

– Получи, сучка! – рычал я на нее, дергая ее взад-вперед навстречу моим толчкам. Я продолжал в том же духе еще долго, и она уже начала звучать как паровоз.

– О, Боже! О, Боже! Ты разрываешь меня на части! – застонала она, но не говорила «стоп». Я вынул из ее кремовой пизды два пальца для смазки, а затем, снова введя свой член, я прижал свои скользкие пальцы к ее заднице и проник в нее.

– Ааа, как больно, – вскрикнула она. – Вынь! Вынь!

– Нет! – рыкнул я на нее. – Ты его получишь.

Я изо всех сил трахал ее, удерживая член в ее киске, а пальцы – в заднице. Я чувствовал свой член через разделяющую их мембрану и одновременно ощущал с той стороны свои пальцы. Я скакал на ней без остановки и без пощады. Она вскрикнула от первого оргазма и попыталась рухнуть на диван, но я не дал. Я удерживал ее в таком положении и продолжал долбить, даже когда она умоляла меня дать ей передышку.

Я трахал ее в пизду и задницу, входя в одну и выходя из другой. К этому времени ее розовый бутон распустился и был широко раскрыт, и я мог без проблем вынимать пальцы и вводить их обратно. Она уже почти полностью отключилась, но я сжал овил ее рукой и принялся ожесточенно ласкать клитор, после чего она снова взвыла и забилась, умоляя меня продолжать. Я вынул член из ее пизды и вставил ей в задницу, и она испытала еще один мощный оргазм, и я немедленно обрызгал ее кишку спермой. Она рухнула на пол, притянув меня к себе.

Мы оба издавали такие звуки, словно бежали по трассе, и прошло немало времени, прежде чем мы смогли нормально вздохнуть. Я наполовину придерживал, наполовину нес ее наверх, в душ, и мы оба залезли туда. Я медленно и тщательно вымыл ее, а она смогла прийти в себя настолько, чтобы сделать то же самое со мной. Мы вытерлись и упали в постель. Она поцеловала меня в губы и прижалась ко мне, обхватив мою руку, положив ее на правую грудь и обхватив левую. Уснула мгновенно, и ее медленный ровный ритм убаюкал и меня.