В тот вечер я ужинал в ресторане отеля Radisson и встретил пару человек из «Врачей без границ». Они были здесь почти по той же причине, что и я: собирались пересечь границу с западным Ираком, обосноваться в Аль-Рабате и начать лечить детей. Я сказал одному из врачей, что собираюсь отправиться в небольшую деревню к северо-востоку от Аль-Рабата, чтобы открыть там небольшую медицинскую клинику. Мы немного поболтали, и я принял его приглашение присоединиться к их колонне. Врачи без границ» были группой с добрыми намерениями, и большинство их добровольцев не преследовали никаких политических целей, поэтому я согласился. Присоединение к ним задержало бы мой отъезд на один день, но пересекать Ирак в составе большой группы было бы гораздо безопаснее, тем более что они собирались отстать от американского конвоя снабжения.

На сорок третий день я отправился в последний восьмичасовой путь домой. То, что я присоединился к помощникам, помогло мне легче пересечь границу, потому что пограничники считали меня частью людей из DWB. В пятидесяти милях от Ирака я попросил водителя свернуть на северо-восток с шоссе Амман-Багдад и направиться в Аль-Вараби, ближайшую к ферме деревню. Водитель все больше нервничал по мере того, как мы отделялись от конвоя. Мы проехали около пятнадцати минут, когда подъехали к американскому контрольно-пропускному пункту.

Я попросил водителя остановиться на достаточном расстоянии от контрольно-пропускного пункта и подошел к нему с поднятыми руками. Сержант, контролировавший КПП, сразу понял, кто я такой, когда я представился. Он был поражен тем, что я вернулся в Ирак.

— Я вернулся, чтобы отплатить этим людям за то, что они для меня сделали, - сказал я.

Он сказал, что, видимо, понимает меня, и позвонил командиру роты за инструкциями. Я пятнадцать минут прохлаждался, пока он разговаривал по рации. Когда он вернулся, его поведение неуловимо изменилось.

— Сэр, устраивайся поудобнее, потому что к тебе едет мой командир бригады.

— Почему он едет сюда, чтобы увидеть меня? - неуверенно спросил я.

Сержант посмотрел на меня таким взглядом. Я помнил этот взгляд, когда служил в 82-м воздушно-десантном полку. Таким взглядом мы провожали вторых лейтенантов, которые задавали глупые вопросы. Только идиот мог предположить, что командир бригады обсуждает свои планы с командиром отделения. Мне пришлось рассмеяться.

— Забудь, что я это спрашивал, ладно? В своей первой жизни я был сержантом в 82-й бригаде, так что я знаю тупой вопрос, когда слышу его, даже если я его задал. Скажи мне вот что: звонок прозвучал действительно официально или скорее по-обывательски?

Сержант ухмыльнулся.

— Если бы это было официально, то я бы, наверное, уже маршировал за тобой, чтобы увидеть его, так что я бы сказал, что это будет светский прием.

Пока мы ждали, сержант заставил меня открыть чемоданы, чтобы он мог увидеть, что я перевожу. Его иракские коллеги коротко расспросили моих водителей, а пара рядовых заглянула под грузовик и фургон с зеркалами на палке. Мы прождали еще полчаса, пока на дорогу не выскочил «Хаммер» с тремя радиоантеннами. Из «хаммера» вышел невысокий человек с бычьей шеей и направился к нам. Он отсалютовал сержанту, а затем протянул мне руку.

— Капитан Паппас, я Барт Уилер, и мне нужно поговорить с тобой несколько минут, если ты не возражаешь, - сказал он.

Я ответил на его рукопожатие.

— Меня зовут Ник, полковник. Я был отправлен в отставку по медицинским показаниям три недели назад. Если тебе интересно, почему я вернулся сюда, то я хочу увидеться с Хассанами и еще раз поблагодарить их, а затем я собираюсь построить в деревне медицинскую клинику в честь Абу Хассана.

Он кивнул и похлопал меня по спине.

— Это довольно большое проявление благодарности, Ник, но оно настолько благородно, насколько я когда-либо видел. Мы должны поблагодарить тебя за разведданные, которые ты нам принес. До нас доходили слухи об этом шейхе Омаре, но мы думали, что это просто какой-то пустынный сумасшедший. Оказалось, что этот старый хитрый ублюдок руководил большинством терактов в Багдаде и его окрестностях именно отсюда. В пещерах и туннелях, вырубленных в больших wadis (сухих руслах рек) к северу отсюда, у него была спрятана совершенно неповрежденная техника дивизии Республиканской гвардии. Большая часть территориальной полиции в этом районе оказалась его людьми. На самом деле мы платили его людям за то, чтобы они держали местных жителей в узде. Когда мы добрались до одного из вади, то обнаружили доказательства того, что за последние два года он переправил в страну более двух тысяч боевиков.

— Омар снарядил повстанцев и отправил их в сторону Багдада, чтобы те устроили беспорядки. Его план состоял в том, чтобы создать в стране анархию, а затем, когда мы уйдем, он собирался объявить себя правителем этого района. Он утверждает, что эта территория принадлежит ему по праву рождения, поскольку он является потомком бедуинского халифа. Мы даже нашли пятьсот миллионов долларов в американской валюте, которые он каким-то образом собрал. Жаль, что ты был на действительной службе, когда передал нам эту карту, ведь если бы ты был гражданским лицом, то один процент от этих денег был бы твоим.

Я сразу же отбросил мысль о деньгах.

— Я все равно не знаю, что делать с такой суммой. Но я думаю, что нужно отблагодарить Хасанов. Они все равно собрали для меня информацию. Что мы для них сделали, и оградили ли их от всех этих боев?

Полковник Уилер впервые позволил себе улыбнуться.

— Однажды я побывал на этой ферме, потому что парень из отдела по связям с общественностью так о ней восторженно отзывался. Это удивительное место, а Хассаны – замечательные люди. Мне было трудно поверить, что кто-то может успешно заниматься сельским хозяйством в этом богом забытом месте. Один из моих батальонов разместил свой КП примерно в двух милях от этого места, и сержант батальонной столовой покупал у вдов много продуктов. Люди из CA тоже гордились тем, что привели это место в порядок. Насколько я слышал, они построили еще один парник, установили солнечные батареи и ветрогенератор, чтобы у них было надежное электричество. Моя инженерная компания также запрудила большой вади за финиковой рощей и провела от него трубы к водосборнику, который они прорыли в туннеле. Если инженеры правы, то после следующих зимних дождей у них будет вода для круглогодичного орошения рощи.

Полковник еще несколько минут пошутил со мной, а затем откланялся. Сержант пропустил меня через КПП, как только командир бригады отбыл. Дорога до дома заняла еще сорок минут. Я даже не взглянул на благоустройство, о котором говорил полковник. Я попросил водителя дать посигналить и выпрыгнул из фургона. Первой из дома вышла Калила. Она выкрикнула мое имя и бросилась ко мне. Она бросилась на меня, когда до меня было еще десять футов. Я поймал ее в середине прыжка и закружил. Калила вдруг заметила других мужчин и густо покраснела. Я хихикнул и взял ее за руку.

— Где остальные? - спросил я.

— Они на рынке. На этой неделе мы продали много клубники и дынь.

Калила пошла готовить мне кофе, а я попросил своих иорданских водителей помочь мне выгрузить коробки в сарай и занести сумки в дом. Я дал им сто динаров чаевых и отправил их в путь на нанятом мною грузовике. Им не терпелось вернуться в Иорданию до наступления ночи. Я сам отогнал фургон за сарай и вернулся в дом. Калила протянула мне чашку кофе, как только я вошел в дверь. Все мои жены теперь любили кофе, и все они научились делать неплохой кофейник. Одним из моих сюрпризов для них была капельная кофеварка, электрическая кофемолка и пять больших мешков кофейных зерен.

Мы с Калилой потягивали кофе, когда я услышал, как во двор въезжает «Зил». Я бесстрастно стоял в дверной раме, наблюдая, как женщины разбирают грузовик и «Лендкрузер». Они болтали между собой и были уже на полпути к дому, когда Тахани заметила меня.

— НИКО! - завопила она.

Остальные женщины остановились и переглянулись. На мгновение все замерли. Думаю, я никогда не забуду выражение их лиц, когда они таращились на меня. Затем оцепенение было снято, и все они бросились к дому, разговаривая одновременно. Я встретил их у дверей, и сердце мое забилось, когда я расцеловал и обнял каждую из них. Башира держалась последней, но когда она обняла меня, то почти выжала воздух из моих легких.

— Ты дома, Habib, теперь все в порядке, - сказала она со слезами на глазах.

Ладно, я признаю это. Возможно, я и сам немного прослезился, потому что чувствовал себя точно так же. Наконец мне удалось утихомирить их и усадить рядом с собой в передней комнате. Я открыл свой портфель и достал оттуда маленькие коробочки, обернутые золотой фольгой. Каждой из своих жен я вручил соответствующую коробочку. Захре я тоже подарил кольцо, но это было не то обручальное, которое я купил для нее. Вместо него я подарил ей кольцо с сапфиром и камнем в форме сердца. Я не собирался давить на нее, даря ей даже просто обручальное кольцо.

Они вскрывали коробки, словно шестилетние дети на Рождество. О, Боже! Эти кольца были правильным подарком! Они смотрели на кольца, затаив дыхание, а потом стали передавать их остальным. Когда кольца вернулись к законным владельцам, все начали их примерять. Все кольца были шестого размера, и все они оказались впору. Несколько колец были великоваты, но с этим можно было разобраться позже. Получив очередную порцию объятий и поцелуев, я попросил Захру и Калилу выйти со мной в сарай. Мы отнесли ноутбуки, телефоны и кофейное оборудование в дом. Я поставил телефоны на зарядку и объяснил, что каждый, кто покидает ферму, должен иметь при себе телефон.

Остаток дня и вечер мы провели, выясняя, что произошло за время моего отсутствия. Женщины провели для меня экскурсию и показали все улучшения, которые были сделаны командой по гражданским делам. Самыми очевидными были новая теплица и ветрогенератор. Теплица располагалась слева от двух первоначальных теплиц и находилась на одинаковом расстоянии от соседних. Она не была идентична остальным, но была чертовски близка к ним. Ветряной генератор был огромным. Три двадцатифутовых лопасти были установлены на бетонном столбе высотой сорок футов. Секция генератора, расположенная за лопастями, создавала впечатление, что это двигатель и пропеллер большого самолета, а хвостовой флюгер держал лопасти направленными по ветру.

Генератор подавал энергию на батареи, расположенные в здании площадью двести квадратных футов, которое команда построила рядом с колодцем. Инвертор преобразовывал ток в необходимый переменный и по мере необходимости направлял его в дом. Датчик в доме переключался на питание от батарей всякий раз, когда отключалось обычное электричество. Сотрудники отдела по связям с общественностью обещали, что обычное электричество станет более надежным по мере совершенствования инфраструктуры. Солнечные батареи, о которых упоминал полковник Уилер, находились на крыше здания, где располагался аккумуляторный блок.

Одним из улучшений, о котором Уилер не упомянул, но которое я оценил, был новый нагреватель горячей воды по требованию. Я никогда не понимал, как эти штуки работают, но мысль о том, что горячий душ может длиться больше минуты, мне понравилась. Я собрал все инструкции к новому оборудованию, чтобы изучить их позже.

В тот вечер Башира заявила о своем праве на старшинство и присоединилась ко мне в душе. Намыливая ее стройное тело, я не мог не заметить, насколько она была восприимчива к моим прикосновениям и как жаждала прикоснуться ко мне. К тому времени, когда я разложил ее на большом матрасе в подвале, она была в ударе. Когда я начал опускаться на нее, она остановила меня.

— Я хочу чувствовать тебя в себе, Habib. Иногда меня пугает, как сильно я в тебе нуждаюсь. Я верила в то, что ты вернешься, но постоянно беспокоилась, что что-то, не зависящее от тебя, помешает этому.

Она была влажной и открытой для меня, когда я вошел в нее. Она застонала и обхватила меня ногами за талию.

— Возьми меня, муж, покажи, что ты меня любишь, - шипела она.

Я думаю, что благодаря тому, что я вернулся, как и обещал, Башира наконец смогла выпустить на свободу ту часть себя, которую она скрывала от меня. Башира, такая ответственная и контролирующая семью, хотела быть кем-то другим теперь, когда мы остались одни. Так она показывала мне, что хочет, чтобы я взял на себя ответственность. Я задрал ее длинные шелковистые ноги к себе на плечи и сильно прижался к ней. Ее дикий взгляд подсказал мне, что я на правильном пути.

— Пришло время тебе стать женой настоящего мужчины, - прорычал я. - Когда ты выйдешь из этой комнаты сегодня вечером, ты поймешь это без всяких сомнений.

Она возбужденно кивала головой, пока я входил в нее. В тот первый раз никто из нас не продержался долго, так как мы неистово бились друг о друга. Когда она попыталась прикрыть рот, чтобы заглушить свой оргазмический крик, я отдернул ее руку.

— Моей жене не нужно скрывать свою страсть, - сказал я.

Когда я это сказал, ее глаза закатились, и она испустила первобытный крик. Она застонала, когда ее тело напряглось, а бедра приподняли нас с матраса. Ее кульминация вызвала мою, я громко застонал и выпустил залп за залпом в ее сжимающийся туннель.

Я отпустил ее ноги и повалился на бок. Она прижалась к моему боку и положила голову мне на плечо. Когда мы восстановили дыхание, она привела нас в порядок. Когда она закончила, я рассказал ей о своих планах относительно семьи и фермы.

— Шеба, через месяц или около того приданое всех моих жен и Захры будет в Иордано-Кувейтском банке. Когда это произойдет, у меня тоже будет больше денег. Тогда у нас будет достаточно денег на долгое время, если мы не будем с ними возиться. Я по-прежнему хочу жить здесь и заниматься сельским хозяйством, но у нас будут деньги и на другие дела. Одно, что я хотел бы сделать, - это открыть в городе медицинскую клинику, возможно, под руководством иракского врача. Еще одна вещь – взять моих жен в отпуск.

Башира выслушала и прокомментировала мои планы. Она увидела в моих идеях некоторые достоинства. Она удивила меня, сообщив, что за последний месяц ферма принесла очень хорошую прибыль. Она сказала, что у нас есть все примерно десять тысяч долларов от урожая гашиша, мои золотые монеты и деньги Хасана, плюс еще пара тысяч. Ее главной новостью было то, что американцы выплатили вознаграждение за оказанную мне помощь – двадцать пять миллионов иракских динаров. По официальному курсу, составлявшему около пятнадцати сотен динаров за доллар, это составляло чуть больше шестнадцати тысяч долларов. Экономная натура Баширы хорошо сочеталась с моей. Я сказал ей, что нам нужно будет начать вести бухгалтерский учет на ферме, потому что, поскольку страна вышла из войны, налоги были неизбежны. Я сказал, что Адара будет хорошим человеком, чтобы справиться с этим. После нашего небольшого разговора мой член оживился, и Башира захотела еще больше любви. Я познакомил ее с позой «шестьдесят девять», и мы начали.

Я вернулся к привычному распорядку дня, который установил перед отъездом домой. Я продолжал узнавать все больше о фермерском хозяйстве и продолжал обслуживать здания и оборудование. Раз в неделю я звонил Гэри Райту. К пятой неделе после моего возвращения оба моих участка были проданы, а деньги положены в сберегательный банк Палмдейла. Я позвонил Джине и распорядился перевести девятьсот тысяч долларов в Банк Иордании-Кувейта. На данный момент мы были миллионерами.

Как бы я ни наслаждался жизнью, которую вел днем, именно вечера и ночи с женами делали меня по-настоящему счастливым. Меня любили и баловали до такой степени, что мне должно было быть стыдно. Мои жены процветали, с каждым днем становились все увереннее и комфортнее со мной. Фатима просто сияла от своей беременности и, казалось, ничуть не пострадала от того, что Хасан стрелял в нее. Она была уже на пятом месяце и у нее начал появляться животик. Мы все следили за ней как ястребы, чтобы она не переутомлялась.

Ублажать шестерых женщин в спальне было не таким уж трудным делом, как можно было подумать. Это не было рутиной, потому что у всех жен были разные потребности и желания. Фатима довольствовалась тем, что занималась любовью раз в неделю, Башира – примерно так же. Тахани и Джамиля почти всегда развлекали меня вместе, так что они тоже могли исследовать свою бисексуальность. Адара и Калила были очень сексуальны по своей природе, но никогда не были требовательны ко мне. Они обе использовали любую возможность, чтобы затащить меня в постель в течение дня.

Калила была первой из жен, с которой я занялся любовью вне дома. Она безжалостно дразнила меня все утро, пока мы работали в теплице, поэтому, как только мы остались вдвоем, я перегнул ее через скамейку и занялся с ней сексом. Калила наслаждалась этим маленьким шаловливым приключением не меньше, а то и больше, чем я. Конечно, она рассказала об этом остальным женщинам, и на следующий день мне пришлось повторить представление с Адарой.

Через неделю после закрытия сделок с недвижимостью я взял Джамилю, Адару, Фатиму и Тахани в Кувейт. Я планировал поездку несколько недель и сделал несколько телефонных звонков перед отъездом. Я сказала женщинам, что мы едем за покупками, но не стал рассказывать им о том, что назначил Адаре встречу с хирургом-ортопедом. На самом деле причиной того, что мы ехали в Кувейт, а не в Иорданию, было то, что в Кувейте прекрасные медицинские учреждения. Весь путь мы проделали по крупным автомагистралям, поэтому поездка в четыреста миль заняла десять часов.

У меня были забронированы два смежных номера в отеле Marriott в Кувейте. Я выбрал отель известной сети, хотя это и обошлось мне в пару сотен долларов за ночь, потому что, по крайней мере, я знал, чего ожидать. Мы приехали в четыре часа дня, зарегистрировались в отеле и поднялись в свои номера. Мне было интересно, почему мои жены надели чадру перед входом в отель, ведь мы видели только пару женщин с закрытыми лицами. Я поинтересовался этим у Джамили, как только мы разместились в своих номерах.

— Ты не давал нам разрешения выходить на улицу, Нико, и в любом случае сейчас мы чувствуем себя более комфортно, когда наши лица закрыты. Мы гордимся тем, что только наш муж знает о наших прелестях.

Я усмехнулся ее словам. Я сказал ей, что у них есть мое разрешение одеваться так, как они хотят. Я был уверен в их любви ко мне, и мне было все равно, что другие восхищаются их красотой. Я также сказал ей, что хочу видеть ее в своей постели этой ночью, потому что мне есть о чем с ней поговорить. Она попыталась выпытать у меня тему нашего сегодняшнего вечера, но я сказал ей, что нам пора идти ужинать. Женщины собрались вместе, переоделись в свои самые красивые абайи и надели платки-хиджабы. Я надел один из двух своих костюмов, и мы отправились в ресторан отеля. К счастью для меня, я не был последователем ислама, потому что за то, как я ими гордился, я был бы обречен на ад. Еда обошлась дороже, чем наш номер на ночь, но было очень вкусно. Я забыл о пятидесяти долларах, которые мне пришлось выложить за стейк, как только вонзил в него зубы.

После ужина я попросил консьержа вызвать нам микроавтобус и отвез моих протестующих жен в торговый центр. Да, в Кувейте был торговый центр. Точнее, их было три. Я отвез жен в Laila Galleria, торговый центр западного типа с американскими магазинами, такими как Gap и JC Penney. Более половины населения Кувейта составляли экспатрианты из других стран, в основном из Индии, но был и большой контингент жителей Запада. Даже Джамиля никогда не видела ничего подобного выбору одежды и разнообразию магазинов в торговом центре. Пока они стояли и глазели, я приготовил для них последний сюрприз: подарил каждому из них предоплаченную карту MasterCard от банка Иордании и Кувейта. Карты были оформлены на их имена, а их лимит составлял десять тысяч долларов.

Я понял, что они хотят наброситься на меня, но, как и положено женам, они сдержались. Я предложил Джамиле пройтись с Фатимой и Адарой по магазинам одежды, а Тахани я отведу в магазин Pearlvision. Мы договорились встретиться на том же месте через час. Мы разделились, и я отвел Тахани к окулисту. До истечения часа Тахани успела пройти обследование зрения и выбрать несколько разных оправ. Нам сказали, что очки будут готовы прямо перед закрытием торгового центра в девять тридцать. Тахани выбрала очень милую пару современных оправ и более прочную пару для ношения на ферме. Порывистый песок пустыни не позволял использовать контактные очки.

Когда мы встретились с остальными, они купили всего по несколько вещей для себя, но каждый из них купил что-то для меня. Это было трогательно мило с их стороны, но не то, что я хотел, чтобы они делали, поэтому я сказал им следовать за мной и направился в европейский магазин, где продавалась одежда типа Victoria's Secret. Мои жены смущенно переговаривались между собой, но я твердо потребовал, чтобы они купили по меньшей мере два пеньюара и халат каждая. Как я и предполагал, Тахани и Адара выбрали сексуальное, Джамиля – элегантное, а Фатима – практичное, поскольку была беременна. Как только я привел их в порядок, они принялись за дело, подбирая новые стильные абайи, обувь и даже нижнее белье.

Все были в хорошем настроении, когда мы забрали очки Тахани и отправились обратно в отель. Женщины готовы были взорваться, пытаясь сдержать свое волнение, пока мы не добрались до своих номеров. Я и сам был очень счастлив, зная, что сделал что-то, что доставило им удовольствие. Я позвонил в службу обслуживания номеров и попросил принести чай и несколько пирожных, пока женщины принимали душ и готовились устроить мне показ мод. На то, чтобы принять душ и привести себя в порядок, ушел почти час, но ожидание того стоило. Даже Джамиля хихикала, когда они расхаживали туда-сюда, принимая позы и позволяя мне охать и ахать от их выбора. Они проделали путь через абайи, а затем приступили к демонстрации нижнего белья.

Я был впечатлен их выбором и сказал им об этом. Адара и Тахани были горячими в выбранных ими нарядах. Фатима выглядела мило в свободной сорочке, с растущим животиком и увеличившейся как никогда грудью. А Джамиля выглядела сексуально в своем черном атласном и кружевном номере длиной до пола. Адара и Тахани настояли на том, чтобы продемонстрировать свое новое нижнее белье. Они купили несколько комплектов из бюстгальтера и трусиков, которые выглядели на них просто великолепно.

Джамиля присоединилась ко мне в комнате, когда младшие девочки закончили дразнить меня. К моему удовольствию, она все еще была одета в черное платье. Я усадил ее на кровать и рассказал о встрече, которую назначил для Адары на следующий день. Я подчеркнул, что это всего лишь консультация, и попросил ее не надеяться на успех. Мысль о том, что для Адары ничего нельзя сделать, нужно было серьезно обдумать, поэтому я и молчал до сих пор. Я все еще не хотел, чтобы Адара узнала истинную причину, по которой она завтра пойдет к врачу. Я собирался сказать ей, что мы отвезем ее на всякий случай посмотреть, смогут ли они сделать для нее специальную обувь, которая поможет ей лучше ходить.

Несколько секунд Джамиля просто сидела, потеряв дар речи, ее глаза были мокрыми от слез. Затем она глубоко вздохнула и бросилась на меня с такой силой, что повалила меня на кровать. Осыпая мое лицо поцелуями, она сказала, что, что бы ни сказал доктор, она была потрясена тем, что я даже подумал об этом. Наконец она отпустила меня достаточно надолго, чтобы раздеть до трусов, а затем принялась благодарить меня по-другому. Я забыл о том, как устал после поездки и походов по магазинам, как только она взяла мой член в рот. Я не успел оторваться от нее, как она попеременно то сосала меня, то скакала на мне, постоянно меняя одно на другое, как только я был готов кончить. Она чередовала их около четырех раз, пока не сомкнула губы и тонкие пальцы вокруг моего члена и не задвигала ими одновременно, пока я не взорвался.

На следующее утро мои жены надели свои новые абайи и отправились со мной в очень современный Кувейтский медицинский центр. Я сказал женщинам, что иду в больницу, чтобы узнать, не согласится ли кто-нибудь из иракских врачей-экспатриантов работать в клинике, которую мы собирались открыть. Я вскользь упомянул, что пока мы будем там, мы посмотрим, есть ли у них ортопедическая обувь, которая поможет Адаре лучше ходить. Мысль о том, что нужно искать врача, пришла мне в голову, когда я пытался придумать причину для посещения медицинского центра. Мне нужно было найти врача, чтобы управлять клиникой, так что это была хорошая идея.

Рентген и осмотр Адары заняли почти два часа. Мы все оставались с ней все это время. Когда молодой кувейтский врач закончил осмотр, Джамиля и Адара вышли из палаты, а мы с доктором поговорили наедине. Он сообщил мне, что, по его мнению, ему удастся восстановить стопу и лодыжку Адары как минимум на восемьдесят процентов. Он сказал, что, возможно, она еще будет слегка прихрамывать, но он уверен, что она больше не будет волочить ногу, как сейчас. Я спросил его, работает ли в больнице кто-нибудь из иракских врачей. Он ответил, что знает нескольких, но большинство из них хорошо устроились и зарабатывают хорошие деньги. Он сказал, что позвонит нескольким и договорится о встрече.

Этот день оказался удачным и для Адары, и для ее матери. Адара была в восторге от своего шанса снова нормально ходить и с готовностью согласилась на операцию в следующем месяце. Она будет находиться в гипсе и обездвижена в течение шести-восьми недель, но это была небольшая цена для нее. Джамиля тоже была очень счастлива, но по-настоящему ее порадовал первый из иракских врачей, с которыми мы беседовали. Это была поразительно красивая женщина лет тридцати. Как только Джамиля увидела эту женщину, на ее лице появилось забавное выражение. Глаза доктора тоже расширились, когда они посмотрели друг на друга.

— Прошло много времени, Джамиля, - сказала врач.

Джамиля недоверчиво посмотрела на нее.

— Алудра? - Джамиля вздохнула.