Произведение " Mother and Son: A Love Story " англоязычного автора Ahabscribe

Всем героям произведения вступающим в интимные отношения больше 18 лет.

Разве не забавно, что такие мелочи могут сохранить тебе рассудок? На Рождество мой мир перевернулся с ног на голову, когда сбылись мои самые заветные фантазии и желания. В заснеженном Чикаго мы с мамой наконец-то поддались нашей неразделенной любви и стали родственными душами, соединившись телом и сердцем. К Новому году наши узы окрепли окончательно, и мы оба знаем, что, хотя на это уйдет несколько лет, в конце концов мы сможем построить такую жизнь, которую больше никогда не будем вести порознь.

Но какое-то время мы оба страдали из-за разделявшего нас физического расстояния. Мы с мамой надеялись встретиться на несколько коротких дней в конце января или, самое позднее, ко Дню Святого Валентина, но, увы, этому не суждено было сбыться. Один из моих младших братьев-близнецов сильно упал на лыжном склоне в середине января. Он сломал ногу в трех местах. О, он поправился бы, но ему требовался тщательный уход. Мама знала, что ее место там, и я это понимал - в конце концов, именно ее заботливая, любящая душа привлекла меня к ней. Но я все равно ненавидел разлуку.

Единственное, что помогло мне не сойти с ума, - это наша фотография, сделанная в канун Нового года. Мы были в обеденном клубе, и сотрудник делал снимки для продажи. Я заплатил за фотографию, и она пришла по почте через пару дней после того, как мама уехала домой. На ней изображены два близких и очень влюбленных человека. Мы сидим на диване, где пили вино, и немного отдыхаем после того, как протанцевали почти всю ночь напролет.

Мама свернулась калачиком рядом со мной, а ее короткое платье обнажает большую часть бедер. Мама наклоняется ко мне, ее правая грудь почти вываливается из платья без бретелек с глубоким вырезом, а моя рука обхватывает ее левую грудь так, как может только любовник. Мамина рука лежит у меня на бедре. Я прекрасно помню этот момент. Мы счастливы, и я возбужден. Медленные танцы с мамой не давали мне покоя большую часть ночи, и в данный момент она знает, что ее рука находится в опасной близости от выпуклости у меня в штанах. Она озорно улыбается в камеру. Я могу закрыть глаза и все еще чувствовать ее запах. Пот смешивался с вездесущим оттенком жасмина, а аромат ее возбуждения деликатно смешивался и витал вокруг нас.

Всякий раз, когда мне становилось слишком грустно, я вынимал фотографию. Я изучал ее, когда у меня вставал член, вспоминая ощущение нежной маминой кожи, вкус ее губ, когда мы целовались. Я бы запомнил абсолютное совершенство маминого тела, прижатого к моему, и то, как мы, казалось, идеально подходили друг к другу, рот к рту и член к киске. Тогда я обычно мастурбировал, зовя маму во время эякуляции. Я так сильно по ней скучал. Зима и холод шли рука об руку с моими страданиями, и я знал, что ей было еще тяжелее.

Я, по крайней мере, мог сидеть здесь, смотреть на эту фотографию, мастурбировать и звать ее. Мама застряла в доме, где хранился прах распавшегося брака. Она любила и продолжает любить близнецов, но они были очень похожи на отца в своих взглядах и поведении. Я не сомневаюсь, что они по-своему любят маму, но слишком долго они рассматривали ее скорее как служанку для удобства, чем как мать и женщину. Я не могу представить, насколько одинокой она, должно быть, была.

Зима была долгой и тянулась медленно. Я ходил на занятия и на работу. Я делал то, что должен был, но мои мысли и сердце были заняты не этим. Мои мысли были о моей матери и о том, когда я увижу ее снова. Я звонил домой раз в неделю, но с ней так и не удалось поговорить по-настоящему. Я не мог писать из страха, что отец случайно откроет письмо. Мама преследовала меня во сне, красивая и часто обнаженная, но почти всегда недосягаемая. Зима была долгой и тянулась медленно, но приближалась весна, и я знал, что с приходом весны моя единственная настоящая любовь снова будет со мной.

*******************************************

Моя самая дорогая любовь,

Нет слов, чтобы описать, как сильно я люблю тебя и как сильно скучаю по тебе. Я знаю, тебе одиноко, сынок. Мне тоже одиноко. Каждое утро, когда я просыпаюсь, потребность быть в твоих объятиях так велика, что я чуть не плачу, когда переворачиваюсь на другой бок, а тебя рядом нет. По вечерам мне трудно заснуть, потому что я не лежу, свернувшись калачиком, рядом с тобой, и не чувствую тепло твоего тела, прижатого к моему. Наш пот медленно высыхает после занятий любовью, и твое семя во мне напоминает мне о моем милом сыне и возлюбленном.

Оставайся сильным, Джон. Я знаю, что наш день настанет. А пока мы будем красть наши моменты, и они будут тем слаще, что случаются так редко. Я так сильно скучаю по тебе, дорогой. Я брожу по этому дому, который больше не является моим домом, страстно желая обернуться и увидеть твое улыбающееся лицо. Броситься в твои объятия и поцеловать тебя, позволив нашей любви унести нас прочь.

Когда твой брат спит, я прокрадываюсь в твою спальню, пытаясь впитать твое присутствие там. Я подхожу к твоему шкафу и прижимаю твою одежду к лицу, вдыхая твой запах и вспоминая, как мы переплелись на твоей кровати, слившись воедино. Как ты набухал внутри меня. Когда я могу, я ложусь на твою кровать и представляю, как ты здесь, со мной, занимаешься со мной любовью, заставляешь меня стонать и извиваться. Я играю с собой, представляя, что ты глубоко внутри меня, пока не получу некоторое облегчение. Это никогда не приносит полного удовлетворения, но так будет продолжаться до тех пор, пока я снова не окажусь в твоих объятиях.

Скоро, дорогой. Это будет скоро. Твой младший брат быстро поправляется, и мы готовимся к отъезду. Приближаются твои весенние каникулы, и у меня на нас такие планы. Потерпи, любовь моя, я скоро буду с тобой.

С любовью,

Мама

***********************************************

Я снова перечитываю мамино письмо, и мое тело слегка дрожит от волнения. Оно пришло две недели назад, и начались весенние каникулы. После этого письма я ничего не слышал о маме. На мой последний звонок домой ответил мой брат и сказал, что мама ушла за покупками. Я немного поболтал с этим дураком, но в конце концов повесил трубку, расстроенный тем, что даже не услышал ее голоса. Я закончил последний семестр и получил свой чек от компании по розливу. Мой начальник, передавая мне чек на зарплату, пошутил, что я возьму недельный отпуск и "съезжу во Флориду и трахну какую-нибудь молоденькую подружку".

Я сошел с поезда на своей остановке и пошел по улице к своему дому. Погода в начале апреля была еще достаточно прохладной, чтобы надеть теплый свитер, но в воздухе чувствовался запах весны - как будто мир возвращался к жизни после слишком долгой зимней спячки.

Я поднялся по лестнице и остановился у своей двери. Она открыта. Когда я уходил, она была заперта. Либо желание моего сердца вот-вот исполнится, либо мой телевизор пропадет! Я снял с плеча сумку с книгами, чтобы швырнуть ее в наркомана, и осторожно вошел в комнату. Там было темно, шторы опущены, и совершенно тихо. А потом я услышал ее голос - для моей души это было все равно что глоток холодной воды для человека, умирающего от жажды.

— Привет, любовь моя. - Я обернулся и увидел свою маму, прислонившуюся к кухонному столу, которая стала еще красивее, чем я помнил. Другой мужчина, проходя мимо нее по улице, мог бы заметить симпатичную женщину средних лет, но для меня моя мама была самой красивой женщиной в мире. Рост мамы – 160 сантиметров, и у нее черные волосы. Когда я видел ее в последний раз, они были длиннее. Она подстригла их короче, почти как у мальчика-пажа, и они очень шли ей - они обрамляли ее милое личико, привлекая внимание к большим карим глазам. На маме был облегающий свитер с V-образным вырезом, который подчеркивал ее потрясающее декольте, а материал облегал ее тяжелые, похожие на тыквы груди. Бюстгальтер почти не скрывал ее торчащих сосков. На ней была юбка до колен, которая подчеркивала ее стройные икры. Мой член начал набухать при одном только виде ее.

— Мама! - Тихо сказал я, а затем начал двигаться, и мы оказались в объятиях друг друга. Наши губы прижались друг к другу, а языки снова соприкоснулись. Ее тело было так хорошо прижато к моему. Пламя страсти охватило нас, когда мы еще крепче обнялись. Моя рука ласкала ее ягодицы поверх ткани юбки, а затем я начал приподнимать ткань, пока не почувствовал мягкую, как масло, кожу ее задницы. Я сжал ее, а затем провел пальцем вверх, пока не коснулся ее трусиков.

Мама прервала поцелуй, хихикая и пытаясь высвободиться из моих цепких объятий. - Прекрати, сынок! У нас нет времени.

Я притянул ее к себе, уткнулся носом в ее шею и прошептал: - Тогда нам нужно найти время. Нам нужно наверстать упущенное за все то время, что мы были в разлуке.

Мама ответила глубоким горловым стоном и прижалась ко мне, когда я снова сжал ее ягодицы. Я провел языком по изгибу верхней части ее груди, а свободной рукой положил ее ладонь на обтянутую джинсами выпуклость у себя в промежности. Мама снова вздохнула и, коротко сжав мой обтянутый джинсами член, снова оттолкнула меня.

Лицо мамы раскраснелось, как и верхняя часть груди. Она снова рассмеялась и покачала головой. - Я серьезно, Джон. Нам нужно идти. Нам нужно успеть на самолет! - Она взяла конверт с кухонного стола и помахала им передо мной. На конверте я разглядела символ крупной авиакомпании.

— Самолет, мам? Какой самолет?

Мама снова хихикнула и бросилась ко мне в объятия. - Самолет, который доставит нас во Флориду, глупенький ты мой! - Маме было весело дразнить меня и она наслаждалась каждой минутой этого процесса. - Сейчас весенние каникулы, и мама везет своего любимого сына во Флориду. - Мама поцеловала меня, при этом потерлась об меня грудью, а затем в последний раз отстранилась от меня.

Наклонившись, она подняла мою спортивную сумку и протянула ее мне. - Я собрала вещи для тебя, сынок. Давай поторопимся, пока мы не опоздали на наш рейс.

В машине, по дороге в О'Хара, мама рассказала мне об этом. - Твой брат теперь может передвигаться довольно хорошо, и я сказала твоему отцу, что собираюсь сделать перерыв и навестить твою тетю Дебби. - Мама улыбнулась, как кошка, съевшая канарейку. - Я думаю, твой отец что-то заподозрил, пока я не сказала ему, что беру тебя с собой позагорать. - Мама показала мне язык и одарила своим самым озорным взглядом.

Она продолжила. У нас был рейс в Тампу в час дня, и мы собирались взять там напрокат машину и поехать к тете Дебби домой на побережье. - Я думаю, мы будем у Дебби к шести часам, - сказала мама. - У нас должно хватить времени, чтобы прогуляться по пляжу до наступления темноты, сынок.

— Звучит здорово, мам, - ответил я, стараясь, чтобы в моем голосе звучал энтузиазм. Я слабо улыбнулся маме.

Мама посмотрела на меня с любопытством. - Джон, что-то не так?

Я пожал плечами и постарался не выдать своего разочарования. - Если мы останемся с тетей Дебби, у нас будет не так много шансов быть... э-э-э... вместе, не так ли?

Мама ответила громким, удивленным "ХА!". Она посмотрела на движение впереди, а затем протянула руку и провела ногтями по выпуклости на моих джинсах. - Джон, твоей тете было бы все равно, даже если бы я трахнула тебя прямо на ковре в гостиной. Мне будет труднее удержать Дебби подальше от твоего большого члена, сынок.

Маме пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться от смеха. Наверное, мой ошеломленный вид выглядел довольно комично. Мама похлопала меня по бедру, когда она прокладывала дорогу. - Я думала, ты знаешь, сынок. Твоя тетя Дебби - шлюха. - Она подмигнула мне и добавила: - Думаю, это у нас семейное!

Я пытался уговорить маму рассказать подробнее о ее комментариях, но она остановила меня точно так же, как и в случае с комментариями на Рождество об инцесте, распространенном в семье. Когда мы припарковались в аэропорту О'Хара, мама просто сказала: - Мне будет легче все объяснить, когда мы приедем к твоей тете во Флориду, милый. Потерпи еще немного, сын, и мама все разъяснит!

Мы провели время в полете, прижавшись друг к другу, удивленно приподнимая брови, когда целовались в перерывах между попытками наверстать упущенное. Просто поцеловать маму снова было все равно что обрести веру. Я знал, что мир по-прежнему вращается и все будет хорошо.

Выйдя из самолета во влажную погоду Тампы, мама зашла в туалет и переоделась, сменив свой сексуальный свитер на не менее сексуальный хлопковый пуловер с глубоким вырезом. Я сразу заметил, что мама сняла лифчик, и светло-зеленая хлопковая блузка плотно облегала ее грудь. Когда мама заметила мой оценивающий взгляд, она слегка покраснела, и я увидел, как ее соски набухли и заметно выделились. Блузка была такой обтягивающей, что, клянусь, я мог видеть маленькие бугорки, покрывающие ее ареолы. У меня потекли слюнки, и мне было трудно вести нашу арендованную машину вдоль побережья, когда я то и дело переводил взгляд на маму, которая сексуально развалилась на пассажирском сиденье и при каждом удобном случае демонстрировала мне свои трусики. В середине ее промежности было очень темное влажное пятно, и я понял, что мама была так же возбуждена, как и я.

До тети Дебби было два часа езды по побережью. У нее было бунгало с двумя спальнями в двух кварталах от побережья Мексиканского залива. Она жила в маленьком городке, населенном седеющими хиппи и другими беженцами из 1960-х годов. В те времена этот район был чрезвычайно либеральным и еще не поддался рейганомике. В конце концов, он стал объектом внимания туристов, и все жилые кварталы давно исчезли. Их заменили бары, магазины футболок и уродливые многоэтажные отели. Но в те времена это было отличное место для уединенного отдыха.

Заблудившись всего один раз, мы нашли улицу, где жила тетя Дебби, и свернули на подъездную дорожку к ее дому, остановившись за винтажным "Мустангом" с откидным верхом 1965 года выпуска. Мы едва успели выбраться из машины, взятой напрокат, как входная дверь распахнулась и на подъездную дорожку вприпрыжку выбежала мамина сестра, крича: - Ты здесь, ты здесь!

Тетя Дебби не похожа ни на кого другого. Ей было тогда сорок пять лет, почти на три года больше, чем маме. Она была долговязой, ростом в 175 сантиметров, и обладала прекрасно сложенным телом - ни грамма лишнего жира на ней, если не считать того, что, как позже подтвердила мама, было почти настоящими сиськами. Как и у мамы, у тети Дебби большая грудь, но, поскольку мама была довольна своей естественной внешностью, Дебби пришлось потрудиться, чтобы придать ей дополнительный объем. Ей хорошо платили за хорошую работу, и она была на много световых лет моложе, чем тот шар для боулинга, который многие получают с помощью пластической хирургии. Ее волосы были выкрашены в светлый цвет, что соответствовало ее характеру и внешности.

Тетя Дебби выбежала на дорогу, одетая в майку на бретельках и самые короткие шорты, которые я когда-либо видел на женщине. Ее длинные ноги были идеально вылеплены и подтянуты, что подчеркивалось туфлями на шпильках, а ее живот был плоским, и она была заветной мечтой почти каждого мужчины. Если бы мамы не было рядом, я бы счел ее невероятно сексуальной. (Ладно, я действительно находил ее привлекательной, но для меня мама была идеальной женщиной, а все остальные были на втором месте).

Мама подбежала к сестре, и они бросились друг другу в объятия. Они поцеловались, и мне потребовалась минута, чтобы понять, что это был французский поцелуй, в то время как руки свободно блуждали по телам обеих.

Когда они, наконец, отошли друг от друга, мама повернулась, обняла тетю Дебби за талию и указала на меня. - Я знаю, прошло шесть лет, сестренка, но ты ведь помнишь своего племянника Джона, не так ли?

Тетя Дебби посмотрела на меня с таким откровенным вожделением, что я почувствовал, как мое лицо начинает гореть. Она выскользнула из маминых объятий и направилась ко мне. - Боже мой! Этот маленький мальчик в очках вырос и стал настоящим мужчиной! Черт возьми, Кэрри, ты подцепила себе жеребца! - Тетя Дебби обняла меня и прижалась ко мне всем телом, закинув одну ногу мне на спину и приподнявшись, чтобы поцеловать меня.

Как и в случае с мамой, она, не теряя времени, предложила мне свой язык, и, больше всего на свете удивившись, я принял его и предложил ей свой собственный. Мы страстно целовались, как мне показалось, не меньше минуты, а она терлась промежностью о мой обтянутый джинсами член, который набух до такой степени, что было неудобно стесняться всей этой джинсовой ткани.

Только когда мама прорычала: - Отстань, шлюха, этот мужчина мой! - тетя отпустила меня. Внезапно я превратился в возбужденного и смущенного молодого человека. Мама и тетя Дебби направились к дому, держась за руки, пока я тащил сумки.

Внутри я обнаружил их обеих. Они сидели, обнявшись, на кожаном диване, взявшись за руки, и возбужденно болтали. Мама подняла голову и сказала: - А вот и мой любовник! - голосом, который выражал ее страстный восторг от того, что ее сын стал ее любовником.

Тетя Дебби похотливо улыбнулась мне, и я спросил срывающимся голосом: - Значит, тетя Дебби знает о нас все?

Мама кивнула и ответила: - У меня никогда не было секретов от моей старшей сестры, сынок. Я позвонила ей и рассказала о нас на следующий день после того, как вернулась домой.

Тетя Дебби фыркнула и сказала: - Конечно, это у нас семейное, так что в этом нет ничего удивительного.

Прежде чем я смог осмыслить это замечание, мама легонько толкнула сестру локтем и сказала: - Ну, мы с Джоном это еще не обсуждали. Может быть, мы сможем обсудить это позже вечером или завтра.

Моя тетя хихикнула. - Ты, по крайней мере, рассказала ему, какой шлюхой была в детстве, не так ли?

Мама тоже начала краснеть и, улыбаясь, как маленькая девочка, которую застукали за запуском руки в банку с печеньем, ответила: - Ну, никаких подробностей. - Мама посмотрела на меня и сказала: - Может быть, сегодня вечером мы сможем поговорить об этом.

Смеясь, тетя Дебби поднялась с дивана и сказала: - Это будет так весело! - Она указала на большие часы в форме солнца на стене и добавила: - Но если вы собираетесь сегодня на пляж, то вам лучше начать трясти задницами. У вас в запасе еще часа два солнечного света.

Мама засуетилась. Она порылась в одной из своих сумок и вытащила два пакетика. Протягивая мне один, она сказала: - Вот, детка! Сбегай в ванную и переоденься! - Затем она развернулась и направилась, как я полагаю, в спальню для гостей. Она остановилась в дверях, одарила меня озорной улыбкой, от которой у меня заколотилось сердце, и сказала: - Поторопись! У мамы для тебя большой сюрприз!

В ванной я, к своему ужасу, обнаружил, что мама купила мне плавки. Я приоткрыл дверь и крикнул: - Я не могу носить это на людях. Меня арестуют!

Тетя Дебби рассмеялась и сказала: - Милый, здесь ты можешь обернуть свой стояк пластырем, и это будет законно.

Я натянул плавки и посмотрел на себя в зеркало. Я рад, что поддерживаю себя в хорошей форме, но мне пришлось побледнеть, увидев, как мало я прикрыт. В основном я прикрывал свои яйца и член, и впервые у меня появилось смутное представление о том, каково это - чувствовать себя в стрингах! От моего смущения мой член опустился примерно наполовину. Я боялся, что если у меня встанет в этой штуке, то будет очень туго! Мне нужно быть осторожным, иначе что-нибудь может высунуться наружу!

Чувствуя, что краснею, я вышел из ванной. Тетя Дебби, сидевшая на диване, протяжно присвистнула. - Эй, сестренка, тебе нужно подойти и посмотреть, что продается здесь! - Моя тетя подмигнула мне и принялась энергично тереть свою промежность, пока мы не услышали, как открылась дверь в мамину спальню.

— Ну, что ты об этом думаешь? - Спросила мама голосом, в котором звучали и озорство, и неуверенность. Я обернулся и чуть не упал на пол. Я и раньше видел маму полураздетую до неприличия, и я видел маму обнаженной. Ничто не подготовило меня к той невероятной чувственности, которую мама теперь демонстрировала.

На маме было бикини, или, по крайней мере, это было бы бикини, если бы на нем было побольше ткани. На самом деле это был верх от бикини, состоящий из двух треугольных кусочков светло-зеленой ткани и нескольких завязок. Верх едва прикрывал мамины соски, оставляя большую часть ареол обнаженными. Мякоть сисек подрагивала и выступала за ткань. Я бы не поставил ни цента на то, что завязки продержатся больше 10 минут.

Снизу были стринги от бикини, которые состояли из полоски светло-зеленой ткани чуть большего размера, которая едва прикрывала мамины половые органы и не скрывала большую часть ее непослушных темных волос. Ткань плотно прилегала к маминому влагалищу, так что были видны ее половые губы. В довершение всего на маме были босоножки на высоком каблуке, которые подчеркивали ее стройные икры и красивые, но мясистые бедра.

Мама обернулась, чтобы убедиться, что на ней действительно были стринги, и ее прелестная попка показалась в поле зрения. - Итак, Джон, тебе нравится мамин наряд? - Застенчиво спросила мама!

Все, что я мог сделать, это кивнуть. Мама хихикнула и, подойдя ко мне, прижалась ко мне и погладила растущую выпуклость на моих плавках. - О боже! - прошептала она мне на ухо. - Я думаю, моему сыну нравится мой наряд! - Мама посмотрела на меня снизу вверх, прижавшись своими массивными сиськами к моей обнаженной груди. Мое ошеломленное молчание, казалось, заставило ее занервничать. - Тебе ведь это нравится, правда, сынок? Ты же не думаешь, что это слишком непристойно, правда?

Я улыбнулся, видя, как уязвима моя мама, и это заставило меня полюбить ее еще больше. Воспоминания о наших рождественских разговорах о том, как мама годами стремилась выразить свою сильную сексуальность, наполнили мое сердце радостью от того, что она наконец-то воплотила свои мечты в жизнь. - Ты прекрасна, мама, - прошептал я в ответ. - И непристойная, и сексуальная, и гламурная, и мне понравится все, что ты наденешь. - Я поцеловал маму, обхватив ладонями ее голые ягодицы и притянув ее к себе. Мой полностью возбужденный пенис грозил вырваться из плавок. Когда наш поцелуй закончился, я добавил: - Не думаю, что ты когда-нибудь сможешь быть слишком непристойной, мам!

Мама улыбнулась и прижалась ко мне своим пышным телом. - Я буду считать это вызовом, Джон.

Тетя Дебби заметила, что у нас скоро кончится солнечный свет, и, расцеловав нас обоих своим мерзким язычком, вытолкала за дверь. Держа маму под руку, мы направились к пляжу, находившемуся в двух кварталах от нас. Мое первоначальное смущение быстро исчезло, когда уверенная мамина сексуальность развеяла все сомнения, и моя гордость за невероятно сексуальную женщину, которую я держал под руку, росла, пока мы шли по тротуару.

В этом районе было немноголюдно, но на улице было много людей. Мама услышала несколько гудков проезжающих мимо машин, но более непосредственными и волнующими были пристальные взгляды, свист и признательность других пешеходов. Две молодые мамы, толкавшие рядом детские коляски, открыто уставились на нас. Одна из них была рыжеволосой, и, кажется, на ее лице было написано легкое неодобрение, но другая широко улыбнулась и окинула меня оценивающим взглядом, а маму - еще более долгим, с выражением явного голода на лице.

Двое стариков, как я подозреваю, пенсионеры, играли в шахматы на складном столике во дворе перед домом. Они перестали играть, сидя на шезлонгах, и наблюдали, как мы с мамой важно проходим мимо. Мама подмигнула им и весело пошла дальше, прекрасно сознавая, что без особого стеснения ее большие сиськи и мясистые ягодицы подпрыгивают в такт нашим шагам.

Один из стариков глубоко вздохнул и, кивнув мне, громко сказал: - Парень, тебе чертовски повезло!

Я ухмыльнулся в ответ и сказал: - Чувак, ты даже не представляешь!

Мальчик-подросток, разносивший дневные газеты, ошеломленно таращился на мамину подпрыгивающую грудь, пока не налетел на мусорный бак и не разбился вдребезги, разбросав газеты повсюду. Мы с мамой старались не рассмеяться, помогая ему подняться и собирая его газеты. Он не произнес ни слова, а просто не сводил глаз с почти обнаженной маминой груди, пока мы не двинулись дальше, горя желанием увидеть Мексиканский залив.

И вот, наконец, мы стояли на белом песке городского пляжа, глядя на сверкающие сине-зеленые воды, а с берега дул теплый ветерок. Мы с мамой, держась за руки, шли по почти пустынному пляжу. Это место еще не было "открыто", и поэтому здесь были почти только местные жители и, конечно же, одна влюбленная пара, занимающаяся инцестом. Было легко представить, что мы с мамой одни, единственные люди во всей вселенной.

— Я так скучала по тебе, Джон, - сказала мама. - Я не была готова к тому, как сильно буду по тебе скучать.

Я обнял ее за талию и притянул к себе, пока мы шли, наслаждаясь простым прикосновением ее бедра к моей ноге. Даже этого было достаточно, чтобы возбудить меня, и мой член был на пределе. Мама тоже была возбуждена - ее толстые соски были напряжены и так туго обтягивали ткань, что я мог разглядеть маленькие складочки на ее больших упругих сосках. - Я тоже скучал по тебе, мама, - ответил я. - Не думаю, что я осознавал, насколько сильно был влюблен в тебя, пока не понял, когда увижу тебя снова.

— Я не могу тебе передать, сколько раз я хотела просто выйти за дверь, дорогой, и прийти к тебе, - прошептала мама. На ее лице появилась грустная улыбка, - Но, как бы сильно я тебя ни любила и как бы мне ни было больно за тебя, я... - Мамин голос затих.

Я притянул ее поближе к себе. - Ты ответственная мама, - закончил я за нее. - Все в порядке, мам. Я бы не влюбился в тебя, если бы ты не была самой любящей мамой в мире. - Я остановился, повернулся и посмотрел на маму. - У нас будет время, мама. Мы будем красть моменты, которые сможем, пока у тебя не останется никаких обязательств. - Я взял ее левую руку и поднял вверх. На ней все еще было обручальное кольцо, которое я ей подарил. - Как только мы оба будем свободны, я надену на тебя это обручальное кольцо по-настоящему, и нам больше никогда не придется расставаться ни на день.

Мама улыбнулась в ответ на мою короткую речь и встала на цыпочки, чтобы поцеловать меня. Как только ее губы встретились с моими, она прошептала: - Не забывай о ночах, сынок. Когда мы сможем быть самими собой, мы больше никогда не проведем ночь порознь.

Мы с мамой поцеловались. Мы целовались долго, сплетая языки и танцуя, наслаждаясь вкусом друг друга, не в силах утолить голод, который мы испытывали друг к другу. Время от времени мимо проходили люди, но мы почти ничего не замечали. Мы были недалеко от берега и почувствовали, как вода набегает на наши ноги. Начинался прилив. Солнце все еще стояло над горизонтом - до заката оставалось минут сорок пять.

Когда наш поцелуй закончился, мама посмотрела на солнце, поднявшееся над западным горизонтом, а затем кивнула в его сторону и повела меня за руку в воду. Вода была удивительно теплой и приятно ощущалась на наших возбужденных телах. Мы с мамой танцевали и прыгали, обрызгивая друг друга, пока не оказались по пояс в воде - или мне по пояс, - а маме почти по грудь.

Мы прижались друг к другу и обнялись. Мама буквально взлетела вверх, обхватив меня руками за шею, пока мы целовались. Левая грудь мамы выскользнула из-под бикини, когда она потерлась об меня, и я почувствовал, как ее упругий сосок коснулся моей груди. Мама прижалась ко мне своей киской, одетой в бикини, и сказала тихим и нетерпеливым голосом: - Мне нужно, чтобы ты был во мне, Джон. Трахни меня прямо сейчас!

Обхватив меня за шею одной рукой и плавая в воде, расставив ноги по обе стороны от меня, мама наклонилась и стянула с меня плавки достаточно низко, чтобы освободить мою ноющую, пульсирующую эрекцию. - О, мама! – ахнул я. - Я скучал по тебе! Я скучал по этому! - Когда мама отодвинула край своего купальника в сторону, я обхватил мамины мясистые ягодицы и приподнял ее, не обращая внимания ни на что вокруг. Мама раздвинула ноги, и я почувствовал, как мой член коснулся ее густых зарослей, прежде чем коснуться влажной, скользкой плоти влагалища, и со стоном, который смешался с мамиными вздохами, я усадил ее на свой член.

Я пытался быть нежным, но мама надавила сверху вниз, обхватив меня ногами за спину, и ее пятки тревожно впились в мои ягодицы. Она слегка откинулась назад, а ее пальцы переплелись у меня на шее, и она проворковала: - Да-а-а, сынок! Трахни меня, детка, этим прекрасным членом! - Мама прижалась ко мне, втягивая и вынимая мой член из своей огненной киски, в то время как я изо всех сил старался сохранить равновесие в воде и прижаться к ней, самой важной женщине в моей жизни.

Мама запрокинула голову, ее губы скривились в гримасе инцестного удовольствия. Мама двигалась на моем члене взад и вперед, и от этого движения ее мясистые, тяжелые сиськи гипнотически подпрыгивали, а сосок на обнаженной груди набухал так, что вот-вот лопнет.

Вокруг нас продолжалась жизнь. Молодая женщина бежала трусцой по пляжу. Пожилой мужчина время от времени поглядывал на нас, проводя по песку металлодетектором. Мимо прошла пара. Они бросили золотистому ретриверу фрисби и, хихикая, уставились на нас. Может быть, самый наивный подумал бы, что мы просто обнимались в воде, но даже когда мама стояла спиной к пляжу, а наши соединенные член и киска были слегка скрыты под волнами, было безошибочно понятно, что мы трахались. Казалось, это никого не волновало.

Мама двигала бедрами взад и вперед, не отпуская меня полностью. Ее пушистая киска касалась моего упругого лобка, когда она терлась об меня, наслаждаясь ощущением моего твердого члена в своей расплавленной киске, прежде чем медленно скользнуть вверх. Ее половые губы прижались к стволу моего члена, упрямо сопротивляясь выходу моего члена.

Я наклонил голову и обхватил губами упругий мамин сосок. Я провел языком взад-вперед по ее налитому кровью бугорку, а затем нежно прикусил его, заставив маму застонать. Я сосал мамину грудь, как будто высасывал из нее молоко, и мама простонала: - Не останавливайся, Джон! Я люблю, когда мой малыш сосет мамины сиськи - всегда любила!

Вода кружилась вокруг нас, давя на нас, но я сохранял равновесие и использовал движение волн, чтобы вонзиться в расплавленную плоть маминой киски, в то время как она продолжала прижиматься ко мне тазом. Я вогнал свой член глубоко в мамино лоно, а наши лобковые волосы спутались, когда мы терлись друг о друга, прежде чем мама медленно отстранилась. Затем мы повторили все сначала. Мы оба стонали и кряхтели от чистого удовольствия, когда член скользил внутри киски. Удовольствие усиливалось от осознания того, что мы были матерью и сыном. Влюбленными!

Слишком скоро я почувствовал непреодолимое желание и притянул маму к себе, погружаясь глубоко в ее лоно и задыхаясь: - Я собираюсь кончить, мамочка. Я собираюсь кончить в тебя, мамочка, любимая!

Маме удалось застонать: - Да! Сперму во мне, сынок, дай маме…оххххх! - прежде чем я начал кончать и затопил утробу мамы моей горячей спермой, вызвав ее оргазм в последние минуты дня. Мы жадно целовались, когда наши тела слились в единое целое с единственной целью - осуществить древнее желание иметь потомство с тем, кого любишь. Мамино влагалище массировало и доило мой член, требуя моего дымящегося семени, в котором ему было так долго отказано. Я крепко прижал маму к себе, стараясь как можно больше погрузиться в ее теплое материнское лоно, наслаждаясь удовольствием и комфортом, которые может обеспечить только мать.

По мере того, как наши оргазмы утихали, мир, казалось, заливался небесным золотым сиянием. Сначала я подумал, что это просто результат нашего долгого отсутствия сексуального наслаждения, но понял, что солнце вот-вот сядет и своими теплыми лучами озарит океан вокруг нас золотом. Это была прекрасная обстановка, в которой мы наслаждались нашим первым оргазмом после стольких недель разлуки. - Как хорошо быть дома, мам, - прошептал я с усмешкой, двигая бедрами, чтобы подтолкнуть маму внутрь своим все еще почти эрегированным членом.

Мама улыбнулась в ответ. Ее глаза все еще были остекленевшими от интенсивности оргазма. Она медленно сжала мой член своими мускулами и ответила: - Хорошо, что мой сын дома, прямо здесь, между моих ног, где твое место, Джон.

Когда солнце начало опускаться за горизонт, я побрел к берегу, все еще находясь внутри мамы, а ее ноги все еще обнимали меня. Наконец, когда мы добрались до края пляжа, я с некоторым сожалением снял маму с себя и усадил ее на землю. У нее подкашиваются ноги, и она цепляется за меня, чтобы сохранить равновесие. Мимо нас проходят несколько человек, бросая на нас удивленные взгляды, пока мы укладываем друг друга на место.

Мы переобулись и медленно побрели обратно к дому тети Дебби. Становилось все темнее - наступили сумерки, но мама по-прежнему привлекала к себе восхищенные взгляды, пока мы шли. Мама хихикала, пытаясь поправить свои плавки от бикини. - Она продолжает стекать из моей киски, - прошептала мне мама. - И мне кажется, что твоя сперма стекает по моей ноге.

Я опустил взгляд и, конечно же, увидел, что ее купальник съехал набок, обнажив мамин волосатый лобок и все еще открытые половые губы. Моя сперма вытекала и делала свой путь вниз на левом бедре мамы. Мама была смущена и взволнована своим дерзким поведением. Я был в восторге от потрясающей сексуальности моей матери, которая впервые в моей жизни раскрыла свой потенциал в полной мере. Кроме того, мне доставляло огромную радость видеть, как мама наслаждается своей необузданной чувственностью.

К тому времени, как мы добрались до дома тети Дебби, нас обоих снова трясло от желания. Мы зашли в заднюю часть бунгало, где у Дебби был душ на открытом воздухе, чтобы смывать океанскую воду и песок. Мама включила душ, и мы оба прыгнули под душ, позволяя медленно нагревающейся воде смывать океан, соль и сперму с наших тел. Дрожа под поначалу прохладной водой, мы с мамой обнялись, чтобы разделить тепло наших тел, что сразу же привело к объятиям, а затем прикосновение ее кожи свело меня с ума от вожделения. Я сорвал с маминого тела обрывки ткани, в то время как она стягивала с меня плавки, освобождая мой снова гордо стоящий член.

Мама бросилась на меня, яростно целуя, прижимаясь ко мне в греховно-восхитительной манере. Я вздрогнул от прикосновения обнаженных грудей моей матери, прижавшихся к моей груди, в то время как ее волосатые заросли упирались в мою эрекцию. Я прижал ее спиной к стене забора, отделявшего владения тети Дебби от ее соседей, и, держа мамины руки над ней, целовал ее и нежно покусывал ее нежную шейку.

Мама прикусила мою губу и простонала: - Трахни меня, Джон. Мне нужно, чтобы сын хорошенько трахнул меня прямо сейчас, черт возьми! - Она вывернулась из моих объятий и выставила свою задницу. Мама наклонилась, высвободилась из моих рук и прислонилась к стене. Она потрясла передо мной своей мясистой задницей и прошипела: - Мне нужен член моего сына. Трахни маму сейчас же!

Я протянул руку и раздвинул мамины ягодицы, слегка приподняв их, и со свирепым рычанием вогнал свой член внутрь. Мама вскрикнула, когда я погрузил в нее свой член по самую рукоятку, всхлипывая: - Да-да-да-да-да-да-да! - во всю глотку. Я наклонился над мамой, целуя ее в шею, погружаясь в ее горячую киску и выходя из нее. Я обхватил мамины тяжелые висячие сиськи руками и нащупал их, сжимая ее полные сиськи и пощипывая, доя ее набухшие соски.

Мамина киска обхватывала мой член, как скользкий, огненный бархат, когда я двигался взад и вперед. Ее мышцы сильно сжимались, когда головка моего члена приближалась ко входу в ее влагалище, отказываясь позволить ее сыну полностью вырваться наружу.

Мамино тело восхитительно содрогалось в ответ на мою кровосмесительную атаку, выгибаясь навстречу моему члену и обхватывая его, когда я снова и снова погружал его глубоко в нее. Мамины стоны только разжигали мою потребность, и я был похож на разъяренного быка, стремящегося доставить маме удовольствие и снова обрести то первобытное облегчение, которое, казалось, могла дать только она.

— О Боже, - всхлипнула мама, когда внутри нее начался взрыв оргазма. Я почувствовал, как ее колени начали подгибаться, и опустил нас на бетон. Мы оба были поглощены своими кровосмесительными желаниями, не обращая внимания на дискомфорт от стояния на коленях на бетоне. Теперь мы с мамой трахались, стоя на четвереньках, а теплая вода лилась на нас дождем, смешиваясь с нашим потом во влажном воздухе, создавая тонкую дымку из наших смешанных ароматов.

На пике оргазма мама приподнялась и откинулась назад, прижимаясь ко мне, в то время как ее руки бесцельно порхали по комнате. Она повернула голову, и мы поцеловались. Наши языки сплелись воедино. Я крепко обнял ее и прижал к себе, когда внезапно снова взорвался глубоко в ее лоне, выпуская струю за струей спермы, в то время как она снова кончила, омывая мой член своим огненным кремом. Моя левая рука была прижата к маминому животу, и я чувствовал, как ее мышцы там трепещут и подпрыгивают, когда оргазмическое наслаждение сотрясает ее тело.

Мама внезапно подалась вперед и оторвалась от моего все еще брызжущего члена, развернулась на коленях и поймала следующую порцию моей спермы на своем лице, прежде чем смогла обхватить мой член ртом.

Я громко застонал, когда мама внезапно обхватила губами головку моего такого чувствительного члена, посасывая его и слизывая наши смешанные соки, покрывавшие мой ствол. Мамин неистовый голод был невероятен, когда она стала воплощением кровосмесительной любви, высасывая мою сперму досуха. Я задрожал от восторга, когда мамин язык снова прикоснулся к моему члену, любовно лаская его и очищая от спермы и крема своей киски.

Наконец, мы оказались в объятиях друг друга, снова целуясь и ощущая вкус друг друга. Я протянул руку и, на ощупь, выключил душ. Наша грудь тяжело вздымалась от недостатка кислорода, и мы обнялись, поцеловались и прошептали друг другу нежные слова.

Когда мы вернулись на землю, то внезапно услышали новые стоны. Выглянув из душевой, мы увидели на шезлонге тетю Дебби, обнаженную и потную, три пальца которой с невероятной скоростью входили и выходили из ее киски, уже на грани оргазма. Ее влагалище было широко раскрыто, и я мог видеть, что тетя Дебби брила свою киску наголо, в отличие от мамы, у которой это было настолько естественно, насколько это возможно. Соски Дебби, более длинные и тонкие, чем у мамы, стояли торчком, и она сильно ущипнула себя свободной рукой, когда трахала себя пальцами, глядя на нас.

Мы наблюдали, как мамина сестра мастурбировала, пока не кончила, приподнимая таз и засовывая большую часть руки себе во влагалище, не произнося ни слова, но постоянно постанывая, пока это не превратилось в долгий, протяжный крик сладострастного удовлетворения!

Она рухнула обратно в шезлонг и наблюдала за нами, пока мы с трудом поднимались на ноги и шли к ней, все еще мокрые после нашего траха в душе. Тетя Дебби попыталась заговорить, но сначала не смогла. Она покачала головой, а затем закашлялась. - Это... это было самое прекрасное зрелище, которое я видела за столько лет, что и не припомню, Кэрри, - выдохнула тетя Дебби. - В последний раз я видела что-то подобное, когда папа и... - Тетя Дебби не смогла закончить, но указала на нас и ухмыльнулась.

Я с любопытством посмотрел на маму. Папа? Их папа? С кем?

Мамино лицо, раскрасневшееся от занятий любовью, казалось, стало еще краснее. Я начал говорить, но мама прижала палец к моему рту. - Помолчи пока, сынок. Давай зайдем в дом и поужинаем, а потом... - Мама остановилась и улыбнулась своей сестре, которая все еще лениво водила пальцами внутри своей гладкой, безволосой киски. - А потом мы втроем сможем поболтать.

Я зашел в дом, пока мама разговаривала с ее сестрой. Я оглянулся, когда входил в дверь патио. Обе женщины смеялись, а Дебби лениво скользила свободной рукой по внутренней стороне маминого бедра, и я не мог сдержать вздоха, наблюдая, как мама слегка дернулась, когда ее сестра погладила ее волосатую киску. Я хотел остаться и посмотреть, что будет дальше, но решил оставить их наедине. Должен признаться, я немного завидовал и был просто потрясен. Мама была моей возлюбленной, и я завидовал тому, что кто-то, кроме меня, прикасался к ней, и меня немного пугало, что моя мама и тетя вели себя как старые любовницы. Я никогда раньше не думал о том, что у мамы есть другая женщина, хотя эта мысль заставляла меня сильно напрягаться!

Мама вошла чуть позже, и легкая улыбка на ее лице превратилась в широкую ухмылку, когда она увидела, что я переодеваюсь к ужину. - Эм, дорогой, ты же знаешь, что Дебби склонна к нудизму. Я подумала, что нам тоже стоит устроиться поудобнее. - Мама подошла и поцеловала меня, нежно поглаживая мой снова вставший член. - Ты не против?

Я пожал плечами и ответил: - Полагаю, что да. Надеюсь, никто не возражает, если я буду расхаживать в таком виде. - Я пошевелил бедрами и помахал своим стояком.

Мама рассмеялась и сказала: - Ну, просто будь уверен, что ты никому этим не навредишь. - Она еще раз нежно погладила мой член и добавила: - И убедись, что ты не засунешь его ни в кого, кроме меня. - Она сделала паузу и, подмигнув мне, добавила: - Если только ты сначала не получишь разрешения от мамы!

Ужин прошел хорошо. Меня отвлекло присутствие двух очаровательных обнаженных дам. Тетя Дебби приготовила нам ужин из морепродуктов - много креветок и гребешков и, к удовольствию мамы, устриц. Тетя Дебби только пожала плечами и сказала: - Ну, ты же знаешь, Джон - здоровый, растущий мальчик, который тусуется с двумя похотливыми женщинами. Я подумала, что ему понадобится любая помощь, которую он сможет получить.

Наконец, мы закончили и, помыв посуду, перешли в спальню тети Дебби, где забрались на самую большую кровать, которую я когда-либо видел. Когда мама похвалила сестру за размер кровати, тетя Дебби рассмеялась и сказала: - Когда я трахаюсь, мне нравится, что у меня много места для игр.

Мама и моя тетя усадили меня между собой, и мы расслабились, прислонившись к спинке кровати. Я выжидательно посмотрела на них обеих. На лице тети Дебби появилась озорная улыбка. Улыбка мамы стала гораздо более неуверенной, и она покраснела.

— Ну, Кэрри. С чего нам начать?

Мама пожала плечами, а затем сказала: - Я не уверена. Я собиралась начать с тебя, но ты проговорилась о папе...

Они обе захихикали, а я раздраженно закатил глаза. - Хорошо, дамы. Вот что я вам скажу - почему бы мне не задать несколько вопросов? - Мама и ее сестра снова захихикали и кивнули. Я глубоко вздохнул и сказал: - Мы с мамой не первые, кто вступил в кровосмесительные отношения в нашей семье, верно?

Мама прикусила нижнюю губу, а тетя Дебби кивнула и ответила: - Это верно.

Я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее, когда я спросил: - Кто был первым?

Тетя Дебби посмотрела на маму и кивнула. Мама облизнула губы и тихим голосом ответила: - Папа, твой дедушка и прабабушка Полли.

Мои глаза широко раскрылись от удивления. Я никогда не знал своего дедушку Тома. Он умер, когда маме было девятнадцать. Но бабушка Полли! Я был как громом поражен. Бабушка Полли скончалась, когда мне было двенадцать. Она была одной из моих самых любимых людей в мире - этакая супер-бабушка. Бабушка Полли трахалась со своим сыном? Я посмотрел на свою маму и смог только сказать: - Ух ты!

Мама кивнула. - Папа и его мама стали любовниками до того, как он женился на маме. Они были любовниками до его смерти.

Тетя Дебби подхватила: - Да, мы были подростками, когда узнали об этом. Однажды днем мы чуть не вошли в дом Полли и увидели их через сетчатую дверь. Бабушка Полли склонилась над кухонным столом, а папа как следует ее трахал! - Она вздохнула и сказала: - Это самая горячая вещь, которую я когда-либо видела - прямо как сегодня! - Она рассмеялась и протянула руку, чтобы погладить мой полностью вставший пенис. - Боже мой, Кэрри. Член твоего сына даже похож на его, не так ли? - Я взглянул на маму, чтобы посмотреть, как она реагирует на то, что ее сестра трогает мой член, но мама просто подмигнула мне.

Мама вздохнула: - Да, но у Джона он чуть длиннее. - В ее голосе звучала материнская гордость, и я почувствовал, что радуюсь, но потом до меня дошли ее слова, и я повернулся к ней и спросил: - Откуда ты знаешь, мама? Ты с дедушкой Томом... были любовниками?

Мама густо покраснела и покачала головой. - Я еще не готова говорить о нас с папой. - Ее голос звучал странно, и немного напряженно.

Ее сестра подскочила ко мне и спросила: - Ты когда-нибудь видел фотографию папы и Полли? - Тетя Дебби потянулась за моей спиной к полочке в изголовье кровати. Оттуда она достала толстый фотоальбом. Она открыла первую страницу. На нем была большая фотография моего деда и прабабушки. Это была обычная фотография. Они оба были одеты в одежду 1950-х годов. Дедушка Том был в костюме и галстуке, а его фетровая шляпа была залихватски надвинута на глаза.

Мама Полли была одета в платье в цветочек. Ее необъятная грудь почти выпирала из скромного наряда, демонстрируя декольте и явно натягивая пуговицы спереди. Уже тогда она была коренастой женщиной, с полной фигурой и невысокого роста. Сплошные сиськи и задница. Они сидели на маленьком диванчике (возможно, софе), и Полли прижималась к Тому. Несмотря на консервативную обстановку и одежду, они не были похожи на мать и сына. Они выглядели как страстные любовники. По тому, как они держались за руки, по напряжению их тел и блеску в глазах нельзя было не догадаться, что эти двое были любовниками.

Я посмотрел на маму и улыбнулся. Это так напомнило мне нашу новогоднюю фотографию. - Они знали, что вы двое знали о том, что они были любовниками?

Мама кивнула. - Да. Наверное, с того самого момента, как мы впервые увидели их. Наконец папа отпустил нас и сказал, что в любящей семье нет ничего плохого. Что между двумя людьми, которые так любят друг друга, нет греха в глазах Бога. - Она вздохнула и продолжила. - Папа учил нас обеих, что секс - это естественно и доставляет удовольствие. Что до тех пор, пока ты не заставляешь кого-то силой или не причиняешь ему боль, с тем, кого ты любишь, все в порядке.

— И папа, конечно же, практиковал то, что проповедовал, не так ли, Кэрри? - хихикнула тетя Дебби.

— Тише, ты ужасная шлюха, - парировала мама. - Я же говорила тебе, что еще не готова говорить об этом. - Она указала на альбом и сказала: - Продолжай и расскажи ему о себе и обо мне.

Я быстро повернул голову, чтобы посмотреть на свою тетю, чувствуя, как набухает мой член, когда я представил ее и маму вместе. - Ты с моей мамой - вы были любовницами?

— Ну, это кажется естественным, не так ли? В нас с твоей мамой течет кровь нашего отца. Мы обе были увлечены сексом и жили в одной комнате, пока я не ушла из дома, когда мне исполнилось двадцать два. Просто казалось естественным, что мы стали парой подлиз! - Тетя Дебби показала язык и помахала им маме, которая рассмеялась, и в ее голосе слышались веселье и смущение.

Тетя Дебби продолжила: - К тому времени, как твоя мама окончила среднюю школу, у нас уже была репутация шлюх. Нашу маму сводило с ума то, что мы были известны как хуесоски!

Мама фыркнула. - Ну, в те дни я определенно была хуесоской. Я никогда не встречала члена, который бы мне не нравился или который бы я не сосала!

Тетя Дебби перевернула несколько страниц и остановилась на черно-белых фотографиях. - Зацени, Джон. В те дни твоя мать была настоящей шлюхой, - поддразнила меня тетя.

Я изучил фотографии и ахнул. На них была запечатлена моя мать. Она была молода - лет восемнадцати, наверное! На первых снимках она была в юбке белого цвета и облегающем свитере с V-образным вырезом. Ее большая грудь была высоко поднята и обращена прямо к камере, а декольте было по тем временам дерзким. На следующих фотографиях она была изображена в различных видах одежды: без топа, лифчика и трусиков и, наконец, совершенно обнаженной. Я чувствовал, как пульсирует мой член в руке моей тети, когда я смотрел на подростковую версию моей матери - высокие и гордые сиськи, длинные волосы по спине и даже тогда густая поросль лобковых волос между ног. Тогда ее фигура была намного стройнее, с плоским животом, бедра еще не округлились из-за беременности. - Ты была прекрасна уже тогда, мама, - сказал я с благоговением в голосе.

Мама вздохнула и сказала: - Спасибо тебе, Джон. Я никогда больше не увижу такую фигуру!

Я оторвал взгляд от фотоальбома, повернулся к маме и поцеловал ее. - Теперь ты еще красивее, мама, - сказал я. - Я бы не хотел, чтобы ты была другой!

Тетя Дебби сморщила носик и спросила: - О-о-о, разве ты не любишь все это, сестренка?

Я перевернул следующую страницу. – Ух ты! - воскликнул я. На снимках тетя Дебби присоединилась к маме, выглядя потрясающе разодетой. Они были на чьем-то заднем дворе и позировали друг другу для пикантных фотографий с чизкейками.

— Это было летом, после того как я окончила среднюю школу, - сказала мама, - я приехала навестить Дебби и Люка.

Я выглядел смущенным. Тетя Дебби прояснила ситуацию, добавив: - Люк был моим первым мужем. Он погиб во Вьетнаме в 1966 году. Это он делал фотографии. - Я перевернул страницу и снова ахнул. Фотографии стали более пикантными. На этих фотографиях мама и моя тетя целовались и прикасались друг к другу. Обстановка сменилась на спальню, и я почувствовал, что вот-вот кончу, когда взглянул на фотографию мамы. Ее рот был широко раскрыт в муках оргазма, а тетя Дебби лизала ее влагалище!

На следующей странице были фотографии, на которых мама отвечала взаимностью! Губы тети Дебби скривились в свирепой ухмылке удовольствия, а ее длинные ноги были широко раздвинуты, когда мама, казалось, засунула в них два пальца, облизывая толстый клитор своей сестры. На фотографиях ее лобковые волосы были очень похожи на мамины, но подстрижены в аккуратный прямоугольник.

Я снова повернулся и посмотрел на маму. Ее лицо было ярко-красным, и она выглядела немного взволнованной. Кивнув, мама сказала: - Я хочу быть честной с тобой, Джон. С тех пор как я вышла замуж, у меня не было другой женщины, кроме Дебби, но я хотела, чтобы ты знал, что киски нравятся мне так же сильно, как и тебе.

Тетя Дебби перевернула страницу, и я снова посмотрел на фотографии, которые совершенно ошеломили меня. Я смотрел на свою мать-подростка - она стояла на коленях рядом со своей сестрой, и обе они облизывали длинный твердый член. У мужчины на снимке была крепкая мускулатура, квадратная челюсть и короткая стрижка. Я разглядел часть замысловатой татуировки на предплечье. Он улыбался в камеру, пока мама и тетя Дебби водили языками по его возбужденному члену.

— Это Люк, милый, - прошептала моя тетя. - Любовь всей моей жизни - боже, какой же член был у этого мальчика! - В ее голосе слышалась грусть и задумчивость. Позже мне пришлось бы пересмотреть легендарную репутацию моей тети как паршивой овцы, но в тот момент я был потрясен, увидев свою маму на этих фотографиях, которая выглядела такой бесстыдной и счастливой, какой я видел ее только тогда, когда мы были вместе. На последующих фотографиях я мог видеть, как мама и тетя Дебби по очереди сосут член Люка. Затем были фотографии, на которых он кончает им обеим на лица. Длинные струйки спермы забрызгивают их светлую кожу. За этим последовали кадры, на которых мама и ее сестра слизывали его сперму с лиц друг друга. На последних двух кадрах были запечатлены целующиеся мама и тетя Дебби, а затем их лица, разделенные всего несколькими сантиметрами, и струйка спермы, стекающая с одной пары губ на другую.

Все это время Дебби медленно поглаживала мой член. Зрелище того, как моя мать и тетя разделяют сперму другого мужчины, было невыносимым. - Я сейчас кончу, - предупредил я.

Тетя Дебби посмотрела на маму и спросила: - С твоего позволения, Кэрри?

Мама ответила: - Конечно. Мы же семья!

Моя тетя Дебби опустила голову к моей промежности, в то время как мама наклонилась, чтобы поцеловать меня. Теплый рот моей тети накрыл головку моего члена и начал посасывать, а мамин язык скользнул между моих губ. Я взорвался во рту тети Дебби, когда застонал от удовольствия в мамины губы. Я извивался и дергался, пока тетя высасывала мое семя из члена. Пока мы с мамой целовались, тетя Дебби что-то бормотала от удовольствия вокруг моего извергающегося члена. Я также почувствовал мамину руку на своем члене, нежно массирующую и поглаживающую его, в то время как рука ее сестры скользнула вниз и нежно помассировала мои яички.

Когда я перестал кончать, а мама прервала наш поцелуй, я откинулся на спинку кровати и судорожно задышал. Тетя Дебби подняла голову и одарила нас обоих застывшей улыбкой. Мама, не колеблясь, перегнулась через меня и поцеловала сестру. Я с изумлением и трепетом наблюдал, как моя мама и тетя обменивались моей спермой, прежде чем закончить свой поцелуй так же, как на фотографии. Длинная струйка спермы повисла между их губами и, наконец, разбилась, разбрызгавшись по подбородкам и грудям. С привычной легкостью они быстро слизали остатки моего семени с обнаженных тел друг друга.

— Что ж, это было приятно для всех, не так ли? - заметила Дебби, соскользнув с кровати. Она взяла с прикроватного столика наручные часы и сказала: - Черт, я опаздываю! Если я не потороплюсь, мои подружки бросят меня и разойдутся по домам!

Мама покачала головой и спросила: - Твои подружки? Тебе не обязательно уходить, сестренка!

Моя тетя рассмеялась и сказала: - О, я хочу, чтобы вы провели свой первый вечер вдвоем! Вы слишком долго были в разлуке! Кроме того, пару дней назад я познакомилась с очаровательной парой. Они приехали сюда на каникулы из Западной Вирджинии и как раз в моем вкусе - настолько похотливые, насколько это возможно, и мне нравится их акцент! Это напоминает мне Кентукки. Я пообещала им, что мы встретимся.

Пока она говорила, тетя Дебби одевалась, надев простое короткое летнее платье, не утруждая себя лифчиком или трусиками. Она надела туфли на высоких каблуках, которые привлекли внимание к ее длинным стройным ногам.

Наклонившись и поцеловав нас, мама сказала: - У меня такое чувство, что мы тебя прогоняем, Дебби.

Тетя Дебби снова поцеловала маму и сказала: - Перестань волноваться, Кэрри. Оставайся здесь и продолжай заново знакомиться со своим сыном. Выеби его. Позволь ему выебать свою мать. Никогда не знаешь, когда у вас снова появится шанс быть вместе. - Она помолчала, а затем лицо моей тети стало серьезным. - Вы двое по уши влюблены друг в друга. Я поняла это с того момента, как вы появились здесь. Вы знаете, насколько это редко случается? Наслаждайтесь друг другом, сестра и племянник - таков приказ! - Мамина сестра снова поцеловала меня и погладила мой наполовину вставший член, а когда поднялась с кровати, добавила: - Вот это сладенький член, Кэрри. Тебе так повезло!

Затем моя тетя вышла за дверь. Мы услышали, как она завела свой "Мустанг" и с ревом умчалась по улице. Мама повернулась ко мне и прижалась своим полным телом к моему. Ее влажные волосы на лобке щекотали мой член, и сказала: - Я знаю, тебе пришлось многое пережить, сынок. Ты в порядке?

Я сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. - Должен признаться, у меня немного кружится голова. Я имею в виду, ты вроде как рассказала мне о том, что ты думаешь о сексе, о своих желаниях и радостях, и я заметил в тебе этот дух в канун Нового года, но знать, что ты была такой, когда была в моем возрасте или моложе, и видеть доказательства этого... - Я замолкаю даже когда я взял маму за руку и держал ее в своей. - Это было так дико - видеть свою маму в роли Джун Кливер, а потом осознавать, что ты сдерживаешь все это внутри себя – ух ты!

Мама склонила голову набок, и на ее лице появилось обеспокоенное выражение. - Это беспокоит тебя, сынок?

— Нет, - ответил я и поцеловал маму, нежно и любяще. - Просто ты такая, какая есть. Какой ты всегда была, и это сделало тебя такой, какая ты есть. Это сделало тебя женщиной, которую я люблю. - Я притянул ее к себе и снова поцеловал. - Я люблю тебя, мам.

— Ты в порядке из-за того, что узнал о нашей семье - о папе и бабушке Полли, Дебби и мне?

— Да, ты меня знаешь, мам. Я очень верю в семейные традиции. - Мама рассмеялась над этим, и я подумал, не задать ли мне вопрос о дедушке Томе, но решил спросить о чем-нибудь другом, что было у меня на уме. - Мам, ты была не против, когда тетя Дебби сосала мой член? Что, если она захочет трахнуть меня?

Мама наклонилась и взяла мой член в руку. Одного ее прикосновения было достаточно, чтобы он начал восстанавливаться. - Ну, она спросила моего разрешения, и она член моей семьи. - Мама подняла на меня взгляд. Выражение ее лица было сексуальным и загадочным. - Мы поклялись быть верными друг другу, и я знаю, что ты никогда не изменишь мне, но Дебби особенная - она моя сестра, и у нас с ней было все, что мы любили с детства. Если ты не против, я бы хотела посмотреть, как ты доставишь удовольствие своей тете. Но, если к тебе придет какая-нибудь милая молодая студентка из колледжа, которая не является членом моей семьи, я разорву ее на куски! - Она нежно сжала мой член для пущей убедительности. - Этот прекрасный член принадлежит мне!

Мы снова поцеловались, и я притянул маму к себе, наслаждаясь ощущением ее мягкого, упругого тела, прижатого к моему. Мама спросила: - Ты не против, если мы с Дебби займемся любовью? Прошло несколько лет, и она - единственная женщина, с которой я встречалась с тех пор, как вышла замуж за твоего папу. Мы с сестрой всегда были близки, хотя иногда проводили годы порознь.

Я сжал ее ягодицы, побуждая ее провести своей волосатой киской по моему члену, стремясь найти ее влажную киску и ввести свой твердый член в мою маму. - Как ты и сказала - она моя семья. Я знаю, в чьей постели ты окажешься в конце дня! – ответил я. Мамины слова действительно взволновали меня, и мне действительно было приятно видеть, как мама и тетя Дебби занимаются любовью, и, возможно, присоединиться к ним. Я не был уверен, как мама к этому отнесется, но она как будто читала мои мысли.

Мама чуть приподняла свою попку, и я почувствовал, как ее половые губки поглотили головку моего члена. Со счастливым вздохом мама медленно опустилась на мой твердый член. Ее ногти впились в мои плечи, когда она, вздрогнув, мечтательно произнесла: - И я всегда буду рада видеть тебя рядом со своей тетей и мной. Мы бы... мммммм... отлично провели время втроем!

Мамины слова взволновали меня, даже когда я почувствовал, как ее влажные, бархатистые сахарные стенки сжимают и массируют мой член, пока она опускалась по самую рукоятку, пока ее густые волосы не запутались в моих лобковых волосах. Мама тихо застонала, прижавшись ко мне попкой, наслаждаясь ощущением того, что ее сын полностью насаживает ее на член. - Как матери может так везти? - вздохнула она и наклонилась надо мной. Ее мясистые сиськи свисали, а толстые, торчащие соски касались моей груди.

— Это не удача, мам, - выдохнул я в ответ, когда она начала двигать бедрами, прижимаясь коленями к моим бедрам, сжимая мой член своим влагалищем. - Это была судьба - Божья воля. Нам преподнесли подарок, и мы оба были достаточно храбры, чтобы принять его. То, что ты рассказала мне о дедушке Томе… я думаю, он понял. Что между двумя людьми, которые любят друг друга так, как мы, в глазах Бога это ни в коем случае не является грехом.

Глаза мамы наполнились слезами, и когда она наклонилась, чтобы поцеловать меня, она прошептала: - Боже мой, сынок. Ты так сильно напоминаешь мне своего дедушку! - Мы поцеловались с такой страстью, на какую только были способны. Мы крепко обнялись, целуясь и занимаясь любовью. Мама двигала бедрами вверх-вниз. Ее киска яростно сопротивлялась любому приему моего члена в любом количестве. Ее киска была раскаленной печью кровосмесительного желания, купая мой возбужденный пенис в жидком огне.

Наши тела быстро стали скользкими от пота в тепле флоридского вечера. Я слизал пот с маминой шеи и вдохнул ее чудесный аромат с оттенком жасмина, когда она застонала в ответ на мои движения, когда я начал подстраиваться под ее движения, стоны, которые превратились в страстные всхлипывания, которые не прекращались. - Ммммммух, да, Джон, люби меня, малыш! Люби меня, трахай меня, никогда не останавливайся, трахай меня, сынок, трахай меня вечно!

Наши тела слились в одно целое. Наши движения слились в единое целое. Каждое движение доставляло сладостное наслаждение другому и нам самим, пока наше удовольствие не стало единым целым. Пока мы целовались и трахались, я перевернул нас так, что теперь я был сверху. Мама подняла ноги, упираясь пятками мне в ягодицы, а ее руки крепко обнимали меня, окутывая своей материнской любовью. Я старался вогнать свой член глубже в ее лоно, стремясь к предельной глубине, к священному месту, которое привело бы маму на вершину инцестного оргазма. Наши языки танцевали и соприкасались, когда мы целовались. Наши глаза были открыты и смотрели в любящие глаза друг друга, видя радость нашей кровосмесительной любви, отражающуюся на лицах друг друга.

Разговоры прекратились. Единственными звуками были шлепки наших скользких от пота тел друг о друга. Наши приглушенные стоны, вздохи и всхлипывания. Сладкие влажные звуки, когда мы кончали вместе - член сына и киска матери!

Затем мы вместе достигли кульминации. Наши тела забились в конвульсиях и выгнулись дугой. Взрыв инцестуозного наслаждения вырвался наружу из наших соединенных чресел, расширяясь и становясь все более интенсивным, пока не окутал нас полностью. Я омыл внутренности маминого влагалища своей спермой, даже когда почувствовал, как поток ее дымящихся сливок обтекает мой член. Мы полностью отдались нашей кровосмесительной любви и долгие минуты наслаждались осознанием того, что мы навсегда связаны с этим моментом, разделяя нашу любовь друг к другу полностью и безоговорочно.

После наших занятий любовью я снова перевернул нас, снова уложив маму на себя, и ее обнаженное тело излучало сладкое тепло, которое может вызвать только хороший секс. Мамина киска крепко сжимала мой член, не желая отпускать, впитывая в себя липкое, влажное тепло ее лона. Мы снова прошептали друг другу слова любви, а затем неохотно погрузились в сон, все еще крепко обнявшись, соединенные, как соединились наши сердца, не желая отпускать друг друга. Это был первый хороший ночной сон, который выпал на долю кого-либо из нас с тех пор, как я наблюдал, как она уезжает в начале Нового года.

Поздним утром следующего дня нас разбудил телефонный звонок. Мама зашевелилась первой и позвала: - Дебби, милая? Ты здесь, сестренка? - Мама прижималась ко мне, закинув одну красивую ногу мне на бедра. Не получив ответа, мама вздохнула, неохотно отодвинулась от меня и подняла трубку.

— Привет? Дебби? Где ты? Ты куда направляешься? В Майами с Томом и Лорой - Ага. Как долго ты будешь...? Ты же знаешь, что мы здесь всего на семь дней, верно? Это мило, сестренка, но я... мы тоже надеялись провести время с тобой. - Мама посмотрела на меня и закатила глаза.

— Да, это не проблема, Дебби. Повеселись. Мы тоже тебя любим.

Мама повесила трубку и снова повернулась ко мне, придвигаясь как можно ближе. Она уткнулась лицом мне в грудь. - Все в порядке, мам? - спросил я.

Мама раздраженно вздохнула. - Клянусь, моя сестра - сумасшедшая шлюха! - Она подняла свои прекрасные глаза и посмотрела мне в лицо. - Та пара из Западной Вирджинии, к которой она поехала в гости. Они отправляются в Майами, а потом, возможно, в Киз. Она даже не собиралась возвращаться домой - у нее в багажнике лежит сумка для экстренных случаев, по ее словам, "на тот случай, если она встретит парочку таких же извращенных любовников, как она, и захочет ненадолго уехать".

Мама придвинулась ближе и поцеловала меня. - Я действительно думаю, что она пытается быть милой и дать нам немного времени побыть наедине. Это моя вина - наверное, я слишком переживала из-за долгой разлуки с тобой. Она сказала, чтобы мы оставались здесь и считали, что у нас медовый месяц.

Я поцеловал маму в ответ и сказал: - Тетя Дебби нравится мне все больше и больше. Неделя, проведенная вдвоем на солнечном прекрасном пляже с самой сексуальной матерью, которую только может мечтать найти любой сын, - для меня это звучит как рай!

Мама проворковала на это и прошептала в ответ: - Каждый день, проведенный с моим драгоценным сыном, - это день на небесах!

И так продолжалось. Следующие семь дней мы с мамой провели, наслаждаясь прекрасной погодой и пляжем. Мы наверстали упущенное за долгие холодные и одинокие ночи и укрепили связь, которая возникла между нами, становясь с каждым днем все больше похожими на пару.

Мы занимались любовью так часто, как позволяли наши тела, а в перерывах между сексом загорали. Когда мы прогуливались по пляжу взад и вперед, о маме заговорили все соседи тети Дебби. Я переодевался в свои новые плавки и старые стандартные плавки. Каждый день, когда мы были там, мама демонстрировала новый скандальный купальник. Моим любимым был цельнокроеный костюм, который представлял собой просто бикини-стринги с двумя бретельками, которые поднимались и закрывали мамины соски и большую часть ареол и завязывались вокруг шеи. Он был алого цвета и хорошо контрастировал со светлой кожей и черными волосами мамы.

Для меня было честью держать маму под руку, каждый день прогуливаясь по улицам на пляж. Моя мама была практически обнажена, несмотря на то, что ее купальники прикрывали ее пышное тело. Мне нравится простая гордость, которая светилась в ее глазах, когда она заявляла всем, кто ее видел, что она женщина, гордящаяся своим телом, не боящаяся демонстрировать его, как достоинства, так и недостатки, всем и каждому. Признаюсь, я также испытывал некоторую гордость, когда люди смотрели на меня, гадая, кто же этот счастливчик, который, очевидно, завладел сердцем этой чувственной богини, идущей у него под рукой.

Два старых шахматиста быстро стали членами маминого фан-клуба и с нетерпением ждали наших походов на пляж. Мама была очарована ими, и мы почти каждый день останавливались и болтали с ними. Мы никогда открыто не говорили, что были любовниками, но я представил маму как свою маму, и с тех пор у обоих грязных старикашек были улыбки шириной в километр. Мама признается, что по ее вине местный разносчик газет разбил свой велосипед как минимум дважды на той неделе. Возможно, мы и были источником скандалов в районе, где жила моя тетя, но, как мы узнали в последующие годы, это было одно из последних прибежищ чистого, принимающего все гедонизма, оставшееся от свободных шестидесятых и снисходительных семидесятых. Мы стали дорожить этим местом как убежищем для открытого общения. Быть теми, кем мы были.

Вечером мы обычно отправлялись в один из маленьких местных ресторанчиков. Мама была одета не так откровенно, как для пляжа, но достаточно сексуально, чтобы обращать на себя внимание. Короткие джинсовые юбки и футболки с круглым вырезом или легкие хлопковые летние платья были обычной одеждой мамы на таких прогулках, а бюстгальтеры и трусики она складывала в чемодан на время отпуска.

В одном ресторане, который назывался "Медный дракон", была небольшая танцплощадка и выступал джазовый квартет. Несколько вечеров мы танцевали до закрытия, двигаясь под медленную, чувственную музыку. Временами казалось, что мы захвачены их медленными, томными импровизациями, когда мы двигались как одно целое, прижавшись телами друг к другу в знойной жаре, почти трахаясь на танцполе, пока играла группа. Казалось, что наша любовь вдохновляла их.

Наш последний визит закончился, когда в доме зажегся свет, и мы с несколькими другими парами закончили танцевать-заниматься любовью. Саксофонист кивнул, улыбнулся нам и сказал: - Приятно было повеселиться с вами. - Он поприветствовал нас и добавил: - Разве не здорово быть влюбленными? - Все, что мы могли сделать, это сказать "да" и поблагодарить его за чудесно проведенное время.

Мы несколько раз занимались любовью на пляже (разумеется, в воде - песок и трах плохо сочетаются, что бы вам ни показывали в фильмах), и мы наблюдали несколько прекрасных закатов в муках кровосмесительных оргазмов. Когда я оглядываюсь назад теперь, более двадцати пяти лет спустя, я думаю о той поездке как об одном из тех прекрасных моментов. Для нас с мамой она осталась самым дорогим воспоминанием на протяжении многих лет.

Последнее утро нашего путешествия мы провели, занимаясь любовью. Я проснулся перед самым рассветом, остро ощущая, как мамино обнаженное тело прижимается к моему. Просто ощущение обнаженной маминой плоти воспламенило мои чувства. Когда мама тихо храпела, я осторожно опустился рядом, мягко заставив ее перевернуться на спину, а затем осторожно раздвинул ее ноги.

Я почувствовал сильный аромат нашего последнего занятия любовью, когда приблизил свое лицо к мохнатым зарослям мамы, и наши смешанные любовные соки высохли в ее густой волосатой муфте. Я провел рукой по дикому, непослушному лесу волос на мамином холмике, нашел ее щелочку и медленно провел пальцем вверх и вниз, заставляя маму счастливо вздыхать во сне.

Повинуясь инстинкту, мама стала двигать тазом вверх-вниз навстречу моему дразнящему пальцу, и ее толстые половые губы быстро раскрылись, открывая блестящую розовую плоть. Я продолжал водить пальцем вверх-вниз, делая маму все более влажной с каждым движением. - Джоннн, - вздохнула мама во сне. Мелодичным голосом она продолжила: - Я люблю тебя, сынок. - Ее рука поднялась в воздух, затрепетала, а затем снова опустилась на простыни. - Мама любит своего Джона.

Я подался вперед и медленно провел языком по всей длине складок маминой киски, испустив еще один вздох. Я медленно облизал теперь уже очень влажную киску мамы, пальцами раздвигая ее цветочную киску шире, обнажая больше своей матери. Она застонала во сне, когда я провел языком по ее клитору, заставляя его раскрыться. Я просунул в нее палец и осторожно нащупал мамину точку G. Нижняя часть ее тела теперь извивалась сильнее. Все еще спящая, мама приподняла ноги. Она обхватила внутреннюю поверхность бедер, чтобы удержать мою голову на месте. Теперь я жадно поглощал ее киску, слизывал ее сливочные соки и ласкал маму пальцами со знанием дела, которым мог обладать только ее любовник.

Мама начала напевать во сне, призывая своего любовника из сна, инстинктивно зная, что это я. - Люблю тебя, сынок! Люби меня, люби свою маму. Да, Джон, займись со мной любовью, дорогой!

Когда мама приблизилась к оргазму, я полностью сосредоточился на ее клиторе, водя языком вокруг ее набухшего, похожего на пенис бугорка. Мама вскрикнула, когда первый толчок оргазма взорвался внутри нее. Прижавшись к ее точке G, я почувствовал, как ее внутренности сжались в конвульсиях, а затем поток спермы хлынул из ее киски.

Мама проснулась, резко вздрогнув, с криком: - О БОЖЕ, ДА, ЗАСТАВЬ МЕНЯ КОНЧИТЬ, ДЖОН, ЗАСТАВЬ МАМОЧКУ КОНЧИТЬ, СЫНОК!

Я жадно лакал густые текучие сливки мамы, наслаждаясь ее сладким вкусом, возвращаясь снова и снова, чтобы подразнить языком ее клитор, нежно зажав его между губами и проводя по нему языком. Мамины пальцы скользнули в мои волосы, попеременно то крепче прижимая меня к своей муфте, то пытаясь оттолкнуть, когда ее сенсорная система почти перегрузилась от сильного удовольствия, которое я ей доставлял.

К тому времени, как я закончил, мама была беспомощна, широко расставив ноги. Она хлопала себя по груди и хватала ртом воздух. Я тоже запыхался. Мое лицо было полностью вымазано маминым нектаром, похожим на крем. - Это... это было невероятно, Джон. Я думала, оооо, я думала, что мое сердце вот-вот разорвется!

Я уткнулась лицом в мамин пушистый холмик, вдыхая ее аромат и наслаждаясь выражением крайнего удовлетворения на ее лице, пока она пыталась прийти в себя. Наконец, я увидел тот особенный блеск в ее глазах и услышал, как мама произнесла слова, которые всегда будут волновать меня. - Джон, твоей матери нужно больше твоей любви. Мне нужен член моего сына!

Я приподнялся и проложил поцелуями дорожку вверх по сладострастному телу мамы, пробегая языком по ее массивным, покачивающимся грудям, останавливаясь, чтобы подразнить и пососать ее набухшие соски, чувствуя учащенное сердцебиение, когда я опустился, а она широко раздвинулась, приподнимая бедра под идеальным углом, чтобы принять мой возбужденный член. - Оооо, мам, ты просто рай на земле - твоя киска такая теплая и сладкая, - вздохнул я, погружая свой член в ее гостеприимное влагалище, такое сладкое и горячее.

Мама попыталась поднять ноги и обхватить ими мою спину, как она обычно делала, но ей пришлось опустить их, и она вздохнула: - Я не могу этого сделать, сынок. Ты погубил свою мать!

Погрузив свой член в маму по самый корень, я наклонился и поцеловал ее. Мои губы все еще были покрыты ее собственными соками. Когда поцелуй закончился, я прошептал: - Просто лежи и наслаждайся этим, мам. Позволь мне сделать всю работу.

Мама рассмеялась и сказала: - Мой герой! Трахни меня, сынок. Хорошенько трахни маму этим утром.

Как одержимый, я продолжил это делать. Когда моя мать распростерлась на кровати, я начал трахать ее так быстро и жестко, как только мог. Мама, уже находящаяся на грани оргазма от того, что ее сын вылизал ее, быстро начала всхлипывать, когда мои мощные толчки в ее киску вызвали еще один мощный оргазм. Мама дрожала подо мной, едва в силах пошевелиться, когда катастрофическое наслаждение разрушило ее нервную систему, лишив ее возможности делать что-либо большее, чем просто наслаждаться хорошим трахом со своим сыном-любовником.

В течение долгих минут я погружал свой член в мамину пылающую киску и вынимал его оттуда, наслаждаясь ее почти бессловесным ворчанием и стонами почти так же сильно, как выражением божественного удовольствия, запечатлевшимся на ее лице. Это было целью моей жизни. Для этого я был рожден на Земле - дарить моей матери кровосмесительную и плотскую радость, которую она вполне заслуживала. Как бы хорошо ни было маминой киске, обхватывающей мой член, истинным удовольствием было доставлять моей матери оргазм за оргазмом. Быть любовником моей матери было и остается делом всей моей жизни!

Когда мама пришла в себя после оргазма, вызванного членом, я сбавил темп, не торопясь и наслаждаясь ощущением погружения моего члена в сочную и дымящуюся киску мамы. Мама одобрительно застонала от смены нашего ритма. Через несколько минут она собралась с силами и начала отвечать на мои толчки. Мама одарила меня похотливой ухмылкой и приподняла бедра навстречу моим толчкам

Пот катился с моего лба на подпрыгивающие мамины сиськи, и она издала одобрительный стон, когда я наклонил голову и слизал его с ее массивных грудей. Я поднял голову. Мамин рот нашел мой, и мы жадно поцеловались, пока я пытался сделать усилие, чтобы мои движения были медленными и контролируемыми. Я почувствовал, как мамины ноги снова пытаются подняться и обхватить меня за спину, но она все еще была слишком возбуждена для этого. Я обхватил лодыжку и поднял ее правую ногу, закинув ее себе на плечо. Это наклонило маму под углом, и я почувствовал, как мой твердый член скользит по ее сладкой стенке, сильнее надавливая с одной стороны. Мама вздрогнула и с протяжным стоном произнесла: - О-о-о, мне это нравится, Джонннн!

Я начал вращать бедрами, входя в мамину киску и выходя из нее. Я не мог удержаться, чтобы не увеличить скорость и силу своих толчков, и мама начала задыхаться - короткими толчками в такт окончанию каждого толчка, когда я погружал свой член глубоко в ее лоно. Мамины вздохи быстро перешли во всхлипывания.

Я наклонился, взял маму за левую лодыжку, поднял ее ногу и тоже закинул себе на плечо. Мама вскрикнула: - О да, малыш! Войди в меня глубже, сынок! Трахни меня поглубже, Джон! - Я почувствовал, как мой член все глубже погружается в мамино влажное, похожее на печь влагалище, а ее ноги оказались у меня на плечах, когда я прижал ее к себе, чтобы мы были плотнее. Мои бедра вновь обрели прежнюю силу, и я снова яростно трахал маму.

Мама начала причитать: - КОНЧАЮ, ДЖОННН! МАМОЧКА, ПОЛУЧАЮЩАЯ ОРГАЗМ! ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ДЖОН, СЫН, ЛЮБОВНИК, ЗАСТАВЛЯЮЩИЙ МЕНЯ КОНЧАТЬ!

Я почувствовал, как стенки маминой киски сжались вокруг моего члена, а затем без предупреждения я тоже перешел грань и начал извергать свое семя глубоко в мамино лоно. Мама начала содрогаться, когда ее тело забилось в конвульсиях оргазма. Она широко раскинула ноги, а затем они упали, и она снова оказалась беспомощной - тряпичная кукла в муках оргазма, когда я прижался своим тазом к ее, стремясь излить свою сперму как можно глубже в ее влагалище.

Мои губы нашли ее губы, и мы целовались неистово и небрежно, пока наши тела извивались и брыкались от плотского наслаждения. Казалось, я никогда не перестану кончать, и я дрожал, когда мой член выстреливал струю за струей горячей спермы в голодную киску мамы. Напряженность момента была почти ошеломляющей, и у нас обоих на глазах выступили слезы. - Я так сильно люблю тебя, мама, - прошептал я. - Я не могу представить себе жизнь без тебя. - Я наклонился и поцеловал ее в слезы на щеках.

Мама крепко обняла меня и прошептала в ответ. - Я знаю, Джон. Ты сделал меня такой счастливой. Мой дорогой сын - ты вернул свою мать к жизни.

Продолжение следует......