Мама отошла от меня, её пальцы блестели в свете лампы. Она облизала их медленно, с наслаждением, не отрывая от меня горящего взгляда.

— Теперь, моя девочка, нам нужно привести тебя в порядок, — её голос звучал хрипло, но уже возвращался к обычной игривой интонации. — Мы же не можем выходить в таком виде, правда?

Я опустила глаза. Платье было слегка испачкано, а ноги подкашивались. Но где-то глубоко внутри я чувствовала приятную тяжесть, будто меня наполнили теплом.

— Но и в мужском тебе уже не спрятаться, — продолжила мама, подходя к шкафу. — Посмотри на себя.

Я подошла к зеркалу. Даже сейчас, с растрёпанными волосами и раздувающимися от возбуждения ноздрями, я видела в отражении девушку. Грудь, хоть и небольшая, отчётливо выпирала под тканью, а бёдра плавно округлялись, делая талию уже.

— Нужен компромисс, — мама достала из шкафа узкие джинсы и свободную рубашку в мужском стиле. — Одевайся.

Я послушно натянула джинсы. Ткань плотно обтянула мои бёдра и ягодицы, подчёркивая их округлость.

— О да, — мама одобрительно щёлкнула языком. — С такой попкой даже в мешке не скроешься.

Рубашка была на размер больше, но когда я застегнула её, стало ясно: грудь всё равно выдаёт меня. Верхние пуговицы не сходились, обнажая ложбинку между грудями и края кружевного бюстгальтера.

— Идеально, — мама поправила воротник. — Со стороны — просто стройный мальчик с нежной внешностью. Но те, кто присмотрится... — её пальцы скользнули по моей груди, задевая сосок через ткань, — увидят кое-что интересное.

Я вздохнула.

— Боишься? — она приподняла мою голову за подбородок.

— Немного...

— Не надо. Сегодня ты просто потренируешься. Посмотришь, как на тебя реагируют.

Она отошла и начала одеваться сама. Я не могла оторвать глаз от её тела: каждое движение, каждый изгиб — всё дышало уверенностью и соблазном.

— Кстати, — она наклонилась за сумочкой, намеренно выгибаясь передо мной, — если кто-то всё-таки обратит на тебя внимание... не стесняйся.

— Что?..

— Ты же поняла, о чём я.

Мои щёки вспыхнули.

— Мам, я не...

— Не хочешь — не надо, — она пожала плечами, но в её глазах читался вызов. — Но если захочешь... просто дай мне знать.

Она подмигнула и вышла из комнаты, оставив меня стоять с горящими ушами и пульсирующим между ног возбуждением.

Мы вышли на улицу, и летний воздух обволок кожу тёплым, чуть влажным шёлком. Мама шла впереди, её каблуки мерно стучали по асфальту, а лёгкое платье обрисовывало каждый изгиб её тела. Я шла следом, нервно поправляя рубашку — ткань натирала соски, и каждый шаг заставлял их набухать сильнее.

— Расслабься, — мама взяла меня за руку, её пальцы игриво переплелись с моими. — Ты выглядишь потрясающе.

Я украдкой огляделась. Прохожие спешили по своим делам, но парочка парней у кафе задержала на мне взгляд. Один даже толкнул другого локтем, что-то шепча.

— Видишь? — мама сжала мою ладонь. — Уже работаешь.

Мы свернули в торговый центр. Кондиционеры обдали нас прохладой, но внутри меня всё равно горело. Мама взяла меня за руку и повела прямо в отдел нижнего белья.

— Здесь хороший выбор, — сказала она, проводя рукой по стойкам с кружевными комплектами.

Продавщица сразу подошла к нам:

— Помочь вам?

— Да, моей дочке нужен подходящий комплект, — мама легко выставила меня вперёд.

Женщина окинула меня оценивающим взглядом. Я почувствовала, как по спине пробежали мурашки.

— Какой у вас размер?

— Она ещё не знает, — вмешалась мама. — Нужна профессиональная примерка.

Меня отвели в примерочную, где продавщица ловко сняла мерки. Её пальцы скользили по моей груди, бёдрам, талии — профессионально, но с лёгким намёком на что-то большее.

— У вас прекрасные формы, — улыбнулась она, завязывая сантиметровую ленту. — Почти как у мамы.

— Вот, — она протянула мне комплект: чёрные кружевные трусики-стринги и бра с полупрозрачными чашечками. — Примерь.

Голос её звучал твёрдо, но в уголках губ играла улыбка. Я взяла вещи дрожащими пальцами.

— А если... кто-то заметит?

— Заметит что? — она приподняла бровь. — Что симпатичный паренёк покупает себе женское бельё?

Я сглотнула.

— Или что у этого паренька... — её рука скользнула по моей спине и опустилась ниже, сжав мою ягодицу через джинсы, —...очень женственные формы?

Я ахнула.

— Не бойся, — она прошептала мне на ухо. — Здесь все заняты собой.

Я закрыла за собой занавеску и начала раздеваться. Джинсы упали на пол, обнажив мои ноги в чулках (мама настояла на них «для полноты образа»). Рубашка соскользнула с плеч, и я увидела в зеркале своё отражение: бледную кожу, розовые соски, дрожащие бёдра...

— Ну как? — раздался голос мамы из-за занавески.

Я не ответила. Вместо этого надела трусики — кружево обтянуло мою промежность, слегка сдавливая член.

Она вошла вместе с продавщицей.

— О-о-о, — протянула женщина. — Очень... стильно, — и ушла обратно.

Мама подошла ближе, поправляя бретельки:

— Только посмотри, как сидит. — Её пальцы скользнули по моей спине, заставляя меня вздрогнуть.

— Можно войти?

— Мам!

Но она уже отодвинула занавеску. Её взгляд скользнул по мне сверху вниз.

— Очень мило, — она улыбнулась. — Но не хватает одного.

Она достала из коробочки маленькую розовую вибрационную пулю.

— Для... полного ансамбля.

Я замерла.

— Доверься мне.

Её пальцы скользнули под резинку трусиков, и через секунду холодный силикон коснулся моей промежности.

— Ма-ам...

— Тише, — она включила вибратор на минимальный режим. — Теперь бра.

Я надела лифчик, и мама поправила лямки.

— Смотри, — она повернула меня к зеркалу.

Передо мной стояла девушка.

— Теперь ты готова.

Мы вышли из примерочной. Вибратор внутри меня тихо жужжал, и с каждым шагом волны удовольствия растекались по телу.

— Нравится? — мама взяла меня под руку.

Я могла только кивнуть.

— Тогда пошли к кассе.

Продавщица бросила на нас любопытный взгляд, но мама лишь улыбнулась ей:

— Подарок для сестры.

Мы вышли из магазина, и только тогда мама выключила вибратор.

— Ну что, Викуся? — она обняла меня за талию. — Понравилось быть девочкой на людях?

Я прижалась к ней, чувствуя, как дрожу.

— Да...

— Тогда жди вечера, — она засмеялась. — Там будет ещё интереснее.

Кондиционированный воздух салона обволакивал кожу прохладным шёлком, смешиваясь с густыми ароматами лака для волос и женских духов. Мама вошла первой, её бедра плавно покачивались в обтягивающем платье, а каблуки отбивали властный ритм по мраморному полу. Я шла следом, чувствуя, как кружевные трусики впиваются в нежную кожу, а вибратор на минимальной мощности заставляет бёдра слегка подрагивать при каждом шаге.

— Нас ждут, — мама обернулась, и её губы растянулись в том самом хищном полуулыбке, от которой у меня всегда слабели колени.

Администратор — стройная брюнетка с искусно подведёнными глазами — замерла, переводя взгляд с мамы на меня.

— Двойной... макияж? — её голос дрогнул на последнем слове, когда она заметила, как моя рубашка приоткрывает кружевной край бюстгальтера.

— Двойное преображение, — мама провела ладонью по моей спине, пальцы скользнули чуть ниже талии, заставляя меня вздрогнуть. — Мы хотим быть... одинаковыми.

Нас провели в VIP-кабинет с панорамными зеркалами. В их отражении я видела две похожие фигуры: маму — роскошную, уверенную, с соблазнительным изгибом губ, изящными формами и себя — её маленькую копию, трепетную, с учащённо вздымающейся грудью.

— Снимай верх, — мама шепнула мне на ухо, пока парикмахер готовил краску. — Пусть видят, какая ты на самом деле.

Я медленно расстегнула рубашку. Под ней оказался чёрный кружевной бюстгальтер с пушапом, приподнимающий мою грудь так, что розовые соски почти выпирали из-под тонких кружев.

— О... — вырвалось у парикмахерши, когда она увидела моё отражение.

— Сестрёнка обожает эксперименты, — мама провела языком по губам, наблюдая, как девушка краснеет.

Холодная кисть с краской скользнула по моим корням. Мама сидела рядом, её нога в шпильке медленно ползла вверх по моей голой икре.

— Платиновый блонд с холодным оттенком, — объясняла она мастеру, в то время как её пальцы сжимали моё колено. — Хочу, чтобы мы сияли, как лунный свет на коже.

Я зажмурилась, чувствуя, как её нога поднимается выше, к внутренней стороне бедра. Вибратор в трусиках внезапно включился на среднюю мощность, и я чуть не вскрикнула.

— Тише, — мама прикусила моё ухо. — Ты же не хочешь, чтобы все знали, какая ты маленькая развратница?

Визажист — высокий мужчина с пронзительными серыми глазами — начал с тона. Его большие ладони обхватили моё лицо, пальцы скользнули по щекам, слегка приоткрыв мои губы.

— Кожа... идеальная, — его голос звучал низко, почти шёпотом. — Как у куклы.

Тёплая кисть с румянами прошлась по моим скулам, затем спустилась к шее. Я чувствовала, как его пальцы дрожат, когда они скользят к декольте.

— Глаза... — он наклонился ближе, и его дыхание коснулось моих губ. — Я сделаю их такими, что ни один мужчина не устоит.

Тени с перламутром, густые стрелки, тушь, которая заставляет ресницы казаться мокрыми... Я видела, как мама наблюдает за процессом, её пальцы медленно раздвигают складки платья на груди.

— Губы, — визажист взял кисть с розовым блеском. Его большой палец прижался к моей нижней губе, заставляя её приоткрыться. — Такие... соблазнительные.

Я услышала, как мама тихо застонала.

Когда всё было готово, мы встали перед зеркалом.

Две платиновые блондинки.

Две пары блестящих губ.

— Ну что, Вика... — мама подошла сзади, её руки обвили мою талию. Одна ладонь скользнула вниз, к моим дрожащим бёдрам. — Теперь ты... совершенство.

В зеркале отражались две королевы.

Но только я знала, что под этим безупречным макияжем скрывается...

Летний вечер окутывал город золотистой дымкой, когда мы вышли из салона. Наши новые волосы сияли платиновым блеском, переливаясь в лучах заходящего солнца. Мама шла впереди, нарочито покачивая бедрами, заставляя юбку обтягивать каждую линию её тела. Я следовала за ней, чувствуя, как шелковистая ткань нового платья скользит по коже, а кружевное бельё нежно сжимает самые интимные места.

— Нравится, как на тебя смотрят? — мама обернулась, её губы, подкрашенные влажным розовым блеском, растянулись в сладострастной улыбке.

Я покраснела, ощущая на себе восхищённые взгляды прохожих. Даже в полумраке сумерек было видно, как мужчины провожают нас глазами, задерживая взгляд на округлостях наших фигур, на длинных ногах, на сияющих волосах.

— Они даже не догадываются... — мама прошептала, прижимаясь ко мне, чтобы никто не услышал, —. ..что под этим платьем у тебя спрятан маленький секрет.

Её пальцы скользнули по моей спине, едва касаясь застёжки бюстгальтера. Я вздрогнула, чувствуя, как между ног вспыхивает знакомое тепло.

Дом встретил нас ароматом свежесрезанных роз — мама заранее заказала доставку цветов. Мы сняли туфли на высоких каблуках, и наши босые ноги утонули в мягком ковре.

— Начинаем готовиться, — мама щёлкнула пальцами, указывая на кухню. — Но сначала... переоденемся.

Она повела меня в спальню, где на кровати уже лежали два вечерних наряда:

Мамин наряд – это был не просто вечерний образ, а настоящее оружие соблазна.

Черное платье, сшитое словно вторая кожа, облегало каждый изгиб ее тела с почти неприличной откровенностью. Глубокий V-образный вырез спереди едва сдерживал упругую грудь, открывая затейливое кружево бюстгальтера с поддерживающими косточками, которые приподнимали ее грудь, делая ее еще объемнее. Спина была полностью оголена – лишь тонкие шелковые ленты переплетались между собой, создавая иллюзию, что платье вот-вот развяжется.

Но самое пикантное – это разрез. Он начинался от бедра и поднимался так высоко, что при каждом шаге обнажалась полоска обтягивающих кружевных трусиков и подвязки с чулками. Чулки – черные, с ажурными стрелками – плотно облегали ее ноги, заканчиваясь тонкими резинками, украшенными крошечными жемчужными бусинами.

Ее каблуки – лаковые, с острыми носами и тонкой шпилькой – заставляли ее бедра покачиваться с каждым шагом, словно маятник, отсчитывающий секунды до чьего-то падения.

Мой наряд был не менее дерзким, но с ноткой невинности, которая лишь подчеркивала развратность.

Серебристое платье-боди облегало меня, как вторая кожа. Оно было полностью без бретелек, держась лишь на упругости ткани и моей груди. Прозрачные вставки по бокам открывали тонкую талию и чуть заметные ребра, а спина... Спина была полностью обнажена, заканчиваясь лишь у самой поясницы, где начиналась тонкая цепочка с подвеской – крошечным бриллиантом, который мерцал при каждом движении.

Трусиков не было – только шелковая лента, завязанная на бедрах, подчеркивающая округлость ягодиц. Чулки – серебристые, с жемчужным отливом – крепились на подвязках с миниатюрными кристаллами, которые звенели при ходьбе.

Но главное – макияж.

Наши лица теперь были зеркальными отражениями влажные губы, с розово-персиковым оттенком, слегка припухшие, будто после поцелуя, подведенные угольной подводкой глаза, с дымчатыми тенями, которые делали взгляд томным, чуть затуманенным, и легкий румянец на скулах, словно от возбуждения

— Ты же не против? — мама уже стягивала с себя дневное платье, обнажая идеальное тело в чёрном кружевном белье.

Я молча кивнула, заворожённо наблюдая, как она натягивает чулки с подвязками. Каждое её движение было наполнено грацией и осознанной соблазнительностью.

— Поможешь с застёжкой? — она повернулась ко мне спиной, демонстрируя сложную систему крючков и лент.

Мои пальцы дрожали, когда я прикасалась к её коже. Она была такой тёплой, такой живой...

— Ты вся дрожишь, — мама обернулась и провела пальцем по моей шее. — Как мило...

На кухне царила чувственная атмосфера. Мама налила нам по бокалу вина, её губы оставляли мокрые отпечатки на хрустале.

— Режем фрукты, — она протянула мне нож, обхватывая мою руку своими пальцами. — Только аккуратно...

Лезвие скользнуло по персику, сочный сок брызнул на мою грудь.

— Ой-ой, — мама приглушённо засмеялась и наклонилась, чтобы слизать каплю с моей кожи. Её язык был горячим и влажным.

Мы готовили ужин в странном, медленном танце — наши тела постоянно соприкасались, руки находили друг друга, взгляды говорили больше, чем слова.

Перед приходом гостя мы стояли перед зеркалом в гостиной, завершая образы:

Мама надела длинные перчатки и бриллиантовые серёжки, которые искрились при каждом движении.

Я позволила ей нарисовать мне небольшую родинку над губой — точь-в-в-точь как у неё.

— Теперь мы настоящие двойники, — она прошептала, прижимаясь ко мне. Наши отражения сливались в одно — две богини, готовые к празднику.

Внизу раздался звонок.

— Они здесь, — мама облизала губы. — Готова к своему первому настоящему вечеру, Викуся?