Дверь открылась, и в прихожей возникли два силуэта.

Михаил – высокий, широкоплечий, в идеально сидящем черном костюме. Его взгляд скользнул по нам, задерживаясь на открытых спинах, на блеске чулок, на влажном блеске губ.

Сергей – моложе, спортивнее, с насмешливыми глазами и хищной улыбкой. Его пальцы уже теребили рубашку, будто ему было тесно в собственной коже.

— Воу? – прошептал он, не сводя с меня глаз.

Мама рассмеялась – низко, грудью, заставляя платье трепетать на своей груди.

— Неужели не узнаёте мою дочурку? – она обняла меня за талию, прижимая к себе так, что наши бёдра соприкоснулись.

Михаил медленно выдохнул, его пальцы сжали бутылку вина, которую он принёс.

— Ну что... – он шагнул вперёд, его ладонь легла на мою обнажённую спину, – ...начинаем вечер?

Мы сидели за столом, освещённым мягким светом свечей. Вино – красное, густое – оставляло на бокалах следы, похожие на поцелуи.

Сергей сидел напротив меня. Его нога – в начищенном ботинке – медленно скользила по моей икре облаченной в гладкие чулки, поднимаясь выше, к подвязке.

— Тебе идёт серебро, – прошептал он, наливая мне ещё вина.

Я покраснела, чувствуя, как его пальцы задевают край чулка.

Рядом мама и Михаил вели свою игру. Его рука лежала у неё на колене, медленно продвигаясь под разрез платья. Её губы были полуоткрыты, а глаза – слегка закатились, когда его пальцы нашли то, что искали.

Ужин протекал медленно, все были в предвкушении. Мама смаковала вино и медленно по кусочку откусывала дольку яблока, поигрывая губками. За этим всем с наслаждением наблюдал Михаил. Нога Сергея продолжила гулять по моим икрам, постепенно поднимаясь выше, гладя внутреннюю сторону бедра, голую от края чулок.

После ужина мама включила музыку – что-то медленное, томное.

— Танцуем, – сказала она, протягивая руку Михаилу.

Они закружились в центре гостиной. Его ладони скользили по её спине, опускаясь к пояснице, к той самой ленте, что держала её платье.

Я осталась с Сергеем.

— Ты дрожишь, – он обнял меня за талию, прижимая к себе. Я почувствовала его возбуждение через тонкую ткань платья. Моя грудь, подчеркнутая платьем уперлась в его солнечное сплетение.

— Это твой первый раз... в таком платье? – его губы коснулись моей шеи.

— Да...

— Ты не врёшь, – он засмеялся, – это мило.

Его рука опустилась ниже, сжав мою ягодицу через серебристую ткань.

Мама и Михаил исчезли в спальне.

Сергей приподнял меня и поставил на стол, раздвинув мои бёдра.

— Покажи мне, как ты умеешь целоваться, – прошептал он.

Я закрыла глаза.

И мир перевернулся.

Я закрыла глаза и потянулась к его губам, чувствуя, как моё тело буквально плавится от его прикосновений. Его пальцы впивались в мою попку через тонкую ткань платья, сжимая, разминая, заставляя меня тихо постанывать.

— Какая же ты мягкая... — прошептал он, прежде чем его губы наконец слились с моими.

Этот поцелуй был совсем не таким, как я представляла.

Его язык грубо проник в мой рот, заставляя меня вздрогнуть. Вкус вина, мяты и чего-то чисто мужского смешался на моих губах. Я почувствовала, как его руки скользят под моё платье, обхватывая голые бёдра, поднимаясь выше, к подвязкам...

— Ты вся дрожишь... — он оторвался на секунду, его горячее дыхание обжигало мою шею. — Так тесно... так горячо...

Я не могла ответить. Мои руки запрокинулись ему на шею, пальцы вцепились в его плечи, когда он приподнял меня и усадил на край стола. Его ладони раздвинули мои бёдра, и я почувствовала, как шёлковые трусики на бедрах трутся о его брюки.

— Ты хочешь этого? — его пальцы скользнули под них, касаясь самой нежной кожи.

Я кивнула, не в силах вымолвить ни слова.

— Скажи.

— Да... — прошептала я, чувствуя, как вся покраснела.

Он ухмыльнулся и опустился на колени передо мной.

И тогда я поняла — вечер только начинается.

Он опустился передо мной на колени, его горячие ладони раздвинули мои бедра шире, обнажая то, что скрывалось под шелковыми трусиками. Из под трусиков был виден мой уже полувставший членик, он достаёт его из трусиков начинает гладить

— Ох... — его голос прозвучал низко, почти восхищенно, когда он увидел мой уже набухший член, выскользнувший из-под кружева.

Я зажмурилась, чувствуя, как стыд и возбуждение смешиваются в один горячий коктейль. Его пальцы нежно обхватили основание, и я вздрогнула от прикосновения.

— Такой маленький... такой красивый... — он прошептал, прежде чем его губы коснулись головки.

Я вскрикнула.

Его рот был горячим, влажным, невероятно мягким. Он медленно обхватил мой член губами, его язык скользнул по нежной коже, заставляя меня содрогаться.

— М-мама... — я бессознательно прошептала, не в силах сдержать дрожь.

— Она занята... — он усмехнулся, отрываясь на секунду, прежде чем снова погрузиться в меня, глубже.

Его руки крепко держали мои бедра, не давая мне вырваться, хотя я и не пыталась. Каждое движение его губ, каждый влажный звук, который издавал его рот, доводил меня до безумия.

Я закинула голову, мои пальцы впились в скатерть, сминая её.

— Я... я сейчас...

Он не остановился.

Наоборот — его пальцы сжали основание, а губы ускорились, заставляя меня кончить ему в рот с тихим стоном.

Когда он поднял голову, его губы блестели.

— Неплохо для первого раза... — он ухмыльнулся, вытирая рот. — Но мы только начали.

Его губы, всё ещё влажные от меня, грубо прижались к моим. Я почувствовала солоноватый вкус своего семени на своём языке, смешанный со жгучим послевкусием его поцелуя. Его руки впились в мои волосы, не давая мне оторваться, пока он делился со мной каждым глотком.

— Нравится? — он прошептал, слегка отстранившись, его дыхание обжигало мои губы.

Я не ответила, только кивнула, чувствуя, как стыд и возбуждение снова накатывают на меня волной.

— Ты должна привыкнуть к этому вкусу... — его пальцы скользнули по моей шее, опускаясь к дрожащей груди. — Ведь теперь ты моя.

Из спальни донеслись глухие стоны мамы — явно Михаил не терял времени зря.

Сергей ухмыльнулся и снова прижал меня к столу, его руки грубо раздвинули мои бёдра.

— Теперь моя очередь.

Стоны мамы, доносящиеся из спальни, сливались с моим учащённым дыханием в один развратный хор. Они возвращали меня в прошлое. Я лежала на столе, раздвинув ноги, чувствуя, как его пальцы медленно готовят мою девственную дырочку.

— Ты такая узкая... — прошептал он, вводя ещё один палец, заставляя меня застонать.

Я зажмурилась, вспоминая все те ночи, когда подглядывала за мамой, представляя себя на её месте и даже не думала, что всё таки окажусь на нем. Теперь фантазия стала реальностью.

— Расслабься... — его голос звучал грубо, в нём была какая-то странная нежность, но я не услышала его слов. Я потеряла счёт времени. Настолько мне было приятно, настолько дырочка стала чувствительной, что пропустила момент как он начал вводить в меня свой член. Я почувствовала, как что-то большее, чем пальцы, упёрлось в мою расслабленную дырочку.

— Сейчас...

Он вошёл.

Боль.

Жжение.

И...

Наполненность.

Я вскрикнула, мои ногти впились ему в плечи, но он не остановился.

— Ты принимаешь его так хорошо... — он прошептал, медленно начиная двигаться.

С каждым толчком боль смешивалась с удовольствием, заставляя меня сжиматься вокруг него.

Из спальни донеслись громкие стоны мамы — она кончала.

— Послушай, как твоя мама получает удовольствие... — он ускорился, его руки крепко сжали мои бёдра. — Теперь твоя очередь.

Я закинула голову, чувствуя, как волна нарастает внутри меня.

И тогда мир взорвался в белом свете.

Он кладёт меня на спину, возвышаясь надо мной, мои ноги разведены в сторону для него. Его губы слились с моими в влажном, жгучем поцелуе, пока его тело ритмично входило в меня. Каждое движение заставляло теплу растекаться по низу живота, пульсируя где-то глубоко внутри.

— Ты... такая... узкая... — он рычал между поцелуями, его пальцы сжимали мою грудь, разминая нежные ткани, заставляя соски затвердевать еще сильнее, играясь и растягивая их как резинку.

Я впилась ногтями в его спину, двигаясь ему навстречу, глубже, жаднее, входя с ним в ритм. Прогибая спинку, двигая бедрами вперед назад.

Из спальни доносились громкие, беспорядочные стоны мамы — Михаил явно не собирался сбавлять темп.

— Слышишь?.. — он прошептал, ускоряясь, его дыхание обжигало мою шею. — Стоны. Вы стоните одинаково. Твоя мама... тоже... кончает...

Его слова подожгли меня изнутри. Волна нарастала, сжимая живот в тугой узел.

— Я... я...

— Да... — он вонзился в меня последний раз, глубоко, до самого конца.

Мир взорвался в ослепительных вспышках.

Мы рухнули вместе, обмякшие, покрытые потом, но совершенно счастливые.

— Теперь ты точно моя. Моя. .. настоящая женщина... — он прошептал, целуя мои закрытые веки.

Я лежала разрушенная и прекрасная – размазанная помада, растрепанные волосы, мятое серебристое платье, сползшее до пояса оголившее груди. Груди с потемневшими ареолами тяжело вздымались, соски глубокого темного оттенка, набухшие от его ласк. Он заполнил меня своей тёплой спермой, булькающей внутри меня. Между ног – липкий, тёплый беспорядок. Платье слилось на животе, моя сперма начала стекать и смешиваться с вытекающей из попки. Его сперма медленно вытекала из меня, смешиваясь с блестящими каплями на внутренней стороне бёдер.

Вытащив свой член, я почувствовала нестерпимую пустоту внутри меня. Пустота внутри ныла, напоминая о только что пережитом заполнении.

Он стоял надо мной, застёгивая брюки, его взгляд тяжелый, удовлетворённый.

— Теперь ты моя, – прошептал он, проводя пальцем по моему дрожащему животу, собирая капли на кончиках.

Из спальни донеслись громкие хлопки – мама аплодировала.

— Молодец, доченька! – её голос звучал гордо, восхищённо.

Я закрыла глаза, чувствуя, как стыд и гордость борются внутри.

Это было осознание.

Я больше не мальчик.

Я больше не девочка.

Я – желание.

Я – плоть, созданная для наслаждения.

Я – зеркало, в котором отражаются их похоти.

Я медленно приподнялась на локтях, чувствуя, как сперма стекает по внутренней стороне бедра. Липкая, тёплая, пахнущая грехом.

Мама стояла в дверях спальни – её платье висело на одном плече, губы распухли от поцелуев, волосы – беспорядочное золото вокруг лица. В её глазах горел незнакомый огонь.

— Ты прекрасна, — прошептала она.

Михаил прикуривал сигарету у окна, его тяжёлый взгляд ползал по моему телу – по заляпанному животу, по дрожащим бёдрам, по раскрытой, испачканной плоти между ног.

— Теперь ты понимаешь? — он выдохнул дым, рисуя им в воздухе круги. — Это твоя природа.

Сергей провёл ладонью по моей спине, цепляя ногтями застёжку платья.

— Она ещё не до конца поверила, — засмеялся он.

Мама шагнула вперёд, её пальцы впились в мои волосы, запрокидывая голову.

— Ты почувствовала это? — её губы коснулись моей шеи. — Тот момент, когда он вошёл в тебя...

— Когда ты перестала сопротивляться...

— Когда поняла, что рождена для этого...

Я застонала, чувствуя, как внутри снова загорается огонь.

— Это и есть твоё настоящее "я", — прошептал Михаил, подходя ближе.

Их руки, их рты, их желание окружили меня.

Я больше не пряталась.

Я наконец увидела себя.

И это было...

...совершенно.