Легко, без тени смущения, он скинул одежду на пол и залез в ванную, с интересом осматривая систему кранов и душа. Открутил один кран, прогулялся в другой конец ванны, проверил воду, передёрнулся, – холодная. Открыл второй кран, прогулялся и с восторгом воскликнул: "О, горяченькая пошла". Поискал глазами и в углу увидел водонагреватель, сложив два и два, весело погрозил ей пальцем. Покрутил переключатель на душ, без эффекта. Ещё покрутил, бесполезно. Догадался поднять вверх и мгновенно отпрянул, – предательский душ выплеснул на него сзади изрядную порцию холодной воды. Она сидела, удобно устроившись рядом, на стиральной машинке, и заливисто хохотала, наблюдая за его открытиями.

Постепенно взгляд её стал изучающим и серьёзным. Близость этого мужчины, такого открытого, сильного и уверенного в себе, по – настоящему волновала. Эти мокрые волнистые волосы, крупные ловкие руки, легко скользившие по телу, сильные крепкие волосатые ноги... Обилие волос на ногах живо напомнило ей о почти забытой девичьей примете: если у мужчины очень волосатые ноги, то жизнь его будет успешной и богатой. "Очень правильная примета", – улыбнулся второй план. А первый... Первый бесстыже уставился на член, невероятно крупный и красивый даже в таком спокойном состоянии.

Заметив её взгляд, он улыбнулся и решил, что время пришло.

– Не хочешь мне помочь?. .

– Ммм?. . – она вопросительно посмотрела на него.

– Я уже почти весь чистый, – поставив ногу как опору на край ванны, склонился к ней. Его карие влажные глаза смотрели исподлобья многозначительно, а член так волнительно качался между ног... – В принципе я и сам могу...

Соскользнув со своего "пьедестала", в лёгкой растерянности она приблизилась. С трудом соображая, выдавила немного геля на руку и мягко обняла ею член. Держать в руках эту тяжёлую штучку было здорово приятно, особенно после пары нежных движений вдоль... Подушечками пальцев она чувствовала набегающую кровь внутри и смотрела... Смотрела широко открытыми глазами, почти не мигая. Наконец, сдвинула крайнюю плоть и двумя пальчиками обхватила открывшуюся головку снизу, как бы оценивая её отдельно от остального. Вывод был однозначным: этот член абсолютно совершенен!

Лёгкими касаниями заботливо погрузила всё это великолепие в пену, шутливо придав ей вид высоченного пирожного. Посмотрела ещё раз на результат и отчётливо произнесла вердикт: "Вкуснятина!". В полном соответствии с оным открыла рот, высунула язычок и стала, примериваясь к особо аппетитным кусочкам, как бы слизывать с них вкуснейший крем, едва не касаясь пены и закатывая глаза от удовольствия. Он же стоял с надменным видом короля, позволяющего любоваться собою, – тоже дурачился.

– Пришла пора душа, – ласково сообщила она члену и смыла с него всю пену. И, уже выше, самому "королю": – Теперь я должна проверить качество своей работы, сир, – приседая в книксене, самым кончиком языка коснулась маленькой дырочки наверху. Коснулась ещё и замерла. Потом аккуратно так постаралась просунуть его внутрь, но ничего не получилось. С досады широким язычком надавала "пощечин", но быстро одумалась, и, уже едва касаясь, прилежно прошлась вкруговую по нижнему краю головки. Качество, судя по всему, удовлетворило её абсолютно. Широко открыв рот, она вобрала в него головку, практически не прикасаясь к ней, и медленно жарко выдохнула...

Наконец, сомкнула губы и облизнула вздрагивающую плоть; облизнула ещё раз и жадно всосала в себя, не сдерживая стон удовольствия. Тем временем правой рукой неспешно разведала территорию сзади, там оказалась прелестная на ощупь мужская попа, нежно трогать которую было здорово приятно. Постепенно втягиваясь, она забыла о глупых забавах и полностью погрузилась в процесс, причмокивая и постанывая, всё сильнее сжимая его, его и... собственные мышцы внутри. Этот единый ритм удовольствия готов был вот – вот дойти до финала, как вдруг он мягко отстранился, выключил воду, вышел из ванны и за руку увёл её в комнату.

В центре комнаты на полу лежал так и нераскрытый свёрток с подарком. Она подняла и поставила его в зеркальную нишу в стене, решив продлить удовольствие предвкушения. Голый и мокрый, он прижался сзади, и, сдвинув прядь тёмных волос, нежно поцеловал её в шею. Подушечками пальцев нашёл и погладил брови, пощекотал реснички и, едва касаясь, змейкой пробежал по бархатистой коже щёчек, нашептывая в ушко: "Наталюша, Натулька, Наталюшечка, Натулёночек, Наташуля... " Её дыхание сбилось окончательно, в центре сосков покалывали крошечные стрелы, а внизу всё было уже просто неприлично мокрым. Спустившись по линии шеи, он еле ощутимо погулял самыми кончиками пальцев по груди, попетлял вокруг сосков, оттянул край платья и заглянул за вырез.

Такой долгой, романтичной и в чём – то целомудренной прелюдии у неё уже давно не было. Хотелось немедленно развернуться, сбросить платье, тесно прижаться и потрогать его всего – всего. Под напором этого желания она даже невольно выгнулась, грудью плотнее прижалась к этим жарким и влажным рукам, а попой – к эрегированному члену. На что он тут же развернул её к себе лицом и пристально посмотрел в глаза.

Это был совершенно колдовской взгляд, не знающий границ и преград, он смотрел прямо в душу, в её изначальную сущность, проверяя все свои догадки и открывая новые.

Она смотрела так же внимательно и открыто, страстно желая довериться этому удивительному мужчине без остатка.

Казалось, они выпали из реального мира, погрузившись друг в друга как в космос...

Очнувшись, оба вдруг почувствовали усталость, и, не сговариваясь, посмотрели на большую двуспальную кровать. Она достала из шкафа подушки и махровую простынь, вышла из комнаты и тут же вернулась уже в домашнем платье; не снимая его, уютно устроилась у него подмышкой и неожиданно легко заснула, ни о чём не волнуясь. Он же мысленно возвращался ко всему произошедшему и думал... Незаметно уснул и он.

"Обед, вкусный обед, сочный обед, обееед... ", – дурашливо напевала она тоненьким голосом, скоро и ловко сервируя стол аппетитной вкуснятиной. Кушали быстро, обоим нетерпелось прогуляться, показать – посмотреть её город, разомлевший от жаркого майского солнца.

– Тут рядом парк, давай сначала туда пойдём.

– С удовольствием, – он мягко поцеловал её в висок ещё вкусными после обеда губами. – Ты мне покажешь его заветные уголочки... и... – ему нравилось держать её в тонусе этой недосказанностью. К тому же оба прекрасно помнили, что так и не завершили начатое в ванной. – Не вздумай одевать трусики! – бросил ей, ушедшей переодеваться, уже вдогонку.

Они шли по узенькой тропинке меж высоченных сосен, намеренно выбирая малолюдные места, и вдыхали атмосферу леса всем телом. Казалось, сами души их открывались навстречу этим лучам солнца, что пробивались сквозь еловые лапы, пению птиц из ближайшего кустарника, ароматам разогретой травы, так недавно пробившейся через еловые иголки из, наконец, прогревшейся после снега земли. Думалось о чём – то высоком и бесконечно приятном.

Он достал свой Olympus и начал фотографировать и вековые деревья, и мелких букашек, жить которым оставалась до заката солнца, и, втихаря, её, задумчиво бредущую неподалёку. Дошли почти до плотины и решили отдохнуть. Сели прямо на траву и с удовольствием вытянули ноги. Теперь уже он открыто фотографировал её, вольготно раскинувшуюся на траве и жмурившуюся на вечернее солнце, любуясь её удовольствием жизни. Подобравшись ближе, посмотрел на неё тем особенным взглядом, что возбуждает сильнее самых бурных ласк, и тихо прошептал на ухо: "Раздвинь ноги, я хочу впервые увидеть твою писечку именно здесь. Давай, детка, покажи мне её".

Краснея от удовольствия и предвкушения, она села поудобнее, спиной к сосне, и медленно развела ещё прикрытые платьем ноги в стороны. Не убирая фотоаппарат, он устроился между её ног, предвкушая и намеренно ещё больше смущая её. Как бы нехотя и против воли медленно – медленно она приподнимала платье; но и это закончилось. И вот он увидел пухлые и абсолютно гладкие губки "пирожком", не пускавшие его наглый взгляд дальше, внутрь. Забыв про фотоаппарат, он протянул руку и, едва касаясь, провёл пальцем вдоль по складочке снизу вверх, задумчиво замерев над клитором. И всё же решил: "Открой мне её сама, я хочу видеть, как ты мне доверяешь".

Возбудившись до крайности от собственной наглости, в каком – то полуобморочном состоянии, наманикюренными пальчиками она раздвинула свои губки и даже слегка подалась вперёд, открываясь целиком, без остатка. Не прикасаясь, он любовался этим видом, то поднимая глаза на её раскрасневшиеся щёки, то опуская их и замечая явные признаки возбуждения внизу. Придвинулся вплотную и, наконец, взял инициативу на себя.

Окунув палец в совершенно мокрую вагину, он медленно провёл им по малым губкам и покружил вокруг клитора, иногда задевая его уже давно настороженную головку. Повторив эту "процедуру" несколько раз, он услышал её лёгкий полувсхлип – полустон и, склонившись, самым кончиком языка попробовал её соки. Немедленно она придвинулась ещё ближе, чем он тут же воспользовался, пройдясь язычком уже по всей поверхности, чуть задерживаясь у клитора и крошечной дырочки собственно писечки. Приблизившись к её текущей пиздёнке, сделал пару "кругов почёта" вокруг дырочки и тут же прогулялся на границе между писечкой и попкой, заставив её замереть от неожиданности. Насладившись эффектом, вернулся к клитору и максимально открыл его, сравнивая увиденное когда – то на фото с реальностью.

Краем сознания она заметила проходившую мимо парочку, но даже не подумала принять приличный вид. И даже сама раскрыла клитор, призывая сосредоточиться на его облизывании. Ощущение его горячего дыхания и тревожащих ритмичных касаний язычком, вкусных причмокиваний и посасывания, отражались гулким пульсированием внутри. Дыхание её стало глубоким и сильным, ладони вспотели, а коленки подрагивали от нервных импульсов, посылаемых клитором. Мышцы попки без всякого её участия сами напряглись, и, напряжение тела дошло до предела, готовое вот – вот сорваться в оргазм. На секунду он помедлил, раздумывая, а не прерваться ли... Её протяжный мучительный стон подсказал ему, что сейчас не время ставить такие беспощадные эксперименты. Тогда он ввёл пару пальцев внутрь влагалища и начал энергично давить на "точку g", одновременно усиливая давление языка на клитор. Казалось, всё тело его устремилось навстречу её выгнувшейся спине и набирающему высоту шепоту: "Лёшенька, Лёша, Лёёшаааа, да – да – да – дааа, дддаааааа!. . "