Когда все устали и стали выходить из воды, Олег сказал:

– А что, девочки, не станцевать ли нам "белое танго"?

– Станцевать, станцевать! – закричала Соня, подскочила к Димке, взяла его рукой за член и, сделав легкий книксен, сказала: – Разрешите вас пригласить!

Димка машинально оглянулся на Любашу, но та весело помахала ему рукой и ободряюще улыбнулась, дескать, не тормози, дорогой, и таким же образом потащила Ивана, а его девушка – Олега.

– Только давай отойдём за этот бугорочек! – сказал Димка, – чтоб не смотрели!

Они отошли метров на пять за бугорочек, Соня легла на подстилку, вытянулась и потащила Димку на себя. Он лёг на неё, прижав член к её животу, она притянула его голову и впилась поцелуем в губы. Её рот был раскрыт, а в его рот полез её настойчивый язычок. Димке ничего не оставалось делать, как тоже раскрыть рот и высунуть свой язык навстречу.

Её язык шаловливо играл, пытаясь пролезть за его зубы, он выталкивал его своим языком, тот уворачивался, играя и дразня. Он потянул её ноги под колени, но она задрала их высоко, так, что ему навстречу приподнялась её попа. Он взялся за член, направил его в её мокрую, горячую дырочку, раздвинул пошире её ноги, приперев их своими руками, чтобы она не устала держать их поднятыми, и вставил ей на полную глубину сильно, так, что она ахнула. Он заработал, уже не стараясь растянуть удовольствие, потому что чувствовал, что всё равно кончит не скоро.

– Давай ещё так! – сказала она и стала на четвереньки, повернувшись к нему задом.

Она расставила ноги и он без труда вставил ей сзади. Так тоже было интересно: он резко толкал её, шлёпая бёдрами по ягодицам, отчего её груди размашисто болтались. Видя, что она с трудом удерживает равновесие от его резких толчков, он взял её руками за бёдра и как бы насаживал на себя. Через некоторое время она прошептала:

– Нет, давай, все – таки, так! – и снова легла на спину, но ноги не задрала, а широко раздвинула, упираясь ступнями в землю. Когда он начал движения, она стала резко поддавать ему навстречу, отчего стало казаться, что он всовывает ей ещё глубже. Она уже дышала резко, с перебоями и всхлипываниями. Он почувствовал, что она скоро кончит и кончит раньше, чем он. Тогда, чтобы приблизить оргазм, он заработал часто – часто, но она взвыла и начала содрогаться, он заработал ещё активнее, но кончить не успел – она опустила ноги, член вынулся, она сказала:

– Кончи мне на сиськи! – пододвинулась чуть вниз, взялась за его член рукой и стала мягко и быстро возбуждать его. Ему уже не надо было работать, он запрокинул голову и стал кончать, а она направляла брызги себе на груди, постепенно делая движения всё более плавными и нежными. Не выпуская члена, другой ладонью растёрла брызги по грудям:

– Это лучше всякого крема! Дай, оближу! – пододвинулась ещё вниз, взяла в рот головку и половину ствола и тщательно обсосала:

– Чтобы ни капли не пропало!

Он, уставший, упал с ней рядом. Некоторое время лежали молча, не шевелясь.

– Теперь я понимаю, отчего Любка так стонала. – сказала она.

– Ну и отчего же я стонала? – вдруг раздалось рядом. Люба стояла рядом, совершенно голая, расставив ноги и уперев руки в бока. То ли она только что потихоньку подошла, то ли уже некоторое время стояла рядом и наблюдала процесс.

– Трахали тебя классно, вот ты и стонала! – ответила Соня.

– Сонь, а отдай – ка мне Димочку! – сказала Люба.

– Да, хоть и жалко, чего не сделаешь для подруги!

Люба легла с ним рядом, обняла:

– Ты по мне не соскучился?

– Да, честно говоря, некогда было скучать.

Люба расхохоталась. Потом помолчала, поцеловала и сказала:

– Димочка, ты не обидишься, если я тебя кое – чему поучу?

– Да нет, только спасибо скажу.

– Ты – классный. Только я хотела подсказать, ну, чтобы ты делал так, чтобы девочке было приятно. Не против?

– Конечно нет.

Она поделилась с ним, как нужно ласкать девочке грудь, а как – письку, какие оральные ласки приятнее, в каких позах можно удовлетворять друг друга ртом одновременно. Каждый урок тут же отрабатывался практически.

Назад ехали в автобусе. Любаша сидела рядом с Димкой, держа его под руку и положив голову на плечо.

– Дим, ты устал?

– Да вроде, как и не очень.

– Ты – сильный парень. Мне приятно, что я у тебя – первая.

– Почему ты так думаешь?

– Димочек, да видно же сразу.

– Я что – то не так делал?

– Ты все делал хорошо. Ты, наверное, все делаешь хорошо. Мне с тобой было чудесно, спасибо, миленький.

– Еще встретимся?

– Не знаю. Может быть. Когда – нибудь.

Дома его встретила Светка. Увидев его, она поджала губки и ничего не сказала. И уже больше никогда не поджидала его вечером в толпе кавалеров.

3.

После школы Дима пробовал поступать в университет, но не прошел по конкурсу. В военкомате его предупредили, что весной возьмут в армию и предложили заниматься по автовождению и авторемонту. Он с удовольствием согласился. Его призвали в армию в мае. На призывной пункт его провожали мать и Света. Мать поцеловала его, перекрестила и сказала:

– Береги себя, сынок, ты у меня – единственная защита. И служи хорошо.

Света обняла его за шею, плача повисла на нем, целовала его губы и щеки:

– Димочка, братик милый, неужели два года я тебя ни разу не увижу?

Служба для него не прошла бесполезной утратой времени. Благодаря занятим в военкомате он уже прилично водил машину, разбирался в её устройстве и получил кое – какие навыки ремонта. После призыва он попал в учебку, где делали упор на техническое обслуживание. Дима с удовольствием изучал автомобиль, за что попал в любимчики к зампотеху роты. Этот старлей учил их по – своему. Любимыми видами занятий были хитрые уроки, когда все, кроме кого – то одного, знали, что разрегулировал в автомобиле зампотех, а тот, кто не знал, должен был в кратчайший срок найти неисправность.

Из учебки он вышел сержантом и по прибытию в часть уже имел хорошие знания и навыки. Служил он в автобате дивизии, все время приходилось чинить какую – то военную автотехнику. Зампотех батальона сразу его приметил и поручал наиболее сложные неисправности. Потом офицеры, имеющие личные автомобили, стали время от времени приглашать его посмотреть свой "пепелац".

Работать приходилось много, но ему это нравилось, во – первых, его освобождали от всяческих нарядов, во – вторых, интересно осваивать не только грузовики, но и легковые автомобили, а потом, хозяин или хозяйка почти всегда угощали вкусным обедом. От предложения пропустить стопочку он неизменно отказывался, так как продолжал усердно тренироваться. Капитан, заместитель комдива по спорту, души в нем не чаял, потому что Дима неизменно показывал хорошие результаты на всех соревнованиях по боксу, вплоть до чемпионата округа.

Работа и тренировки съедали всё время, от подъёма и до отбоя. Иногда он вытаскивал бумажник, бережно извлекал оттуда Светкину фотографию и долго смотрел на неё. Шофёр из их роты, дагестанец Дауд Алишарипов, как – то увидел:

– О, какая молодая у тебя девушка! И красивая!

– Это моя сестрёнка Светка.

– Ну, всё, – засмеялся Дауд, – после дембеля еду к тебе и женюсь на твоей сестрёнке Светке!

– Там видно будет. А у тебя есть девушка дома?

– Есть, ждёт.

– Точно ждёт? – подначил Дима.

– Точно! – опять засмеялся Дауд. – У нас иначе нельзя. Наши родители сговорились, когда мне было n лет, а ей – семь! Так что, без вариантов!

– И что, родителей ослушаться нельзя?

– Ты что! Это значит испортить жизнь себе, ей, да и всем родителям! Да я и не хочу ослушиваться, Лейла – хорошая девушка. И красивая! Из армии приду – сразу женюсь. Родители нам уже дом достраивают.

Дауд походил по КТП, повздыхал:

– А давай, Димка, рванём сегодня в самоход? Я Нинусику позвоню в общежитие, она вдвоём с подружкой живёт в комнате, как – нибудь, то да сё?

– А давай! – согласился Дима.

Как – то летом, когда кончался первый год службы, Диму вызвал комбат. В его кабинете сидел какой – то пехотный майор. Дима доложился, комбат приказал:

– Коротков, на сегодня в распоряжение майора Аникеева!

– Есть! – отрапортовал Дима, и они с майором вышли из штаба. Аникеев спросил:

– А "москвича" можешь посмотреть?

– Посмотреть все можно, товарищ майор!

– Тогда пойдем ко мне, пока я к наряду готовлюсь, посмотришь. Пообедаешь у меня, Елена Дмитриевна покормит.

Майор жил в одноэтажном офицерском коттедже с маленьким двориком и с гаражом. Во дворе была устроена небольшая эстакада, и Дима валялся под машиной на спине, хваля себя за то, что догадался захватить комбинезон. Подготовка к наряду у майора означало выспаться. Мундир ему вычистила и выгладила жена, Елена Дмитриевна.

Пока Дима ковырялся в машине, а майор спал, Елена Дмитриевна хлопотала на кухне, время от времени выходя во двор, дружелюбно улыбалась Диме, поглядывая на него молодыми карими глазами. Да и сама она была ладная, крепкая. Её домашний халатик обладал низким прямоугольным вырезом на груди, а две нижние пуговицы были не застегнуты и сквозь вырез мелькали крепкие стройные бедра, однажды даже мелькнули белые трусики. Он уже почти все закончил, когда проснулся майор, вышел на крыльцо и спросил:

– Ну что?

– Будет бегать, товарищ майор. Еще поработаю. Да хорошо бы еще раза три, как минимум, с ним позаниматься, больно запущена машина.

– Если можешь, приходи. У твоего командира отпрошу.