Он взял губами один сосок, потянул его, покатал между губами, прижал языком к дёснам и снова покатал. Потом то же самое проделал с другим. Она закрыла глаза и положила ладони ему на плечи. Он всласть поигрался с её большими, тугими грудями, потом лёг ниже, поднял и широко раздвинул ей ноги. Ещё не возбуждённые губки её киски были сухи и плотно прижаты друг к другу. Он сначала накрыл их ладонью, целуя внутренние стороны бёдер и лобок, затем убрал руку, коснулся губами, дохнул на них и с наслаждением вобрал слабый, как будто пряный, ни с чем не сравнимый аромат лона чистоплотной женщины. Сухими губами прихватил кончик клитора и слегка потянул его.

Потом так же несколько раз потянул за кончики внутренних губок, слегка проглядывающих между внешними, как бы пытаясь раскрыть их. И уже в мокрые губы стал часто – часто втягивать и выпускать кончик клитора. Она затихла, даже дышала тихо – тихо, боясь пошевелиться. Он повернул голову, прижался губами к её наружным губкам и, открыв свой рот, раздвинул их и запустил язык в тёплую, уже влажную вульву. Несколько минут он обрабатывал её языком, губами, втягивал, всасывал все её губочки – складочки, вставлял язык в дырочку, руками то растягивал, то сжимал её бутончик. Она уже сочилась, он лёг на бок, взял в руку свой уже каменный член и стал водить им между её губками, дразня по очереди то клитор, то дырочку. Наконец, она взмолилась:

– Димка, хватит! Вставь мне скорее!

Он, дразня её, начал всовывать ей каждый раз на сантиметр, она подавалась к нему, но он отстранялся, а потом неожиданно всунул на всю длину и прижал бёдрами так, что она ахнула и подняла ноги повыше, приподнявши попу. Он лёг на неё, опираясь на локти и взявшись ладонями за груди, и начал размашисто загонять ей, сильно толкая бёдрами. Она энергично подмахивала ему навстречу.

Сколько так прошло времени, он не понял. Он не менял позу, стараясь разнообразить движения, и каждый раз она отзывалась на это новым взрывом блаженства. У неё там громко хлюпало и чавкало, но это только придавало силу ощущениям. Наконец, он почувствовал приближение конца, но тут она застонала, перестала подмахивать, подалась бёдрами вверх, а затем бессильно упала, потихоньку опуская ноги.

– Ой, не выдержала... – вздохнула она, обняв его за шею.

– А мне совсем немножко осталось! – просяще прошептал он.

– Сейчас, милый, сейчас, вот только вздохну!

Она взяла в руку его член, чтобы он не поник, немножко отдышалась, повернулась головой к его бёдрам и взяла в рот. Ему снова стало тепло и приятно, он нежно ласкал руками её попку, оказавшуюся возле его головы, а потом перекинул её ногу через себя так, что она оказалась над ним на четвереньках, не выпуская член изо рта. Она ласково работала ртом, у неё уже это хорошо получалось. У него перед глазами была её попа, коричневый сморщенный анус и широко раскрытая киска, теперь уже вся мокрая и ярко – красного цвета.

Он понимал, что трогать её сейчас не нужно, поэтому просто любовался, лаская руками ягодицы. Блаженство нарастало, он дал ей понять, что сейчас начнёт кончать, она взялась рукой за основание, глубоко вобрала в рот, стала посасывать, не выпуская из глубины рта, он стал кончать, она выдаивала его рукой и одновременно высасывала, раз от раза делая движения всё более осторожными и слабыми. Наконец, он кончил полностью, она слезла с него, легла рядом:

– Всё! Отсосала тебя досуха! – и засмеялась. – Скоро буду кончать только от того, что отсасываю, мне так это нравится!

– Светка, милая, неужели у тебя почти ничего не было?

Она помолчала, лёжа щекой на его плече.

– Мне сейчас так хорошо, Димка! А было... Я тебе говорила, как мне было больно в первый раз. Так это что! Он потом, каждый раз, когда всовывал мне... Мне каждый раз было больно! Я только и ждала, когда он кончит! Я говорила ему, мол, Витенька, мне больно! А он злился и во всём меня обвинял. Потом, правда, меня Ирка научила: смажь, говорит, дырочку вазелином – и всё. И правда, стало не больно, только всё равно – каждый раз мне это было как наказание. Кончить я не могла, а он ругался, один раз даже в лоб дал.

– Жалко всё – таки, что я ему башку не разбил! – скрипнул зубами Дима.

– А, это ты с ним работу провёл! – засмеялась она. – Мамка всё – таки проболталась? А я смотрю, у него в глазах страх появился. Сам ругается, а в глазах – страх. А потом пришёл пьяный и объявил, что с какой – то девкой переспал. Мне, дескать, в наказание! Я стала вещи собирать, а он орал, что, мол, я к нему на коленях приползу. Я взяла только одежду, дверь открыла, ключи ему под ноги швырнула и ушла.

– Козёл – он и есть козёл. Ты ему и на фиг не нужна была, он только себя и любит.

– Да поняла я, хотя и поздновато. – Она помолчала. – Он же у меня комплекс выработал. Я уже думала, что ни с кем у меня не получится. Вот, думаю, отдамся Димке! Сколько лет о нём мечтала! Если уж и с ним не будет – засохну! Ну, думаю, как Димочке понравиться? Взяла, подбрилась и подкатилась к тебе! А сама жду: я же не смазала, не будет больно? А ты меня целовать стал, да грудь ласкать – я и забыла про всё! А когда ты в меня вошёл, а мне приятно – взлететь хотелось! Потом кончила и думаю: всё – таки ведь я женщина! Но только с Димочкой и для Димочки, больше мне никто не нужен и никого не хочу!

Она легла на спину, положила его руку себе на грудь, а своей взялась за его член.

– Димка, а у тебя в армии был кто – нибудь?. .. Что молчишь, паскудник? Отвечай, обещаю не ревновать!

Он рассказал ей про Лену, естественно, без деталей. Она приподнялась на локте, не выпуская из руки члена и внимательно слушала.

– Ну ни фига себе! Так что, у тебя есть дочка?

– Нет Светка, нет у меня дочки. Она есть у них. Я ещё в армии думал: может поехать, найти? А потом думаю, ну, вот, припрусь я, и что? Она будет несчастной, он – несчастным, ребёнок, да и мне счастья никакого. Ведь это она всё устроила. Я только так – инструмент в руках мастера. А им сейчас всем хорошо. Он пить бросил и работает, она рада, может, ещё одного ребёночка родят, сами уже.

– Хрен с тобой, не буду ревновать, раз обещала. – Она наклонилась к нему и долго и крепко поцеловала в губы, вместо объятий сжимая в ладошке член, который пока никак не хотел подниматься. – А лахудру свою за что ты бросил?

– За то, что она – лахудра, засмеялся Дима и рассказал, как в квартире часто играла музыка и как он неожиданно пришёл домой. Невовремя.

– И что, тебе не хотелось ему врезать?

– Да ты знаешь, дурь какая – то. Вот прямо перед глазами – как он член из её дырки вытаскивает. Как увижу – и противно, и смешно. Да и врезать – то надо бы не ему, а ей. Тоже как ты – собрал вещи и ушёл. Зашёл к Жанне Сергеевне попрощаться, разговорились, оказалось – все знают, кроме меня! Мамка, кстати, сразу определила, что она – шалава. А я, как всегда, тупым оказался.

– Это правильно, Димочка, тупой ты! Тебе надо было меня взять, когда мне было 18 лет, я бы тебе с радостью отдалась!

– Ты на меня в 18 лет и смотреть не хотела!

– А, это после Любки! Конечно! Ну, тогда в пятнадцать!

– Да ты же ещё малолеткой была!

– Не такой уж и малолеткой.

– Ты знаешь, я тогда иногда думал – вот подойти к Светке, обнять, прижать к себе да и поцеловать её! Не чмокнуть, а по – настоящему, взасос!

– Ну и что же не подошёл?

– Да представил, как ты скажешь: "Ты что, братец, дурак?" – и брезгливость в глазах, так и всё.

– Да, я тогда могла, это точно!

– А я думал о тебе. Помнишь, как ты меня щипала? А как – то раз я тебя ночью в коридоре встретил в ночнушке, шлёпнул по попе – а ты без трусов!

– Помню! – засмеялась Света. – А знаешь, что тогда было? Я тогда себя пальчиком ублажала, а потом в ванную выходила подмыться, потому и без трусов. Да, зашёл бы ты ко мне в комнату на десять минут раньше – точно бы тебе отдалась.

Она всё ещё держала в руке его член. Тот уже начал подавать кое – какие признаки жизни, она легла щекой на его живот, потихоньку возбуждая его рукой.

– Димка, а можно я его рассмотрю поближе?

– Глупенькая, чего спрашивать? – Он поднялся в постели повыше, почти сел, чтобы ей было удобнее лежать. Она пристроилась между его ног, взяла член пальцами, заголила головку:

– Через эту дырочку ты писаешь?

– Да.

– А кончаешь через какую?

– Через эту же! – он засмеялся. – Дырки нужно экономить!

– А как тебе сделать приятно?

– Возьми рукой. Чуть плотнее. Пальцы – вот здесь. И – туда – сюда. Да, так. Хватит, а то кончу, а ты пролетишь.

Она легла на него сверху, он крепко обнял её, и они снова принялись целоваться, распаляясь всё сильнее и сильнее. Он раздвинул ей ноги, вставил между них член, вдавив его вдоль губок, она снова сдвинула ноги. Так было, конечно, очень приятно, но нестерпимо хотелось большего. Он потянул её коленки к себе, понуждая сесть на бёдра, она поняла и села.

– Возьми рукой, вставь его в себя! – прошептал он.

Она немного приподнялась, взялась рукой, направила, куда надо и осторожно наделась на него.