Ксеноморф вошел в четкий монотонный ритм. Камилла заворожено наблюдала эффектные, волнообразные движения нечеловечески гибкого тела черной бестии. Казалось, импульс зарождается где-то в его мясистых плечах, прокатывается по каждому позвонку и накопленной мощью взрывается в области крестца, сокращая ягодичные мышцы, а те, в свою очередь, направляют жесткие бедра для нового толчка.

Неожиданно для себя даже залюбовалась им, его соразмерными формами, красивой матово-черной с синеватым отливом окраской. Чтобы по достоинству оценить этого зверя, нужно быть хищницей. И Крошка-пиранья, в которой суровая мораль и дисциплина сочеталась с безграничной развращенностью шлюхи, была как раз таковой. Чужой. Кровожадный хищник. Универсальный и опаснейший убийца. Настоящее исчадие ада. И он трахает ее. Разворотил сначала писечку, теперь драит анус... Словно ее прелести созданы для такой зверской пытки.

Интересно, что эта страшная тварь чувствует сейчас? Те же потуги инстинкта, что и самцы других форм жизни во время брачного периода?

Она, конечно, не знала, что разум Чужого сейчас плавится в жгучем соблазне разорвать ее нежную сочную плоть. Но зверь прекрасно понимал, что, позволив себе забыться, он доставит себе небывалое наслаждение, а этой самке... мучительную смерть. Нет! Если она умрет, то умрут и зародыши жизни. Она должна жить. Ради потомства... И, тем не менее, борьба с этим подлым желанием давалась хищнику с большим трудом.

Камилла не сводила с хищника помутненных глаз, ловя себя на мысли, что это самое неправдоподобное, сюрреалистическое зрелище, виденное ею за всю жизнь. Да, секс с яутжей был стремительным и ошеломляющим, но с этой черной бестией...Просто нереально-адским! Сумасшедшим! Правда, она немного тревожилась, как бы монстр невзначай не вывернул наизнанку ее внутренности своим гигантским поршнем. Но может, она это заслуживала? За возможность испытать извращенное блаженство, какое не снилось даже самой растленной нимфоманке. Возможно, именно благодаря этому ее внутренняя энергия оставалась нерастраченной и в свои 24 года она еще не встретила мачо, способного затрахать до смерти.

Чужой, будто извиняясь за причиняемую боль и желание порвать эту нежную плоть, высунул внутреннюю челюсть, слегка коснулся маленького, дрожащего животика самки, там где скрывались яйца, и спустился ниже...

Девушка не возражала против этого «поцелуя». Она просто была не в состоянии сейчас возражать. Лишь кусала губы и податливо выгибала спинку.

Монстр отвлекся от ее живота, потом, словно поддавшись порыву страсти, сильнее ухватил узкие, дрожащие бедра и рывком подтянул их к себе. Развел еще шире, и, не давая девушке опомниться, засандалил пульсирующий от нетерпения отросток необычайно глубоко в ее задницу. Немного вышел и снова вошел. Еще глубже... Анус будто резиновый, начал растягиваться, захрустели кости таза, и чудовище просто одело тело подопытной на член. Камилла, подавившись воздухом, вытаращенными глазами смотрела на рифленый бронированный лобок монстра, который прижался к ее разведенным булочкам, а головка члена, она ясно чувствовала это, проник куда то в кишечник. Это было невозможно анатомически. Но монстр видимо считал иначе.

И началось... Чавк...Чавк...Чавк...

Загнутые когти, длинные и острые, как бритва, еще сильней впились в кожу, царапали ее до крови, но она словно не ощущала эту боль, поглощенная огнем, полыхающим в ее внутренностях. Она тяжко с надрывом дышала грудью. Вздыбленной вверх затвердевшими от возбуждения сосками. И качающейся из стороны в сторону. Под неудержимым напором страстной и неустанной секс-машины, олицетворением кошмара. Как самка, жаждущая продолжения рода, она извивалась, в очередном слиянии страсти, выгибаясь вверх, слившись с ксеноморфом, превращаясь с ним в какое-то жуткое в своей новой форме чудовище. Держать в себе демона страсти не было сил, и Камилла выпустила его...

– А-а-а-а-а!.. С-с-с-у-у-у-к-а-а-а-а...Да-а-а...да-а-а! A la mierda mi culo[1]... трахай...бля-а-а-а... –закричала она от звериного, нечеловеческого удовольствия.

[1] Трахай мою жопу (исп.)

Забыв обо всем на свете...Даже о том, что тварь не понимает по испански.

Ей дико, о, как безумно дико хотелось, чтобы насилующая ее секс-машина не останавливалась никогда!

Чтобы порвала ее на части...

О, какое наслаждение ощущать стихийность этого огнедышащего буйства плоти.

Вдруг когтистые лапы отпустили ее бедра и сомкнулись на тонкой талии, с легкостью подняли тело вверх, перевернули в воздухе, как тряпичную куклу. Не вынимая елдака из проторенного туннеля, зверь прижал девушку к себе, заверещал свои противным писком, будто в нем тоже проснулся демон... еще более страшный, чем тот, что им руководил. Со стороны казалось, вот сейчас, еще мгновение, этот демон, пресытившись сексом, заставит его разорвать бедняжку пополам. Во все стороны брызнет кровь и ошметки плоти.... Чужой это умел и без всякого демона внутри себя. Но вместо этого он легонько отстранил человеческую самку в сторону.

Это «легонько» для Камиллы показалось выстрелом из катапульты, с силой швырнувшим ее на прозрачные стены камеры. От размазывания мозгов по стеклу ее спасло тренированное тело спасателя, среагировавшее на этот швырок раньше, чем она успела опомниться. Отточенные и не дремлющие рефлексы заставили сгруппироваться и выставить вперед руки. Перехватило дыхание, кости хрустнули, боль прострелила лопатку.

«Какого на хрен черта», - мелькнула удивленно-тревожная мысль.

Наверно такая же мысль зародилась и у синтетика, потому что он «встревожено» приник к стенке камеры, озадаченный поведением Чужого.

Несколько секунд девушка стояла неподвижно спиной к твари, упираясь руками в поверхность стеклянной стены. С трудом переводя дыхание, она, как отравленная, разрывалась от желания освободиться от чего-то омерзительного, что застряло глубоко внутри нее. И вдруг обнаружила поразительную вещь – гаджет не работает! Едва эта мысль успела как следует оформиться, девушка затылком ощутила сзади какое-то движение, сопровождаемое звуком, похожий на удар хлыста, и, не успев обернуться, почувствовала, как громадные лапы перехватывают ее поперек живота стальными тисками.

Кто поймет этих Чужих. Может он с ней играет? И, не удовлетворив свой половой инстинкт, просто захотел сменить позу? Внести разнообразие.

Но почему гаджет?..

Пронзительное мерзкое шипение у самого уха как бы сказало «я здесь, крошка, я никуда не делся». Монстр склонился, обдав частым зловонным дыханием ее дрожащие плечи, прошелся высунутыми внутренними челюстями по щеке, запачкав кожу горячей слюной. Широченная лапы с когтями, способными рвать в клочья металл, разжали захват. Девушка с шумом вздохнула воздух, но больше не смела шевелиться, чувствуя, как жесткая «ладонь» медленно, почти нежно, скользит, едва касаясь, по ложбинке меж грудей, вниз, чуть задержавшись на талии, дальше, повернувшись ребром, утыкается в пах и настойчиво протискивается меж бедер, вынуждая расслабить их и развести в стороны. Камилла, вздрагивая всем телом подчинилась. «Проклятая, мерзкая тварь!» – растерянно пыталась злиться подопытная. Но «проклятая, мерзкая тварь» перестала бесцельно блудить по телу и сосредоточилась на промежности, вытворяя с ней что-то такое, отчего у Крошки-пираньи вновь темнело в глазах, и мутился рассудок. В забытьи запрокинув голову, девушка откинулась назад, прижавшись обнаженной спиной к тому, кого до сего момента считала самым жутким, кровожадным хищником во Вселенной. Его бритвенно-острые когти продолжали легкими, необъяснимо приятными и методично-искусными, и в то же время смертельно опасными, прикосновениями сводить жертву с ума, заставляя дрожать, выгибаться дугой, покорно открываясь им навстречу... «Гадкая, поганая мразь! Ненавижу. Не-на-вижу! Сволочь! Тварь!» – безмолвно скулила она, жмурясь до слепоты, кусая губы, не в силах справится с предательством, изменой... собственного тела.

Ксеноморф вдыхал манящий аромат самки, жар ее крови, стекающей из ран на бедрах, чувствовал эманацию зародышей в ее теле. Он хотел ее, ее всю, но она была безвольной игрушкой в его лапах, и зная разрушительную силу своей звериной страсти, старался больше не ранить ее.

Чужой навис над ней, как скала из черного гранита, припечатал к прозрачной стене, как раз напротив андроида, этого безмятежного зрителя и одновременно режиссера адского спектакля. Огромное, длинное членище, раскидывая во все стороны шматки густой слизи, проникло в пространство меж ее бедер, прошлось, скользя по складкам нежной плоти, туда-сюда. Ткнулось головкой об стекло, размазав по нему слизь, потом, изогнувшись как питон, устремилось вверх по ее лобку, слюнявя низ живота мерзостью своих выделений. Он пока не входил в нее, будто дразнил, желая вызвать еще большее вожделение в теле самки. Как бы знал, что она не устоит от мощи этого инструмента, играющего ее мягкой плотью. И он достиг своей цели.

Руки и ноги подопытной оцепенели, все тело охватила внезапная слабость. Помутившимися глазами ошарашено смотрела на черного питона, извивающегося между ног. Словно довершая произведенный эффект, чудище заставило раскрыться головку своего хобота. Если бы Камилла не знала, что это половой орган, то подумала будто какая-то неведомая змееподобная тварюга смотрит снизу на нее, распахнув маленькую пасть и высунув тонкий извивающийся язык. И эта штука только что буравила ее нежные дырочки?! Черт, стоило члену Чужого раззявиться внутри влагалища или прямой кишки...

Камилла вздрогнула от страшной мысли. И от движения черной елды, вжавшейся в ее промежность. Электрический разряд прошелся по низу живота.

Чужому показалось, что он сейчас не справится с собой. Он то и дело показывал свои огромные зубы и сочащиеся хищной слюной черные десны, нервно скалясь от нетерпения. Трогая самку, было мучительно сложно совладать с желанием вонзиться в ее плоть. Вот сюда, где так призывно билась артерия на хлипкой шее. Он понял, что должен взять двуногую сейчас же, продолжить спаривание, иначе это сладостно-жаркое тельце пробудит в нем другой инстинкт.

Его член захлестал по ее бедрам, заставляя их раздвинуться шире. Потом монстр сделал что-то вроде обратной фрикции, направляя свое орудие для пыток в поисках заветной дырочки между больших упругих половинок в нижней части девичьего тела. Новый разряд электричества пробежался по чреслам подопытной, когда она почувствовала, как твердая, обильно смазанная пика вновь тычится в измученную попку.

«О, да-а-а, войди в меня», - беззвучно взмолилась предательская плоть.

«Нет, не надо-о-о», - встрепенулся остаток разума.

Лишь у синтетика, спокойно смотревшего на это действа не возникло никакой мысли. Даже маломальской.

Что касается черного исчадия ада, то он с плотоядным чмоканьем просто вошел в анус девушки, издав пронзительный победный писк.

Прижатая всем телом и лицом к стеклянной стене, прессуемая сзади настоящим демоном из ада, девушка вновь завопила от боли. Чужой вошел в раж, вертел ее на члене как вздумается, и не обращал на ее вопли никакого внимания. Несмотря на боль, соки ручьем лились из Камиллы при каждом вторжении в заднее отверстие. Она ни чего не могла поделать со своим похотливым желанием, похоть змеем-искусителем пробралась в ее мозг и душу. Чужой не жалел ее. Но он ее желал! Желал затрахать, излиться в нее, оплодотворить много раз.

* * *

Посторонний наблюдатель, если таковой сейчас вдруг оказался в медотсеке, непременно схватился бы за грудь, и балансируя на грани безумия, стал бы ощупывать пространство вокруг себя, чтобы не упасть. Так что Ной был благодарен судьбе, что всего лишь машина. Пусть и тупая. Впрочем, отсутствие человечности вполне компенсировалось логикой, трезвым расчетом и обширной базой данных, содержащей терабайты научных знаний. А еще предусмотрительностью. Конечно, он мог успокоить Камиллу Фуэнтес тем фактом, что ей не особо стоит переживать по поводу близкого контакта с ксеноморфом. Тем более с генно-модефицированным видом, который в отличии от обычных Чужих не плевался органической высокомолекулярной сульфокислотой, не имел эту страшную жидкость в своих чреслах. В добавок ко всему камера была снабжена системой, способной в минуту отправить ксеноморфа в продолжительный анабиоз. Правда, этому образцу земная наука после многолетних настойчивых опытов, стоивших, однако, несколько человеческих жизней, подарила некоторое биологическое своеобразие, например, сходные с хомо сапиенсом репродуктивные способности, в чем девушка уже убедилась.

С другой стороны, контролирующее устройство его не брало, и поместить подопытную в камеру со смертельно опасным существом, которое во всех других отношениях оставался «старым добрым» «Internecivus raptus» или попросту ксеноморфом, было рискованно. Но чужой отреагировал так, как и предполагалось. С обнаружением яиц внутри человеческого организма, его инстинкт убийства сменился на более благородное стремление. Оставалась еще одна проблема – дикий, безудержный темперамент межвидового-паразита вкупе с его огромным половым органом. Зверь мог запросто измочалить хлипкие дырочки девушки, и та непременно погибла бы от множества внутренних кровоизлияний. Или умерла бы от нервного шока при виде существа. Андроид это знал, и предвидя такую возможность, установил в гаджете микрокапсулы с различными препаратами. Подопытная еще не ступила в «камеру пыток», а в ее кровь вспрыснулись различные стимуляторы. Некоторые, чтобы снизить артериальное давление, другие – оказать седативное действие на нервную систему. Был даже коктейль из возбуждающих смесей.

Но самым нужным препаратом явилась полимерная суспензия на основе протеиново-глютаминного соединения, способствовавшая эластичности внутренних мышечных тканей. Измененная им структура клеток, позволяла влагалищу и прямой кишке растягиваться куда больше, чем допускали анатомические возможности.

В общем, Ной мог бы поведать Камилле много чего любопытного, и заслужить признание, не будь она так взвинчена при виде ксеноморфа. Даже не дала ему и слова вставить. Впрочем, он не винил ее. Он просто старался хорошо делать свою работу. И сейчас, глядя на прижатую к стеклу девушку, в прямой кишке которой ритмично двигались 40 сантиметров чужеродной плоти, синтетик ловил себя на мысли, что эксперимент протекает идеально. Как по маслу. Еще немного и зародыши в желудочно-кишечном трате будут оплодотворены. Разве что гаджет опять сбоил, время от времени глючил. Ной принял радикальное решение - на время деактивировать контролирующие функции, оставив нейронные датчики, сообщающие о состоянии организма девушки, пока не закончится процесс спаривания.

* * *

Хотя методичные размеренные движения Чужого не ослабевали, напряженность покинула тело подопытной, и создалось впечатление, будто она не возражает против того, что с ней делают. Повизгивание девушки, похоже, подтверждали это: красивые раскосые глаза зажмурились, словно ей хотелось полностью насладиться обжигающим трением, происходившим в ее заднем канале. «Наверно, благодаря стимуляции нервно-рефлекторных функций», - предположил Ной и посмотрел на плазменный монитор эндоскопического сенсора. Трехмерная картина полностью подтверждала его мысль.

Неизвестно, что там показывали приборы синтетику, но в притворстве землянка не видела больше смысла. Чувствуя обращенный на нее взгляд, который при других обстоятельствах был бы взглядом извращенца-визиониста, Камилла приоткрыла глаза и увидела андроида с его дурацким пультиком в руках, смотревшего внимательно и напряженно. Все, что ощущает она в тот или иной момент, Ной знал наверняка. Так к чему скрывать свои эмоции? Пусть этот кусок пластмассы, возомнивший себя светилом науки, видит, что ей нравится. Он уже дважды наблюдал, как ее трахают. Урод бесчувственный, не ведающий и капли чувственной страсти... Но зато какие у него неутомимые живые секс-машины! Эксперимент... Плевать... Просто трахаться, как сумасшедшая сука! Со всеми тварями в этом космическом зверинце. Да! Она не улетит от сюда. Она останется и познает всю прелесть внеземных удовольствий, сокрытых на «Архонте»...

Это был бред. Казалось, эти мысли крутятся не в ее голове, а в чьей то другой. Впрочем, так оно и было. Та другая, которая только фантазировала на тему экстремального секса, осталась в прошлом, а она настоящая, уже не раз оттраханная монстрами, превратилась в визжащую похотливую нимфоманку, безудержную в желании совокупляться даже с этим слюноротым инопланетным паразитом. Опьяненный этой страстью, девушка не хотела ничего, кроме одного – безумного, дикого, первобытного секса... нет, ТРАХА!

Смирившаяся с ролью сексуальной рабыни она с вызовом смотрела в пустые глаза синтетика, упивалась и гордилась своей распущенностью, своим женским естеством, так громко и уверенно звучащими в ее сознании. Плавными, медитативными движениями, словно в танце под музыку, слышимую одной лишь ей, этой обезумевшей от похоти сучке, она как могла расслабляла сфинктер, стараясь оказать гостеприимство твердому шлангу, пуская его до самых кишок, пока в эластичный ободок ее ануса не уперся рифленый пах Чужого. Да, он полностью внутри нее! Насадил как на вертел. Просто невероятно, что внутренности все это терпят. То, что это заслуга синтетика, Камилла даже не задумывалась, она была вся охвачена феерией невыносимого адского наслаждения, чтобы думать...

Сейчас... Вот сейчас она взорвется... и кусочки вопящего от сладострастия разума разлетятся со скоростью света.

Преисполненные порочной страсти блядские глаза подопытной, без стыда смотревшие на андроида, закатились в преддверии маленькой смерти. «Это безумие... безумие...»- издал робкий протест какой-то осколок ее прежнего рационального «Я». Но в следующий миг эта мысль была раздавлена новым напором блядских непристойностей...Они казались хороводом бесовских огней, нелепой фантасмагорией и в то же время наполняли ее какой то дикой нечеловеческой радостью...Придавали сил и уверенности...В центре этого хоровода крутилась она, с оттопыренной попкой прижатая к стенке страшной черной тварью, которая безжалостно нанизывала ее на большущий шланг. Анус, обильно смоченные смазкой, плотно облегал его, издавал хлюпающие звуки, а она буквально выла от неописуемого кайфа...

Эмоции и чувства смешались, преумножая друг друга, разлились в сознании огромным цветным пятном, и стало не разобрать четких оттенков страсти, ненависти, наслаждения, отвращения, стыда... До жути хотелось, чтобы эта пытка длилась вечно, но тело уже сотрясал мощный сладостный спазм, предзнаменующий бесспорно красочный, но преждевременный финал. Она стала еще бешеней извиваться на члене, бурно кончая в пароксизмах фантастического оргазма. Пока... разум не вспыхнул сверхновой звездой, которая, вскипев многоцветием красок, пройдясь ударной волной по плоти, стремительно сжалась до размера яркой точки, снова взорвавшейся ослепительным белым сиянием рождающейся Вселенной... Вселенной безумного упоительного наслаждения.

Все, что было потом, смешалось в ее угасающем сознании: пронзительный писк Чужого, призрачное мелькание космических сполохов и... крик, еле слышный. Что-то знакомое послышалось ей в голосе того, кто кричал. Эта была она, затягиваемая в воронку черной бездны...

* * *

Чужой не понимал, что происходит с самкой и усилил хватку, крепко удерживая на месте бесчувственное тело. В сознании двуногая или нет, она никуда не денется, пока он не закончит оплодотворение. Кончив раз, ксеноморфу требовалось больше времени, чтобы достичь цели. Он с бешенным рвением долбил и без того истерзанную хлюпающую плоть, оскалив пасть, заливая плечи, шею, грудь девушки потоками слюнных выделений, пока внезапно не остановился, замерев на мгновение, а затем разрядился фонтаном булькающей спермы. Около минуты он эякулировал, кончал снова и снова, чувствуя своими биосенсорами, как тугие струи семенной жидкостью заполняют каждую полость внутри этого мягкого теплого тела, пока живот подопытной не начал раздуваться, подобно шару.

Искусственные синапсы Ноя выдали беспокойную мысль при виде потерявшей сознание подопытной. Он обернулся на приборы и еще больше «встревожился» при виде нейрофизиологических показателей. Похоже пароксизмы эротических ощущений, вылившиеся в бурный продолжительный оргазм, вызвали абдоминальный, психосенсорный приступ. Синтетик, не мешкая заиграл пальцами на пульте, приводя в действие электрокортикостимуляцию медиальной части ядра таламуса в мозгу подопытной, от чего та... неожиданно пришла в себя. Создатель этой серии андроидов не дал им набор человеческих эмоций, но вложил достаточных знаний для восстановления жизнедеятельности организма и выведение его из состояния клинической смерти.

Словно вынырнув из воды, Камилла судорожно схватила ртом воздух, и как безумная, очумело завертела головой. Оргазм, заставивший ее пережить несколько минут в колоссальном напряжении душевных и физических сил, вырубивший на какое-то время сознание, отступал, затихая в вихрях остаточных конвульсий плоти. И тут же почувствовала клокочущую внутри себя жидкость, горячую, как магма, поднимающуюся к горлу, будто по жерлу вулкана. Едва держась на полусогнутых ногах, все еще прижимаемая сзади ксеноморфом, девушка стояла, опираясь дрожащими руками на прозрачную стену, пока ее не начали сотрясать рвотные позывы. Она уронила голову на грудь и ее вырвало, долго и мучительно, извергая из желудка литры густой смеси из блевотной жижи и спермы, которая залила ей живот, забрызгала стекло камеры. И только потом смутно ощутила, как из заднего прохода, словно из продырявленного пакета с молоком тоже бьет кончина монстра.

Пытаясь одновременно унять учащенное дыхание и сильное сердцебиение, Камилла медленно отходила от наваждений, захламивших е разум. Тело еще вздрагивало в конвульсиях, а в сознание наперебой стучались растерянность и смятение. Как так вышло? У нее был здоровенный член в заднице, без остановки закачивающий сперму. Тело должно быть настолько переполнилось инородным семенем, что та устремилась из кишок в желудок, а оттуда в горло. Кончив в анус монстр как бы одновременно эякулировал в рот.

Значит, оплодотворение закончилось... И вместе с ней пытка... Как же ей плохо!..

Ксеноморф медленно отступил, отчетливо ощущая эманацию яиц в утробе самки – все они были оплодотворены. Он это сделал. Уже очень скоро носитель произведет на свет много новых собратьев, которые будут увеличивать силу колонии. Была лишь одна проблема. Все они будут заперты в этом узком пространстве вместе с ним, и тела носителя не хватит для пищи. Надо так или иначе пробить ненавистные стены.

Неохотно ощущение реальности возвращалось к Камилле, пока она стояла, прислонившись к прозрачной стене. Казалось, что вся жизненная сила спалилась во время этой дикой и необузданной фантасмагории, этого порочного совокупления, заставившее впасть в такую эйфорию, что она позабыла все....С угасанием пожара блядской страсти, разум сам по себе начал обдумывать моральную сторону ситуации. Не было слов описать состояние. Ощущения стыда и позора были ничто по сравнением с чувством неправильности, которую она совершила, отдаваясь с наслаждением этой...мерзости...этой гнусной жуткой твари...Этой... Не хотелось верить, что это было на самом деле. Такое могло быть только в самом страшном кошмарном сне...

Она попробовала пошевелиться и оглушительная боль во всем теле сказала, что это не сон. Как и ее голое, только что изнасилованное тело. И скользкий от ксеноморфной спермы и блевотины пол.

Дрожащая рука девушки потянулась за спину, скользнула вниз, между ягодиц. И глаза ее округлились. Сказать, что попка имела плачевный вид, означало ничего не сказать. Она просто зияла открытым отверстием, разверзшимся вулканом, из которого выглядывала прямая кишка, формируя миленькую анальную розу. Пальцы легко провалились в нее. Там была очень тепло и мягко, в добавок липко от густого слоя мерзкой слизи. Пораженная девушка гладила нежные складки раздолбанной дырочки, которая ни как не хотела закрываться, хотя она напрягала попку, но ладошкой чувствовала, что диаметр по прежнему не меньше трех ее пальцев, даже в момент наибольшего напряжения. Воистину возможности человеческого организма безграничны. Кто то покоряет космос, кто то завоевывает кучу медалей в профессиональном спорте, ну а кто то зубами может даже тянуть за собой звездолет. Но достижения вышеперечисленных людей меркли перед испытанием выпавшей на долю ее бедной задницы, в которой сейчас гулял ветер. С ужасом Камилла подумала, что теперь при незначительной потуге она сможет нечаянно высрать свою кишку.

Но все же она была жива... жива...

Опираясь о стену, подопытная все же смогла твердо стать на ноги. Из незакрывающейся девичьей попы хлынула новая порция спермы, ручейком полившись по ногам.

Камилла еще только оправлялась от невероятного испытания, а в гаджете активировалась контролирующая функция, заставляя выпрямится. Боль сразу притупилась под воздействием очередной дозы впрыснутых стимуляторов. Словно желая еще раз убедиться, что это не было сном, девушка оглянулась, и увидела ксеноморфа, черной уродливой кляксой вжавшегося в угол камеры. Теперь, когда все закончилось, она была уже не той перепуганной до смерти жертвой, и если сейчас была готова лишиться чувств, то только от осознание того, что эта тварь с ней сделала.

Хотя она была слишком измучена, чтобы мыслить четко, ее снедало беспокойство - что будет дальше. Ее разум не выдержит еще одного подобного испытания. Она попросту сойдет с ума. Подумала и про яйца. Вылупятся ли они внутри нее? Съедят ли новорожденные твари ее изнутри или потом, когда появятся на свет? Было множество вопросов и неясностей. Будет вообще чудо, что она сумеет выбраться из этого жуткого звездолета живой.

Ксеноморф с удовлетворением наблюдал, как человеческая самка покидает его камеру. Клыкастому созданию было неизвестно, где носитель найдет приют для того, чтобы родить потомство, но ему хотелось надеяться, что «малыши» сумеют найти пропитание, а главное свободу. В отличие от него.

Походкой, мало чем отличающейся от движения андроида, следовавшего рядом, Камилла покинула отсек. Внешне казалось, что испытание никак не отразилось на ней, если не считать восковое лицо с отсутствующим взглядом, струящуюся по бедрам кровь и подтеки слизи, покрывавшие глянцевой пленкой тело с ног до головы, но изнутри девушка чувствовала себя так, будто из камеры вылезала на карачках.

* * *

Если синтетик мог поведать подопытной много чего любопытного из области науки, то Крошка-пиранья, урожденная сеньорита Камилла Долорес Ла Вега Хуанита эль Васкес Эсмеральда де Ла Фуэнтес, в свою очередь могла рассказать Ною, что обычно делают у нее дома, в Колумбии с теми, кто покусился на честь беззащитной девушки. Особенно в такой немыслимо-извращенной и отталкивающей форме, не снившейся никакому, даже самому отъявленному негодяю и поддонку. Возможно, Ноя, как специалиста, заинтересовали бы анатомические подробности некоторых экзекуций, но вряд ли перспектива отрывания конечностей вызвала дрожь в его суставах. Колумбия находилась в десятках световых лет от «Архонта», вдобавок в программных файлах андроида не имелось ячейки для рабдофобии[1], равно как и развитого эмоционально-мимического блока, способного вызвать признание вины, пробуждая страх наказания. Прагматик и ученый, сидящие в нем, сказали бы, что эти чувства нерациональны и свое время не мешали исследовательской группе «Архонта», проводить нечеловеческие опыты, к тому же одобренные вышестоящими инстанциями на Земле. Но что-то ему подсказывало, что после эмоциональной и физической перегрузки в процессе контакта с ксеноморфом, у подопытной может обостриться мышление, направленное на усугубление отрицательных эмоций. Ной уже обратил внимание на проявление враждебности землянки по отношению к себе – любые его действия, особенно связанные с экспериментом, она воспринимала гиперболизировано. Немой язык человеческой мимики и жестов был частично заложен в его личной программе, а общаясь с людьми, синтетик невольно расширял банк данных, накапливая и расширяя знания о природе людей. Да, он прекрасно понимал, что легко справится с этой девушкой, если та попытается освободиться, но какая-то часть его биоэлектронного разума выдавала крайне противоречивую информацию. Где-то на периферии искусственного интеллекта мелькнула искорка ощущения, никогда доселе им не испытанного, – ощущения обеспокоенности по поводу возможности принятия подопытной действий, непредусмотренных его программой. И хотя Ной отличался логичностью мышления, он понимал, что не в состоянии предвидеть все. Одно было ясно – землянка попытается при первой возможности саботировать эксперимент. Она уже выразила свое стремление к этому, пусть и в завуалированной форме. Следовательно, необходимо принять дополнительные меры предосторожности.

[1] Страх наказания (прим. авт.)

С другой стороны, эта проблема относилась к категории гипотетических дальних перспектив. Он обязательно найдет решение, когда эксперимент закончится. Сейчас важнее было не прерываться на абстрактные размышления и заняться анализом результатов оплодотворения зародышей ксеноморфов. Поэтому Ной приказал телу Камилле двигаться в отсек с гидрогенной диагностической капсулой, в которой ее ждали новые медико-биологические процедуры.

Он чуть отстал от нее, задержавшись у приборной консоли рядом с камерой. Невозмутимо посмотрев на черного хищника, Ной что-то нажал на панели, и в помещении, где сидело существо, начало понижаться атмосферное давление. Ксеноморф, издав злобное сопение, откровенно забеспокоился. Завертел головой, несколько раз царапнул когтями стекло, завозил хвостом по полу, а затем, зашатавшись, как пьяный, рухнул на пол. Еще некоторое время дергались конечности и сжималась-разжималась когтистая «ладонь» Чужого, но вскоре, когда давление в камере достигло минимальной отметки, зверь полностью лишился сознания, погрузившись в анабиоз. Наверное Ною следовало сказать «спокойной ночи» или что-то в этом роде, но синтетик молча побрел прочь, видимо считая излишним проявление вежливости по отношению к этому существу. Его мысли всецело занимала подопытная.

На лице девушки внешне не отражались никакие эмоции, глаза смотрели почти безразлично, но все же в них можно было уловить оттенки страха и ненависти. С покорностью марионетки она шагала туда, куда топали ее босые ноги. И оставалась такой же безучастной, даже когда сверху опустился прозрачный колпак, изолировавший от ее от остальной части камеры. Андроид ожидал бурное проявление эмоций, поток непонятных изречений, которыми сопровождался предыдущий сеанс диагностических процедур, но Камилла молчала. Лишь молча сверлила его взглядом, не предвещавшим ничего хорошего для синтетического человека. Ной вновь ощутил искорку обеспокоенности в синапсах искусственного мозга, и чтобы больше не видеть этот взгляд, вносящий сумятицу в безупречную работу его интеллекта, отключил сознание Камиллы.

Потом заставил себя сконцентрироваться на работе. Бегло окинув взором показания всех приборов и израненное тело внутри капсулы, он понял, что на этот раз ее гораздо больше. Если он хотя бы чуточку был человеком или имел в программе склонность имитировать жесты людей, то сейчас непременно вздохнул бы и озадачено почесал макушку.

* * *

Камилла застонала и инстинктивно сжалась в комочек, словно пытаясь спрятаться от опасности и вдруг поняла, что уже не спит, что сознание вернулось. Она попыталась вспомнить, когда именно вырубилась, но так и не смогла. Хотя, сном это было назвать сложно. Скорее полет в беспросветной тьме, не давший и грамма отдыха. Голова болела неимоверно. Попытка открыть глаза сделала ситуацию еще хуже. Боль тугими комками пульсировала в висках, мешая адекватно воспринимать реальность, и девушка невольно вспомнила тот день, когда при аварийной посадке шаттла во время одной из спасательных операций ее чуть не размазало по переборке. Тогда у нее было похожее состояние. Она глубоко вздохнула и попыталась расслабиться, попутно ощупывая руками окружающее пространство. Холодная пластиковая поверхность какой-то плоскости, на которой лежало ее голове тело вызвали тревожные ассоциации.

Сознание немного прояснилось, и Камилла попыталась вновь открыть глаза. С третьей попытки это получилось. Она увидела, что лежит на медицинском столе в центре овального помещения с высоким металлическим потолком и прозрачными стенами. И тут же нахлынул шквал воспоминаний, заставивший пережить весь тот ужас, который выпал на ее долю в течении последнего времени. Эксперимент... Совокупления с жуткими мерзкими тварями... Она на «Архонте».... Под управлением бездушного и тупого... Камилла тревожно огляделась.... андроида.

Но искусственного человека, ее тюремщика нигде не было. И это было странно. Но тут она обнаружила еще две более странные вещи. Гаджета на спине тоже не было, а стальная дверь камеры распахнута настежь!

Не веря своим глазам, девушка еще раз огляделась, после чего ее глаза как магнитом приклеились к выходу. Все еще сомневаясь в том, что это не какой-то фокус, который проделывают с ней ее органы чувств, она опустила ноги на холодный пол и осторожно подошла к открытому люку.

Сердце бешено колотилось, предвкушая неприятности. Куда бежать? Как не столкнуться с Ноем? Что делать в первую очередь? Поискать одежду и оружие? Или?.. Нет, нужно просто линять отсюда. При чем не мешкая. Потом найти относительно безопасное место и подумать, как поступить. Мысленно призвав Мадонну, Камилла выбежала наружу, юркнула в какой-то боковой коридор, ведущий в противоположную от лаборатории сторону. Бежать было очень неудобно, так как рифленое покрытие пола постоянно впивалось в ступни и замедляло движение, но выбора не было.

Длинный коридор заканчивался лестницей, ведущей наверх. Выбора особо не было, так что девушка начала подниматься, то и дело прислушиваясь к тому, что творилось вокруг. Она с трудом верила, что убежать получилось так легко, поэтому каждую секунду ждала подвоха. И он не заставил себя ждать. Бесконечная, по мнению беглянки, лестница окончилась под самым потолком. С одной стороны продолжался длинный коридор, ведущий в неизвестность, а с другой стороны обнаружился массивный люк, из-под которой пробивался свет. Выход в следующий отсек?

Прислушиваясь к каждому шороху, Камилла коснулась клавиши на панели управления. К ее удивлению зашипел пневматический замок, створки дверей скользнули в сторону, впуская ее в помещение.

Она молча осмотрелась, и ее зрачки постепенно расширялись, свидетельствуя о том, что она видит что-то пугающее.

– Какого черта? Что это за хренотень такая?

Камилла услышала свой голос, словно через толщу воды. Все вопросы и эмоции отошли на второй план. Остался только страх. Липкий, всепоглощающий страх, постепенно обволакивающий сознание. И вызывала его это непонятное отталкивающее зрелище. Со всех сторон – слева, справа, сверху, снизу спадали, переплетаясь, скрещиваясь, заходя одно за другое какие-то морщинистые матово-белые отростки, толстые и тонкие, свивающиеся в кольца и прямые, изогнутые безвольно и напряженно торчащие. Некоторые отростки и кольца чуть подрагивали. Особо толстые вздымались и опускались почти незаметно, словно дышали. Нельзя было без содрогания смотреть на эту мешанину морщинистых то ли щупальцев, то ли хоботов, то ли чьих-то отростков.

Дрожа всем телом, словно лист под порывами ветра, Камилла заставила себя пойти вперед, осторожно переступая ногами, стараясь опускать ступни подальше от отростков-щупальцев, в прогалы между ними. Ей казалось, одно неосмотрительное движение, случайное касание всей этой гадости – и она оживет, сдавит ее в своих тисках, не даст ей пробраться, чтобы найти спасительный выход... Но пока все шло удачно, ей удавалось проскальзывать через самые опасные места, она пробиралась буквально на цыпочках, не дыша.

Девушка остановилась, решив еще раз осмотреться. Потолка видно не было, все терялось в белых морщинистых извивах, изгибах. Стены просматривались очень плохо, но все же видны были стальные покрытия, крохотные лампочки, мигающие тусклым светом, рассыпанные по внутренней поверхности стены, казалось бы, в полнейшем беспорядке. Помещение было большим как спортзал и имело овальную форму. И всюду – причудливое переплетение, завитушки из щупалец, отростков...

Вдруг она почувствовала, как по левой ноге что-то ползет, будто большая улитка стремительно поднимается вверх по голой коже. Вскрикнув, Камилла посмотрела вниз и ее лицо перекосило от ужаса. Одно из белесых, пульсирующих щупалец пыталось опутать ее ногу. Резко отпрыгнув назад, она задергалась и инстинктивно попыталась сбросить с себя эту червеобразную холодную мерзость. К удивлению, отросток отцепился достаточно легко. Сочно шмякнув при падении, лениво отполз куда-то в сторону, исчезнув в переплетении такой же гадости.

Чувствуя как напряглись все ее мускулы Камилла чертыхнулась и решила, что здесь прохода ей не найти. Она медленно стала разворачиваться и тут в поле зрения попало то, что едва не стоило ей потери рассудка. Резко расширившиеся зрачки, раскрытый в безмолвном крике рот стали ее реакцией на это зрелище. Около десятка обнаженных женских тел висели в воздухе. Точнее висели в почти совершенно прозрачной сети, которую Камилла поначалу и не заметила, висели на сложной системе переплетающихся гибких шлангов, трубочек и прочих непонятных приспособлениях. Но самым нелепым, нереально-жутким и омерзительным было то, что к каждому телу прилагались длинные, пульсирующие полупрозрачные отростки, похожие на уродливые шланги-катетеры, и не просто прилагались, они выходили из промежностей – влагалища и заднего прохода. Выходили и тянулись, переплетаясь и подрагивая, как сонм отвратительных змееподобных тварей, куда то в зеленовато-мутную стену. Почти теряя сознание, чувствуя как к горлу подступает тошнота, Камилла вдруг поняла, что никакая это не стена, а толстенное стекло огромного аквариума-резервуара, заполненного болотного цвета жидкостью. Она даже вспомнила большой аквариум в отсеке релаксации на «Немезиде», корабле, казавшимся сейчас недосягаемой мечтой, вспомнила его чистую прозрачную воду, свирепых обитателей пираний, с которыми ее шутливо сравнивали друзья и коллеги. Но здесь все было по-другому – вода, если это была вода, мутная, как из прогнившего столетнего болота. А в ней плавали какие-то бесцветные, полупрозрачные, похожие на головастиков-мутантов тельца. Они резвились в самом беспорядочной, броуновском движении. Концы катетеров, проходившие сквозь черные упругие кольца внутрь аквариума, лежали на самом дне, из их отверстия при каждом содрогании голых женских тел вырывались махонькие, почти не различимые существа.

Еще немного, и Камиллу вывернуло наизнанку, она не выдержала бы – висящие женщины и то, что с ними проделывалось, произвело на нее впечатление более жуткое, чем все виденные ужасы на «Архонте». Она потрогала свой выпуклый живот, в котором зрели зачатки иной жизни. Значит, не только она одна на борту этого корабля, над кем проводят опыты. Эти женщины такие же подопытные.

И тут, словно материализовавшись из воздуха, появился Ной. Девушка даже не поняла, откуда он взялся. Может его скрывали клубки переплетенных щупальцев или он находился по другую сторону аквариума. Андроид был все в том же безлико-сером одеянии, та же маска бесконечного спокойствия и пустые, не выражающие ни мысли, ни чувства глаза зомби. Медленно, словно на шарнирах, его голова повернулась в сторону Камиллы. Секунду она стояла под прицелом его немигающим взглядом, потом услышала, как синтетик механических голосом произнес:

– Обнаружено несанкционированное проникновение. Неавторизованная гуманоидная форма жизни внутри периметра.

Камилла в ужасе попятилась от синтетика. Вскрикнула и почувствовала, как ноги сами понесли ее прочь из этого жуткого места, обители кошмара, где безусловно проводились какие-то чудовищные эксперименты над живыми людьми. И всем этим дьявольским делом руководил проклятый, ублюдочный кусок пластика с невинным библейским имечком. Девушка спиной буквально ощущала неподвижный взгляд искусственных глаз, держащих ее на прицеле. Она летела, развивая спринтерскую скорость, расталкивая на бегу лианы мерзких отростков, пока не выпорхнула через открытый люк. Слава богу, что он все еще открыт. Не глядя, ударила по клавиши на панели и продолжала бежать, с удовлетворением услышав позади себя звук сработавшей пневматической система, означавший закрытие люка. Перепрыгивая сразу несколько ступенек, как вихрь слетела с лестницы и сжав зубы, понеслась по бесконечному коридору, ощущая босыми ногами холод жесткого и отчего-то влажного металлического пола.

Через какое то время остановилась, чтобы прислушаться и перевести дух. И только потом заметила свешивающиеся со стен и потолка образования серо-зеленоватого цвета, имевшие несомненно органическое происхождение. Пол коридора усеивали непонятные бесформенные сгустки, походившие на застывший клей и отвратительно чавкающие под ногами. И вообще проход казался огромной кишкой какого-то невероятно крупного издохшего животного из-за рубчатых выступов серой массы, сплошь покрывавшей стены.

– Твою мать, что за гадость? - задалась она законным и, пожалуй, риторическим вопросом.

Потом, присмотревшись заметила еще детали – на поверхности стен и пола виднелись черные отметины, не оставлявшие никакого сомнения в их происхождении, – свидетельство, что здесь кто-то палил из огнестрельного оружия. В добавок ко всему тянуло тяжелым, застоявшимся запахом разложения, не сравнимым ни с каким известным человеку.

Внезапно ее что-то подхватило, с силой оторвало от пола, сжало стальными клешнями и понесло, скрутив в какой-то тугой комок плоти. Камилла сумела увидеть лишь смутную тень и длинный хвост, бичом хлестнувший воздух в метре от нее. Она закричала, пыталась разжать тиски, трепыхалась как нанизанный на крючок беспомощный червяк, но все было тщетно. Перед глазами все завертелось, запрыгало, как в безумном калейдоскопе.

Потом также неожиданно клещи разжались, девушка с шумом втянула в легкие воздух и ошалела завертела головой, не понимая, что с ней и где она находится. Обнаружила себя стоявшей или, по крайней мере, находившейся в вертикальном положении. Но когда попыталась сдвинуться с места, выяснилось, что она фактически к нему прикована. Студенистое вещество плотным коконом обтягивало почти все ее тело непроницаемой оболочкой. Свободной оставалась только правая рука. Она попыталась порвать кокон, но тщетно. Поверхность была тверда как мрамор.

Напрягая глаза в полутьме, девушка попыталась рассмотреть помещение, в котором очутилась. Прямо перед ней стояла стена с леденящими душу инкрустациями. Ее бугристая поверхность была вылеплена какой-то нечеловеческой рукой, как бы создававшей свою чудовищную версию «Врат Ада» Родена. Она смогла различить лишь часть отталкивающих деталей жуткой терракотовой фрески, когда неясная угловатая тень бесшумно возникла перед ней.

Это был Чужой.

И он был не один. Похолодев от ледяного ужаса Камилла увидела как...оживают стены и потолки. Биомеханические пальцы выпускают когти, способные на клочки рвать самую крепкую сталь. Липкие слюнявые челюсти, приходят в движение, утробным шипением возвещая о пробуждении их обладателей.

Одно из жутких созданий, оскалившись, тянулось к ней. Разверзлась клыкастая пасть, из бездонной страшной глотки дохнуло таким смрадом, что Камиллу чуть не вырвало. Чужой медленно приблизил свою безглазую бананоподобную голову и почти в лицо просипел:

– Ш-ш-ш-л-ю-у-у-у-х-а-а.

Несмотря на панический ужас, девушка с удивлением отметила, что ксеноморфы, оказываются, могут воспроизводить человеческую речь.

Как завороженная Камилла смотрела на черную бестию, стоявшую над ней. Потом увидела, что из нижней части существа выдвигается, подергиваясь и извиваясь черный лоснящийся отросток. Не долго думая Чужой вонзил свое членище в кокон, с хрустом пробил и стал елозить им между ног полуживой от страха жертвы. Камилла дико завопила от боли, когда большая как кулак головка, грубо сминая нежную плоть половых губок, вторглась во влагалище. И тут накатила такая выворачивающая наизнанку резь, будто тело всадили раскаленный прут. Сквозь влажную пелену в глазах, она увидела, как по черному хоботу, разрывающим влагалище, бегут какие-то вздрагивающие комочки, достигают место соприкосновения с ее промежностью и исчезают там. Когда первый из них добрался до ее лона, поступательное движение «агрегата» существа резко прекратилось. Новая порция режущей дикой боли, и тугие сгустки один за другим с силой загнались в матку, «надув» живот землянки до состояния шара. Он был готов вот-вот лопнуть...

Вдруг краем зрения девушка заметила еще одно движение. Чья-то тень возникла за спиной насилующего ее монстра. Яркая вспышка озарила помещение и до Камиллы донесся полный гнева, дрожащий голос неизвестной женщины:

– А ну, отойди от нее, мерзкая тварь!!!

Чужой резким движением повернулся на источник звука, уродливая пульсирующая поршень с противным чавканьем выскользнул из бедного лона подопытной. Хищник злобно зашипел и выпрямился во весь рост.

Сквозь кровавый туман Камилла увидела свою спасительницу. Темноволосая женщина с большими карими глазами, в которых играл огонь праведного гнева, и плотно сжатыми губами. В руках у нее было какое-то массивное и странное оружие – соединенные вместе огнемет и импульсная винтовка устаревшего образца. Она была в темно-голубой, выцветшей форме американского коммерческого космофлота, которую не носили уже лет двести. На вышитой цветной капроновой нитью грудной нашивке читалось имя: «Ellen Ripley». Одной рукой женщина сжимала свое громоздкое, похожее на сиамских близнецов оружие, другой – придерживала маленькую девочку, повисшую на ее шее.

Черные хищники все разом зашевелились, как стая демонов в аду, пронзительно зашипели, и бросились было на женщину с ребенком, но поток яркого испепеляющего пламени обрушился на них. В сплошном, бушующем море огня черные угловатые фигуры вспыхивали, как спички, корчились, дико визжа от боли.

Языки пламени лизали кокон, в который была заключена Камилла, стекловидный материал начал таять и растекаться, словно прозрачный леденец. Адский жар подступал все ближе к намертво скованной жертве. Девушка рванулась, напрягаясь что есть мочи, но не сдвинулась с места. Отвратительный запах горелого распространился вокруг.

Это был ее конец.

Камилла уже охваченная огнем, обезумев от болевого эффекта нашла в себе остатки сил и воздуха в легких, чтобы исторгнуть последний предсмертный крик. И...

...вдруг резко проснулась, с горловым стоном выпрямившись, на кровати. Руки судорожно вжимались в грудь. Она тяжело, болезненно дышала. Хриплым, дрожащим голосом, полным пережитого кошмара, и слез, выдохнула сама не понимая что:

– Боже мой...Рипли...Эллен Рипли... Она тоже здесь, на «Архонте»...

Потом сделав особенно глубокий вдох, оглядела помутненными глазами помещение медицинского отсека, в котором лежала, и бессильно уронила голову на грудь, осознав наконец, что все эти жуткие образы, виденные как наяву, остались по ту сторону грани, отделяющую сон от реальности...

Черт, кажется она уже потихоньку сходит с ума...