Столичный сорокадвухлетний бизнесмен Виктор Викторович обожал принимать женщин в джакузи. Под словом «принимать» он подразумевал и бокал шампанского в тёпленькой водичке, и гроздь винограда на подносе, и намыливание розового тела губкой, и сексуальный акт — венец прелюдии, как назвал его эстет Виктор, .

После двух-трех тостов, когда хмель начинал кружить бесшабашную головку гостьи, радушный хозяин изящным движением приглашал даму «поскакать на своём жезле», что та и делала с большим удовольствием, визжа, выгибаясь и испытывая жгучее наслаждение.

Из невидимых колонок всегда лилась приятная расслабляющая музыка, шампусик будоражил кровь, и казалось, что вот такая райская жизнь была всегда и еще долго будет продолжаться. С пузырьками джакузи, холодным «напитком богов», яростными и сладкими телодвижениями и неистовыми вспышками наслаждения.

Но такое в жизни Виктора началось сравнительно недавно: пару лет назад. Именно тогда произошло два важных события: во-первых, он развёлся, освободившись от пут, истерик и притязаний супруги Галочки. Он прожил с ней пять лет, но крови она попортила ему лет на двадцать. Особенно доставали Виктора её измены.

— Чего тебе не хватает? — постоянно кричал Виктор своей жене.

— Мне нужны новые впечатления! —томно отвечала негодница и вновь бралась за своё.

— У меня рога такие, что в квартире хожу, нагибаясь! — мрачно шутил несчастный муж в разговорах с приятелями.

Второе событие было без отрицательных эмоций: его фирма «раскрутилась» и стала приносить весьма ощутимый доход. Впервые наш герой стал получать больше, чем мог потратить.

Галочка, как могла, портила ему жизнь мелкими претензиями, требованиями содержать её, но разворотливый бизнесмен купил себе квартиру, обставил её итальянской мебелью, а бывшей жене подарил старую трёхкомнатку, взяв с неё подписку, что более она к нему не имеет претензий.

После этого акта бывшая половинка окончательно отвязалась от него, и у Виктора возникло чувство вновь обретенной сладкой свободы.

«Положенное количество ошибок юности я уже совершил», — думал он. — Пришло время пожить чисто для себя, в своё удовольствие: приобщиться к сексуальным утехам, попутешествовать, повидать мир во всей его красе и себя этому миру продемонстрировать».

А демонстрировать было что. Виктор стал посещать тренажерный зал, скинул лишние килограммы, улучшил рельеф своих мышц, приосанился, приободрился, обновил гардероб, купил иномарку, приобрел блеск в глазах и открыл для себя прелесть новых женщин, стараясь более одного раза с одной и той же дамой не встречаться.

Знакомился он с ними, как правило, на улице, в кафе, в барах, а иногда прибегал к услугам «девочек по вызову», пользуясь базой данных своего старого приятеля Славика, холостяка и отчаянного бабника.

Славик звонил ему и обычно говорил:

— Слушай, старичок, я тут такую шатеночку на днях отымел. Персик! Восемнадцать лет. Нежная, страстная, благодарная. Не очень болтливая, потому что ротик постоянно занят. Не поверишь — она обожает делать минетик. Буквально тащится, когда сосёт И кстати предпочитает, чтобы кончали только в ротик... Убойная спермоглоточка! А в сексе — ну просто тайфун, ураган, торнадо! Обнимет тебя ножками, пальчиками на спинке твоей наигрывает, как на рояле, и сладко стонет при этом. Мечта, а не девочка! Ну как, Витюня, — свести тебя с ней?

От такой инормашки у Виктора всегда темнело в глазах и перехватывало дыхание. Без лишних раздумий, он хватал записную книжку и дрожащей рукой записывал номер телефона, и этим же вечером принимал у себя шалунью, с радостью убеждаясь, что Славик не врёт. Всё так и есть: и минет, и стоны, и пальчики, и слова благодарности. Чинно, нежно, благородно.

Щедро расплатившись за услуги и отправив грешницу восвояси, Виктор любил порассуждать наедине с собой о порочной и истеричной женской натуре.

Не случайно в его библиотеке появились занятные книги на эту тему: «Женщина. Преступница и проститутка» Амброзо и Ферреро, «Проклятая стерва» Ферручи и даже «Эта покорная тварь» Гитина.

Особо понравившиеся выражения он фиксировал в записной книжке: «Женщина — это увечный от природы, изуродованный мужчина» (Аристотель); «Разврат королевы отличается от разврата скотницы только лишь тканью простыней» (Маргарита Навррская); «Общение с женщиной требует битья и помыкания ею» (Макиавелли).

Иногда в компании наш герой любил блеснуть той или иной цитатой, подчёркивающей вздорную и порочную сущность сладострастных дамочек.

В своей фирме прекрасный пол не терпел, считая, что «это разлагает», и даже секретарём у него был приятной наружности молодой человек.

С Ольгой, сыгравшей роковую роль в жизни Виктора, также познакомил Славик.

— Слушай, Витюня, тут... это, короче, появилась такая пальма в одном бордельчике! — однажды сообщил он. — Брюнеточка. В постели — буря, тайфун, цунами. Шпилится безотказно во все щелки. Внешность настоящей модели. Плюс интеллект. Знает два иностранных языка. Любит «бабосики», и, само собой, секс. Правда, сразу тебе скажу, есть один существенный недостаток: стервозна до ужаса! Короче, редкостная сука. Но это даже добавляет чего-то остренького к её прекрасному телу и жаркому темпераменту. Хочешь сведу с ней?

Новая дама Виктору очень понравилась: она полностью укладывалась в формулу, выведенную им за последние годы: «Все женщины — продажные твари. Весь вопрос в цене».

— За одну и миллион не жалко, — с циничной усмешкой рассуждал Виктор. — А другой и полтинника много.

Олечка требовала много, но за зеленые бумажки действительно доставляла такое блаженство, что и денег становилось не жалко. Если что-то было не по ней, могла и скандальчик не хилый закатить: с битьем посуды, матом и криками. Но это даже было забавно: отвык за время холостяцкой жизни Виктор от скандалов и разборок.

В первый же вечер девушка рассказала свою историю. Получив диплом филолога, помыкалась в поисках работы да и наткнулась на Веронику, «мамочку» небольшого, но элитного борделя.

— С твоими данными, дурёха, — сказала «мама Вера» новой знакомой, — можно такие «бабки» рубить. Мужики будут на тебя западать сотнями. И тут не зевай — только успевай с них «кожу снимать». Ты ваще любишь трахаться? — вдруг напрямки спросила Вероника.

— Трахаться? Ну конечно же люблю, — не моргнув глазом, призналась Ольга.

— Чистосердечное признание освобождает от мук совести, — пошутила хозяйка и предложила: — Хочешь работать у меня?

Внимательно выслушав условия, предлагаемые «мамочкой», Оля согласилась. И не пожалела. Испытательный срок прошла на «отлично». Клиенты у Вероники водились солидные и не жмотистые. Одних чаевых у начинающей путаны набегало до пяти соток бачков в месяц. Да и «мамочка» платила щедро, не скупилась. Принимала клиентов Оля на специально снятой для этих дел квартире, а иногда выезжала и на дом к клиенту

Виктору гетерка продемонстрировала весь свой творческий арсенал: и стриптиз под ритмичную страстную музыку, и эротический массаж, и такие позы, что Виктор только восторженно щёлкал языком. Никаких сантиментов Оля не позволяла, но работала самозабвенно и с отдачей.

Насладившись девушкой и отправив её, Виктор потянулся к томику Ломброзо, открыл его и прочёл: «А что отличает женщину от имеющей три пасти Сциллы? Разве не ищет она третьего любовника, после того как двух задавила?»

«Как точно сказано, — с удивлением подметил Виктор. — Ведь она же, эта блядёнка Оля, сама сказала, что я сегодня у неё третий по счету клиент. Получается, двух она за день уже задавила своей страстью... Оприходовала».

Он сладко потянулся, вспоминая, как еще полчаса назад она качалась, сидя на нём, как какой-то экзотический шаман.

И дырочка у неё была плотная, узенькая, чувствительная. «Есть же такие сучёнки, что хоть не вынимай из них хуй!» — усмехнулся Виктор и стал готовиться ко сну.

* * *

Прошла неделя, и его снова потянуло к Олечке.

«Что это со мной? — вопрошал он себя. — Ведь она же продажная тварь, подстилка одноразовая! »

Но, вопреки логике и здравому смыслу, он звонил Веронике и снова заказывал злодейку. Она приходила, небрежно запихивала доллары в сумочку и начинала свой «ритуал».

Много раз наш герой зарекался: «Всё — баста. Этот раз — последний!» Но, как наркоман, сидящий на игле, раз за разом всаживал в податливые жаркие дырочки Оли свой неутомимый болт. И никак не мог насладиться сучкой.

Постепенно девушка стала его постоянной дамой для утех. Приходила обычно по субботам. По её выражению, «снимала кассу» и трахалась с ним. Истово и исступленно. Давая мужчине невиданное наслаждение и сама получая его.

«Затянула сучка! Ох и затянула!» — констатировал Виктор, но ничего поделать с собой не мог. Представлял её милое личико, искажённое страстью, вспоминал остренькие прыгающие грудки, упругий животик, плавно переходящий в чёрный вихрастый мысок и жаркую влажную писечку, скрывающуюся между длинных, стройных ножек и доставляющую атомную дозу блаженства... и рука сама тянулась к телефону.

* * *

В тот роковой вечер наш герой был раздосадован и очень зол. Три дня назад сорвался очень выгодный контракт с иностранными партнёрами, и фирма потеряла солидный куш. А на следующий день ещё и налоговая наехала, начала глобальный «шмон». Словом, сплошное мозгоёбство.

— Всё одно к одному! — сказал он вслух и от души матюгнулся.

И пришедшая Олечка не принесла облегчения. Словно шлея ей под хвост попала. Они, правда, трахнулись, как обычно, но как-то скомкано, без особой страсти. Член был какой-то вялый, сердце покалывало. Виктор быстро кончил, отвалился, а неудовлетворенная стервозница все пыталась поднять его петушка, но безуспешно. В раздражении она нервно закурила.

А минут через десять завелась с пол-оборота и стала прессовать своего любовника. Дескать и такой ты, и сякой. И жадный, и старый. И в постели хреновый. Крича, она все больше распалялась.

Мужчина пробовал её увещевать, успокаивать. Даже слегка «съездил по мордасам». Но девушка не унималась. В ход пошёл старинный сервиз, недавно купленный им на аукционе за огромные «бабки».

— Ах ты мразь! — бешено вскинулся он, когда метко брошенная тарелка разбила ему бровь.

Не помня себя от злости, Виктор бросился на девушку, повалил. Она яростно сопротивлялась и проявила недюжинную силу, но он прижал её коленом к полу.

Вся горечь последних дней и предыдущих лет превратилась в горячий комок бешеной, ослепляющей ярости, желания крушить, бить, ломать и доставлять боль...

...Ему показалось, что он только слегка сдавил горло этой оборзевшей сучке, только слегка... Просто, чтобы замолчала, заткнулась.... Но девушка вдруг дернулась, её прелестная головка безвольно откинулась, и в углах губ выступила пена.

«Твою мать! Надо же — угробил... Придушил на смерть», — не помня себя от ужаса, подумал Виктор, запахивая свой уникальный халат с пуговицами-колокольчиками, купленный им в антикварной лавчонке за приличную сумму.

Потом осушил бокал с приличной дозой виски, немного успокоился.

Дальше действовал четко и обдуманно. Затащил тело в ванную и тщательно обмыл, потом напялили на остывающий труп грешницы её одежду. Поздно ночью упаковал в большой пластиковый пакет для мусора, запихнул в багажник и рванул за город. Бездыханное тело выгрузил в лесополосе, подальше от трассы. Вернувшись домой, крепко, почти до беспамятства «нахрюкался», чего не делал очень давно.

И надо было такому случиться — какие-то грибники через неделю обнаружили труп.

...Следствие вышло на Виктора довольно оперативно.

Он было отрицал все, но его сгубила мелочь, ничтожная пустяковина — пуговица! Одна дурацкая пуговица с его халата. Вырванная Олечкой во время борьбы, она так и осталась у неё в крепко сжатом кулачке, и оказалась для сыскарей МУРа сущим даром небесным.

В ходе обыска без труда нашелся и халат. К нему приложили пуговицу. Вот тут-то Виктор и понял, что попался и горько пожалел о своей невнимательности, когда возился с трупом. Если бы он не торопился... Если бы он действовал спокойно и хладнокровно... Тщательно осмотрел бы тело...

Приговор суда убийца принял со слезами. Хотя много лет уже не плакал...