Что в первую очередь делает любой человек, проснувшись рано утром? Не знаю кто как, а я толком не потянувшись срываюсь с мягкой постели и скачками несусь в туалет. Оказалось не один я такой нетерпеливый. Томка, едва успев схватить халат и набросить его на плечи, создавая видимость стыдливости, тоже рванула туда же, куда нацелился я. Стыдливость. Как же. Ночью спала голышом и не стеснялась. А уж что вытворяла в постели, то при всей фантазии стыдливостью назвать нельзя. Простыни до сих пор комом, хотя пару раз точно расправляли, вставая с кровати. Ну да и сам тоже не особо стыдился, имея Тамару раком, пока она, наклонившись, расправляла постель.

Успела, манда ненасытная, первой занять толчок. Уселась будто императрица на троне и посоветовала мне пописать в раковину.

— Ты достанешь, а мне туда жопу не задрать. Ссы и не возникай.

Хозяйке виднее, куда определить гостя. Пописал. Да где там пописал. Такое впечатление, что внутри меня скопилось огромное количество воды и она наконец прорвала плотину. Ха, а Томка ничем не лучше. Аж глаза выпучила от натуги. Вот натерпелись.

Раз уж всё одно воду проливать, смывая то, чем испражнялся в раковину, то почему и не помыть конец, тем более, что ночью вставать и куда-то идти подмываться было в лом. Справился со всеми этими делами, к Томе подошёл.

— Долго сидеть будешь? Или ты какаешь?

— Дурак! Пописала и такое состояние лёгкости, расслабленности, что вставать не хочу. Так бы и сидела.

— Ну и сиди. Кто мешает или гонит?

— Никто. Так всё равно когда-то вставать надо. Жопу помыть, завтрак приготовить, собираться на работу. Ты сегодня куда пойдёшь?

— Ну да. Надо успеть с утра кое-что порешать. А что?

— Если рано придёшь, приготовь чего-нибудь из еды. В холодильнике продукты есть. А если что ещё надо, деньги возьми, по дороге купишь.

— Лады. Ну так встаёшь или помочь?

— Помоги. - Тётка засмеялась. - Таскала тебя, засранца маленького, теперь твоя очередь.

Зря я к ней подошёл. Кто же знал, что женщина может быть настолько ненасытной.

Тётка сдёрнула с меня трусы. Посмотрела на печально висящий конец, засмеялась

— Какой махонький. Грустный. А ночью такой орясина был, такой наглый.

— И чем это он наглый?

— Как чем? Тётку во всех позах и во все дыры отодрал.

— Не ври, не во все.

— Пашка, ты на что намекаешь? - Посмотрела строго.- Тётку в жопу?

— Нууу...

— Не нукай. На твоё поведение посмотрю. Такую дубину в задницу толкать? Ты и так засаживал не стесняясь. Думала порвёшь всё. Как всунешь, так желудок сжимает. И в кого ты такой? Отрастил елдищу.

— Тома, не наговаривай зря. Какая елдища? У нас в группе пацан есть, так у него...

Тётка перебила.

— Даже если у него полметра, это не повод для гордости. Это скорее музейный экспонат. На такой посмотреть, потрогать, а в себя впускать - извини, дураков нет. Ни в рот его, ни в пизду. Вот у тебя нормальный. И не маленький, и не очень большой.

Я согласно покивал головой.

— Ну да, обычный хуй.

Тётка едва не подскочила на унитазе

— Хуй? Хуина! Что бы ты знал про нормальные. Если наши бабы с тобой ебуться, неужто никто не сказал, что у тебя очень даже приличные размеры? Нет? Вот сучки! - Тётка облизнула губы. - Паш, а у тебя встанет?

— А ты хочешь?

— Хочу.

— Ты же сказала, что за ночь тебя измучал.

— Я такого не говорила - это раз. А не воспользоваться предоставленной возможностью, пока ты здесь - это надругательство над здравым смыслом. Ну так встанет? Я бы тебе дала. Всё равно ещё жопу не мыла, так уж за одним. А?

Пожал плечами. Чувствовалось какое-то опустошение. Выдоила Тома знатно, специалистка по доению мужиков. До капли всё выбрала. Самому интересно: встанет или нет?

Томка притянула меня к себе, сдёрнув попутно трусы совсем. Прижалась титьками.

В сиськи суй. И за титьки меня потискай. Сильнее. Что ты как малец? Не бойся. Будет больно, я скажу. Ох, Пашенька, если бы ты знал, какое блаженство, когда мужик твои титьки мнёт. А хуй меж титьками вовсе возбуждает. Думаешь: Вот Томка какая развратная. Наглая. Нет, Паша, просто время уходит, часики тикают и совсем скоро никому твоя тётка будет не нужна. Так почему бы и не с племяшом. Тем более, что вон какую дубинку отрастил. Погоди, Паш, дай пососу немного. И что в нём такого? Ведь не шоколадка, не конфетка, а сосать приятно.

Ни разу, пока ещё ни разу никому не давал за щеку в туалете. Тем более, когда дама восседает на толчке. Как-то необычно и возбуждающе.

Тома оттолкнула меня, встала, развернулась ко мне задом и наклонилась.

— Давай, Паша, выеби тётку. - Засмеялась. - В мыслях никогда не было, что у племяша на тётку стоять будет. Когда у тебя маленького писю целовала, не представляла, что для себя насасываю. Ох, Пашка, тише ты! Свернёшь всё тётке, кого ебать станешь? Ой, Пашенька, какой же ты сладенький! Паша! Пашенька!

Я старался, я очень старался. Тома охала, ахала, изредка комментировала. Ей нравилось материться во время ебли.

— Так, Паша, так! Выеби меня, сучку похотливую. Засади покрепче. Оооххх! Как тащусь, когда хуй в пизде ходит. Паш, Паша, ты кончать будешь?

Запыхавшись, перевёл дыхание, спросил

— А что?

— Так опоздаем же. Вот дура! Поебаться захотела. Да насрать! Еби, Паша, еби, пока не кончишь. Нравится тётку ебти?

— Нравится. ТОлько вот в туалете ни разу ни с кем не был.

Томка засмеялась. Живот напрягся и хуй едва не выпал наружу.

— Насмешил. Молодой ты ещё, всё у тебя впереди, то ли ещё будет. А меня где только не ебли и в какие только позы не ставили. И по двое враз ебли.

— Как это?

— Один сзади, другой спереди.

Тётка помотала головой, вспоминая.

— Ты, Паша, не останавливайся, еби давай. Я уже разок кончила, так может ещё успею.

— Когда?

— Тогда. Всё тебе знать надо. Еби давай. А хочешь знать, как давала?

Подумал, что тёткин рассказ будет к месту. Ага. В туалете, при ебле на горшке.

— Хочу.

— Молодая тогда была, пробивалась наверх, потому что тех, кто на низу, топчут все, кому не лень. А как бабе пробиться? Передком работать приходится. Вот и работала. А эти два кабана...От них зависела моя карьера. Вот и драли они меня то по переменке, то оба враз, пока не получила должность. А потом легла под другого. Тот меня подтолкнул наверх и уже эти два ублюдка мои прихоти исполняли. Ой, Паша, быстрее! Кончаюююю!

Это хорошо, что кончила. Самому подпёрло.

Тётка помылась, вытирается.

— Паш, откуда у тебя что берётся. Ночью сколько наспускал, простыня заскорбла, сейчас вот полную пизду налил.

Буркнул

— Сметану ем.

Тётка головой покачала, помяла вялый член.

— Ты, Паша, в магазин как пойдёшь, сметаны побольше купи. Заправлять тебя будем.

Засмеялась

— Всё! Завтракать и по делам. И так опоздала. - Она потянулась сладко, выгнувшись так, что отвисшие титьки напряглись и приподнялись. - Зато наеблась. Пошли, ёбарь, кормить тебя буду. А то домой вернёшься без сил, бабы меня сырую без соли съедят.

Из квартиры вышли вместе. Тётка махнула рукой, подзывая такси.

— Садись, тебя подбросим. Всё одно по пути.

— Таксист повернулся

— Да не волнуйся, мамаша, мне без разницы, лишь бы платили. Куда сынка везти?

Тётка прижалась ко мне.

— На Советский, к управлению Горсети.

— Знаю. С ветерком домчим. Хороший у вас сын.

— С чего вы взяли?

— А как же. Дверцу матери открыл, поддержал, пока садилась. Любит сынок мамку, сразу вмдно. У меня на это дело глаз-алмаз.

Переглянулись с Томой, засмеялись

— Если бы вы знали, как сильно любит.

Я мысленно добавил: Во всех позах и во всех местах.