ПИСЬМО IV

Вы можете быть довольны моим последним письмом, но вы заслужили свой собственный выговор. Признаетесь, что прочитали его, слишком энергично двигая рукой, не ожидая такого пикантного завершения, и что, когда дело дошло до такого восхитительного ротового траха, вы были вынуждены испачкать весь свой халат. Все, что я могу сказать, - не делай этого больше, а приходи ко мне, и я сделаю это для тебя, как ты делал это для меня, когда мы забирались друг к другу в постель в школе.

Но у меня впереди еще много приключений, и я должен спешить. Несколько раз Том приходил ко мне, и хотя в течение трех или четырех недель он продолжал бредить о Луизе, я все же думал, что он стал меньше интересоваться ею и что он стал недоволен тем, что она еще не была у него. Наконец он больше не просил меня ласкать его или дрочить, что было единственным удовольствием, которое я ему доставлял, ибо вы можете себе представить, что почти ежедневные свидания с моим милой подругой полностью истощали все мои силы и не оставляли мне никакой склонности к другим видам спорта.

Наши постоянные встречи с Луизой приводили к возобновлению всевозможных видов наслаждений, за исключением настоящего траха в пизду, и я едва ли еще считал ее достаточно зрелой для заключения подобного союза. Поэтому я трахнул ее между грудей, и слил ей в рот, и выебал ее другим способом, в котором мы стали очень искусны, и который сам по себе был очень возбуждающим и роскошным. Она стояла на четвереньках на диване, опустив голову на подушку и раздвинув колени. Я встал на свои колени сзади и, протолкнув свой хуй по всей длине ее пизды, не входя в нее, положил на нее влажную ладонь. одна рука ниже его набалдашничка и верхней части моего хуя, крепко прижимая его к ее клитору и частично разделенным губам. Таким образом, вы видите, что он образовал ножны для моего стоячего оружия, которым я начал свои толчки взад и вперед, давая ей самое восхитительное трение как о ее клитор, так и о губы ее пизды, которые быстро увлажнили мой хуй почти так же сильно, как если бы действительно были погружены в него, особенно когда ее вытянутая рука обжала его по всей длине. Уверяю вас, обман был почти законченым; новичок может легко вообразить, что он бы делал все по-настоящему, настолько правдиво ощущение, которое возникает, когда однажды хуй полностью увлажняется быстрым насилованием горячей, страстной женщины, такой как моя дорогая Луиза. Она заявила, что сама мысль о том, что это настоящий мужской хуй, который трахает ее клитор и в то же время восхитительно трется между надутыми губами ее пизды, чрезвычайно усиливает удовольствие и делает его более экстатичным, чем любой другой способ; на самом деле, она сказала, что это заставляет ее постоянно спускать. Для меня это тоже было волнительно, со стороны командира парада он открывал вид на ее великолепную жопу, которая только так могла быть полностью видна во всем великолепии ее формы и размера и в ее похотливых движениях, как если бы я действительно был в ее прекрасной пизде. Я схватил ее за бедра, притянул ее зад назад и ближе к своему животу и крепко прижал его к себе, когда испускал. Это стало нашим излюбленным методом, и Луиза стала настолько опытной, что мне иногда казалось, будто я проскользнул в ее пизду.

Не упустил я и возможности пополнить свою коллекцию фотографий, на этот раз не сделав Тома участником их обладания. Прелестная девушка отдавалась всем моим фантазиям. Я принимал ее во всех позах, не забывая о той изысканной, возбуждение от которой в первую очередь помешало мне закончить. Я снял ее стоя, лежа, спереди, сзади, сбоку, в укороченном ракурсе, и, чтобы завершить свою коллекцию, я снял увеличенные виды ее груди, вида ее зада с её великолепными ягодицами и полный вид ее прекрасной пизды. Затем, вернувшись к съемкам, я снял ее, лежащей на спине с высоко поднятыми ногами, показав всю ее пизду, с волосами до пупка, до бедер, и вокруг ее ануса, все это было видно в полностью увеличенных пропорциях. Вы можете предположить, что их не показывали Тому, а хранили для моего личного удовольствия. Но ни у одного художника в этом мире не было такой прекрасной и готовой натурщицы для работы; она не только охотно отдавала себя в мои руки, но и делала это со справедливым пониманием того, чего я хотел, что было совершенно необыкновенно. Тем не менее, она всегда с нетерпением ждала своего окончательного соития с Томом, хотя, если бы обстоятельства позволяли, я легко мог бы отказаться от него.

Однажды Луизу увезли на две-три недели к морю, и я остался один. Время от времени мне приходили в голову мысли о красоте Тома, и я подумывал воспользоваться тем состоянием вдовства, в которое меня погрузило отсутствие Луизы, но, к моему удивлению, Том так и не появился.

Луиза вернулась, и вы легко можете себе представить, с каким рвением мы возобновили наши восторженные удовольствия. В то же время она была очень недовольна отчужденностью Тома, которую никто из нас не мог объяснить. Недели через две после своего возвращения она пришла ко мне в состоянии крайнего отчаяния. Она казалась равнодушной к любовным ласкам, и когда я стал настаивать, чтобы она поделилась со мной своими очевидными заботами, она наконец призналась, что однажды вечером, подавая нищим, видела Тома с высокой девушкой, входящими в дом, пользующийся дурной славой. Она обвила руками мою шею и рыдала так, словно ее сердце вот-вот разорвется. Я обнял ее и утешил, как только мог, обещая выведать всю правду и уверяя, что в этом деле есть какая-то тайна, которая, когда выяснится, не будет так мучительна для нее. Я поклялся ее красотой, что никогда не успокоюсь, пока не удовлетворю ее любопытство, и чтобы она пообещала, что полностью доверится мне. Она улыбнулась сквозь слезы и нежно поцеловала меня, сказав, что я милый, добрый человек, что она действительно любит меня.

Я обнял ее за талию, посадил к себе на колени и, обнимая и любовно целуя ее сквозь нижние юбки, искал хорошо знакомое место, вызывая отвращение в ее чувствах. Она обняла меня и сказала:

— Мой дорогой Гарри, я уже давно лишила тебя последнего одолжения, которое может оказать женщина, оставив его для этого неблагодарного Тома, но теперь я твердо решила, что он этого не получит, поэтому ты должен выебать меня прямо сейчас.

Зная, что женщина, когда ее задевают, готова на все, лишь бы отомстить мужчине, который ее задевает, я попытался отговорить ее от этой мысли, но она, упрямая, как и все представители ее пола, продолжала настаивать. На самом деле, когда она держала мой пульсирующий и яростно стоящий член в своей руке, у нее был союзник, который сильно умолял в ее пользу. И все же мое благоразумие, или лучше сказать, мое желание, настаивало на срединном пути.

— Что это? - спросила она.

— Моя дорогая, у тебя есть две двери, через которые может войти любовь, чтобы принести эту жертву: твоя изысканная пизда и твоя не менее восхитительная жопа. Теперь я могу начать в первой и, после увлажнения, могу затем скользнуть в другую, не делая тебе слишком больно, и там провести время в полной безопасности, не оставив после себя никаких плодов.

— Но как эта огромная толстая жесткая штука может попасть туда, где твой палец, кажется, еле наполняет пространство?

— Будь спокойна на этот счет. При первом входе, может быть, будет немного больно, но, если идти медленно и время от времени останавливаться, боль пройдет, и он войдет полностью, а затем удовольствие начнется и увеличится, и так как я буду одновременно дрочить твою пизду, ты в конце концов испытаешь чрезмерное наслаждение, которое будет почти невыносимым.

— Но откуда ты все это знаешь?

— Потому что, моя дорогая, я сам испытал это.

— О! Негодяй! Но ты будешь делать все, что захочешь, только у меня будет этот дорогой хуй, который первым войдет в мою пизду. Я могу сказать тебе, что это было суровое испытание не сделать это так давно; но я приберегала это удовольствие для этого неблагодарного создания, и теперь я так же решительно настроена, что он не будет первым, кто получит меня. Так что пойдем, я жажду поглотить этого очаровательного парня в складках своей пизды, которая давно жаждет его.

Вы можете легко поверить мне, когда я скажу, что я не противился. Итак, подложив ей под голову подушку, а под зад - валик, я уложил ее на коврик у камина и, сначала поиграв с ней до тех пор, пока она не кончила, что состоялось в течение нескольких минут в ее возбужденном состоянии и оставив все ее выделения на половых губках и внутри, я налег на нее. Затем, потирая кончик моего хуя два или три раза вверх и вниз, чтобы раздвинуть пухлые губы, я направил его к очаровательному входу и медленно и восхитительно протолкнул его по самую рукоять. Было очень тесно, но девственной плевы не было, и нежность, с которой я подгонял его, не доставляла ничего, кроме удовольствия милой девушке, которая, в сущности, не могла сдержать выражения восторга, когда я продвигался во введении всей его длины.

— О! Боже мой! Как это восхитительно, мой дорогой друг. Продолжай... продолжай. Все лучше и лучше. О! Какое наслаждение! Вот, я чувствую тебя своим сердцем.

Я только что вставил по самую рукоять. Я подождал минуту или две, а затем начал медленными движениями, вытягивая свой член почти наружу, а затем снова проталкивая его вперед. Не успел я сделать и трех-четырех таких движений, как с восторженным криком почувствовал, как милая девушка излила на меня целый поток горячих кипящих соков, которые хлынула по моим яйцам, притягивая их к самому корню моего хуя от возбуждающего тепла сочной жидкости. Я был вынужден застыть совершенно неподвижно; возбуждение было так велико, что я должен был бы сразу же истратить его, если бы сделал хоть малейшее движение. Судорожная пульсация ее восхитительной пизды было почти достаточно, чтобы заставить меня сделать это, потому что я обнаружил, что она обладала тем редким и естественным даром пульсирующих сжатий, которые мы называем "щипцами" или по-французски la casse noisette, даром столь же редким для женщин, как и изысканным наслаждением для мужчин. Я знал пожилых людей, которые никогда не встречались с ним, хотя мне посчастливилось встречаться с ним довольно часто. Я помню, как трахал двух сестер, обе были благословленны этой способностью, и это было стремление превзойти друг друга в этой восхитительной силе.

Моя возлюбленная Луиза преуспела не только в умении "кусаться", но и в своеобразном движении и разнообразном давлении или всасывании, которое, казалось, непрерывно охватывало все мое оружие, словно оно было в бархатных ножнах с совершенно неописуемым механическим воздействием. Какое-то время она лежала в трансе, а потом, о, как она целовала и благодарила меня за то удовольствие, которое я ей доставил. Она крепко прижала меня к своей груди и, закинув обе ноги на мои чресла, начала самое возбуждающее и активное движение. Я оставался почти пассивным, желая дать ей еще один шанс, прежде чем покинуть роскошную и похотливую нишу, в которой я наслаждался с таким удовольствием. Это не заняло много секунд, потому что, возбужденная тем, что хуй действительно посетил ее пизду, что ее страсти буйствовали, и она снова ушла в восхитительный кризис с криками восторга, еще более страстными, чем в первый раз.

Я снова погрузился в ее восхитительную верткую пизду, которая пульсировала еще более похотливо, чем прежде. Я, к счастью, владел желаниями своего хуя, иначе я, должно быть, остался там, где был, но, зная, какая это может быть опасность для моей милой подруги, я сохранил достаточную власть над собой. Мы снова начали нежный флирт, который предшествует акту любви, и когда я обнаружил, что ее страсти снова пробудились и полностью активны, я вытащил свой дымящийся хуй из его восхитительной обители и направил его острие на розовое и красивое отверстие сзади. Я предварительно ввел туда сначала один палец, а затем два, хорошо увлажненных во время наших предыдущих игрищ, и все еще имел там два, когда вытащил свой хуй из ее сладкой пизды, так что путь, в некоторой степени, был подготовлен; и так как мой хуй был хорошо покрыт до самых корней соками, которыми она так обильно оделила меня, я нашел меньше трудностей, чем можно было ожидать. Кроме того, сама ебля производит естественную влагу в обоих входах, и это всегда добавляет легкости проникновению в женскую жопу, если предварительно трахнуть ее в пизду.

Что ж, я проскользнул внутрь без особого труда, и хотя она пару раз умоляла меня остановиться на минуту или около того, полное проникновение было произведено, можно сказать, почти безболезненно. Затем я отдохнул минуту-другую. После этого, обхватив рукой ее живот, я задрочил ее клитор, а другой рукой нежно ущипнул одну из розовых пуговок ее грудей, что вызвало у нее еще большее возбуждение, и начал осторожно двигаться взад и вперед. Как только ее страсть была возбуждена, она пришла в ярость, чтобы получить все, что я мог ей дать, и убеждала меня быть как можно энергичнее в своих толчках. Ее похотливые крики были очень возбуждающими.

— Толкни его, мой дорогой друг... Быстрее... Хорошенько подрочи меня. О! Это вставляет. О! О! Толкни сильнее. Ах! Правильно, засунь палец мне в пизду. О! Боже мой! Я не могу этого вынести, это слишком. Я умру! Я умру! О! О!

И она “ушла” в тот самый момент, когда я излил полный залп спермы прямо ей в кишки. Мой палец в последний момент просунулся в ее пизду, увеличив давление на мой хуй через тонкую подкладку, которая отделяла меня от внутренней части ее манды. Никогда, никогда я не испытывал такого изысканного удовольствия. Теперь у меня было дополнительное сжатие мышц ее ануса к "щипцам" ее пизды. Я лежал в трансе и был так взволнован, что мой хуй едва заметно смягчился. Это продолжающееся сжатие быстро принесло возбуждение, он восстал еще раз и так как я не выходил, то начал очень медленно двигаться вперед и назад, двигая пальцем от внутренней части ее пизды к ее твердому клитору. Она не испытывала ни малейшего отвращения, но мало что могло вновь возбудить ее, и мы снова погрузились в дикий бред самых полных и упоительных наслаждений соития и сладострастного наслаждения. Когда наступил великий кризис, который наступил одновременно, она погрузилась в блаженство. Я упал вместе с ней, мой член все еще был внутри, и лежал почти без чувств; мы действительно погрузились в короткий сон и проснулся с моим хуем, остававшемся пленником в ее изысканной, доставляющей наслаждение жопе, в которой он был крепко зажат до самого корня великолепной сжимающей силой, которой обладал моя прекрасная и любящая тюремщица. Потребовалась хорошая тяга, чтобы вытащить его из восхитительных уз, которыми он был так крепко удержан, и он вышел с "хлопком", как пробка из хорошо закупоренной бутылки.

Мы от души посмеялись над этой мыслью и, повернувшись лицом к лицу, лежали в объятиях друг друга; наши губы встретились в долгих и любовных поцелуях и взаимных посасываниях наших языков; на самом деле, мы долго токовали и ворковали, как два любящих голубя, прежде чем смогли найти слова, чтобы выразить взаимный восторг, который захватил все наши чувства в самых диких порывах любви и похоти.

Луиза, милая славная девушка, нежно прижимая меня к своему все еще колотящемуся сердцу, заявила, что не знает слов, равных описанию восторженных и сладострастных радостей, которыми я наполнил ее до тех пор, пока душа ее не затрепетала от восторга.

— А знаешь ли ты, милый мой, что восхитительные ощущения, вызванные тем, как ты кончил в меня сзади, были настолько всепоглощающим, нет, сводящим с ума восторгом, что, казалось, он должен меня уничтожить! Интересно, сравнялись бы твои растраты в моей пизде с тем чрезмерным и совершенным бредом наслаждения, которое ты доставил мне, когда ты впрыгнул в другой вход? Прежде чем Том женится на мне, ты, мой дорогой Гарри, спустишь мне в пизду, ибо я твердо решила, что теперь он будет там не первым, неблагодарный парень.

Но теперь она отомстила и могла более разумно говорить о его явной неверности и кажущейся тайне высокой девушки, с которой она видела его при таких подозрительных обстоятельствах. Она действительно любила Тома, хотя, несомненно, наше восхитительное и непристойное общение значительно ослабило ее прежние чувства. Но мир знал, что они предназначены друг для друга, и, как женщина, она не могла вынести мысли о том, что ее "бросили", самую горькую пилюлю, какую только может проглотить женщина. Таким образом, она не была склонна делать разрыв непоправимым.

— Кроме того, мой дорогой Гарри, я буду иметь удовольствие и наслаждение мстить ему так часто, как только мы сможем встречаться, и не только за это, но и за то, что я научился нежно любить тебя, милый ты парень. Ты будешь ебать меня так часто, как часто мы сможем встречаться, потому что ты стал невыразимо дорог мне.

И вы можете быть уверены, что я поклялся любить ее всегда и исполнять все ее желания.

Она пробыла у нас еще несколько дней, и мы возобновили чудесные сцены, которые я уже описал, а затем она вернулась домой со своей тетей, которая приехала только на несколько дней по семейным делам. Наша последняя встреча отличалась избытком усилий, каждое из которых было более похотливым, чем предыдущее. Я потратил себя пять раз, и я действительно верю, что она “пришла” дюжину раз. Мы неохотно высвободились из крепких объятий, и я помог ей одеться. Когда все было готово к отъезду, она снова бросилась в мои объятия и, положив руку на мою сморщенный и еще влажный хуй, ибо я был совершенно гол, сказала:

— Гарри, любовь моя, ты должен позволить мне еще раз пососать этого милого парня и получить сладкий глоток его восхитительной спермы. Ты знаешь, я уже давно не испытывала такого удовольствия.

— Но, любовь моя, позволь мне сначала очиститься, вспомни, откуда он вышел.

— Нет! Нет! Нет, - сказала она, - я должна иметь его таким, какой он есть; разве не от моего собственного тела он так измучен? Вот, стой, но повернись задом; теперь нагнись.

Она раздвинула щеки моей задницы, поцеловала мой анус и засунула свой язык как можно дальше, что было так остро возбуждающе, что я почувствовал, как мой почти измученный хуй начал проявлять некоторые признаки обновленной жизни. Поиграв так некоторое время, она смочила вход слюной и, смочив её также свой палец, засунула его как можно глубже. Затем, повернув меня, она взяла в рот весь мой еще мягкий хуй до самого корня и, быстро водя пальцем по моей задней дырке, катала его в своем рту, и сосала с его непристойной смазкой, такой возбуждающей, какую редко можно найти. Он не мог не отреагировать быстро на такую похотливую распутность и встал неподвижно, как и всегда. Затем, ухватившись свободной рукой за его корень, она продолжила свои изящные манипуляции и вскоре добилась его восхитительных выделений с таким избытком моего наслаждения, что я чуть не потерял сознание и едва удержался на ногах.

Милое создание жадно проглотило все и продолжало сосать, пока не осталось ни капли. Она встала, причмокнула губами и объявила, что он слаще, чем когда-либо.

Потом мы расстались, и я пообещал присмотреть за Томом до ее возвращения.

ПИСЬМО V

Здесь происходит разрыв в переписке; Луиза вернулась, и они с Томом встречаются в студии Гарри.

Я закончил свое последнее письмо намеком на то, что нам предстоит восхитительная ночь. Так оно и было на самом деле. Моя дорогая Луиза, как и весь ее пол, совершивший измену нам, казалось, становилась вдвойне любящей и милой в своих ласках. Я не думаю, что мы когда-либо наслаждались более восхитительным или удлиненным сексом, чем после наших первых нежных объятий.

Луиза превзошла саму себя в непристойной похотливости своих змеиных движений. Тело было более гибким, и наши конечности переплетались в более тесной связи, чем когда-либо прежде.

Мы, казалось, совсем приросли друг к другу, и, когда наступил последний великий кризис, наши души, казалось, выдохнули, и мы погрузились, тесно обнявшись, в смертельное томление совершенно удовлетворенной похоти; без единого движения мы оба погрузились в долгий и глубокий сон, который наша предыдущая двойная встреча вполне заслужила.

Я проснулся поздно утром, все еще погруженный в эту самую изысканную и восхитительную пизду, которая с неизменным упорством удерживала меня в своих бархатных складках.

Мой хуй был, как обычно утром, уже в состоянии сильной напряженности, и я постепенно разбудил мою любимую госпожу нежными щекотками его медленного движения. Она открыла свои прекрасные глаза и повернула их со всей силой любви и вожделения, чтобы прижаться губами к моим. Наши языки не были праздными; наши руки блуждали по всем нашим взаимным красотам. Факел любви зажег наши души; наши тела объединились в действии, чтобы погасить пламя Купидона.

Придя в себя, мы понежились несколько необходимых минут, а затем снова бросились в страстные и любящие объятия друг друга, чтобы снова мчаться по бешеному течению любви и снова умереть во всех муках удовлетворенного желания. Еще раз, но на этот раз в ее восхитительной заднице, я утолил то бушующее вожделение, которое она так легко возбудила.

У нас был самый вкусный жопотрах, который так же понравился Луизе, как и мне. Затем мы встали, очистились, оделись и сели за оживляющий завтрак, с аппетитом, достойным блюд, поставленных перед нами. После этого мы условились, что она приедет ко мне и на следующий день, и на третий, за час до приезда Тома, чтобы мы могли возобновить сладостные битвы любви, которые были так дороги нам обоим. Она оставила меня, и свет, казалось, покинул мою студию.

Я полюбил эту милую девушку больше, чем когда-либо прежде, и только уверенность в том, что я буду наслаждаться ею так же свободно, как сейчас, примиряет меня с тем, что я позволю Тому овладеть ею.

Том приходил ко мне вечерами и бредил о своей любимой Луизе. Мысли о радостях, которые она доставляла ему, и об изысканной красоте ее форм и фигуры казались ему с тех пор превосходящими действительность, и теперь вся его душа была поглощена мыслью о том, что он снова будет наслаждаться такими изысканными наслаждениями.

Я был рад видеть, что вся его прежняя привязанность к этой дорогой девушке вернулась с еще большей силой, так что мы могли бы всеми способами подчинять её своей воле. Он очень хотел сократить этот промежуток, но я сказал ему, что уже слишком поздно, и что, так как осталось только два дня, чтобы вмешаться, он должен смириться с этим.

Когда он уходил от меня, я сказал ему, что ухожу на весь следующий день, так что его визит ко мне будет бесполезен. Это была предосторожность на случай, если он придет, когда со мной будет моя очаровательная Луиза. Не то чтобы Том сильно возражал против того, чтобы я стал её обладательницей (потому что он сам бы ею поделился), но я не хотел, чтобы меня прерывали в единственном владении этим очаровательным созданием, к которому я все больше и больше привязывался.

Ангельская девушка не преминула быть со мной и на следующий день. Она пришла без корсета, панталон и прочих ненужных отягощений, так что мы разделись в мгновение ока и, бросившись друг другу в объятия, тесно вплетенные нашими обнаженными телами, пока соединение не было завершено, предаваясь всем сладострастным наслаждениям, какие только могла предложить самая похотливая страсть. И мы не прекращали, пока истощенные силы на моей стороне не вынудили меня отказаться, но ещё дважды, после того, как я больше не смог, я удовлетворил все еще неистовую похоть моей любимой госпожи двойной ебле валетиком, в которой я не щадил ее восхитительный зад.

Мы расстались, чтобы снова встретиться на следующий день, чтобы снова броситься в бешеное русло страсти, но на этот раз Луиза настояла на том, чтобы начать с обоюдного траха валетиком, так как она заявила, что уже целую вечность не имела удовольствия сосать мой хуй, пока не извлекла те восхитительные сливки, которых ей так хотелось попробовать.

Она часто сосала его до стояния, когда он становился несколько ленивым, реагирующим только на поцарапования, но в целом была слишком нетерпелива, чтобы получить его в свою пизду, как только она таким образом оживляла его. Однако она вскоре извлекала все, что я мог дать, и жадно проглотила весь прилив спермы, которую я влил ей в рот. Я последовал ее примеру, слизывая дорогой, восхитительный поток ее собственных выделений.

Мы продолжали ласкать и сосать наши половые органы до тех пор, пока не достигли желаемого эффекта (я должен сказать: дважды в ее случае, к моему однажды), и тогда мы начали, как и накануне, стимулировать себя всеми эротическими средствами, чтобы превзойти, если это возможно, восторженные радости вчерашней встречи.

На следующий день к нам должен был приехать Том. Луиза пришла на два часа раньше, и я снова пять раз возобновил бой на арене Купидона, изливая потоки спермы в ее рот, пизду и жопу, причем каждый удар казался более изысканным, чем предыдущий. Таким образом, я мог гораздо более философски относиться к тому, чтобы оставить ее в руках Тома. Я хладнокровно курил трубку и, кажется, даже задремал на те два часа, что Том удовлетворял свою неистовую похоть. Мне даже пришлось пойти к ним, чтобы сообщить, что Луизе пора уходить.

Я застал их в самом разгаре самого активного траха и незаметно для них увидел, как их великолепные тела во всей ярости похоти самым энергичным образом приносились в жертву Приапу. Их души были заняты своим делом, и по безудержным движениям ее тела я видел, что Луиза не только поддерживала его, но и сама испытывала чрезмерное наслаждение, ее животные страсти, по-видимому, были возбуждены так же сильно, как если бы я сам ебал ее.

Это несколько задело меня за живое, и, кажется, я выказал это таким неприятным тоном, что, когда они закончили свой экзерсис, я велел им встать и отпустить Луизу домой.

Милая девушка рассказала мне об этом на следующий день. Со всем своим женским чутьем она точно угадала мои чувства. Она бросилась в мои объятия и, плача, сказала:

— Прости меня, мой дорогой Гарри, я люблю тебя всем сердцем, но мои страсти сильны. Том не только очень красив, но и способен доставить удовольствие женщине в любовном поединке, и я не могу сопротивляться тому влиянию, которое он оказывает на мои страсти. Нет, мой дорогой Гарри, как я признаюсь, я боюсь, что если бы у меня не было ни одного из вас, я бы занялась тем, что могла бы найти, потому что я так устроена, что чувствую, что не могу жить без секса. Даже наша восхитительная игра до прихода Тома только подогрела мой аппетит к большему. Я уже нашла, как восхитительно было вернуть тебя после того, как Том трахнул меня в последний раз, и я должна признаться, что наш предыдущий секс вчера заставил меня наслаждаться Томом больше, чем я когда-либо ожидала. Теперь я убеждена, что самое большое эротическое удовольствие, которое может получить похотливая женщина, - это когда ее трахает второй мужчина, как только она исчерпает первого. Вчера я бы отдала весь мир, чтобы после последнего по-настоящему восхитительной ебли броситься из объятий Тома в твои, и чтобы твой более сильный и любимый хуй снова вошел в меня. Ты должен простить меня, мой дорогой Гарри, но чем больше я трахаюсь, тем похотливее я становлюсь, и я должна признаться, что иногда я думаю, что хотела бы иметь третьего, и даже четвертого мужчину, чтобы ебать меня, одного за другим. Я мечтаю выйти замуж за Тома, чтобы вскоре у нас было то, что ты мне обещал, общество вашего друга Чарли, чтобы присоединиться к оргиям с Томом и вами. Иногда я представляю себе, как было бы восхитительно сосать твой восхитительный хуй и извлекать из него все сладости, лежа на хуе твоего друга Чарли и оставляя свою нижнюю дырочку Тому, который никогда не перестает умолять меня отдать её ему. Прости меня, любовь моя, что я так сразу открываю тебе свои самые сокровенные чувства. В данный момент это может немного задеть ваше amour propre (самолюбие – фр.), но, поразмыслив, ты поймешь, что для нас обоих гораздо лучше полностью понять сокровенные мысли друг друга. В конце концов мы будем вдвойне наслаждаться каждым желанием, которое может вызвать самая дикая похоть. Ты не станешь любить свою Луизу меньше, я уверен, мой дорогой Гарри, за то, что она так безоговорочно открыла тебе свое сердце. Я чувствую, что ты взглянешь на это в должном свете и полюбишь меня еще больше за мое искреннее признание.

Она была права - некоторое давление в сердце показывало, что первые несколько слов, которые передали ее смысл, несколько раздражали мои чувства, но по мере того, как она более полно объясняла свои идеи, я начинал понимать, насколько они естественны и как подобают такому восхитительно похотливому созданию, как она. Кроме того, я видел, каким доказательством ее любви и уважения ко мне было это ее признание.

Когда она закончил, я сознался, как верно она угадала мои вчерашние чувства, как ее доброе признание сначала вызвало некое похожее чувство, но теперь я стал обращенным к каждому ее чувству, что в будущем моя жизнь будет потрачена на то, чтобы потворствовать каждому ее капризу и помогать в потворстве ее самой непристойной похоти, которая, собственно, и была причиной тех изысканных восторгов, которые она имела такую восхитительную власть дарить тем, кому посчастливилось обладать ее великолепными чарами.

— О! Мой любимый Гарри, теперь я знаю, что ты полностью меня понимаешь. Мы будем вдвойне наслаждаться каждой прихотью и капризом, которые моя похоть и страстное желание могут задумать или исполнить.

Легко вообразить, что после установления такого взаимного доверия наша сцена вожделения была самой дикой. Милая девушка, когда я разделся догола, бросилась на меня и стала целовать и покусывать меня с головы до ног самым непристойным и возбуждающим образом. Она лизала мой анус, мои яйца и, почти сводя меня с ума от похоти, захватила, наконец, мой хуй в свой рот как раз вовремя, чтобы получить его первое возлияние, которое она продолжала высасывать, пока не потеряла ни капли.

Сам я не бездельничал ни ртом, ни руками. Я покусывал ее соски, наиболее возбуждающие ее, я кусал ее великолепную задницу, пока она не начала кровоточить, и я, как и она, засунул свой язык в ее жопу, а затем получил ее восхитительный нектар в свой рот, когда по судорожным движениям ее чресел увидел, что экстатический момент был близок.

Это было всего лишь прелюдией к крайнему избытку во всех других удовольствиях. Я превзошел все прежние усилия и в конце концов упал без чувств, бессильный на большее. Никогда, никогда еще эта милая девушка не проявляла такого избытка вожделения и не могла удовлетворить его.

ПИСЬМО VI

Я закончил свое последнее письмо в момент полной прострации от избытка чувств, которые я тогда описывал. С тех пор дорогая Луиза посвятила несколько дней нам с ней, а три или четыре - Тому. Она умудрилась, однажды, выйти из дома, но на самом деле проскользнуть обратно в мою уютную маленькую комнату. Затем я очень быстро избавился от Тома и удовлетворил желание этой милой девушки свежим трахом, все еще омываемый всеми обильными потоками спермы, которые Том впрыснул в нее. Я начал в ее очаровательную горячую пизду, потом дважды в ее восхитительную задницу, для предыдущего обильного траха она выразила свое намерение сделать это именно так. Ибо надо помнить, что она упорно сопротивлялась всем мольбам Тома о разрешении трахнуть ее в это изысканное и дающем наслаждение отверстие. Так как я всегда имел ее три или четыре раза, прежде чем пришел Том, я таким образом получил возможность удовлетворить пламенные страсти этого очаровательного создания, которое упивалось всеми похотливыми экстазами такого двойной ебли, промежуточного действия Тома было достаточно, чтобы дать мне время восстановить мою энергию и стимулировать меня к более мощным воздействиям самой мыслью о том, что я буду иметь ее, погружаясь в ее наполненную спермой пизду. Для Луизы это было подобно свежему хую, и она закрывала глаза и называла меня своим дорогим Фредом или любым другим именем, которое приходило ей на ум, что, по ее словам, заставляло ее думать, что третий, свежий, хуй ебет ее.

Милая девушка заявила, что может удовлетворить полдюжины мужчин за раз. С тех пор как она сделала меня своим доверенным лицом относительно своей пылкой и похотливой натуры, мы часто возбуждали наши страсти различными фантазиями о том, чтобы быть другими, и притворными действиями с другими, в которых один старался превзойти другого в воображении новых форм и положений самого похотливого рода.

При всем превосходстве воображения своего пола она далеко опередила меня в формах и даже лицах, приведенных в действие в этих воображаемых сценах. Она сказала, что теперь, когда я так восхитительно посвятил ее во все тайны любви, она может представить себе не только интенсивное удовольствие от разнообразия и даже одновременного количества, но она чувствует, что более близкое отношение к участнику или участникам, таким образом, добавит стимул к её страсти и похоти соития.

— Я представлю, что ты мой кузен, мой дядя, мой брат, даже мой отец; тогда приди в мои объятия, мой любимый брат Фред, и позволь мне научить твой юный хуй всем прелестям, которые может дать ему жаждущая пизда. О! Вот оно, мой возлюбленный брат. Какой у тебя крепкий и твердый хуй.

Я поддался ее обману, и мысль об инцесте взволновала меня до крайности.

— Вот оно, - дико закричала она, - засунь его в сей колодец, он весь ваш; оба мы когда-то сидели в одной камере... О! Извлеки из этого максимум пользы! О! Дорогой брат, я чувствую, что ты кончаешь. О! О! О! - и она затихла во всей возбужденной агонии, которую доставляло ей такое совокупление.

Когда мы пришли в себя, она спросила, нравится ли мне ее инцестуальная идея.

— Это чрезвычайно взволновало меня, моя дорогая девочка; я даже настолько проникся вашей идеей, что вообразил себя вашим братом, и мысль о том, что я совершаю кровосмешение, добавила новых красок к той неистовой похоти, которую ты уже возбудила.

Она как-то странно засмеялась, что потом объяснила мне. Она сказала, что если меня возбуждает мысль об инцесте, то она постарается развить эту мысль. Благодаря ее удивительной способности пробуждать желание, я вскоре смог возобновить наши любовные схватки.

— На этот раз, - сказала она, - я встану на колени, и ты снова трахнешь меня в пизду, как мой брат, а когда меня пронзят, я буду воображать и направлять все остальное.

Итак, после ласковых объятий, как брат и сестра, она снова провела мой возбужденный и жаждущий хуй в свою восхитительную и сочную пизду. Затем, велев мне засунуть два пальца в ее очаровательную жопу, она начала свои кровосмесительные фантазии.

— О, мой любимый брат Фред, все верно; позволь мне засунуть твой прелестный хуй себе в пизду, а я оставлю свою жопу для жаждущего хуя моего дорогого отца.

Затем, предположив, что мои два пальца - это хуй ее отца, она вскрикнула:,

— О, мой дорогой отец, сделай свой стоячий хуй немного тверже и толще и трахни меня сзади.

Я понял, что она имела в виду. Немного сдвинув пальцы, я ввел туда третий и засунул их как можно глубже.

— О! Вот так, мой дорогой Джон, отдай мне весь свой восхитительный хуй и засунь его как можно глубже в унисон с моим дорогим Фредом.

И вот, при мысли о двойном кровосмешении, восхитительное создание принесло еще одну жертву, истекшись, и мы оба замерли в диком возбуждении невыразимой похоти.

Именно такими воображаемыми сценами всевозможной похоти и любовного возбуждения мы упивались, пока они не доводили нас до крайностей, которые были выше моих сил, хотя Луиза оставалась такой же похотливой, как всегда, и я был готов заменить трах двойным вылизыванием.

Я не должен забывать сказать вам, что мы не забыли о необходимости исправить все эти эксцессы на случай, если они закончатся тем, что Луиза забеременеет. На совете с Томом было решено, что он сейчас же отправится к отцу Луизы и предложит ей скорое замужество; а так как Том действительно был очень хорошей партией для их дочери, и они уже одобрили ухаживание, то не могло быть никаких сомнений в том, что она примет его предложение.

Её отец обычно жил в очень красивом загородном доме с обширными угодьями неподалеку от Руана. Том уезжал, но мы с Луизой облегчили ему боль расставания, и нет нужды говорить, что он исполнил свои самые заветные желания. Через месяц должна была состояться свадьба. Луиза должна была остаться с тетей, а затем, за неделю до счастливого дня, отправиться домой, где должны были отпраздновать свадьбу. Я должен был быть шафером, но Луиза умудрилась раздобыть для меня приглашение провести с ними предыдущую неделю под предлогом того, что я заранее сфотографирую семью в качестве сувенира на память о счастливом событии. Я также должен был сопровождать ее из Парижа. Вы можете предположить, какую перспективу для наслаждений это открыло. До тех пор мы продолжали наши чрезмерные наслаждения с дозволенным участием каждые три дня бедного Тома, который воображал себя единственным её владельцем, но, надо отдать ему справедливость, он всегда сожалел об упрямстве Луизы, отказывавшейся от моего участия.

— Но ничего, Гарри, - говорил он, - когда она станет моей женой и мы всеми правдами и неправдами поселимся в Париже, я заставлю ее отдаться тебе. Кроме того, ты знаешь, - сказал он, - когда ты будешь трахать ее, она будет сверху, я удивлю ее жопу и буду в восторге.