ПИСЬМО XIII

Красочный и вдохновляющий рассказ, который милая девушка Луиза дала мне о своей встрече с красивым молодым пажом ее матери, и огонь похоти, вспыхнувший в ее глазах, когда волнующие подробности потекли с ее губ, воспламенили меня таким неистовым вожделением (и таким стойким хуем), что я подумал, что он разорвет мои брюки, чтобы охладить его жаркий пыл.

Луиза, чьи глаза были слишком остры, чтобы не заметить, какое впечатление произвело на меня ее живое описание, встала между мной и остальными, положила руку и почувствовала дикую пульсацию моего хуя.

— Ради Бога, дорогой мой, позволь мне немедленно хорошенько потрахаться! Я умру, если не овладею тобой немедленно.

Она начала меня пугать. Я настаивал на том, что дело слишком трудное. Она сама начала гореть той страстью, которой так вдохновенно отличалась.

— Дорогой Гарри, я должна удовлетворить и тебя, и себя. Я войду в дом, а ты обойди кусты и войди через садовую калитку. Ты найдешь меня в своей комнате, такую же пылкую, как и ты, и готовую к любовной встрече.

Я так и сделал, и мы встретились, как она и договаривалась. Она уже сняла платье и осталась нагой. В мгновение ока мы оба были обнажены, как наши прародители в Раю, и бросились в страстные объятия друг друга в тесные объятия сладострастной и пылкой похоти.

Мы оба были слишком взволнованы, чтобы вступать в какие-либо предварительные переговоры, но я тотчас же бросился на кровать, где лежала моя дорогая Луиза на спине, и вскочил на нее добрым, старомодным способом. Ее руки и ноги немедленно любовно обвились вокруг меня, оплетая в почти змеиные обжимания; ее влажная и пухлая пизда поднялось навстречу моему воспаленному оружию, губы, казалось, раскрылись сами собой, и оно устремилось в сие сладострастное вместилище, пока наши тесные объятия и встреча наших тел не помешали дальнейшему входу, хотя мы оба чувствовали, что с радостью поглотили бы больше, если бы это было возможно.

Обнявшись так крепко, как только было возможно, и трепеща от самых восхитительных ощущений сладострастного наслаждения, мы некоторое время лежали, зачарованные восторгом. Никогда прежде эта милая девушка не имела такого восхитительного радостного внутреннего давления, которое она теперь оказывала на меня.

Ее яркий рассказ о восхитительных встречах с красивым и энергичным молодым пажом, последовавших, как и они сами, в такую ночь дикой кровосмесительной оргии, воплотил в жизнь самые дикие излияния ее похотливого и сладострастного воображения и, казалось, вызвал в ней более цепкое и любящее вожделение, и, как будто, она скорее купалась в этом ощущении, чем приступала к более активным движениям. Ничего не могло быть вкуснее, но я не мог долго сопротивляться, хотя милая девушка умоляла меня не перебивать её еще некоторое время.

Природа была слишком сильна для меня, но хотя именно я чувствовал невозможность оставаться в таком пассивном наслаждении, каким бы изысканным оно ни было, как только я начал более активные движения, вся огненная ярость похоти, казалось, вновь пробудилась в сем непристойном существе.

Ее пизда превратилась в раскаленную печь, в которой мой восхищенный хуй пылал и становился все тверже и больше, чем когда-либо. Движения ягодиц, туловища, рук и ног милой Луизы усилились настолько, что я не мог себе представить ничего подобного. Наступил восторженный миг, который был встречен с обеих наших сторон дикими криками экстатического восторга; наши тела стремились, одно - проникнуть глубже, а другое - поглотить больше, чем было физически возможно.

Наши траты, казалось, никогда не кончались, и наше чрезмерное возбуждение было так велико, что мой зачарованный хуй, чувствуя необычайно возбужденное давление, с которым эта изысканная пизда так плотно и восхитительно обволакивала его, никогда не терял своей жесткости. Едва он закончил выбрасывать последние капли жемчужной спермы в её пылающую печь, в которой его держали таким желанным пленником, как начал пробегать еще один курс по этой арене.

Луиза была гораздо горячее, чем обычно, и окропила двумя выплесками алтарь любви моего второго траха, который, если и не был таким страстным, как первый, то был столь же экстатичным по своему результату.

Как долго мы могли бы продолжать забывать весь мир, я не знаю. Мы наслаждались любовным давлением и пульсацией, объятиями тел, губ и языков, когда нас грубо прервал громкий стук в мою дверь и голос Фреда, кричавшего мне, что он искал меня повсюду.

Луиза шепотом попросила меня впустить его. Она произнесла это с такой похотливой ухмылкой, что я сразу прочел развратную природу ее желаний.

Я вскочил, а Луиза осталась лежать, так же, как и была, с раздвинутыми ногами, зияющей пиздой и сочащейся данью, которую я возложил там внутри. Я открыл дверь, и вошел Фред, глядя на соблазнительное зрелище, открывшееся его глазам.

Луиза улыбнулась и, указывая на свою пульсирующую и бурлящую пизду, сказала:

— Давай, мой дорогой Фред, заверши те чрезмерные радости, которыми я только что был очарована. Дорогой Гарри только что выебал меня в свое удовольствие, но мне нужен свежий хуй, чтобы свершить мои желания и удовлетворить бушующую во мне похоть.

Он не нуждался в уговорах; прелестная фигура и влажные губы ее манды, открытые его пылкому взгляду, были вполне достаточны.

Не успела Луиза закончить приглашение, как он уже скинул сюртук, жилет и брюки. Вскочив на кровать, он мгновенно оказался в ее страстной пизде и крепких объятиях. И это они совершили в неистовстве похоти и наслаждения.

Я запер дверь и теперь любовался этими двумя милыми кровосмесительными созданиями, каждое из которых стремилось превзойти другое в силе своих похотливых объятий. Остаться в стороне - это было выше моих сил. Я пришел в ярость от своего желания и больше не мог ему сопротивляться. Я прервал их пламенное совокупление, умоляя, чтобы они, не отступая от задуманного, перевернулись и поменялись местами, чтобы я мог доставить милой девушке двойное удовольствие.

Она была в восторге от этой идеи. Не успел он это сделать, как проявилась ее великолепная и ослепительная жопа, сияющая во всем своем блеске от обогащения кровью, которая растеклась в её венах и заливала ее чистую кожу тем упражнением, которое было произведено ее непристойными движениями. Они раздвинули ноги, я встал между ними на колени и, умоляя Фреда выйти на мгновение, одним толчком погрузил свой хуй в ее пылающую пизду по самую рукоять. Это было немедленно воспринято с таким доставляющим удовольствие и возбуждающим давлением, что я предпочел бы остаться там, где и был, но это не было бы разрешено Фредом. Таким образом, скользнув туда и обратно дважды, я отступил и нырнул в соседний и столь же приятный канал. Как только я был полностью им окутан, Фред снова завладел восхитительным убежищем, из которого я так бесцеремонно выгнал его.

Дорогая Луиза, которая просто бушевала от похоти, теперь крикнула нам, чтобы мы не теряли времени даром, и не успели мы сделать и полдюжины толчков, как распутная девушка с воплем совершенного восторга вылила на нас свой восхитительный поток сока. Мы остановились на мгновение, чтобы она могла полностью насладиться своей экстатической разрядкой, а затем возобновили наши совместные усилия, в которых нам с необычайной энергией помогала эта милая, развратная и похотливая девушка. Такие восхитительные операции вскоре дали свой естественный результат; наши два возбужденных хуя почувствовали сквозь тонкую разделявшую их перегородку нарастающую жесткость и своеобразное электрическое чувство, которое пронизывает сей орган, как раз перед последним экстатическим мгновением отдачи благоухающей сущности любви, и это привело нас обоих в одно и то же мгновение к грандиозному финалу.

Луиза, тоже возбужденная заново, почувствовав прелестное ощущение от двух хуев в ней сразу, присоединилась к нам, и мы все впали в агонию полностью удовлетворенных желаний с криками экстаза, а затем лежали в инертности истощенной страсти.

Фред, который был ниже всех, первым пришел в себя, иначе, думаю, и Луиза, и я хотели бы еще какое-то время понаслаждаться этим блаженным ощущением. Фред сказал нам, что мы должны встать, так как он пришел за нами, и что мы должны отправиться на прогулку, поэтому мы должны поспешить. Он не мог устоять перед неожиданным зрелищем, встретившимся ему при входе в мою комнату, и не смог удержаться от соблазна, который представляло собой такое великолепное зрелище. Это делало еще более необходимым исправить сию задержку дополнительной скоростью в одевании.

Луиза вскочила и надела сорочку. Я выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, Луиза взяла свое платье и, не выпуская его из рук, быстро пошла в свою комнату, а мы с Фредом быстро оделись и, выйдя через садовую дверь, присоединились к их семье за кустами, как будто он искал меня в саду. Когда мы приблизились, он закричал:

— Я не могу найти Луизу. Пусть лучше Софи поднимется в свою комнату и посмотрит, не там ли она.

Это полностью прекратило любые расспросы. Софи побежала наверх, и через несколько минут они с Луизой присоединились к нам. В этот момент управляющий фермой отозвал папу, и так как Софи должна была остаться, чтобы написать извещение о предстоящей свадьбе, то наша компания состояла только из мамы, Лу, Фреда и меня.

У нас была восхитительная и долгая поездка, и мы вернулись только к ленчу. Очаровательное приподнятое настроение Луизы поддерживалось утренней веселостью; Мама тоже была необычайно оживлена. Я сел напротив нее, и для взаимного согласия наши ноги разделились. На коленях у мамы лежала легкая шаль. Вскоре я заметил, что большие и изящные икры ее ног тесно прижаты к моим, но так, чтобы показать, что это сделано намеренно. Я взглянул ей в лицо, и по одному ее взгляду я понял, что она задумала. Я ответил на ее давление моими коленями. Оно мне немедленно вернулось, и время от времени мы повторяли эти предварительные приставания. Шаль не прикрывала нам обоим колени, но на повороте дороги, где ветер подхватил и поднял пыль, она воспользовалась случаем, чтобы хорошенько накинуть шаль на платье, под предлогом предотвращения налипания на него пыли, и, конечно, она так опустилась, что полностью накрыла как мои колени, как и все ее платье.

Я тут же нежно надавил на нее, чтобы она поняла, что я понял ее цель. Это, конечно, было возвращено, и с интересом. Вскоре после этого, под предлогом лучшего обзора, на который указывала Луиза, я наклонился вперед и, просунув правую руку под шаль, прижал ее очаровательно маленькое колено и провел рукой по ее удивительно красивым икрам, которые, приподняв платье, я почувствовал во всей их красоте. Она скользнула задом вперед по сиденью, и моя рука, следуя за восхитительным великолепием ее бедер, наткнулась на часть необъятной округлости ее тела. Я просто чувствовал влажные губы ее прекрасной, жирной пизды, покрытой густой шерстью шелковистых, вьющихся волос. Я не мог протянуть руку достаточно далеко, чтобы войти в сие восхитительные места, но я мог почувствовать твердый клитор Мама столь значительных размеров, который я немедленно начал щекотать; но это было слишком для нее в ее теперешнем положении; ее рука скользнула под шаль и, мягко прижимая меня, дала мне понять, что хочет, чтобы я прекратил. Поэтому я снова занял свое место и бросил на нее быстрый взгляд. Она ласково улыбнулась мне и едва заметно кивнула головой, как бы говоря: приятно было бы пойти дальше, и дать намек на будущие благосклонности, когда представится такая возможность.

Ее лицо раскраснелось, а глаза засверкали сильнее обычного, так что я мог видеть, как она влюблена. В самом деле, очевидно, чтобы удовлетворить возбужденную мною страсть, как только мы вышли из повозки, вошли в вестибюль и увидели на столе пакет, она вскрикнула, как будто ожидала этого.

— О! Я рад, что это произошло. Прошу тебя, Фред, принеси его ко мне.

Поэтому Фред пошел с ней. Луиза бросила на меня понимающий взгляд и, как только они отошли подальше, сказала:

— Дорогой Гарри, я видела, что ты делал с Мама. Ты взволновал ее, и она взяла Фреда, чтобы удовлетворить свою любовную страсть.

Так оно и было, как со смехом сказал мне Фред, когда мы отдыхали в саду после обеда. Хватит на сегодня, я продолжу свои похотливые приключения в этой интересной и восхитительной семье в будущем письме.

ПИСЬМО XIV

Пока мы с Фредом отдыхали в восхитительной тени на террасе, соседский молодой джентльмен, родственник семьи, зашел узнать подробности дня свадьбы. Увидев Фреда, он подошел к нам и изложил свое поручение, и они с Фредом отправились посоветоваться с Мама. Я увидел милую Луизу, которая смотрела с верхнего балкона дома, по-видимому, напряженно вглядываясь в какой-то объект вдалеке.

Я окликнул ее, и она на мгновение обернулась, пожала мне руку, как бы говоря: "Помолчи немного", - и тут же вновь устремила на меня свой серьезный взгляд. Через минуту она, казалось, была вполне удовлетворена своим осмотром, повернулась, улыбнулась и призвала меня оставаться на месте, и присоединилась ко мне. Она сделала это почти сразу же, как только смогла спуститься вниз. Она была в шляпке и шали. Взяла меня за руку и сказала:

— Пойдем, дорогой Гарри, я позабавлю тебя.

Итак, мы отправились в лес, который, спускаясь с холмов к дому, имел очаровательные дорожки и множество удобных летних домиков с приятными видами. Как только мы поравнялись с лесом, милая девушка с победоносной усмешкой сказала мне, что наметила свою игру.

И что же это, скажи на милость?

— Ну, мой дорогой Гарри, я знала, что ты никогда не успокоишься, пока однажды не проникнешь в тайну нашей семьи, пока не овладеешь всеми нами. Так что теперь я хочу отдать свою сестру Софи в твои объятия. Не будь так щедр на благодарности, у меня есть своя цель в этом, а также хочу услужить тебе. Я сразу скажу тебе, что это такое, потому что между нами, мой дорогой Гарри, не должно быть никакой скрытности, а должно быть самое открытое и полное доверие. Что ж, тогда я знаю, что и ты, и Фред, естественно, хотели бы возобновить восхитительные события прошлой ночи, и я тоже, но я уже сделала минутный каприз для маменькиного дорогого, красивого и энергичного молодого пажа, и я хочу, чтобы он спал сегодня со мной. Папа тоже собирается прийти рано утром, потому что ему нравится видеть все мои прелести при дневном свете, и он скорее предпочтет найти Уильяма со мной, чем с кем-либо другим, так как ему очень нравится иметь его или быть с ним рядом, когда он со мной, и его величайшим наслаждением является двойное удовольствие - получать и давать его. Теперь цель, которую я имею в настоящее время, состоит в том, чтобы положить Софи в твои объятия, имея в виду что, ты и Фред проведете с ней ночь, чтобы оставить меня наедине с моей маленькой игрой.

Я со смехом заверил ее, что она всегда может положиться на то, что я поддержу любой ее каприз, даже без той очаровательной альтернативы, которую она собиралась мне предложить.

— Но куда мы идем? И как труд на этом холме приведет к желаемому результату? Софи вряд ли будет здесь.

— Ах, в этом-то все и дело. Ты же видел, как я внимательно за чем-то наблюдала с балкона. Так вот, я случайно посмотрела в этом направлении, когда заметил что-то порхающее в лесу. Я был уверена, что это женское платье, и что, кто бы это ни был, она идет по этой дорожке. Я знала, что еще немного - и она попадет в поле моего зрения, что, конечно же, и произошло, а потом я обнаружил, что это Софи с Папа. Сегодня утром я узнала от самого Папа, что в последнее время она часто жаловалась на то, что он ее бросает. Так что я сразу же представила себе причину и цель их пребывания в лесу. Я продолжала следить только за беседкой, к которой они направлялись. И теперь я уверена в своей игре. Они расположились в самой удобной для нашей цели хижине, потому что я знаю, как мы можем подойти к ней так, чтобы оттуда открывался вид на внутренние помещения, не подвергаясь никакому наблюдению со стороны занятых там актеров, хотя мы и не будем достаточно близко, чтобы слышать их разговор. Теперь Папа наверняка оставит Софи немного отдохнуть после того, как он закончит. Как только он исчезнет и спустится с холма, я войду, погамахучу милую девочку, и подготовлю ее к твоему появлению. Я знаю твое похотливое удовольствие от того, что она только что вышла из кровосмесительных объятий своего отца, и ничто не доставит мне большего удовольствия, чем помогать тебе ебаться. Можешь быть совершенно уверен, что со стороны Софи не будет никакого брезгливого отказа.

Когда мы подошли к хижине, Луиза сошла с проторенной тропы, и мы вскарабкались на какую-то неровный пригорок, хорошо заросшый подлеском, пока не увидели хижину прямо под нами. Потом мы молча и бесшумно поползли вниз сквозь густые заросли, пока Лу, шедшая впереди меня, не положила руку мне на спину, чтобы привлечь мое внимание; тут она молча открыла вид сквозь кусты, откуда мы полностью видели внутренности хижины.

В ней стояла низкая кушетка, на которой лежало тело Софи. Ее отец уже сидел верхом и был в полном действии, и так как они лежали боком к нам, а ноги Софи были полностью перекинуты через его спину, ее жопа и пизда были на виду, с хуем Папа в активном действии внутри. Он сбросил сюртук, жилет и брюки. Ноги Софи смяли его рубашку, и мы видели, как его прекрасный мужественный хуй энергично толкается и исчезает, в то время как Софи, очевидно, наслаждалась этим до крайности и отвечала с большим удовольствием,  так быстро и энергично двигалась ее задница, и тем более мощно от того преимущества, которое давало ей положение ног на чреслах отца.

В общем, это была самая очаровательная и волнующая картина, интерес к которой удваивался из-за тесных связей, существовавших между ними. Я пришел в неистовство от этого зрелища и, оказавшись позади Луизы, задрал ее нижние юбки и ввел свой твердый, дрожащий пего в ее пылающую и такую же возбужденную пизду. Проведя руками перед собой, я в унисон с моими движениями в ее восхитительно влажной пизде напряг ее клитор, ибо милая, похотливая девушка уже провела время с волнующей сценой перед нами; но всегда готовая, как подсказывала ей распутная природа ее похотливых страстей, она снова замерла вместе со мной, когда я поднял руку. И восторженный миг овладел мной.

Хорошо, что кровосмесительные существа внизу были так заняты своими делами, иначе они, должно быть, слышали громкую потасовку, которую мы устроили во время изысканного кризиса нашей ебли.

Папа не так быстро пришел в себя, как это было вызвано нашей более сильной похотью, так что он все еще был в работе, когда мы уже потратились. Держась в восхитительных ножнах, которыми был обтянут мой инструмент, и наслаждаясь прелестным давлением и внутренним обсасыванием пизды, которыми так замечательно отличается дорогая Луиза, я заглянул через ее плечо и увидел, как папа и его прекрасная дочь завершают свои нынешние усилия.

По возросшей быстроте его толчков мы поняли, что кризис приближается. Софи тоже удвоила свои усилия, и они пришли с криком восторга, когда их охватила агония удовольствия. Их тела сомкнулись, словно собираясь образовать одно, когда этот любящий родитель излил свой поток спермы в зияющую и жаждущую пизду своей младшей и самой красивой дочери.

Некоторое время они продолжали трепетать от удовлетворения своей похоти. Тогда Папа отодвинулся и, наклонившись, прикоснулся губами к этой прелестной молодой розовой пизде и жадно слизывал густую смешанную сперму, сочившуюся из ее недр. Он еще некоторое время наслаждался богатым угощением, которое доставляла ему пизда его любимой дочери, пока снова не заставил ее кончить, на этот раз прямо ему в рот.

Это, очевидно, произвело желаемый результат, потому что он поднялся со своего места и показал стоящий хуй, но все же не такой жесткий, как ему хотелось бы. Поставив себя перед Софи, он, очевидно, велел ей обсосать его до нужной консистенции, потому что она приподнялась, сев на попу, и взяла его в рот. Мы видели, как ее рука скользнула к его жопе и просунула палец в дырку. Эта процедура быстро вывела его на нужную высоту. Софи опустилась на колени на диване, а он встал на колени позади нее, наклонившись она сняла нижние юбки через голову и, сначала скользнув хуем в ее влажную и податливую пизду, чтобы намочить его по всей длине, затем приложив его острие к очаровательному, розовому отверстию ее попки, начал входить в него. Это было, очевидно, не так легко, как с дорогой Луизой, это мы видели по корчам бедной Софи и по тому, как она время от времени удерживала его рукой, чтобы он не слишком бурно входил в нее, но в конце концов он был полностью туда вставлен. Обеими руками он обхватил ее бедра и на несколько секунд прижал попку милого создания к своему животу. Затем медленно вытягивая свой хуй назад, пока почти не вышел, он так же медленно загнал его обратно, притягивая, в то же время, ее задницу к себе своими мускулистыми руками. В течение нескольких минут он продолжал эти восхитительные медленные движения, которые, как мы видели, теперь уже восхищали Софи.

Мы видели, как ее рука скользнула к пизде, и по ее быстрым движениям ими было видно, что она испражняется в унисон с отеческими движениями сверху.

Дикая похотливость Луизы так возбудилась от этого зрелища, что она шепотом умоляла меня ебаться дальше. Я так и сделал, потеребив при этом ее клитор, и она почти сразу же обильно потратилась.

Я остановился при этой возможности, желая сохранить себя для другой работы, которую мне вскоре предстояло выполнить, но был вынужден дать пылкой девушке еще один трах, в котором, к счастью для меня, ее крайняя похотливость заставила ее потратить так быстро, что я избегнул следовать ее примеру.

Папа кончил с явной агонией радости и, вымокнув на некоторое время, удалился и вернулся к своему одеянию.

Софи снова бросилась на диван в полном удовлетворении от хорошей ебли, который устроил ей отец, потому что мы обнаружили, что это был второй трах, после первого, который мы впервые видели. Прежде чем покинуть ее, он задрал ее нижние юбки и любовно поцеловал ее восхитительную молодую пизду, а затем ушел. Мы проследили, как он скрылся из виду, а затем тихо спустились на уровень хижины. Луиза вошла первой, шепотом велев мне спрятаться, пока она меня не позовет.

Прошло некоторое время, прежде чем она это сделала; похотливая девушка села верхом на Софи, и, изменив ее положение, обе сестры удовлетворили свои возбужденные чувства взаимным гамахучем. Только после этого она сказала Софи, что ее старый любовник Гарри Харгроув в большом волнении ждет снаружи, чтобы занять место Папа, чьим предыдущим операциям он был восхищенным свидетелем.

Софи была несколько удивлена, но, будучи уверенной своей сестрой, что с моей стороны не может быть никакого предательства, горячая, страстная девушка ухватилась за идею свежего хуя, ебущего ее дико возбужденную молодую пизду, тем более что дорогая Луиза уже сообщила ей, как мы с Фредом провели с ней предыдущую ночь и что я мастер своего оружия. Итак, меня позвали, и я немедленно явился.

Подойдя к милой Софи, которая все еще лежала, вытянувшись на кушетке, я сначала тепло обнял ее и засунул язык ей в рот, а одной рукой задирал ее нижние юбки, но милая Луиза опередила меня; поэтому, хорошенько потрогав ее восхитительную молодую пизду, я наклонился и пососал ее половые губы и клитор, пока она не кончила, затем, быстро сняв пальто, жилет и брюки, бросился на нее и в одно мгновение оказался в ее тугой молодой манде по самую рукоять. И на это мы оба пошли сразу в таком темпе, чтобы быстро произвести восторженный конец, тем более что эта милая добрая Лу сосала одну из сисек Софи, в то время как та изображала из себя форейтора, засунув палец мне в зад. Теперь уже несколько менее возбужденный, у меня встал после того, как через несколько минут промок.

Я долго и любовно рассматривал все ее юные прелести, которые обладали необыкновенной свежестью и твердостью юности. Ягодицы у нее были прекрасной формы и, хотя и не столь пышно развитые, как у Луизы, но упругие и гладкие, как слоновая кость, и почти не поддавались щипкам. Я отложил дальнейшие осмотры до ночи, так как милая Лу уже завела разговор о том, что мы с Фредом проведем с ней ночь, под тем предлогом, что теперь до ее свадьбы осталось всего две ночи, и Папа хотел воспользоваться ею по максимуму.

Софи не скрывала этого, но была в восторге от такой возможности, особенно, как она льстиво добавила, что дорогой мистер Харгроув должен будет присутствовать на вечеринке. Его последнее усилие доставило ей слишком большое удовлетворение, чтобы не захотеть снова обладать им как можно скорее.

Конечно, я мог ответить только одним способом на столь лестный комплимент, а именно, доказав, что он заслужен, и показав свой хуй в совершенно подходящем для этого состоянии.

— Подождите минутку, - сказала Луиза, - я должна расположиться, чтобы принять участие в пиру. У нас нет времени ни на что, кроме как на еблю, к которой вы оба так готовы, так как мы должны вернуться в дом, чтобы быть готовыми к встрече с Томом. Мама и Фред отправились в карете встречать его в Руане и привезти домой.

Мы почти забыли об этом, но дорогая Луиза была права. Она заставила Софи встать и сама легла на её место, головой к краю дивана. Затем Софи взобралась на нее и подставила мне свою попку. Эта милая, похотливая Лу сказала мне, чтобы на этот раз я завладел дырочкой Софи, пока она будет дрочить её клитор и постилировать (ебать в жопу пальцем) меня, она сама должна гамахучиться (отлизывать) Софи. Она также получит удовольствие от того, что вся операция будет у нее перед глазами.

"Воля женщины есть воля Бога", - гласит пословица, и она добилась своего. Я погрузился, как обычно, с одного толчка или двух в восхитительную молодую пизду и, будучи хорошо увлажненным, мягко скользнул в ее тугую, пульсирующую, горячую жопу. Поскольку она была растянута и смазана предыдущим инцестуальным актом со стороны ее любящего родителя, мне было легче проникнуть в нее, и так как она не проявляла никаких признаков страдания, мы сразу же приступили к радостному делу. Ее юная дырочка, судя по внутреннему теплу и тесноте, больше походила на мальчишескую задницу, чем у женского пола вообще. Это, и добавленное к щекочущему эффекту дополнительной помощи Лу, сделало нам один из самых восхитительных трахов, которые только можно себе вообразить. Мы все трое провели время вместе и какое-то время оставались купающимися в блаженном ощущении после такого удовлетворения, каким только что наслаждались хорошей смазкой и нашей похотью. После чего мы переоделись и вернулись в дом.

По дороге через лес Луиза умоляла нас оставить ее и Тома после обеда, чтобы они могли улизнуть. Она боялась, что, если не ублажит его аппетит, он попытается ночью найти ее спальню, чего следовало избегать, и она не могла придумать лучшего плана. Она уже позаботились о том, чтобы разместить его в отдаленной части дома. Он появился перед самым обедом и выглядел удивительно красивым.

Уже одетый, я проводил его в комнату и остался с ним. Он был в восторге от того, что Лу так прекрасна, и умолял меня оказать ему услугу, трахнув ее после ужина, потому что он никогда не смог бы удержаться, если бы не получил ее в тот вечер.

Он сказал, что однажды ночью, глядя на фотографию ее ног и груди, его сердце пульсировало так сильно, что, чтобы уменьшить боль, он взял прохладную подушку и лег на нее верхом. Однако, сделав это, он не мог удержаться, чтобы не смотреть на картину и не прижиматься все сильнее и сильнее с таким диким и неведомым наслаждением, что, наконец, заснул, и ему приснилось, что Луиза прижимает его своими прекрасными икрами. Затем он проснулся в каком-то экстазе и обнаружил, что невольно двигается вверх и вниз по подушке, которую он вдруг ощутил смоченной его теплой жидкостью, которая с почти болезненным ощущением хлынула из его возбужденного инструмента.

ПИСЬМО XV

Я оборвал свое последнее длинное письмо, так как слишком устал, чтобы писать дальше.

Наш званый обед был самым веселым. Прекрасный вечер и смягченный свет убывающей луны, которая взошла только тогда, когда мы вышли из-за обеденного стола, то есть необычно поздно, привлекли нас на террасу, и вскоре мы с Софи стали уходить от нее с благосклонным намерением оказать услугу Луизе и Тому. Мы направились к ближайшей беседке и оставили их наедине с собой, не спуская с них глаз, чтобы предупредить, если какой-нибудь незваный гость приблизится к их тайной жертве любви.

Они целый час заставляли нас стучать каблуками и следить за ними. Наконец мы с Софи услышали, как Фред окликает нас с террасы, и осмелились подойти к хижине.

Дорогие обитатели сего пристанища были в агонии от своих трат, о чем свидетельствовали их восторженные крики, доносившиеся до наших ушей, когда мы подходили ко входу. Мы остановились на мгновение, чтобы прислушаться, но приблизились к вершине блаженства, и внезапная тишина, нарушаемая лишь редкими глубокими рыданиями восторга, показывала, что на данный момент все кончено и что они только наслаждаются сем загробным наслаждением. Поэтому мы осмелились прервать их и сказать, что им необходимо пока остановиться, так как нас всех искали.

Через несколько мгновений они вышли из темной тени хижины и присоединились к нам. По блеску глаз Луизы я понял, как ей это понравилось. На самом деле, мы потом слышали, что они так хорошо устроились, что Том имел четыре супер-превосходных траха и заставлял эту милую похотливую девушку потратить в два раза больше. Но Том шепнул мне, прежде чем мы расстались на ночь, что она сопротивлялась всем его попыткам насладиться ею сзади.

Я сказал ему в утешение, что, несомненно, когда она станет его женой, она будет более послушной и следующей своим брачным клятвам, в которых она поклялась бы повиноваться ему во всем.

— Клянусь небесами, мой дорогой Гарри, если она это сделает, ты придешь потом и выебешь меня, пока я буду в ее жопе, и мы будем по очереди, мой дорогой друг, быть посередине. Разве это не будет весело?

Отыскивая свою комнату, я по дороге зашел к Фреду, чтобы попросить его позвать меня, когда он сочтет, что путь свободен, и проводить меня в объятия сестры. Я разделся и надел только халат, а потом лег на кровать, дожидаясь прихода Фреда, оставив гореть ночник.

Прошло целых три четверти часа, прежде чем он пришел, и к тому времени я уже заснул, причем спал так крепко, что Фреду пришлось стащить меня с кровати, чтобы разбудить. Сон, однако, сильно освежил меня, и Фред, взяв меня под руку, повел по темным теперь коридорам и переходам в комнату милой Софи.

Она с нетерпением ждала нас. Милая девушка лежала в постели совершенно голая, прикрытая только простыней, которую она сбросила, как только мы вошли.

Она бросилась в мои объятия, чтобы приветствовать меня в своей комнате. Я уже сбросил халат и принял ее в свои одинаково обнаженные руки, так что наши обнаженные тела соединились в крепком объятии. Фред тоже обнял нас обоих, и наши три обнаженных тела оказались в тесном любовном контакте.

Милая девушка взяла по хую в каждую руку, в то время как наши блуждали по ее юным прелестям, и мы быстро становились слишком возбужденными. Фред остановил нас, сказав, что мы не должны торопиться, а сразу же с наслаждением приступим к работе.

— Ложись на кровать, Гарри, и Софи будет очень рада пососать твой прекрасный хуй, потому что сейчас это для нее в новинку. Я буду гамахучить ее сзади, а потом мы подготовим милую девушку к великому празднику почитания, которым мы собираемся ее вознаградить.

Мы последовали его указаниям. Софи проявила себя знатоком во всех любовных делах и так устроила наши отношения, что, хотя она гамахучила меня и была гамахучена своим братом, она также возбуждала его, и вскоре мы все проводили много времени вместе. Прелестное юное создание с наслаждением проглотило все, что я ей дал, и сосало до тех пор, пока не осталось ни капли, заявляя, что это самый сладкий напиток, который она когда-либо глотала.

Эти предварительные приготовления, которые не только подготовили дорогую Софи к дальнейшим усилиям, но и достаточно взволновали ее, чтобы поддержать атаку с обеих сторон, естественно, предоставили ей выбор, кто должен взять ее впереди, а кто сзади.

Она льстиво приняла меня как своего первого человека. Так что, я вытянулся на спине, она взобралась на меня и, прежде чем опереться на мое твердое, стоящее вертикально оружие, некоторое время поднималась и падала на него в величайшем экстазе восторга, и казалось, что она хочет проехать один забег в этом положении, прежде чем идти дальше. Фред, однако, потерял терпение и пожелал, чтобы она наклонилась вперед.

О, остановись на минутку, дорогой Фред, - воскликнула она, - я... “иду”!

И ее очаровательная юная натура спустила, заливая своим густым соусом мой восхищенный хуй.

Она откинула голову назад в крайнем экстазе и упала бы навзничь, если бы я не поддержал ее рукой.

В течение нескольких секунд она не обращала внимания на все вокруг, но трепетала во всех радостях своих восхитительных трат, и пульсировала пиздой на моем довольном хуе к своему невыразимому восторгу. Придя в себя, она упала мне на грудь и, целуя меня с величайшей любовью, рассказала, какую восхитительную радость я ей доставил. Наши языки слились в любовном порыве, и мы забыли бы обо всем на свете, если бы Фред не прервал наши взаимные восторги, воспользовавшись благосклонным отношением своей сестры и слишком грубо напав на нежное отверстие ее прекрасного задка.

Я уже описывал вам, что она была еще слишком мала там, чтобы вынести без какого-либо жестокого и грубого нападения в этой области, так что слишком быстрые действия Фреда грубо разбудили ее от любовных объятий, которым мы предавались, и я попросил его быть более нежным.

— Тогда выйди на минутку, - сказал он, - и дай мне смочить мой хуй в ее восхитительной пизде. Я вижу, как из нее сочится сперма, и это все, чего я хочу, потому что, как только мой ласковый хуй будет хорошо смазан, он проскользнет внутрь одним нежным движением, и никакой боли не будет.

Я сделал так, как он хотел, в то время как дорогая Софи поддерживала его усилия, выпячивая свою задницу и напрягаясь, как будто она хотела опорожниться, таким образом, благоприятствуя его входу, так что он был довольно быстро поглощен без ее дальнейших страданий. Когда он полностью проник и почувствовал себя там свободно, я снова занял свое место, вставив в свой окоченевший хуй, и после нескольких минут восхитительно медленных движений мы все были слишком взволнованы, чтобы останавливаться на таких мелких радостях. Наши движения стали быстрыми и яростными и вскоре закончились тем, что были похожи на смерть, и на восторженно-экстатическое состояние удовлетворенной похоти. Мы все одновременно потратились в величайшем и восхитительнейшем наслаждении.

Некоторое время мы лежали, наслаждаясь блаженными ощущениями удовлетворенного желания, а потом перекатились на бок. Никто из нас не отстранился, но мы лежали, с наслаждением лаская друг друга и готовясь своими любовными ласками к дальнейшим усилиям. Когда желаемый результат проявился в возобновившейся силе наших хуев, мы поменялись местами, и я завладел изысканным и розовым отверстием попки милой девушки, в то время как ее кровосмесительный братец занял восхитительную пизду, которую я только что опустошил.

Таким образом, мы закончили второй бой более роскошно, потому что мы вели его в более неторопливой манере, и снова погрузились во все восторги, которые могла только позволить себе удовлетворенная похоть, и купаясь во всех последующих ощущениях удовлетворенной страсти в течение целого получаса. Затем мы поднялись, чтобы очиститься и освежиться, чтобы снова начать все самые дикие эксцессы, к которым нас могли привести неистовая похоть и кровосмешение.

Конечно, мы удовлетворили сие похотливое создание, а потом, спустя некоторое время, чтобы восстановить силы, Фред лег, и его прелестная сестра насадилась на его благородный хуй, стоявший прямо, как огромный монолит, и, наклонившись, представила моим возбужденным глазам вид на свои великолепные ягодицы. Когда ее попка приподнялась почти на уровне хуя Фреда, я наклонился и просунул язык в ее пылающий анус, покрутил его там и, оставив достаточно слюны, чтобы помочь моему входу, погрузился в нее с такой внезапной силой, что ее ягодицы снова задрожали.

— О, Гарри!- воскликнула она. - Как это вкусно! Продолжай эти энергичные толчки, любовь моя. Я ощущаю твой мужественный хуй почти до самого сердца. Вперед, о! Давай дальше.

Эта дикая тварь, не умея толкаться вверх-вниз, извивалась задницей в своеобразном и восхитительном боковом движении, которое заставляло ее тратиться почти сразу.

Так мы провели ночь диких оргий, время от времени очищаясь, чтобы освежить наши ослабевающие силы. Во время одной из таких пауз дорогая Софи оказала мне честь, приняв все мыслимые позы, чтобы я мог восхититься изысканной красотой, изяществом и великолепием ее удивительно очаровательной и молодой фигуры. Могу между прочим добавить, что впоследствии я сфотографировал все эти очаровательные юные прелести, и они составляют не менее прекрасные примеры в моем очень обширном альбоме.

Без четверти шесть утра мы оставили милую девушку на заслуженный отдых. Выйдя из ее комнаты, я шепнул Фреду, что если мы увидим грязное полотенце, брошенное у двери туалета, это будет знаком того, что дорогая Луиза избавилась от отца и своего юного любимца и ожидает, что мы нанесем ей мимолетный визит.

Дойдя до коридора, я увидел там полотенце. Поэтому, открыв незапертую дверь, мы вошли и заперли ее за собой на засов. Луиза услышала нас и побежала навстречу. Она только мгновение назад покинула ватерклозет, потому что многократные дозы от отца и фаворита так затопили её, что заставили ее искать очищения. На самом деле она едва успела вытереться после очищения, так что наш приход не мог произойти в более подходящий момент, так как она просто жаждала нашего появления.

— Снимайте халаты, дорогие мои, и позвольте мне посмотреть, не оставила ли Софи ваши хуи в таком состоянии, чтобы доставить мне хоть какое-то удовлетворение.

Милое создание само по себе было настолько возбуждающим, что у нее не было причин осуждать наши силы, так как оба наших хуя были в полной эрекции. Она дала каждому из них восхитительный посос, а потом запричтиала.

— Фред, иди сюда и выеби меня, пока я буду гамахучить дорогого Гарри и набивать рот его восхитительными сливками.

Поэтому я лег на спину, а она оседлала меня. Она сосала мой хуй и дрочила мою нижнюю дырочку, в то время как я делал то же самое с ее клитором и теребил пальцами анус Фреда. Прямо наверху мои глаза наслаждались чарующим зрелищем прекрасного хуя Фреда, кровосмесительно работающего в ненасытной пизде его сестры.

Мы заставили похотливую девушку потратиться дважды, прежде чем каждый из нас вылил потоки спермы в ее рот и пизду. Мы остановились на некоторое время, прежде чем снова были в состоянии возобновить свою работу. Затем Фред двинулся с фронта в тыл, а я занял его эвакуированный пост. Язык дорогой Луизы переплелся с моим, в то время как я ласкал соски ее двух сисек и дико возбуждал всю ее похотливость.

Опять она кончила два раза к нашему одному разу. Мы задержались дольше обычного из-за тяжелой работы, которую уже проделали, а когда все-таки затихли, то в такой агонии восторга, что все замерли, совершенно подавленные изысканной природой нашего экстаза, настолько, что оставались бесчувственными ко всему окружающему, пока какое-то шевеление в нижних комнатах не предупредило нас, что пора возвращаться в наши покои.

Это похотливое существо так крепко держало нас связанными в складках своей восхитительной пизды и нижнего отверстия, что мы с трудом смогли выйти из них.