Марина

Спать с чужим мужчиной в одной постели – то еще испытание. Во-первых, совместный душ и так вызывал возбуждение и напряжение в теле, да еще и сны мне снились по большей части эротические, вызывавшие внутреннее томление, с которым мне приходилось бороться. Тем не менее, хозяин дома умел держать себя в руках, и все как-то обходилось.

Поэтому во второй полет в Берлин я отправилась с легкой душой: мое грехопадение пока не состоялось, и я втайне надеялась, что все как-нибудь рассосется, и мне удастся сохранить верность мужу. Правда, вера эта была иррациональной, поскольку я, все же, понимала, что вечно так продолжаться не будет.

Встретившись с мужем, я расплакалась от облегчения, видя его посвежевший вид и явный прибыток сил. В эту неделю мы гуляли уже гораздо дальше, добрались до Тиргартена, театра на Потсдамер-плац, Брандербургских ворот и даже посидели в Пратере – старейшем берлинском биргартене, где под вековыми каштанами выпили по кружке пива, которое тут варят с 1837 года, а на закуску взяли сосиски, брецели – булочки в форме кренделя – и картофельный салат.

Сережа уже настолько окреп, что в конце недели мы ввалились ко мне номер и вспомнили молодость, отдаваясь друг другу с уже забытым пылом. Это было то, чего мне в последнее время не хватало, поскольку все что происходило в особняке Михаила поддерживало во мне состояние постоянного сильного возбуждения, которое, будучи неудовлетворенным, выливавшееся иногда в тянущие боли в области паха. Да и радость от секса с любимым окрыляла и дарила надежду, что все как-нибудь утрясется, а главное – мы будем вместе. Секс всегда сближал нас, я каждый раз получала оргазм и с еще большей силой влюблялась в своего мужчину.

Этой ночью – последней перед отлетом домой – я плакала в номере гостиницы, и слезы были смесью радости от начавшегося очевидного выздоровления любимого мужчины, и горечи от той цены, что мне придется за это заплатить. Ну, и от секса тоже.

Приехав обратно в особняк Михаила, я его не застала. Какие-то дела в холдинге потребовали его отъезда, а домоправительница Глафира, сказала, что его ждут обратно не ранее завтрашнего дня, а то и послезавтра. Так что, я спокойно поужинала, посмотрела телевизор и улеглась в постель, предаваясь воспоминаниям о прошедшей неделе с мужем. В деталях представляя наш вчерашний вечер, я незаметно уснула...

Приснившийся сон был таким реальным. Я всей кожей спины ощущала прижавшегося ко мне мужа, его левую руку, просунутую под меня и нежно сжимавшую мою грудь, теребя сосок, в то время как правая гладила мой животик, периодически тоже поднимаясь к груди и лаская ее.

Внезапно правая рука переместилась с груди вниз на мою уже мокрую киску и начала играть с губками и клитором. Одновременные обжигающие поцелуи шеи и ушей добавляли страсти. Из меня вырвался глубокий стон, в то время как я упивалась ласками любимого. Ночнушки на мне не было, а я даже не помнила, когда ее сняла. Я вообще ничего не осознавала, упиваясь единением страсти с любимым.

– Ну же, милый, давай... я хочу тебя... – хрипло простонала я, и наконец, головка твердого как камень члена коснулась входа в сокровенное место...

– Охх... – вырвалось из меня, когда любовный стержень начал медленно входить внутрь, решительно раздвигая стенки моего гостеприимного, хорошо увлажненного влагалища. На мгновение мне показалось, что сегодня Сергей особенно велик в этом месте, и восхитительная наполненность заставила запорхать по телу бабочки.

За несколько последовательных толчков член, наконец, полностью вошел, достигнув дна моего лона и коснулся чего-то внутри, отчего все мое тело словно пронзил электрический ток, и я опять громко застонала:

– Да... да... так, любимый... ты сегодня такой... большой... и сильный... соскучился... – вместе с несвязными словами из моей груди вырывалось тяжелое дыхание вперемежку со стонами, в то время как его руки продолжали разминать мою грудь, подергивая и покручивая соски...

В этот момент он начал во мне размеренные поступательные движения, а я стала нетерпеливо подаваться навстречу, стараясь как можно плотнее сливаться с любимым.

Его палец коснулся моего клитора и начал нежно теребить его так, что в моих глазах зажглись звезды, и я лихорадочно забормотала:

– Да... да... еще... глубже... да, таак... ааххх...

Постепенно где-то в глубине моего влагалища начало зарождаться тепло, стекающееся туда отовсюду и отдающееся искрами по нервам и покалываниями по всему телу. Горячее мужское дыхание на ухо, сильные руки и крепкий торс вели меня на самые настоящие вершины удовольствия, я просто таяла в его руках словно кусочек пломбира, попавший в горячий утренний кофе. По всему телу появлялось приятное напряжение, отдаленно похожее на слабую щекотку. Оно было очень приятным, томным, теплым и эротичным.

Это заставляло меня еще активнее подмахивать таранящему члену, а муж, вероятно, почувствовал мое приближение, и начал двигаться еще энергичней и властней. И тут очаг внутри меня, разросшись до гигантских размеров, внезапно взорвался мощнейшим динамитом, по телу пробежала судорога, и я несколько раз дернулась, глубоко насаживаясь на член. Начали сильно сокращаться мышцы влагалища, спазматически сжимаясь вокруг члена и заставив его раздуться еще сильнее и выплеснуться внутри несколькими горячими струями. Мои глаза закрылись, все пульсировало, а по телу прокатывались волны тепла, пальцы ног сжимались и разжимались, а каждая клеточка кричала от удовольствия...

Я лежала в нирване, ощущая, как внутри меня спазмирует член мужа, буквально расстреливая стенки влагалища своим горячим семенем, и мимолетно даже пожалела, что принимаю таблетки, настолько сильным в этот момент было желание зачать нового члена семьи. Я купалась в тепле объятий мужа, сил у меня не было не то что заговорить, но даже и думать о чем-то определенном... Мысли текли неспешно и расслабленно, хотя какой-то червячок все же не давал полностью расслабиться, беспокоя меня.

– Я же говорил, что сделаю все, чтобы эти недели не показались тебе чем-то ужасным.

Голос Михаила, лежавшего за моей спиной и обнимавшего меня, словно ударил по голове. В ушах послышался звон, во рту пересохло.

Это – не сон! Это – не муж!! В моей киске сейчас опадает чужой член!!!

***

– Тебе понравилось? – спросил он, выходя из меня.

Меня словно сковала стужа. Я не могла вымолвить ни слова и не могла шевельнуться. В голове царила чехарда мыслей: «как?», «почему?», «где Сергей?». Постепенно в мозгу начало проясняться, и то, что казалось сном, стало обретать реальность. Из глаз неожиданно хлынули слезы, когда меня поразила мысль: «Ну, вот и все. Все-таки я изменила! Но ведь я не знала. Я не могла знать. Он же должен был приехать лишь завтра!»

– К-к-как... ты здесь оказался? – сквозь слезы сумела пробормотать я.

– Да ночью прилетел, а тут ты лежишь, такая соблазнительная. Вот я тебя и приласкал, да ночную рубашку снял. Впрочем, ты даже не сопротивлялась.

– Но... ты же обещал!..

– Это когда?

– Когда ложился со мной в кровать, что не тронешь, – давясь слезами, обреченно проговорила я.

– Это было в прошлый твой приезд, а в этом я ничего не обещал. Да ты и сама понимаешь, что когда-нибудь это должно было случиться, так что, претензии не принимаются. Лучше скажи, тебе понравилось?

Я промолчала, но самой себе должна была признаться, что такого сумасшедшего секса у меня с мужем не было давно. Разве что, в самом начале нашей семейной жизни. И все-таки, меня жгла обида, лучше бы он прямо сказал, чего хочет, чем так, по-воровски, под видом мужа.

В тот момент я не думала, что Михаил ведь даже не догадывается про то, что было у меня в голове, про этот эротический сон, и был уверен, что так меня распалил именно он своим умением. Я отвернулась от него и сделала вид, что сплю.

Михаил вздохнул, приобнял меня и постепенно тоже затих.

Я долго лежала без сна, в моей голове против воли прокручивались сцены недавнего соития, но как ни старалась я вызвать в себе отвращение к тому что произошло, так и не смогла. Единственное, решила постараться в следующий раз не выдавать своего возбуждения, и отдавать свое тело без явных эмоций. С этими мыслями я и провалилась в сон.

Утром меня разбудил требовательный поцелуй, и Михаил начал настойчиво меня ласкать, пытаясь опять вызвать те же эмоции, что и вчера. Но я изо всех сил старалась не поддаваться, и хотя мое тело меня подвело – влагалище намокло, а дыхание стало тяжелым, и даже со стонами – я старалась не шевелиться, в то время как Михаил напористо двигал своим членом внутри меня.

В этот раз оргазма я не получила, то ли это был мой невольный протест в ответ на насилие, как я это понимала, то ли просто не было настроения, но когда Михаил кончил в меня, я, к неудовольствию хозяина дома, поспешила в душ, смывать следы греха.

– Да, похоже, с тобой еще работать и работать, – сказал он, когда я вышла из ванной комнаты, закутавшись в большое полотенце. На что я промолчала и начала собираться на работу.

***

Сергей

С момента моей выписки из клиники Шарите прошло полгода. Похоже, болезнь ушла насовсем, никаких рецидивов не было. Как я все это пережил, сейчас и не представляю. Если бы не Марина, думаю, что не пережил бы. Она всегда была рядом, часто приезжала ко мне, поддерживала во мне оптимизм. Хотя, судя по словам доктора Стинцинга, сразу же обещавшего полное излечение, ничего особенного там и не было. Но все равно, диагноз казался достаточно серьезным.

Прилеты Марины всегда поднимали мне настроение и вселяли надежду на скорое выздоровление. Мы с ней замечательно проводили время. Правда, последние три месяца ее словно что-то подтачивало изнутри, а на лице нет-нет, да и мелькало выражение печали и какой-то затаенной... вины, что ли? Я всегда относил это на счет того, что она жалеет меня, сама будучи здоровой, и изо всех сил старался поскорее излечиться, чтобы снять с нее этот комплекс вины здорового человека.

Главное, в последние недели лечения, и тем более после выписки у меня появилось столько сил, что наши интимные отношения вышли на новый уровень, стали, наверное, даже круче чем во времена начала семейной жизни. Марина всегда получала оргазм, а то и два и с такой любовью и нежностью смотрела на меня, что у меня щемило сердце. Иногда от избытка чувств она даже плакала, но всегда с улыбкой говорила, что это от счастья.

Где-то с месяц назад мы решили, наконец, завести детей, и Марина перестала принимать таблетки. До этого, еще Дмитрий Анатольевич настоял, чтобы мы предохранялись, мол, болезнь может повредить геному будущего ребенка, но теперь и у него не было ни малейших сомнений в том, что все в порядке, и мы с удовольствием трудились над зачатием.

Надо сказать, что после моей выписки Марина постепенно словно оттаяла, и больше уже не было тех перепадов настроения, что отличали ее до того. Видимо, моя болезнь, все-таки, давалась ей тяжело.

– Сережа, кушать идешь? – раздался голос любимой с кухни, откуда уже довольно давно доносились умопомрачительные запахи ужина, который она, как обычно, успела приготовить после работы.

– Иду-иду, – крикнул я в ответ, и тут звякнул мой телефон, оповещая о приходе СМС. Прежде чем выйти из комнаты, я решил взглянуть, что там.

Все ли ты знаешь о своей жене? И с кем она жила, когда ты болел?

Интересно, от кого может исходить этот бред? Телефон незнакомый, а когда я попытался перезвонить, автомат сообщил, что такого номера не существует. Я решил, что это какой-то спам и закрыл сообщение.

На сегодня в меню были котлеты по-киевски с рисом. Вообще, моя жена готовит бомбически. Вроде бы и простые блюда, но все они – исключительно вкусные, и именно такие, как я люблю.

Пока я ел, Марина смотрела на меня, подперев подбородок рукой, и улыбалась.

– А сама почему не ешь? – удивился я.

– Да так, уже перехватила после работы. И потом, ты же знаешь, что после шести я стараюсь не есть, не дай бог фигуру испортить. Еще разлюбишь.

При этом в ее глазах скользнула грусть, и я поспешил ее успокоить:

– Я никогда тебя не разлюблю, ты – самая лучшая женщина, что я когда-либо встречал.

– Ну-ну, не зарекайся, жизнь – она такая, все может случиться, – и на ее лице появилось то едва уловимое выражение, что я иногда успевал подглядеть в последние месяцы моего лечения. Впрочем, оно сразу же испарилось, и я даже не был уверен, что на самом деле что-то видел.

В этот вечер на меня, что называется, нашло, и едва мы легли в постель, я постарался доказать своей любимой, насколько она неправа, и что для меня есть только она, самая желанная и самая дорогая.

После второго оргазма Марины, я тоже, наконец, позволил себе кончить, и спермы оказалось так много, что казалось, она вот-вот переполнит чашу, но, как ни странно, вся она, по-видимому, всосалась, поскольку не было никакого потопа.

Теперь, когда мы задались целью завести детей, Марина после секса не подмывалась, а старалась лежать так, чтобы весь мой груз как можно дольше оставался внутри нее. Поэтому, отдышавшись, мы прижались друг к другу и постепенно ушли в сады Морфея...

На следующий день на работе я опять получил СМС с незнакомого номера, теперь другого, но текст был таким же странным и интригующим:

Пока ты был в больнице, твоя жена жила с олигархом. Если интересно, перейди по ссылке...

Далее была приведена ссылка, куда мне следовало перейти.

Ради любопытства, я кликнул по ней, и меня выкинуло на сайт, где были разные фотографии с какого-то корпоратива. Среди прочих, я обнаружил фото, на котором моя жена стояла рядом с хозяином Итерры Белых. Оба были одеты официально, она – в вечернее платье, которого я у нее раньше не видел, а он – в смокинг. Вечеринка явно была непростой, интересно, что там делала моя супруга? Они стояли рядом, полуобернувшись друг к другу, держа в руках бокалы с каким-то напитком, и улыбались. Вроде бы ничего особенного, но отчего-то мое сердце забухало в груди, а во рту пересохло.

Вначале я хотел немедленно рассказать об этом жене, и спросить у нее, в чем тут может быть дело, но потом, слегка успокоившись, решил более тщательно все проверить, прежде чем нападать.

Этим вечером я как мог старался почувствовать в поведении жены какую-нибудь фальшь, какой-нибудь незнакомый запах, хоть что-нибудь, что могло бы подтвердить или опровергнуть полученную информацию, но ничего не обнаружил.

Пару дней я мучился, не зная как решить эту задачу и не рискуя поговорить с Мариной, но потом вспомнил, что мой одноклассник, Валька Исаев, работает в службе безопасности одного из банков. Уж он-то явно должен уметь добывать информацию. Я встретился с ним, вкратце рассказал о проблеме и попросил помочь. Он согласился.

Где-то через неделю, Валька позвонил и назначил встречу назавтра, в кафе «Фиалка», сказав, что у него есть кое-какая информация.

Все это время я мучился неизвестностью, и естественно, это отражалось на наших с Мариной отношениях, и наша сексуальная жизнь постепенно пошла на спад. Марина нервничала, пыталась осторожно выяснить, что именно меня мучает, но я отделывался тем, что у нас на работе завал, и скоро, мол, все наладится, а у самого на душе было погано. «Неужели любимая жена мне на самом деле изменяла? И ведь еще в такой момент!»

Тут мне на память пришли все те неувязки, что я замечал ранее, но относил на счет ее беспокойства за меня. Теперь ее оговорки, странное поведение приобретали совсем иной смысл. Но ведь не может же она быть настолько хорошей актрисой, чтобы суметь скрыть от меня появление любовника. Ведь все ее эмоции, когда она прилетала ко мне, были такими естественными...

Впрочем, завтра, наверное, все станет яснее.

***

На следующий день, в субботу, я сказал жене, что у меня важная встреча, и направился в Фиалку, где Валентин уже успел заказать нам шашлык под водочку.

– Знаешь, старик, похоже, что информация подтверждается. Мне удалось выяснить, что Маринка на самом деле какое-то время жила у Белых в его загородном доме, это видели соседи владельца Итерры. Опять же, возил ее личный шофер Михаила Васильевича на его же лимузине. И наконец, одна из горничных дала показания, что ее хозяин представил Марину Викторовну как их новую хозяйку. Правда, трахалась она с ним или нет, никто точно не скажет, ибо свечку не держал, но спали они в одной кровати, это точно. Так что, соболезную, и давай выпьем.

Он поднял рюмку, и мы, не чокаясь, разом махнули водку, после чего Валька налег на шашлык. В меня же еда не лезла. Такого удара я, если честно, не ожидал. До последнего момента надеялся, что все это ложь, просто какой-то злопыхатель пытается нас рассорить, и вдруг все оказалось истиной.

Сердце сжалось и болело, и хотелось напиться и забыться. Маринка – моя любовь, и так себя повела. Никому нельзя верить!..

Постепенно, по мере выпитого, во мне начала расти злоба. Ну, чем я ей не угодил? Что со мною не так? Уже вторая женщина бросает меня. Конечно, Марина ничего не говорила насчет ухода, но я-то – мужик. Не могу же я жить с шалавой, польстившейся на деньги. А что главное здесь – деньги, мой и Михаила доходы просто несопоставимы, это очевидно, ведь все остальное у нас было вполне на уровне.

Интересно, и когда она собиралась сказать мне об уходе? Нет, этому не бывать, не она меня бросит, а я – ее. Сука, променявшая меня на кобеля, которому она нужна всего лишь как игрушка.

Я плохо помню, как оказался дома. Похоже, обо мне позаботился Валька.

Утром, в воскресенье, первое, что я увидел, проснувшись, – встревоженные глаза Марины.

– Сереж, что с тобой? Что случилось?

«Случилась ты», – подумал я, но вслух пробурчал:

– Сил немного не рассчитал. Сейчас все пройдет.

Я встал и побрел в ванную, приводить себя в порядок.

Голова раскалывалась, хотелось лечь, забиться куда-нибудь в темное место и забыться. В голове мелькали образы того, как моя жена трахается с этим олигархом. Надо же, она изменяла мне именно в момент моей немощи. Я застонал, опершись на раковину, в которую била струя воды, под которую я, в конце концов, и сунул голову.

Немного приведя себя в порядок, я тут же собрался уходить, даже не позавтракав, будучи неспособным находиться рядом с изменщицей. Марина пыталась, было, что-то сказать, но я ее прервал:

– Все потом, вечером, – и быстро вышел из дома.

Словно зомби я шел куда глаза глядят, пока не обнаружил, что нахожусь в районе, где жила Света, моя подчиненная, уже давно и безуспешно строившая мне глазки. Вполне себе симпатичная девочка, на несколько лет моложе меня, она всегда старалась угодить, разговорить, но до сегодняшнего дня меня это не интересовало, а сегодня так захотелось хоть кому-нибудь пожаловаться на несправедливость жизни, что я, сам того не желая, завернул к ней.

«Если ее нет дома, тогда пойду, напьюсь где-нибудь», – решил я, набирая номер квартиры на домофоне.

Как-то, уже довольно давно, я проводил Светлану после корпоратива домой, вот номер квартиры и запомнился. В тот раз ничего не было, так, легкий поцелуй, и я побежал домой, к Маринке. В тот вечер она была на дежурстве, и не смогла быть со мной на корпоративе.

На этот раз уже через пару гудков, ответил девичий голос:

– Да? Кто там?

– Это я, – не смог я выдавить из себя ничего более умного.

– Ой, Сергей Анатольевич! Входите, – и щелкнул электронный замок.

Я поднялся на лифте на десятый этаж, а в дверях квартиры уже стояла девушка в легкомысленном халатике.

– Проходите, Сергей Анатольевич. Что-то случилось?

– Да вот, не знаю даже, как и сказать...

– Да вы проходите. Чай будете?

– Буду, и не только чай, – довольно нагло ответил я.

Девушка вспыхнула, но провела меня в кухню, где немедля собрала на стол, достав из холодильника початую бутылку водки.

– Не рано? – робко спросила она, указав на нее.

– Ничего, в самый раз, – уверил я, быстро разлив водку по рюмкам, которые сам же и вынул из серванта, и подвинул одну к ней.

– Ой, я не буду, покраснела Светка, но под моих внимательным взглядом, все же, взяла и спросила:

– За что пьем?

– За свободу!

– Что? Какую свободу? – не поняла девушка.

– За мою свободу, – я чокнулся с ее рюмкой и быстро опрокинул свою, немедленно наполнив ее опять...

В себя я пришел под утро, часов в семь, обнаружив, что лежу в постели в обнимку с голой Светой. На мне тоже ничего не было. Память урывками выдавала порции информации. Как я изливаю на девушку все что думаю о любви и верности, постоянно накатывая новые порции водки и требуя того же от нее. Как решаю отмстить своей жене, и как Светлана, раскрасневшись и плача, помогает мне в этом, говоря, что уж она бы никогда... Что именно никогда, я так и не вспомнил, но то что было в постели, все же понемногу всплыло.

Нельзя сказать, что Света была лучше Марины, или что я был каким-то суперменом, но, тем не менее, я постарался быть на высоте и, судя по стонам и крикам девушки, мне это удалось. Сейчас она трогательно посапывала, лежа головой у меня на плече, и закинув ногу мне на живот, одновременно обнимая меня за талию.

Сердце все еще болело, но постепенно в голове вызревал план.

Стараясь не побеспокоить девушку, я встал и пошел на кухню готовить кофе.

Примерно через полчаса, когда я уже поджарил яичницу с колбасой, найденной в холодильнике, зазвонил будильник, и на кухню, запахивая халатик, выползла Света.

– Ой, Сергей Ана...

– Сережа, просто Сережа, – прервал я ее. – Чего уж там, мы настолько сблизились, что выкать будет просто глупо.

– Ой, – девушка опять мило покраснела, но тут же исправилась:

– Сережа, что же теперь будет?

– Полагаю, что все будет как надо. Я однозначно развожусь, а получится ли что-нибудь у нас с тобой, там будет видно.

Девушка часто закивала головой, а потом спросила:

– А что будет с Мариной Викторовной?

– А что она сама захочет, то и будет. Пусть идет к своему олигарху... если он ее примет. Мне фиолетово.

***

Марина

В последние дни с Сережей было что-то не так. Я не могла понять, что именно, но предчувствие было плохим. Я как могла пыталась выяснить, что происходит, в глубине души связывая это с тем, что случилось полгода назад. Я до сих пор не знала, что мне делать. Все рассказать мужу, взвалив на него груз информации о событиях, на которые он уже не может повлиять, не хватило духу. Сказать, что он мог умереть – это словно оправдываться, тем более что то было не наверняка, а привлекать в качестве доказательства других, того же Дмитрия Анатольевича, значило выпустить эту историю наружу, чего я вовсе не хотела. Я решила, что пусть лучше это будет мой и только мой грех, он ведь ничего такого не заслужил.

От трех месяцев, проведенных с Михаилом, у меня остались какие-то зыбкие воспоминания, словно все случилось не со мной, но попытавшись представить себе, как рассказываю все это Сереже, я внезапно почувствовала слабость и тошноту. В животе словно что-то скрутилось, и мне пришлось быстро бежать в ванную комнату, пытаясь сдержать бунтующий желудок. К счастью, обошлось, меня не вырвало, но настроение оставалось ниже плинтуса.

Вчера Сергей, ничего мне не сказав, практически сбежал из дома, и до сих пор его не было, а ведь уже на работу пора. Где он провел ночь? Что с ним случилось? Неужто?.. Нет, не может быть, никто же ничего не знает...

Вся в слезах, я пошла умываться и готовиться к новому рабочему дню.

Весь день у меня все валилось из рук, даже наш хирург, Александр Михайлович, это заметил, сказав:

– Голубушка, вы сегодня явно не в форме, что-то случилось?

– Просто у меня болит голова.

– Так, может, вам лучше взять отгул, прийти в себя, от вас все равно сегодня толку мало.

– Да, наверное, так будет лучше, – пролепетала я и пошла к заведующей отделением.

Вернувшись домой, я продолжала думать о случившемся. Было очевидно, что на Сергея что-то сильно повлияло, и я начинала подозревать, что до него дошла какая-то информация о нас с Михаилом. Сердце сжалось и сильно забилось.

Так, даже не приготовив ужина, я и сидела в прострации, пока не начало темнеть.

***

Раздался звук открываемого замка.

– Сережа! – кинулась я к открываемой двери. Но муж молча прошел мимо меня, не сказав ни слова. Так же молча начал собирать чемоданы, и сердце у меня рухнуло вниз, а ноги перестали держать, так что, я упала на диван в гостиной.

– Почему? – только и спросил он, продолжая бросать свои вещи в два чемодана, с которыми обычно ездил в командировки.

Что я могла ему ответить? Что не хотела ставить его перед страшным выбором: умереть или стать куколдом? Но даже и смерть ведь не была гарантирована, выходит, я, всего лишь из-за ее вероятности, наставила ему рога.

Я все же попыталась что-то сказать, но горло сжалось, и из глаз хлынули слезы.

– Я... я... я не хотела... так получилось... – пыталась выдавить я, безуспешно сдерживая рыдания.

– Ах, получилось, значит, – язвительно спросил муж, и на лице его появилась презрительная усмешка. – Предлагаю не затягивать спектакль, а просто пойти вместе в ЗАГС и оформить все по обоюдному согласию. Жить с тобой я все равно не смогу, так что, не стоит длить агонию. Квартиру оставляю тебе, хоть ты этого и не заслуживаешь, но я – мужчина, себе еще заработаю, а вот что будет с тобой, когда он тебя бросит...

После этих его слов, душа моя ушла в пятки, а тело заледенело, и я ясно поняла, что все кончено. Куда-то ушли все эмоции. Я понимала, что позже это еще ударит по мне, но в настоящий момент ко мне вернулись силы, и я как могла спокойно спросила:

– Когда?

– Давай завтра, в обед, скажем, в двенадцать.

Я ничего не сказала, молча кивнув.

Когда он вышел, я дала волю слезам. Память подсовывала все наши особенные моменты, все радости и горести, что мы пережили вместе. Но одновременно, время от времени вспыхивали моменты секса с Михаилом. И каждый раз это был словно удар плетью, отчего душа болела еще сильнее.

Следующий день слился в один сплошной кошмар. Помню, как ставила свою подпись под заявлением о разводе, как шла куда-то после этого, ничего не соображая, но каким-то образом все равно оказалась дома. Как шла потом на работу, выполняя все действия как робот. Внутри все застыло словно лед. Но уже на второй день меня вырвало прямо на работе, и это как-то дошло до моего начальника.

– Голубушка, что-то вы неважно выглядите. Что случилось? Говорят, вас тошнит.

– Наверное, съела чего-нибудь, – безучастно ответила я.

– Нет уж, нет уж, так не пойдет. Давайте-ка вы расскажете мне, что именно вас тревожит.

– Просто тошнит временами, особенно после еды, да в последнее время в туалет часто бегать приходится. Опасаюсь, не цистит ли.

– А уж не беременны ли вы?

– Боже, этого только не хватало! – в голове у меня все смешалось. Мало мне развода, так еще и ребенок...

Нельзя сказать, что я была против ребенка, просто не представляла себе, как смогу его поднять в одиночестве, но говорить о нем бывшему мужу казалось мне абсолютно невозможным. Это словно пытаться привязать его ребенком к себе, вымаливая прощение. Нет, решено, если я и в самом деле беременна, то пусть он будет только моим.

Через неделю тест однозначно показал беременность. В этот вечер я плакала до тех пор, пока не уснула, прощаясь со всем, что было у нас с Сережей и настраиваясь жить дальше в одиночестве. Я хорошо понимала, что одинокая мамаша вряд ли привлечет внимание достойного мужчины, поэтому решила, что буду растить ребенка сама, не обращаясь ни к кому за помощью. Главное, пока скрыть это от родителей, а то они обязательно расскажут все Сергею, и тот решит, что это – моя уловка по его возвращению. Настроившись на это, я постепенно уснула, и утром начала свою новую жизнь: без мужа, но зато с ребенком.

***

Михаил

Как и обещал, с возвращением мужа, я прервал все связи с Мариной, хотя, честно говоря, мне этого не хотелось. Я удивлялся сам себе: вроде бы получил от этой женщины все что хотел. Я вовсе не был монахом, и после Марины у меня было несколько пассий, умения которых были намного выше, чем у этой медсестры, но мне все чего-то не хватало, а потому я довольно скоро с ними расставался в поисках этого самого чего-то, что не мог выразить. Я всегда довольно легко рвал со своими пассиями, едва чувствовал, что они вот-вот влезут в мою жизнь с ногами. Тем не менее, какой-то червячок не давал покоя. Надо сказать, что временами ее образ возникал в моей голове, но я гнал его, заводя очередную интрижку.

Примерно через месяц после воссоединения Марины с мужем, мне пришлось уехать в длительную командировку за пределы России, для решения задачи по расширению бизнеса путем покупки завода, производящего котлы. Этот вопрос затянулся, и домой я вернулся лишь через полгода.

По приезде, в первый же день мне доложили, что Марина развелась с мужем. Причина неизвестна, но думаю, что она как-то связана с тем, что происходило во время его лечения. Нельзя сказать, что меня это как-то расстроило, или же я почувствовал какую-то вину, все мы – взрослые люди, и как жить решаем сами. Тем не менее, я решил навестить Марину и поинтересоваться, нет ли какой нужды. Ничего особенного, простая вежливость.

Тут как раз пришла пора очередной диспансеризации, так что, с утра я отправился в клинику, и в какой-то момент «случайно» встретился с Мариной. Надо сказать, она как-то изменилась. Она больше не была той активной девушкой, что всегда готова рассмеяться незамысловатой шутке, но и грустной не выглядела. Более того, в ней появилась какая-то особенная женственность, заставившая мое сердце дрогнуть.

– Добрый день, Марина.

– А, здравствуйте, Михаил Васильевич. Как поживаете?

– Ну, что ж ты мне выкаешь, мы же раньше были на «ты», – удивился я.

– Так, то было раньше. А так, кто я такая, чтобы всемогущего босса на «ты» звать, – и она, наконец, улыбнулась, на мгновение высветив прежнюю себя, но тут же вернулась в свое серьезное воплощение. – Извините, меня в операционной ждут, как раз поступил пациент с ДТП. – И она развернулась и, цокая каблучками, умчалась от меня.

«Ну, и ладно», – подумал я, направляясь в следующий кабинет.

Вечером я пошел с коллегами на вечеринку, где неожиданно для себя наклюкался, и очнулся уже дома, куда меня доставила охрана, с сушняком во рту и нестерпимым желанием помочиться.

Да, давно я так не напивался, наверное, нервы шалят после тяжелых переговоров.

Надо бы сходить к доктору, пусть таблетки какие пропишет, глядишь, помогут. Заодно на Маринку погляжу.

Эй, а это ведь лишнее. Зачем она мне? Отработанный материал.

Но в глубине души угнездилось желание еще раз ее увидеть.

– Чем занимаетесь сегодня вечером, Марина? – перешел я тоже на вы, обратившись к спешащей мимо медсестре.

– А что такое? – остановилась она и посмотрела на меня своими зелеными глазищами.

– Да вот, хотел пригласить вас куда-нибудь, скажем, в ресторан.

– Нет уж, хватит, ресторанами я сыта по горло, – усмехнулась женщина. – Да и зачем вам я? Отработанный материал, не так ли? Или не наигрались еще?

Меня словно плетью ударили, настолько созвучны были ее слова моим мыслям накануне. Кровь бросилась в лицо. Да кто она такая, что смеет так себя вести?! Впрочем, я тут же взял себя в руки.

– Я может, просто хочу возобновить знакомство. Разве плохо нам было вместе?

– Знаете, Михаил Васильевич, любви из-под палки не бывает, а без любви все не так уж и радужно было. – Она тряхнула головой и добавила:

– Ладно, пойду я. Думаю, вам надо какую-нибудь другую себе поискать, вот уж она будет счастлива. – И опять упорхнула, на этот раз – в ординаторскую.

Целую неделю я размышлял, пытаясь понять сам себя. Ведь действительно, на свете столько молодых и красивых дам, что будут просто счастливы, если я всего лишь снизойду до них, а эта, гляди, строит из себя. Еще через неделю понял, что просто-напросто не могу выбросить из головы эту блондинистую зеленоглазку, чем-то она меня зацепила. Более того, я, убежденный холостяк, внезапно время от времени стал ловить себя на матримониальных планах.

«Клин клином вышибают», – родилась вдруг спасительная мысль, и я опять бросился в загул, благо в холдинге образовался некоторый застой, все дела крутились, не требуя в данный момент моего участия. Вино, красивые женщины, но через пару недель угар спал, и опять непривычно заболело сердце. С меня словно спала пелена. Я понял, что мне нужна эта женщина. Нужна настолько, что я, не откладывая, бросился на приступ, словно мальчишка, готовый положить к ее ногам все что имею. И был попросту ошарашен, поняв, наконец, что все это не имеет в ее глазах такой уж ценности.

***

Тем не менее, мне как-то удалось пригласить ее поговорить в кафе, где подавали мороженое, от которого, как я знал, она была без ума. Вот там я, внезапно даже для себя, и предложил ей выходить за меня замуж.

Она долго смотрела на меня, что-то обдумывая, затем покачала головой и спросила:

– Михаил Васильевич, да зачем вам нужна чужая жена, пусть и бывшая, и к тому же, беременная?

– Как?!

– Вот так. Вы думали, что если у нас с вами ничего не случилось, так это потому, что я бесплодна? Просто таблетки принимала, а недавно прекратила. Мы с Сережей детей решили завести, и вот так все получилось.

– А он-то знает?

– Нет, и вы ему не говорите. Раз уж он развелся со мной, стало быть, иметь детей от меня не желает, зачем же я буду навязываться? Это – мой ребенок, и ничей больше.

– А родители знают?

– Пока не знает никто. Ни к чему это. А то, глядишь, дойдет до Сергея, и решит он, что я таким образом его к себе привязываю. Так что, лучше не надо.

– Все равно же все откроется через время.

– Тогда и буду думать, что делать.

Я только покачал головой.

– Скажите, Марина, я вам совсем неприятен?

Она помолчала, а потом серьезно ответила:

– Как ни странно, но нет. Я много думала обо всем. Ведь фактически вы меня изнасиловали, пусть и не физически. Этот ваш «договор» не оставил мне выбора, и, наверное, я должна вас ненавидеть, но этого не случилось. Все-таки, это было моим решением, а вы лишь воспользовались моментом. Впрочем, это вас не оправдывает, а потому давайте завяжем со свиданиями. Знаете, у меня много дел. Я теперь должна думать не только о себе.

Целый месяц понадобился мне, чтобы уломать недотрогу. Зная, что подарки, кроме цветов, ее не слишком интересуют, я постарался заменить их знаками внимания. Я привлек на помощь лучших консультантов-психологов в попытке хоть как-то заинтересовать когда-то обиженную мной женщину.

К счастью, в конце концов, мне это удалось, и наконец, она приняла мое предложение руки и сердца. К этому моменту, животик ее стал уже заметным, не слишком, но вполне себе для опытного взгляда. Поэтому, когда мы сочетались законным браком, местная желтая пресса злословила, что она де окрутила «олигарха», пользуясь своим от него залетом. Но нам с ней было на это плевать, мы-то хорошо знали, кто кого окрутил.

Медовый месяц мы провели на Мальдивах, куда полетели на нашем личном самолете и провели там две недели (больше не дали дела) в бунгало на берегу океана с лазурной водой и чистейшим песком пляжа. Впрочем, Марина загорала не слишком много, беспокоясь о ребенке, зато много купалась, считая, что ей (а мы уже знали, что родится девочка) это будет полезно.

Еще через шесть месяцев родилась наша Анечка, сразу и навсегда покорившая мое сердце. А еще через полтора года она произнесла свое первое слово, будучи у меня на руках, и это слово было: «папа»! Я впервые в своей жизни прослезился и поклялся, что сделаю все, чтобы наша малышка стала счастливой, чего бы мне это ни стоило.

И да, на ней одной мы не остановились, и наша семья пополнилась еще одной девочкой (Илоной) и мальчиком (Олегом). И знаете, я счастлив и горжусь. Горжусь своими детьми и, конечно, своей женой. Не знаю наверняка, любит ли она меня так, как когда-то Сергея, мы просто никогда об этом не говорили, словно боясь чего-то, но чувствую, что я ей глубоко не безразличен, а сам по уши влюблен в свою супругу, хозяйку моего дома и главную скрепу моей семьи. Нашей семьи.

***

Сергей

Два года. Два года как я пытаюсь забыть свою бывшую жену-изменщицу. И все два года она является мне во сне. Что я только ни делал: кутил, трахался с другими, «дрова колол», все зря. И все же, я не жалею, что ушел от нее, даже несмотря на то, что не встретил – надеюсь, лишь пока – той, что сможет ее заменить.

Естественно, я сразу узнал, что она вышла замуж за своего олигарха, и даже успел этому удивиться. Мне казалось, что он поигрался с ней, да и забыл. В конце концов, репутация у него была соответствующая, не одна женщина пыталась поймать его в сети Амура, только никому до этого не удавалось. А тут они даже по-быстрому себе ребеночка сделали. Я читал где-то, что еще до замужества. Похоже, она не долго горевала после развода со мной. Ну, да это ее дело. Посмотрим, надолго ли хватит ее хваленой верности.

Сегодня у нас рождественская встреча с друзьями, Аленкой и Витей, на их даче. Двойняшки повзрослели и уже учатся в девятом классе. Аня всерьез занимается музыкой и собирается в музучилище поступать по классу виолончели, а Саша увлекся самбо и уже выступает за сборную юниоров города, к тому же, небезуспешно. Витя опять только-только вернулся из командировки, на этот раз в Индонезию. Привез сувениры, в том числе и мне подарил так называемую «музыку ветра» по фен-шую. Если ее пристроить, скажем, на балконе, то при малейшем ветерке, она издает приятный мерный звук. Трубочки и било сделаны из бамбука, а сверху помещена фигурка обезьяны из скорлупы кокоса.

Жене с дочерью подарил колье и бусы из красного коралла, а Сашке – бумеранг, уверяя, что если он потренируется, то бумеранг обязательно будет возвращаться в его руку. Позже мы много смеялись, наблюдая за попытками пацана добиться этого. Бумеранг летел куда угодно, только не возвращался к владельцу. Мы с Витей тоже пробовали, но с тем же неизменным успехом.

Под вечер, сидя у костра и потягивая глинтвейн, предались воспоминаниям, и тут Аленка вдруг вспомнила тот концерт, куда они пригласили меня шесть лет назад. Это воспоминание в очередной раз царапнуло душу, да еще и Аленка умудрилась подсиропить, спросив:

– А ты знаешь, что Маринка-то замуж выходила, уже будучи в тягости?

Я поморщился, но все же, ответил:

– Так она и изменять мне начала еще задолго до нашего развода. Вот и не прекращала, видимо.

– Ты имеешь в виду, с Михаилом?

Друзья, естественно, были осведомлены о причине нашего развода, поэтому я ничего от них не скрывал.

– Естественно, с кем же еще?

– Нет, он вернулся из полугодичной командировки лишь где-то через месяц после вашего развода, так что, ребенок точно не его.

– Интересное дело, выходит, она еще с кем-то крутила? – изумился я.

– Думаю, такого не было, – включился Виктор, – а то явно хоть кто-нибудь бы да узнал. Да и Маринка не такая.

– Ага, не такая! А иметь любовника, когда я лежу в больнице – такая? – горячился я, но тут же замолчал.

Это что же получается? Стало быть, ребенок может быть моим? Я немедленно начал подсчеты, и по всему выходило, что зачатие должно было быть примерно в последние дни нашей совместной жизни. И да, не похоже, чтобы у Марины в это время кто-то был. Ведь мы так хотели детей.

Горячая волна пробежала по моему телу. Друзья молчали, глядя на меня.

– Что теперь собираешься делать? – спросила Алена.

– Не знаю, но хочу участвовать в жизни дочери, – твердо заявил я. – Если надо, через суд потребую признания отцовства.

– Не торопись, – остановила меня Алена, бывшая юристом, – девочка рождена в браке, так что, любой суд признает отцовство Михаила Васильевича, даже без учета его влияния и денег.

Но меня уже несло. До той поры как я считал девочку дочерью олигарха, мне было плевать, но, если это – моя кровь, я всеми силами хотел получить доступ к общению с ней.

Первым делом, на следующий же день я направился к особняку Белых.

Как ни странно, меня приняли без проблем. Охранник, связавшись с хозяином дома, проводил меня в гостиную с разожженным камином, где и находился глава семьи, первым поздоровавшийся со мной.

– Здравствуйте, Сергей Анатольевич. Все ли ладно с работой? Какими судьбами в наших краях?

Я даже не поздоровался и сразу атаковал:

– Вы знали, что Марина беременна от меня?

– А, вот значит, в чем причина. – Михаил потер подбородок и предложил:

– Выпьете чего-нибудь?

– А давайте, – решил я не усугублять.

– Вино, пиво, коньяк или водка?

– Давайте коньяк.

Михаил набулькал в низкие бокалы из бутылки с надписью «Hennessy XO», и поставил на стол блюдце с порезанным лимоном, посыпанным сахаром и кофе.

Мы взяли бокалы, и он спросил:

– За что будем пить?

– За верность, – не утерпел я подколоть его.

Он слегка поморщился, но тост поддержал, и мы выпили. После чего спросил:

– Стало быть, дочерью моей интересуетесь.

– Или моей, – не выдержал я.

– Нет, все же, моей. Вы от нее отказались, бросив Марину.

– От ребенка я не отказывался, просто ничего о нем не знал.

– А интересовались?

Я промолчал. Действительно, в то время я не мог думать ни о чем, кроме измены моей жены. Причем именно с ним.

– Вот то-то же, – заключил Михаил и набулькал нам еще. – Вы же до сих пор не знаете, отчего она изменила, на правда ли?

– Это же яснее ясного. Денег захотелось. Вы ж ей, небось, такие подарки дарили, не чета моим. Одно то коктейльное платье на корпоративе чего стоило.

– Так вот откуда ветер подул, фото с того корпоратива... – протянул визави, когда мы выпили. – Нет, к подаркам она была равнодушна, а то платье надела лишь потому, что это я ее попросил, в конце концов, дресс-код, понимаешь.

– Так просветите тогда меня темного, чем еще вы ее взяли, если не этим, – с сарказмом спросил я.

– Знаете, хоть мы с Мариной насчет этого и не говорили, но я, все же, считаю неэтичным ставить вас в известность, однако запретить вам расспросить Дмитрия Анатольевича не в моих силах. Так что, ищущий да обрящет. А что насчет дочери, то смиритесь с тем, что она моя. Вернее, наша с Мариной. А будет кто, когда-либо утверждать иное, так я позабочусь, чтобы он об этом пожалел, – и он бросил на меня тяжелый взгляд. – И еще, я не знаю теперешнего отношения моей жены к вам, но не хотел бы подвергать ее лишним испытаниям, так что, прошу с ней встреч не искать. До сих пор вы вели себя вполне корректно, вот так и продолжайте.

На этом, я понял, наша встреча заканчивалась, и я, больше не говоря ни слова, вышел из дома.

***

Встреча с профессором на следующий же день, словно выдернула опору из-под моих ног. Я даже представить себе не мог, что оказывается, мое заболевание было смертельно опасным. Только сейчас для меня начал складываться паззл. Но я просто не мог понять, почему Маринка ничего не сказала мне. Мы точно должны были принимать решение совместно, и я еще больше разозлился на бывшую жену, за то, что она лишила меня возможности самому участвовать в своей судьбе.

– Интересно, а ты бы какое решение принял, если бы знал, – спустил меня с небес на землю Виктор, когда этим же вечером я в негодовании прибежал к ним, вывалив все услышанное. – Неужели бы согласился спасти свою жизнь такой ценой?

– Да ни за что!

– Вот именно. – Виктор помолчал, а потом добавил:

– И что было делать ей? Она же тебя хорошо знала.

– Но почему тогда молчала потом? – подумав и немного успокоившись, спросил я.

– А что ей было делать? Пасть тебе на грудь и, как в индийских сериалах, рассказать, как она ценой своего тела купила тебе жизнь? Думаешь, все было бы лучше?

Он встал, посмотрел на сидящую рядом жену, и продолжил:

– И вот, наконец, ты узнал, ну, и какие были твои действия?

– Так я же не знал, что...

– А хотел знать? – перебил он меня. – Или важнее было твое воспаленное эго? Как же, его предали, и неважно какая тому была причина, ведь правда? А теперь уже слишком поздно. Просто оставь все как есть, не лезь в их жизнь. Строй свою.

Еще долго мы говорили тем вечером, вспоминали нашу с Маринкой жизнь и мои «успехи» на личном фронте после. Но в голове упорно зрела решимость во что бы то ни стало заявить свои права на отцовство.

К сожалению, в суде мое исковое заявление не приняли. Там сказали, что для них главное – судьба ребенка, а не мои эмоции. Что девочка рождена в браке, знает своего отца, а кто (и если) ее биологический отец – это второстепенно. Я пытался настоять на генетической экспертизе, но ответ был, что она проводится в случаях, когда ребенок растет без отца, и то, если на этом настаивает мать. Здесь же нет ничего из этого.

Мои походы по адвокатам привели к тому же результату: покуда ребенку хорошо, никто не станет заморачиваться с экспертизой, и что, если даже я сумею умудриться тайно провести такую экспертизу, она не будет иметь для суда никакого значения. Иными словами, отцовства мне не видать как своих ушей.

Удрученный, я, наплевав на угрозы Михаила, попытался встретиться с бывшей женой, для чего потратил целую неделю, отловив, наконец, ее в торговом центре и предложив выпить кофе и поговорить.

Надо сказать, Маринка выглядела сногсшибательно. Оно и понятно: и одежда, и уход за телом – все было к ее услугам...

А может, я был пристрастен, и просто подзабыл, как выглядела моя жена.

Увидев меня, она не выразила никаких эмоций и согласилась посидеть за столиком в кафе. Заказав мороженое, которое она всегда обожала, она аккуратно снимала ложечкой порции сладкого лакомства и молча отправляла их в рот. Так что, первым пришлось говорить мне.

– Марин, – я попытался взять ее руку в свою, но она мягко, но непреклонно отняла ее, и голосом, лишенным эмоций, спросила:

– Слушаю?

– Ты же знаешь, что Аня – это наша с тобой дочь?

– Ты имеешь в виду, что являешься ее биологическим отцом?

– А разве я не так сказал?

– Нет, ты выразился, что она – наша с тобой дочь, а это не так. Она наша с Мишей дочь, а ты – всего лишь ее биологический отец.

– Но я хочу стать ее настоящим отцом.

По лицу Марины пробежала какая-то трудноуловимая эмоция, после чего она сказала:

– Слишком поздно, Сережа, два отца для нее – чересчур много.

– Но я же смогу как-то участвовать в ее жизни?

– Сразу же «нет», – вскинулась Марина. – Аня знает и должна всегда знать только одного отца, того, кто ее воспитывает... и любит.

– Но и я ее люблю!

– Разве? – была мне ответом ироничная улыбка. – Ты же еще недавно ничего о ней не знал.

– Это ты лишила меня такого знания.

– Правильно. Ты ничего не хотел знать, не хотел жить со мной и, стало быть, не хотел иметь от меня детей. Пусть даже только в тот момент, но для меня это было очень важно.

Мы посидели некоторое время молча, пока Марина маленькой ложечкой продолжала лакомиться замороженными сливками. После чего я спросил:

– Почему?

– Что именно? Почему я решила выкупить твою жизнь? Или почему не сказала об этом тебе? – она немного помолчала. – Если не понял первого, то не поймешь и второго... Впрочем, мне пора.

Она встала, и ее каблучки зацокали к выходу, унося Марину из кафе и из моей жизни.