Единоличная выставка имела большой успех, Дэвид продал все фотографии, и у меня появилось много предложений о работе в будущем, но все же, после светского мероприятия на премьере меня не покидало дурное предчувствие.

На мероприятие, посвященное открытию выставки, все билеты были распроданы. Дэвид, очевидно, задействовал все свои связи и затребовал ответные услуги, потому что, помимо нескольких известных фотографов, здесь присутствовали представители трех крупнейших модельных агентств Лондона. Хотя все, казалось, хотели познакомиться со мной, звездой шоу была Элиша.

Она была одета в короткое платье, созданное для нее одним из студентов-модельеров. Платье цвета слоновой кости было расшито крошечными жемчужинами. Цвет платья подчеркивал сияние ее кожи. Из-за его длины ее длинные ноги казались еще длиннее. Верхняя часть платья имело сзади вырез настолько низкий, что она просто не могла надеть бюстгальтер.

В течение вечера Эли знакомила меня с разными группами людей, представляя в качестве своего парня-фотографа, и спрашивала, не могу ли я прислать им ее портфолио. Однажды я ее поправил, указав, что я – ее жених, но она, похоже, этого не заметила и продолжала называть меня своим парнем.

Дэвид весь вечер занимал меня разговорами с покупателями и потенциальными клиентами. Эли порхала как бабочка, кружила по помещению, останавливалась, чтобы присесть на новый цветок, прежде чем вернуться к своему любимому растению.

Когда мы вернулись домой, ее платье и стринги оказались на полу едва ли не раньше, чем за нами закрылась дверь. Она обхватила меня длинными шелковистыми мягкими ногами, притянула к себе, зарылась лицом в мою шею.

– Я так тебя люблю, Бен; ты – самый лучший парень на свете! – Ее голос был счастливым и игривым.

На поверхность снова всплыло разочарование от вечера.

– Я тоже тебя люблю, но почему я – всего лишь твой парень? За весь вечер ты ни разу не представила меня как своего жениха.

Она откинула голову назад и посмотрела на меня, на ее лице было написано удивление и страдание.

– О, Бен, прости, я ничего такого не имела в виду. Я люблю тебя так сильно, что меня не волнует, как я тебя называю. Ты – моя любовь, все остальное не имеет значения. Для меня это так мило и просто.

Я попытался выразить свои мысли словами.

– Наверное, мне становится страшно, ты для меня – все, и я не думаю, что когда-либо представлял себе жизнь без тебя, но иногда мне кажется, что я для тебя – просто игрушка, и рано или поздно ты найдешь лучшую.

– Никогда, любовь моя, – категорически сказала она. – Никогда не будет мужчины, которого я буду любить столь же сильно, как тебя.

Она отступила назад и опустилась на одно колено. Обнаженная женщина все еще на высоких каблуках. Она сняла с пальца кольцо и протянула его мне.

– Однажды ты попросил меня выйти за тебя замуж, и я сказала «да, но...» Теперь же я спрашиваю тебя, не мог бы ты жениться на мне без всяких «но» и экивоков.

– Да, но когда?

– Как только сможем, и позволят родители и церковь.

– С чего такая перемена, ты ведь хотела подождать, пока не устроишься? – спросил я.

– Потому что, как бы ты ни боялся потерять меня, я боюсь еще больше, что ты найдешь кого-то еще.

Нам требовалось серьезно поговорить, а то, что она стоит передо мной на коленях, не способствовало моей концентрации. Я неохотно поднял Эли на ноги и накинул ей на плечи шаль, которую она оставила на спинке стула. Мы сели на диван, и она свернулась калачиком, как кошка, положив голову мне на колени.

– С чего ты взяла, что я тебя брошу? – спросил я, проводя пальцами по ее длинным черным локонам.

– Потому что ты – такой замечательный человек, люди весь вечер говорили, насколько мне повезло, что у меня такой талантливый парень как ты. – Она поднчла лицо вверх, чтобы посмотреть на меня. Шаль сползла с ее плеч и обнажила одну из ее идеальных грудей.

Она провела рукой по своему телу:

– Я всегда знала, что я красивая, – сказала она, – но чтобы я выглядела так же хорошо как на тех фотографиях, нужен кто-то настолько искусный, как ты.

Я в недоумении покачал головой:

– Каждый мужчина и довольно много женщин сегодня вечером хотели тебя для себя, и именно это меня пугает, я знаю, что я – всего лишь середняк. Я всегда буду думать, когда же ты найдешь кого-то получше.

Она тихо рассмеялась:

– Значит, мы оба считаем, что недостаточно хороши для другого. Поверь, ты никогда не был средним. В тот первый день в школе девочки в моем классе только и говорили о том, что потрясающий Бен бросил свою подружку-изменщицу и теперь свободен. Девочки говорили о том, что бросят своих парней, чтобы у них появился шанс быть с тобой. Те фотографии не были мне нужны, это был лишь предлог, чтобы встретиться, а потом заполучить тебя себе единолично. Ты говоришь, что любишь меня с первой нашей встречи. А я влюбилась в тебя, когда стояла в дверях и смотрела, как ты сидишь перед компьютером.

Я улыбнулся, глядя в ее серьезные глаза.

– А я-то думал, что это я за тобой охотился!

– Так и было, только меня уже поймали. Это лишь доказывает мою точку зрения, что нам нужно пожениться, чтобы мы могли присматривать друг за другом.

Мы скрепили соглашение поцелуем, а потом я подхватил ее на руки и отнес в спальню, где мы доказывали, как сильно любим друг друга, пока оба не заснули без сил.

***

Организацию свадьбы на себя взяли обе пары родителей, наконец-то благодарные за то, что мы назначили дату. Мы обвенчались в деревенской церкви за неделю до Пасхи. Я нервно наблюдал, как моя новая ассистентка делает наши свадебные фотографии.

– Прекрати, – прошептала Элиша. – Ты знаешь, насколько хороша Миа, ее фотографии будут почти так же хороши, как если бы их сделал ты.

Конечно, она права: Миа безусловно лучшая из тех, кто откликнулся на мое объявление о поиске ассистента. Она – француженка, миниатюрная красивая девушка марокканского происхождения. Ее парень – шеф-повар и работает в одном из лучших местных ресторанов. Во Франции она изучала искусство и фотографию. Нам понадобилось меньше недели, чтобы сплотиться в эффективную команду.

Тем не менее, это не мешало мне беспокоиться о снимках. Наблюдая за тем, как она делает фотографии свадебной вечеринки, я видел, как Миа качает головой и улыбается. Наконец, она подошла и показала мне несколько снимков.

– Достаточно хорошо, босс? – спросила она со своим милым французским акцентом. Конечно, они были хороши, и я сказал ей об этом.

Эли потрепала меня по затылку.

– Я говорила, что ему не о чем беспокоиться, но ты же знаешь, какой он привереда.

Миа засмеялась, встала на цыпочки и поцеловала сначала Эли, потом меня.

– Идите и наслаждайтесь, я справлюсь, обещаю.

Нашу первую ночь в качестве супружеской пары мы провели в маленьком загородном отеле недалеко от Копторна, медовый месяц продлился две недели на Мальдивах, наш самолет вылетел из аэропорта Гатвик на следующее утро.

Медовый месяц был таким, каким мы оба и надеялись его провести. Обе пары родителей объединились, чтобы побаловать нас. Места у нас были в бизнес-классе, а наш номер был номером для молодоженов, расположенным в конце деревянной дорожки над кристально чистыми водами Индийского океана.

Затем последовали две недели кувыркания в воде и неги на песке днем, а также ночи безудержной страсти, которые, казалось, никогда не закончатся. Эли разрешила мне взять с собой одну камеру, и я заполнил несколько карт памяти прекрасными воспоминаниями о ней.

Через три месяца после нашей свадьбы Эли предложили контракт с одним из крупных лондонских модельных агентств, и в течение первого года все казалось радужным. Большинство ее заданий были связаны с показами мод или фотосессиями в Великобритании, поэтому она отсутствовала всего по паре дней за раз. На единственные зарубежные съемки я ездил вместе с ней. Мы рассматривали их как отпуск, оставаясь в том же месте на несколько дополнительных дней.

К концу первого года работы она приобрела хорошую репутацию в бизнесе. Фотографы и редакторы журналов стали обращаться к ней с просьбами о конкретных съемках.

Восемнадцать месяцев спустя

Я уронил свою сумку прямо перед дверью квартиры, а рюкзак бросил на стол. Рухнул на диван в гостиной с тошнотой в животе. Взглянул на часы: прошло двенадцать часов, с тех пор как я вышел из гостиничного номера, и решил, что Эли все еще не заметила, что я уехал.

Пятью днями ранее я прилетел на Антигуа, чтобы присоединиться к Эли на ее последнем задании. Я не видел ее несколько дней, и наше воссоединение было таким же страстным, как всегда. Я был рад, что разлука сделала ее сердце нежнее, так как последние несколько месяцев она была несколько отстраненной.

На последних заданиях она почти не находила для меня времени, хотя сама хотела, чтобы я был с ней. Она винила в этом напряжение от работы, поэтому, когда ей предложили этот контракт, мы договорились, что я присоединюсь к ней, а в конце у нас будет недельный отпуск. Я предвкушал спокойный отдых и возможность воссоединения с женой.

На следующее утро я вновь ощутил вкус реальности. У Элиши на рассвете на эксклюзивном пляже отеля была запланирована съемка в купальниках. Выходя из номера, она разбудила меня поцелуем.

– Еще очень рано, – прошептала она. – Оставайся в постели, через несколько часов я закончу, и мы сможем сходить на поздний завтрак. Позже ты придешь и заберешь меня.

Я попытался заснуть, но не смог, принял душ, вышел на балкон и увидел освещение от съемочной группы на пляже внизу. Какого черта? – подумал я. – Я мог бы пойти и посмотреть на съемки.

Когда я ступил на песок, меня остановил охранник.

– Простите, эта часть пляжа закрыта для публики, – сказал он мне.

– Все в порядке, я – муж Элиши.

– А кто она?

– Модель, – и я показал на нее, стоящую по щиколотку в прибое в пятидесяти метрах от меня.

Он покачал головой:

– Мои инструкции таковы: пропускать на пляж только людей с пропуском.

К черту, – подумал я, – мне всегда разрешали быть с Эли на съемках, и это будет не впервой. Я окликнул ее.

Она остановилась и помахала мне рукой, а через несколько мгновений подошла одна из многочисленных ассистентов. Хорошо, – подумал я, – мы быстро разберемся.

Прежде чем я успел что-то сказать, женщина произнесла:

– Вам нужно уйти, вы мешаете Джеймсу. – Помощница говорила с американским акцентом.

– А кто такой Джеймс?

– Он – фотограф, – в шоке сказала она.

Я пренебрежительно пожал плечами:

– Ладно, но я хочу видеть не его, а свою жену, так что, если бы вы могли просто сказать этому милому человеку, чтобы он дал мне пройти, все было бы в порядке.

– Не могу, это – закрытая площадка.

Я бросил на нее недоверчивый взгляд, на пляже, должно быть, было не менее двадцати человек, и я видел, что по крайней мере половина из них не играет никакой заметной роли в съемках.

– Эли, – крикнул я, – этот идиот не пускает меня на пляж.

Она остановилась в середине позы, а затем направилась в мою сторону. Ее остановил фотограф, который, как я предположил, и был знаменитым Джеймсом. С того места где стоял, я мог слышать резкий тон разговора. Джеймс указал назад на прибой, а Эли молча стояла, качая головой и указывая на меня.

К ним присоединился третий, и, к моему удивлению, через мгновение Эли снова вошла в прибой. Этот третий направился в мою сторону. Когда он подошел, я узнал в нем сотрудника агентства Эли. Тони отвечал за Эли от модельного агентства.

– Бен, прости, но Джеймс не хочет, чтобы на его съемках был другой фотограф, – сказал он, подходя ко мне.

– Я здесь не как чертов фотограф; у меня даже нет с собой камеры. Я здесь как муж Эли, и припоминаю, что в ее контракте указано, что я могу быть на ее съемках в качестве сопровождающего.

– Господи, Бен, пожалуйста, не настаивай. Он и в лучшие-то времена был темпераментным ублюдком. А тут, когда он увидел тебя, у него чуть не случился истерический припадок.

– Тогда ему нужно повзрослеть. Приведи сюда Эли, хочу знать, что он ей сказал. Потом скажи этому придурку, – и я указал на охранника, – что я могу приходить на съемки, когда захочу.

Тони застонал, затем вернулся к съемкам. Он остановился, чтобы поговорить с Джеймсом, и я с весельем наблюдал, как Джеймс затопал ногами. Возможно, это выглядело бы гораздо более впечатляюще, если бы не происходило на песке, а так, все, чего он добился, – это засыпал песком оборудование камеры.

Тони помахал Эли рукой и указал на меня, и она подбежала.

– Прости, милый, – сказала она, обнимая меня Думаю, будет лучше, если ты подождешь меня в номере.

– Господи, я что, непослушный ребенок, которому нужно встать в угол?

– Не тупи, я не это имела в виду. Просто не хочу больше его раздражать. Предполагается, что он – гений и единственный фотограф, которого будет использовать для своих съемок клиент. Эта съемка – многостраничная полоса в важном американском журнале, и я могу получить потрясающую известность, когда она будет опубликована.

– Эли, это смешно, здесь половина людей не имеют никакого отношения к съемке. Я просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке, и никто тебя не беспокоит.

Когда я это сказал, рядом с ней появился Тони, и я сказал ему:

– Тебе лучше сделать для меня один из этих волшебных пропусков, иначе мы с женой вернемся в наш номер и будем смотреть остаток восхода солнца с нашего балкона.

Эли слегка фыркнула от смеха, но затем серьезно сказала:

– Я не могу, мне нужно это закончить.

Я покачал головой:

– Нет, мы должны решить: либо агентство выполняет свой контракт, и меня пускают на съемки, либо я лечу домой, Эли. Я не собираюсь торчать здесь следующие несколько дней, в надежде, что смогу увидеть тебя между съемками. Вчера вечером я просмотрел твое расписание: еще три дня почти безостановочных съемок.

Эли удивилась моему прямому заявлению.

– Ты же не серьезно; ты бы не уехал.

– Почему нет? Ты уже в третий раз просишь меня ехать с тобой, а потом игнорируешь. Какой смысл мне быть здесь, если ты собираешься бросать меня, как в прошлый раз?

– Это только на ближайшие несколько дней, а потом у нас будет пара дней для себя.

– Пара дней? Разве ты не имеешь в виду неделю?

– Эээ, да, прости, я это и имела в виду.

Тони достал из кармана и протянул мне ламинированный пропуск.

– Ради всего святого, пользуйся им только в случае необходимости. Он и так достаточно зол, а мы не можем позволить ему уйти.

– Он настолько хорош? – спросил я, кивая в сторону Джеймса.

Тони заколебался:

– Не совсем, без сомнения он хорош, но, честно говоря, ты не хуже, если не лучше. Просто по какой-то причине клиент – владелец модного дома – считает, что из задницы этого придурка светит солнце.

– Так, что он имеет против меня? Судя по размеру толпы вон там, ему явно нравится, когда на него смотрят.

Эли выглядела смущенной:

– Наверное, это моя вина, – призналась она. – Я показывала некоторым людям несколько моих любимых фотографий, которые ты сделал со мной, и Джеймс захотел на них посмотреть. Он знает, насколько ты хорош, любимый.

Вот дерьмо. Я оглянулся на пляж и понял, чего хочет добиться от этой съемки Джеймс.

– Тебе лучше вернуться, – сказал я ей. – Свет будет идеальным еще примерно минут пятнадцать. Я пойду, прогуляюсь и оставлю тебя.

Эли поцеловала меня и поспешила обратно на съемку. Я посмотрел на пропуск в своей руке, а затем на облегченно вздохнувшего Тони.

– Лучше бы это был не разовый пропуск, я буду и на остальных съемках.

Он перевернул его и указал на голограмму «полный доступ».

– Эли не сказала мне, что ты приедешь, иначе бы я оставил его для тебя на стойке регистрации.

– Я обещал сделать фотографии для свадьбы старого школьного друга, поэтому смог приехать только вчера вечером, – объяснил я.

Обычно, если я ехал с ней, мы прилетали вместе, поэтому я не очень удивился, что Тони не знал, что я буду здесь.

– После окончания съемок мы возьмем несколько дней отпуска.

***

Я прогулялся по пляжу и нашел гамак, чтобы прилечь. Достал свой телефон и погуглил Джеймса, фотографа. Раньше я никогда о нем не слышал, и информации для так называемого гения было не так много, но ее было достаточно для размышлений. Я следил за съемками, и когда стало похоже, что те подходят к концу, вернулся на террасу.

Эли извинилась, выйдя на террасу, где ждал ее я, когда через полчаса съемки наконец-то закончились. Мы поднялись в номер и вместе приняли душ. Я смыл с ее тела песок и соль, и она заплакала.

– Прости, любимый, – прошептала она. – Я так запуталась в этих дурацких заданиях, что забыла, что ты – самое важное в моей жизни.

– Понимаю, просто не забывай во всем этом, что я тебя люблю.

– Знаю, – тихо застонала она, когда мои руки начали ласкать ее нежную кожу.

Мы оделись, решив, что позже будет весело, и с урчащими от протеста желудками спустились в ресторан, найдя столик на террасе. В дальнем конце террасы Джеймс, Тони и один из помощников Джеймса сидели за столом с остатками завтрака, разбросанными по поверхности стола.

Эли нерешительно помахала им рукой, а я их проигнорировал, сосредоточившись на заказе завтрака и кофе. Мы едва приступили к позднему завтраку, как у ее плеча уже стоял помощник, настаивая на том, чтобы она выходила, так как машина, что должна отвезти ее в следующее место, уже ждет.

– У меня есть прокатная машина, чтобы я мог возить Эли по окрестностям, – сказал я. – Где это будет?

– Ты не можешь ехать, Джеймс не... – начал говорить он, когда я взглянул на него и постучал по лежащему на столе пропуску.

– Я буду там, в контракте Эли указан сопровождающий, – улыбнулся я ему. – Где это?

Он неохотно протянул копию листа с расписанием мест на этот день.

По расписанию они должны были быть в следующем месте через час, а приложенная карта показывала, что до него всего пятнадцать минут езды.

– Будь хорошим мальчиком и скажи Джеймсу, что мы будем там вовремя, – и отпустил его.

Эли выглядел одновременно шокированной и позабавленной.

– Бен, лучше я поеду с ними.

– Нет, – настаивал я, – не в этот раз. Если я не поеду с тобой в это место, он попытается запретить мне и все остальные. Ты этого хочешь?

– Нет, – засомневалась она, – но я также не хочу портить свои шансы на другие задания.

– Не испортишь, я навел кое-какие справки о нашем друге, пока ждал тебя. Кроме одного дома моды, у него очень мало влияния в бизнесе. Слушай, я пойду на компромисс, приеду только в это следующее место, и уеду до того, как он закончит. Возьму свои камеры и поеду в горы. В этом листе с расписанием написано, что вы заканчиваете в шесть, так что, я закажу нам столик в ресторане на семь тридцать.

– Нет, у меня есть идея получше, – сказала она. – Давай закажем обслуживание в номер и поедим голыми на балконе.

Я рассмеялся и согласился.

***

Я отвез ее к следующему месту, довольно скучному ручью и жалкому водопаду, задержавшись там достаточно, чтобы убедиться, что Джеймс меня заметил. Затем поехал, двигаясь по узким извилистым дорогам, много раз останавливаясь, чтобы сфотографировать удивительные пейзажи. Мне бы хотелось, чтобы со мной была Эли, так как некоторые места, которые я нашел, выглядели бы на снимках с ней идеально.

В отель вернулся в четыре часа, усталый, грязный, но довольный своими достижениями. Я знал, что у меня в камере есть несколько отличных снимков. Приняв душ, лег на лежак на балконе и заснул под лучами послеполуденного солнца.

Было восемь часов, когда меня разбудил громкий смех с балкона подо мной. В комнате сзади меня было темно и тихо. Даже если последняя съемка немного затянулась, в шесть уже стемнело, и Эли должна была вернуться с час назад.

Я поинтересовался на стойке регистрации, и там сказали, что часть группы вернулась с час назад, но что Эли они не видели. Я попытался ей позвонить, но ее телефон сразу же переключился на голосовую почту. К девяти часам мне надоело ее ждать, и я отправился в бар, чтобы выпить и перекусить. Когда проходил мимо стойки регистрации, администратор дала мне расписание мест съемок Эли на следующий день. Первым пунктом была еще одна съемка на пляже в шесть утра.

Бар находился в задней части вестибюля, и я нашел удобное кресло с видом на вход. Когда она появилась, было уже далеко за одиннадцать, и она была не одна. Она была в компании парней, которых я ранее в тот день видел на съемках. Очевидно, она выпила, так как ее голос был невнятным, и она обнимала более высокого из двух мужчин. Тот вел ее к лифтам в холле, только эти лифты обслуживали не наше крыло отеля.

Хватит этого дерьма. Я встал и перехватил их троих у лифта. Двери уже начали закрываться, я заблокировал проем и взял Эли за руку.

– Я ее заберу, – с фальшивой улыбкой сказал я. – Уверен, что вы не думали делать глупости с моей женой, ведь так?

Высокий парень убрал от нее руку, в то время как его спутник пробормотал:

– Какого черта? Кто он?

Эли смотрела на меня глазами, которые фокусировались с трудом. Затем, похоже, узнав меня, ахнула.

– О, черт, Бен, прости, я забыла, что ты ждешь меня. Джеймс настоял, чтобы после съемок мы пошли выпить. Я ведь не опоздала?

– Какого хрена, Эли? Да, ты опоздала, уже практически чертова полночь. Ты должна была вернуться более пяти часов назад. Мы должны были вместе поужинать.

– Нет, так поздно быть не может, я сказала Джерри и Ральфи, – и она указала на двух парней, пытавшихся пробраться в лифт, – что должна вернуться в семь.

– Ну, очевидно, что эта пара тупых ублюдков не умеет определять время, потому что, если бы я подумал, что они пытались напоить тебя по какой-то другой причине, то мог бы немного обозлиться на них.

Я ткнул пальцем в грудь Джерри.

– Не давайте мне больше видеть ни одного из вас рядом с моей женой. – Я легонько подтолкнул его обратно в лифт, и за ним поспешил Ральф.

Ногой я не дал дверям закрыться и сказал:

– Я бы посоветовал вам утром найти другой отель, а еще лучше – уехать с острова. Не давайте мне больше никогда видеть вас рядом с моей женой.

Я убрал ногу, и двери закрылись.

Я подождал, пока мы окажемся в нашем номере, прежде чем заговорить дальше.

– Какого хрена ты делаешь? Ты хоть понимаешь, что они пытались отвести тебя в один из своих номеров?

Она села на край кровати и зарыдала:

– Прости меня, Бен, я бы ничего с ними не сделала, клянусь. Я слишком сильно люблю тебя. Просто Джеймс настоял, чтобы я присоединилась к нему и этим двоим, чтобы выпить. Тони тоже сказал мне идти. Они просто проигнорировали меня, когда я сказала, что мне пора уходить, и что я встречаюсь с тобой. Они отослали автобус с командой, и я застряла там.

Утром мне надо перекинуться словечком с Джеймсом и Тони. При этой мысли я мрачно улыбнулся сам себе.

– Иди, прими душ, от тебя воняет сигаретами и несвежей выпивкой. – По крайней мере, от нее не пахнет сексом, – подумал я. – Я не хочу делить с тобой постель, пока ты в таком состоянии.

Она захныкала, но встала и направилась в ванную. Я покачал головой, взял бутылку солодового пива из дьюти фри, налил себе большой стакан и вышел на балкон. Я стоял, опершись руками на балюстраду, и смотрел на пляж. И как мы дошли до такого состояния в нашей жизни? Не то чтобы мы любили друг друга меньше, но в последнее время казалось, что я отошел на второй план по сравнению с ее карьерой.

Не знаю, сколько прошло времени, когда ее руки неуверенно скользнули по моей талии. Я на мгновение замер, не зная, как реагировать на ее прикосновения.

– Прости, я не знаю, что со мной, Бен, – прошептала она мне в шею. – Я знаю, что опоздала, и мне следовало настоять на том, чтобы меня привезли обратно. Пожалуйста, не ненавидь меня, я не могу этого вынести.

Господи, она звучала испуганно. Я повернулся и увидел, что она голая и дрожит.

Я протянул руки, она шагнула ближе и обняла меня.

– Что с нами происходит? – спросил я.

– Я вела себя глупо. Мне просто нужно, чтобы ты сохранял во мне трезвость мышления. – Она играла с изумрудом, висящим между ее грудей. – Обещаю тебе, любовь моя.

Она привела меня в нашу постель, и вторую ночь мы занимались любовью, пока не свалились от изнеможения.

***

На следующее утро я встал рано и выскользнул из постели, не разбудив ее. Спустился в холл и обнаружил Джеймса и Тони в ресторане, заказывающими завтрак.

– Эли не спустится, – сказал я им, садясь и наливая себе чашку кофе. – Я оставил ее спать.

Я схватил Джеймса за руку.

– В следующий раз, когда моя жена скажет, что не хочет идти пить, ты не станешь спорить, а организуешь машину, чтобы отвезти ее сюда.

Он в шоке пискнул.

– А ты, – обратился я к Тони. – Если еще хоть раз попытаешься стать сутенером моей жены, я тебя покалечу.

Я схватил его руку и отогнул назад один из его пальцев. Он заплакал от боли.

– Это всего лишь пример того, что я с тобой сделаю. Я люблю свою жену, и ни один из вас, придурков, не сделает ничего, что могло бы ее расстроить.

Они выглядели испуганными, и я догадался, что они поняли, о чем речь. Я допил свой кофе и встал. Повернулся, чтобы уйти, и заметил еще несколько человек из команды Джеймса, стоящих у входа. Я повысил голос:

– О, кстати, все утренние съемки с Эли отменяются, можете позвонить в наш номер и сообщить, где хотите видеть ее сегодня днем.

Я сделал паузу и задумался.

– И не звони раньше часа дня, – сказал я Тони. – И мне лучше не видеть этих двух мудаков с прошлой ночи рядом с Эли.

Тони бросился за мной и поймал меня у лифта.

– Бен, прошлая ночь была просто недоразумением.

– Нет, недоразумение – это когда Эли опоздала на несколько минут, а не то, когда ты говоришь, что ей нужно пойти выпить с этими двумя ублюдками. Когда я нашел ее, они уже ее напоили и собирались отвести в один из своих номеров. Лучше бы мне больше никогда их не видеть.

– Черт, – вздохнул Тони. – Господи, я понятия не имел; они – друзья Джеймса.

Он опять выругался, а затем сказал:

– Присмотри за Эли до конца дня. На сегодня я отменяю съемки. Клянусь, остальные будут закрыты для всех, кроме съемочной группы.

Он ушел в сторону Джеймса, и когда двери лифта закрылись, я услышал его повышенный голос, когда он кричал на Джеймса.

***

Эли все еще спала, поэтому я заказал для нас обоих завтрак. Аромат свежесваренного кофе заставил ее пошевелиться. Только через мгновение она заметила, что на улице уже полностью рассвело.

– Бен, я опаздываю на съемки; почему ты меня не разбудил? – воскликнула она, выкарабкиваясь из кровати.

– Подожди, тебе не нужно спешить. Я поговорил с Тони и Джеймсом, и после того что случилось прошлым вечером, они согласились отменить сегодняшнее расписание, так что, ты можешь весь день просто расслабляться.

Я думал, что она почувствует облегчение, и не ожидал того потока ругани, что она обрушила на меня.

– Какого черта, Бен? Черт, мне нужно работать с этими людьми, и я не могу позволить себе приобрести репутацию примадонны.

– Эли, прошлым вечером эти люди тебя подставили. Они были рады сбагрить тебя паре ничтожеств, которые, если бы я тебя не остановил, провели ночь, трахая тебя. Так что, черт возьми, да, я поговорил с ними.

– Я знала, что делала.

– Хочешь сказать, что хотела пойти с ними?

– Господи, нет, но они – важные люди в модном бизнесе, и могли бы найти мне работу.

– Нет, не могли, Тони сказал, что они – просто пара друзей Джеймса. Он покупал их услуги с помощью твоего тела.

В комнате воцарилась тишина, пока мы оба смотрели друг на друга. В тот момент я очень разозлился на Эли. Еще больше меня беспокоила тошнотворная мысль о том, что это может быть не впервой.

Я подошел к ней, когда она натягивала футболку.

– Я сделал то, что считал лучшим для тебя, – сказал я. – Такое случилось первый раз?

– В таком виде – да, но ко мне всегда пристают, ты же знаешь.

– Знаю, – вздохнул я. – Пойдем, поедим, а потом сможешь позвонить Тони, если захочешь узнать, не могут ли они изменить сегодняшнее расписание.

Она подошла и обняла меня:

– Нет, наверное, ты прав... перерыв на день будет лучше для всех. Давай поедим, а потом уйдем отсюда.

Остаток дня мы провели на холмах. Снова появилась прежняя Эли, и мы рука об руку гуляли по тропинкам, проложенным через тропический лес.

Съемки начались на рассвете следующего дня и продолжались до сумерек. Я оставил Эли, и она вернулась в шесть тридцать. Следующий день прошел по тому же графику, только она позвонила и сказала, что вечером мы приглашены на вечеринку.

Она провела вечер, делая то, что у нее получается лучше всего, переходя от одной группы к другой, но, в отличие от прошлых лет, не возвращалась ко мне. Я просто стоял, как вкопанный, до полуночи, когда она захотела уйти. В гостиничном номере она разделась и забралась в кровать, повернувшись на бок лицом от меня. Когда я придвинулся к ней сзади, она отодвинулась.

– Бен, слишком жарко; и я просто хочу спать.

Следующий день, и еще одна вечеринка вечером. Позвонил Тони и сказал, что Эли и вся съемочная группа в тот вечер приглашены на вечеринку, и собираются ехать туда, как только закончатся последние съемки.

– Ладно, – неохотно сказал я. – Где это, я встречу тебя там.

– Эмм, Бен, она – исключительно для съемочной группы. Не знаю, могу ли пригласить тебя. Я звоню, только чтобы сообщить, что Эли вернется очень поздно и...

– Лучше бы это была твоя плохая шутка, – перебил я. – После того что случилось в последний раз, когда она встречалась с этой командой, ты серьезно думаешь, что я отпущу ее одну?

– Да, ладно. Я спрошу у хозяев, не против ли они.

– Тони, у тебя есть два варианта: либо я буду там, чтобы присматривать за всем, либо ты договариваешься, чтобы после окончания съемок Эли отвезли обратно сюда. Если этого не сделаешь, то на этот раз это будет не только твой палец. Мне стоит позвонить в твой офис?

– Хорошо. – Он дал мне адрес; теперь я почти жалею, что он сделал это. Я приехал туда чуть позже восьми, и похоже, Эли и остальные были там уже несколько часов. Когда Эли меня приветствовала, она явно была пьяна. Я осмотрелся и не увидел ни Ральфа, ни Джерри. Это единственное, что было хорошего в этом вечере. Все шло по той же схеме, что и в предыдущий вечер: Эли игнорировала меня в поисках дешёвой популярности.

Я стоял во внутреннем дворике с бокалом в руке, будучи никем в толпе красивых мужчин, что роились вокруг Элиши. За весь вечер она сказала мне не более пяти слов. Сегодня вечером ее все время обхаживал актер из какого-то американского сериала.

Наконец, когда он обнял ее, положив руку ей на попу, с меня было достаточно. Я подошел и встал между ними. Схватил его за руку, выгнул ее назад, и он удивленно отступил от нас.

Американский актер, я все еще не знал, кто он и в каком шоу снимается, положил руку мне на грудь.

– Кем, черт возьми, ты себя возомнил? Мы разговариваем с Эли.

– Я – ее гребаный муж, придурок, – прорычал я, – так что, отвали.

– Ты знаешь, кто я? – прошипел он.

– Ни хрена не знаю, так что, ты не можешь быть кем-то важным. И кем бы ты ни был, это не дает тебе права лапать задницу моей жены. Поскольку ты, похоже, не понимаешь по-английски, позволь повторить: «Отвали... мудак». Эли, мы уходим!

Я взял ее за руку, потянул за собой и посмотрел в ее остекленевшие глаза.

– Хватит, – сказал я, – пора уходить. Я не собираюсь больше стоять здесь, как гребаный придурок.

Она покачала головой:

– Но нам не нужно уходить, Бен!

Она потянула меня обратно в другую сторону патио:

– Что ты делаешь? Тони хочет, чтобы я сыграла роль в последнем шоу Райана.

– Господи, Эли, какая же ты глупая. Единственная роль, о которой он думает, это та, где он берет тебя в постель и трахает.

Она в шоке посмотрела на меня, а затем дала мне пощечину.

– Эти люди могут сделать для меня гораздо больше чем ты, поэтому я возвращаюсь к Тони и моим друзьям, и собираюсь извиниться за твое поведение. Ты же можешь уходить, сегодня я не вернусь с тобой в отель, – пренебрежительно сказала она.

Она повернулась на каблуках, направилась к актеру и положила свою руку на его. Я смотрел, как она уходит, и понимал, что она уходит из моей жизни, как я всегда и предполагал.

Я – фотограф и никогда не бываю без камеры, так что, у меня в кармане лежал маленький цифровой компактный Canon. Я сделал несколько снимков Эли, когда та опять прижалась к актеру, и на его лице появилась ухмылка, когда он оглянулся в мою сторону. Я подумал о том, чтобы еще раз подойти и стереть эту ухмылку с его лица, но это не стоило того, чтобы провести ночь в тюрьме. Я бросил свой напиток, стакан и все остальное в бассейн и ушел. На улице поймал такси, чтобы сбежать.

В отеле я обдумывал свои варианты, за последние несколько месяцев мне надоели ее смены режима, а теперь стало очевидным, что я больше не являюсь значимой величиной в ее жизни. Да, возможно, я был излишне драматичен, но с меня достаточно, и у меня есть свои дела, которыми я пренебрегал.

Я сидел на стуле на балконе и ждал восхода солнца. Лучи солнца, когда оно взошло над горизонтом, отразились от воды, а она все не возвращалась. Я побросал свою одежду в сумку и взял рюкзак. Секунды езды на такси, и я вошел в аэропорт, успев взять место на следующий рейс в Лондон. Я полагал, что нам нужен день или около того, чтобы успокоиться. Через несколько дней она вернется домой, и тогда мы поговорим.

***

Через день, в уже более трезвом уме, я попытался позвонить Эли. Ее телефон сразу же перешел на голосовую почту, а СМС остались без ответа. Через два дня она вышла на связь. Оставила сообщение на автоответчике в квартире. Короткое сообщение, ни «где ты», ни «я люблю тебя», а просто:

Получила еще одно задание. Буду дома через две недели. Тогда нам будет нужно поговорить.

Я попытался перезвонить, но ее телефон снова был выключен. Я оставил горькое сообщение на голосовой почте, а затем с отвращением бросил телефон.

Я поднял глаза и увидел, что за мной наблюдает Миа. Наступил момент ослепительной ясности. Это – то, что я всегда подозревал: Эли меняла меня на другого, более пригодного. Я быстро принял решение. Здесь нет ничего, что не напоминало бы мне об Эли, а я больше не хотел иметь с этим ничего общего.

– Не хочешь купить бизнес, Миа? Я сдам тебе студию и продам акции.

– Я бы с удовольствием, но не могу себе этого позволить, Бен.

– Как насчет того, чтобы назвать это кредитом. Каждый месяц ты платишь мне фиксированную сумму, и получаешь право пользоваться этим домом, всем этим барахлом и названием бизнеса.

Нам потребовался день, чтобы разобраться в деталях. Миа смогла наскрести пять тысяч фунтов на первый взнос, а я в течение следующих двенадцати лет получал четверть от прибыли. Она получает в пользование студию, оборудование и, если захочет, сможет торговать под именем студии. Для составления договора я пригласил местного адвоката. Квартира оформлена на мое имя, но, насколько понимаю, ее может забрать Эли.

***

На следующий день я оставил свой телефон и обручальное кольцо на столе поверх фотографии Эли и того актера на вечеринке. На обратной стороне написал адрес своего адвоката и закрыл за собой дверь. Взял себе 5000 фунтов Мии и еще 10 000 фунтов с нашего общего счета, чтобы жить на них, оставив Эли в три раза больше. Упаковал с собой легкие вещи: всего несколько предметов одежды, а большую часть составляли фотоаппаратура, ноутбук и несколько портативных жестких дисков со всеми моими старыми фотографиями. Все мои старые негативы согласилась хранить для меня в студии Миа.

Я поговорил с родителями и рассказал им о случившемся, предупредив, что планирую уехать на некоторое время и, вероятно, не часто буду выходить на связь. Разговор был болезненным, оба любили Элишу и не могли поверить, что я хочу уйти просто так.

– Господи, мама, ее не было всю ночь, когда она осталась с этим чертовым актером. Последние шесть месяцев наш брак идет под откос. Она хочет того, чего не могу дать ей я, и теперь нашла того, кто может.

– И куда ты?

– Не знаю. Я продал бизнес Мие и думаю, что на несколько месяцев отправлюсь путешествовать. Буду на связи, но не возьму СС собой телефона, так что, сам тебе позвоню.

Разговор перерос в крик. Это первый раз, когда у меня случилась полноценная ссора с родителями. Ни один из них не мог принять, что в этом может быть вина Элиши. Они были уверены, что это должен быть мой поступок, в то время как я был столь же категоричен в обратном. Я видел все собственными глазами. Наконец, я выбежал из дома и ушел из их жизни.