Комментарии ЧАТ ТОП рейтинга ТОП 300

стрелкаНовые рассказы 79819

стрелкаА в попку лучше 11747 +4

стрелкаВ первый раз 5193 +2

стрелкаВаши рассказы 4696 +1

стрелкаВосемнадцать лет 3506 +4

стрелкаГетеросексуалы 9373 +1

стрелкаГруппа 13527 +4

стрелкаДрама 2953 +1

стрелкаЖена-шлюшка 2649 +2

стрелкаЖеномужчины 2088

стрелкаЗрелый возраст 1777 +1

стрелкаИзмена 12364 +5

стрелкаИнцест 12025 +5

стрелкаКлассика 367

стрелкаКуннилингус 3295 +3

стрелкаМастурбация 2271 +2

стрелкаМинет 13379 +2

стрелкаНаблюдатели 8090 +2

стрелкаНе порно 3087 +1

стрелкаОстальное 1079

стрелкаПеревод 8129 +5

стрелкаПикап истории 735 +2

стрелкаПо принуждению 10819 +3

стрелкаПодчинение 7298 +4

стрелкаПоэзия 1483

стрелкаРассказы с фото 2559 +4

стрелкаРомантика 5620 +1

стрелкаСвингеры 2333

стрелкаСекс туризм 523

стрелкаСексwife & Cuckold 2511

стрелкаСлужебный роман 2450 +1

стрелкаСлучай 10223 +1

стрелкаСтранности 2749 +4

стрелкаСтуденты 3637 +2

стрелкаФантазии 3314 +1

стрелкаФантастика 2876 +2

стрелкаФемдом 1490 +1

стрелкаФетиш 3271 +1

стрелкаФотопост 788

стрелкаЭкзекуция 3246 +1

стрелкаЭксклюзив 351

стрелкаЭротика 1935

стрелкаЭротическая сказка 2525 +1

стрелкаЮмористические 1534

Говорить не нужно. 3/3

Автор: Сандро

Дата: 12 октября 2023

Перевод, Не порно

  • Шрифт:

Картинка к рассказу

Часть 3: Оливия

Тринадцать лет спустя:

Я улеглась на маленькую кровать в своей комнате, позволяя воздуху от потолочного вентилятора омывать меня. В ожидании сна я достала пожелтевшее письмо, очень давно написанное моим родным отцом, и в сотый раз перечитала его.

Моя дорогая Оливия, – начиналось письмо. – Надеюсь, это письмо застало тебя в безопасности и в добром здравии.

Я хотел бы еще раз обнять тебя и сказать, как сильно тебя люблю и как много ты для меня значишь. К сожалению, этого не будет. Я поклялся твоей матери рассказать тебе о том, что случилось, и о том, какого человека она выбрала тебе вместо отца, и вот что я скажу.

В тот день, когда ты уехала в Канкун с мамой и Майклом Симпсоном, я узнал, что у меня диагностировали неоперабельную опухоль мозга. Врач говорит, что опухоль агрессивная и, скорее всего, я не протяну и месяца. Я пытался сказать об этом твоей матери, но она отмахнулась от меня, заявив, что я «выживу». Также она сказала, что будет лучше, если я как можно скорее порву с тобой отношения. Такова, по ее словам, была идея Майкла.

Пока вы были в Канкуне, частный детектив узнал все возможное о бойфренде твоей матери, и то, что он обнаружил, было совсем нехорошо. Твоя мать говорила, что у него невероятные связи, и была права. Политики, судьи, бизнесмены, да мало ли кто еще. Но среди его знакомых были и очень нехорошие личности – те, кто использует в своих интересах таких молодых девушек как ты.

Вместе с моим адвокатом Робертом Хортоном мы сделали все возможное, чтобы защитить тебя от влияния Симпсона, и я могу лишь надеяться, что нам это удалось. Также я сделал все возможное, чтобы обеспечить тебе финансовое благополучие на всю оставшуюся жизнь.

Могу лишь надеяться, что у тебя было хорошее детство, и что твой дядя Билл смог получить над тобой опеку. Мне очень жаль, что я не смог быть рядом с тобой и наблюдать, как ты вырастаешь в прекрасную женщину, которой, я уверен, сейчас ты являешься, но хочу, чтобы ты знала, что за те несколько лет, что мы провели вместе, я любил тебя больше самой жизни.

Со всей любовью и поцелуями, папа.

Со слезами на глазах я аккуратно сложила письмо и вложила его в конверт, после чего бережно упаковала в сумку. Папа – то есть тот, кого я теперь называю папой, и кто на самом деле является моим дядей Биллом, – подарил мне это письмо на мое восемнадцатилетие вместе с бухгалтерской книгой, где было больше цифр, чем я могла себе представить.

Папа объяснил, что мой отец очень много работал, сделал несколько надежных инвестиций и перед смертью продал свою компанию, чтобы результаты его тяжелой работы достались мне, а не моей матери. Отец был опекуном траста вместе с мистером Хортоном. Все мои расходы на образование были покрыты, и я получала ежемесячную стипендию, увеличивавшуюся по мере моего взросления. Когда мне исполнится тридцать лет, траст перейдет ко мне. Я давно не плакала о своем отце, но сейчас заплакала.

Я вспомнила ту давнюю поездку в Канкун. Помню, как недоумевала, почему папа не смог поехать с нами. Мама как-то оправдывалась и говорила, что, может быть, он сможет присоединиться к нам позже, если отпросится с работы. Но этого так и не случилось. Я умоляла ее дать мне возможность поговорить с ним, но она всегда говорила, что он слишком занят, чтобы разговаривать со мной. Теперь эта ложь терзала мою душу.

Плывя в океане, я хорошо проводила время, и познакомилась с множеством разных и интересных людей. Среди них был один человек по имени Хулио, бывшим, по словам Майкла, его другом. Именно он сфотографировал нас на пляже – та самая фотография, которую Майкл послал папе. Хулио показался мне довольно милым, но было в нем что-то такое, что заставляло меня нервничать.

В основном, я хорошо проводила время, но очень скучала по отцу. Несколько ночей я слышала, как мама и Майкл находятся в своей комнате, и знала, что она делает с Майклом то, что раньше делала только с папой. Может быть, в то время я была всего лишь восьмилетним ребенком, но не была глупой. Я была уверен, что моему отцу это не понравится.

Было несколько ночей, когда мои носовые пазухи плохо себя чувствовали, и мама давала мне небольшую дозу лекарства. Обычно это помогало мне заснуть, но в этот раз все было иначе. На следующее утро я часто просыпалась в растерянности, не помня, что было накануне, и это меня пугало.

Когда мы вернулись, папы дома не было. Мама сказала, что он, наверное, на работе, и я пошла на другую сторону улицы поиграть со своей лучшей подругой и рассказать ей о своем путешествии.

Следующее, что помню, это как мама меня позвала и сказала, что мы должны сходить к Роберту Хортону, папиному другу и адвокату. Когда мы пришли в офис Роберта, меня попросили поговорить с женщиной по имени Дженнифер.

Она показалась мне доброй женщиной с приятной улыбкой, и мы хорошо поговорили о моей поездке. Затем она сказала, что хочет убедиться, что со мной все в порядке, и отвезла меня в больницу, где врачи взяли у меня кровь на анализ. Я слегка волновалась из-за отсутствия мамы, но Дженнифер была очень мила и выглядела вполне обеспокоенной, поэтому я согласилась и не стала поднимать шума.

Когда Дженнифер привела меня обратно в кабинет Роберта, мамы и Майкла уже не было. Роберт, бабушка и дядя Билл усадили меня и объяснили, что папа умер из-за чего-то в его голове. Они обнимали меня, пока я рыдала. Я так и не успела попрощаться с ним и сказать, что я его люблю.

Но все стало еще хуже. Они сказали, что мама и Майкл сделали нечто плохое, забрав меня от папы без его разрешения. Сказали, что с ними должна поговорить полиция, и скорее всего, их долго не будет.

А пока, сказали они, я буду жить у дяди Билла и тети Лизы. Я была не против, потому что они мне очень нравились, и я всегда хорошо проводила время со своей двоюродной сестрой Мари, на год старше меня.

Через день или два я увидела по телевизору кое-что, что меня очень обеспокоило. Там говорили о моей матери, рассказывали о ней что-то ужасное. В то же время восхваляли моего отца как героя и опору общества. Дядя Билл выключил телевизор и сел рядом со мной.

– Почему они говорили эти ужасные вещи о маме? – спросила я.

– Наверное, они не знают ее так, как мы, – сказал дядя Билл. – Не обращай на это внимания, ладно?

Через несколько дней дядя Билл, придя с работы, сделал объявление. Мама взята под стражу федеральным правительством.

– Что это значит? – спросила я. Мне было страшно. Я потеряла отца и не хотела потерять маму.

– Точно не знаю, – сказал он. – Может быть, ее показания нужны им для того, чтобы посадить в тюрьму каких-нибудь очень плохих людей.

Зная то, что знаю теперь, я понимаю, что он пытался уменьшить мою боль, так как мне не разрешали видеться с ней с того дня в офисе Роберта.

– Увижу ли я ее когда-нибудь еще? – спросила я. Я помню, что боялась ответа.

– Не знаю. Надеюсь, что да, – сказал дядя Билл. – Посмотрим.

Но больше я ее не видела. Вскоре после этого сообщения мы получили известие о том, что находясь в федеральном заключении, мама покончила с собой.

Теперь я стала ребенком без родителей, сиротой. Это – очень одинокое слово.

Вся моя жизнь кончена, и несколько дней я была безутешна. Мы только что схоронили папу, а теперь умерла и мама. Несколько дней я проплакала.

Все старались меня утешить, но безуспешно. Не раз я думала, что единственный способ увидеть их снова – это умереть. В своем детском сознании я думала, что если умру как они, то мы снова будем вместе.

К счастью, дядя Билл и тетя Лиза поняли, что со мной происходит, и обратились за помощью. Потребовались месяцы, долгие беседы с доктором Кэти и пастором Джейкобом, но в конце концов, я смогла жить дальше. Хотя чего-то не хватало. И снова мне на помощь пришли Билл и Лиза, только на этот раз помогла Мари.

– Милая, ты же знаешь, что мы с тетей Лизой тебя очень любим, правда? – спросил дядя Билл.

– Да...

– И Мари тоже любит тебя.

– И я тоже вас люблю, – ответила я.

– Ну, поскольку твои родители... умерли, мы хотели бы их заменить, если ты не против, – сказала тетя Лиза.

– Что вы имеете в виду? – спросил я.

– Мы хотели бы... усыновить тебя как своего ребенка. Хотели бы стать твоими новыми мамой и папой, – сказал дядя Билл.

– А ты тогда станешь моей младшей сестрой, – с улыбкой сказала Мари. – Я всегда хотела иметь сестру.

– А ты будешь моей старшей сестрой? – спросила я. Мысль о том, чтобы снова иметь родителей вместе со старшей сестрой, показалась мне хорошей.

– Да. Разве это не будет весело? – спросила Мари. Чем больше я думала, тем лучше мне это казалось.

– Это было бы весело, – сказала я. – Обещаете, что не бросите меня?

– Мы никогда не бросим тебя, милая, – пообещал дядя Билл.

Так дядя Билл и тетя Лиза стали моими новыми родителями. А моя кузина Мари стала моей новой старшей сестрой. В тот день я впервые за много месяцев улыбалась от счастья. Я больше не была сиротой!

С этого момента у меня было хорошее детство. Конечно, время от времени возникали небольшие ссоры, но мы всегда заканчивали день улыбками, объятиями и поцелуями. Мои новые мама и папа были замечательными любящими родителями, а Мари оказалась самой лучшей старшей сестрой, какую только можно пожелать. Мы делились друг с другом всеми секретами и несколько раз даже сходили на двойные свидания, к неудовольствию наших спутников-мужчин.

Отец любил стрелять и часто брал нас с Марией с собой на стрельбище. Он научил нас безопасному обращению с оружием, а когда мы стали достаточно взрослыми, купил нам по винтовке 22-го калибра. Прежде чем разрешить нам стрелять, он убедился, чтобы мы прошли курс по технике безопасности, и внимательно следил за нами, когда мы ходили на стрельбище.

Я обнаружила, что мне нравится стрелять – очень! И я оказалась чертовски хороша. Папа был поражен, наблюдая, как я раз за разом попадаю в яблочко. Мари тоже неплохо стреляла, но не так хорошо, как я.

– Черт. У нас тут – своя маленькая Энни Окли, – похвастался отец, глядя на мою мишень. – Хочешь попробовать пострелять из моего Savage?

– Конечно, хочу!

Он показал мне, как заряжать винтовку, и внимательно наблюдал за тем, как я прицеливаюсь.

Отдача винтовки была намного больше, чем у моего 22-го калибра, но это было так приятно, особенно когда я увидела, что пуля попала в яблочко на расстоянии в двести метров. Отец вскрикнул, увидев мишень. Мари ахнула, глядя на мишень в бинокль.

– Напомни мне никогда тебя не злить, сестренка, – проворчала она. К этому времени вокруг нас собралась группа людей, чтобы отметить мою стрельбу.

– Знаешь, в местной средней школе есть команда по стрельбе, – сказал один из мужчин. – Тебе стоит попробовать себя в ней. Уверен, ты попадешь.

– Да? С чего вы это взяли? – спросил папа.

– Я – тренер команды. Дин Оллред, – сказал мужчина с широкой ухмылкой, пожимая папе руку. – Мы всегда ищем новые таланты. Как вас зовут, юная леди?

– Оливия Коулман, – сказала я.

– Коулман. Вы имеете отношение к Эндрю Коулману?

Я знала, что в честь моего отца была поименована библиотека, после того как стало известно о его смерти. Я нервно посмотрела на отца и была благодарна, когда он ответил за меня:

– Эндрю был моим братом, – тихо, но с гордостью сказал папа.

– Он был хорошим человеком, твой брат, – сказал Дин, кивнув.

– Да, был. Самым лучшим, – сказал отец.

– Что ж, мисс Коулман, почему бы вам не прийти ко мне при первой же возможности? Вы ведь знаете, где находится школьное стрельбище?

– Да, сэр, знаю, – сказала я ему.

– Хорошо. С нетерпением жду нашей скорой встречи, – сказал Дин с еще более широкой улыбкой. Он пожал руку отцу и ушел. Я еще не знала, что эта встреча положит начало моей дальнейшей жизни.

***

На следующий учебный день я встретилась с Дином, и тот провел для меня экскурсию по полигону. Мы поговорили о технике безопасности на стрельбище, и он показал мне матчевые винтовки, которые использовала школа для соревнований. Эти винтовки были гораздо дороже, чем 22-й калибр, что подарил мне папа.

– Хочешь попробовать? – спросил Дин.

– Конечно, – ответила я. Я надела стрелковую куртку, очки и защиту для слуха. Дин показал мне, как правильно лежать, и наблюдал, как я заряжаю магазин пятью патронами. Сам сел позади меня и стал наблюдать, как я делаю первый выстрел. Выстрел был произведен высоко и вправо, поэтому я убрала оружие и отрегулировала прицел, как он мне показывал.

Когда Дин кивнул, я перезарядила магазин и выпустила оставшиеся пули, попавшие в яблочко. Я убрала оружие и дала Дину осмотреть его, чтобы убедиться, что в патроннике нет боевых патронов. Он забрал у меня оружие и вывел мишень на линию огня.

– Впечатляет, – сказал он. – Я могу с этим работать. Ты можешь проводить здесь час после школы три дня в неделю?

– Да, сэр, могу, – заверила я его.

– Хорошо, – сказал Дин. – Конечно, ты знаешь, что тебе придется поддерживать свои оценки на высоком уровне, если хочешь остаться в команде?

– Да, я так и поняла, – сказала я. Я знала, что все внеклассные занятия – это привилегия, а главный приоритет – учеба.

– Пусть родители подпишут формы согласия, принесут их, и мы начнем. Добро пожаловать в команду, – сказал Дин. Мы пожали друг другу руки, и всю дорогу до дома я практически парила.

– Ты уверена, что это то, чем ты хочешь заниматься? – спросила мама.

– Да, уверена, – ответила я.

Мама посмотрела на папу, и я увидела, что между ними есть негласная связь. Папа просмотрел бумаги и кивнул.

– Ладно. Мы разрешим тебе это сделать, но не забывай о своих оценках, слышишь, юная леди? – спросил он.

– Спасибо, папочка, я тебя люблю! – пискнула я, обнимая его. Когда он отпустил меня, я обняла маму, сказав ей, что ее люблю тоже.

***

Следующие три года я провела в команде, освоив все виды огнестрельного оружия – от винтовок до пистолетов и дробовиков. Больше всего мне нравились винтовки для соревнований, и я почти всегда попадала в десятку лучших, приводя свою команду к одному чемпионскому титулу за другим.

Самым удачным был выпускной год в школе, когда я привела команду на чемпионат штата по стрельбе на дальние дистанции, на несколько выстрелов опередив следующего за мной ученика. Мы выиграли это соревнование, и я получила за свои старания приз.

Я была занята чисткой винтовки, когда услышала приближение мужчины.

– Мисс Коулман? – спросил мужчина. Подняв голову, я увидела крепкого мужчину в военной форме с орденскими колодками, покрывающими одну сторону груди.

– Да, а в чем дело? – спросила я.

– Я – сержант-майор Бретт Вилкерсон из отдела вербовки армии США. Я наблюдал, как вы сегодня стреляли. Должен сказать, что такой стрельбы не видел уже очень давно. Поздравляю.

– Спасибо, сержант-майор, – вежливо ответила я, впечатленная его выправкой и формой.

– Не знаете, чем планируете заниматься после школы? – спросил он.

– Еще не определилась, – ответила я ему, что было правдой. К тому времени у меня был возможность получить первый взнос из трастового фонда, но я еще не решила, в какой колледж поступать.

– У тебя природный дар. Было бы обидно, если бы он пропал зря. Как смотришь на то, чтобы за твою стрельбу тебе еще и платили?

Я не ожидала этого и не знала, что и думать. Попадать по бумажным мишеням и металлическим дискам – это одно, а стрелять в живого человека – совсем другое.

– Вы имеете в виду... как снайпер? – спросил я.

– Что-то вроде этого, да. Армия тратит большие деньги на подготовку снайперов. Судя по тому, что я вижу, вам это дается естественно.

– Я не знала, что в армии разрешают быть снайперами девушкам, – ответила я.

– Было время, когда этого не делали. Но за последние несколько лет армия изменила свое отношение ко многим вещам. Кроме того, одни из лучших снайперов в истории – женщины. Вы знали об этом?

– Нет, не знала, – сказала я ему, несколько удивленная.

– Конечно, вам придется пройти дополнительную подготовку, получить квалификацию, как и всем остальным. Но вы, похоже, физически здоровы, хорошо владеете огнестрельным оружием, и подозреваю, вы сможете сделать все что захотите.

– А что получу взамен? – спросила я.

– Дайте нам четыре года, и армия оплатит ваше обучение в колледже, предоставит ветеранские льготы, и вы получите удовлетворение от осознания того, что добились этого собственным трудом. Что скажете?

– Я должна подумать, сержант-майор. Поговорите с моими родителями, – сказала я.

– Конечно. К этому не стоит относиться легкомысленно, – сказал он, протягивая мне визитную карточку. – Подумайте, мисс Коулман. Поговорите со своими родителями. Потом приходите ко мне в офис, и мы поговорим еще, ладно?

– Ладно, – сказала я, взяв его визитку.

– Очень приятно с вами познакомиться, мисс Коулман. И еще раз поздравляю, – сказал сержант-майор, прежде чем уйти.

Мама, папа и Мари пригласили меня на ужин, чтобы отпраздновать мою победу, но мои мысли были заняты не праздником. Я думала о том, что сержант-майор сказал, будто я должна все сделать сама. Чем больше думала об этом, тем больше мне оно нравилось.

– Я знаю тебя, милая. У тебя что-то есть на уме, – сказал папа, когда мы вернулись домой. – После соревнований ты ужасно тихая.

Я рассказала ему о встрече с сержантом-майором и о его предложении.

– Думаю, я хочу этого, – тихо сказала я. – Ты и мой второй отец служили в армии. Я бы хотела пойти по вашим стопам.

– Я ценю это, дорогая, но ты должна понимать, что вербовщики известны тем, что обещают одно, а дают совсем другое. Мне бы не хотелось, чтобы твои надежды были обмануты. Кроме того, ты и впрямь хочешь стать снайпером?

– Я чувствую, что это – мое предназначение, папа. Не могу этого объяснить.

Он долго смотрел на меня, но я лишь отвела взгляд.

– Ты понимаешь, что во время службы в армии, мишени – это люди, и твоя задача – убить их. Это тяжелое бремя для любого человека.

Я кивнула, вспомнив все классические фильмы, что мы вместе смотрели. Одним из моих любимых был «Самый длинный день».

– А мишени стреляют в ответ, милая. Тебя могут сильно ранить или даже убить. – Папа был легким в общении, хотя я много раз видела его серьезную сторону; но настолько серьезным я не видела его никогда.

Я подумала и решила.

– Если со мной что-то случится, я обращусь к трасту. Если случится что-то плохое, решу, кому достанутся деньги, верно?

Его глаза заблестели, когда он сказал: «Именно так». Затем он покачал головой, как будто ему было слегка неловко.

– Но что насчет колледжа? У тебя достаточно денег в трасте, чтобы поступить куда захочешь, – аргументировал отец.

– Знаю. Но я хочу сама зарабатывать себе на жизнь. Ты учил меня, что лучшее в жизни – это то, что мы зарабатываем сами, – возразила я.

– То есть, ты и впрямь меня слушала? – с улыбкой спросил папа, заставив нас обоих рассмеяться.

– Я всегда слушала тебя, даже когда ты не думал, что я слышу, – сказала я. – Просто хочу, чтобы вы, ребята, гордились мной.

– Мы всегда гордимся тобой, Оливия, – сказал папа. – И я знаю, что твой второй папа тоже гордился бы тобой. Это то, что ты на самом деле хочешь сделать?

– Да, это так, – сказала я.

– Тогда пойдем, поговорим с твоей мамой.

С мамой у меня состоялся тот же разговор, но на этот раз на моей стороне был папа. Вытерев слезы, мама признала, что я – уже взрослая и могу сама принимать решения. Ей не нравится то, что я решила, но, тем не менее, она мной гордится. Мари, которая в тот год только поступила в колледж, чувствовала то же самое.

Через два дня после этого мама и папа пошли со мной в офис вербовщика и поговорили с сержантом-майором Вилкерсоном. К тому времени, когда мы закончили, я подписала документы и была готова отправиться на обучение после окончания школы.

Мой постоянный парень, Ларри Грин, был совсем не рад моему решению. Мы не строили никаких твердых планов, но обсуждали возможность совместного поступления в колледж. Теперь такой возможности нет, но Ларри мне очень нравился, и я считала, что у нас все получится, даже если это будут отношения на расстоянии.

Мы закончили ночь тем, что отдали друг другу свою девственность. Я настояла на том, чтобы он воспользовался презервативом – к счастью, мама настояла на противозачаточных средствах после того, как мне исполнилось восемнадцать лет. Мы неуклюже сняли одежду друг с друга, и нам удалось это сделать. Не могу сказать, что это был самый лучший опыт, но мне не с чем было сравнивать. Тем не менее, этот опыт я никогда не забуду.

***

Подготовка новобранцев оказалась не такой уж плохой, как я думала, во многом благодаря мудрым советам отца. Я закончила школу лучшей в своем классе и больше всего на свете гордилась своей полоской на погоне.

После короткого визита к семье почти несколько месяцев я провела, переходя от одного курса обучения к другому. Продвинутая пехотная подготовка была непростой задачей, но я прошла ее с блеском, даже победив некоторых солдат мужского пола, видевших себя современной версией Рэмбо. Тогда я стала «одиннадцать браво» – солдатом-стрелком.

Меня направили в пехотный батальон, где я научилась прыгать из вполне исправных самолетов и получила значок парашютиста. Меня подвергли целой батарее тестов, в том числе и психологическому обследованию, и конечно, я стала квалифицированным специалистом по стрельбе из винтовки, получая почти идеальный результат.

Физически я была в отличной форме, в том числе благодаря тому, что не курю и не пью. На тестах по физической подготовке я постоянно получала очень высокие баллы и довольно часто выигрывала у своих сверстников-мужчин. К концу первого года службы я получила звание рядового первого класса (соответствует ефрейтору), что позволило мне поступить в школу снайперов.

Что касается Ларри, то с ним мы отдалились друг от друга не сразу. В колледже он встретил хорошую девушку, и, честно говоря, мне казалось, что я его уже переросла. Мы попрощались по электронной почте, пожелав друг другу всего наилучшего.

Я попросила место на курсах снайперов-разведчиков, и там действительно преуспела. Это не значит, что мне было легко – далеко не так. Во-первых, я была единственной женщиной в группе, а во-вторых, некоторые мои однокурсники были опытными ветеранами, и не один из них уже служил в спецназе. Все они смотрели на меня свысока, как на «штатскую», и мне пришлось немало потрудиться, чтобы заслужить их уважение.

Большинство из них в первый же день, когда проводилось групповое упражнение по проверке наших физических возможностей и потенциала в стрельбе и разведке, считали, что я сдуюсь. Я справилась, а вот некоторые другие не справились, что удивило остальных солдат мужского пола.

Остальная часть обучения – по крайней мере для меня – была веселой, хотя и не являлась легкой прогулкой по определению. Мужчины из моего класса не раз подкалывали меня, но однажды это закончилось, когда Аарон Харкер, сержант спецназа, загнал меня в угол у шкафчика после дневных занятий.

– Как это тебе удается так хорошо управляться с М110? – спросил он, имея в виду винтовки, что мы использовали на том этапе обучения.

– Все просто, сержант Харкер, – ответила я, – просто представляю, что целюсь вам в яйца. Если смогу попасть в такую маленькую цель, то на расстоянии восемьсот метров уж точно смогу попасть практически во все. – Ухмылка Харкера исчезла, а другие мужчины поблизости захихикали. После этого у меня больше не было проблем.

Более того, к моменту окончания курса несколько человек, включая Харкера, обращались ко мне за советами. К тому времени почти треть студентов, начавших обучение, выбыла, и оставшиеся искали любую выгоду.

После окончания учебы я вернулась в свой батальон, который теперь направлялся на Ближний Восток. Именно тогда я совершила свое первое подтвержденное убийство. Сначала подумала, что меня сейчас вырвет. Тренировочные мишени не брызжут кровью и мозгами. Но мне удалось взять себя в руки и продолжить выполнение задания, переместившись в другое место, чтобы уничтожить следующую цель.

Однако не все мишени были живыми солдатами. Иногда мне поручали вести разведку и передавать информацию в штаб батальона. В иных случаях поручали уничтожить вражескую технику. Удивительно, как можно попаданием одной пули в пучок оптических волокон вывести из строя целую радарную установку.

К концу второго года службы я получила звание специалиста. Однажды, после того как я вернулась с поля со своим корректировщиком, меня вызвал в штабную палатку первый сержант, сказав, что меня хочет видеть командир. Когда я предстала перед капитаном, он ввел меня в курс дела, а затем вручил пакет документов.

– Вы переведены на другую должность, специалист Коулман. Вам следует вернуться в Форт-Мур, – сказал он, имея в виду армейскую базу, когда-то известную как Форт-Беннинг. – Соберите свои вещи, ваш рейс через два часа. Вопросы есть?

– Почему меня перевели на другую должность, сэр? – спросила я.

– Не знаю, специалист. Эти приказы поступают сверху, так что, не мне спрашивать. Я представил вас к награде за вашу работу здесь. Вы отлично справились со своей работой, и вас будет не хватать. Надеюсь, в будущем мы еще увидимся, – сказал он, пожимая мне руку.

– Спасибо, сэр, – сказала я.

Я собрала свое снаряжение, попрощалась с однополчанами, пожелала им всего хорошего и с приказом в руках отправилась к транспортному самолету.

***

Когда прибыла в Форт-Мур, меня сразу же отвели в другой комплекс, где я познакомилась с командой, в которой работаю сейчас. Командир – бородатый мужчина в зеленой форме без знаков различия – принял у меня приказ и осмотрел меня.

– Специалист Коулман, прибыла по вашему приказу, сэр, – сказала я, отрывисто отдав честь. Мужчина ухмыльнулся, затем кивнул головой.

– Ты – Коулман... Чудо-девочка, которую мне обещал Вашингтон. Надеюсь, ты настолько хороша, как о тебе говорят.

Чудо-девушка? Откуда это взялось? Ошеломленная, я ответила вопросом на вопрос:

– Какие будут приказы, сэр?

– Твой приказ – делать то, что я скажу. И первое, что ты должна сделать, это отказаться от этого «сэр». Ты где-нибудь видишь на этой форме знаки различия?

– Нет... Так как же мне к вам обращаться? – спросила я.

– Можешь звать меня Босс. Здесь все так делают.

– Хорошо... Босс. Почему меня забрали из подразделения? Почему я здесь? На самом деле?

– Похоже, кое-кто в Вашингтоне высокого мнения о твоей работе. Больше не могу тебе сказать до нашего отъезда, который состоится утром. Но пока я хочу, чтобы ты избавилась от всего, что кричит: «Армия США». От ленточек, знаков различия, жетонов, нашивок, всего, на чем есть твое имя – всего. Поняла? Оставьте свое снаряжение здесь. Все необходимое будет предоставлено, и ты сможешь забрать свои вещи, когда вернемся. С этого момента ты – призрак.

– Куда мы едем?

– На юг. У нас будет небольшая прогулка, вернемся через несколько дней. Ты не должна говорить об этом никому, никогда и ни при каких обстоятельствах. Понятно?

– Понятно, босс, – сказала я. – Могу я теперь быть свободна?

– Ты не ребенок, Коулман. Сама знаешь, что тебе нужно делать. Теперь иди и делай это.

Я вышла из палатки и последовала за другим начинающим седеть мужчиной в палатку поменьше.

– Это ваша, – сказал он, открывая заслонку. – Ужин – в 18:30.

– Спасибо, – сказала я и вошла в маленькую палатку. Там стояла раскладушка, небольшой стол и фонарь. Я разложила свое снаряжение, сняла форму и занялась тем, что приказал Босс. Это заняло довольно продолжительное время, но в конце концов, я сняла с камуфляжной формы все нашивки и знаки различия.

Когда пришло время, я присоединилась к Боссу и остальным в главной палатке за ужином, состоявшим из полевых пайков. Пятеро других мужчин были столь же седыми и просоленными, что и Босс, и почти не разговаривали со мной.

– Хорошо, – сказал Босс, закончив есть. – Подъем в 04:30. Собираемся налегке. Чтобы хватило на пару дней. Косметику и духи можешь оставить здесь, чудо-девочка. Кстати, ты в курсе событий?

– Нет, а ты? – выпалила я, раздраженная снисходительным отношением этого человека. Он ухмыльнулся, а остальные захихикали.

– Просто будь здесь в 04:00. Не опаздывай.

– Не опоздаю.

Я направилась к своей палатке, когда меня догнал Смитти, один из мужчин.

– Чего тебе? – сердито спросила я.

– Ничего, – ответил он, защищаясь. – Просто не принимай это на свой счет, ладно? На этих маленьких миссиях босс потерял довольно много людей, поэтому не очень сближается с кем-либо. Я подумал, что тебе будет интересно узнать.

– Спасибо за информацию, – сказал я. – Мне лучше собраться и поспать несколько часов.

– Да, ладно, – сказал он и ушел.

Я сняла нашивки и знаки различия с еще одного комплекта формы, затем разделась и почистилась, насколько это было возможно в данных обстоятельствах. Душа в этом небольшом комплексе нет, и я начала чувствовать себя несколько грязной. Приведя себя в порядок, я положила в рюкзак столько, чтобы хватило на два дня, а письмо отца добавила уже после.

На следующее утро в 03:55 я была у главной палатки, ожидая появления Босса и остальных. Когда они появились, Босс вручил мне пистолет и два полностью снаряженных магазина, затем достал из ящика винтовку с оптическим прицелом и передал ее мне вместе с горстью патронов.

– Мне не нравится пользоваться оружием, из которого я никогда не стреляла. Откуда мне знать, что оно вообще работает правильно? – спросила я.

– Потому что так сказал я, – фыркнул он и бросил в мою сторону широкополую камуфляжную шляпу. – Оставь армейскую шляпу здесь. Поехали.

Мы забрались в два «Хаммера» и с ревом помчались к аэродрому, где нас ждал транспортный самолет без опознавательных знаков. Мы поднялись на борт, и самолет взлетел, повернув на юг. После того как самолет набрал крейсерскую высоту, Босс собрал нас вместе, чтобы проинформировать о плане.

– Вот твоя цель, – сказал он, протягивая мне фотографию латиноамериканца средних лет.

Я почувствовала, что мое лицо покраснело, когда я взглянула на фотографию. Раньше я видела этого человека, но тогда была всего лишь восьмилетней девочкой. Он выглядел так же как и раньше, только стал старше и немного прибавил в весе.

– Ты в порядке, чудо-девочка? – спросил Босс. – Выглядишь так, будто увидела привидение.

– Кто этот человек? – спросила я, решив не сообщать этим людям о том, что видела человека на фотографии.

– Его зовут Хулио Кабрера. Он занимается всякими неприятными вещами – наркотиками, торговлей людьми, ну, и так далее. Его пытаются поймать последние двадцать лет, но ему всегда удавалось ускользнуть. На этот раз возможность поимки исключается, – сказал Босс. – Думаешь, справишься с этим? Тебя ведь не пугает вид крови?

– Нет, я справлюсь, – холодно ответил я.

– Тем лучше. Твоим наблюдателем будет Смитти. Остальные рассчитывают на то, что ты с ним справишься. Он любит купаться рано утром с одним или несколькими товарищами по играм. Нам не нужны лишние жертвы, поэтому тебе придется соблюдать особую осторожность. Как только он выйдет, остальные приступят к спасению заложников.

– Сколько их, по вашим оценкам, босс? – спросил один из мужчин.

– По нашим оценкам, около пяти женщин и до двадцати детей, – ответил Босс.

– Как думаете, сколько у него охранников вокруг гасиенды? – спросил другой мужчина.

– По данным разведки, до пятнадцати человек. Поэтому нам нужно быстро выдвинуться, нанести мощный удар и убраться из Доджа. Изучите эти фотографии. О деталях я расскажу вечером, когда прибудем.

Во время поездки я спала, как и остальные. Когда мы прибыли, два «Хаммера» доставили нас во временные помещения, где мы разделились и устроились на ночь. Босс собрал нас в общей зоне и проинформировал о ходе операции.

Я была поражена тем, насколько детально все продумано. Еще больше я была поражена, когда поняла, что моя позиция не только находится выше, чем гасиенда, но и что я буду стоять спиной к солнцу. Глядя на карту, я прикинула, что моя цель будет находиться на расстоянии около семисот пятидесяти метров. После инструктажа мы немного поели, а затем разошлись по своим комнатам.

Лежа на кровати и глядя на вращающийся вентилятор над головой, я начала чувствовать себя немного похожей на героя Мартина Шина в начале фильма «Апокалипсис сегодня». Я не выходила из себя и не била зеркала, как его герой, но начала задумываться о том, что будет после службы, и смогу ли я когда-нибудь жить нормальной жизнью, в нормальных отношениях.

Босс хотел, чтобы я изучила фотографию лица Хулио, но мне этого не нужно. Его образ уже впечатался в мою память с того месяца, что я провела в Канкуне с мамой и ее парнем. Я не могла припомнить, чтобы он совершал в отношении меня какие-то конкретные действия, но помнила, что чувствовала себя рядом с ним жутко. Почувствовав усталость, я завела на часах будильник и уснула.

***

На следующее утро мы собрались в главном зале и быстро позавтракали яичницей, беконом и кофе. Когда закончили, Босс дал последние указания и спросил, нет ли у кого-нибудь вопросов. Вопросов не возникло, и он кивнул.

– Пора выдвигаться. Всем – в седло, – приказал он.

Когда мы подъехали к месту высадки, Босс дал команду Смитти и мне выходить. Мы вышли из грузовика и, не говоря ни слова, направились к своему месту. Я изучила карту и знала, куда идти, поэтому шла впереди. Это был крутой подъем через джунгли, и когда мы достигли цели, Смитти тяжело дышал.

Я сразу же приготовилась к стрельбе, пока Смитти настраивал оптическую трубу. Винтовка, которую мне выдал Босс, выглядела подержанной, но оптика – более совершенная, чем та, которой я когда-либо пользовалась, и в комплекте с ней шел лазерный дальномер. Не то чтобы он мне нужен, но иметь его было приятно.

– У меня дальность 746 метров, – сказал я Смитти.

– 746 метров, понял, – ответил Смитти.

С горы дул легкий ветерок, но ничего такого, что могло бы повлиять на выстрел. Я зарядила винтовку пятью патронами и приготовилась к стрельбе.

– За тебя, папа, – прошептал я.

– Что? – спросил Смитти.

– Ничего, – сказала я. Я посмотрела на часы и увидела, что до прибытия на место команды у меня есть около минуты. Я огляделась через электронный прицел и увидела, как голый Хулио забирается в бассейн, не подозревая, что его жизнь вот-вот закончится. В каждом углу бассейна стояло по охраннику, но с винтовками наперевес. Очевидно, не ожидая неприятностей... или ожидая шоу. Кривоногая обнаженная женщина с длинными темными волосами забралась к нему на колени, и я увидела, как Хулио улыбнулся, когда она насаживалась на его член.

Она извивалась то в одну, то в другую сторону, и мне пришло в голову, что сейчас Хулио испытает «удовольствие» одновременно от оргазма и ухода. Я мысленно потребовала, чтобы эта глупая сучка убралась с моего пути, открыв мне хороший вид.

Как я видела, Хулио запрокинул голову и вонзился в женщину, стоящую перед ним на коленях, давая мне возможность хорошо видеть. Я мысленно засекла их ритм и увидела, как он открыл рот, откинув голову назад. Вот и все. Я нажала на спусковой крючок, и через секунду увидела, как пуля попала ему между глаз, забрызгав берег бассейна кровью и мозговым веществом.

Когда безжизненное тело Хулио рухнуло в бассейн, женщина с криком вскочила на ноги. Один из его телохранителей обернулся и привел оружие в готовность. Я дослала патрон в патронник и всадила пулю ему в голову, затем повторила это действие еще два раза, так как идиоты в панике обшаривали глазами джунгли, вместо того чтобы укрыться.

Последний охранник сбежал, исчезнув в зарослях, обрамлявших тропинку к гасиенде. К тому времени я уже слышала выстрелы, доносившиеся со стороны гасиенды, и знала, что команда уже там. Смитти сообщил по сети, что один охранник возвращается от бассейна.

– Нам лучше поторопиться, – сказал Смитти.

Я осмотрела место происшествия. Вокруг здания было слишком много листвы для каких-либо надежных выстрелов, а тропинка отсюда была почти полностью невидима, так что, я не могла обеспечить никакого прикрытия.

– Принято, – прошептала я, собирая гильзы. Смитти доложился. Мы быстро собрались и отправились обратно к месту встречи. Когда подошли, я увидела, что к нашей позиции приближается головная машина. Мы быстро заскочили внутрь, когда она на мгновение замедлила ход. Ничего сказано не было, пока мы мчались к аэродрому, где нас ждал транспорт.

Я пересчитала всех. Половина – команда, и никто не выглядит раненым, хотя у одного из парней на бронежилете есть две оспины, которые он с досадой ковырял. Две женщины и семеро детей сгрудились посреди пола, настолько защищенные, насколько это возможно без доспехов.

Женщины молчали, недоумевая, а дети хныкали от страха. От воспоминаний о себе восьмилетней у меня защемило сердце, когда я представила, что им пришлось пережить.

Босс и двое других завели заложников внутрь транспорта, а остальные установили защитный периметр. Не хотелось, чтобы кто-то из мстителей всадил патрон кому-нибудь в спину или в один из двигателей.

Едва последний гражданский оказался внутри, мы последовали за ним. Двигатели взревели, как при землетрясении, самолет взлетел и повернул на север. Мы держались низко и двигались быстро. Даже малозаметный транспорт по возможности избегает радаров. Каждый толчок приводил к вздохам заложников. Босс сел рядом со мной, а я смотрела в окно на проплывающие внизу пейзажи.

– Неплохо, чудо-девочка, – с легкой улыбкой сказал он. – Совсем неплохо. Между прочим, я всегда рад видеть тебя в своей команде.

– Спасибо, Босс, – ответила я.

– Меня зовут Джексон. Райан Джексон, – сказал он, протягивая руку.

– Оливия Коулман, – сказала я, принимая его руку.

– Приятно познакомиться, Оливия Коулман, – ответил он.

– Приятно познакомиться, Райан Джексон. Ну, как у нас дела?

– Все выбрались, никто не пострадал. За исключением плохих парней, во многом благодаря тебе, – сказал Райан. – Кстати, когда вернемся в Мур, там будет ждать транспорт, который доставит тебя в Вашингтон. Твое снаряжение уже размещено на транспорте. Как понимаю, кое-кто хочет с тобой встретиться.

– О? И кто же? – спросила я.

– Мой босс, – ответил он. – И твой, в данный момент. Отдохни немного, Оливия. Ты это заслужила.

– Спасибо, – сказала я, когда он покинул кресло. Я закрыла глаза и заснула, мечтая о более счастливых временах, в основном о том, как мой биологический отец качал меня на качелях.

Я проснулась, когда самолет начал снижаться к форту Мур. После приземления женщин и детей вывели из самолета и посадили в автобусы, которые должны были отвезти их в госпиталь базы. Остальные собрали свое снаряжение и попрощались. Райан проводил меня до частного самолета, который должен был доставить меня в Вашингтон.

– Было очень приятно работать с тобой, Оливия, – сказал он, пожимая мне руку. – Уверен, мы еще встретимся.

– Я тоже, Райан, – сказала я.

– Тебе пора. Босс не любит, когда его заставляют ждать, – с улыбкой добавил он.

Я вошла в самолет, а Райан вернулся в транспорт. Назначенный сопровождающий проводил меня к креслу, и я увидела, что мое снаряжение уложено на сиденье напротив меня.

Моя синяя армейская форма аккуратно отглажена и висит на пластиковых вешалках, готовая к употреблению. Я посмотрела на сопровождающего, который сообщил, что я могу принять душ и переодеться в туалете, как только самолет наберет крейсерскую высоту. Конечно, – подумала я, босс наверняка не захочет встретиться со мной, когда я – в грязной полевой форме.

Через несколько минут после взлета сопровождающий подал мне сигнал и вышел из каюты, предоставив мне возможность уединиться. Я быстро приняла душ, затем переоделась. После дикого рывка из... в какой бы стране мы ни были... полет прошел чертовски спокойно. Нанеся минимальный макияж и расчесав волосы, я осмотрела себя в зеркале. Мне понравилось то, что я увидела, и я вошла в каюту.

Сопровождающий увидел, что я переоделась, и жестом пригласил меня пройти вперед. Я последовала за ним и услышала, как он стучит в дверь каюты. Раздался женский голос, и сопровождающий открыл дверь.

– Специалист Коулман готова увидеться с вами, мисс Коулз, – сказал мужчина.

– Пусть войдет, – приказала женщина, находившаяся внутри.

– Слушаюсь, мэм, – ответил сопровождающий.

– Мисс Коулз сейчас примет вас, специалист Коулман, – сказал он.

– Спасибо, – сказала я.

Сопровождающий отошел в сторону, и я вошла в маленькую кабинку. На мгновение я была ошеломлен тишиной. Женщина, сидевшая за небольшим столом, была пожилой версией моей биологической матери. В том, что это именно она, я не сомневалась – я прожил с ней восемь лет, и ее фотография с тех пор висела на стене моей спальни.

В волосах появилась седина, на лице – несколько морщин, но я знала, что это она. Честно говоря, я не знала, обнять ее или дать пощечину. Дала о себе знать моя военная подготовка, и я встала по стойке «смирно».

– Специалист Коулман, прибыла по вашему приказу, мэм, – сказала я, отрывисто отдав честь, хотя зубы мои были стиснуты.

– После стольких лет я рада снова встретиться с тобой, Оливия, – с улыбкой сказала она. – Пожалуйста, присаживайся. Нам нужно многое обсудить, и уверена, что у тебя – много вопросов.

– Да, мэм, конечно, – сказала я.

– Позволь сразу сказать, Оливия, я думаю, что армия хорошо с тобой поработала. Ты очень хорошо выглядишь в этой форме. И я очень горжусь всем, чего ты добилась.

– Спасибо, – тихо сказала я.

– Я бы хотела быть рядом с тобой. Хотела бы, но...

– Почему? – спросила я, прервав ее.

– Почему? Почему, что? – спросила Анита/Анна.

– Почему ты бросила моего отца, зная, что он умирает? Почему не дала мне попрощаться с ним? – спросила я.

– Справедливые вопросы. Позволь рассказать тебе небольшую историю, прежде чем ты станешь судить меня слишком строго. Признаю, что совершила несколько очень серьезных ошибок. Ошибок, приведших меня туда, где я сейчас нахожусь. Я была глупой, эгоистичной, самовлюбленной сукой, попавшей под чары мужчины, который, как я думала, будет лучше для нас обеих. Он был богат, влиятелен и обладал невероятной сетью связей, охватывающей весь мир.

– Хотя я не знала, с чем он связан на самом деле. Также не знала, что твой отец был еще богаче, чем Майкл. Все счета оплачивались вовремя, и мы жили скромно, по крайней мере, в моем понимании. Майкл убедил меня, что он – всего лишь «мастер по ремонту компьютеров». И, оглядываясь назад, я уверена, что на самом деле он хотел получить половину денег твоего отца и завлечь нас в его сеть торговли людьми.

– Он постоянно принижал твоего отца. И через некоторое время заставил меня поверить в то же самое, что и он. Когда у твоего отца начались головные боли, это положило конец нашей личной жизни. Из-за постоянных головных болей и последующих недомоганий он не мог работать, а я была слишком эгоистична, чтобы беспокоиться о здоровье мужа. Я была молода и красива, заслуживала внимания и... удовольствия, и Майкл Симпсон начал свою игру.

– Он убедил меня развестись с твоим отцом и даже подал документы. Сказал, что будет лучше, если все связи между тобой и твоим отцом будут прерваны. В тот день, когда я отвезла тебя к матери, я сказала ему, что мы уезжаем. Твой отец сказал, что он умирает, но я отмахнулась от него, решив, что он просто разыгрывает мелодраму. Я не знала ничего другого, пока мы не вернулись. Клянусь, я не знала, что он действительно умирает и горько сожалею о своем поступке, Оливия. По отношению к Энди и к тебе.

– Меня обвинили в том, что я вывезла тебя за пределы штата без его разрешения или предварительного уведомления. Меня также обвинили в... других вещах... потому что я считалась сообщницей Майкла. Следователи узнали, что Майкл связан с очень неприятными людьми... теми, кто занимается наркотиками и торговлей людьми. Одним из них был человек, которого ты сегодня застрелила, – Хулио Кабрера.

– Мне предложили сотрудничать с федералами, чтобы помочь разрушить сеть Майкла. Либо это, либо годы тюрьмы. Я была им нужна, потому что знала всю сеть и умела читать стенографию и коды Майкла. Я приняла предложение, но это означало, что Энн Коулман должна была исчезнуть – навсегда. Это означало, что я больше никогда не увижу тебя. Таково было мое наказание. Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе последние пятнадцать лет.

– А ты не представляешь, каково это, когда тебе говорят, что ты – сирота, – ядовито ответила я, гнев грозил пересилить мою военную дисциплину. – Ребенок без родителей. Я даже подумывала о самоубийстве, лишь бы быть с тобой и папой. К счастью, мама и папа вовремя оказали мне необходимую помощь. Ты ведь знаешь, тетя Лиза и дядя Билл усыновили меня.

– Да, знаю, – тихо сказала ошеломленная Анита. Ее глаза расширились, а руки сжались в кулаки от моего самоубийственного откровения. – И я рада, что они это сделали. Я следила за твоей карьерой, начиная с последних школьных соревнований. Да, я была там, на трибунах. И это я попросила сержант-майора поговорить с тобой.

– Значит, я стала снайпером благодаря тебе? – спросила я с укором в голосе.

– Нет, ты – снайпер, потому что работала над собой, чтобы заслужить это звание. Самое большее, что мог сделать каждый из нас, – это открыть дверь. Но заработала все это ты сама. Я следила за твоей армейской карьерой, и очень впечатлена.

– Когда появилась возможность, я назначила тебя в команду Джексона. Чувствовала, что после всего, что я сделала, самое меньшее, что могу сделать, – это дать тебе шанс восстановить справедливость в отношении твоего отца.

– О? И почему ты так считаешь? – спросила я.

– Потому что, как мне тогда не было известно, Майкл согласился отдать тебя Кабрере в качестве платы за то, чтобы тот использовал твоего отца в моем бракоразводном процессе.

Во второй раз я ошеломленно молчала. В животе бушевала тошнота. Через несколько мгновений я, наконец, смогла ответить:

– Хочешь сказать, что твой парень собирался позволить этому мерзавцу увезти меня? – Кислота в моем тоне могла бы растворить башню танка.

– Да. Когда узнала об этом, я поняла, что должна сделать. Я была близка к тому, чтобы самой убить Майкла, но Хулио меня опередил. Чтобы замести следы, он попросил нескольких своих людей позаботиться о нем в тюрьме. И я поняла, что, по его мнению, я тоже должна была стать жертвой торговли людьми, поскольку он должен был знать, что я не пойду на то, чтобы скрыть твое исчезновение. Но и это еще не все.

– Не все?

Откровения были ошеломляющими.

– Да. Хулио не раз пытался похитить тебя, после того как расправился с Майклом, но мы смогли помешать этим его попыткам. Такова была часть моей «сделки». И федералы решили, что это может заставить его совершить ошибку и попасть в ловушку. Он, как известно, легко не сдается. И он долго не сдавался.

– Билл и Лиза внимательно следили за тобой, и у них было много тайных помощников. После четвертой неудачи он сдался. Но я никогда не забывала об этом и поклялась, что уничтожу его – голыми руками, если понадобится, – выплюнула Анита/Анна, ее лицо покраснело.

– Мне сказали, что я никогда не смогу с тобой связаться, но никогда не говорили, что я не смогу тебя защитить. И именно это я и делала, как могла.

– Потом ты стала опытным снайпером, способным самой позаботиться о себе, хотя я чуть ли не обливалась кровью каждый раз, когда ты отправлялась на задание. Я выбрала тебя для этой миссии, потому что знала, что ты сделаешь то, чего не смогу сделать я сама. Скажите мне правду, Оливия. Каково это – уничтожить... его...?

– Мне было... приятно, – призналась я. Затем внимательно посмотрела на нее и увидела на ее лице страдание. Прошло тринадцать лет, но она все еще заботилась обо мне. Я даже представить себе не могла, какую боль она испытала, поняв, что ее приняли за дурочку, и при этом она потеряла единственного ребенка. И тут мое сердце растаяло, и потекли слезы.

– Оливия...

– Мама, – заплакала я, когда она обняла меня. Некоторое время мы обе плакали.

– Я так по тебе скучала, – плакала она. – Я никогда не переставала тебя любить. Я так сожалею о том, что сделала. За то, через что заставила пройти тебя. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?

В голове промелькнул образ отца, умирающего в муках и одиночестве. Затем образ того, как она изменяла ему, в то время как он боролся с болезнью и пытался сохранить бизнес... для нас.

– Разрешишь мне говорить откровенно?

Она выглядела смущенной.

– Конечно.

Я отскочила и дал ей пощечину... сильную. Она чуть не отлетела назад. Я не была звездой в рукопашном бою и никогда не наносила ударов другим людям вне тренировок или в полевых условиях, но позволил это сделать ей. Мой отец заслуживал мести.

Она прижала руку к щеке и уставилась на меня:

– Это тебе за то, что ты изменила моему отцу, за то, что устроила против него заговор и оставила его умирать в одиночестве. – Другой рукой я снова отвесила ей сильную пощечину. – А это за то, что бросила меня и заставила думать, будто я – сирота! – Мой гнев утих, и я снова крепко обняла ее.

– Хочешь знать, смогу ли я простить тебе все это? Будет нелегко, но думаю, что да, со временем. Но больше никогда не делай со мной ничего подобного.

– Я... не буду, – сказала Анита/Анна, потирая щеки. – Наверное, я заслужила это, а может быть, и многое другое. Ты очень сильная.

– У меня был хороший учитель, – сказала я ей. Она хихикнула сквозь боль.

– Вот это – моя девочка, – сказала она, покачав головой – на ее щеках загорелись отпечатки моих ладоней, – и вытерла слезы с моего лица так же, как делала это, когда я была ребенком. Мы, наконец, уселись и привели себя в порядок, использовав почти всю коробку салфеток, стоявшую на ее столе.

– Итак, что планируешь делать, когда закончится твоя служба в армии?

– Не знаю. Думала пойти в колледж, стать специалистом по компьютерам, как папа.

– Ты думаешь, что после всего, что сделала, ты на самом деле сможешь повесить свою снайперскую винтовку и стать тихим гуру в области информационных технологий? – скептически спросила она.

– Не знаю. Я могла бы попробовать, – сказала я. А потом добавила:

– Могу себе это позволить.

Она слегка поморщилась, но кивнула.

– Ты очень похожа на своего отца. Очень. Оба твоих отца служили в армии, у них была завидная репутация и целые коробки медалей, о которых я никогда не знала. Уверена, что ты можешь делать все что захочешь. Но у меня есть другая идея.

– О? И какая?

– У меня есть для тебя целый список заказов. Как смотришь на то, чтобы работать со мной в Министерстве внутренней безопасности?

– А что делать? – спросила я.

– То, что ты делала с Райаном в Колумбии. В мире много людей, подобных Хулио, и их нужно привлечь к ответственности. Если захочешь, сможешь помочь мне в этом. Признаюсь, у меня есть скрытый мотив – я хотела бы снова узнать своего единственного ребенка. Конечно, о том, с кем на самом деле работаешь и что делаешь, никому нельзя говорить. Что скажешь?

Что я скажу? Что я могу сказать? У нее уже есть список заказов. Я – всего лишь специалист, даже не сержант. Я не могу отказаться от приказа, не ожидая возмездия, и уверена, что в конце концов меня назначат в очень неудобное место до конца моей службы в армии.

Она увидела мою внутреннюю борьбу и кивнула, как будто я прошла какой-то тест.

– В интересах полного раскрытия информации, Оливия, операция, которую ты только что выполнила, является примером того, что ты будешь делать. Ты будешь работать «не по правилам», твое личное дело будет храниться в защищенном архиве под грифом «совершенно секретно». Ты не будешь носить знаки отличия и часто будешь находиться в других странах без разрешения их правительств.

— Ты будешь действовать в соответствии с исполнительным приказом «явная и реальная опасность», но в случае захвата не сможешь поставить правительство США в неловкое положение и будешь прикрываться именем частного наемника. Это может привести к пыткам или казни во многих странах мира. На армию было оказано сильное давление, чтобы заставить ее отдать одного из лучших снайперов и получить такой приказ.

Мне не нравилось то, что она сделала с отцом, но я не могла воспользоваться этим как предлогом для того, чтобы отказаться от выполнения приказа. Часть меня хотела воссоединиться с родной матерью, но другая часть хотела убежать от нее как можно дальше. Из-за родства я чувствовала себя неуютно.

– Что я скажу своей семье? Где буду жить? – спросила я, признаться, запинаясь.

– Можешь им сказать, что находишься в командировке в Министерстве внутренней безопасности и работаешь над специальными проектами. Ты никогда не сможешь рассказать об истинной сути своей работы, и уж точно никогда не сможешь упомянуть обо мне. Энн Коулман мертва и должна оставаться таковой. Уверена, что ты понимаешь необходимость существования безопасности операций.

– Понимаю, – тихо сказала я, стараясь не показать своего раздражения. Я – солдат с боевыми наградами, а тут – гражданское лицо, моя отчужденная мать, втирает мне в нос. Это более чем раздражает.

– Что касается того, где будешь жить... Я приготовила для тебя хорошую квартиру в Александрии, штат Вирджиния, а также машину. Твой приказ предусматривает повышение в звании до капрала, поэтому ты будешь получать пособие на жилье на гражданке. Но должна предупредить тебя, что на новом месте службы тебе придется много путешествовать.

– Ясно, – сказала я. – И как долго продлится это задание? – Я была слегка раздражена... и встревожена... контролем, который приближался. Армия предоставляет казарму и питание. Это ожидаемо. А вот то, что моя мать будет заниматься квартирами, машинами и кто знает чем еще, может стать проблемой. А я хотела, чтобы со мной обращались как со взрослой, чтобы она не воспринимала меня как восьмилетнего ребенка – умелого и опасного, но все же ребенка.

– Как минимум, ближайшие два года. Когда закончится срок твоей службы в армии, мы поговорим еще. Если в это время ты захочешь продолжить обучение в колледже, мы отпустим тебя с благодарностью от всего народа. Если же захочешь остаться и продолжить службу, мы договоримся о другом.

– С этим я могу смириться, – сказала я.

– Хорошо, – сказала Анна/Анита. – Добро пожаловать в команду, Оливия. Я с нетерпением жду возможности работать с тобой и узнать тебя немного лучше.

– Я тоже, – ответила я. Хотя мне очень хотелось заново познакомиться со своей биологической матерью, какая-то часть меня все же сомневалась.

Анна/Анита встала и протянула мне руки. Немного поколебавшись, я обняла ее и прижала к себе. Признаться, мне было приятно, что она еще раз обняла меня. Но все же...

– Ну, мы скоро приземлимся. Почему бы тебе не вернуться и не отдохнуть? После приземления я отведу тебя в твою новую квартиру и объясню, так сказать, правила дорожного движения.

– Хорошо, – сказала я, выходя из каюты.

Я заняла свое место в задней части самолета и посмотрела в окно. Я прошла полный круг, но не могла не задаваться вопросом: с чем... и с кем... мне придется столкнуться в ближайшие два года.

Но одно я знала точно. Хулио Кабрерасам в этом мире лучше поберечься. Засыпая, я видела улыбающееся лицо отца, который одобрительно кивал.

Помни, Оливия. Куда бы ты ни пошла и что бы ни делала, справедливость будет с тобой, – сказал он мне во сне. Не знаю, что он имел в виду, но звучало это, конечно, хорошо.

Конец.

Или нет? Оставайтесь с нами, чтобы прочитать «Правосудие, гл. 07: Из могилы».

Примечание: Поскольку действие этой части истории происходит через 13 лет от сегодняшнего дня, я позволил себе некоторую художественную вольность в отношении квалификации и подготовки снайперов и некоторых других моментов. Пожалуйста, помните, что это – художественное произведение, а не документальное.


68258   18 54613  293   5 Рейтинг +9.91 [49] Следующая часть

В избранное
  • Пожаловаться на рассказ

    * Поле обязательное к заполнению
  • вопрос-каптча

Оцените этот рассказ: 488

Серебро
488
Последние оценки: PaulThierGeist 10 Мурат3 10 isk58 10 Като77 10 yegres 10 dony11z 10 armada 10 garike83 10 MeR21 10 8mika9 10 Shura13 10 Пасха 10 Vel195 10 ural17 10 lars 10 Efer 10 Дмитрий113 10
Комментарии 13
  • iluxa
    iluxa 800
    12.10.2023 15:51
    Если бы мамаша рассказала Оливии что пыталась на пару с любовником полностью уничтожить отца даже обвинив его если не забыл в педофилии или торговле детьми , думаю реакция у дочери была бы другой .

    Ответить 2

  • %CC%E0%F0%EA%C0%E2%F0%E5%EB%E8%E9
    12.10.2023 17:48

    Такое впечатление, что читал эту часть. Ну да ладно.
    Вот так и вербуют наемных убийц для "Министерства внутренней безопасности". Только какого хера они делают в третьих странах. Назывались бы уже "Министерство внешней безопасности". Это было бы правильнее. А Анна/Анита/Энн как была херовой матерью и женой, так с годами и не поменялась. Уболтать дочь убивать людей...Ну да, ну да, все они, конечно, "плохие парни". Плохие потому, что не пляшут под чью то дудку. Всем известно о потоке наркоты в Штаты, о его объемах. Так же всем известно, что при желании этот поток можно на раз перекрыть. Но не перекрывают, потому как это выгодно. Кому? Несложно догадаться, что не только наркокартелям, но и неким государственным или около организациям. Черный нал, неучтенка, не облагаемая налогами и неконтролируемая-слишком желанная цель. Грохнут Оливию, рано или поздно. Если не те, так свои. "...как говорил мой дядя...покойник...я слишком много знал..." А маме похрену на это.

    Ответить 4

  • %C4%F0%E5%E2%ED%E8%E9
    17.10.2023 22:44
    Перевод знакомый т.к. его публиковал "Любитель клубничек".
    https://bestweapon.in/post_91436
    Но у Сандро, конечно, качество перевода лучше.

    Ответить 0

  • %D7%E8%F0%EE%EA%E0%ED
    12.10.2023 20:14
    Ни за, что бы не догадался , что третья часть будет именно такой !!! Ожидал чего то другого !

    Ответить 2

  • %D1%E0%ED%E4%F0%EE
    12.10.2023 20:46
    Увы, что есть, то есть.😔

    Ответить 2

  • %D7%E8%F0%EE%EA%E0%ED
    13.10.2023 07:18
    Странная мораль у этого рассказа , милое создание выросло и стало снайпером убийцей , а родная мать её куратором , навряд ли ГГ видел будущее дочери именно таким !

    Ответить 2

  • %CA%EE%F1%EC%EE%F1
    12.10.2023 22:29
    Продолжение следует?где она женится и за измену отрежет яйца)

    Ответить 1

  • mkv1
    Мужчина mkv1 533
    12.10.2023 23:42

    Говорят, что таким как мисс Коулз, очень изменяют внешность, чтобы не узнали её, например, на трибунах на школьных соревнованиях дочери.
    А тут Оливия сразу при встрече узнала маму.

    Ответить 0

  • Efer
    Мужчина Efer 741
    13.10.2023 06:50
    Мда, мужик помер, а жена осталась в шоколаде. Еще и дочку получила которую уже не надо растить и воспитывать. Цена - две пощечины, весьма привлекательная за 15 лет отсутствия и предательство. 3-я часть самая ... отстойная.
    Спасибо за перевод, но история свернула куда-то не туда.

    Ответить 6

  • %CA%E0%F2%EE77
    27.11.2023 20:29
    Интересно как мать находящаяся под следствием и нужная только для расшифровки записей стала за 13лет крупным секретным чиновником или у них так совсеми преступниками 😨

    Ответить 2

  • %D1%E0%ED%E4%F0%EE
    29.11.2023 09:07

    Конечно. Пример - Вернер фон Браун. Разработчик ракет "ФАУ", член НСДАП с 1937 года, эсэсовец. У него работали заключенные, жившие под его руководством как в концлагере, и так же там мершие как мухи. Нами был признан военным преступником, а в США стал ведущим ракетчиком, в дальнейшем директором Центра космических полётов NASA и руководителем "Лунной программы".

    Иными словами, когда американцам надо, то и преступная деятельность ранее не мешает им возносить кого-то в высшие эшелоны.

    Ответить 1

  • DinoPro
    Мужчина DinoPro 5650
    29.11.2023 09:19
    Они и после войны вместе с Европой дохрена нацистов забрали к себе. У тех опыта всякого дофига было, а там же намечалась война Холодная, нужны люди))

    Ответить 0

  • myopinion
    25.05.2024 03:56
    Автору нужно было остановиться на второй части. Такой феерический бред просто невыносим - начиная с миллионерши, отправившейся в армию "пострелять", заканчивая тупой овцой из второй части, ставшей в третьей суперагентшей-начальницей.
    Автор, детективы и боевики - это не твоё, оставь эту поляну профессионалам.

    Ответить 0

Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий

Последние рассказы автора Сандро