Пресытившись и чуть устав от своих любовных игр, женщины лежали вместе на кровати, переплетя ноги. Мисс Хаген лениво зажгла сигарету и задумчиво затянулась, после чего предложила ее Памеле, но девушка отрицательно покачала головой.

— Я не курю. Но, думаю, мне не помешает еще одна порции виски.

Пэм отпила немного «Джеймсона», оставив на стекле едва заметный след помады. Ее любовница взяла у нее стакан и пригубила из того же места, так что их отметины наложились друг на друга — и почему-то им обеим это показалось очень милым, эротическим жестом, как будто они только что скрепили свою тайную связь невидимой печатью. Но еще более возбуждающим было слиться губами традиционным способом, и Пэм притянула лицо мисс Хаген к себе.

— Мммммм, — промурлыкала она, когда их теплые, влажные языки томительно переплелись в долгом поцелуе.

— Даааа, замечательно, — вздохнула мисс Хаген. — Именно так тебя и описывал Джек Пендекстер... Он отзывался о тебе с таким восторгом... Но мой друг ошибся — ты оказалась еще лучше.

Она приобняла девушку и крепко прижалась к ней. Было очень необычно, но так хорошо и правильно лежать сейчас здесь, когда рядом с ней раскинулась другая женщина, и ее твердые, как яблочки, груди служили постоянным напоминанием о том запретном плоде, который они только что разделили друг с другом. Другим ярким воспоминанием служила сладкая, тянущая боль между ногами. У Пэм чуть побаливала киска, немного саднил задний проход, но эта нежная боль была самой восхитительной из всех, которые она могла припомнить за долгое-долгое время. Она свела бедра вместе, сжимая ими свою норку, и эта боль медленно разлилась по всему телу, вызвав необычно восхитительное ощущение!

— Зачем ты сняла меня? — наконец, решилась она спросить, пока мисс Хаген задумчиво выпускала в потолок кольца дыма.

— Если ты до сих пор не поняла, зачем я тебя сняла, то возможно, ты занимаешься не своим делом... У тебя ведь есть еще что-то... Думаю, для тебя это всего лишь хобби...

Пэм недоуменно подняла брови.

— Я права, не так ли? — повторила хозяйка номера. — По словам Джека, ты свободна только днем, а это значит, что в остальное время ты занята чем-то другим. И скорее всего, если только глаза меня не обманывают, это другое включает в себя роль прекрасной молодой домохозяйки и любящей жены для какого-то мужчины, который понятия не имеет, как ты проводишь время после завтрака. Ну-ну-ну, смотри, не поперхнись. Почему я так думаю? Ну, например, по белой отметине вокруг безымянного пальца твоей правой руки.

Взгляд Пэм упал вниз. Как всегда, обручальное кольцо она оставила дома — но едва заметная белая полоска осталась. Девушка густо покраснела.

— Ладно, не заморачивайся, — продолжала ее клиентка. — Ты очень хороша в постели. Могу сказать, что ты лучшая из всех, с кем я встречалась. Джек мне рассказывал, что с тобой совсем не чувствуешь себя так, как со шлюхой. Не возражаешь, если я буду называть тебя шлюхой? Мне нравится это слово, в нем есть что-то порочное, и когда я встречаюсь с такими, как ты, оно меня заводит, позволяет почувствовать себя развратной. Да, я встречаюсь со шлюхами... Иногда... Нет, нет, не дома, там в этом нет необходимости. Ты удивишься, узнав, как много женщин в Нью-Йорке доступны для той, которая знает, как оценить эту доступность. А в служебной поездке... Ну, тогда найти женщину, с которой мне может понравится быть вместе, гораздо сложнее, поэтому я обычно полагаюсь на шлюх. Мммм, да Патрисия, да, дорогая, ты лучшая из всех!

— И часто ты ездишь в командировки? — спросила Пэм.

Мисс Хаген улыбнулась и потушила в пепельнице сигарету.

— Изредка бывает. Но здесь я не была Бог знает сколько времени — так, ничего особенного, кое-какие дела компании, которые мне поручили выполнить. Если честно, я бы предпочла отправиться в Лос-Анджелес, который почти так же хорош, как Нью-Йорк... Но, милая, я не считаю, что это была напрасная поездка. Вовсе нет. Наоборот, думаю, что она полностью окупилась... Мммм...

Она медленно провела кончиками пальцев по груди Пэм и понимающе улыбнулась, увидев, как отвердел сосок. Ее пальцы неторопливо поласкали его, чуть поигрывая кончиками пальцев, пока девушка не издала приглушенный стон, и не накрыла ее руку своей, прижимая ладонь своей любовницы к своей пульсирующей груди.

— Ты лесбиянка? — наконец, спросила Памела, искренне желая, чтобы вопрос не прозвучал глупо или оскорбительно.

— И да, и нет, — хозяйка номера и бровью не повела, продолжая поглаживать грудь девушки и пощипывать ее сосок. — Конечно, я больше предпочитаю женщин и думаю, что прекрасно умею с ними управляться. Но если на горизонте появится подходящий мужчина, я с готовностью раздвину перед ним ноги, позволив присунуть мне свой большой и твердый член. Просто я весьма требовательна в таких случаях, и мой потенциальный партнер должен обладать определенными качествами. Быть мужественным, но не грубым; красивым, но не смазливым; умным, но не заносчивым. Между прочим, сегодня я встретила одного такого, и, может быть, перед своим отлетом домой мы с ним успеем покувыркаться. Думаю, залезть к нему в штаны и взять за яйца будет несложно, — тем более что у него есть повод быть мне благодарным.

Женщина вздохнула, о чем-то задумавшись. Памела тоже замерла, потому что ей пришла в голову одна неожиданная мысль. Каким бы захватывающим ни был этот день — для них обеих! — она все равно оставалась для мисс Хаген не более чем девушкой по вызову, случайной шлюхой, услуги которой эта статусная леди приобрела за определенную плату. Именно поэтому, даже сейчас, в момент их наивысшей интимной близости, она так свободно рассуждала о возможном соблазнении какого-то мужчины, ничуть не заботясь о том, что в груди Пэм разгорается маленький огонек ревности.

От этой мысли девушке стало немного не по себе. Ревность!? Но почему она должна ревновать? В конце концов, она всего лишь шлюха, проститутка, отдающая свою киску в почасовую аренду любому, кто может позволить себе ее купить за такую цену. Но если она только шлюха, то почему же она так запала на эту женщину, и так фантастически реагировала на ее утонченные лесбийские ласки? И почему она совершенно спонтанно, но так возбуждающе ласкала ее в ответ, совершая действия, о которых никогда в жизни не задумывалась?

Пэм смотрела на свою любовницу и в этот момент находила ее восхитительно красивой. В ней исчезла напускная, деловитая строгость, бурный секс смягчил взгляд ее зеленых глаз, придал выразительность холеному точеному лицу. Сейчас ее повелительница расслаблено лежала на кровати, ничуть не стесняясь своей наготы, и на ее упругом тренированном теле едва виднелись розоватые полоски и легкие припухлости — следы бурной страсти Пэм. Сама же девушка хранила на своем теле следы помады ее любовницы-клиентки, и если бы не Керри, она бы никогда их не смывала, храня на память как сувениры о своей лесбийской дефлорации.

Керри!!!

— О, Боже! — внезапно простонала Пэм. — Который сейчас час?

— Уже почти четыре, — с недоумением ответила мисс Хаген.

— Ох, прости меня, прости пожалуйста — извинилась гостья, спрыгивая с кровати и собирая свою одежду. — Мне нужно бежать!

Черт возьми, ее муж скоро вернется с работы, а вечером они должны были идти на эту коктейльную вечеринку! А ей еще надо подыскать подходящее платье! Черт, черт, черт, уже совершенно нет времени! Нет, нужно непременно успеть! А сто пятьдесят долларов, полученные от мисс Хаген, будут потрачены на новый вечерний туалет. Пэм надеялась, что ей удастся подобрать что-то стóящее до закрытия магазинов и успеть приготовить для мужа нормальный ужин. Может быть, если по дороге заглянуть в какое-то кафе и взять еду на вынос, тогда на поиски нового платья появится дополнительное время.

С кровати донесся голос мисс Хаген.

— Патрисия... Мне бы хотелось увидеться с тобой еще раз, прежде чем улечу обратно в Нью-Йорк.

Памела резко повернулась. Слова ее клиентки прозвучали с такой неподдельной искренностью, что впервые с тех пор, как она стала дневной девушкой по вызову, ей захотелось отказаться от своего псевдонима и стать самой собой. Когда она занималась сексом с мисс Хаген, в нем проявилось что-то еще помимо банального сексуального обслуживания, и ей так захотелось стать сейчас просто Памелой Уилсон, а не каким-то выдуманным персонажем по имени Патти Райт.

— Я сегодня занята, — добавила мисс Хаген, — и, полагаю, ты тоже. У тебя будет завтра свободное время?

Пэм прикусила губу. Она никогда раньше не работала в дополнительный день, только по обычному графику со вторника по четверг, но сейчас это все меньше и меньше напоминало работу проститутки. Одна, рациональная часть ее личности не была уверена, что это хорошая идея, взывая к осторожности; но другая ее часть очень хотела снова встретиться с мисс Хаген, вновь почувствовать ее тело, ее губы, ее опытные руки... Сегодня она познала, что ее тело способно на множество новых и восхитительных реакций, и ей захотелось снова предаться этим ощущениям, и как можно скорее. Но можно ли осмелиться на это? Не ввяжется ли она во что-то, с чем потом не может справиться?

— Позвони мне, — чуть поколебавшись, наконец, вымолвила она. — Оставь свой номер в справочной службе. .. Я постараюсь... Если смогу... Если только смогу...

Больше она ничего не могла сказать. Натянув свитер, Пэм выскочила за дверь спальни в поисках пальто и туфель.

*****

Когда Керри зашел в дом, она стояла на кухне, разогревая в духовке рыбу с картошкой и помешивая на плите овощную смесь. Девушка едва успела вернуться до его появления, ее сердце вот только замедлило свой бешеный ритм, а спутанные мысли в голове приобрели более мене стройный вид. Единственно что, Пэм пока не понимала, как она сможет сейчас, после всего случившегося, посмотреть в глаза своему мужу... Сегодня она впервые изменила ему — нет, не телом, а в своем сердце и в мыслях; там, где это действительно имело значение. Во все предыдущие дни она просто сдавала свою киску в аренду, но то, что случилось сегодня, приобрело совсем иной смысл. Спускаясь обратно в лифте, все время, пока на обратном пути домой она бегала по магазинам в поисках наряда для вечеринки, девушка не могла думать ни о чем другом, кроме мисс Хаген и того сногсшибательного секса с ней на кровати гостиничного номера. И если бы не нужно было тратить эти деньги, и отправляться на вечеринку, Пэм с радостью вернулась бы в «Хартфорд Хаус», и снова бросилась бы в объятия к этой восхитительной женщине.

Идея заняться любовью с женщиной зародилась в ее голове только вчера, во время совместного просмотра порнофильмов с мистером Фордом, но Пэм и предположить не могла, что ее любопытство будет удовлетворено, — и так скоро, черт возьми! Господи! Она всегда знала, что мужчины передают друг другу ее номер телефона — для девушек по вызову это обычное дело, — но ей и в голову не могло прийти, что кто-то из этих мужчин может рассказать о ней женщине! Сегодня она узнала об этом, и опыт оказался восхитительным.

Керри вошел в кухню, и Пэм, сглотнув комок в горле, вновь задалась вопросом, сможет ли она после всего случившегося позволить любому мужчине — а особенно любимому — прикоснуться к ней снова.

— Привет, малышка, — прошептал он ей на ухо, покусывая губами мочку; его теплый, такой хорошо знакомый язык начал нежно ласкать чувствительное место. Мужчина положил руки на талию и прижался к ее попке, и девушка почувствовала, как внутри его брюк зародилось что-то поразительно сильное и очень твердое. — Я кое-что принес для тебя, — добавил он. — Вот, смотри. — Его рука двинулась вперед, и в ней оказался букет белых роз, — ее любимых цветов.

Пэм ощутила аромат, тихо вздохнула, взяла букет и повернулась, пытаясь взять себя в руки. Он все еще стоял рядом, и теперь его эрекция, заполнившая всю переднюю часть брюк, прижималась к ней спереди. После возвращения домой она успела заскочить в душ, в основном для того, чтобы немного смыть следы помады на теле, и сейчас на ней был только короткий шелковый халатик и небесно-голубые трусики. Ее дорогой муж был полностью одет, но его мужское естество было настолько откровенно вздыблено, что потираясь об нее так, как сейчас, он с таким же успехом мог бы быть и обнаженным.

— Ну как, ты готова к вечеринке? — промурлыкал он, покрывая поцелуями ее шею.

— Эммм... — выдохнула она. — Нам действительно нужно туда идти?

— Намек понял, — пробормотал он, медленно расстегивая поясок халата. Одеяние распахнулось, и на свет явились ее груди, кремово-белые, с нежными сосками, все еще хранившие восхитительный розовый оттенок в память о чудесных ласках, которыми их наградили несколько часов язык и руки мисс Хаген. Одно прикосновение его нетерпеливых ладоней — и ее соски отвердели, подобно упругим розовым конусам. — Ох, какая же ты быстрая... — восторженно прошептал Керри, властно сжимая ее твердые бусинки своими пальцами.

Пэм снова вздохнула, — конечно, ее нерешительность муж понял по-своему, — но ее груди мгновенно приподнялись, набухли, а затем его рот нашел ее, — и девушка, сразу же позабыв обо все на свете, отстранилась от зажженной плиты позади себя. Когда они добрались до стоявшей в стороне посудомоечной машины, Керри чуть притормозил, усадил ее сверху, а один из его пальцев зацепился за резинку ее трусиков.

— Ничего не могу с собой поделать, — страстно шептал он, стягивая маленькую узкую полосочку ткани, — ты вытворяешь со мной что-то невероятное. Это называется «превратить мой член в камень». Чувствуешь его?

Он снова наклонился, и на этот раз обтянутый брюками твердый стержень коснулся аккуратной рощицы чуть выше киски Пэм. Благодаря опытной, дерзкой, настойчивой, и при этом невероятно нежной работе рук мисс Хаген, она все еще хранила внутри эту эротическую нежность и от одного прикосновения мужской руки по ее животу начали разбегаться теплые волны.

— Нам лучше поспешить, — продолжал он нашептывать, расстегивая молнию и высвобождая свой член. Освободить его оказалось непросто, — он был таким твердым, а брюки так плотно облегали возбужденную плоть, — и прежде чем мужчине удалось как следует обнажиться, пришлось расстегнуть ремень и все пуговицы. Большая твердая пика выскочила наружу, и горячее рубиновое навершие уперлось в подтянутый живот Памелы. Девушка чуть приподняла попку, распахивая бедра, и член проскользнул сквозь кустик, но даже в этот момент думала, сможет ли она вообще пройти через это; сможет ли она заниматься сексом с мужчиной — даже с самым любимым — сейчас, после того, что с ней сегодня произошло?

— А как же ужин? — Застонала Пэм, почувствовав, как одна из ее грудей стала пленницей его нетерпеливой ладони.

— Успеется... — улыбнулся он. — Сейчас мне хочется просто тебя оттрахать. — Керри чуть прикусил ей подбородок. — Милая, нам непременно нужно пойти на вечеринку, но когда мы вернемся домой, то скорее всего, будем слишком пьяны, чтобы делать что-то еще, кроме как спать. Поэтому я хочу насладиться тобой сейчас. Мммм, ну же, раздвинь их для меня, дорогая, раздвинь их... Дааа, позволь мне поласкать тебя своим членом... Господи, какая же ты мокрая! Ну же... Оооох!!!

И с этими словами муж присунул свой инструмент в ее щелку, и она почувствовала, как стенки ее норки расширяются, чтобы высвободить для него место, и тут внезапным толчком он оказался внутри нее по самые ядра, а сама Пэм превратилась в трепыхающуюся, выгибающуюся плотскую оболочку вокруг него.

— О, Боже... — голос девушки перешел в дрожащий крик, и ей пришлось схватить его за плечи, прежде чем она тяжело осела на него.

— О, Господи, какая ты горячая внутри, детка, такая мокрая, что я не уверен, что смогу вовремя остановиться... Дааа, малышка, наслаждайся... Мммм, сделай это, — насладись мной, забери меня в свою киску, Пэм... Боже, сделай это, сделай это для меня...

Памела, в миг утратив все свои страхи и сомнения, задвигалась быстрыми, жадными, голодными движениями, принимая его целиком в свою пульсирующую, влажную киску, затем выпуская, пока внутри не оставалась только головка, пульсирующая в портале ее любовного устья, и снова насаживаясь, заглатывая его цепкой вагинальной хваткой, заставляя мужчину стонать, как будто все его драгоценности зажимались в стальных тисках.

— Да, даа, даааа... — начала задыхаться она, — дай мне почувствовать его, милый... Возьми меня как шлюху, оттрахай меня как дерзкую сучку, пока я не перестану дышать!

Пэм бормотала эти грязные словечки, как последняя падшая женщина — и она была ею. Господи, она чувствовала себя ею! Ее киска трепетала так, как никогда прежде, стремясь насытиться твердым мужским органом, которым он продолжал ее долбить. Жар между ног разгорался с безумной скоростью, и Керри просто не смог бы затрахать ее так, чтобы заглушить ее неистовое желание.

Нет, он должен, обязан ее затрахать!!! Пэм подняла одну ногу, обхватывая ею бедра своего мужа, и прижалась к нему теснее, продолжая ритмично покачивать попкой вверх-вниз, с упоением пожирая его киской. Она потянулась ниже, к его расстегнутым брюкам, вцепилась ногтями ему в задницу, провоцируя мужчину нарастить темп. Потом пальцы проскользнули ниже, в его ущелье и далее, где они коснулись сзади его тестикул. Боже, какие большие и прекрасные налитые ядра! Ей так захотелось оказаться возле них, взять их, еще теплые, в свои ладони, вобрать в рот возбужденный член и потом облизывать его ядра своим резвым язычком — но это могло подождать, сейчас ей нужно было получить наслаждение обычным способом, с его большим, твердым и движущимся членом в киске, долбящим по бархатным стенкам, когда каждый удар стремительно приближал ее к горячему сливочному окончанию.

Все ее естество ликовало. «Ничего не изменилось! Мы по-прежнему одна семья», — думала Пэм, и ее норка извивалась и дергалась на члене Керри. Она вцепилась в него еще крепче, черпая силы в его твердом мускулистом теле и огромном члене, и одновременно делясь с ним своей женской слабостью и сомненьями, — но муж был настолько поглощен своими удовольствиями, что совсем не замечал этого. Ну что ж, тем лучше.

«Невероятно! — ее мысли понеслись вскачь, — какой же я была дурой! Выходила на панель изо дня в день, и распутничала ради денег, которые мне не нужны; ради дешевых острых ощущений, без которых я тоже могла бы обойтись». И тут она отчетливо поняла — все кончено. На сегодняшней встрече с клиенткой она переступила ту тонкую грань, которая отделяла приключения от опасностей, и мысль о том, насколько близко она подошла к самому краю, не давала покоя, постоянно давила в груди, вспышками боли проносилась в ее сознании. Да, все было кончено. Определенно. Безвозвратно. Патрисия Райт умерла сегодня, где-то между четырьмя и шестью часами пополудни, и никогда более не воскреснет.

— Мне... трудно... тебя поддерживать, — забормотал Керри. — Давай-ка ляжем, пока у меня не отказали ноги.

— Не вынимай его из меня, милый, — взмолилась Пэм. — Хочу чувствовать твой член внутри себя каждый миг, каждую минуту, каждый день, с этого момента и навсегда. Ради Бога, не вынимай его!

Он медленно, осторожно отодвинулся, увлекая ее за собой, и освобождаясь от брюк. Когда они улеглись на ковер, Пэм прижалась к нему, стараясь, чтобы его член оставался в ее сжимающейся киске, и опустилась к нему на бедра. Мужчина лег на спину, чуть приподнялся, и потянулся к изящной попке жены. Она ойкнула, когда ее схватили крепкие руки, и начала скакать на нем с такой страстью, по сравнению с которой весь предыдущий секс казался почти умиротворенным.

Она вздымалась вверх, почти до самого навершия его пульсирующего члена, и резко опускалась вниз, уверенно, со знанием дела покачивая попкой, чувствуя, как мужской орган проникает до самого устья ее матки, как его навершие целует шейку, — и единственное, о чем девушка сейчас сожалела, что она не может раскрыться еще шире и поглотить этот любящий инструмент в свой живот без остатка, прижать, приласкать и, наконец, почувствовать, как он извергает глубоко внутри нее всю свою густую мужскую силу, заполняя всю ее сущность.

— Изнасилуй меня, как шлюху, заставь меня кончить... — стонала Пэм, обрушиваясь на него, подобно дикой наезднице. Его член напрягся, ядра упруго покачивались под ним, такие же большие и упругие, набухшие от вожделения, когда она насаживалась на них. Девушка извивалась на нем, возбужденно выгибаясь, позволяя раскаленному стержню вращаться в ее тугой дырочке, облегчая ему работу любовными соками, и чувствовала, как по ее телу начинает растекаться оргазм, — потрясающий, всесокрушающий, совершенно неодолимый.

— Аааааа... Ооооооохххх! — застонала девушка, откинув голову назад и еще сильнее раскачиваясь вверх и вниз. Она заскакала так сильно, возвышаясь над мужем, и упала бы, если бы он не схватил ее, одной рукой за талию, другой за попку. Почувствовав, как он проникает еще сильнее, погружаясь глубоко в ее норку, и, не в силах дольше испытывать эту сладкую муку, рассыпав на нем свои длинные темные волосы, Пэм затрепыхалась в накрывшем ее любовном взрыве.

— Да, детка, давай.... Давай же, кончай, не сдерживай себя... — мурлыкал ее драгоценный и такой любимый мужчина, утонув лицом в ее груди.

Отрешенная Пэм с трудом осознавала его слова, смутно ощущала, что он помогает ей высвободиться, потом поворачивает на себе вверх спиной, и подтягивает ее киску к своему лицу. Лишь тут она поняла, что задумал Керри, застонала и прижалась к его рту своей горячей, уестествленной норкой, как бы крича всем своим телом: «Даа, вот она, вся твоя, возьми ее!!!» — чувствуя, как в нее врывается его язык. Перед ее затуманенными глазами покачивалось красное, набухшее копье его члена, и она схватила его обеими руками, открывая рот, растягивая губы от страсти, и заглатывая его без единого колебания. Глубоко погрузив возбужденную плоть, коснувшись нёба, почти на всю длину ее восьмидюймового великолепия, девушка начала с энтузиазмом сосать его, заработав губами, щеками, и языком в единой сексуальной симфонии.

Ее муж с наслаждением платил ей взаимностью. Его руки крепко сжимали ее попку и бедра, поглаживая и щекоча, от чего у нее голова шла кругом, и она сосала еще сильнее, — чтобы оправдаться за содеянное, стать еще ближе, чтобы выразить ему всю свою любовь и благодарность. Его язык проникал в ее киску столько раз, что она не могла сосчитать, и каждое движение встречалось с трепетным сокращением мышц ее влагалища, порождая неразрывную гармонию их тел, слившихся воедино.

Пока он лизал и ласкал, его пальцы то и дело касались ее ануса, что добавляло к наслаждению Пэм смешанную щепотку боли. Девушка не могла забыть, как она кончила сегодня днем, когда пальцы мисс Хаген одновременно проникали в ее киску и попку, и ей почти хотелось, чтобы Керри прямо сейчас вошел пальцем ей в заднюю дырочку, заставил ее визжать, кричать, стонать, но прежде всего — оргазмировать, опять бурно кончить, полностью улететь на седьмое небо от счастья.

О Боже, она уже была на седьмом небе! Ее норка прижалась к его лицу, губы зарылись в темную пушистую дельту, а язык с вожделением исследовал влажные тайны ее мечтательной расселины. Она же в ответ принимала себе в рот его член и сосала, — он еще держался, а девушка уже почти кончала, почти оргазмировала снова, так же бурно и так же долго, что казалось, будто она только и делала, что трахалась, стонала и кончала всю свою жизнь. Пэм обхватила ладонями член Керри и, чуть отстранившись, стала надрачивать его, совершая быстрые, резкие движения вверх-вниз. Это не был нежный минет — она просто дрочила себе в рот, не в силах больше ждать ни секунды, пока из него хлынет поток горячей густой спермы — но похоже, ее мужчину это только завело еще больше, и поэтому Памела продолжала неистово работать, плотно обхватив губами навершие, и летая руками вверх и вниз по горячему стволу.

— Оооооооооо, дааааааааааааа! — наконец, выдохнул он ей прямо в любовные губки, вибрации его дыхания довели Пэм до очередного оргазмического исступления, и тут же последовал взрыв. Его член фантастически напрягся у нее во рту, и она вдруг стала пить сперму, зачерпывая ее языком и губами, глотая, принимая в горло, а его член все выбрасывал и выбрасывал еще больше вязкой, сладкой, терпкой жидкости, чтобы наполнить ее, наполнить ее до краев! Пэм кряхтела, мычала, стонала, крепко обхватив его член, и пила дары его любви с неистовой, всепоглощающей потребностью, старясь не упустить ни единой капли.

«Да! — неслись у нее в голове мысли, — Да, да, да!!! Ничего не изменилось. Мы опять вместе, мы по-прежнему идеальная пара! Мне не нужен никто другой, только Керри! Любимый, родной мужчина, который мог обеспечить все счастье, всю радость, все великолепное сексуальное наслаждение, которого я так жаждала! Да, только он, самый лучший, самый любимый!»

Она задыхалась от густых пряных струй спермы, которые он выплескивал ей в рот, и ей хотелось умереть от счастья прямо здесь и сейчас, со счастливой улыбкой на лице. Но сейчас, в этот момент наивысшего любовного единения, окончательно умерла Патрисия Райт! А Памеле Уилсон до конца своих дней не хотелось ничего иного, кроме как быть любимой и любящей женой для своего мужчины.

*****

Потом они домучивали эту рыбу с картошкой. Конечно, овощи подгорели и прилипли к сковороде — просто катастрофа! — но ротик Пэм все еще был наполнен терпковато-пряным вкусом выпитой спермы, и девушка просто не заметила за ужином никакой прогорклости.

Закончив с едой, Керри начал готовиться к официальному вечеру, отправившись в душ. Как только Памела услышала, как в ванной полилась вода, она быстро набрала номер Справочной службы Логана.

— Здравствуйте, — сказала она, — это Патрисия Райт. Я звоню, чтобы сообщить вам, что больше не буду принимать сообщения. Да, да, я знаю, что у меня оплачено еще две недели — это не имеет значения. Да, конечно, уверена... Мне тоже очень жаль, действительно! Прошу вас, если кто-то будет мне звонить, говорите, что я переехала в... В Питтсбург! Да, в Питсбург и не оставила ни адреса, ни номера телефона. Да, да, именно так. Конечно, мне тоже очень жаль. Большое спасибо!

Вздохнув, она положила трубку. У нее было ощущение, будто с души свалился огромный камень. Постояв несколько мгновений, девушка отправилась в спальню и разложила перед собой наряд, который купила сегодня днем со своего последнего заработка как шлюхи.

— Тебе нравится? — спросила она своего мужа, демонстрируя ему платье. Увидев, как похотливо загорелись его глаза, девушка улыбнулась. — Как думаешь, оно не слишком вульгарное?

— Черт возьми, оно не вульгарное, оно очень сексуальное! Настолько, что я могу наброситься на тебя прямо сейчас! Но мне нравится. Ох, малышка, ты выглядишь в нем просто потрясающе!

Конечно, потрясающе! Она поняла это сразу, как только увидела его в витрине магазина после того, как распрощалась с мисс Хаген, и была уверена, что Керри оно тоже понравится. Прекрасный ансамбль, состоящий из шелкового платья-комбинации с достаточно длинной юбкой и узкими бретельками, а вырез был настолько низким, что лиф заходил прямо ей под грудь, еще больше подчеркивая округлость и полноту ее полушарий. К платью прилагался атласный жакет, придававший всему наряду некий будуарный флёр, который показался Пэм неотразимым.

— Но все-таки, тебе не кажется, что это чересчур вызывающе? Ну как для светской вечеринки в доме твоего босса, я имею в виду?

Пэм разгладила шелк на своей груди. Из-за низкого выреза под платье нельзя было надеть бюстгальтер, и когда руки заскользили по гладкой материи, соски напряглись и отчетливо проявились сквозь ткань. Девушка сделала глубокий вдох, заставив приподняться налившиеся груди, и повернулась к Керри, зная, какое воздействие окажет на него это зрелище.

Он на мгновение замер, потом опустил свою рубашку и подошел к ней. Девушка положила руки ему на грудь, нежно погладив сильные мышцы и ощущая маленькие твердые бугорки его сосков под своими ладонями.

— То есть, — закончила она, — ты хочешь, чтобы я показывала гостям почти все, что у меня есть? Всему руководству твоей компании?

— К черту компанию! И руководство тоже! Да, я хочу, чтобы они все знали, какая горячая штучка мне досталась! Господи, Пэм, мне так хочется увидеть, как блестят их глаза, как растет горб в их брюках, когда они смотрят на тебя, и при этом стоять и ухмыляться, зная, что ты принадлежишь только мне. Вся целиком! Полностью, без остатка! Я буду наслаждаться тем, что они будут на тебя пялиться, не смея прикоснуться.

«Никто больше не посмеет прикоснуться...» Эти слова эхом отзывались в голове Пэм, но ее любимый муж даже не предполагал, насколько сейчас это было правдой — даже если еще полчаса назад ее одолевали большие сомнения. Все, забудь! С той частью ее жизни было покончено навсегда, и теперь ей нужно было думать о будущем. И часть этого будущего заключалась в предстоящем назначении Керри на новую должность. Он всячески уклонялся от ответа на этот вопрос, даже когда она на него наседала, но девушка подозревала, что официально об этом объявят на сегодняшней вечеринке.

— А что насчет высокопоставленных шишек из Нью-Йорка? — прошептала она, медленно опускаясь рукой к его промежности, и чуть сжимая явно увеличившуюся в размерах ткань. — Что они обо мне подумают?

Керри усмехнулся.

— Ну... Кое-кто из них, возможно, возбудится, увидев тебя в новом, необычном, свете. А другие, может быть, останутся равнодушными. Эй! — Он игриво шлепнул ее по попке. — Нам лучше поторопиться, если мы хотим успеть вовремя!

Пэм полушутя пискнула, хотя сейчас больше всего ей захотелось, чтобы они просто разделись, завалились на кровать и трахались без устали до самого рассвета. Но предстоящее светское мероприятие было очень важно для Керри, для его дальнейшей карьеры, поэтому, вздохнув, она смирилась с тем, что им придется идти на эту чертову вечеринку.

*****

Официальный прием проходил в особняке главного управляющего предприятием мистера Мердока, — в прекрасном доме, выстроенном в неоколониальном стиле в самом центре наиболее респектабельного района города.

— Когда-нибудь и у нас будет такой дом, — промурлыкала Пэм, когда они подъехали к входу, обрамленному греческими колонами. Керри благодарно погладил ее по ноге, пройдясь ладонью от колена до самой промежности, и ей снова захотелось, чтобы они пропустили это светское мероприятие.

—. ..Но сначала выплатим ипотеку за собственный дом! — спохватилась она, с тоской вздохнув, когда он убрал руку и пошел открывать дверь машины с ее стороны.

Войдя вместе внутрь, они увидели, что все гости собрались на первом этаже в большой гостиной. Они прошлись по залу, здороваясь с присутствующими, Керри представил свою жену сначала хозяевам, мистеру и миссис Мердок, потом другим высокопоставленным сотрудникам завода и нескольким представителям нью-йоркских офисов. Поначалу Памела все еще испытывала сомнения в том, не слишком ли ее наряд выглядит вызывающе для такого официального вечера, ведь остальные женщины были одеты в строгие брючные костюмы или скромные, элегантные коктейльные платья, но потом, увидев, как при знакомстве с ней у всех без исключения мужчин загорались глаза, как каждый, кто пожимал ей руку, казалось, с большой неохотой ее отпускал, девушка расслабилась.

— Это вот тот самый большой босс? — прошептала Пэм, когда они проходили мимо одного из нью-йоркцев. — Тот, кто обеспечил тебе продвижение по карьерной лестнице?

Керри отрицательно покачал головой.

— Нет, это просто мелкая сошка. На самом деле, ты очень удивишься, узнав, кто возглавляет группу, приехавшую из головного офиса. Наш бизнес всегда считался мужским делом, но... О, пойдем!

В дальнем конце гостиной, держа в одной руке бокал, а в другой сигарету, стояла высокая женщина с каштановыми волосами. Несмотря на то, что дама располагалась к ним спиной, в ее позе, во всей ее фигуре было нечто такое, что вызвало у Пэм дразнящий аккорд смутных воспоминаний.

— Дайана, — произнес Керри, и женщина с улыбкой повернулась.

Памела почувствовала, как ее сердце ухнуло и остановилось. Кровь отхлынула от лица, голова закружилась, а ноги подкосились — ей показалось, что муж просто силой тащит ее ближе к гостье. Ей уже не хотелось никуда идти, ей хотелось провалиться сквозь землю прямо на месте, или просто развернуться, выбежать за дверь, вернуться домой и не выходить оттуда до конца своих дней.

— Дайана, — повторил Керри, когда они остановились перед женщиной, — познакомьтесь с моей женой Памелой! Пэм, дорогая, это Дайана. Можно сказать, именно она наша крестная фея!

— Здравствуйте, Памела, — невозмутимо произнесла мисс Хаген, протягивая девушке руку. — Приятно с вами познакомиться.