ГЛАВА ПЯТАЯ

Конечно же, она изнасиловала своего мужа— если только это можно было назвать изнасилованием! Керри был взрослым мальчиком, и вполне мог постоять за себя, когда она на него набрасывалась, поэтому ее норка все еще горела от совершенно безумного траха, которым он ее вознаградил. Интересно, что бы он подумал, если бы узнал, что в тот же день тело его жены поимели еще трое мужчин?

(Один из них удовольствовался тем, что сладко полакомился ее киской; другой почти час смотрел порнофильмы, пока она прыгала на нем, а под конец залил спермой ее лицо; а третий... Третий же потратил час своего времени на занятие с ней вполне обыденным сексом, — правда, приправленного толикой фантазии. Мистер Уэббер и его сексуальное влечение к нарисованной «Чудо-женщине» из комиксов... Сегодня он был немного груб — это его пальцы оставили синяк, который Керри заметил у нее на груди. В следующий раз надо будет предупредить клиента об осторожности, когда ему вдруг взбредет в голову «поставить клеймо на свой товар». Но, Боже мой, это было нечто! Не успела она зайти в номер, как этот самец набросился, сорвал с нее одежду, швырнул на кровать, поставил раком и немедля всадил в нее свой кол, — и пока он кончал, представляя, что трахает «Чудо-женщину», женщина вполне понимала его потаенные желания. В тот момент, когда крепкая мужская рука больно сжала ее грудь, она делала выпад ему навстречу, встречая нетерпеливые толчки, а влагалище таяло вокруг его твердого, энергичного органа, поэтому она едва ли почувствовала эту боль. Потом мужчина даже дал ей неплохие чаевые, компенсировав стоимость топа и шортиков, которые он разорвал, овладевая ею).

Пэм очень хотелось, чтобы знание об этом не вызвало отвращения у ее мужа и не оскорбило его чувства — напротив, она мечтала о том, чтобы это заставило Керри смотреть на свою жену по-новому, с заново обретенной похотливой признательностью. Ей очень хотелось, чтобы он понял первопричины того, что случилось. Другие мужчины жаждали ее, были готовы платить за пользование ее телом, были рады возвращаться к ней снова и снова, отдавая сто долларов за встречу — и она ощущала себя желанным предметом мужского обожания. Назначать тайные встречи с другими мужчинами было захватывающе, еще более увлекательно было встречаться с ними после обеда в разных гостиничных номерах и отрываться с ними по полной, удовлетворяя их самые потаенные желания. Да, деньги тоже были большие, и Пэм была уверена, что когда-нибудь они пригодятся; но это было не главное. Она просто занималась этим ради собственного удовольствия и развлечения, — и еще ради жажды приключений. В конце концов, у домохозяйки не так много возможностей разнообразить свою сексуальную жизнь.

Поймет ли все это Керри? Пэм не знала, и по итогу решила, что будет лучше, если он никогда ни о чем не догадается. В любом случае, ее тайные занятия не могли продолжаться чересчур долго. Сегодня она — неожиданно для себя! — нашла, что немного устала от встречи с тремя постоянными клиентами, — и это при том, что она знала, чего они хотят, и как им это дать. Неужели послеобеденный блуд ослабляет ее возбуждение?

«Ну, — философски решила она, — чему быть, тому не миновать. Найду чем еще заняться. Может быть, вернусь к мастурбации». Боже, сколько же времени прошло с тех пор, как ей приходилось удовлетворять себя таким неуклюжим образом? Женщина задумалась. Да, ей не приходилось прибегать к этому способу со школы! Может быть, она прикупит один из тех огромных вибраторов в форме полового члена, возьмет запас батареек, и будет проводить дни напролет, пытаясь закоротить это устройство в своей истекающей киске. Или, быть может, она познакомится с какой-нибудь другой скучающей домохозяйкой по соседству, и посмотрит, не захочет ли счастливица попробовать себя в лесбийской любви.

— Господи, о чем это я? — пробормотала Пэм, переворачиваясь в постели. — О чем я думаю? Наваждение какое-то... — Женщина пару раз моргнула. День был долгий, но переживать его заново было приятно — словно смотреть повторно тот порнофильм. Сегодня ее клонило в сон сильнее, чем обычно. Рука скользнула под одеяло, подарив уснувшему члену Керри последнее любовное сжатие.

— Спокойной ночи, детка, — прошептала она. — Насколько я тебя знаю, тебе утром первым делом захочется присунуть в меня эту штуку, так что мне тоже лучше немного отдохнуть.

Памела прижалась ближе, ощутила его тепло у своего тела и закрыла глаза, ожидая, пока ею овладеет сон. Последнее, о чем она подумала перед тем, как заснуть, было то, как сегодня восхитительно на экране выглядела киска блондинки крупным планом. Розовая расселина, яркая и заметная среди темно-золотистого кустика волос, внутри которой была заметна влажная складочка с одним маленьким, изысканно узким отверстием и красноватым бугорком клитора, торчащим, как крошечный затвердевший сосок, жаждущий ласки.

*****

В четверг утром она проснулась от ощущения того, как ее муж пытается ввести свой твердый член в ее сонную киску.

— Эй, ты чего это? — улыбнулась Пэм, но чуть-чуть раздвинула ноги, чтобы облегчить путь его могучему инструменту.

— А ты как думаешь? — ответил Керри вопросом на вопрос. — Ты снилась мне всю ночь, и когда я проснулся, у меня был огромный стояк. Я даже отлить не могу, пока не избавлюсь от этого напряжения, так что просто подумал, что...

— А ты не думай — делай! — женщина приподнялась, чтобы коснуться возбужденного ствола. Мммм, горячий и твердый, и светящийся похотью. Именно такой, каким ей нравилось видеть своего мужчину. Или своих мужчин. — Чего же ты ждешь? — хрипло спросила она. — Особого приглашения? Покажи мне, какими сладкими были твои сны. Покажи мне сейчас же!

Муж не стал медлить ни секунды, стремительно погрузив свой восьмидюймовый твердый стержень в ее приветливую киску, двигаясь в ней, пока их тела не сплелись воедино истинно любовным узлом. Она работала вместе с ним, подмахивая бедрами, выдаивая его член опытными сжатиями своей киски, и он двигался взад и вперед, пока наконец не излился густой утренней порцией сливок в ее проснувшиеся глубины, — один быстрый утренний перепихон, чтобы подготовиться к новому трудовому дню.

После того, как Керри ушел в ванную, Пэм лежала, вздыхая, на кровати и поигрывала пальцами со своей липкой, уестествленной норкой. «Мммм, — подумала она, пробуя на вкус соки, вытекающие из ее влагалища, — интересно, кто-нибудь уже звонил Патрисии Райт?» Что ж, как только муж уйдет на работу, она узнает об этом. «О, черт возьми, — спохватилась мысленно женщина, — я не утверждала, что собираюсь бросить все сейчас! Я подумаю об этом позже. Потом».

После того, как Керри ушел, она немного вздремнула, и соответственно, не удосужилась проверить свою справочную службу до одиннадцати часов. Это был ее последний рабочий день на неделе — на поиски сексуальных приключений она выходила только во вторник, среду и четверг.

— Черт! — выругалась Пэм, закусив губу. Утренний сон обошелся ей минимум в сотню. Один из постоянных клиентов, приехавших из Детройта, хотел встретится с ней в полдень, но у нее уже не оставалось времени привести себя в порядок и приехать. Но Пэм знала, как с ним связаться, она оставит ему потом сообщение. Может быть, в следующий раз, когда он окажется в городе... — Еще звонки?

— Только один, — ответила оператор. «Всего два бронирования на сегодня? Конечно, это лучше, чем один, но не так хорошо, как четыре, с которыми я справилась одним памятным днем». — Он поступил от... Извините, мисс Райт, я не принимала это сообщение, и мне ужасно неловко... Никак не разберу почерк Шарлотты. Насколько могу судить, это мистер Хаген. Да, Ха-ген... Но полагаю, с таким же успехом он может оказаться и МакХагеном, потому что Шарлотта пишет как курица лапой — там рядом с фамилией стоит буква «М» и какая-то закорючка. А, и вот еще что — клиент упомянул мистера Пендекстера. Вам он знаком? Там рядом еще приписка: «Нью-Йорк».

Пэм кивнула. Хаген это, или МакХаген, — клиент был новый, а с такими она без рекомендаций не встречалась. Однако упоминание Пендекстера все меняло. Он был душкой. Щедрый и достаточно красивый для того, чтобы щедрость приносила истинное удовольствие. Бóльшая половина ее клиентов была именно такими — импозантные, обеспеченные мужчины, рядом с которыми любая женщина не возражала бы показаться на публике. Высокая стоимость ее услуг отсекала всякий низкопробный хлам, а рекомендации гарантировали, что она будет встречаться только с правильными клиентами. Что ж, если его рекомендовал Пендекстер, значит, она была готова дать этому Хагену (или МакХагену) шанс.

Остановился он в отеле «Хартфорд Хаус», номер 1457, и хотел увидеться с ней ровно в два, — если это будет приемлемо. Пэм на мгновение задумалась, но затем решила, что ей это более чем подходит. Для начала она позвонила в отель и попросила соединить с номером 1457 — всегда полезно познакомиться и переговорить с новым клиентом перед встречей, получив таким образом некоторое представление о том, чего он желает. Например, занятий сексом в ванной комнате женщина не допускала — за исключением редкого траха в ванне (это могло показаться даже забавным, — два совокупляющихся мокрых и мыльных тела; член, покрытый пеной, проскальзывающий во влажную, пенистую киску). Боже сохрани, никакого золотого дождя, копрофилии и прочих мерзостей! Или же можно было ожидать, что ее захотят трахнуть в попку. Это тоже было табу, особенно если клиент был хорошо оснащен (иногда Пэм от большой любви принимала Керри в свою заднюю дырочку, и слава Богу, пробовал он туда не очень часто, и только тогда, когда она по-настоящему заводилась), но никакому другому мужчине с таким же размером она не дала бы туда даже за деньги. Или же клиент мог предпочесть какие-нибудь ролевые игры — особый костюм или что-то в таком роде. Однажды она трахалась с парнем, который предпочитал школьниц. Сделав себе косички и надев короткую клетчатую юбочку и гольфы, она чувствовала себя глупо, особенно учитывая пышный бюст и тугую попку, но клиент был в восторге.

Ответа не последовало, оператор гостиничного коммутатора сообщила ей, что постояльца в номере 1457 сейчас нет, но он должен вернуться вскоре после половины второго. «Что ж, — подумала Пэм, — Тогда оденусь просто, элегантно, но сексуально. Посмотрим, хватит ли этого для того, чтобы возбудить мистера Хагена... Или МакХагена». Если ему захочется чего-то еще, то клиент скажет об этом лично, а она сделает все возможное, чтобы удовлетворить его хотелки... В рамках разумного, конечно. С этими мыслями Памела отправилась принимать душ и приводить себя в порядок.

Она как раз собиралась выходить, как зазвонил телефон.

— О, дорогой, — радостно прощебетала Пэм, совершенно позабыв о мистере Хагене и его желаниях.

— Ну что, мэм! — произнес Кэрри, и в его голосе ощущалась неподдельная гордость. — Возможно, вы разговариваете с новым руководителем! Решение еще не принято, но мы общались с начальником целое утро, и все складывается весьма удачно. Я имею ввиду, с боссом из главного офиса, дорогая. — Он засмеялся. — Сегодня вечером, на девять, мы приглашены к Мердокам. Подожди, пока ты не увидишь начальство, которое приехало меня проверять, малыш. Ты не поверишь, кто это... О, прости, меня вызывает мистер Мердок, мне нужно бежать! Все выглядит неплохо, детка, очень неплохо! Увидимся дома!

Муж чмокнул трубку поцелуем, и Пэм почти почувствовала его вкус. Ммм, здорово! Керри давно заслужил повышение, и она весь день мысленно будет держать за него кулачки. «Стоп, стоп, он сказал, что сегодня нас пригласили на ужин? — спохватилась она. — Надо будет найти что-нибудь стоящее... Ладно, если чего-то не найду, то просто куплю что-нибудь по дороге». Женщина улыбнулась и пошла к своей машине. Сорок пять минут спустя, без восьми минут два, она закрывала машину в подземном гараже отеля «Хартфорд-хаус».

Часы в холле отеля показывали ровно два часа дня, когда она вышла из лифта, и быстрыми шагами направилась по коридору на поиски нужной двери. Номер 1457. Пэм вдохнула, слегка кивнула сама себе, а после легонько постучала в дверь, на секунду подумав, что как для первого свидания с новым клиентом одета она вполне прилично — скромная мальчишеская кепка, из-под которой на лицо ниспадала непослушная прядь длинных темных волос, элегантное пальто средней длины, свитер, модная шерстяная юбка и туфли на низком каблуке.

Она постучала снова, и из номера донесся далекий, довольно высокий голос:

— Входите, там не заперто!

Пэм открыла дверь и вошла в гостиничный люкс. Небольшой диван, стулья, письменный столик и телевизор в гостиной. Дверь в спальню была закрыта, но из-за нее доносились негромкие звуки, а в воздухе чувствовался легчайший запах сигарет. На столе стояла бутылка ирландского виски, стаканы и содовая. Гостья села на диванчик, скрестив длинные ноги, даже не удосужившись одернуть слегка задравшийся подол юбки.

— Я Патрисия Райт, — наконец произнесла она. — Вы звонили мне сегодня утром, и я пыталась связаться с вами после того, как получила сообщение, но вас не было. Прошу прощения — девушка, которая приняла сообщение, работает совсем недавно и малоопытна — вас зовут мистер Хаген или мистер МакХаген?

Дверь спальни распахнулась, — и вместе с ней распахнулся рот Пэм.

— Мисс Хаген, с вашего позволения! — произнесла вышедшая из спальни женщина.

Женщина. Увидев постоялицу номера, Пэм попыталась было приподняться с дивана, собираясь с мыслями, но единственное, что пришло ей в голову, — это то, что Шарлотта, должно быть, написала слово «мисс» или «миссис» вместо «мистер». Впрочем, сейчас это не имело никакого значения.

— Должно быть, это какая-то ошибка, — вымолвила, наконец, гостья.

— Нет, нет! — Женщина запротестовала, машинально покачивая головой. — Это я вам звонила. Джек Пендекстер — мой хороший приятель, и он вас очень рекомендовал. Располагайтесь, пожалуйста. — Она подошла ближе. Не зная, почему, но Пэм снова села.

— Не понимаю. Чего вы от меня хотите, я имею в виду.

Женщина рассмеялась.

— То же самое, чего хотят все, кто тебя заказывает, дорогая. Ну, может быть, не совсем то же самое, но...

Наклонив голову, она рассматривала свою гостью миндалевидными, темно-зелеными глазами, обрамленными чуть тяжеловатыми веками. Под этим взглядом Пэм почувствовала себя неловко, и легкий красный румянец начал растекаться по ее лицу.

— Думаю, ты прекрасно справишься, — наконец, заявила мисс Хаген, упираясь руками в бедра.

Постоялица номера была привлекательна. Как обладательницу эдакого спокойного элегантного изящества, ее можно было бы назвать красивой. На дюйм или два выше среднего роста, яркая шатенка, ее короткие волосы свободно обрамляли волевое лицо. Если считается, что черты лица отражают характер человека, то она явно была женщиной, обладавшей силой воли и решительностью. Твердый подбородок, прямой нос, резко очерченные скулы, и уверенная улыбка на губах. На мисс Хаген был жакет, брюки и белая блузка с крупным строгим платком, повязанным на шее, и хотя одежда сидела на ней свободно, можно было легко представить, что все остальное ее тело было таким же строгим и сильным, излучающим уверенность, как и ее лицо. Румянец Пэм усилился. Впервые с тех пор, как она занималась своей новой деятельностью, Памела Уилсон растерялась, не зная, что говорить или думать.

Мисс Хаген сняла свой жакет, и Пэм заметила высокую грудь, которую туго облегала шелковая блузка.

— Выпьешь? — спросила она, подходя к столу. Гостья покачала головой, но затем кивнула. Хозяйка налила две порции крепкого «Джеймсона», добавила содовой. — Извини, кажется, льда нет.

Пэм взяла свой стакан и пригубила. Подняв глаза, она увидела, что постоялица номера все еще стоит в нескольких футах, и разглядывает ее. «Глаза как у кошки, — мелькнула мысль. — У рыскающей, голодной кошки. Неужели я похожа на мышку?»

— Спасибо за виски, — произнесла гостья, приподнимая стакан. — Но, думаю, мне пора идти...

Мисс Хаген поймала ее руку, сжав ее удивительно сильной, обманчиво теплой хваткой.

— О, нет, нет, не уходи! Пожалуйста! — Забрав стакан, она отставила его и скользнула поближе, — настолько близко, что ее тело оказалось всего в нескольких дюймах от Пэм. «Если я вздохну, — подумала та, — то наши груди соприкоснутся друг с другом».

— А ты красива, — мягко произнесла мисс Хаген, мурлыча слова в лицо Пэм, дыша на нее ароматом ирландского виски, смешанного с сигаретным. — Джек говорил мне, что ты великолепна, изумительно красива, с самым роскошным и горячим телом, которое он когда-либо пробовал... Он сказал мне и еще кое-что. Что ты — просто ураган в постели. Покажи мне, Патрисия. Позволь мне...

И с этими словами хозяйка крепко сжала ладонями груди Пэм, — и той уже не нужно было беспокоиться об аромате виски в дыхании. Когда руки женщины оказались на ее набухших холмиках, гостья застонала, чуть приподнявшись на цыпочках, и почувствовала, как ее соски внезапно, яростно напряглись, прижавшись к ткани свитера.

— О, Боже, — выдохнула постоялица, — А ты горячая штучка! — Наклонившись ближе и вытянув губы, она легонько коснулась обнаженной шеи, чуть отбросив в сторону темные локоны, чтобы добраться до кожи. И добравшись до нужного места, мисс Хаген обернулась тигрицей, посасывая, покусывая белоснежную кожу, лаская и проводя по ней влажным языком, а ее руки ощупывали возбужденные полушария, которые внутри свитера становились все больше, горя и пылая, врезаясь в ткань твердыми напухшими сосками.

Пэм отшатнулась, забормотав:

— Нет, нет, не стоит..., — но ее уже потянули назад, подталкивая в направлении спальни, и еще до того, как гостья успела осознать, кровать подпрыгнула, принимая ее в свои объятия, обе женщины оказались на мягкой постели, полулежа, и горячие, нетерпеливые руки поднимали ее свитер.

Под свитером ничего не было — чтобы удивить клиента, Пэм не надела бюстгальтер, лишь нанесла капельку духов на соски, которые в этот момент представляли собой отвердевшие от возбуждения пики, вытянувшиеся в длину почти на дюйм.

Мисс Хаген оторвала свои губы от шеи Пэм, и, прежде чем удивленная, но уже очень возбужденная проститутка на полставки успела вскрикнуть, приникла ими прямо к ее собственным устам. Горячий, страстный язык змеей проскользнул в рот гостьи, проник глубже, сражаясь с ее языком, ощупывая и нажимая, как будто пытался вонзиться прямиком в горло. Девушка глухо замычала, чуть взбрыкнув, попытавшись вскочить с кровати, но мисс Хаген просунула ногу между ее бедрами, прижимая обратно.

Конечно, это был далеко не первый раз, когда Пэм целовали, но впервые ее целовали с такой всепоглощающей страстью, пожирающей всю ее душу. Влажный рот другой женщины обволакивал ее, и этот горячий язык не останавливался, и Пэм закрыла глаза, чувствуя себя так, будто она медленно растворяется в чане с медом. Нежные, но опытные пальцы сомкнулись на ее обнаженной груди, пощипывая соски, и от этой нежной ласки они закричали бы, если бы у них был собственный голос.

Но им оставалось только трепетать, когда эти пальцы сжимали их в стальной, искусной хватке, дразня уже вытянутые пики до состояния еще большего возбуждения. Грудь Пэм покрылась потом, и она чувствовала, как пальцы мисс Хаген скользят по молочно-белым изгибам ее тела, и каждый раз, когда они касались ее, гостья, казалось, возбуждалась еще сильнее.

Внезапно хозяйка номера оторвала рот, дав Пэм возможность впервые вздохнуть с тех пор, как началась эта немыслимо-сладостная борьба. Но это был не более чем миг свободы.

— Оооох... — застонала Пэм, когда мисс Хаген опустила голову и вобрала губами сначала один сосок, затем другой, перепрыгивая с одного на другой, играя с ними так быстро, что у девушки слегка закружилась голова.

Мисс Хаген сжала груди ладонями, отчего соски вытянулись и стали еще более твердыми, привлекая внимание ее языка, время от времени хватая губами, вытягивая упругие навершия и посасывая их упругие кончики. В сосущем рту продолжал неистово работать тот юркий язычок, омывая грудь слюной, и Пэм вновь чувствовала как зубы — маленькие, острые прекрасные зубки, помимо легкой боли дарящие такое изысканное удовольствие — мягко, но ощутимо вонзаются в ее плоть.

— Фантастика, — хрипло прошептала хозяйка номера, деликатно извлекая палец из киски своей партнерши, которая, казалось, не хотела его отпускать. — И эта сладкая норка... Будто мышеловка. Ооох, что же ты делаешь со мной, Патрисия?! Отпусти меня, прелестница!

— Ууууоооооооххх... — это было все, что смогла вымолвить Пэм. От необычно волнующего первого опыта ее тело содрогнулось, лицо покрылось бисеринками пота, как будто она плакала от счастья; а между ног она просто истекала, но уже не пóтом, а сладким нектаром. Когда рука мисс Хаген оставила ее, женщина заменила ее своей, теребя, растирая, и лаская жаркое любовное ущелье, и каждый раз, проникая в саму себя рукой, она вновь напоминала себе о внезапной ослепляющей ярости оргазма, через который она только что прошла. И если она сможет сделать это еще несколько раз... Если только она сможет повторить...

— Сто долларов, не так ли? — послышался голос постоялицы. Пэм в недоумении подняла на нее затуманенный взгляд. — За твои услуги, дорогая. Разве это не твоя обычная плата?

Пэм покачала головой, все еще играя со своей киской. Она не была голой — хотя почему-то быть обнаженной здесь и сейчас ей казалось правильным и уместным. Вместо этого она являла собой образец непристойность, — свитер и юбка задраны, обнажая ее интимные прелести, отчего она чувствовала себя настоящей шлюхой. Но только частично удовлетворенной шлюхой, — и в этом то и заключалась проблема. Медленно она позволила своей руке соскользнуть с влагалища.

— Вы... Вы имеете в виду, — наконец, вымолвила она, — что хотите меня снять?

Мисс Хаген со вздохом кивнула.

— Ну, наконец-то, снизошло, — произнесло она с легким оттенком сарказма.

— Но...Это сумасшествие, — запротестовала Пэм. — Вы женщина. И я женщина.

— Дорогая, думаю, что только что мы окончательно доказали это, — усмехнулась хозяйка люкса. — Давай теперь посмотрим, что мы можем сделать с проверкой моих достоинств.

Пэм попыталась одернуть свитер. Не помогло. Ее груди были покрыты пóтом и слюной, и свитер прилипал к ним, подчеркивая все сочные изгибы и впадины. Напряженные соски почти пробивали ткань там, где они ее касались. Другой рукой она одернула юбку. Сегодня она была без нижнего белья, чтобы порадовать своего нового клиента, и теперь ей стало интересно, кто же получит больше удовольствия от этого лакомства.

— Что-то не так? С женщин ты берешь больше?

— Я не... мисс Хаген, я не знаю, как вам пришла в голову эта идея, но я никогда... никогда... это впервые...

— Ты шутишь?! — Клиентка встала перед ней на колени и пристально посмотрела ей в глаза. — Это что, шутка? Ты никогда раньше не обслуживала женщин?

Пэм покачала головой. Мисс Хаген взяла ее за плечи и встряхнула.

— Ну же, давай! — в ее голосе прорезалась требовательность, — ты же профессионалка! Работай, импровизируй! Сколько ты хочешь?

Пэм сглотнула. Ей вспомнился тот фильм, который она вчера смотрела с мистером Фордом в его отеле, в котором две молодые девушки отправились на пикник, и вспомнила, как сильно он ее тогда возбудил. Она даже поразмышляла об этом прошлой ночью, в тот странный период свободных ассоциаций, через который всегда проходил ее мозг перед тем, как она засыпала. Нет, это все не серьезно. Ей и в правду не хотелось ничего такого с женщиной. Или хотелось?

Женщина сомкнула ноги вместе, почувствовав, как верхние изгибы ее бедер начинают надавливать на набухшее, зудящее любовное устье ее киски. Она прикрыла глаза, ей нужно было немного подумать, не глядя в эти всепоглощающие хищные зеленые глаза...

— Конечно, я профессионалка, — наконец, решилась Пэм, распахивая глаза и глядя прямо в лицо своей клиентке. — А поскольку вы первая любовница, которая получит мою вишенку, думаю, сто пятьдесят долларов будет в самый раз.

Мисс Хаген очаровательно улыбнулась, отчего в уголках глаза у нее собирались морщинки, и Пэм нашла это весьма привлекательным. В общем, решила она, эта дама действительно привлекательная женщина. В конце концов, если ей приходится делать это с женщиной впервые, то партнерша могла бы оказаться намного хуже.

Женщина с нежностью убрала со лба Пэм выпавшую прядь.

— Хорошо, Патрисия, дорогая, — выдохнула она. — Сто пятьдесят долларов. Но за свои деньги я рассчитываю получить все твои прелести. Твой ротик. Твой язычок. Твои руки. Каждую ложбинку твоего тела. И все, что ты сама захочешь добавить.

Пэм самодовольно улыбнулась.

— Полагаю, то, что вы получите, будет стоит этих денег. — ответила она. — Еще никто и никогда не просил меня вернуть деньги назад.

Хозяйка гостиничного люкса наклонилась и нежно поцеловала Пэм в губы.

— Докажи мне, — прошептала она. — Докажи мне это, Патрисия.