Акт 3. В джазе только девушки...

По закону жанра, тут место для утреннего кофе, нежного соития, медленного и плавного, а то и грязной дикой ебли. В порно-рассказах утро обычно начинается так.

Но я обещал только правду. Поэтому, утро вывело на поздний старт. Я не выспался, я разбит, я в тревоге, и дико болит голова. Но я счастлив.

Подле лежало и сладко сопело истерзанное тельце Даши. Во сне, я стащил добрую часть одеяла на себя, и она должно быть мёрзла от наступившей прохлады. Тампоны на сосках впитали кровь и потекли, пачкая чехол матраца сквозь простыню. Накрыл свою маленькую.

Хм... маленькую... есть и поменьше.

Она, конечно, не спала. Василиска уже суетилась на кухне, готовила папочке завтрак. Она всегда встаёт раньше. Собственно, домашнее хозяйство и симуляция поведения ребёнка когда это нужно, и есть основные настройки этой модели. Базовые инстинкты. Секс, это уже отдельный пакет и за большúе, за очень большúе деньги. Я старался об этом не думать, ведь давно полюбил её как человека и даже больше, как малышку-дочь, как любовницу и жену.

Вот и сейчас, она будто почувствовала, что войду, и поставила яичницу на стол.

Я прошёл мимо, нагнулся, поцеловал её в шею. Она ответила податливым наклоном, вздох чуть сильнее обычного. Лёгкое возбуждение и готовность. Но я прошёл в ванную. Нет времени на душ, однако лицо помыть обязан. Бриться не стал. Экономил силы. Вернулся к Ваське. Она стояла в фартуке на голое тельце. Взял вилку и нож. Девочка моментально подсела рядом. Знает, что я люблю рассматривать её озорные глаза, весёлый ротик, просто наслаждаться присутствием.

Обычно, наше утро так и начинается. А ещё почти вместо зарядки, расслабляющий минет. Чаще прямо тут, на кухне, среди мытых тарелок, вилок и ножей.

Она не предлагает. Умная Хитачи! Рассчитала потребности, провела анализ. Такой искусственный интеллект был бы за счастье ещё лет тридцать назад.

— Вкусно, милый? – голос у Василиски нежный, не сформировавшийся во взрослый. В таком человеческом возрасте, многих детей к логопедам в очередь ведут.

— Ты моя сладкая! Как всегда, ты лучшая. Даше не забудь, приготовь тоже. Теперь ты за главную. Береги, ухаживай. Поменяй повязки, обработай раны.

— Папочка, я понимаю, - в голосе нотка женской ревности.

— Она мне нужна. Я люблю вас обеих. Тебя больше. Привык за долгое время. – Должен был сказать эти слова. Вышли, не удержать.

Василиска тут же соскочила, и крепко обняла, положив белобрысую головку на грудь. Прижалась так, что не хочет отпустить. От неё пахло детством.

— Я в аптеку по дороге с работы заскочу и в магазин. А ты, напомни Даше взять больничный, -шепнул я Ваське.

— Хорошо мой папочка! Очень тебя любим и ждём! – Она по-детски, будто юркая белка, поцеловала в небритую щёку. Обняла ещё сильней, прижалась, и стояла бы так чуть дольше. Но мне следовало идти, а вернее мчаться на этот осточертевший завод.

Приложился отпечатком к сенсору вагена, тот пропустил в своё лоно.

— На работу, - коротко отдал приказ автоводиле. Есть ещё минут двадцать пять подремать в пути. Откинул сидение назад. – Поправка маршрута на обратный путь: аптека, продовольственный супермаркет.

Навигатор отозвался сигналом понимания задачи.

И мне бы по-хорошему всё тут понимать. Взять внеплановый отпуск. Всё-таки в семье прибавление... Медовый месяц.

Конечно, я не знал Дашу как человека близко. Да и когда? Ну, более-менее, картина всё-таки складывалась: сексуальная, озабоченная, недотраханная девка-оторва. Какие в её восемнадцать, могут быть жизненные идеалы? Ну не смешите ветеранов! Теперь даже в гимназии вряд ли пишут сочинения с анализом жизни. А если и задают, такая шалава, явно схалтурит. Сейчас каникулы, но нужно бы узнать, как у неё с оценками вообще. Хотя, мне от неё что по большому то счёту надо? Ну, вы понимаете. Однако социальную ответственность, никто не отменял. В ответе, за тех, кого подобрали.

Наши отношения держались на обязательствах и особом законе, а правила субкультуры она всё-таки знала. Общество давно перевернулось. Мир, где девственность легко теряют и в десять лет и младше, превратил мораль в гибкий инструмент. Сейчас историей с капустным полем и аистом, никого не проведёшь. По речке, в лодочке детей ангел тоже не приносит, знают все.

Хозяина оставлять самой нельзя. Большой грех. Она легко согласилась отдать свои права, когда вырвал из многочисленных объятий извращённой смерти. Когда перемолол с полсотни здоровых мужиков аппаратом, обычно используемым на разработках орбитального мусора...

Да и когда в постели всё-таки хорошо и видны перспективы в интересную даль. Даши нужна крепкая рука. Две руки. Две ноги возможно... А ещё, мы повязаны кровью, тайной великой. И конечно понимает, я так просто не отпущу. Да и чувствует, что нужна мне. Энергетика у меня сильная, тёплая, добрая.

— Андрей, чего хмурый такой? Пил что ли? Встретил настороженно старшой.

— Если бы... Не спал, книги читал, - а я не должен ему говорить правду.

— Ну, сегодня мы не полным составом. Даша, сучка эта голосистая заболела. Да и знаешь... - доверительно понизил голос бригадир, - на заводе кипиш какой-то в верхах. Кого-то убили. Ну, из совета.

— Как убили? Кого? – ёкнуло сердце. А что, у вас будет иначе, когда за жизнь никого на тот свет до пятидесяти лет не отправляли? Устроил вчера массовое истребление конченных мразей.

— Пока никто не знает толком. Слухи одни. На бирже, акции компании упали резко. Мы в жопе, Андрей.

И верно. Новости так себе. Я выдержал паузу, отвёл взгляд. Работал я чисто, будем так говорить, больше издалека.

Это как ботов по в игре по компьютеру замочить. Кто станет думать, что детективы виртуального мира придут за тобой в настоящей жизни. Абсурд! Шансов у нашей полиции на зацепку нет никаких, думал я. Хотя, тут не только полиция. Завод стратегического значения. Дело наверняка пойдёт по линии контрразведки...

Работа не спорилась, шла вяло. Руководство лихорадило, в помещениях проводили обыск. А у нас, ну так себе, без огонька смена. Никто сегодня не понукал и не жал на коллективную совесть. А моя персональная прибывала уже давно где-то не там, уже ни под сердцем, но ещё и не между ног.

Даша пробудилась от приятного и тёплого движения. Сон, где в покалеченную пизду, раздвигая от природы крупные налитые соблазном губы, к ней заползал мягкий, скользкий, глупый ужик. Он нежно тыкался, пробивая путь назад. Дрёма перешла в явь. На бёдрах тёплые, детские ручонки. Белобрысая озорная головка, присосалась к её вагине, как деликатная пьявка.

— Ох! – девица, потянулась, выгнулась вперёд.

— Доброе утро, Дашенька! – Васька чуть отвела личико и «ужик» почти мгновенно, резко нашёл выход.

— Что ты делаешь? – вопрос был риторичен и прост, как очевидность.

— Папочка передал, что любит нас и просил поухаживать, - голос Василиски был непредвзят, как это часто у пятилетних девочек.

— Ммм-мм... как страстно, ты понимаешь его слова... - простонала Даша. Руки инстинктивно поджали детскую головку киборга обратно. Воткнули, утопили так, чтобы девочка не смогла ответить и толком вдохнуть воздух. А зачем он ей, япошке замудрой...

Она воспротивилась, нежно скользнув ручонками с бёдер и отведя кисти Даши в стороны.

— Это в медицинских целях.

— У тебя там ядовитая змея ползает? – перехватив дыхание, уточнила Даша, подкусывая от счастья губу. Голос, сама нежность.

— В небольших дозах, яд, это лекарство. – Нотки иронии. Пятилетние чудо. Настоящий ребёнок так не скажет. – Вот, смотри, только не бойся.

Даша открыла рот, показывая язычок. Хм... то, что показалось наружу правильнее назвать длинным, красным угрём. Дашка обомлела увиденному. Язык всё тянулся, выходил, как на охоту коварная гадюка из щели.

— Ты это чего?

— Ну вот, - Васька сумела ответить, как только раздвоенный на конце ротный «хвостик» вильнул нежностью по Дашиной ляжке, и проскользнул затем по набухшим Васькиным соскам. – Я устаревшая модель. Не могу менять свой рост, вес. Никогда не превращусь телом во взрослую самку, или кобеля. Не стану никем другим. Вечная, пятилетняя озорница. Но кое-что, в меня всё-таки встроили. Умные функции. Японцы любят, когда покупатель остаётся счастлив. Философия компании и всё-такое...

— Но как?

— Очень просто. – Василиса говорила вполне, как взрослая, впрочем, не меняя голос. – Незначительные изменения могут быть. Меня вчера двумя кулаками папочка фистил в попку, в мой бездонный анал и по всей кишке. Я стошнила почему? Он же мне из желудка через рот обратно всё выдавил, прямо на тебя. Какой это кайф! Но сегодня, вот, посмотри!

Василиска юрко повернула свою детскую попку и развела так, что Даша увидела лысую дырку очка. Та, не была как у целомудренного дитя, но с виду сразу не поверишь, на что такая способна. Подтянулась, подобралась во внутрь.

— И с пиздёнкой так. Даже гимен могу склеить. Чтобы как в первый раз. А вот, груди... Тут, увы – Васька скорбно поджала плечами. – Такая вот я плоскогрудая. В лучшем случае, сосочки наливаются, как сейчас.

Она провела пальцами по телу.

—... и даже молока давать не могу. В модели не предусмотрено. Такая природа. Зато вот, язык! Я же не просто к тебе туда заглянула. – Руки Васьки перешли на приоткрытые, гостеприимные большие губы девицы. Не смотря на размякшие коросты, и потрёпанный вид, от природы они у Дашки большие, сочные. Так и просятся наружу, под желанные кольца.

— Могу антисептик выделять. Сразу профилактика от разной нечистоты. И для тебя, через язык, с моей слюнкой, лучшее лекарство почти. Ну, почти... ещё лучше, когда хозяин твой вернётся. Обещал заехать в аптеку, купить антибиотики и дезинфекторы. А пока, я отлижу тебе все раны. Так что, расслабься крошка.

Дашу пробило нежным ветерком где-то внутри и по всему телу. Как же так, эта маленькая искусственная блядь, с ней сладко говорит!?

Девушки любят ушами.

— Вот это найс! – Дашка сглотнула подступивший от вожделения ком. – ты растаскиваешь, как опытная шлюшка. Мне трудно принять, что тебе на вид пять годков.

— Это вы, люди стареете. Для меня пять лет, константа, суперпозиция, изначальный момент включения. Я переключаюсь по ситуации. Для папочки вечером, я глупая девчонка, а вон – Васька кивнула в сторону детского уголка с куклами, домиком и крошечной посудой, мои прибамбасы. Папа их никогда не называет игрушками. Это я для него игрушка и кукла. Но могу гораздо больше. Я же, Василиса Хитачи. Я могу стать сестрой, мамой, напарником по трудной работе, и даже бабушкой.

Васька неожиданно, по-детски закатилась коротким смехом, и кувырнувшись на спину, замотала ножками, как на велосипеде! – Ой, не могу! Но... - и сразу опять серьёзно так, - девочкой мне быть нравиться больше всего. И знаешь почему?

— Почему?

— Да потому, что так нужно папе. А сейчас я тебе старшая сестра, мать, доктор твоего тела.

Дашу нахлестнула новая волна благости. У неё никогда не было ни сестёр, ни братьев, имелись только сложные отношения в семье, постоянная критика и недополученная родительская любовь.

— Так что, расслабляйся. Я тебе сейчас за место отца. Хм... вернее, за место Хозяина. – Тут-же поправилась Василиса. – Лежи спокойно, или как хочешь.

Киборг прильнула к её раскуроченным опухшим губам в нежнейшем поцелуе. На вкус, Даша почувствовала аромат клубники. Скользнула по синей от кровоподтёка щеке, к надорванной мочке уха. Детское тельце охаживало так нежно, что не умеет ни один мужчина. В слюнявых поцелуях дошла до маленьких, чуть выделившихся грудей. Зубками поддела пластырь на одном из сосков. С приятно, оттягивающей болью потянула головой вниз, к тазу.

— О боже! – Дашка закатила голубые как сама правда, большие глаза. – Нежно, милая моя...

Дыхание глубокое, размеренное. Она могла и так.

Васька обволакивала её лечебной слизью, как гигантская улитка мажет себе путь по свежему, наполненному вечерней прохладой листу.

Язык умелой «малолетки» заласкал соски. Из них по-прежнему торчали крючки. Убрал кровь.

— Плохо дело. Воспаление. Грязь попала.

— Иди ниже... - попросила девица. На свет опять вынырнул «ужик» раздвоенный на конце, как морской вымпел.

Сладость просила подмешать сюда и боль. Даша сама не понимала, как ухватилась за ноющую грудь и потянула за крюки, сводя на нет все усилия робота. Томящая боль.

— Как хорошо, - наслаждалась гимназистка колоритом нахлынувших чувств. Она как рыба, увязшая в иле. Поддетая брюхом так, что не соскользнуть, и никуда не вырваться.

Василиска заставила перевернуться, отклячить задницу для осмотра. Прохаживаясь глубоко по стенкам рваного анала, заодно чистила от утренних накоплений. Сладострастный процесс не позволял видеть, что Даша вновь раздирает соски. Кровь заструилась на запёкшиеся пятна простыни.

— Я хочу кончить! – просипела Даша. Воот-так... Нежно... Не останавливайся, прошу! Запусти своего удава как можно дальше.

Василса усилила темп. Переключилась из целительного режима. Теперь, в своей жопе Даша почувствовала ни гуманного хилера, а опытного, хоть и нежного ёбаря. Её ходили по всей кишке. Даша чувствовала будто приятные глисты копошатся чуть ли ни в желудке.

— Ах, что ты со мной делаешь, блять... - стонала девка.

Слова заводили киборга. Она потянула слегка разъёбанное очко. Нет, голова не пройдёт. Из трещин проступила кровь, и Васька усилила выделение.

Даша ритмично задвигала, стараясь как-то насадиться анусом на гуляющий мягкий хоботок своей малолетней мамочки внутри. Васька налила конечность кровью, усилила мышцу, превращая язык в мало покорное дилдо, в длинный, но тонкий хуй.

— Да, да, вот так, прошу! – Даша насаживалась резко, без страха и упрёка. Похоть заставила вновь обоссаться, как это случилось минувшей ночью. – Прости. Я так хочу...

— Давай, крошка! – подбодрила по-отечески похотливая Хитачи. – Ты хорошо анально кончила, и я рада, что без боли...

И тут, перевела взгляд на измазанное в крови молодое тельце.

— Ну, ты чего! Всю работу насмарку! Хочешь, чтобы соски ампутировали? – припугнула белобрысая японка.

И Даша мгновенно кончила ещё раз. Схватила в порыве Ваську за голову и ткнула губами на крючок, в кровь.

— Лижи, потяни зубами, прошу.... – вторая рука потянулась к шее, продавливая доступ к дыханию. – Дай мне, блядь!

И тут уже, током прошибло саму Ваську. Она поддела крючок и принялась нежно его болтать, елозить во рту, стараясь не подцепиться на острое. Однако, крюк предательски наскочил и проткнул её пахнущий кишечными внутренностями Даши, язык. Волна оргазма пробила мелкую и шарахнула обраткой в любовницу. В свою старшую сестру, в свою дочь, в балдеющую конкурентку...

Васька не спешила. Лишь усилила ходить язычком. Сейчас он был мал, как у ребёнка, лизнувшего на морозе холодный металл... Она неожиданно хлестанула пощёчиной по щеке. Даша перегнулась, выгибая спину, подставляя промежность к оказавшейся тут ножке малой. Губами вдавливаясь ещё ближе, стремясь нарастить давление на клитор. Ну, хоть на чуть-чуть...

Васька ударила вновь.

И новая волна пробила Дашу, вынимая поток оргазма в густой, пропитанный потом, мочой, кровью и запахом детского тела воздух. Слизь помогала скользить.

— Папочка меня за такое убьёт! – запричитала почти всерьёз Васька, освободив из ловушки язык. Она увеличила, чуть протащила его вперёд, и бесцеремонно выдрала с кусочком собственного мяса крюк. Рана мгновенно затянулась. В отличии, от тех дыр, что красовались в Дашиных сосочках.

— Выеби меня, как настоящий мужик. Грубо, как в лучших фильмах... - стонала Даша. Ей было мало этой эротической прелюдии. – Искусай меня шлюха, как пёс! Расцарапай как рысь, блядь!

Васька с размаху саданула третий удар. Сильнее. Гораздо сильнее прежних...

— Так, так, ещё.... – томно прохрипела гимназистка. Закашлялась придавив горло сильнее и сразу ослабила хват. Перевернулась, и заревела.

Васька отпустила, дала ей паузу.

Товарищи!

Убедительно прошу вас отметить ранжированием (кликни на звёздочки!) мою работу и труд в комментариях. Поднять рейтинг также по силам. Конструктивная критика, придётся в помощь. То малое, чем можете дать обратную энергию и связь.

Понравился рассказ? Не пропусти обновления автора! Подпишись на меня!