Акт 4. Приёмыш

Отдышались.

— Это просто Рай! – улыбнувшись коростами губ, Даша зашлась в благодарном поцелуе. – Спасибо, сестрёнка.

— А хочешь, я тебе нашу с папочкой тайну открою? – голос опять детский, тихий, как у заговорщика.

Тайну? Неужели тут ещё могут быть тайны... Подростковое тело напряглось в ожидании чуда.

— Говори...

— Посмотри на верх. На потолок. Видишь?

Только теперь Даша усмотрела его необычность.

— Он раздвижной?

— Да, есть ещё один. Вот, там.

Васька резко соскочила с дивана и нырнула к тумбочке. Показался пульт. Шарнир задвигался, оголяя что пряталось за ним.

— Петли! Блестяще! – выдохнула испорченная Дашка.

— Это для верёвок. Для шираби и там всякого... Папочка вяжет иногда, когда я становлюсь плохой девочкой, как сейчас...

— Да ты самая плохая девочка! Ты же сука настоящая! Блядина! – простонала Даша раззадоривая киборга провокацией.

— Я знала, что понравлюсь!

— Тащи верёвки, моя малолетняя шалава! – приказала Даша.

Ваську опять шибануло по нейронам. Она сходила с ума, когда папочка приказывал и звал её так. А тут... Она преодолела кризис, как экономика в 2030-м. Резко остановила.

— Нет! Вначале ты звонишь врачу и берёшь больничный. А уж потом, я тебя раздраконю и пощады не жди.

— Слушаюсь, - поцеловала губительницу в живот. Васька стояла перед осевшей Дашей вплотную. Голова как раз на уровне. Рука гимназистки скользнула там, где теплее. – Где телефон?

Васька опять соскочила, и как полагается детям, убежала в коридор за Дашиной сумкой.

Вернулась.

Пока её внезапная доча звонила семейному терапевту и на работу, управилась размотав верёвки.

— Сделаешь как папа? – в голосе томительная надежда.

— Нет, ты что, с ума сошла дура? Тебе сейчас отлежаться, раны вылизать... Я вылижу, не волнуйся. Хардкор оставь на потом. Папочка вернётся, посмотришь мы как.

— Но если осторожно, как сейчас... Прошу! - В голосе сильнейшая мольба.

— Если осторожно, то ладно. Обычная классика, только софт, только изи.

— Ты моя бережливая, - Даша подтянула японку, удерживая лицо, затянула в поцелуй.

Девочка ответила с большей страстью. Язык Василиски заполнил жавший к себе рот, и стал пробивать дорогу дальше. Даша не успела током разобрать ощущения, как тот скользнул по глотке, мимо гланд, заполняя дышло. Она хотела спросить, но помешал спазм. Нужно стало кашлянуть, и срочно, от глубины души. Васька держала в стальных объятиях, схватила в клинч. Машина будто зависла, перегорел процессор. Червь достиг желудка, взыграл аппетит.

Даша безуспешно дёрнулась ещё раз и стала обмякать, теряя остатки рассудка. В последний момент, почувствовала, будто гигантский, но мягкий хуй, со скоростью электрички покидает её тело через гортань. Следом неся волну желудочного сока. Она обоссалась, прямо под себя.

Киборг-девочка могла издеваться нежно, не причиняя серьёзных травм.

Перед глазами летали мушки. Над Дашей стояла такая-же грязная, извазанная во всём что они тут успели из себя выдать, девочка и страстно теребила собственный клитор. Даша обхватила ноги у самой ступни.

— Давай девочка моя! – заскулив попросила она.

Васька, зашлась в стоне, будто на площадке в детском садике орут дети. Мощные потоки ребячего сквирта бьют на лицо ученицы. Крупные капли не разбирали путь, заливая глаза и синие круги фингалов под ними, залетая в ноздри и похотливый вафлеприёмник. Она отпустила ребёнка, и стала усердно собирать всю жидкость с лица, отводя в рот, будто, превращая себя в некое подобие сборника дождевой воды.

— Хочу ещё так! Пожалуйста, мамочка! Хочу закатиться и кончить от твоего языка! И дай верёвочку, - стонала обессиленная школота.

Машина усталости не знает. Однако оценить Дашкино бешенство матки, и явный перебор, вполне могла. Но вначале позволила насладиться моментом.

— Я нас фоткаю на память, шлюха!

— Это как?

— Линзами в голубых глазах. Потом покажу отцу. Я хорошая. Он просил, а я забочусь.

— Да, фоткай нас пятилетняя потаскушка, шваль плоскогрудая...

— А ты, мразь, верёвочку хочешь? – Хитачи заметила, как вновь поползли руки содомитки к шее. – Будет тебе верёвочка. Но ты должна вытрахнуть меня по-мужски, а не просто фистить кулаком.

— По-мужски? Я готова, научи как. Даша показала неприличный жест.

Искончавшийся ребёнок, тут-же в радости соскочил с их сэксодрома. Обернулся и был уже тут. В руках Придерживая старпон.

Таким инструментом работать гимназистке ещё не приходилось.

— Вау, это да! – Дашка пялилась глазами на ствол, напоминающий пулемёт из забытого чёрно-белого фильма про Революцию. «Максим» напоминал ни юность, а елдак жеребца. – А потом ты меня, идёт?

— Э, нет! Такое чудо лишь для меня! – в голосе нотки ревности. – Моя игрушка.

— Вот ты какая... - обиженно проскулила Даша.

— Шучу конечно. Но сейчас рано. Восстанови здоровье. Или ты думаешь, я тебя языком пялю от скудости фантазии и чувств? Сегодня эта лошадка для меня. Отец поёбывает ей постоянно. Ну, понимаешь, когда в обе дыры сразу.

— Конченные извращения! – дыхание перехватил восторг.

— Да, мне нравится, когда отец пускает по шахте этот вагон метро.

— Робота сношают, как последнюю тварь, а ей нравится. В счастливое время живём!

— В интересное, - поправила Василиска. – Я же тебе говорила. Я - машина. Только никогда, слышишь, никогда не называй меня больше так. Только не роботом и не киборгом. Не переношу! В этом теле девочки личность покруче многих. – Василиска говорила со школьницей, как учитель, как строгий завуч. - Я могу переключаться. Быть и взрослой и ребёнком по очереди и сразу. Диктует ситуация. Но ситуацию я могу создать тоже. Меня можно водить в луна-парк на аттракционы, на карусели катать, в детский театр за ручку. Мне там всё интересно. Восприму это поведение с восторгом. Но могу стать мамой... Доброй, чуткой, заботливой. Могу по дому убирать, за больным ухаживать, за тобой вот, дурой... А ещё, машину водить, приготовить вкусно. Любовница из меня великолепная. Разврата сто процентов. Не так ли?

— Найс, шлюха! Вообще чипец! – ответила с завистью Даша.

— Вот и ему нравится, моему мужчине. Хозяину моему. Я даже могу за него убить. Нет, ну серьезно! Никому его не отдам. Ну... только если он прикажет, как тебе. Как с тобой позволил. -Разносилось из уст пятилетки.

Даша принимала эту реальность только потому, что оказалась её достойна.

— Да, да. Вечная девочка пяти лет. Устаревшая модель. Ну и ладно. Он привык. А ещё... Знаешь могу что? – она доверительно приблизилась к Даше, - могу контролировать удовольствие и боль. Распределять как мне самой надо. Я Его чувствую, настраиваюсь. И на тебя вот тоже. Но спуску не дам. Так что, ты теперь и моя сучка, раз так хозяин хочет. И моя девочка. Буду тебя нянчить теперь, и отметки школьные проверять.

— Да пошла ты на хуй! Я не пойду в школу! Теперь другая жизнь. Хватит!

В ответ, Даша получила кулаком сильный удар в левый глаз.

— Пойдёшь! Строго приказала Васька. Я тебе, ни как дома было, ясно?

Дашка обхватила глаз. Пронеслись искры. Открыла рот. Только что, её ударила та, что дарила нежность.

— Да... - подавлено сцедила она.

— Ещё раз скажи, правильно! – В голосе Хитачи прозвучала сталь.

— Да, так точно, мама! Я буду слушаться. Буду приносить хорошие отметки. Только будьте ко мне строже, прошу...

— Вот! Подытожила Васька. Но меня ты тоже мучать станешь, сколько захочу, ясно?

— Ясно, мамуля!

— И нужно понимать важный момент. Ты испытываешь боль и пробирает этот ни с чем другим не сравнимый кайф, ведь так?

— Так, мама. – Даша соглашалась, чувствуя теперь дисциплину и власть искусственного интеллекта, но и не оспорила сермяжную правду.

— Приход был. Тебя растаскивает во все стороны, и боль при том, вязнет на апогее. Потом чувства проходят, хоть тебя забей до смерти, уже всё равно. Ну, вот как с игрой дыхания любимой твоей... Боль и радость, всё вместе. И чем больше хочешь счастья, тем сильнее допускаешь себе этот накал. А у меня не так. Я могу боль вообще отключить, и перевести всё в блаженство. Хоть и машина. Чувствую всё и даже лучше некоторых животных. Чем ты меня лупишь сильнее, руки-ноги выворачиваешь, шею ломаешь, я от того оргазм как от наркотиков нахватываю. А боли вообще нет. Я тебе как старшая заявляю. Ответственно. - Посмотрела на понурую Дашку. И вдруг, по-детски рассмеялась. – Сейчас лёд из холодильника принесу.

Она приблизила Дашку, обняла. Как это любит, прижала человеческого детёныша к себе. Пока девочка держала под свежим фингалом капающий лёд, поцеловала. На этот раз как-то по-матерински любя.

— Глупышка. Досталось тебе сегодня дурёхе?

— Да, мамочка. Прости. – Даша шмыгнула носом и от переизбытка эмоций, расплакалась в сердцах. В жизни ей так не хватало ласки и понимания родителей. Всё бы отдала чтобы вернуть прошлое и попробовать ещё раз. Достучаться, попросить первой...

— Ну, ну... ты же проголодалась зассыха. Пойдём за стол я приготовила завтрак.

Василиса ухаживала на правах повара и хозяйки. Подала яичницу-глаунью с беконом прямо на сковородке.

— На-ка поешь. Вон, сок апельсиновый, – она наполнила и протянула стакан. - Тебе полезно. А вообще-то, осваивайся тут. Теперь ты у нас приёмыш. Прибавление в семействе. Будешь хорошим ребёнком, и не обижу. Или по вафелькам, поняла?

Даша не услышала угрозы, просто констатация. С Василиской ей было хорошо. Даже отлично. Ну, а что получила в глаз, так виновата сама. Как раз такого ей не хватало в семье с биологическими родителями. Те отмахнулись от неисправимой курвы и пустили её жизнь на самотёк. Даша обретала теперь глубоко желанный контроль и дисциплину. Ей давно хотелось подчиниться, но получать при этом не только боль, но главное и важное, - любовь. Пока хозяина не было дома, ей дарила это всё девочка-киборг. Такая же сука и блядь, как и Даша, но не с оформившимся телом, искусственной волей, и опытом жизни, накаченном в виде прошивок и апдейтов.

— Ты двоечки раньше приносила? – Васька задала вопрос так, словно уже дала понять, впредь такого у Даши не будет. Не должно быть, иначе расстроит Хитачи.

Пока девушка доедала яичницу, киборг вертела в руках, будто проверяла на вес, гигантский страпон.

— Ну, было дело... - осторожно вильнула Даша. В гимназии ей трудно шли точные науки, и нравился английский язык.

— Вот смотри, - будто перевела тему, Василиса, - вот здесь, крепление. Всё сделано так, чтобы подцепить ещё второй ебливый дилдак. Один сверху, другой снизу. Понимаешь? Хозяину второй и не нужен. Обычно этим, он тянет мне жопец.

У Даши от Васькиных слов, к пиздёнке прильнула волна, а сфинктер туго сжался, разжался, запульсировал. Васька отметила, как заиграла дрожью вилка у неё в руке.

— Теперь, понятное дело, кое-что у нас изменилось. Мы установим сюда братика. Конечно, ни такого огромного, но и не малыша. Потянем твои дырки. Это приятно. Ты ведь знаешь, как они потом ноют.

Чувство и правда вселяло оптимизм. Растянутые органы, справедливая плата, за боль. И потом, Даша так хотела, ощущать себя опытной блядиной, чтобы её могли выворачивать наизнанку. Главное, идти к этому не так резко и не через быструю смерть.

Наспех проглотив угощения, девушка встала.

— Сковородку поставь вон туда. Я вымою потом. Сейчас я продезенфицирую ещё твои раны.

Вновь томящей болью отозвалось в грудях. Василиса отслоила лейкопластырь и вату особо не торопясь. Будто наслаждалась процессом. Побрызгала спиртовым дезинфектором. Сунула под свежую ленту новый тампон. Вернулись в комнату.

— Одевай. – Команда Даше была отдана.

— Как уже?

— А что ты хотела?

— А верёвка?

— Верёвка потом. Одевай.

Даша влезла в аппарат, обзаведясь грузным хуем. Поверх оного, Васька прицепила вторую насадку, значительно меньше.

— А ты можешь мне ещё так, языком в желудок? И...

Василиса посмотрела глубоко в глаза, ожидая услышать то, о чём догадалась и без Дашиных слов.

— и..., ну, чтобы у меня из рта кончик его торчал...

— Попробуем. Если осторожно.

Перебрались в кровать. Смысла менять это всё, нет. Перед приходом хозяина приведём в порядок.

Василиса забралась сверху. Стала осыпать поцелуями. Особенно свежий синяк под глазом.

— Какой красивый... Он так тебе идёт! – Даша не услышала иронии. Васька растаскивала её объятиями, и словом. Захотелось расцарапать себе лицо. Сделать ещё красивее. Угодить, понравится этой растлевающей сучки-недоростку...

Доступ к крючкам в сосках ей, перекрыли. Оба бесчувственных дилда стояли наготове, как ракеты «пэтриот».

– Я сейчас полезу тебе внутрь, как ты и хотела. Где-то станет больно, где-то совсем незаметно. Имей ввиду. Через всё тело, пройти собой человека, для меня тоже в первой. Наконец, Василиса примастилась к вечно эрогированным монстрам. Насела. Медленно поползла сральником и пиздёнкой вниз, к Даше. Потом, будто поршень, наверх и опять вниз. Ужик опять показался из рта. Медленно потянулся ощупывать Дашино тело. Со стороны, чудо дивное. Даша дотянулась кончиками пальцев, провела с нежностью по красному «щупальцу», заползавшему к ней в попку. Та услужливо открыла норку. Василиса ритмично насаживалась на опорные столбы. Язык тянулся всё дальше. Интересно, какова максимальная длинна? Васька ничего ответить сейчас не могла. Только осторожно торила внутри Дашки путь дальше, наверх. По кишке, добралась до желудка. Где-то прошла непонятно как, разносясь то резкой болью, то блаженной негой, забирая всю грязь и биоту анала внутрь органов. Очутилась в пищеводе. Даша чувствовала, как язык играет там внутри со съеденной яичницей.

О боже! Неужели она чувствует вкус и желудочный мой сок? – От этих слов Дашу повело. Внезапно накатил спазм рвоты. Щупальце приближалось к горлу. Даша сдержалась. Вот, оно сейчас появиться наружу.

Изнутри постучали по нёбу. Даша открыла рот, с тем, чтобы видеть, как выползает красное, раздвоенное жало змеи.

Тряхануло судорогой счастья. Василска поиграла органом перед Дашиными глазами, и осторожно заходила туда-сюда, в ритм собственного пребывания на Дашиных дрынах. Нашлись силы ухватить кончик Васькиного языка и маструбировать на манер члена, будто теперь это её, Дашкин орган что угодливо похоти вырос прямо из головы. Ритмика довела, таки, Дашу до нового приступа рвоты, но выйти яичнице было некуда. Даша захрипела, закатила глаза и опять расслабила мочевой пузырь. Растеклась по простыне. Её затрясло конвульсией. В этот момент, стало пробивать и Васю. Она будто пришпорила, увеличила ритм езды, но язык принялась втягивать назад.

Дашу колотило будто при эпилепсии. Из рта потекла пена. Змей прошёлся сквозь неё полностью, и вышел через задний проход.

— На мне, сука, на!!! – Заорала, увеличивая скорость в порыве Васька и разразилась смачными испражнениями. Те потекли вниз по амортизированным стволам. Повалилась подле мучимой старшеклассницы. Вновь обняла.

Даша собрала остатки силы и воли,  прижала эту маленькую прелесть в ответ. Так, не убирая дерьмо, свиньями они уснули в обнимку. Полностью счастливые, полностью свободные изнутри.

Товарищи!

Убедительно прошу вас отметить ранжированием (кликни на звёздочки!) мою работу и труд в комментариях. Поднять рейтинг также по силам. Конструктивная критика, придётся в помощь. То малое, чем можете дать обратную энергию и связь.

Понравился рассказ? Не пропусти обновления автора! Подпишись на меня!