Жена любит поспать. Субботнее утро у неё и вовсе может начаться ближе к обеду. Поэтому дверь я открывал без лишнего шума, крадучись аки тать в ночи.

На вешалке висели незнакомые белые штаны. Тоненькие, женские. Но чужие. Рядом чёрная блузка, тоже чужая. Посереди прихожей валялись белые босоножки. Разумеется, чужие.

Журнальный столик в комнате украшали две бутылки из-под шампанского, недопитые бокалы и недоеденная коробка конфет. А также куча конфетных фантиков и пульт от видика. Венчали натюрморт белые и голубые трусики рядом с бокалами. Под столиком — два бюстгальтера тех же цветов. Что-то подсказывало, что у жены гости.

Время было раннее, девять часов, поэтому нарушать покой благоверной и её гостьи я не решился. Забрался в ванную, чтобы привести себя в порядок. После душа сообразил, что свежее-то бельё в спальне! Хочешь не хочешь, а подруг придётся побеспокоить.

Препоясал чресла полотенцем и вторгся в чертог спящих красавиц. Несмотря на открытое окно, было душно. Сладковатый вязкий аромат возбуждённых женщин не выветрился, стоял, как густой сироп, и сразу ударил по мозгам. Ё-моё, чем они тут занимались?!

Сами молодые женщины мирно дрыхли на супружеской кровати. Белоголовая лежала на боку, свернувшись калачиком и отклячив голую попку — любимая поза моей жены. Рядом вытянулась спиной кверху жопастенькая брюнетка. Тоже без признаков белья.

— Ла-арчик, зайчик, просыпайся. Я пришёл к тебе с приветом...

Жена не шевельнулась. А брюнетка села, протирая глаза, и толкнула её в плечо:

— Ларис, твой Дима приехал... Встречай...

Ноль реакции. Брюнетка вдруг встрепенулась, в глазах появилась мысль.

— Сергеева! Атас! Нам пиздец! Димка здесь! — обратилась она к Ларисе по девичьей фамилии и со всего размаху треснула по белой заднице. Вскочила, как была, голышом, протиснулась мимо меня в дверном проёме, прижимаясь грудью и бёдрами, чуть не сорвав полотенце. Пробежала в туалет и зажурчала, не удосужившись закрыв дверь.

— Здравствуй, зайка! Кто эта оторва? — спросил я у хлопающей глазами жены.

— Волкова Маринка, одноклассница. Не узнал? Она на свадьбе свидетельницей была... Ты же с ней танцевал. И за жопу лапал...

— Узнаешь тут... На свадьбе она была пепельной блондинкой. И одетая.

— Почему ты в таком виде? — окончательно проснулась Лариса.

— В душе был. А свежее бельё здесь...

Вернулась бывшая блондинка, с разбегу запрыгнула на кровать и уселась по-турецки, с бесстыдством демонстрируя чёрную блядскую дорожку над гладкими губками.

— С облегченьицем, Маринка! — поздравил я подругу жены. Сценка меня заинтриговала: две красивые обнажённые девушки переглядываются в явной растерянности. Первой пришла в себя Лариса. Она швырнула подруге скомканный плед:

— Прикройся, не свети мандой перед моим мужем!

Смотреть на двух голых женщин, не испытывая эрекции, можно, но если к картинке прибавляется их одуряющий запах, то эрекция неизбежна, как восход солнца! Сознание и моральные принципы идут лесом, получив под зад пинок от обоняния. Потому что хуй встаёт на рефлекторном уровне: то ли феромоны влияют на гормоны, то ли наоборот. Полотенце оттопырилось вигвамом, в котором могла бы прописаться целая индейская семья. Я поправил член, прижав к животу, и увидел, что плед, оказывается, валялся на двустороннем страпоне весьма странной конструкции. Жена, перехватив мой взгляд, проворно схватила прибор и спрятала за спину, густо покраснев.

Ага, так вот почему «им пиздец»... Подумать только, каких-то пару месяцев назад моя любимая жёнушка была наивной целкой-неумейкой! И вдруг такой прогресс! Куда мир катится? Неужели к ситуации «муж приехал из командировки»?

— Эт-то что у нас такое завелось? — подпустил я в голос строгости пополам с ехидством.

— Это... Это Маринка принесла, — чуть не плача, стала оправдываться Лариса. — Мы только попробовать хотели... Поржать...

На самом деле я нисколько не осуждал подружек. Подумаешь, порезвились девчонки, выхлебав на двоих полтора литра шампанского. Много ли им надо, чтобы сорвало резьбу? А строгий вид напустил на себя исключительно в воспитательных целях, чтобы не забывали, чьи в лесу шишки!

— Ну и как, поржали? Кто кого попробовал?

— Мы по очереди... — промямлила жена.

И тут влезла Маринка:

— Димочка, не очень-то разоряйся! Бросил молодую жену! Она валяется дома, три недели не ёбана, а ты шляешься по заграницам. Что ей прикажешь делать? Ей ведь хочется! Она же в медовый месяц не наеблась....

— Заткнись, а? — всхлипнула Лариса. — Без твоих пошлостей не по себе...

Я схватил её в охапку, прижал к себе, принялся целовать и шептать на ушко:

— Глупенькая, я же тебя люблю и обожаю... Знаешь, как я без тебя скучал? Ты мне снилась каждую ночь. Я такие сладкие сны про нас смотрел... А ты их смотрела? Ты такая милая, нежная, ласковая... Мне так хорошо с тобой! Да развлекайтесь с Маринкой сколько влезет. Лишь бы тебе не было тоскливо. Я бы с удовольствием на вас полюбовался... — в такие моменты всё равно, что нести, главное — успокоительным и доверительным тоном.

Маринка не заткнулась.

— Скажи спасибо, что я пришла со страпоном, а не со Стасиком. Хотя он очень просился в гости.

Та-ак, вот уже и Стасик какой-то на горизонте замаячил. Кажется, её парня звали Вовой? Но не будем реагировать на явную провокацию.

Лариса успокоилась, повисла на мне, обхватив руками за шею, а ногами за пояс, прижавшись лобком к вставшему члену.

— Кстати, о страпоне, — я кивнул на лежащий инструмент. — Замысловатая у него геометрия. Как им пользуются? Ремней ведь нет...

Брюнетка с готовностью схватила прибор и принялась втолковывать мне, тупому самцу, что и как.

Я положил Ларису на кровать и уселся в ногах, чтобы было удобней любоваться интимными местами подружек, потому что Волкова и не подумала прикрываться, а сбросила плед на пол.

— Вот эта шишка на загогулине вставляется во влагалище активной партнёрши. Эта плоская блямба упирается в её клитор и лобок.Эта часть, — она провела пальцем вдоль рельефного муляжа члена, — вводится в ту, которую ебут. А этой кнопочкой включается вибрация.

— И вы кончаете обе? Я правильно понял?

— Ещё как! — ухмыльнулась Маринка.

— Волкова, ты совсем охренела? Ещё продемонстрируй в натуре, — жена густо покраснела.

Мне очень захотелось посмотреть, как подружки это делают. Но просить напрямую — значит получить стопроцентный отказ и обидки. От скромницы-жены, разумеется, а не от её отвязной одноклассницы.

— Да ну, не может быть! — отмахнулся я. — Эта штука вывалится при первом движении...

— А вот и нет! Смотри! — лихая брюнетка одним движением руки вставила во влагалище «загогулину с шишкой». — Потрогай, как крепко держится!

Ишь, как лихо она себе заправила! Как по маслу вошёл! Я потрогал, подёргал. Держится, вроде. Ага... Щас... Для того, чтобы доказать обоснованность своих сомнений, дёрнул чёрный член посильней и помахал блестящей от влаги «загогулиной с шишкой» перед носом Маринки.

— Ну, кто был прав? Не работает ваша техника!

К общению подключилась жена. На редкость удачно:

— Я вам не мешаю? Может, вы поебаться хотите? Сначала Димочка Мариночку, а потом наоборот! Давайте, не тушуйтесь. А я пойду погуляю, чтобы не вырвало прямо на вас!

— Ларчик, ты не права, зайка, — примирительным тоном сказал я, — Маринка просто старается сгладить кажущуюся неловкость. Правда, Марин?

Брюнетка с готовностью закивала. Жена вскипела:

— Сговорились? А на меня вам наплевать? На хрена ты вообще приехал? Проваливай к своей Мариночке! Оба проваливайте!

— Да иди ты в жопу, Сергеева! Я для тебя стараюсь, этот хуй по твоей просьбе притащила! А она... Совсем охуела от недоёба! — Марина вскочила и бросилась вон из спальни.

Слышно было, как она металась по соседней комнате, затем возникла на пороге — в лифчике, но с голым задом.

— Где мои вещи? — оглядела комнату и направилась в угол к чёрной сумке. С размаху наклонилась на прямых расставленных ногах, явив гладкие пухлые губки под коричневым анусом в метре от моего носа. Достала трусы, неторопливо натянула, покачивая и потряхивая ягодицами, и молча вышла с высоко поднятой головой.

— Она уйдёт... — обратился я к жене, но та и ухом не повела.

Марина пошуршала в прихожей, одеваясь. Щёлкнул открываемый замок. Грохнула дверь.

Лариса, до сего момента лежавшая с лицом Снежной королевы, которая злится на Кая за то, что вместо слова «вечность» у него выходит «пизда», как-то растеклась и заплакала.

— Высокие, высокие отношения!.. —- пробормотал я нетленную фразу из «Покровских ворот», а Ларка разрыдалась и бросилась в мои объятья.

На этот раз я молчал. Пусть выплачется. Гладил её по голове и спине, дышал в ушко. И смотрел на чёрную сумку в углу...

— Она была моя единственная подруга, — всхлипнула Лариса, успокаиваясь, — и вот... Всё из-за тебя!..

На такие заходы лучше не отвечать вовсе, иначе всё пойдёт по второму кругу. Или перевести стрелки. Поглаживая круглую попку, я спросил:

— Кто такой Стасик?

— Её новый...

— Ну и как он? Ты видела?

— Ничего такой, симпатичный...

— А почему он в гости просился?

— Им трахаться негде. Они хотели у нас. Я не разрешила.

— А тебе что, жалко? Комната свободна...

— А я? Я бы с ума сошла от зависти! Сказала Маринке, чтобы приходила одна. Она притащила этот чёртов страпон... — и Лариса снова расплакалась.

Я дотянулся до страпона, поднёс к носу. Запах — просто пиздец! Благоухает возбуждением до сих пор. Член поднял голову. Видимо, почуял конкурента...

— Но тебе хоть понравилось, девочка моя? — шепнул в ушко, касаясь губами.

Девочка всхипнула и закивала.

— Так чего ж ты?

— Стыдно... Я не знала, куда деваться после твоего прихода... Думала, ты меня за измену будешь презирать.

— За какую измену, глупенькая? Если ты с подружкой развлекалась, где тут измена? — надо же, какая она у меня... правильная!

— Ты не сердишься? Не считаешь меня развратной? А мы... — Лариса набралась храбрости и выпалила, глядя в глаза: — Мы ещё порнушку смотрели! И завелись. Сняли трусы и... — она запнулась, — и дрочили. Сначала себе, а потом она мне, а я ей. А в спальне Маринка достала этот...

Её покаянную речь прервал дверной звонок.

— Ты кого-нибудь ждёшь? — спросил я, догадываясь, кто это может быть.

— Не-а... — Лариса жалобно посмотрела на меня.

Я встал.

— Пойду гляну, кого нелёгкая принесла. Вдруг это Стасик за своей ненаглядной припёрся?

Жена прыснула.

Как и ожидалось, за дверью стояла Маринка.

— Я сумку забыла! Принеси, пожалуйста, — попросила она, глядя на оттопыренное полотенце.

— Нет уж, Марина! Иди и возьми. Сами посрались, сами и миритесь. А я — на кухню. Дёрну с расстройства соточку «Беловежской». Заграничный сувенир!

Заводские ребята, с которыми я успел подружиться за три недели, натащили мне перед отъездом гостинцев: «В твоей Москве этого не купишь! У вас там всё пластмассовое. А это — натуральный продукт!»

В общем, пропустил я писярик, закусил вкуснейшей колбаской, повторил. На душе стало тепло и уютно. Что там творилось в спальне, не знаю. Кухонная дверь закрыта. Слышно было, что там разговаривают, но слов не разобрать. Не хватало мне в женские тёрки вникать!

Чтобы не терять время попусту, сунул в морозильник «Беловежскую», накрыл стол на троих, настрогал овощной салат, порубил колбаску разных сортов. Пока возился, напробовался — всё-таки голодный с дороги! Это девчонки на конфетах могут...

Кстати, пора бы их позвать! Высунулся из двери и крикнул:

— Кушать подано! Идите жрать, пожалуйста!

В ответ раздалось:

— Сейчас! Только ручки помоем...

Минут через пятнадцать они явились. Мамадарагая! Сразу видно, что помирились и пришли к консенсусу: в обнимку, сверкая голыми сиськами, но обе в трусиках. Успокоившийся было член подбросило кверху. Подружки переглянулись, увидев, как встопорщилось полотенце. Нацепить что-нибудь типа трусов я так и не удосужился. Хотя, какая разница? В трусах он вёл бы себя точно так же.

Что-то дальше будет? Водка ведь не шампанское...

Ё-моё! Я не ожидал, что девчонки так проголодались! Под пару «напёрстков» они сточили почти всё, что было на столе! Разомлели, повеселели, а глаза у обеих стали такие добрые-добрые...

— Ну, девочки, ещё по сорок капель, и перейдём...

— В койку! — подсказала Маринка, за тут же что получила от жены шуточный такой подзатыльник.

— Не угадала, Марина, — возразил я, — перейдём к кофе. Но ход твоих мыслей мне нравится!

К моему удивлению, Лариса не возмутилась, а эдак одобрительно похихикала.

Пока я варил кофе, подружки принялись делиться впечатлениями от вчерашнего порно.

— Я чуть не описалась, когда служанка-негритянка дрочила перед главной героиней и неискренне призывала оргазм, — сквозь смех сказала Маринка и процитировала гнусавым голоском: «Ну, когда, когда же я испытаю оргазм? Скорей, скорей хочу кончить!»

— А сама Матильда в начале такая лапочка, сама наивность и невинность, — это уже Лариса. — И не скажешь, что в ней сотни мужиков побывали...

— Сценка за свадебным столом потрясающая, — снова голос Марины.

— Что это вы смотрели? — я заинтересовался.

— «Аромат Матильды»...

Поставив перед девчонками чашки с кофе, заявил:

— Ваш аромат лучше! Как только я вошёл в спальню, сразу подействовал. Так шарахнул по мозгам, что до сих пор у меня стоит!

— Ну Ди-и-и-ма!.. — протянула жена. Однако без недовольства в голосе.

— Покажи! — Маринка тут же ухватилась за шанс.

— А вы мне что? Если собираетесь трусы снять, то я уже всё видел.

— Что бы ты хотел? — в один голос спросили обе!

— А... Всё равно вы не согласитесь... — я махнул рукой.

— Откуда ты знаешь? Ты же не попросил, — услышать такое от Ларисы я не ожидал! — Давай, телись уже!

— Ну, ладно. Но если это будет для вас неприемлемо, нисколько не обижусь. Свою часть договора в любом случае выполню. Pacta sunt servanda! — с пафосом объявил я. Встал и сдёрнул полотенце.

— Ничего себе! — точь-в-точь как Женечка, пробормотала Маринка. — Счастливая ты, Сергеева! Мне бы такое...

Лариса с победным видом приосанилась и послала мне воздушный поцелуй.

— Кажется, я знаю, — сказала она. — Пойдём. Если я не угадала, трахнешь меня. На глазах у Маринки!

Это был сильный ход! Беспроигрышный! Ну, Лариска, ну, скромница!

На кровати я разместился в зрительном зале, то есть на самом краешке. Лариса взяла страпон, облизала «шишку на загогулине» и вставила в себя. Маринка легла на спину и раскинула загорелые ноги. На губках уже блестела влага. Жена нажала кнопочку, затарахтел моторчик. Её лицо приняло мечтательное выражение, и она плавно ввела чёрную головку в подружку.

Блять! От такого зрелища, сопровождаемого букетом запахов, можно враз кончить! И я бы точно кончил без рук, если бы недавно не потратил часть боезапаса на Аллу и Женечку.

Видимо, вибрация здорово способствовала процессу. Девчонки в два голоса повизгивали от удовольствия. Чтобы не сидеть чурбаном, я обеими руками принялся ласкать упругие попки. Пощекотал симпатичные тёмные звёздочки, а потом начал ублажать по очереди языком, ощущая, как вибрация передаётся через мягкие ткани тел. Первой с протяжным стоном достигла кульминации Лариса. Подружка-оторва через несколько секунд разразилась в оргазме матерной тирадой...

Девчонки застыли, приходя в себя. А меня чёрт дёрнул вытащить из них тарахтящий агрегат. Он вышел с чмокньем. Под ними тут же расплылось обширное мокрое пятно.

Отдышавшись, Лариса с надеждой посмотрела на меня:

— Я угадала? Ты это хотел увидеть?

— Увы, моя зайка, нет, — развёл я руками.

Маринку словно подбросило:

— Так что тебе нужно? Если... — она запнулась, — то мы не лесбиянки!

Лариса улыбалась!

— Хотел посмотреть, как ты будешь ебать мою жену, — медленно и отчётливо произнёс я. Лёг на спину и обратился к жене, указывая на торчащий член: — Присаживайся, зайка!

Она не заставила долго себя уговаривать. Запрыгнула на член, как лихой ковбой на иноходца.

— А ты чего зависла? — это уже Маринке. Показал на губы и велел: — Давай сюда свою ненасытную!..

Где-то ближе к вечеру я напомнил Маринке:

— Кажется, твой Стасик хотел в гости? Давай, звони, пусть приезжает. И привезёт чего-нибудь пожрать. Заодно и познакомимся. Телефон у него есть? Лариса постелит вам на диване.

— Ой, Димка! Ты чудо! Дай я тебя поцелую! — Маринка потянулась губами, но Лариса накрыла мой рот ладошкой: — Ещё чего! Это мой Димочка!

... Через пару часов явился Стасик, нагруженный пакетами с едой и выпивкой.

Но это уже прямого отношения к описываемым событиям не имеет.

Вот и вечер воскресенья... Простившись с удовлетворённой по самое некуда женой, иду к поезду. Утомлённая Лариса уложена в кроватку, укрыта пледиком и видит, наверное, уже второй сон.

Недалеко от вокзала броская вывеска секс-шопа, зазывно мигающая в летних сумерках, навела на мысль, что не мешало бы привезти моей отличнице столичный сувенир. Вошёл, звякнув дверным колокольчиком. Дамочка, читавшая что-то за прилавком, подняла на секунду голову и снова опустила, сочтя свою обязанность выполненной. Типа, ходят всякие, ходят, пялятся на заграничные диковины, но ничего не покупают, а дома дрочат по памяти.

Я подошёл к стойке, где лежали средства самоудовлетворения для женщин. Всякие вибраторы, искусственные хуи, хуёчки и хуищи, страпоны и даже разнокалиберные двучлены. Или двучлен это что-то из алгебры? Женечке они никак не годились из-за её личной парадигмы девственности.

— Сударыня, — пришлось оторвать продавщицу от чтения, — помогите выбрать, пожалуйста.

Сударыня была женщиной лет сорока.

— Что вас интересует? У нас богатый выбор. Вам для женщины или... для себя?

— Мне для девушки, юной и невинной. Нужно что-то такое, не фатальное для её анатомической девственности, — начал я излагать технические требования, но встретил недоумевающий взгляд продавщицы. Пришлось обойтись без эвфемизмов: — Она целочка и намерена в таком состоянии дотянуть до замужества.

— А-а, вон что... Купите клиторальный стимулятор. Очень рекомендую вот этот, — она взяла в руки коробку с изображением прибора, сделанного в виде шарика мороженого на закруглённом рожке. — Его вращающиеся лепестки доведут клитор любой девушки до невероятно сладостной кульминации, — последовала заученная фраза. — Или этот, вакуумный, — на прилавке оказался похожий на мыльницу аппарат с обрамлённой силиконом дырочкой. Продавщица почесала бровь и спросила: — У вашей девушки табу только на вагину? Как насчёт анала?

Я задумался. А ведь она права!

— Что можете предложить?

Общими усилиями отобрали ваккумник, анальную цепочку и две пробки разного калибра с вибрацией.

— Из белья ничего не требуется? Очень возбуждает мужчин! — дамочка была профессионалкой в деле впаривания товара. Я вспомнил слова Женечки про то, что у неё нет прозрачного лифчика.

— Прозрачный бюстгальтер и аналогичные трусики. Найдутся?

— Размер?

— Э-э-э... По-моему, между двойкой и тройкой. Ближе к тройке, пожалуй.

— Однако! Развитая девушка, — вздохнула продавщица; размер её груди я бы обозначил правильной дробью. — А в бёдрах?

— Э-э-э... Примерно как вы.

— Тогда вот, — она выложила такого размера пакетик, в который, по моему мнению, можно было засунуть разве что носовой платок для куклы Барби.

— Здесь всё? — засомневался я. Продавщица улыбнулась и извлекла чёрный, ажурный до прозрачности лифчик и трусики, тоже чёрные и прозрачные, размером и формой похожие на почтовую марку с привязанными к уголкам тонюсенькими шнурочками.

Всё изящное и настолько эфемерное, что, кажется, взглядом порвать можно!

— Девушка, — польстил я продавщице, — добавьте к этому элегантному набору чулки и пояс. Лично я от подобного прихожу в неописуемый восторг.

— Вы прям с языка сняли! Только хотела вам предложить! — она подала два пакетика.

— Сколько с меня?

Сумма оказалась на удивление небольшая. Я протянул деньги, а женщина спросила:

— Если не секрет, кому такой подарок? Невесте? Хотя, что я... У вас кольцо на пальце. Сестре? Племяннице? Точно не дочке, для папочки вы слишком молоды...

— Одной отличнице. Моей ученице.

— Видимо, у вас недюжинный педагогический талант, а с ней доверительные отношения... Надеюсь, презент ей понравится.

Я взялся за ручку двери, и вдруг меня как током ударило: а Алла? Одинокая женщина с таким темпераментом! Собственные пальцы и струйка воды — всё, чем она располагает. Ей необходимо нечто фундаментальное! Я вернулся к прилавку.

— Елизавета, — прочитал, наконец, имя на бейджике, — совсем забыл про её маму.

— Надеюсь, у мамы нет ограничений и предрассудков? — улыбнулась продавщица.

— Ограничений нет, а насчёт предрассудков я пока не в курсе.

— И не будете в курсе, пока не проверите. Так что рискните, подарите ей что-нибудь на грани фантастики.

Ну, я и рискнул. Накупил искусственных хуёв — с вибрацией и без, смазок и анальных стимуляторов. И трусики с провокационным разрезом на самом интересном месте. Покупки едва влезли в саквояж.

...И я поехал сеять разумное, доброе, вечное - в соответствии с утверждённым учебным планом.