Профессор

Последний экзамен летней сессии, отложенный по причине болезни, Светка сдавала не кому-нибудь, а самому профессору. Мужчине, в которого была безнадёжно и страстно влюблена. Красавец средних лет, богач, интеллектуал и дикий бабник, гроза всех более-менее симпатичных девчонок Светкиного курса. Наверное и прочих курсов, но этого Светка точно не знала, лишь догадывалась. Но она не винила любимого в ветрености. Ещё бы не быть ему бабником! «Мерседес» с водителем, часы за миллион! Любая бы сдохла от счастья, обрати профессор на неё своё внимание! Странно, но Светка пока оставалась в стороне от зоны его интересов. Почему?

Готова она была отлично и ответила блестяще - бессонные ночи, проведённые за зубрёжкой, сделали своё дело.

Довольный её быстрыми и точными ответами профессор, тронув губами кончики собственных пальцев, послал ей воздушный поцелуй и поставил в зачётке свой размашистый автограф.

— Отл!

Возвращая зачётку, не удержавшись, обнял и троекратно расцеловал пунцовую от счастья девушку в обе щеки. Светка не выдержала напора эмоций и разрыдалась у него на плече от усталости и восторга.

Зачёт сдан, профессор, приветливо кивнув Светке на прощание, удалился деловой поступью. А Светка, уединившись в туалете, полчаса яростно дрочила клитор и травила душу воспоминаниями о поцелуях профессора. Ах, они были слишком легки! Вообще в своём чувстве к профессору Светка была готова на большее, чем тривиальные поцелуи!

— Андрей Петрович, вы, поди, уже позабыли бедную влюблённую дурочку? А она вас помнит!

Светка утирала слёзы, мучилась неразделённостью и наслаждалась своим горем.

А через два дня после экзамена её вызвали в деканат.

Светка повертела в руках бумажку, в которой секретарь декана, некая Петрова, приглашала её на беседу, почему-то в корпус «В», а не на второй этаж их учебного корпуса – как это делалось обычно.

Светка вздохнула и повлеклась, нехотя, поскольку терпеть не могла непоняток... Где он, этот корпус «В»? Светку вдруг осенило – может, это те самые владения профессора - отдельно стоящий, недавно построенный двухэтажный особняк в глубине парка, окружающего группу учебных корпусов института?

Кто-то ждал Светку в резиденции миллионера-профессора, и вряд ли декан, которому там делать-то было нечего… Неужели профессор? Что ж, проверить это было проще чем думать об этом. Резиденция располагалась неподалёку, минутах в двадцати ходьбы по пустынным дорожкам парка, более похожего на лесную чащобу. Ели, сосны, шум ветра в раскачиваемых им кронах...

Густой кустарник захватил прогалины и полянки, фонтаны и статуи, выстроенные в старинные советские времена, заросли чертополохом и крапивой. Но особняк, о котором она точно знала, что он принадлежит профессору - он хоть и располагался в самом углу парка, т.е. стоял несколько в стороне от дорожек, по которым курсировали студенты и преподаватели, представлял из себя нечто особенное.

За чугунным решётчатым забором располагалось современное здание со спутниковыми антеннами на плоской крыше, зеркально непроницаемыми окнами и вооружённой охраной. Значит... Искать и не сдаваться! Бороться и найти! Более раздумывать было нечего, и Светка понеслась по ступенькам на выход, боясь прийти слишком поздно и рассердить этим профессора.

Не дойдя немного до выхода из здания, Светке пришлось поменять маршрут и сломя голову лететь в маленькую комнатку для дам. Всему виной была отвратительная столовская кормёжка. Приступ был внезапным и бурным. Держась за живот и мыча от спазматической боли, Светка влетела в туалет, тёмный и скучный, с ржавыми трубами и чёрными гнёздами допотопных толчков. Никаких кабинок, обеспечивающих уединение, не было предусмотрено. В туалете стояла дикая вонь от двух неисправных, переполненных экскрементами унитазов. Светка выбрала третий – поприличнее - и осторожно, чтобы не запачкаться, взобралась на него. Пока она, сидя на корточках, мучилась, тонкими шпильками каблуков удерживаясь на скользких краях и рискуя брякнуться на загаженный пол, в туалет заглянули две знакомые девочки – покурить у открытого окна.

Сильный сквозняк раскачивал ветхую раму, стекло звенело, намекая, что скоро разлетится к чёрту. Девки у окна докурили, побросав окурки в чёрную раковину. Одна, облокотившись на подоконник, уставилась наружу, разглядывая птичек в небесах. Другая, поглядывая на Светку, читала вслух матерные надписи на стенах, переминалась и охала, морщась, всем своим видом показывая Светке, что пора и честь знать. Справлять нужду в таких условиях далее Светке было невозможно.

Ободрав задницу газетами, нарезанными стопкой вместо туалетной бумаги, Светка со спущенными до колен трусами слезла со своего седалища и добрела на полусогнутых до умывальника, но воды не оказалось. Одна из девушек протянула Светке прокладку, и сочувственно подмигнула.

Едва выйдя из туалета, она почувствовала уже новый позыв. Чертыхаясь на чём свет, несчастная мученица повлеклась в корпус «В», с омерзением ощущая запах вони, которым она пропиталась, казалось, насквозь.

Ничего, подумала она, там, наверно, есть туалет, и поприличнее. Там можно будет и подмыться, и привести себя в порядок. С тем она неспешно прогулялась по сосняку и спустя полчаса подошла к решётке забора, окружавшего резиденцию профессора. Перед ней была калитка с окошечком. Светка нажала кнопку переговорного устройства и немедленно металлический равнодушный голос предложил ей предъявить студенческий билет в окошко. Потом щёлкнул замок, тихо зажужжала пневматика, и тяжёлая рама калитки уползла куда-то в сторону. Светка вошла, с любопытством и страхом озираясь по сторонам.

Ещё сто метров петляющей между сосен брусчатой дорожки довели её до стеклянных дверей особнячка. Густой кустарник. Тишина. Как только Светка взошла по каменным ступенькам к стеклянным тонированным дверям, те автоматически раздвинулись в стороны, словно в аэропорту, в котором Светка была один раз в своей жизни и видела подобное чудо. От страха захолодело под ложечкой, живот свело новой внезапной судорогой.

— Господи! - про себя отчаянно взмолилась Светка, - да что ж такое сегодня со мной твориться?

Понимая, что спасения ждать неоткуда, Светка шагнула внутрь. Она оказалась в стеклянном кубе прихожей, выход из которой охраняла рослая и мускулистая дива в блестящей, будто из жидкого стекла форме с рацией на боку. Она была красива и серьёзна. Однако чересчур туго обтягивающее грудь и бёдра форменное платье придавало ей игрушечный, журнальный вид. Таких грудастых и жопастых баб с огромными пистолетами изображают в журналах для мужчин, подумала Светка.

И, присмотревшись, Светка с возрастающим удивлением поняла, что латекс формы на охраннице совершенно прозрачен, а под этим прозрачным латексом нет ничего, ни единой ниточки белья. Живот, груди, бёдра, даже выбритый лобок воинственной женщины украшали лишь богатые цветные татуировки – они-то и создавали иллюзию одежды. Ещё пристальней поглядев, Светка обнаружила, что уши, соски и, кажется, даже клитор женщины украшены вставленными в плоть массивными кольцами, вероятно, золотыми. На кольцах что-то ещё поблёскивало, может быть камушки какие – Светке неловко было рассматривать столь пристально. Она перевела глаза на лицо охранницы.

Дива, несмотря на пугающий, латексно-голый облик, глядела на Светку спокойно, холодно, без малейшего стеснения:

— Светлана? Лосева? Раздеваемся...

В металлическом голосе было столько безжалостных интонаций, что Светка, не переспрашивая, разделась догола.

Латексная дама разложила на полу Светкины тряпочки, прозвонила их сканером и, окончив проверку, поманила к себе Светку. Сканер зажужжал, ползая по соскам, заднице и лобку покорно раскорячившейся Светки.

Поставив её в позу, в Светкиной деревне называемую «раком», безмолвная обысчица, натянув напальчник на гибкий палец, пять тягостных минут, не меньше, исследовала Светкину жопу, даже не потрудившись сообщить Светке, для чего это надо.

Затем, стянув напальчник, розовым мясцом пальца вторглась в Светкину пизду. Одновременно в Светкин анус вдвинулось и зажужжало тупое и очень толстое рыло сканера. Насаженная на пластиковую колбасу сканера как куропатка на вертел, Светка мрачно кряхтела, предупреждая окружающий мир - терпение её на исходе!

Дама, продолжая пальпировать Светкины отверстия, миниатюрной серебристой фотокамерой сфотографировала раскрытый её наманикюренными пальцами Светкин ободранный и горящий анус, из которого специально по этому случаю на минутку извлекла сканер. Затем, вернув сканер в глубину прямой кишки, дама отфотографировала во всех ракурсах и губы влагалища, которые также безжалостно растянула перед объективом.

Наконец, в кадр попала перекошенная обидой физия Светки с разметавшимися кудряшками на потном от напряжения лбу.

Тотчас все эти интересные фото были обработаны в сверкающей лампами машине и небольшим, но чётким форматом были напечатаны в виде скупых, но узнаваемых татуировок на глянцевых листах, вылезших из бокового кармашка машины.

— Сверяем! – скомандовала охранница, развернув первый лист перед Светкой.

Светка, покосившись на лист, невольно фыркнула: перед ней развратным, стыдным и поразительно точным рисунком шла её распотрошённая пальцами охранницы пизда, выполненная в трёх красках: синей, чёрной и красной. Дьявольски непристойно! Светка протестующе вскинулась было, но охранница коротким небрежным жестом ткнула её поддых и Светка, захлебнувшись, замолчала. Не так больно, как страшно. Лучше не рыпаться.

Ей был явлен следующий рисунок: во всей безобразной красе Светка наблюдала собственный распахнутый анус. Бля! Она и не подозревала, что он такой ужасный, сморщенный и в волосках каких-то! И что неподалёку от ануса у неё имеется крошечная родинка на правой ягодице. Или на левой? Она пощупала украдкой - на правой. Да какая разница?

Про лицо её на следующем листе вообще говорить не было смысла. Уродство сплошное!

— Ничо так у вас порядки! – сквозь зубы произнесла Светка.

— Молчать! – равнодушно гавкнула охранница, расписываясь на последнем листе. Распахнув молнию на курточке аж до пояса, она извлекла свою крупную белую грудь и, окунув сосок в банку с синей краской, прижала его к нижнему краю пропуска, оттиснув нечто вроде печати.

Затем сложила картинки и сунула их обратно в кармашек машины. Хрюкнув, та втянула картинки и замигала лицевыми лампами. Охранница вытянула из машины маленькую серебристую рамку на гибком шнуре и поднесла её к левой Светкиной груди. Рамка, прожужжав, ширкнула чем-то остреньким и неприятным правее и выше соска. В ужасе изогнув шею, Светка обнаружила цветную татуировку собственного лица, мрачно-нахмуренного, с знакомыми завитушками лохм на лбу. Татуировка была маленькая, но очень чёткая, будто яркая переводная картинка.

— Зачем это?! – возопила Света, брыкаясь в железных объятиях охранницы. И тут же углядела на ближней к ней титьке дивы абсолютно такую же чёткую и детальную татуировку лица самой охранницы.

— Знаки команды. – увидев, куда смотрит Светка, сочла нужным пояснить дива. – У всех. Ты в команде? Значит, и у тебя...

Рамка зажужжала на правой груди, выжигая оттиск «печати и подписи» стеклянной дамы – чуть выше и левее соска.

«Буду носить портрет чужой титьки! - с отчаянием и злобой подумала Светка. – До самой смерти. И сдохну с ней!»

— Татуировки удаляются несложной пластической операцией. – разомкнула губы охранница. – Вылетишь отсюда – и татуировки срежут. Будут маленькие шрамики. Ерунда.

Лаконичным жестом она приказала поникшей Светке сесть в небольшое кресло и, закрепив ей ноги в специальные выступы вдруг раздвинула их широко, почти в шпагат. Светка опрокинулась на низкую спинку кресла. Охранница коротким опасным лезвием смахнула небольшой отросший пушок с лобка Светки. Догадываясь о том, что будет дальше, Светка закрыла глаза. Рамка зажужжала, украсив лобок Светки стыднейшим и позорнейшим изображением её собственной пизды. Не успела Светка осознать это свалившееся на неё несчастье, как ноги её задрались выше ушей и жужжание рамки вкупе с остренькими укусами ягодицы возвестило о том, что и Светкина жопа клеймена изображением её же такой некрасивой анальной дырки.

Готово дело, дрожа от стыда, сообразила Светка. Наконец ей было дозволено выпрямиться и свести дрожащие ляжки.

— Порядок. – охранница протянула ей светлый комочек ткани на открытой ладони. Светка увидела контуры крохотного, будто игрушечного платьица. – Надеваем! Быстрее!..

Светка различила подобие сочувствия на неподвижном лице.

Взяв платьице, Светка нерешительно потянула его за края, оно легко растянулось и Светка спустя всего пару минут извивов и ухищрений облегла тело невесомой и почти прозрачной сеткой. В районе лобка сетка немного сгущалась, образуя романтическую дымку, прикрывающую причинное место. Груди, напротив, были не просто открыты, но подпирались специальными косточками снизу и с боков.

— Вау! Сексуальненько. – замороженным тоном произнесла охранница и поставила Светку на ноги. Пинком сапожка она замела Светкины тряпочки в ящик под стойку и вновь заглянула в пропуск. – Кабинет сто два… По коридору до конца и налево... Свободна.

— А... это? – краснея, спросила Светка – указывая на округлую луковку сканера, вытарчивающий из её ануса.

— Сменный идентификатор места и состояния. – охранница оглядела Светку, будто запоминая опасную преступницу. – Будут контролить. Так положено. Самой извлекать запрещено. Свободна.

Придерживая рацию на крутом бедре, она распахнула следующую дверь, и Светка ковыляющей походкой, вызванной чересчур сильно распирающим попку «идентификатором», почапала дальше, дивясь тому, как здесь всё странно, бездушно и чётко организовано.

— Ты в команде! - повторяла она, испытывая при каждом шаге тяжкие тупые толчки в заднем проходе. - Терпи, Света! Непонятно только всё это. Команда какая-то!.. И одели как блядь! Жопа голая, сиськи и пизда напоказ! Татухи эти позорные!.. Ужас!..

Она пощупала саднящие места татуировок и поёжилась:

— Брр… Как же она-то сама, эта охранница? Небось тоже в жопу «идентификатор» вставлен... Интересно, а у неё титька вытатуирована - чья?..

Размышляя таким образом, Светка по чистой и мягкой ковровой дорожке добрела до конца коридора. Затык в попе ощущался мрачной и тяжкой ношей.

— И сколько теперь его в себе таскать? В команде, блин!.. – ворча себе под нос, Светка огляделась. Неяркий свет, дубовые панели на стенах… А вот и дверь, с виду очень дорогая: чёрное полированное дерево, золотая массивная рукоятка... Ага… Светка поискала кнопку звонка на переговорном устройстве, но нажать не успела - дверь смачно щёлкнула и открылась сама.

— Будут контролить... - вспомнила Светка.

Оправив куцый подол платьица, она осторожно заглянула в образовавшуюся щель и, ничего страшного там не обнаружив, шмыгнула внутрь. Дверь, низко вздохнув, затворилась за Светкой.

Стол, диваны, кресла, огромный аквариум с рыбками в углу, забранные тяжёлыми гардинами окна… Мрачно, торжественно, тихо. Темновато как-то. Приглядевшись, Светка поняла, что обширная приёмная пуста. Поодаль, в стене напротив широкая арка открывала путь дальше - оттуда лился мягкий свет и слышалось деловитое щёлканье клавиш компьютера. Там кто-то был. Сдерживая очередной подкативший так невовремя позыв кишечника, Светка аккуратно, стараясь не шуметь, подошла к полуоткрытому окну, встала к нему попой и несколько раз осторожно потужилась. «Идентификатор» немного подался из попы, и Светка, к великой радости, смогла пукнуть.

— Бля, реально толкан надо искать! – сквозь зубы пробормотала она. – И побыстрее!

Прыснув на себя духами, она с независимым видом прошла в арку и заглянула внутрь следующей комнаты.

— Здрасьте. Вызывали?

За огромным, заваленным бумагами и разными безделушками столом помещалась кукольно-красивая секретарша – очень молодая и очень холёная, словно с картинки модного журнала. Сложная гримаска усталости и упрямого намерения доделать начатое, тонюсенькая сигарета в углу тщательно накрашенных ярких губ… Пальчиками с ногтями немыслимой длины, украшенными сложным маникюром, она осторожно клюкала по клавиатуре, едва не подметая ресницами огромный плоский экран компьютера. Прущая на клавиатуру грудь, поддерживаемая как и у Светки, лишь символической сеточкой, покачивалась при каждом движении хозяйки.

— Симпатичная куколка! - усмехнулась про себя Светка. – Сиськи стопудово на силиконе! Интересно, они все здесь такие? И ноги от ушей, и лобок наверняка бритый. И четыре татухи - стопудово, бля...

— Здрасьте. – Светка наглым взглядом обежала сиськи куколки. – Вызывали?

В животе бурчало.

— Интересно, - подумала она, приближаясь к столу, - какой здесь туалет? Не садиться же холёная цыпочка на засранный «общак»!

Светка поглядела на тонущую в полумраке дальнюю за куколкой стену кабинета. Наверняка где-то поблизости - вон за той дверью, например, есть персональный унитаз с голубой водой, мягкой бумагой и ароматными всякими жидкостями…

Светке до того схудилось от таких мыслей, что она скорчила горестную гримасу и даже легонько застонала вслух. Против воли она снова потужилась и снова пукнула, с мучительным ужасом догадываясь, что, во-первых, куколка её услышала, а, во-вторых, что она испачкала «идентификатор».

Секретарша давно уже оторвалась от своего сложного занятия и с любопытством смотрела на Светку, нейтрально улыбаясь. Что бы там она себе ни думала, это никак не отражалось на её лице.

— Здрастьте! – повторила Светка. – Я Лосева Света.

— Здрастье и вам, Света! – усмехнулась куколка, смахнула пот с губы, вздохнула и отодвинула бумаги. Было видно, что она здорово устала и рада возможности отвлечься. Светка, в упор рассматривавшая секретаршу, с некоторым удовлетворением удостоверилась, что титьки куколки, как и Светкины, также обнажены, татуированы и обтянуты с боков сеточкой – и с виду куколка ещё более голая, чем если бы вообще была без платья.

— Живот схватило! - пожаловалась Светка, отрывая взгляд от татуированных титек секретарши. – Можно в туалет?

Выражение лица куколки моментально изменилось – с нейтрально-вопросительного на сочувственно-приветливое.

— Господи! Конечно! - Куколка трудно выбралась из глубокого кресла и, медленно пошла навстречу Светке, плавно изгибаясь и виляя пышным тазом.

— Господи! – ахнула Светка. – Беременная! Пузо тяжёлое, месяцев на восемь, никак?

Попутно Светка, пока куколка огибала стол, с удовлетворением отметила наличие «идентификатора», краешком выглядывающего из расщелины между двух крупных и очень белых ягодиц.

Куколка стала перед Светкой. Яркие татушки цвели на сиськах беременной - с очень крупными, налившимися подступающим молоком сосками. Пузо топырилось, пупок расплылся безобразной кляксой. Переминаясь на высоченных шпильках, куколка церемонно чмокнула Светку в щёку, обдав её сладким ароматом дорогих духов:

— Света Лосева! Вот ты какая!... А я Галя… Мы тебя ждём, ждём! Заждались! Ну, пойдём, провожу тебя в туалет…

— Ах! – внезапно в отчаянии спохватилась Светка. – «Идентификатор» этот чёртов! Снимать, сказали, нельзя! Как же мне с ним – это?

Галя томно махнула ручкой и рассмеялась:

— Лариска тебя запугала, сука отмороженная?

Она повернулась и, виляя белой как бумага жопой, повела Светку за собой. Открыв дверь в боковую комнату, пригласила Светку:

— Заходи, не бойся!

Девушки очутились в роскошно обставленном санузле - точнее в просторном зале, оборудованном купальней, массажным столом, разнообразными шкафчиками и зеркалами. В углу имелся и унитаз, и биде с ним рядышком. Галя опустила крышку совершенно прозрачного, будто изготовленного из хрусталя стульчака.

— Всё у вас прозрачное! – ухмыльнулась Светка. – Прикольно!

— Ага! – легко согласилась Галя. – Шеф чудит, а мы чо?

— Чо?

— Мы люди подневольные! – хлопнула Галя себя по бледной попе и картинно встряхнула голыми сиськами. – Как он скажет, так и ходим. Привыкай, Света!

Автоматически включилась система вентилирования, и кондиционер еле слышно загудел, нагоняя прохладный ароматизированный воздух в комнату.

— Нагнись-ка, малышка! – Галя шутливо хлопнула Светку по заднице. – Щас извлечём твой корешок.

Не успела Светка принять требуемую позу, «идентификатор» с мягким хлопком был выдран из её зада проворной рукой Гали.

— Корешок! Мы называем эту штуковину «корешок». - разглядывая Светкин «корешок», Галя сложила губки в улыбку. – Я сама, представь, два года ношу, уже и не замечаю его.

Она таинственно прислонила губки к уху Светки:

— А он шпионит, гад. Всё записывает, имей в виду...

Светка покраснела вновь – её «корешок» в руках у Гали отчётливо пованивал. Но той, казалось, всё это было до одного места:

— Прыгай на унитаз, малышка! Не стесняйся, все свои!

Не в силах сдерживаться, Светка плюхнулась на тёплую сидушку, не дожидаясь даже, пока куколка покинет туалетную комнату.

Тем более, что Галя и не собиралась никуда уходить.

— Я курну, не возражаешь?

— М-м-м... – Светка хотела сказать, что беременной Гале лучше бы не курить вообще, но передумала и смолчала. Какое её дело?

Положив Светкин «корешок» в раковину под струю воды, Галя закурила сигаретку и уселась на подоконник у забранного жалюзи окна. Красиво пуская дым из обеих ноздрей тонкого носика, она дружелюбно подмигнула сопящей на толчке Светке. Не заботясь неприличием своей позы, Галя высоко задрала ногу и поставила ступню на подоконник. Галин «корешок» показался из её попы. Светка покраснела и отвернулась.

Вдруг, соскочив с подоконника, Галя положила сигаретку на подоконное блюдце, присела над биде и бурно пописала. Затем вернулась на подоконник. «Корешок» увесисто тюкнул луковкой по белой пластиковой панели. Досадливо кряхтя, Галя пальцем подпихнула его в себя глубже, чтобы не мешал. Следующие десять минут Галя ёрзала, хихикала, кряхтела, щёлкала зажигалкой, пускала дым и сплёвывала в приоткрытое окошко – всё абсолютно без малейшего стеснения, не пряча ни пуза, ни сисек, пизды.

При этом она не забывала следить и за Светкой. Ибо едва Светка почувствовала, что её проблемы вроде бы решены, куколка Галя немедленно соскочила с подоконника, присела на корточки к Светке. Глядя ей в посвежевшие глаза, Галя интимно прошептала ей, словно закадычной подруге, а не первой встречной:

— Всё в порядке, малыш? Может, чего надо? Воды?

— Бумажку помягче. – честно призналась Светка. – С утра плющит. Всю задницу газетами ободрала, блин!

Отворив дверцу ближайшего шкафчика, Галя извлекла рулон туалетной бумаги и, подумав, поставила его на место. На свет явилась упаковка ватных тампонов. Распотрошив упаковку, Галя достала тампон, содрала бумажку, смочила один край тампона водой. Приготовив таким же образом ещё пару, Галя взяла один в руки и решительно приступила к привставшей с толчка Светке.

— Вашу попку, мисс! – Галя обладала широчайшей улыбкой в тридцать два зуба. – Попку бедную-несчастную, всю такую красную!

Светка смущённо отозвалась:

— А у тебя, гляжу, всё такое белое, Галь! Особенно попа... Ах да, и зубы тоже! Ты такая шикарная, я аж обзавидовалась!

— Аха-ха-ха-ха! – залилась Галя, довольная Светкиной похвалой. – Нашла, чему завидовать! Попа белая оттого, что я только у компа загораю, блин! Сколько прошу Андрей Петровича, чтоб свозил на юга – он и не чешется. Ебаться ему дай, а на остальное похуй! Скряга!

— А он щас через наши «корешки», часом, нас не подслушивает? – озаботилась Светка. – А то ты его ругаешь так...

— Оно ему надо? – пожала плечами Галя. - Только ему и забот, что наши сплетни слушать! Он, конечно, профессор, а всё ж не дурак!

— Не дурак, конечно, раз ребёнка тебе заделал! – догадливо сощурилась Светка.

— А! – махнула рукой Галя! – Он всем заделывает. Думаешь, ты увернёшься?

— Я увернусь! – уверенно заявила Светка. – У меня мамка в двадцать лет уже пятерых родила. А мне оно надо?

— Увёртливая, значит? – удивилась Галя. – А ты знаешь хоть, куда попала-то?

— Ага. - самонадеянно утвердила Светка. Она не знала, боялась жутко и вообще запуталась. Но Гале же этого не скажешь!

— Андрей Петрович может по другому решить. Он ебёт, не спрашивая, куда кончать. Залетишь и привет. Вот как я. - сказала Галя.

— Не залечу!

— Залетишь, залетишь!

Обе девушки рассмеялись, глядя друг на дружку.

— Вашу попку! – вновь обратилась к Светке Галя, помахивая тампоном. - Повыше, мисс!

Светка, слегка покраснев, привстала повыше, точно на стременах, и даже чуть развернула её к Гале. Куколка словно заботливая нянька обработала ей тампоном зудящие места, выкинула, использовала второй, затем и третий. Движения её были ловки, касания Светкиных натёртостей деликатны и нежны. Убедившись, что третий тампон, уже совсем чистый, Галя четвёртым промокнула Светку насухо, затем зачерпнула пальцем душистую мазь из баночки и, положив на сухую чистую Светкину ягодицу ладошку, без малейшего стеснения пощекотала Светке анус пальчиком:

— Вроде бы всё...

— Вроде... – опустила глаза Светка, смущённая и одновременно очарованная таким обхождением.

— Щас помажем, чтоб зажило побыстрее! - предложение не встретило возражений. Светка, мучимая стыдными мурашками, думала про то, откуда и как вовремя попалась ей навстречу эта удивительно милая Галя. Ей было приятно и хотелось, чтобы Галя ещё касалась её. После всех грубостей сегодняшнего дня это приключение в профессорском туалете походило на сказку.

Галя раз за разом черпала пальцем мазь и, всунув часть её в анус Светки, остатки размазывала Светке по копчику. Светка ощущала, как жидкая масса медленно стекает с копчика в ложбинку между её ягодиц. Но Галя следила за этим. Дождавшись, когда ароматный ручеёк достигнет ямки ануса, Галя мягким проворным пальцем смахивала скапливающиеся там порции мази внутрь заднего прохода Светки.

Светка невольно затомилась – скользкий пальчик Гали слишком уж решительно елозил в её прямой кишке! Это было даже приятнее, чем когда Галя её вытирала. Попку вновь слегка защипало, особенно занялось горячим колечко анального отверстия.

— Ой! Огонёк загорелся! - Светка виновато улыбнулась Гале.

— Потерпи, скоро пройдёт, - безмятежно улыбнулась Галя в ответ своей замечательной улыбкой. Длинными плавными движениями она продолжала вталкивать мазь в Светкин анус. Шлёпая ладошкой в ягодицы, она стремилась проникнуть как можно глубже и вмазать её как можно тщательнее в стенки прямой кишки. Остальные пальчики вроде бы невинно, неспециально окунались при этом в губки Светкиной пизды. – Как ты, норм? Проходит?

— Проходит, да. – спёртым голосом пробормотала Светка. – Галь!

— Что, милая? – Галя приникла к Светке ближней к ней грудью и беззастенчиво потёрлась крупным твёрдым соском о Светкино предплечье. – Что, хорошая?

— Чо т меня колбасит! – вконец одуревшая Светка, не в силах сдерживаться, задышала открытым ртом; слюна её капелькой упала на близкую Галину грудь. – Ой, я на тебя капнула, извини!..

— Капай, чё? – озорно подмигнула ей Галя. – Мы ж девочки! Нас только тронь, мы и капаем!..

— Ты, Галь, в самом деле, полегче! А то я, знаешь...

Светка задышала сильнее и чаще, Галя ласково лизнула её в щёку, затем потянулась и уже совсем откровенно поцеловала в губы:

— Что, Светик мой?

— Кончу щас, вон чо! – охнула Светка, испуганным видом своим пытаясь скрыть сладкий туман, клубящийся в её мозгу.

— А-ха-ха-ха-ха! – серебристым колокольчиком разлилась Галя. Немедленно он перебралась на корточках вплотную к Светке и, запустив Светке в вагину вторую руку, подушечкой пальца нашла клитор и будто швейная машинка застрочила, бесстыдно лаская его.

— Не на-а-адо, Галь!.. – заныла Светка, оглушённая ритмичными и равномерными движениями обеих Галиных рук. Скользкие пальчики уже исследовали её всю, на всех её «этажах» и проникли во все потаённые глубины. – Га-а-аля! Не на-а-адо!..

— Надо, любовь моя! Дёргай попкой, не стыдись! Я никому...

Тут на Светку накатил первый маленький оргазмик и по понятной причине она пропустила мимо ушей зуммер Галиного телефона, брошенного куколкой на пол подле унитаза.

Галя осторожно выпустила Светку, прислонила её, сладко ойкающую, к выложенной испанским кафелем стенке и, сторожко вглядываясь в искажённое наслаждением лицо Светки, схватила трубку:

— Алло?

— … - неразборчиво курлыкнула трубка.

— Да всё у нас нормально!.. Стонет больно громко?.. Да, в туалете мы... лижемся, ахаха!.. девочки тоже, знаете ли, не деревянные! Ахаха! – куколка весело и, на Светкин взгляд, чересчур уж откровенно описала неслышимому Светкой собеседнику их «девочкины дела». Светка, прислушиваясь, даже ругнулась про себя. Но всерьёз злиться на Галю она бы не смогла при всём желании, лишь укорила:

— Галька, чо ты трепешься «про нас»? Кому?

— Да ему! – улыбнулась Галя. – Он там наслушался, как ты вопишь, и скоро рояль там свой изнасилует...

— Галя! Это ж... подстава!

— Ну а что поделаешь, Светик? – куколка, словно извиняясь, что прекращаются их прекрасные девичьи нежности, погладила Светку по разлохматившимся волосам. Неясные Светке туманные барашки бегали в её синих глазах. – Мы у шефа на связи, ему через наши «корешки» все наши поебушки слышны… А ты разохалась...

— Галя! – с отчаянием прошептала Светка. – Ты ж говорила... Шеф всё слышал?

— Ну! Подумаешь говорила!.. Томится же мужик! Беги к нему немедленно!

— Ну ты, Га-а-аля, - Светка покачала головой, – заманила меня...

— Беги, пока у мужика стояк! – беспечно хихикала Галя. – Он щас, знаешь... Проси чего хочешь! Всё даст! Ты ж на работу в фирме хочешь устроиться?

— Ну, допустим, хочу! – сказала Светка, хотя ещё час назад и не мечтала ни о какой работе, и о фирме профессора не знала ничего.

— Ну вот. Я в декрет ухожу. Ты – на моё место! Тут зарплаты знаешь какие? Беги, за стояк хватайся - и просись!

Белозадая и белозубая секретарша обняла Светку за талию, с неожиданной силой подняла с унитаза и, оправив ей хилые сеточки, потащила к массивной двери в дальнем углу за шкафчиком с полотенцами. У Светки ещё подгибались ноги. Галя уверенно вела её:

– Иди! Там у него всё есть, и туалет тоже, если приспичит... там разберёшься. Торопись, пока он в фикус не спустил... Кстати, ты собак любишь?

— Чо?

Ничо, это я так брякнула. - вдруг куколка ахнула, спохватываясь, оставила Светку и метнулась за оставленным в раковине умывальника Светкиным «корешком». Смазывать кремом его было некогда, поэтому Галя без затей облизала его, глубоко засовывая его себе в рот и пропихивая в самое горло.

— Практика! – усмехнулась она вытаращившей глаза Светке. – И ты научишься! Не ссы, любовь моя!

Галя хлопнула Светку по спине, заставляя нагнуться. Ловким движением вставила «корешок» в анус, надавила ладошкой, всовывая до корня и, довольная собой, расцеловала Светку в губы:

— Не бойся его! Учти, он такой... пока второй раз не кончил, всё даст, что ни попросишь... А потом он опять жлоб. Проси, не тяни до второго!

Светка, наконец, после пары минут страстных обнимашек, решилась расстаться с Галей. Она отпустила её тёплую грудь, чмокнула в вытарчивающее пузико и, повернувшись, осторожно шагнула открывшийся ей тяжкий полумрак.

Дверь замкнулась с сытым низким вздохом. Замок защёлкнулся.

Светка, семеня на слабых ногах, шла коротким коридором, освещённым кое-как синей лампой на стене. Затык в попе тяжко пульсировал, будто живой... Или это попа пульсировала? Ох уж эти несносно проворные Галины пальчики... Светка невольно улыбнулась.

Сопя от натуги, отворила очередную тяжёлую дверь и, шагнув за порог, очутилась в очень большом, ещё более затемнённом зале.

Труся и нерешительно оглядываясь, она встала как вкопанная. Тяжёлая помпезная роскошь царила вокруг: уходящие в темноту высоченного потолка своды из наборного дуба, изразцы двух самых настоящих печей, сияющие нечёткими силуэтами изображённых на них голых наяд, нимф и фавнов; выцветшие, несомненно подлинные гобелены с изображением охоты... Всюду антикварная мебель в причудливой резьбе, на стенах десятки - нет! - сотни картин в помпезных рамах, мраморные статуи женщин и мужчин...

— Хера се! – только и могла вымолвить Светка. – Музей...

Привыкая к темноте, Светка обнаружила вокруг себя и оранжерейные растения. Они были в огромных кадках – пышные будто папоротники юрского периода. Как ни странно, растения успокоили и даже ободрили её. Ещё одуряющее пахло сигарами – это тоже хороший знак! Светке ясно почудился мужик - богатый, умный, куряка и эстет. Она поискала его глазами, но нашла не сразу.

Шторы зелёного бархата складками, как грозовые тучи, клубились, закрывая огромные стрельчатые окна, кипенное кружево тюля выглядывало из-под штор кокетливо, будто женское бельё.

Лишь у одного окна была приоткрыта штора, открывавшая вид на институтский сад, который она недавно пересекала. Там и стоял моложавый, подтянутый спортивного вида мужик. Тот самый эстет-куряка. Светка, увидав его, сразу его узнала - профессор!

Её профессор...

— Здрасьте! – тихонько пискнула робеющая Светка и сделала неловкий книксен. И увидела весёлые глаза повернувшегося к ней на шум мужчины. Светка зарделась, мучительно стыдясь своей наготы.

«Наглый, уверенный, сильный. Стоит, двигая челюстью, сверлит голую, считай, Светку бесстыдным взглядом самца.»

— Явилась, милашка? Ну, поди ко мне. Не бойся.

Тревожно отметив краешком сознания фамильярную «милашку», Светка, обмирая от страха, на цыпочках двинулась навстречу «самцу». Неостановимая дрожь била её тело.

— Господи, ему же всё видно! – в панике она вспоминала как похабно смотрелась в туалете. Зеркала почти не отражали её «сеточного» платья. – Я голей чем Галя! Груди напоказ, пизда! Бля-а-а-а!

— Стоять! Тихо! – рявкнул профессор так, что у Светка едва не описалась. Засмеявшись, он пояснил, - Это не тебе, Свет. Это ему!

Мужчина коротко свистнул - и красивый мускулистый, под стать хозяину пёс с огромной башкой и вислыми ушами, с невероятной длины лапами, с блестящими гладкими боками подбежал и ткнул Светку носом - с намерением то ли разорвать, то ли просто понюхать.

— Рекс! Свои! – профессор потрепал пса по загривку.

Светка трусливо взвизгнула – на всякий случай.

Деревенская девушка, она собак не боялась совершенно. Хотя этот пёс явно не деревенский кабыздох - по всему видать, лощёный барин: в дорогих шампунях купаный, стократ чёсаный-стриженый, в дорогущем ошейнике и даже кожаных мокасинах - настоящий собачий денди.

Из-за мокасин Светка не слышала цоканья его когтей, когда он скакал по паркету. Из-за них псу было неудобно – длинные лапы то и дело разъезжались, и пёс нырял башкой вниз, поддевая носом и без того некрепко держащийся невесомый Светкин подол - «сеточка» тягучей паутиной цеплялась за лобастую башку пса. Светка, ойкая и пятясь, заслоняла ладошками уязвимые места. Особенно тревожно ей было за пах.

— Сука ты, Галя! Про пса не сказала ни слова! А знала! - безмолвно ругалась Светка.

— Свои! – повторил профессор, беря пса за ошейник. – Красивая девочка, Рекс? То-то! Познакомься – это Света. Нравится, а?

Пёс улыбался весёлой, брыластой и слюнявой пастью и, грозно красуясь, скалил ужасной длины клыки. Света ему, по всему, нравилась. И это её смутило – слишком нахальные оба: пёс и его хозяин.

Но профессор дружелюбно засмеялся, и Светка отозвалась приличным, скромным смешком. Ей мучительно хотелось прикрыть ещё и груди, но она чувствовала, что всё прикрыть не удастся.

Чувствовала и обиду: и на стеклянную охранницу Ларису, и на лживую чаровницу Галю. Почему они с ней так? Наверное, потому, что тут все женщины такие. Все голые. Странные: сиськами печати ставят, пизду татуируют, на толчке до оргазма доводят...

— Пёс всё-таки великоват, - боялась Светка, - кабыздохи Сычовские ему бы в пупок дышали. Если дёрнется, то капец. Хозяин такого быка не удержит.

Светка опасливо поджимала ноги, будто писать хотела – сейчас они казались ей чересчур длинны, голы и беззащитны. И всё-таки прикрыла оба соска растопыренной ладошкой.

Пёс с явным интересом нюхал и беззащитные ноги, и то, что было между ними. Поднимая умные глаза на обладательницу исходящей вкусными запахами пизды, пёс разевал огромную, пышущую жаром пасть и вываливал длинный атласный язык. Слюна капала из пасти, тонкий атлас лентой вился среди длиннейших, белых, очень страшных клыков.

— Фу, Рексик! – пробормотала Светка. – Свои, сказали же!

Пёс реально достал её!

— Рексик. Фу, сказали!

Хозяин пса принимал её по-домашнему: в белой сорочке с расстёгнутым воротом, лёгких брюках и замшевых домашних туфлях.

Светка стерегла наглую морду пса и косилась на стены. Сплошь картины, картины, картины в рамах, сплошь ковры, сплошь оружие на коврах... Светка дивилась размерам книжных шкафов - высотой тоже под потолок. Шкафы были тёмного полированного дерева, с инкрустацией на стеклянных дверцах.

Упомянутый Галей рояль у панорамного окна нёс на закрытой крышке блюда с фруктами, дичиной, деликатесами, названия которых Светка и предположить не могла. Вот откуда вкусные запахи!

На низком сигарном столике в небрежном великолепии были разбросаны пузатые и узкие бутылки с яркими этикетками. В бронзовой пепельнице, выполненной в виде лежащей на спине голой женщины с бесстыдно раскинутыми ногами, дымилась сигара.

— Ух ты, шик какой! – Светка отвлеклась от пса на сабли и ружья на стенах. – Настоящие?

– В детском мире купил, что ты! - профессор весело оскалил зубы, правда, не такие страшные, как у пса. – Ты у меня дома, детка. Ничего не бойся!

— Да я ничего… - растерянно промямлила Светка.

«Блять! Корешок торчит, не повернуться, а то увидит! - ёжась, Светка потирала свои соски, пытаясь прикрыть их вытянутыми растопыренными пальцами. Они, проклятые, от этого пуще напупырились и каждое касание их вызывало в Светке неприятный озноб.

— Будешь? – профессор быстро наплескал в пузатый бокал и протянул ей.

— Капельку! - Она невольно протянула руку, чуть сгорбилась, стараясь не плескать титьками, и взяла бокал. – Во рту пересохло...

— А ну отпусти титьки! – прикрикнул профессор, разбойничьи сверкая во тьме глазами. – Не прячь! Покажи! Они ж красивые! Большие!

— Прям! – набычилась Светка. – Вы больших не видали!..

Профессор захохотал:

— Ну ты, Света! Ты, конечно, видала! Ладно, красавица моя! Отпусти их! Покажи мне!

Светка зарделась и - что делать? - показала.

— Люблю сиськи! – признался профессор. – Особенно такие.

— Какие? – спросила любопытная Светка.

— Какие у тебя. Круглые. Тяжёлые. С торчащими сосочками.

– У Гали-то побольше моих! Врёте и не краснеете! - съязвила Светка.

— У беременных всегда больше. Вот забеременеешь, и будут у тебя ещё больше, чем у Гали. - прищурился профессор.

Светка покраснела и в замешательстве сделала большой глоток.

Коньяка она никогда не пила, не пробовала даже, но сейчас, похоже, ей стоило выпить. Ещё большой глоток. Светка обожглась, закашлялась.

— Блять! Жжёт! – невольно выругалась она. Но мужчина не обратил на её ругань никакого внимания. Он обошёл её и чувствительно похлопал по спине. А затем по по попе. Светка на всякий случай взвизгнула.

Дальнейшие похлопывания по заду побудили её двинуться вперёд, к роялю. Она торопилась убежать от профессора, но «корешок» в попе стыдно тяжелил её походку, вдобавок угрожая открыть ему своё местоположение. Светка, ускоряя ход, устремилась к инструменту. Она поздно сообразила, что рояль ей не обойти – слишком громоздок. Дальше идти было некуда и здесь, у рояльной крышки профессор настиг её.

— Крышка! - подумала Светка.

Андрей Петрович настиг, прижался к ней сзади своими замечательными рубашкой и брюками. Рубашкой к спине, а брюками к несчастной, и в силу непреодолимых обстоятельств неприлично оттопыренной попе. Опершись на чёрную полированную крышку рояля, Светка невольно прилегла на неё грудью, а попа осталась вся сзади – в полной власти профессора. Поскольку сделать было ничего нельзя, Светка успокоилась, отхлебнула коньяку и стала ждать.

А профессор не ждал, не медлил - и положил Светке на укрытую тонкой сеточкой попу уверенную, очень крепкую ладонь. Второй рукой он взял лежащий на рояльной крышке прямо перед носом Светки шоколад, вылущил его их фольги и по-хозяйски сунул Светке в рот. Светка покорилась и взяла в губы мраморно-твёрдый край плитки.

— Закусывай! - он гладил её жопу, успокаивая. – Шоколадка вкусная.

— С-спасибо… - Светка смачно хрустела, разгрызая горькую вязкую массу. А первая рука профессора так и осталась на её жопе - гладить.

Сканнер в попе, конечно же был обнаружен. Светка махнула рукой и на это обстоятельство.

Светка чуяла, ощущала, осязала пылающую тяжесть на ягодице, но, как она понимала, сейчас ей следовало, соблюдая этикет, смаковать коньяк, лопать шоколад и любоваться дорогой обстановкой. А лишнего не замечать. Что ж, она так и делала: соблюдала, смаковала, лопала, любовалась и не замечала.

Профессор, если забыть про его гуляющие по Светкиным ягодицам пальцы, в целом вёл себя галантно. Он улыбался ей и негромко шутил, рассказывая про то место, где она сейчас волей судеб очутилась. Место было интересное, зато шутки были абсолютно лишены приличий. Но профессор сыпал ими так легко и уверенно, что Светке, сызмальства привычной и к мату, и к скабрёзностям, были приятны рассыпаемые в её честь пошлости.

Она отзывчиво хихикала и держала попу ровно.

А профессор беспрестанно подливал ей коньяк в бокал. Сам он, судя по мощному духу, уже прилично набрался. Светка поглядывала на него снизу - с рояльной крышки – и, не решаясь ни оторвать от неё титьки, ни шевелить поглаживаемой попой, лишь остренько вздрагивала, будто поражаемая электрическими разрядами. Рукосуйный шеф могучей глыбой нависал над ней, распростёртой в интересной позе - глуша её ароматами спиртов, табаком и анекдотами.

Пёс, забытый было Светкой, напомнил о себе. Он, оказывается, вертелся рядом, не отходя от её голых ног. Он прополз под брюхом рояля и устроился точно под Светкиной задницей. Она вновь ощутила тычки его влажного кожаного носа - то в колено, то в ляжку, то, хуже того, в пах. Пёс будто нарочно задирал ей подол, соревнуясь с профессорской ладонью. Пихая вездесущий нос ещё далее, стремился лизнуть Светку между ног – там, где, по его мнению, пахло особенно примечательно.

А увернуться, да даже просто свести ноги было невозможно. Изнутри к обеим Светкиным «лодочкам» вплотную прикасались профессорские туфли. Она стояла, ощущая попой его бёдра, подколенными впадинками его колени, а ступнями его ступни - они ненавязчиво, совсем понемногу расширяли пространство между её ног, и так уже довольно широко раздвинутых.

— Крышка! - повторила Светка.

— Что? - переспросил профессор.

— Крышка. - хихикнула Светка. - Рояльная...

Голова ощутимо шла кругом. Неотвратимо пьянея, Светка поставила бокал:

— Мне хватит... Я заплетаюсь уже... А пёс – лабрадор?

Язык у неё отяжелел и она, кажется, сказала «рабладор».

Светка попыталась сдвинуть хотя бы немного плотнее ляжки, чтобы загородить от пса «самое-самое». Увы, эта попытка оказалась не слишком удачной, Светке просто некуда было деться. Ни взад, ни вперёд. А снизу наглел пёс.

Она в замешательстве соображала плывущей головой, что же с ней такое творится. С одной стороны, приятное тепло охватившего её опьянения, великолепное послевкусие элитного пойла, комфорт обстановки. Но, с другой, стены, пол и вообще всё-всё вокруг начало медленное винтообразное вращение, центром которого была именно Светка на проклятом рояле. Она покачнулась и чтобы не упасть, расставила ноги, наоборот, ещё шире - невольно впуская проклятого пса туда, куда нельзя было впускать. Пёс, поднырнув снизу, мощно и горячо зализал её проклятую, предающую её промежность.

Светка мучительно заохала и впилась пальцами в тарелки с шоколадом, бананами и мандаринами. Пёс оказался хитрее! И ещё он так непристойно зачавкал, паршивец!

— Рабладор прокля...тый! – запинаясь, бормотала Светка.

— Разбираешься в породах? – профессор нежно заголил влажную от жаркого стыда попу Светки. Светка легла поудобнее на надёжную гладь инструмента щекой, раскинула руки и закрыла глаза. Будь что будет!

Попа осталась в лапах профессора. Пёс деловито скулил между ног. Светка попыталась наступить на него каблуком. Проклятый!

– Ты немного не угадала. Рекс не лабрадор. Это дог – видишь, шерсть совсем короткая, гладкая, высокий рост, длинные лапы, уши вислые. Да и размерами он побольше лабрадора. Раза в два. Зря ты дичишься, он не укусит. Мы просто познакомиться хотим, да, Рекс?

— Познакомиться! – нервно хохотнула Светка, с весёлым ужасом ощущая, как жадно лижет пёс её не защищённую трусиками плоть.

Рекс, часто переступая лапами, суетился, шоркая языком в Светкиной пизде. Светка чуяла характерный запах гениталий кобеля.

«Мамочки! - подумалось вдруг ей. - У него встал!»

Что-то похожее на хорошую палку колбасы, тыкалось ей в щиколотку. Хорошо хоть, рояльное брюхо не позволяло псу выпрямиться и запрыгнуть на Светку. А сзади её «прикрывал» сам профессор.

Пёс так разволновался, что, к огромному облегчению Светки, бросил её лизать, выбрался из-под рояля и, забегая то справа, то слева, привставал на задние лапы, передними прихватывая Светку то с правого бока, то с левого.

Профессор, хохотнув, отстранился от Светки и пропустил к ней пса.

— Вот вы дурни! - ахнула Светка.

Рекс вскочил обутыми в кожу передними лапами ей на спину, обнял её за бока, а влажным кожаным носом настойчиво тыкнул ей в шею, словно предлагая повернуть голову сильнее к нему и поцеловать в слюнявую морду.

Светка, брезгливо отворачиваясь, отчасти смекнула, зачем на лапах пса кожаная обувь, скрывавшие его когти.

«Чтобы спину не оцарапал! – вдруг дошло до неё. И вновь она полыхнула сильнейшим жаром. – Специально одели пса! Для неё?!»

— Фу! – ёрзая голым задом, из последних сил гаркнула Светка.

Но Рекс очень сильно нажал бочкообразной грудью на её копчик, а длинным изогнутым собачьим членом дерзко сунулся в промежность. Проникнуть в Светку - какая неудача для Рекса! – помешала сползшая обратно на ягодицы «сеточка».

— Фу, Рекс! – отчаянно сопротивляясь, Светка лягнула пса ногой,

— Угощайся, девочка! – профессор сбоку от неё как ни в чём не бывало вложил ей в рот кусочек ананаса. Светка воленс-ноленс с его ладони стала собирать губами сладкие липкие кусочки. Получилось будто она целовала ладонь профессора.

Он засмеялся – щекотно! - и уверенно, по-хозяйски взял её сеточку и с попы закинул ей на спину, заголив Светку выше пояса. В это время пёс, подобравшись сзади, глубоко и влажно лизнул Светку между ягодиц. Светка подумала, что её «смазывают».

Блуждая косыми нетрезвыми глазами, она потянулась к профессору. К ладони - губами...

— Ф-фу! Пёс! Пош-шёл!

Пёс сзади вдруг низко и неприятно рыкнул, показав ужасные длиннющие клыки и, вновь вскочив на Светку, уверенно прихватил Светкину шею – не больно, но очень неприятно.

Лучше не рыпаться, решила напуганная Светка.

— По-моему, ты Рексу нравишься! Вон как в охоту вошёл! – хохотнул профессор, нащупывая ладонью луковку «корешка» в Светкиной попе. Взяв за луковку, он принялся пошатывать корешок, потихоньку вытягивая его из Светкиного ануса. С сытым хлюпом корешком выскочил из заднего прохода Светки. Улыбаясь, мужчина дал ей понюхать пахучий корешок и, отняв, бросил его на середину рояльной крышки.

Деморализованная действиями профессора, запахом собственной попы, клыками пса, и вообще сложившимся положением вещей, Светка больше не сопротивлялась.

Обрадованный пёс буквально вонзился шершавым языком в раскрытую ямку ануса. Светка не смогла удержать стона:

— Рексик, блин! Отвали!

— Ого как у него хуй стоит! – профессор, смеясь, непринуждённо использовал обсценную лексику. Вжикнув молнией на ширинке щегольских брюк, он извлёк длинный вислый хуй и пёс, уступая место хозяину, тотчас спрыгнул со Светки. Профессор зашёл сзади и шлёпнул Светку по хуем по анальной дырочке. – Рекс на бабский запах как на сучий реагирует, паршивец эдакий. Я его выдрессировал на баб, Свет. Рекс тебя хочет!

— Я что ему, сука? – обиженно выдавила Светка. Кровь бросилась ей в лицо. - Лучше уж вы! Вы мужчина!

Повторяя про себя как заклинание «пусть будет то, что будет», Светка потянулась попой к профессору и, повиляв, нашла расщелиной между ягодиц головку его члена. Потирая головку краешками расслабленного, приоткрытого ануса, она, сколько могла, прогнулась, опершись ладонями и локтями о крышку стола, и расставила ноги, слегка согнув их в коленях.

Колени у Светки дрожали, но не от усталости, а от пёсьего языка, бешено лижущего ей влагалище. Профессорский помощник!

— Рекс! Достал ты меня!

— А ты дай ему! – спокойно и весело посоветовал профессор, хуй которого уже до половины своей длины вошёл в Светкину жопу. – Дай ему разочек, Свет!.. Он сразу отстанет!

Баба пьяная, пизда чужая, отстранённо подумалось Светке. Ну и пусть! Что творят с ней эти самцы - пёс и человек?

— Как дать-то? - чужим жёстким голосом спросила Светка, покачивая бёдрами. Живот профессора шлёпал её по ягодицам. Значит, уже весь в ней. Светка опустила руки, нашла клитор и заласкала его.

— Офигеть! – офигевала Светка, чувствуя проскальзывающий между пальцев язык Рекса, который, не стесняя себя ни в чём, совал ей в пизду язык.

— Шершавый! – кряхтела и извивалась Светка. – Бля, я сдохну!

Она ожесточённо задёргала тазом, насаживаясь на хуй Андрея Петровича. Так легче! Легче!

— Я его к бабам приучил… - пояснил профессор, придерживая Светкину жопу ладонями и сношая её в привычном ему неспешном темпе.

— Как это «приучил», к каким «бабам»? – заплетающимся языком пробормотала Светка, догадываясь, что сейчас окончательно слетит с катушек.

— А к студенточкам! – сказал мужчина и потащил её от рояля на себя. Пятясь, дотащил её до кресла и повалился туда, не вынимая хуя из Светкиной задницы. Светка плюхнулась на профессора, и заболтала ногами, которые мужчина взял руками под коленки и развёл в стороны. Светка увидела алую ленту пёсьего языка.

— Сейчас прыгнет. – подумала она.

Рекс, поднявшись на задние лапы, с маху опустился на Светку и с ужасной, поразившей её лёгкостью пронзил её влагалище длинным и красным, заострённым на конце собачьим членом.

— Крышка! - всхлипнула Светка. - Пиздец!

Её ебут в два ствола - человек и пёс. Осознание этого невероятного факта едва не свело её с ума.

— Ай! Ай! Ай! Ай! – хрипела Светка. Стараясь двигаться в такт с буравящим её жопу мужчиной, Светка не попадала в такт псу и тот, страшно рыча, скалил перед ней ужасные клыки.

— Не спорь с ним, поддайся! – пыхтя как паровоз, подсказал ей из-за спины Андрей Петрович. – Помогай ему, а не мне!

Удары Рексового хуя участились, он стал очень скользким. Пёс зарычал и вдруг по ляжкам усердно «помогающей» Светки потекло.

— Кончает! - догадалась Светка.

Профессор позади неё тоже глухо стонал, содрогаясь, и Светка ощутила знакомое приятное тепло в заднем проходе.

— Оба кончают! – с каким-то непонятным ей торжеством внутренне возопила Светка. – Оба! Оба!

— Первый пошёл! – бурно дыша, простонал низким хриплым голосом профессор и, погрузив член поглубже в прямую кишку, остановил движение. С явным удовольствием он припал к Светкиной спине жёсткими губами, обеими руками обнял, поймал в раскрытые ладони пляшущие мячики Светкиных грудей.

— Умница девочка! – похвалил он Светку. – Смогла. Всё правильно!

Светка неожиданно громко пукнула.

— Ой! – тихо и виновато отозвалась Светка. Вяло вильнув бёдрами, она обозначила попытку вырваться. – Это вы меня накачали, Андрей Петрович!

— Жопе слова не давали! – шутливо прорычал профессор и, не удержавшись, словно шаловливый пёс легко куснул в покрытую мурашками, покрасневшую шею. – Не боись! Народу нравиться!

Она обернула голову к кусающему её мужчине. Он сунул язык в её открытый рот. Вздохнув, она засосала язык и попыталась насадиться жопой на член, ибо чувствовала, что тот не опал вовсе, а лишь стал мягче – но по-прежнему распирает её прямую кишку.

Закрыв глаза и старательно насасывая мужской язык, Светка следила за тем, чтобы самой не укусить мужчину и не сделать неловкого движения, чтобы не сняться нечаянно с профессорского хуя.

Она почувствовала, как снова налился силой хуй, как бёдра мужчины возобновили возвратно-поступательные движения...

Пёс над ней стоял «в замке» со Светкой – узел, образовавшийся на его члене после спуска, не позволял псу разъединиться с выебанной им самкой. Пёс горделиво поглядывал на неё сверху вниз и покачивался в такт частым толчкам её колышущегося таза. Рекс прекрасно понимал, что профессор сейчас снизу делает с женщиной то же самое, что сделал он, Рекс, с ней сверху.

Пёс, стараясь не мешать хозяину, мирно ждал, когда опадёт узел.

…- Думаю взять тебя к себе, на кафедру. - профессор, проглотив коньяк, подхватил со стола бутерброд с колбасой и поднёс к губам девушки.

— Есть хочешь? – Светка поняла, что есть ей сегодня придётся лишь из его рук. Вздохнув, она мысленно простила профессору его не слишком понятные чудачества. Загипнотизированная перспективой работы, она молилась про себя, чтобы не упустить удачу… Выказывать гонор? Да вы что?! Вас бы на моё место!

Яростно оправдываясь перед неведомыми насмешницами, Светка покорно вытянула шею и открыла рот. Вздохнув, откусила ароматную острую колбасу, профессор засмеялся, заставил кусать ещё и ещё, пока не набил её рот полностью. Тогда он сам отхватил огромный кусок, остаток швырнул собаке. Пережёвывая, весело похлопал девушку по попе:

— Ешь давай!.. Нравишься мне! Запей! – скользкими от колбасного жира пальцами профессор подхватил со стола стакан газировки и подставил его Светке. Пить из его рук было неудобно, профессор, словно издеваясь, всё приподнимал стакан выше, чем она могла достать, затем небрежно опустил его. Вода плеснула по щекам, подбородку, заливая блузу шипящими от газа ручьями. Вспыхнув, Светка резко оттолкнула стакан и отстранилась:

— Хватит! Спасибо…

— Понравилась ты мне, - жуя, быстро говорил шеф, обдавая Светку ароматным чесночным запахом колбасы. Пальцы его между делом вдруг коснулись Светкиного пупка... Он у Светки был красивого шоколадного цвета, и бледный шрамик от операции по поводу аппендицита мало портил его… Сейчас этот шрамик мягко щупали уверенные наглые пальцы. Густой баритон осторожно пророкотал в самое ухо:

— Пойдёшь ко мне?

— Да! – сдавленно пробормотала Светка.

Он ухмыльнулся погладил Светкину грудь, облепленную мокрой от газированной воды тканью. Светка взяла апельсин со стола, молча щипала оранжевую шкуру, пухлые лопающиеся дольки… Сок капал с пальцев на пол.… Чуть откинув голову, она отстранённо наблюдала, как сильные пальцы профессора, разодрав её и без того плохонькую «сеточку», приподняли обе её сиськи, сдвинули друг к дружке сосками - и соски эти сразу предательски вспухли вишнёвыми горошинами. И каждое прикосновение к ним отзывается в теле Светки синхронной, лёгкой, отчётливой дрожью.

— Блядь, чо я делаю? Чо происходит? - Светка вздрагивала, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Вдобавок проклятый пёс снова подлез снизу и, всунув уверенный длинный ног между ягодиц, слизывал влагу с нитки стрингов, неловко врезавшейся и застрявшей между половых губ.

— Не дрожи ты! Будешь получать тысячу долларов в месяц. Мало? Служи – добавлю ещё. Не дрожать, а радоваться надо, Света!

Голова у Светки медленно закружилась. В её жизни, до сих пор серой, словно мышь, грызущая ходы в полу Светкиной общаги, появился свет. Пресная жизнь без денег и перспектив душила её. Она давно мечтала прислониться к крутому, богатому мужику, покончить с нуждой, зажить безбедно. Но о такой удаче и думать не смела. Видеть его постоянно, говорить с ним, работать, деньги получать.

А ещё – так же красиво и элегантно одеваться, как те девицы, что работают с ним. А ещё – она любит его, чудака и извращенца. Всё равно любит - и однажды сможет признаться ему в своей любви...

Только не сейчас.

— А Рекс... Чо ж, мужчины горазды на причуды! Ты потерпишь? – спросил профессор.

— Потерплю, - ответила она, опять покраснев. - Чо уж!