Объяснение в любви

— Ух ты! – наконец вымолвила Светка. Язык всё ещё плохо слушался её. – Я сплю? Или всё взаправду?

— А что? – поднял брови Андрей Петрович. – Коньячные глюки?

— Ну, просто... - неразборчиво шептала Светка, сама не понимая, что несёт, - всё так неожиданно... Сперва меня пёс трахнул... а теперь вы берёте меня в штат... А я тут на ковре с голой жопой... Вы думаете, я справлюсь?

— У меня справишься! - профессор дыхнул в Светкино лицо густым сигарным ароматом, - Как попробуешь папиной мозолистой руки, по голой попе.… По всяким местам, значит - и сразу справишься! У папы все по струнке!.. У папы, знаешь, строго!

— У па-а-апы? – плеснула смешком Светка и незаметно оглянулась в поисках опасного пса.

Рекс покойно и горделиво возлежал метрах в трёх от Светки, выпустив из разинутой ленту языка и всем своим видом показывая: добродушен, устал, ничего не хочу.

Это успокоило Светку, которая в позе «раком» стояла подле рояля на ковре, голая и всё ещё немного не в себе. Профессор, тоже голый, весёлый, стоя сзади и сбоку Светки на четвереньках, левой рукой прижимал к себе девушку, поддерживая снизу её за немного свисающие вниз, но (парадокс) по-прежнему задорно торчащие груди. Правой рукой он похлопывал по её ягодицам, словно раздумывая – что же с этим всем делать дальше? Подержав Светку так ещё несколько времени, профессор пощекотал её щёку своей выбритой щекой и негромко пророкотал густым баском:

— Пробовала в детстве, небось, по жопе? Получала пиздюлей?

— Получала, ага, - с готовностью прошептала Светка, стараясь попасть в настроение профессора, – Ещё каких получала, папочка!

— Таких? – профессор несильно, даже ласково шлёпнул её, скорее погладил в ложбинке между ягодиц.

— Не, не таких. Мамка меня не порола. А дядь Миша с дядь Колей – ещё как! А Вы – нежный…

— Я-то нежный? – рука профессора с силой шлёпнула по заду, как раз между половинок. Средний палец, весь в Светкиных выделения, и оттого скользкий, словно в мыле, бесцеремонно ворвался в её заднепроходное отверстие, нажимая, углубился, крепким крючком захватил Светку изнутри, потянул на себя, сновав резкими нарастающими по силе толчками углубился в прямую кишку девушки… Пальцы профессора щипали и крутили её груди, уязвимое и чувствительно место Светки. От таких ласк в исполнении кого угодно она моментально теряла голову.

И сейчас стены и пол поплыли в разные стороны. Присев на растопыренных ногах, Светка прогнулась в талии и плавным очень женским движением попы влево-вправо выразила благодарность ласкающей её руке.

Профессор выпустил Светку, взял со стола дымящуюся сигару и пустил струю дыма поверх её растрёпанной головы.

— Давно к тебе присматриваюсь. Знаешь, а ты хорошая студентка, Света!

— Спасибо! – показывая, насколько ей приятна его похвала, Светка на четвереньках развернулась, по-собачьи придвинулась к профессору и, заливаясь краской, несмело лизнула ему руку.

— Рекса передразниваешь? – засмеялся профессор и, шутливо взяв Светку за ухо, осторожно подёргал. - Похоже!

— Ну... я же вроде теперь и его сука тоже... - пробормотала девушка, стоя перед ним по-прежнему раскорякой. Рукав профессорской сорочки пах элегантным мужским одеколоном, дорогущие золотые часы с массивным браслетом из платины приятно холодили её щёку.

— Да, и его тоже! - кивнул профессор. - Но в первую очередь ты сука моя. Согласна! Повиляй жопой, если согласна и гавкни!

Гав! Гав! – едва Светка, улыбаясь во весь рот, исполнила требуемое, профессор повелительно врезал ей по виляющей ягодице. - Сидеть! - и пытливо посмотрел в лицо немедленно усевшейся по-собачьи на ковёр девушки. Довольный безмятежным выражением её мордашки, он встал на ноги, прошёлся вокруг, критически оглядывая со всех сторон, как будто видел Светку впервые:

— Хвоста тебе не хватает. Покладистая, значит?

— Ну! – задышала Светка. - Что хотите со мной делайте (она ещё громче задышала) я слова не скажу. Что хотите! Всё делайте! Для Вас я… всё-всё-всё!.. Что хотите!.. Хоть сука, хоть девушка...

Она приподнялась на четвереньки, прогнула спину и красиво всплеснула ягодицами, как бы махая воображаемым хвостиком. И уселась обратно на ковёр, уперев руки в ворс ковра между ступней согнутых в коленях ног.

— Что хочу? – задумался профессор. И неожиданно грубо ухватил девушку за подбородок. Сильно ущипнул и, подтянув её за тонкую шею, спросил, - Хочу, чтоб хуй сосала!

— Сейчас? – Светка вопросительно трепыхнулась в его крепкой лапе и разинула рот.

— А знаешь, давай сейчас! - вздохнул профессор, поднимая хуй рукой и поднося его раскрытому Светкиному рту, - вырастили поколеньице!.. Всё-то вы умеете! Хуй сосёте, в жопу ебётесь, гавкаете – и на всё готовы. А ради чего? Деньги? Меркантилизм? Знаешь, Свет, ваши мамки… Даже слов таких не знали… Другая ментальность!..

Он поморщился, и было непонятно, чем или кем он, собственно, недоволен – Светкиным поколением или мамкиным.

— Моя знает! – улыбнулась Светка. – Валентина ещё как знает!

Светка, всё удерживаемая за шею могучей рукой профессора, секунду подумала, затем максимально выразительно, как только могла, посмотрела на него – сначала исподлобья, затем, вздёрнув нос и показав маленький краешек языка, которым медленно провела по пересохшим губам:

— Я не шлюха какая-нибудь, не подумайте. Я только Вам… Одному... И не за деньги, а так...

Светка хотела сказать «по любви», но не успела.

— Не пизди! – погрозил пальцем профессор. – Знаю я вас!..

Андрей Петрович без дальнейших рассусоливаний плюхнулся на четвереньки перед Светкой, сунул ей залупу в губы и, поддавая бёдрами, воскликнул:

— Я, Светочка, конечно, не ангел. Я баб трахаю, только дым столбом стоит!.. Когда сосёшь, чавкай. Я люблю когда шумно... То, что ты ротик раскрыла не умничать, а сосать – хорошо, это я люблю. Но не минет в жизни главное, Светочка! Вот в чём собака порылась...

Профессор, взяв Светку за ухо, двинул её ртом на себя, и елозя залупой в её горячем влажном рту, дружески проговорил:

— Соси, девочка!

Крепко схватив её за полупопия, он раздвинул их так широко, что Светка хрюкнула от неожиданности. Она ждала, что сейчас его пальцы снова раскроют её задницу до неприятной рези, но профессор почему-то медлил. Он сопел, рассматривая её жопу, и, похлопывая по филейчикам, пускал сигарный дым в потолок.

— Главное, Свет, чтоб любовь была. Чтоб я, знаешь, не просто в женщину хуем тыкал, а чтоб чувство у меня было к ней. Любовь, Светик. Любовь... Да... Любовь и минет... Как два берега у одной реки...

Он помолчал.

— Ты так молода, совсем девочка – не знаешь, что такое настоящая любовь. Узнаешь когда – поймёшь меня лучше. А щас просто слушай и верь, поняла? Любовь – это не ваши подростковые поебушки. Любовь – это... – профессор мечтательно пощёлкал пальцами, от которых едва ощутимо несло её, Светкиным говнецом. – Поняла?

Покачивая головой, Светка невольно растянула в улыбке губы. Ей казалось сейчас, что не профессор, а она много старше его. Что это не шеф - философ, а это она, Светка - опытная взрослая женщина, которая мудрее всех мужиков на свете. И ей, опытной и взрослой, этот красивый, глупый и избалованный мальчик, заткнув хуем рот, поверяет свои наивные секретики! Которые известны всем на свете! Она усмехнулась получившемуся каламбуру.

«Всем на Свете! Всем, кто на ней, Свете! Кроме того придурка, что сейчас ездит ей по ушам...»

— Как же я его люблю! – застонала она внутренне, содрогаясь от невозможности донести до него эту мысль вслух. – Придурка!

— Запоминай, Света. – вещал Андрей Петрович. – Если женщина меня любит, она так ебётся! Как и не знаю, с чем сравнить! Вот ты бы, если бы любила меня, как я люблю, чтобы меня любили – вот тогда у нас с тобой был бы настоящий космос! Симфония отношений!

Светке очень бы хотелось объяснить ему, что она-то как раз любит, что она готова отдаваться ему по первому его слову - и вообще согласна быть его рабой, но...

Но он, придурок учёный, рискует вообще никогда не услышать от неё заветных слов – банально из-за того, что когда рот девушки занят залупой, ей трудно признаться любимому в любви.

— Был бы умный, вынул бы хуй, а потом разговаривал!.. - Светка сердито посасывала залупу, водя языком вокруг головки и гадала – чего он медлит? По его характеру, она полагала, им пора в жопу начинать долбиться. Она-то готова, а мужчина медлит...

Гадая, что здесь приключилось, Светка старательно вертела задницей, стараясь привлечь внимание профессора к пятой точке - ему во всех подробностях видны сейчас её гениталии. Неужели не клюнет?

Жопа у Светки красивая, это её козырь в любой схватке с любым мужиком – так ещё Валентина ей говорила, подготавливая дочь к грядущим любовным битвам. Готовила к разлуке с домом, к студенчеству далёких, может даже столичных краях - где ни мамки Вали, ни Коли, ни Мишки под рукой не будет, и где за Светку вступиться будет некому.

Ну вот. К схваткам с коварными, агрессивными и изменчивыми мужиками она вполне готова – и морально, и физически. И пускай она не на психфак МГУ поступила, но соснуть мужику так, чтобы он из дымящейся собственной шкуры выпрыгнул, Светка умеет получше любой эмгэушной заучки!

Света Лосева и в жопу дать не дура, и всё остальное прочее. Чтоб без боли, без травм, без говняных брызг и помидорных семечек на залупе. Чтоб красиво было. И ещё чтоб и самой удовольствие получить. А не вот это всё, как у тех девчонок - фух! – и потекло кой-чо по трубам!

Правда, после просмотра фотографии её ануса, сделанной стеклянной охранницей Лизой – фотографии, которая была вытатуирована чуть выше и чуть сбоку анальной Светкиной дырочки, она частично утратила уверенность.

Однако, если рассудить, её четыре татуировки – лишь крохотные пятнышки, с расстояния вытянутой руки принимаемые за родимые пятнышки, не более. Ничего страшного, жить можно.

С минуту профессор молча исследовал её влагалище, вводя палец в самую глубину, и Светка не смела пошевелиться, только чавкала, давясь слюной и кивала шеей, обрабатывая член профессора. Светка, погружённая в свои думы, дышала ровно и глубоко, возбуждение от минета было умеренным и рёбра на её боках не ходили ходуном. Профессор, вероятно что-то заподозрив, второй рукой проник в анус и толстыми мясистыми пальцами сильно растянул его, причинив Светке боль и возвращая её в действительность.

— Ай, - не очень эмоционально воскликнула Светка. Болью в заднице её не удивить. Поэтому она не вскрикнула, а почти прошептала. Но профессор услышал. Его, похоже, задела некая отстранённость девушки. Его собственной студентки, сосущей его собственный хуй.

— Что? – спросил он, и в его голосе Светке почудились нотки недовольства. – Свет, ты где? Соси давай!

Светка налегла, качая головой будто техасская нефтяная вышка.

— Угл! Угл! Угл! – хлюпанье, урчание, плеск слюней и шлёп губ наполнили комнату и заодно вернули профессору хорошее настроение. Светка, воодушевлённая успехами сосания, аккуратно пукнула – зная, что шеф это дело одобряет – если пукают женщины, да ещё в процессе ебли! Светка усмехнулась, пощекотала шефу уздечку на залупе кончиком языка и пукнула ещё. Для любимого не жалко!

Профессор умилённо поцеловал её в жопу. И ещё. И ещё.

— Пизда у тебя красивая, Свет! Особенно жопа! Очень впечатляет! Широкая! Гладкая! Хорошо! Здорово! – после долгих поцелуев сообщил профессор. Подумав, спросил:

— В жопу хочешь трахнуться?

— Да. – нежно пукнула Светка. Пусть сообразит, тугодум, что рот у девочки занят! Занят, алло!

Ох, как ей, девочке, это стыдно, страшно и невыразимо сладко – ебаться в жопу! Особенно когда рот занят и сказать об этом нельзя.

— Ну скажи - хочешь? Или – очень хочешь? Или – очень сильно? – улыбаясь, допрашивал Светку мужчина, по-хозяйски растягивающий её анус. Очень довольный собой мужчина.

Ответить такому мужчине Светка могла только одно:

— Очень хочу... Очень сильно... Очень сильно хочу ебаться!

Но рот - не видите разве, господин тормоз? Что со ртом?!

На всякий случай она произнесла последнюю часть фразы, которую она стократ повторяла, строго внутри себя:

— Очень хочу ебаться! С вами, милый Андрей Петрович! С вами!

— Когда ж ты, бедолага, последний раз с мужиком еблась? – с пристрастием допрашивал профессор Светкину жопу. – Узкая какая!

— Давно, - подумала Светка. – Парней-то нет! Сам же одних девок набрал на курс, селадон козлоногий!

— Не дёргай жопой! Я ж только пальпирую, глупая! Сфинктер расслабь... Ещё! Видишь, тяну его полегоньку...

— Ага! Яйца ваши профессорские вижу! – безмолвствовала Светка. – А вы целуйте, Андрей Петрович, целуйте! Девушке, знаете, очень приятно, когда ей жопу целуют! Только вы ещё кусаете сильно, а это не айс! Следы остаются, девочки в общаге увидят – засмеют!

— Что ещё любишь, кроме ебли в жопу? – профессор, которого умелый Светкин минет неотвратимо приближал к точке эякулирования, принялся кряхтеть и постанывать.

А Светка, которую вопрос профессора задел за живое, ибо она и сама очень часто размышляла об этом на досуге – Светка, взволнованная и обиженная патологической глухотой и слепотой любимого мужчины, выпустила хуй изо рта и подняла голову.

Сказать «я вас люблю», стоя раком и светя раскрытой дыркой ануса в лицо любимому мужчине, Светка не могла физически. Но всё ж попыталась, ибо бушевал пожар в девичьем сердце. И какой пожар!

— Я не «что» люблю... А я вам... вас... - пыталась она выговорить трудные слова. Но скулы сводило, не от упорного ли минета? А может и от неразделённой тупым мужиком её чистой и светлой любви.

Тупым, хоть и учёным гением.

Гением тупизны, блять!

Оглушённая муками неразделённой, неуслышанной любви Светка, не поднимая головы, слабым шёпотом прошелестела:

– Вас люблю, Андрей Петрович!

И чуть громче повторила с горьким надрывом:

— Услышьте меня, Андрей Петрович! Я! Вас! Люблю!!

— Как же ты без парня-то? Дрочишь, наверное? – расспрашивал профессор Светкину жопу, ничего не слыша из того, что попыталась сказать ему девушка, и не понимая высоких мечт Светкиного сердца. Но голос его поневоле теплел - ибо Светкины «вибрации», как выражаются мошенники и экстрасенсы (тоже, кстати, мошенники), доходили до него, пускай и опосредованно.

Опосредованно - это через её содрогающуюся от любви и обиды жопу.

– Не ври, Света. Говори мне правду. Всегда.

— Я не вру… - в отчаянии от его глухоты мямлила себе под нос Светка. – Я! Вас! Люблю!

— Что? – нахмурился Андрей Петрович. – С кем ты там ебёшься?

— Да. – срывающимся голосом отвечала Светка. – я с девушкой… живу. Мы все в общаге… с девушками... парней нет...

— Что ж, я тебя понимаю, девочка моя! – кивал Светкиной жопе профессор. Рука его мяла Светкины ягодицы. Палец проник в зад девушки неприятно глубоко, елозил там взад-вперёд. Светке захотелось какать, она с трудом сдержала позыв. – Ещё как понимаю!

Парни взрослеют очень поздно! Поколение инфантилов!

— Мы с девочками дрочим… вместе... Так веселее. И теплей...

— Открою тайну. – профессор вновь приблизил лицо к жопе и поцеловал её в том самом месте, где Светка недавно обнаружила у себя прыщик – около ануса на правом полупопии. – Да, тайну. Почему-то хочу с тобой откровенности, девочка. Знай, была бы ты лесбиянка, я бы не расстроился! – профессор, плавно введя в Светкину пизду три пальца, принялся постукивать её другой ладонью по её покрывшемуся после его поцелуев мурашками заду. – Но что же ты не сосёшь? Тебе стыдно? Ты лесбиянка, в самом деле?

Профессор откинул волосы со лба и засмеялся:

— Вот так я угадал! Ну соси же, соси! И это... жопой подвигай.

Светка взяла в рот залупу и заёрзала бёдрами взад-вперёд, насаживаясь на пальцы влажно хлюпающей пиздой. Дыхание девушки стало бурным.

— Я не лесбиянка. – грустно думала она. – просто... мы так играем... просто нам скучно... и холодно...

— Пукни. – сказал профессор ласковым вкрадчивым тоном - так спокойно, как будто просил Светку поправить ему галстук.

— Пукни, Светка. – терпеливо повторил профессор. – Ну, я так хочу. Пёрни, знаешь, посильнее… И не останавливайся. Соси.

Зажав губами горячую тугую головку профессорского члена, Светка натужилась. Приключившийся с ней утром казус вдруг оказался кстати – новый спазм вызвал сильное урчание в кишках. Светка длинно и довольно безобразно пукнула, едва не обкакавшись. Сильно запахло калом.

Стыд оглушил её, но добавил в букет ощущений какой-то невероятной, гадкой, запретной сладости. Светка застонала в голос, профессор, коротко размахнувшись, ладонью неожиданно и очень сильно ударил Светку по голому заду.

— Н-на!

Светка дёрнулась, затылком тюкнувшись снизу о крышку стола. Профессор, помедлив, опять хлестнул её, теперь по другой ягодице. Вскоре удары участились и приобрели ритм, Светка терпела, кряхтя и тихонько стоная. По собственной инициативе она принялась мастурбировать, верно предположив, что профессору приятно смотреть на сосущую и мастурбирующую девушку.

— Когда же ты сам войдёшь в меня, гений, блять? – изнывала и ругалась про себя Светка. - Я так хочу тебя… твой хуй!.. ХОЧУ!

Вдруг удары прекратились. Истязавший её мужчина, насытившись, нагнулся к её заду и длинно поцеловал прямо во влагалище. Он поцеловал её раз двадцать, а может и больше, чередуя влагалище с анусом. Светка содрогалась от удовольствия.

Каждый поцелуй она встречала восторженным, страстным мычанием. И отчаянно качала головой, стараясь вызвать оргазм у профессора, а ещё Светка мастурбировала, накручивая клитор всё отчаянней и быстрей. Она сама сейчас кончит!

Любимый мужчина наконец поцеловал её! И как поцеловал!

И неважно, куда он целовал – хотя, так, наверное, так ещё и круче вышло! Каждой целуемой в жопу и пизду девушке лестно и приятно, когда её целует любимый мужчина. Это знак если не его любви к ней, то симпатии!

Представив, что бы сказали подруги, если бы могли предположить такое, Светка испытала настоящий экстаз. Ей захотелось ответить на ласки, показать ему, какая она благодарная и страстная.… Но профессор, напряжённо тиская её ягодицы, залез языком в анус, и она сообразила не мешать ему, оставаясь неподвижной.

Наконец Светка услышала шелест брючного ремня и задрожала от возбуждения и радости. Профессор одним коротким движением разодрал «сеточку», болтавшуюся комком на пояснице девушки, и отшвырнул её в угол. У Светки мелькнула мысль, в чём же она пойдёт домой, но она не успела её додумать. Глянув мельком назад, она увидела, что профессор, стоя на корточках с торчащим вперёд членом, пристраивается к ней сзади.

Она отметила, что у него довольно симпатичное, хорошо сложенное тело, мускулистое, с едва наметившимся брюшком, с светлыми волосами на широкой груди и тёмными, подбритыми – в паху. Член был внушительный: багровая раздвоенная головка, почти как шляпка большого гриба торчала на крепкой толстой ножке толщиной в Светкино запястье. Крупные вислые яйца болтались между раскоряченных ног.

— Стой ровно! - глядя в расширившиеся глаза девушки, профессор приставил член к её влагалищу и Светка, закусив губу, инициативно качнула бёдрами ему навстречу.

— Умница! – похвалил профессор.

— Наконец-то… - прошептала в ответ Светка, медленно насаживаясь на член. Толстая головка застряла в узком входе, и Светке пришлось немного потерпеть, пока головка преодолевала сопротивление её пизды.

Андрей Петрович, ухватив Светку руками за ляжки с внутренней стороны, приподнял её зад и резко дёрнул на себя. Светка почувствовала, как член мощно и умело пронзил её, головка проскочила узкое место и с жирным смачным хлюпаньем достигла самой глубины влагалища.

Громкое «Плям! Плям! Плям!» зазвучало музыкой в сердце Светки. Профессор входил в неё на всю свою немалую длину и с маху ударял животом по ягодицам. При каждом ударе Светку швыряло вперёд, на руки, которыми она упиралась в пол.

Вдруг профессор жёстко обхватил руками её лицо, ладонями залепив нос и рот, сдавив так, что Светка поневоле укусила его за палец зубами. Задыхаясь, она пыталась вырваться, но профессор держал её крепко. Светка захрипела, чувствуя, что сейчас её вырвет. В это время профессор судорожными штыковыми ударами вгонял член во влагалище.

— Но, лошадка! – прохрипел он на ухо девушке, грубо кусая её запрокинутое лицо за щёки и подбородок, одновременно с этим вонзаясь до предела членом во влажную трепещущую плоть. Полузадушенная, обезумевшая от боли, смешанной с каким-то жутким, неестественным, звериным наслаждением, Светка вдруг поняла, что кончает, и тут же к ней пришёл пресладкий, бесконечный, бесстыжий оргазм. Её затрясло всю, она в судорогах страсти свирепо наддала тазом, насаживаясь на член профессора, что-то то ли крича, то ли рыдая - и, теряя всякий контроль над собственным телом, не сразу сообразила, что по ляжкам течёт тёплая жижа.… Тело предало её, и кишечник, содрогаясь в такт спазмам, поразившим всё её тело, выпустил небольшую струю жидкой коричневой кашицы. Мерзко запахло испражнениями. Светка, желая провалиться куда-нибудь в преисподнюю от стыда, закусила губы и зажмурилась. Ну, пиздец... Пиздец! - шумело в её голове…

— Ах! Ах! – хрипел профессор, выбрасывая струи семенной жидкости во влагалище девушки. Она упёрлась лбом в пол и встала неподвижно, переживая свой позор. Профессор, «отстрелявшись», со звонким «чмок» вытащил член из узкой пизды и повалился набок, блаженно отдуваясь, довольно крякая.

— Ух! Мой размерчик! – восторженно пробормотал он, поглаживая девушку ладонью по распухшим, красным губам влагалища. Засмеялся, – Люблю, когда пизда как перчатка! У многих баб в жопе просторнее, чем у тебя в пизде!

Он приподнялся, подперев голову рукой, и с любопытством посмотрел на Светку.

— Откуда ты такое чудо взялась? Прямо подарок мне сегодня! - он умилённо почмокал губами, - И сама красавица! И пизда! Ещё и учишься на пятёрки!

Он захохотал и сильно шлёпнул Светку по заду:

— Угодила папочке, молодец! А что обкакалась – не печалься. И не стыдись, нечего здесь стыдиться. Наоборот – порадовала, умница, девочка! Так кончила, аж из жопы брызги!!! Ну и ну! Молодец! Давай, немного осталось. Досасывай, Света!

Он потянулся к ней, ухватил губами сосок груди и с урчанием, чмоканьем принялся насасывать его, словно младенец. Палец руки его тем временем шуровал в Светкиной пизде, а другой рукой он подтолкнул девушку в затылок, и она послушно извернулась, вытягивая тело и шею вбок, достала толстый влажный член губами и всосала его в свой рот. Выпустив Светкину грудь, профессор блаженно заохал, раскинулся удобнее, испачканную испражнениями ладонь небрежно обтёр о живот и бока Светки.

Светка усердно работала ртом и головой, ритмично кивая в такт охам профессора. Минут через пять он задёргался, сильно взбрыкнул бёдрами и выпустил Светке в рот ещё одну, совсем небольшую порцию спермы.

Светку стошнило, но она удержала рвотный позыв и сглотнула вязкую тёплую слизь, заполнившую рот. Стараясь угодить Андрею Петровичу, она продолжала облизывать и подсасывать член, пока профессор с довольной миной не оттолкнул её от себя:

— Довольно! Хорошо поработала, сосёшь отлично, молодец!

Он пружинисто поднялся с ковра, сел в кресло и закурил. Хмурясь, изучил размазанные по полу пятна, покачал головой:

— Ковёр в стирку. Ладно, ты не старайся тут, Света, не надо ничего прибирать, найдутся, кому это делать.

Светка трудилась на изгаженном полу - села на корточки и принялась остатками «сеточки» стирать с тела фекалии. Её мутило от запаха, кураж прошёл и стало дурно. Светка выпустила из рук обрывки своего утреннего наряда и брыкнулась в обморок. Последнее, что ей почудилось, это встревоженный голос профессора, который кого-то звал:

— Галя!...

… Светка пришла в себя. Она голая полулежала в просторном кожаном кресле, рядом с ней на корточках сидела давешняя куколка-секретарша и совала Светке в самый нос ватку с нашатырём.

Поодаль тревожно расхаживал профессор, голый и расстроенный. Шляпка гриба, раскачиваясь, свисала между ляжек.

Куколка, не обращая никакого внимания на пикантный вид профессора, продолжала возиться со Светкой, похлопывая её по щекам. Половые губы куколки, сидящей на корточках очень низко, в неярком освещении комнаты были хорошо видны на фоне белых ляжек и белой попы - тёмные, почти чёрные они чуть отвисая, перевёрнутой розочкой смотрели в пол. «Идентификатор», выглядывавший из ануса, круглой луковицей едва не касался до ковра.

Светка очнулась окончательно, сморщилась от резкого запаха нашатыря и отодвинула от своего носа наманикюренные пальчики секретарши.

— Ну вот, порядок! – обрадовано залопотала куколка. – Пришла в себя, молодец! Давай, я тебя оботру!

Опять ваткой, смоченной тем же спиртом, она принялась ловко и осторожно вытирать подсыхающие коричневые пятна на бледном теле Светки. Никакие обстоятельства и никакой общий беспорядок в комнате куколку не отвлекал.

Она хлопотливо и непринуждённо ухаживала за девушкой, быстро избавила её от всяких следов неприятного происшествия, протёрла её тело влажными гигиеническими салфетками, то и дело неслышно, одними губами отдавая Светке команды повернуться то набок, то привстать попой кверху, то растопырить и задрать ноги, забираясь везде и бесцеремонно исследуя и проверяя каждый уголок Светкиного тела.

Светка послушно ворочалась, закрывая иногда глаза от стыда.

Куколка тщательно и осторожно, очень медленно но дотошно промыла её задницу, затем влагалище, хлюпающее от спермы, закончив с телом, уселась на подлокотник и быстро, но профессионально привела в порядок лицо Светки – удалила размазанный по щекам грим, смазала кремом, причесала, припудрила и подкрасила, попросив открыть рот, прыснула внутрь ароматной и едкой отравой, освежив Светку и избавив от тошнотворного привкуса мужских выделений во рту. Придирчиво осмотрев девушку и найдя, что всё в порядке, она фамильярно чмокнула Светку в губы, обдав душистым запахом французских духов.

— Всё, дорогая! – и, приблизив к Светке голову, щекой к щеке, прошептала, смешливо щуря глаза, - Ебись на здоровье!.. Когда шеф кончает, не держи во рту, не копи. Глотай сразу – легче будет. Ну, всё, отдыхай!..

Куколка занялась комнатой. Она флакончиком с какой-то химией опрыскала ковёр, попутно собирая разбросанные везде бумажки и детали Светкиной одежды. Казалось, ничто не может смутить её и отвлечь от работы, которую она выполняла с энергией жизнерадостного и аккуратного человека. Всё убрав, притащила пылесос, который мягко зажужжал в её руках, разбрызгивая фонтанчики пены на ковёр и тут же жадно слизывая их вытянутым блестящим хоботком. Скоро в зале воцарился порядок. Пылесос исчез, секретарша бархатной тряпочкой навела финальный лоск на полированных деталях стола, удалилась и тут же явилась снова, ароматная и свежая, умытая и сияющая кукольной аккуратной чистотой.

Профессор наблюдал за ней с удовольствием и интересом, голышом расхаживая посреди зала, покуривая сигару и потягивая коньяк. Несколько раз, когда куколка проходила близко от него, он ловил её, хватая за задницу, шлёпал по губкам половой щели или играл с луковкой.

В таких случаях куколка замирала и, стоя на растопыренных ногах, спокойно ждала, пока шеф наиграется. На губах её играла приветливая улыбка – ничего более. Лишь однажды, когда плод внутри её живота ударил ножкой, куколка охнула и чуть присела, закусив губу и виновато улыбаясь.

Светка беспомощно и тревожно таилась в кресле, прикрыв ладошкой гениталии, чистые и слегка ещё влажные после процедуры чистки и мытья.

— Мы закончили, Шеф! – бойко отрапортовала куколка, стоя перед профессором почти по стойке смирно, но при этом всё же с кокетливой грацией вихляя своей роскошной белой попой. Пузо её симпатично топырилось под «сеточкой». Лобок курчавился короткими волосками.

— Устал я. – грустно сообщил ей профессор, почёсывая яйца. – А Светика ещё надо с «яблочком» познакомить.