Вновь Сычёвские деревенские страсти.

Надо же за генезис Светкин объясниться - пока она там в своём ВУЗе с профессором налаживает отношения.

Там, правда, всё непросто. Там женские банды городских и общажных вот-вот схлестнутся, на почве классовой ненависти:

Общажные студентки все из провинции, они бедны и еле-еле сводят концы с концами. А городские фифы от жира лопаются, на Маздах рассекают, порошочки разные занюхивают. Ну и злобит их, что общажные девки им не поддаются. Короче, близятся групповые бои и индивидуальные схватки в туалетах и институтских близлежащих кустиках - со всякими, признаемся, извращениями нехорошими. Насилуют, одежду отнимают, елдаки искусственные во все места пихают. Говорят, обоссывают даже. Похоже, что нашей субтильной Светке придётся туговато. Ничо, Лосишка-трусишка, прорвёмся!

Это будет скоро.

А в Сычёвке, где наша Светка пока ещё только школу заканчивает - там у нас цветёт и развивается групповой инцест семейства Лосей во главе с седым уже председателем колхоза батькой Лосём и любвеобильной женой его Катериной. Там Валюшка, мамка Светкина (тоже, признаемся, молодайка в самом соку), собирается отселиться от Лосей и зажить с Мишкой Кацем, который вот-вот вернётся из армии. А служит он, вообразите, как и славный наш Пу - в ограниченном контингенте Советских войск в Германии. Такая вот Санта-Барбара в недрах Смоленщины.

Короче,

Мишка - дембель!

Долго ли, коротко – дембельнулся бравый сержант, прибыл из Германии долгожданный Мишка – и, как и обещался, чемодан елдаков припёр. Валя-то сомневалась, но Мишка не подвёл. Впрочем, он же Катерине больше обещался. Валя его и без елдаков любит.

Сперва дембель наш с корешами на Холме целую неделю портвейн мешал со шнапсом. К концу недели самые крепкие кореша начали в осадок выпадать. А две женщины любимые Мишкой женщины - Катерина и сноха её Валентина - на фазенде Лосевой ещё раньше выпали - они Мишку ждали, неистово томились и гадали:

— Мишка-то нас на корешей своих, чо ли, променял? Никак пить выучился?

Дело в том, что нынешний сержант Советской Армии во времена допризывные не пил практически совсем.

— Он же еблю всему на свете предпочитает. И пьянке в первую голову!

Однажды, когда Катя с Валей совсем уж было заскучали и даже плакать собрались, огородами в дом предов (пред - это старый Лось, помним) явился к ним Мишка – помятый, с перегаром, но весёлый. И с чемоданом, хе-хе, тем самым!

— Отныне, - шепчет он, в окошко влезая, чтоб всё семейство не перебудить, - отныне я, мадамки мои милые, буду трезв как стёклышко! Отныне – и навсегда!..

— Ну и ладно! – обмирают от счастья обе мадамки и Мишку за жопу через подоконник в спальню втаскивают. – Главное – живой вернулся! А рюмочку мы тебе и сами нальём. Здравствуй, сокол наш милый!

А спящий беспробудно батька-Лось и не пошевелился. Ему в полпятого вставать да, молочка испив, бежать к секретуткам в правление – не за еблей, как могут тут подумать некоторые, а в работу погрузиться. Наорать, пиздюлей надавать – короче, погрузиться с маковкой.

— Летошний день год кормит, кобылы вы ржавые! Аврал!

Поэтому, как Мишку втащили в спальню, храпящего Лося на правый бок Катерина перевернула:

— Спи, Лосюшка! - и одеялом дополнительным покрыла. - Не замёрзни, родной!

И шёпотом Вале с Мишкой:

— А мы на диванчике поскачем. Диванчик широкий, поместимся!

Мишка сияет - ещё бы – бравому воину такая ебля светит! Два года ждал! Дождался!

А Катюша с Валюшей тоже ждали. Но им-то вдвоём на одной кроватке веселее было ждать. У них и без сержанта СА любовь цветёт пышным розовым цветом, да мужиков-ёбарей хоть отбавляй – одних Лосей полон дом. И за фазендой ещё целая деревня. В общем, как они Мишку в армию проводили, так и развлекались до его возвращения.

А Мишка аж дымится. Хуй у дембеля в лоб ему буквально стучит, шишки набивает (это метафора у нас, для пущей наглядности).

В общем, почеломкались, тряпочки с себя ненужные посбрасывали и на диванчик всей троицей несвятой улеглись.

И чемодан к себе на диванчик взгромоздили. Тяжёлый!...

— Ну ты и шустрый, Миша! – ахает Катерина на пузе лёжа у разложенного чемодана. - Елдаки, ремни, затыки жопные! Где стоко раздобыл? Небось спиздил? Признавайся, хуястый!

А сама Мишку хуястого за хуй держит, а Вале с другой стороны только жопа Мишкина доступна. Но у Вали и для жопы ласки найдутся.

— Где спиздил, там уж нет! – шутит Мишка, а сам косит глазом, подмигивает Вале. Хочет её, видно, не Катерину - у сержанта все его хотелки на роже написаны жирными чернилами... Катерина понятливо улыбается – чо уж тут дуться ей, коли у Вали с Мишкой любовь?

— На, Валюшка, забирай своё! – и Мишкин хуй из ладошки в ладошку Катя самоотверженно передаёт снохе. – А я елдаками займусь.

— Ой, спасибо, Катя! - Валя за спиной Мишкиной его обнимает, хуй поглаживает и от благодарности великой шлёт Катеньке своей воздушные поцелуи. А себе после воздушных поцелуев той же ручкой гладит стоячие соски, пальчиком шалит в расставленных ляжках.

— Дамки! – рычит Мишка, размахивая елдаком. – Трепешчите! Я - ваш трах-тибидох!

Дамки для вящего визжат, изображая ужас.

— Трах-тибидох! Выеби нас, пожалуйста! А-а-а!

Визг, свалка, поцелуи и шлепки... Короче, понеслось...

...Валя с Катей у чемодана: раком стоят на диване рядышком, жопы Мишке картинно выставив – на обеих жопах красные отпечатки Мишкиных здоровущих пятерней и чуть припухающие полоски – похоже, елдаком резиновым дубасил обеих по жопам. Наверное, обучал, обучал с елдаками обращаться - осерчал, что плохо обучаются. И отходил обеих учениц те, что под горячую руку попало. Елдаками, например.

Но, судя по лицам обеих женщин, недовольных тут нет.

— Дамки! Вы прослушали курс искусств по обращению с резиновой елдой! Вопросы?

Вале, от любви к Мишеньке да от порки, им учинённой, пуще чем от вина пьяненькой, смешно:

— А скажи нам учитель: вот у вас, товарищ сержант, хуй - он мужского рода. Это понятно. А почему тогда резиновый хуй по-другому произносится? Почему он в женском роде? Почему он - елда?

— Разве ж только «елда»? Он же ещё и елдень, елдачина, елдак... Во всех родах! – поплёвывая на гладко-розовый бочок очередной буржуйской приспособы, объясняет Мишка. – А откуда эта «елда» взялась - хуй его знает! Чо-нить татарское, наверное. А я еврей, мне до банки!

Дамки, ожидаючи Мишку, себе пёзды легонько дрочут, заводясь, и Мишкиными рассуждениями довольные, хохочут. Они млеют в предвкушении скорой ебли, они поэтому так бурно реагируют на самые простые Мишкины шутки - визжат, ахают, хихикают. А волосатый их любовник между тем выкладывает на простыню елдаки - один за другим - щёлкает упряжью, резинками, батарейки вставляет. Готовит «аксессуары».

Хуй Мишки торчит пушечным стволом из густейшей волосни. Вале велено за хуй пока не хвататься – сержант на взводе, залупа непроизвольно стрельнуть может. А ебля предстоит долгая, заряды поберечь надо. Валя вздыхает – сколько можно беречь-то?

— Пора бы уж!.. Ми-и-ишь?

Сержант облизывает толстые губы под черными усами, переступает крепкими мохнатыми коленями - волнуется дембелёк. Очень хочется ему доказать дамкам, что в ебле он настоящий Будулай. И первым залпом он намерен, разумеется, «застрелить» свою ненаглядную Валюшку.

Но и «Кировец» ему тоже хочется, и новый коттедж. Значит, должен сержант и Катерину уважить, на один хотя бы выстрел сил ей выкроить.

Катерина, выставив кверху широкую, белую, начавшую жирнеть «популю», ластится к Вале, красиво дрочит ей похотник - чтобы Мишка полюбовался - и, оглядываясь на ёбаря дразнит его, дополнительно повиливая ягодицами. Сжатый в сеточку анус её, слезящийся пахучей смазкой, кокетливо распускается:

— Ми-и-иша! Скоро там?

— Кажись готово, дамки! - пыхтит Михаил, не отрывая глаз от Катиной «сеточки». - Кому из вас первой елду цеплять?

— Давай, доня, цепляй себе первая! – предлагает Вале Катерина. – На меня влезай и еби елдаком, я его под тобой лучше чуять буду!

— Не-е! – гибким елдаком рубит воздух Мишка. – Лучше ты раком стоять продолжай, Кать! Нам всем проще – Валя тебе сзади вставит елду, а я Валю хуем поддержу. А иначе нам никак! Согласны?

Согласная на всё Катя кивает ему и кошкой прогибает спину. Задом подбирается к Вале, раздвигает себе ладошами ягодицы, носом падает в простыню и, придвинув зад к Валиному животу, возбуждённо трётся анусом о пушистый холмик Валиного лобка:

— Вставляй, доня! Миш, токо... елдак ей дай - побольше. Ну?..

Вале опять радостно - у них репка образуется как в сказке: Валя за Катей, Мишка за Валей... Валя смеётся:

— Мишка у нас уже есть! Мышки токо не хватает!

— А вот и мышка! Щас я её тебе в норку пристрою! - Мишка обнимает горячую как печка Валину жопу, постукивая её своим живым мужским хером, кладёт залупу молодой женщине между ягодиц на копчик. - Кто, кто в теремочке живёт?

— Вход в теремок ниже! – хихикает Валя. – Иль ты на второй этаж сразу полезешь, Миш?

— Не я на первый хочу! На второй ещё успею! Погодь ты опой крутить, Валюшка! Щас запрягу тебя! А то Катька, вишь, заждалась... - отодвинув слегка Валино пузико от Катиной пизды, Мишка опутывает ягодицы и ляжки Вали ремнями, крепит ей к лобку громадных размеров блестящий розовый елдак.

— Такой пойдёт, дамки? Самый большой агрегат в моей коллекции!

— Ух ты какой красавец! - дамки восторженно стонут. – Ай да Миша!

Хихикая и корча рожи, чтобы скрыть смущение, Валя ждёт, пока Мишка опояшет её гигантским елдачиной. Теперь ей понятно, почему он елдачина – по-другому и не назовёшь это шипастое залупастое чудовище.

Мишка туго затягивает ремешки на её жопе, следя, чтобы не пережать вены – а то у любимой ножки отвалятся, чего доброго!

Торопясь начать еблю, Мишка собственным настырным хуем, то и дело сползающим с Валиного копчика по скользкому маслянисто блестящему желобку между ягодиц, невольно тревожит Валю - тыча залупой ей то в анус, то в губки пизды. Валя сладко мурчит, шире корячит ляжки и рукой возвращает хуй себе на копчик. Мишка сопит:

— Дамки, давайте скорее. Мочи нет! Ща взорвусь, вхолостую сработаю!

Стараясь поменьше дёргать жопой, чтобы впрямь не взорвать Мишеньку, Валя с шипастой елдой наперевес шире расставляет коленки, вставая на диванчике потвёрже, подносит хорошо смазанную Мишкой розовую залупу к Катиной пизде – готовой, хищно раскрывшей распухшие, в жидкой смазке от неимоверной похоти губки.

Мишка следом за Валей переступает коленками по скрипящему пружинами лежбищу. Потешно ухая по-бабуински, он жадно липнет к Валиной жопе, жмёт её (ох, мохнатый!) и чмокает Валю то в одно ушко, то в другое. И дьявольски сладко щекочет Валю усами.

— Ну, женщина, готова? Тогда - на старт! - командует Мишка.

Женщина в ответ, забыв Мишкин наказ об опасности «взрыва», истово шлёпает его в пах ягодицами, елозит по длинному каменно-крепкому столбу его хера, стараясь и анусом, и губками пизды задеть его и, напротив, ещё разохотить. Взрыв - так взрыв!

— Давай, Ми-и-иша!

Общее возбуждение достигает пика. Старый Лось всхрапывает во сне. На минуту все затихают.

Прижав качающуюся розовую елду к пизде Кати, Валентина оборачивается к Мишке и шепчет:

— Неудобно тебе, Миш? Давай я сперва с Катей... Мы с ней начнём, а ты уж гляди тут... я тебе подамся. А ты мне воткнёшь. Лады?

— Хера с два! – хрипло басит Мишка, грубо вводя хер ей в пизду. - Еби свою Катьку! А я уже ждать не могу! Яйца лопнут нахуй!

Он качает хуем в Валиной пизде – раз, и два, и три - и, довольный тем, как плотно и удобно входит хуй, шлёпает Валю по заду:

— Теперь ты Катьке вставляй! Всунь поглубже, ухвати Катьку за жопень и двигайтесь обе друг к дружке. Сперва медленно, а после разгоняйтесь - как вам удобней.

— А ты, Миш?

— А за меня не бойтесь, я свой хер в обиду не дам! Он в твоей пизде по самые яйца! Чуешь, засел в ней как клещ в лосиной шкуре! Никуда от тебя не денется!

— Спасибки, хороший! - в умилении Валя оборачивается, целует сержанта в усы. – Засадил мне по самые яйца! Я тоже никуда от тебя не денусь!

Довольно кряхтя, Валя самую малость отлепляет свой зад от хорошего, чтобы набрать дистанцию для размаха. Катерина в нетерпении тяжко дышит, её уже дико колбасит, она течёт и растекается как речка Жопка весной.

— Внимание, дамки!

Валя стремительно приникает к Катерининой жопе. Ухватывает её за дольки. Разводит полужопия, безжалостно защипывая ногтями кожу нежной Катиной «попули». Но Катерина и не требует жалости, напротив ещё безжалостнее тянет себя сама, помогая Вале ладошами.

Катин анус приветливо распахивает неровные краешки, смазка жидко хлюпает, вытекая из прямой кишки на приставленную к анусу залупу елдачины. Катя предоргазменно дрожит и стонет. Валя хлопает её по красным пятнам на заду:

— Не-ет, Катенька! Попу выше! Быстрей, голубушка! Уже «внимание» было! Попу выше!..

Валя, дождавшись, когда Катерина поднимет зад повыше, суёт в открывшееся ей анальное отверстие Катерины два сложенных винтом пальца и решительно ударяет Катерину в зад лобком. Елдачина с сытым хлюпом погружается в сердцевину горячей распаренной мякоти Катиной пизды. Катя скрюченными страстью пальцами судорожно комкает себе полужопия, жарко стонет. Валя пальчиками свободной руки тянется к похотнику свекрухи:

— Отлично, Катя!

Курчавые волосы губ Катиной пизды густо покрыты слизью. Катя хочет ебаться.

— Отлично, Катенька! - Валя из удовольствия шлёпает Катерину ещё.

— Ахррррр!

— Ну, дамки! Ма-арррр-шшш!

...

— Чвяк! – первый общий ебок сделан.

— Отлично, Кать, Миш! Получается!

— Гагарин же сказал – поехали? Дамки, чо телитесь! Поехали! Поехали!

Действительно, поехали. Валина елдачина как нож в масло падает Кате в пизду, вязнет до самого корня в густой жиже и с сытым хлюпом выскакивает обратно.

Катя обморочно рычит и с силой качает вверх-вниз жопой.

Её уже не остановишь – завелась как патефон.

— Чвяк! Плямм! Чвяк! – ебля, сперва неуклюжая, неровная, слаживается лучше и лучше, женщины ищут удобный обеим ритм, яростно стукаются бёдрами, плещут ягодицами – постепенно увеличивая и темп, и амплитуду ебков.

— Ну как? Как там? – тревожится Мишка, подъёбывая сзади Валю хуем как можно аккуратнее, чтобы дамки не разъединились по случайности, не оскользнулись на сыром от льющейся их обеих пёзд смазки полу и, чего доброго, не упали. Залупа его сиротливо встряла Вале в губастый разрез пизды и дальше проникать не спешит, вопреки всем Мишкиным похвальбам и сказкам про клеща и лосиную шкуру.

Но Мишка прав, он понимает, что мешать «дамкам» сейчас не стоит. Его заботит слабая пока, несовершенная техника процесса:

– Получается? Девочки! Вы – как?

— Получается, Миш! Хех! – азартно выдыхает Валя, шлёпая лобком. – Всё норм! Можешь мне покрепче засаживать! Норм! Норм!

— Да! Да! Хех! – навстречу Валиному лобку плещут два развесистых полужопия Катерины с витиеватой вязью курчавых волосков посередине. Катя волосата, да... Не как Мишка, конечно. Но для женщины она волосата выше нормы. Впрочем, её заросли на жопе смотрятся очень экзотично. Многим мужикам нравится, например самому Лосю. Он как муж и не велит Катерине сбривать волоски с жопы.

Полужопия Катерины усердно плещут, наседая на розового гиганта. – Еби! Еби, доня! Еби! Ещё!.. Хех!.. Еби! Хех! Хех! Хех!..

...- Ну ты Ми-и-иша! Удружил, сержант! – Катерина тянется, целует дембеля и треплет его за волосатую ляжку. – Дом! Технику! Всё твоё будет!.. Лось всё тебе даст! Расскажу преду, каков ты герой!..

— Месяцок обожди! – шепчет Валя своему ёбарю. – Съедемся!

— Месяцок! – фыркает чуткая Катя. – через год фазенду обустроим, тогда и отселитесь. Коттедж ваш тоже ещё выстроить надо. Там и фундамента ещё нет. Осенью бригада на шабашки прибудет из района, вам первым и выстроит. Слышь, Миша? Потерпите?

— Потерпим! – вздыхают Валя с Мишкой. – Год всего!..

— А трактор хоть сёдни забирай! – маслит Катерина Мишке, увлечённо стуча «популей» в Валин лобок. Елдак с сытым хлюпом врезается ей в пизду, смазка брызжет во все стороны. Катерина жаждет третьего оргазма, два прошли на «ура», а ей мало, ненасытной.

– На мехдвор поди, Миш! Там уж ждёт тебя твой «Кировец»! Не квасил бы на Холме с мазутой, уж неделю назад на нём катался бы!

Мишка радостно гладит Катерину по прыгающей жопе, размышляя, не устроить ли ей обещанный «взрыв». Но Катерине, сейчас, похоже, шипастая елдовина доставляет больше кайфа, чем все мужики вместе взятые. Она счастливо хрипит и выкрикивает в экстазе:

— Ми-и-иша! Валюшку... теперь... еби... открыто!.. И Лося не боись! А пока дом ваш строится, третьим побудешь с Валей и мной!

— Побуду! – покладисто кивает Мишка. – Чо уж!

— Валь, брось ты мою пиздень караулить – я сама справляюсь. – Катерина, азартно качая задницей и насаживаясь на шипастого, демонстрирует Вале с Мишкой, что она и впрямь справляется. – Ты, Валь, собственной жопой займись лучше!.. раздвинь её ручками, помоги Мишеньке... обслужи его, сердечного!.. Мишеньку!.. Сколько терпел! Валюшка! Миша! Ебитесь! Сколько хотите! Всё по уговору!

И завершая спич, Катерина торжественно верещит на всю, наверное, Сычёвку:

— Ми-и-иша! Валя – твоя-а-а-а!

Мишка без повторных приглашений пристраивается стынущим без дела хуем к Валиной жопе. Пизду сейчас не достать, не надо мешать Валюшке... И в очко-то не просто попасть! Валя притормаживает еблю, давая любимому возможность ввести в её прямую кишку здоровенный, мало уступающий розовому елдаку хер.

— Оп-па! - тужась, Валя грубо пердит, брызжа залитым в задний проход маслом. Ароматы масла, пота, говна, мужской вонючей волосни клубятся над плотно склеившейся троицей...

Шлепки, охи, стоны, бабьи визги, грязные признания, романтически вычурный мат... Грубый рык заведённого чумеющего Мишки...

— Хех!.. Хех!.. Хех!.. Хех!.. Хех!.. Хех!.. Хех-хех-хех-хех-хеххх!..

Так ебаться – всё равно что спички в сухом порохе жечь. Вся компания в очередной раз взрывается, спускает, корячится в сильнейших оргазмах. Стоны, хрипы, скрипы диванные на весь дом.

— А-а-а! А-а-а-а-аааа! А-а-а-а-ааааааа!..

Снохи в предрассветных серых сумерках зевают, разбуженные криками за стенкой и с интересом слушают свекрухины вопли. Мужья беспамятно храпят, а жёны возбуждённо вздыхают, завидуя:

— Это вам не пёзды друг дружке лизать! Небось послаще так-то: не по-человечьи, срамными елдаками ебстись! Эх, Германия! Эх!..

Про елдаки Мишкины, конечно же, известно всем в доме. Только и разговоров о них – всю прошедшую неделю проговорили.