— Выводите эту сучку, — капитан Бонни Блю откинулась на покрытый солью деревянный трон.

— Есть, капитан! — бойко отозвалась её новенькая кают-девочка и бросилась к корме.

Капитан Бонни с наслаждением следила, как покачивается очаровательная попка девчушки в обтягивающих шортиках. Клевер (так звали девочку) была именно тем сладким, сексуальным созданием, от которого у Бонни тут же намокала киска. Неслучайно всю её команду составляли привлекательные женщины. Ничто так не отвлекало вражеских моряков, как сочные сиськи под мокрой рубахой, и ничто не скрашивало долгие ночи в море лучше, чем койка, полная горячих телок.

Капитан Бонни Блю была пираткой. Более того — Королевой Пиратов, а её главной добычей были именно киски. Пока другие пираты гибли за золото, Бонни торговала юными шлюхами из экзотических стран и похищала дочерей богатых семей ради выкупа. Но не всех девушек она возвращала. Её собственный помощник Пенелопа Перл — роскошная голубоглазая блондинка, принцесса маленького северного королевства. Её король-отец готов был отдать корабль золота за дочь, но Бонни слишком увлеклась лизанием её киски... а Пенелопе слишком понравилось, как её лижет Бонни.

Десять лет спустя 29-летняя Пенелопа всё ещё была с ней, с пышными грудями и всё такой же сладкой киской. Если и была истина, в которую верила капитан Бонни, то это то, что хорошая пизда стоит дороже всего золота мира.

— Вот она, капитан, — Клевер привела пленницу за ошейник. — Надя Мешан. Соблазнительная колдунья. Растлитель суккубов. Самая развратная ведьма.

Капитан Бонни невольно издала глубокий стон восхищения телом пленницы. Надя Мешан была самой сексуальной женщиной из всех, каких Бонни видела. Каждая её окружность излучала почти непристойный эротизм. У неё были большие упругие груди, мягкие, как желе, и крепкие, как мускулы. Тонкое мускулистое тело с подтянутым животом и бёдрами. Пухлые губы и сверкающие зелёные глаза, обрамлённые длинными ресницами. Розовые, идеальные и набухшие соски. Прямые каштановые волосы, переливающиеся огнём на солнце.

Бонни вытянула ногу так, что её сапог оказался прямо перед лицом Нади. У неё был отличный вкус к обуви — только стильное и сексуальное. Сейчас на ней были кожаные ботфорты на шпильках, идеально подходившие такой доминантке, как она.

— Поцелуй, — приказала Бонни, водя сапогом перед лицом Нади.

Надя подняла взгляд, сверкая глазами. Её злобная гримаса была одновременно устрашающей и возбуждающей.

— Сука! — Пенелопа Перл достала пистолет и приставила к лицу Нади. — Может, лучше пососёшь это, грязная шлюха? Пососи хорошенько, и я устрою, чтобы оно "кончило" прямо в твоё горло.

— Спокойно, Пенелопа, детка. Хотя злая ты выглядишь чертовски сексуально, — Бонни шлепнула любовницу по аппетитной заднице.

Бонни снова протянула свой дорогой кожаный сапог к губам Нади, на этот раз слегка ударив колдунью по щеке.

— Поцелуй.

Надя сжала пухлые губы (само по себе настолько эротичное зрелище, что могло довести до оргазма), но вместо поцелуя плюнула на сапог.

Бонни скривилась и ударила Надю в лицо.

БАМ!

Голова Нади откинулась, и она упала на спину, грудь дрогнув от удара. Капитан Бонни наступила на её сосок, вдавливая его внутрь груди.

Сквозь слёзы боли Надя взглянула на мучительницу, и, несмотря на ярость, её мысли тут же заполнило восхищение сексуальной формой Королевы Пиратов.

Капитан Бонни Блю не была высокой (ниже Нади и Пенелопы), но обладала формами, достойными истинной пиратской королевы. Императорские груди с большими тёмными сосками. Она получила прозвище "Блю" ("Синяя") благодаря волосам — беспорядочным локонам цвета морской волны, что ниспадали ей на спину. Этот же цвет повторялся в бровях и лобковых волосах.

На Бонни была треуголка, распахнутый длинный плащ и множество цепей, обвивающих её грудь и бёдра. Больше — ничего. Бонни любила чувствовать морской бриз на голой коже и сосках. Раз большую часть времени она пила и трахалась, одежда была лишней.

— Так скажи мне, шлюха-колдунья, — Бонни давила каблуком на сосок Нади. — Где твоя магия? Где огненные шары и молнии?

Надя прошипела в ответ.

— Ах да! — Бонни усмехнулась. — Ты не можешь использовать магию, пока у меня заперт твой дух-хранитель. — Она кивнула на небольшой сундук, на котором сидели две её девушки. Сундук дёргался, будто внутри бушевал разъярённый росомаха. Одной девушке вибрации уже довели до оргазма, а очередь из рвущихся сменить её растянулась.

— Киска, — простонала Надя. Она говорила не о киске пиратки (хотя и её киска выглядела съедобным персиком). "Киска" — имя её демона-хранителя, суккуба, обычно принимающего форму кошки или худенькой девушки. Дух-хранитель мог усилить силу хозяйки вдесятеро, но если их разлучить магией, обе становились бессильны.

— Так, Надя, скажи моей команде, зачем ты пробралась на мой корабль и напала на меня? — спросила Бонни. — Признание полезно для души. Особенно перед тем, как я выебу тебя всеми возможными способами, отдам своей команде на растерзание, а потом скину за брод.

Команда заголосила от восторга. Как и Бонни, они были бандой буйных лесбиянок, и давно не получали возможность всласть поиздеваться над шлюхой.

— Я хотела украсть Жезл Глубин, — простонала Надя.

Бонни улыбнулась и отошла. Она подошла к трону и подняла металлический цилиндр, подозрительно напоминающий дилдо.

— Жезл Глубин. Фамильная реликвия. Ключ к моему успеху. Моё лучшее оружие. — Бонни лизнула металлический стержень, и в тот же момент из глубины океана донёсся гул.

— Отведите суку в мою каюту, — широко улыбнулась капитан.

Каюта капитана Бонни мало походила на роскошные спальни, в которых бывала Надя. Бонни не признавала порядка, предпочитая дикий гедонизм. В комнате витал запах секса, а огромный матрас, на который бросили Надю, был влажным от пота и прочих жидкостей. Пол был усыпан порванными трусиками, пустыми бутылками и сломанными секс-игрушками.

Надя была не единственной связанной рабыней на кровати. На подушках лежали две восточные девушки с неожиданно аппетитными грудками. Их стройные тела были липкими от пота, а промежности распухшими от постоянного насилия. Надя уже знала этих двух сексуальных котят — Инь и Ян.

Инь и Ян были близняшками, одними из самых сладких кисочек, каких Надя видела. Их восточная внешность делала их ещё соблазнительнее. Бонни заполучила их с невольничьего судна и собиралась продать на Западе за состояние, но увлеклась их телами. Она так их отъебывала, что буквально трахнула им мозги, сделав их бесполезными для работы. Теперь они стали общими игрушками команды, только жрали, спали и трахались.

Близняшки проснулись и поползли по телу Нади, словно сладострастные слизни, прижимаясь животиками к её груди, облизывая лицо и тёрлись распухшими кисками о её руки и ноги. Надя стонала, пытаясь сопротивляться, но их поцелуи впрыскивали в неё порцию сексуального героина — уже через минуту её затрясло от первого оргазма.

Близняшки добрались до сосков Нади, зная их особенность. Они жадно присосались, и награда не заставила ждать — тёплое молоко хлынуло в их рты.

— Это мне больше всего нравится в ведьмах, — капитан Бонни вошла в каюту, сбрасывая плащ и высвобождая свои величественные сиськи. — То, как магия меняет ваши тела. Делает их упругими, наливает грудь молоком, превращает киску в горячее масло.

Надя попыталась говорить, но выдала лишь эротичный стон — одна из близняшек начала играть с её набухшим клитором.

— Отвалите, шлюшки, — Бонни схватила близняшек за ноги. — Она моя.

Бонни стащила их на край кровати и засунула пальцы в их распухшие щёлки. Близняшки завизжали, как поросята, а Бонни так быстро дрочила их, что они тут же начали биться в серии жестоких оргазмов. Их киски хлестали, как сломанные разбрызгиватели, после чего обе впали в горячее, болезненное сексуальное забытьё.

Бонни облизала пальцы и сбросила девушек с кровати, как мусор.

Бонни взобралась на кровать, переползая через тело Нади с грацией разгоряченной тигрицы, словно сексуальный альфа-хищник, выслеживающий добычу в своих любимых джунглях. Она позволила своим большим, тяжелым грудям скользить по телу Нади, позволяя твердым соскам скользить по чувствительной коже колдуньи. Бонни поцеловала оба соска Нади, сначала нежно, но заканчивая каждый поцелуй легким укусом, заставляя Нади вздрогнуть. Бонни была удивительно нежна, но за этой ласковой маской скрывалось сердце безжалостного, жестокого, нестабильного насильника, и Нади это чувствовала.

Нади не чувствовала себя настолько беспомощной уже много лет. Она, возможно, была самой могущественной колдуньей во всем мире. Она свергала королей, насиловала королев, похищала принцесс, порабощала принцев, укрощала драконов, флиртовала с демонами, соблазняла ангелов и буквально убивала богов, но теперь она была не более чем шлюхой, ожидающей, чтобы из нее вытрахали душу.

Сердце Нади колотилось в груди, как колибри, а голова кружилась от жаркого головокружения. Она была так напугана, что думала, что может обмочиться, но страх был и захватывающим, и она также чувствовала, что готова кончить в любой момент.

Бонни высокомерно усмехнулась, когда ее лицо нависло над Нади. Нади плакала, и две хрустальные слезы скатились по ее высоким скулам. Бонни высунула длинный, зловещий язык и слизала их. Она поцеловала Нади, засунув язык глубоко в горло колдуньи, и медленно опустила свое тело на Нади.

Нади ответила на поцелуй, боясь, что любое сопротивление разозлит свою госпожу, но зная, что это не имеет значения. Бонни собиралась трахать ее, пока не станет больно. Ничто, что Нади могла сделать, не остановило бы это. Ничто не спасло бы ее от часов сексуальных пыток, которые ждали впереди.

Бонни села на край кровати и потянула Нади за волосы, пока колдунья не согнулась у нее на коленях. Нади неловко заерзала, когда Бонни раздвинула ее ноги и начала щекотать ее киску и анус, щипая промежность и играя с клитором.

Шлепок!

Бонни рассмеялась, шлепнув Нади.

Шлепок! Шлепок!

— О! — ахнула Нади, чувствуя, как слезы капают из глаз, а горячий мед течет из ее киски. Она была настолько возбуждена, что это буквально причиняло боль. Ее киска казалась готовой взорваться.

Шлепок! Шлепок! Шлепок!

—. ..пожалуйста... — взмолилась Нади.

Шлепок! Шлепок! Шлепок!

— "Пожалуйста" подожди? Гребаная шлюха, — спросила Бонни, убедившись, что ее шлепки щекочут края распухшей киски Нади.

Шлепок! Шлепок! Шлепок!

—. ..пожалуйста... дай мне кончить...

Шлепок!

Бонни шлепнула Нади прямо по киске.

— ААААА! — закричала Нади, чувствуя, как ее влагалище разрывается, как сломанный кран, брызгая по кровати и ногам Бонни.

Бонни бросила Нади на пол, позволив колдунье биться, как рыба, жалко тереться киской о деревянный пол, пытаясь облегчить болезненный оргазм.

Бонни перешагнула через нее и подошла к комоду. Капитан затянула кожаный ремень вокруг талии, проходящий между ног, как стринги, и закрепила его тяжелой застежкой.

— Ты хотела Жезл Глубин? — спросила Бонни.— Ладно, сука, но ты получишь его по-настоящему, очень, очень, очень жестко.

Бонни повернулась, и из ее промежности торчал Жезл Глубин, прикрепленный к ремню, как страпон. Толстый металлический цилиндр казался Нади больше, чем раньше, и она не знала, было ли это из-за магии жезла или ее страха, зная, что ей вот-вот вставят его в киску и задницу.

Бонни схватила Нади за волосы и подняла колдунью на колени. Бонни прижала жезл к щеке Нади, ударив по глазнице.

— Поцелуй его!

На этот раз Нади не сопротивлялась. Она поцеловала металлический жезл, как будто влюбленная в него, и Бонни ответила, толкнув бедрами в лицо Нади. Нади пришлось открыться, чтобы жезл проник в горло, иначе ее зубы разлетелись бы, но цилиндр был настолько толстым и твердым, что она тут же начала давиться. Бонни смеялась, трахая горло Нади, пока щеки колдуньи не начали синеть, и она не была готова вырвать. Бонни вытащила жезл, прежде чем Нади потеряла сознание, и шлепнула ее мокрым металлическим членом.

Шлепок!

Немного крови вытекло изо рта Нади, когда ее губа порезалась о зубы, но боль от этого была ничто по сравнению с жарким, сексуальным напряжением в ее киске.

Бонни снова схватила Нади за волосы и швырнула на кровать. Нади приземлилась на спину, ноги раздвинуты, и Бонни вонзила жезл в киску Нади одним мощным ударом. Нади завизжала и выгнула спину, а Бонни доминирующе ухмыльнулась, любуясь тем, как груди Нади поднялись.

Бонни держалась за грудь Нади, трахая ее так сильно, что массивная кровать дрожала, а стекла в окнах дребезжали. Толчки Бонни были мощнее, чем качка корабля в океане, и вся команда содрогнулась в сочувствии, зная, как жестоко их капитан может трахать.

— БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! БЛЯТЬ! ТРАХ! ТРАХ! ТРАХ! — кричала Нади с каждым ударом. Казалось, ее тело тает, и она вот-вот выплеснет мозги через киску.

— Прими! Прими, гребаная корова! — смеялась Бонни, сжимая соски Нади так сильно, что из них брызнуло молоко. — Прими, пока не сломаешься!

— О БОЖЕ МОЙ! — закричала Нади, ее ноги начали дрожать.

— Просто заткнись и КОНЧАЙ!

— ААААААА! — закричала Нади, когда ее разум разбился, а тело сдалось. Ее лицо дергалось, глаза закатились, а слюна пузырилась во рту. Мышцы ног и бедер казались готовыми разорваться, а киска извергала горячий поток спермы, как перевернутая бочка с водой.

Бонни тоже кончала, но она контролировала оргазм, оскалившись в садистской ухмылке, тереться киской о жезл, вонзенный в брызгающую киску Нади. Бонни счастливо ахнула, ее грудь капала потом на лицо Нади, и, наклонившись, она плюнула в глаза и открытый рот колдуньи.

— Это... это было хорошее начало, — сказала Бонни, вытаскивая жезл и хихикая при виде зияющей киски Нади.

Бонни перевернула Нади, раздвинула ягодицы и сунула язык в ее розовый анальный проход. Нади не была настолько без сознания, чтобы не чувствовать, как язык Бонни исследует ее задницу, но у нее не было сил даже сжать анус.

Бонни ела задницу Нади, как торт, и, насытившись, вставила Жезл Глубин в анус, пока не почувствовала, как его конец бьет в дно желудка.

Нади была настолько вымотана, что не чувствовала времени, но к тому времени, как Бонни перестала трахать ее, на улице стемнело, и Нади насчитала от десяти до пятнадцати разрывающих живот оргазмов.

Нади балансировала на грани комы, когда Бонни легла рядом, прижав их потные тела, делясь теплом. Бонни небрежно играла с грудью Нади, куря жирный косяк, наслаждаясь посторгазмом.

Дверь каюты открылась, и вошла Пенелопа Перл, сияя, как всегда.

— Нравится твоя новая игрушка, мэм?

— Очень, — Бонни потушила сигарету о сосок Нади. — Но мне уже скучно. Игрушка никогда не так забавна во второй раз... или в сотый.

— Можно мне попробовать, мэм? — спросила Пенелопа, оставаясь формальной, несмотря на возбуждение.

Бонни рассмеялась. — Конечно. Я пойду проверить команду. Просто дай мне воспользоваться туалетом.

Бонни присела над лицом Нади, выпуская горячую струю мочи в ее каштановые волосы.

— Делай с ней что хочешь, — сказала Бонни, целуя Пенелопу. — Только не убивай. Я хочу, чтобы каждый член команды получил шанс, прежде чем я принесу ее в жертву Жезлу Глубин.

— Спасибо, мэм, — Пенелопа дрожала от возбуждения. — Я... я люблю тебя.

Бонни поцеловала ее. — Я тоже люблю тебя, сумасшедшая сука. А теперь хватит болтать — насилуй эту шлюху, пока она не попросит смерти.

Бонни вышла, не надевая одежду. Пенелопа подошла к Нади, срывая с себя одежду.

— Наконец-то, — прошептала Пенелопа, дрожа от сексуальной ярости. — Я не ломала такую шлюху, как ты, с тех пор, как мы поймали близняшек.

Если бы Нади могла кричать, она бы кричала всю ночь, пока Пенелопа не упала от усталости, и Нади не погрузилась в глубокую кому.

У Нади остались лишь смутные воспоминания о последующих днях. Это было похоже на сон — жаркий, жестокий, мокрый сексуальный кошмар. Её передавали по кораблю, используя, как тряпку для спермы, переходящую между толпой возбуждённых подростков. Надю трахали, шлёпали, унижали, обливали мочой, наряжали, раздевали, связывали, пороли и подвергали всем мыслимым видам унижений.

Не все члены команды были «биологически» женщинами. Некоторые были трансвеститами или принадлежали к нечеловеческим расам без чёткого разделения полов. У большинства были большие, мокрые киски, но у некоторых также имелись огромные, твёрдые, толстые члены, больше подходящие лошади или слону. Самым крупным членом экипажа была огриха по имени Кунт, у которой, несмотря на имя, не было киски, зато был член толще предплечья Нади, способный заполнить несколько вёдер своим едким семенем.

Лишь немногие пиратки не были жестоки с измученным телом Нади. Некоторые просто сосали её лактирующие соски или прижимались к её груди во сне. Но даже эти мягкие, нежные лесбиянки видели в Нади не более чем игрушку.

Все они знали, что её ждёт.

— Сегодня день твоей смерти, Надя Мешан. Сегодня твоя легенда закончится, а моя — начнётся, — капитан Бонни Блю повела Надю к доске.

«Доска» представляла собой длинную гибкую планку, свисающую за борт. Она была настолько узкой, что Надя сомневалась, сможет ли пройти по ней, не поскользнувшись и не ударившись киской перед падением в море.

Но Бонни не стала сразу сталкивать её. Она высунула грудь за борт, подняв Жезл Глубин, поцеловала и облизала металлический цилиндр, протёрла между грудями, а затем провела им по своей киске.

Из моря донёсся гул, и из воды поднялись сотни гигантских щупалец — одни толщиной с дерево, другие тонкие, как кнуты.

— Узрите силу Жезла Глубин! — Бонни захохотала. — Силу призывать и контролировать кракенов!

Пенелопа Перл схватила Надю за задницу, засунув палец в её измученный анус, и подвела к доске.

— С каждой жертвой сила Жезла растёт, — Бонни протёрла им синяки на сосках Нади. — А также с каждым разом, когда им трахают киску. Твоя душа, Надя, настолько сильна, что после твоего жертвоприношения Жезл станет почти божественным, а я — богиней. Не просто Королевой Пиратов, но Богиней Пиратов.

— Не так быстро, ебаные лесбухи! — раздался крик.

Все обернулись к Клевер (новенькой кают-девочке), держащей над головой сундук с пойманным духом-хранителем Нади — суккубом Киской.

— Клевер! — закричала Пенелопа. — Что ты делаешь?

— Её зовут не Клевер, — прошептала Надя с улыбкой. — Её зовут Лилиан Тод. Она моя ученица.

Лили Тод швырнула сундук на палубу, разбив его. Клубы фиолетового дыма окутали палубу, и из него возникла худая девушка с красными светящимися глазами, чёрными шипастыми волосами, кошачьим хвостом, когтями и клыками.

Киска металась по палубе, как сексуальная тень, резала команду духовыми клинками, причиняющими невыносимую сексуальную боль, но не оставляющими ран. Фиолетовый дым опьянял пиратов, оставляя их в лужах собственной мочи от блаженства.

— О чёрт... наконец-то, — Надя ощутила возвращение магии. Её грудь налилась, киска сжалась, синяки исчезли. За секунды она выглядела лучше, чем когда-либо, будто дни жестоких групповух были для неё просто лёгким развлечением.

— Сучка! Умри! — Пенелопа выхватила пистолет, но Надя взмахнула рукой.

Порыв ветра сорвал с Пенелопы одежду и швырнул её в мачту.

— Ведьма! Шлюха! — Бонни выхватила саблю, но Надя поймала лезвие голой рукой, кожу которой магия сделала твёрже алмаза.

Надя схватила Жезл Глубин, и Бонни потеряла контроль над кракеном. Щупальца обвили пиратов, засовывая отростки в их киски, рты и анусы, наполняя скользкой смазкой.

— Надя! Сделай что-нибудь! — Лили кувыркалась, уворачиваясь от щупалец.

Надя ударила коленом в киску Бонни, вырвала Жезл и ударил им пиратку по голове.

БАМ!

Бонни отлетела, и теперь Надя контролировала кракена. Щупальца схватили Бонни, раздвинули ноги и подняли её киску к уровню талии Нади.

— Ты... ты гребаная сука! — закричала Бонни.

— Так... Жезл становится сильнее с каждой разрушенной киской? Хорошо знать.

Надя вставила Жезл в киску Бонни, и та мгновенно начала кончать. Вибрации Жезла стимулировали её тело так быстро, что она билась в оргазмах, теряя рассудок.

— Кончай для меня, сучка! — Надя сжала грудь Бонни, выкручивая соски.

Когда Надя вытащила Жезл, киска Бонни хлестала соками. Надя облизала Жезл, наслаждаясь солёно-сладким вкусом.

— Нет... больше не надо... прошу, — взмолилась Бонни.

— Мы ещё даже не начали, — Надя вставила Жезл в её задницу.

— Сдохни, ведьма! — Пенелопа, придя в себя, бросилась на Надю с мечом.

Надя могла убить её движением пальца, но позволила Лили разобраться. Та ловко увернулась, ударила Пенелопу ногой в лицо, грудь, живот и киску, а затем отправила её в объятия щупальца кракена.

— Надя! Смотри! С Жезлом что-то не так! — закричала Киска, разобравшись с последней пираткой.

Надя так яростно трахала задницу Бонни, что не заметила, как Жезл начал светиться и вибрировать, трескаясь от переизбытка энергии.

— Вот чёрт! — Надя ахнула. — Он впитывает слишком много силы. Использование его для траха Бонни перегружает его, ведь её семья пользовалась им поколениями.

— Избавься от него! — закричала Лили.

— Но я хочу его! — надулась Надя. — Мы столько усилий потратили! Ты притворялась пираткой, Киску заперли, а меня неделю трахала сотня лесбиянок!

— Надя! Он нас убьёт!

Надя вытащила дилдо из разорванного ануса Бонни и поняла, что Лили права. Жезл вот-вот взорвётся.

Ныв, как избалованный ребёнок, Надя швырнула Жезл за борт. Его проглотил кракен, и затем он взорвался с такой силой, что разорвал и чудовище, и корабль пополам.

Лили очнулась под палящим солнцем, с прохладными волнами, омывающими её ноги. Она оказалась на берегу маленького острова, совершенно голая — взрыв сорвал с неё одежду, но, к счастью, не ранил.

— Ты в порядке, сладкая? — Киска протянула ей кокос с водой.

— Да... в порядке, — Лили сделала глоток.

Киска радостно мяукнула, обняла Лили, целуя её грудь и гладя лысую киску.

— Я так рада, что ты жива! Надя — моя хозяйка, но ты — мой любимый человек! Я хочу есть твою малинку-киску на завтрак, обед и ужин каждый день!

— Эм... спасибо, — покраснела Лили. — Где Надя?

— Вон там. Продаёт пиратов.

Лили увидела Надю на берегу, тоже голую, её тело сверкало под солнцем. Рядом стояли чернокожие мужчины — видимо, аборигены, одетые лишь в ожерелья из ракушек, с огромными членами, свисающими до колен. Один из них уже трахал Пенелопу в рот. Надя что-то говорила, мужчины смеялись, и один из них страстно поцеловал её.

Надя подошла с хищной ухмылкой.

— Хорошие новости, девочки. Окимбе здесь — принц племени, владеющего этими островами. Они устроят нам пир, пустят в свою хижину (и, надеюсь, в постель). А ещё дадут каноэ и столько золота, сколько унесём.

— Вау, — Лили удивилась. — А что ты даёшь ему... кроме своей киски, конечно?

Надя рассмеялась: — Я только что продала ему Бонни и всю её команду в секс-рабыни. Этих сучек будут так плотно набивать чёрными членами, что они разучатся ходить.

Лили застонала, слегка шокированная полным отсутствием морали у своей хозяйки. — Ну... пират хорош настолько, насколько хороша его добыча.