Уже стемнело, когда такси высадило нас у её дома и уехало, обдав вонючим, дымным, бензиновым выхлопом на прощание. Только вошли, как меня опять погнали на водные процедуры.

— Марш купаться! Душ примешь? Или набрать ванну? Мы оба такие потные, так может вместе? Если ты не против. — Она перевела взгляд с полотенец, которые взяла в шкафу, на меня. — Пошли?

— Чо, вместе мыться? — Опешил я, хотя был не против, что и подтвердил мой, слегка напрягшийся член.

— Ну да, так быстрее. Но только без рук и лапаний. Хорошо? Согласен? — И даже не дождавшись ответа, скомандовала.

— Отвернись! — Коснувшись пальцем груди, оттянула за краешек платья, и стала раздеваться.

Последними, как я заметил боковым зрением, с врачихи слетели трусики, и она рванула в ванну.

— Догоняй!

Нехотя, раздевшись до неопределённого цвета, длинных семеек, встал, сделал несколько быстрых шагов. Вошёл в ярко освещённую, пахнувшую в лицо теплом ванную, облицованную бело-голубым кафелем. Постоял перед зеркалом, ощущая холод пола босыми ногами. Яркие лампочки на потолке, бросали мягкий, не раздражающий глаз, но беспощадный свет на наше отражение.

— Ладно, можешь смотреть. — Алевтина стояла передо мной совершенно голая. Голая, прекрасная и желанная. Кусающая губы, чтобы не рассмеяться, над моим смешным видом.

— А вот это лишнее!

Не успел оглянуться, как она ловко запустила под резинку пальчики обеих ладоней, и стянула трусики с моей худосочной попы. Подхватила упавшие семейки и повесила на сушилку. Я, нерешительно перешагнул бортик ванны, встав голыми ступнями, на холодную, чуточку влажную, скользкую поверхность. Чувствуя неловкость, от тяжести своего, начинающего вставать члена, раскачивающегося вправо-влево в такт моим движениям. Вижу, как груди Алевтины, тоже, упруго покачиваются в ярком свете ламп, когда она, вслед за мной, забирается в ванну. Чувствую этот знакомый прилив желания, собравшийся в паху, идущий откуда-то изнутри.

Взяв лейку душа и настроив напор и температуру воды, она, решительно стала омывать меня, облив с ног до головы. Показав жестом, чтобы оперся обеими руками на её плечи. Правда, немного покраснев при этом, ведь она стояла совсем голой передо мной.

— Голову не надо!

— Тихо ты! Стой смирно и обопрись на меня руками.

Мочалка засновала по моей спине, захватывая плечи, живот, спускаясь на ягодицы. Голый я и она в ванной. Её руки, намыливающие моё тело, скользя пенными пальцами по каждой выемке. Подбираясь к большому, наливающемуся силой выступу, который Алевтина, лукаво улыбаясь, обходит пока стороной. Потому, что у меня встал!

— Не надо, я сам. — Вдруг стало жутко неудобно. Я же не маленький!

— Не мешай мне! Повернись!

Она продолжала намыливать, и я уже почти весь был в белой пене.

Алевтина, отложив мочалку, продолжала гладить меня ладонями и ей это, похоже, нравилось. Закусив губу, прищурившись, сильно и старательно растирала мыло по попке. Потёрла между сжавшихся ягодиц, скользнула ладонью между ног и внезапно остановилась.

— Попку расслабь.

Пришлось отставить ногу в сторону и слегка присесть, разведя колени, чтоб рука докторши там свободно проходила и она начал тереть между ног каждый раз плавным движением просовывая руку.

— Нравится?

— Нет... — Недовольным голосом ответил я.

Поначалу, мне действительно не очень нравилось. Дискомфорт от того, что меня, как маленького, купает взрослая женщина, прошёл едва Алевтина начала скользить мыльными ладонями, по телу. Она не купала. Она тупо и нагло лапала, вертя как куклу, и я даже не мог предположить, что это может быть настолько приятным.

И вот новое блаженство — Алевтина, снова намыливает мне спину своими мягкими нежными, но такими сильными руками. Вот они спустились на ягодицы, и стали их нагло мять. Член стоял просто колом, я даже стал бояться, чтобы он не лопнул ненароком. А тут ещё руки докторши скользнули по моим бёдрам и нежные пальчики опустились в промежность. Глаза мои выпучились, а тёплая ладонь прошлась по мошонке и стала её перекатывать в пальцах. Вторая ладонь легла на ствол члена и стала нежно его гладить, оттягивая. Чтобы было удобнее, прижалась к моей спине, упёршись лобком, а твёрдыми сосками - в плечи, заставляя меня просто изнемогать от возбуждения. И вдруг её объятия исчезли!

— Повернись! Наклонись. Глаза закрой.

Медленными, плавными движениями она мыла склонённую голову, словно и это тоже доставляло ей наслаждение. Стоя на коленях, перед торчащим лобком Алевтины, подумал о том, что скоро мы поменяемся ролями. Тем временем, она отодвинулась и взяв в руки лейку, начала смывать пену. Вода довольно горячая, и я погружаюсь в струи со вздохом облегчения, смывая накопившееся напряжение. Тепло обволакивает меня, постепенно растворяя усталость, притупляя эмоции, и опуская член на полшестого.

Хорошо-то как!!!

Повернувшись к стене, закрыв глаза и блаженно улыбаясь, я расслабился, когда раздался строгий голос:

— Не спи. С тобой всё! Вот возьми гель для душа. — Алевтина вложила мне в руку флакон. — Теперь моя очередь.

— А мочалка?

— Не надо! Я же не ты. Кожа у меня нежная. Так что, давай так.

Набрав в ладонь, коснулся спины, размазывая гель. Потом обеими руками начал растирать, чувствуя, как они подрагивают от возбуждения.

— Пониже давай. Не тормози, всю спину намыливай!

Стал намыливать низ спины, и ей это нравилось.

— И бока. ..

— Как хотите. ..

Руки перешли ей на бока и медленными движениями вверх – вниз размазывали мыльную пену. Вдруг, она немного присела, и ладони скользнули по её грудям, задев набухшие соски.

— Извините. ..

— Ничего страшного.

Руки все чаще и чаще касались её грудей, вскоре намыливая уже не бока, а под мышками.

— Может, ты меня всю вымоешь, если уж начал? — Вздохнув, покосилась на меня. — Тяжёлый день был.

— Устали?

— Да, и. .. нравится, как ты это делаешь...

Выпрямилась, повернувшись лицом.

— Ноги. ..

Нащупал флакон с гелем и выдавил его на руку. Осторожно прикоснулся к бедру и медленно провёл по нему.

— Ты моешь или что?

Обеими руками, обхватив, стал намыливать ногу, стараясь не приближаться к паху. Киска находилась на уровне лица всего в десятке сантиметрах, и до носа доносился крышесносный запах немытой промежности. Тут, рука Алевтины скользнула вниз, и так целомудренно, ладошкой прикрыла нижние губки, что возбуждало даже больше, чем оголённый вид. С трудом сдерживаясь, опустил глаза и стал тереть вторую.

Когда закончил намыливать ноги, докторша, этой же рукой, приподняла мою голову за подбородок.

— Сиськи мои будешь мыть? — Наклонилась ко мне, приподняв их руками.

Грудь оказалась совсем близко и немного отвисла, покачиваясь, как бы потянувшись ко мне. Словно открывая мне, всю свою чудесную, нежную, налитую спелой упругостью силу. Силу, с едва просвечивающимися, сквозь молочно–белую кожу, синими жилками, словно сеточкой опутавшие грудь. с большими, коричневыми пятачками ореолов, переходящих в торчащие сосочки. Словно приглашающие – приласкай меня. ..

— А чё, надо?

— А как же!

Выдавил немного геля между грудями. Прикоснулся к её грудям и стал их нежно, кончиками пальцев намыливать. Улыбнувшись, она, взяла мою дрогнувшую руку и прижала к этой. .. прелести.

– Смелее! Не бойся!

Ощутил нежную, мягкую плоть женской груди, тёплую и необычайно волнующую. Которая упруго переливалась под моими ладонями. Потихоньку, постепенно, я все смелее стал мять их, сдвигаясь к соскам. В ответ, она, запрокинула голову назад, подставляя под мои руки места, где ей было особенно приятно.

Вроде как пропавшее желание внутри меня, вновь стало расти, щеки заполыхали, и я почувствовал, как вновь напрягается, увеличиваясь в размерах член. Почувствовав это, докторша опустила голову, наблюдая за процессом в динамике. А я всё тёр и тёр её груди, а пальцы скользили по соскам и движения приняли уже не растирающий характер, а массирующий, и вскоре уже откровенно мял груди.

«Ооох» - не сдержалась Алевтина и своим стоном отрезвила. Отдёрнул руки от её покрасневших от возбуждения грудей.

— Ну, вроде все. Я пошёл?