Константин, проводив взглядом катер с братом, поднял мотор и стал протискиваться с лодкой в бухту.

Первым делом вынес из лодки закутанную в одеяло женщину с распущенными волосами. Бережно. уложил на топчан, где прошлой ночью ласкал мать...

Он не обладал красноречием брата, но провел мозолистое ладонью по взъерошенным волосам, попытался успокоить, как мог.

— Не бойтесь, никто вас не тронет, завтра добудем вам женскую одежду, я привезу мать...

— Зачем? -глухо отозвалась плачущая незнакомка, уткнувшаяся в подушку, хранящую едва уловимый запах духов.

— Полечить вас немного надо.

— Я сама врач... - сказала она, оторвав от мокрой наволочки распухшее от побоев и слез лицо. - У вас есть во что одеться? Хочу привести себя в порядок.

— Да-да, сейчас...- спохватился парень и. кинулся к сундуку, - Вот футболка, шорты, не брезгуйте, все чистое... Ну я пошел, надо что-нибудь приготовить...

Когда. юноша выскочил наружу, женщина развернула одеяло и встала с топчана. Тело ломило от боли, увидела ссадины, зудело влагалище, истерзанное насильниками. Ещё более ужаснулись увидев свое лицо в небольшое квадратное зеркало на стене. Оделась и вышла на солнечный свет. Волосы причесала, собрала в хвост и перевязала куском бинта, найденного в аптечке. Прихватила заодно вафельного полотенца и розовое мыло, источавшее аромат земляники. В этом жилище царила чистота и порядок, чувствовалось присутствие женских рук, хотя таковой одежды, за исключение пляжных туфель-вьтнамок, не нашла. Они пришлись ей впору.

Солнце ещё не собиралось на отдых за горы, щедро изливало жар из бездонной сини. Но уже появились тени от скал окружавших бухточку.

Под закопченным дном старинного медного чайника на таганке, пылал костер. Константин, отыскав шпильку, был занят сборкой автомата. Не обратил ни малейшего внимания на женщину скользнувшую к морю... Когда она вернулась, смуглый крепыш жарил на шипящей сковороде рыбу. Переворачивал золотисто-коричневые куски, ловко уклоняясь от игл брызжущего масла. Рядом, на тряпицы бутылка, заткнуться бумажкой, бело-синяя пачка с надписью " Сіль" и финка с наборной ручкой, которой он чистил и нарезал рыбу. Неподалеку, жадно урча лакомился головами и внутренностями огромный серый котище. Оторвавшись от своего занятия, крепыш в синих узких плавках заметил блондинку с полотенцем на плече.

— Подождите немного, все будет готово, - приветливо улыбнулся юноша.

— Спасибо, - ответила она, присаживаясь на камень. - Вам помочь?

— Если не затруднит, принесите посуду... - сказал он и спросил неожиданно, - Как вас зовут то?

— Мария Дмитриевна... А к вам как обращаться?

— Я Костя, - и добавил, - Ну какая вы Дмитриевна... Можно просто Маша? Не обидетесь?

— Какие обиды? - улыбнулась она. -- Вы меня из такого дерьма вытащили...

В зелёных глазах заблестели слезы, вот-вот разревется.

— - Ну что вы, что вы... - смутился парень, - Ещё рыбки? Может выпить хотите? Есть коньяк, армянский...

— - А давайте! - досадливо махнула рукой Маша. - Хочется забыть весь ужас!

Ещё раз бросил взгляд на блондинку в белой мешковатой футболке. Синие джинсовые шорты казались на ней юбкой. Встал и ушел домик и принес бутылку с темным коньяком, коробку с шоколадным " Ассорти". Часть белых гофрированных гнезд была пуста. На жёлтой красочной этикетке с медалями белые литеры:Էրնան коньяк Ереван. Рюмки заменили эмалированные кружки.

— За что выпьем? - спросил Костя.

— За доверие! - ответила Маша и залпом опрокинула кружку. Чуть не задохнулась от крепости темно-золотистого коньяка.

— Осторожно! - рассмеялся Константин, - Пятьдесят семь градусов...

Он подсел к ней на камень, торопливо протянул ей светло-коричневую шоколадину, которую она доверчиво приняла распухшими, разбитыми губами. Так с его рук откусила кусочек. У нее были ровные белые зубки с маленькой щербинкой впереди. Переживав с осторожностью, спросила

— Я очень страшная? - и не ожидая ответа, произнесла, - Если не гребуешь, поцелуй меня...

Прикрыла глаза веками с мохнатыми ресницами

Константин слегка оторопел от неожиданного предложения, но потянулся к ее лицу, осторожно коснулся разбитых губ, боясь причинить боль, спросил: - Вам не больно?

— Да хватит мне выкать! - возмутилась Маша у которой зашумело в голове и язык стал заплетаться, - Сколько тебе?

— - Восемнадцать... - робко ответил парень, в теле которого волнами нарастал́́ жар, ещё миг он не сможет сдержать себя.

— - А я старуха, двадцать пятый, - в голосе искреннее разочарование, - Выпьем на брудершафт...

Опустошили ещё кружки, поцеловались. Снова Костя был осторожен и разумен. К ним подошёл кот, немного потерся о стройные женские ноги и вспрыгнул, улегшись на сомкнутые бедра.

— А ты хороший человек Маша, - произнес парень.

— Почему? Может я стерва?- игриво спросила она, погладив тонкими пальцами шерсть животного.

— Румпель к плохому на руки не пойдет, у него чутье на добрых людей.

Она снова погладила кота. Тот довольно замурчал в ответ на ласку.

Они так и остались сидеть рядом Маша, поглаживая кота, рассказала, что второй год после ординатуры работает в гарнизонном госпитале Чуринска, служащая Советской Армии.

— - Что за город? - спросил Костик.

— А так, дыра... - махнула она рукой. - Тысяч сто, пойти некуда, один ресторан да две киношки в центре...

Костю так и подмывало спросить: " А есть с кем пойти?", но благоразумно промолчал, боялся обидеть.

— Расскажи о себе...

— А что рассказывать, живём с матерью, отца нет, кончил десятилетку, осенью в армию...

— Это твой брат? - она кивнула в сторону скал, запиравших выход в море.

— Да, Олежка... Он недавно дембельнулся.

— Спасибо вам ребятки... - она повернулась и припала к крепкому плечу парня.

Костя приобнял ее, поцеловал макушку, хранящих запах. моря волос. Маша помыла голову, чтобы уничтожить следы хватавших и рвавших их.

— Успокойся, успокойся... Забудь. Никто ничего не узнает.- успокаивал не. - Переедёшь к нам, поселим тебя в сезоне, подлечишся, отдохнёшь. Мама у нас мировая!

Он на миг замолк, вспомнив как брал мать, поддерживая под коленями раздвинутые, ́́ согнутые ноги, наблюдая, как налитый кровью член скрывается в нежном, розовом, мокром...

— Что ты замолк? - обеспокоенно спросила Маша.

— Да, так... Представил тебя в серебристом коротком платье, с распущенными волосами, на танцах в санатории...

— У меня нет такого платья.

— Найдем, - сказал он уверенно. - Будешь Русалочкой!

— А ты романтик Костя, - засмеялась Маша, чувствуя как размякает тело под действием " Еревана" и успокаивающего голоса парня. Смеживались веки, слабели ноги, убаюкивало ласковое мурчание кота.

— А ты не Румпель, а Ба-а-ю-ю-н... - мелькнуло в голове засыпающей блондинки

... Константин не врал. Платье это сущий пустяк. Они обладали с матерью " молдавской добычей" пятьдесят тысяч рублей, о которых не знал Олег. Это с лихвой покрывало затраты на " марафет, " дома.

Коньяк свалил Машу с ног. Тогда Костя подхватил лёгкую для себя ношу и отправился в дом.

— А потом он мне сказал " Ты самая красивая". Представляешь? - бормотала пьяная женщина.

Парень не стал раздевать её, уложил и накрыл, хотя его раздирала похоть. Одно дело драть разбитных курортниц, да ещё после брата, совсем другое - воспользоваться беспомощностью пьяной женщины, доверившейся ему, после гнусного насилия. Так получилось, что она была второй женщиной, которую целовал в губы во время близости. Первый раз было в этой хатке, недавно. То что творила языком в его рту мать он испытал в первый раз!

❤️

Костик вовсе не стал монахом, когда Олег ушел в армию, но инициатором его отношений была мать, работавшая в женском коллективе. Оттуда были его случайные подруги.

🌟 ❤️

Пока старший сын отсутствовал, Маргарита Кирилловна затеяла большую перестройку отцовской усадьбы, воспользовались тем, что в здравнице был ремонт. Нашлись материалы и рабочие руки. Да и бригаде " шабашников" из Молдавии лишние деньги не помешали. Силикатный кирпич, цемент, стекло, гэдеэровская плитка и сантехника. Костя помогал класть, штукатурить, красить, стал заправским спецом. Вначале не ведал, что бригадир Михай Диметреску временам спал с матерью. Вернулся с рыбалки из-за шторма в неурочный час и услышал женские стоны смешанные с мужским рычанием. Сначала не придавал значения, в их доме часто встречались с любовниками коллеги по работе, чтобы не вызвать подозрения у мужей. Потом услышал голоса: материнский певучий с выделяемым " ґ" и трескучий с сильным акцентом - бригадира м Заходить не стал, зачем позорить мать, но молдавану решил отомстить, узнав обстоятельства дела. Вступать в схватку с крупным сорокалетним мужиком с зачесанными назад редкими волосами он не боялся, мог сделать из него отбивную... Но идти за колючку отговорила Маргарита Кирилловна, чистосердечно признавшись, что это было одним из " условий" контракта. Кроме того этот наглец потребовал, чтобы она обслужила всю бригаду. Но этого стерпеть было нельзя! Дом готов, остались кое-какие работы внутри. Ремонт в санатории принят комиссией, молдаване ждут рассчет... Завхоз должен привести деньги наличкой из отделения Госбанка в Ялте и рассчитаться с бригадиром в санатории.

Уже отдана пионерам на металлолом кровать с никелированными шарами на спинке. Привезли в дом румынскую мебель и финский холодильник, которыми обставляли люксовый палаты санатория. Невыносимо медленно тянулось время, а деньги на банковский счёт все не поступали.

— Мам, узнай когда? - сгорал от нетерпения Костик.

— Что ты задумал сынок, -за встревоженно спросила она.

— Свершить месть, - сказал он спокойно. - Слушай, что я придумал...

— Толково, - похвалила мать, - Умница моя.

И вот настал тот день!

Михай получив черный, отделанный алюминием дипломат набитый банковскими пачками, шагал по пустынной аллее парка санатория. Был " мертвый час", ни души. Вышел на стоянку в сладком предвкушении, как вечером предстоит развлечение с Риткой. Чертыхнулся заметив спущенное колесо старой синей " копейки". Ее арендовали у пьяницы Сидоровича, хозяина квартиры, где жили молдаване. Заметил у " четырехглазого" универсала, ковырявшегося под капотом Риткиного сына, которого учил класть плитку. Простоватый крепыш, который и не подозревал об отношениях с его матерью. Так Михай считал. Не подозревая, что солнце светит для него в последний раз.

— Здорово, дядь Миш, что случилось?- спросил он приветливо.

— Дэ вот калесо спустило... Ты меня в поселок не подбросишь?

— - Я бы с удовольствием, что-то забарахлило, еле доехал сюда.-он с сожалением развел руками в перчатках. Раздосадованный молдован и не обратил. внимание, что они девственно чисты, а парень предложил

— Доставай запаску, пять минут всех делов... Посмотри, есть ли она

Ничего не подозревающий бригадир склонился над нутром распахнутого багажника. Не успел даже ойкнуть, когда длинное шило вонзилось в шею, а "жигуленок" лишь качнулся и слегка осел, когда грузное тело скрючилось внутри багажника. Погребальным салютом хлопнула крышка. Парень умел колоть свиней, глаз наметанный, удар точный.

Костя опасливо оглянулся по сторонам, все тихо. Стоянка.помещалась сзади корпуса санатория и машин здесь немного. День рабочий в разгаре. Он. перенес " дипломат" в зелёную "тройку" и стараясь сохранить невозмутимый вид направился в пищеблок. На кухне гремели алюминиевыми сороковками и двадцатками, кастрюли мыли после обеда, возились повара готовившие ужин. Приветливо здоровались с младшим сыном завпроизврдства, с которым некоторые успели познакомиться поближе.

— Где мать? - спросил у дородной, вспотевшей поварихи в халате на голое тело.

— У заведующей! - крикнула та и подошла ближе.

Халат распахнулся, открыв смуглую тяжёлую грудь с тёмно-коричневым соском. Щекотал нос пряный запах пота, который не мог заглушить аромат духов " Красная Москва".

— Привет Костик! - нарочито громко поздоровалась она, а шепотом добавила, - когда зайдешь проведать мальчишечка, совсем забыл меня бедную, соскучилась страсть...

— Да некогда тёть Жанна, к экзаменам готовлюсь...

— Заучился бедняга, брательник твой побойчее, - укорила она парня и поинтересовалась, - Скоро. возвращается?

— Обещался скоро...

— - Я тут в душ собралась Не оставишь компанию?

— Я бы с удовольствием, но мать позвонила, срочно приехать...

Жанна недовольно фыркнула, но отправилась не в душ, а на кухню, где на огромных противнях жарили котлеты для ужина. Недовольная отказом парня, приподняв кастрюлю с булькающий рыжей подливкой, зло прикрикнула:

— Не забывайте помешивать, пригорит, мать вашу!

— Сейчас, сейчас, Жаночка, - угодливо отозвалась другая, молодая худощавая, - Я тут котлетки переворачивала...

И глядя в туго обтянутую халатом спину старшо́й, зло подумала: " Не удалось молодого хуйка отведать, вот и бесишься корова... Ручонкой, ручонкой по пизденке."

Константин осторожно постучал в пластиковую дверь с табличкой " Заведующая"

— Да, да... - раздался знакомый голос.

Парень вошёл и первым делом поздоровался с Аллой Викторовной, моложавый, хорошо сохранившейся брюнеткой. Очень романтичная женщина носила фамилию мужа-Сумарокова и имела в причёске седую прядь. Это она подражала княгине Зинаиде Юсуповой, графине Сумароковой-Эльстон, красавице, матери убийцы Распутина. Но никаким сиятельством она не была, супруга партработника Крымского обкома, жившего в Симферополе. Он приезжал по выходным и недостаток мужского общества вначале весьма. ее тяготил. Крутить романы здесь опасно. Выручили сыновья здешней завпроизводством, чье место она заняла, когда прежнего отправили на пенсию. За это Маргарита Кирилловна имела большой зуб. Не преминула приобрести " компромат" из тридцать шести кадров фотопленочки. Там Алла Викторовна обнаженная, в пикантных позах, в компании с одним и двумя парнями, с заретушеванными лицами " Пусть попробует пасть раскрыть!"- злорадно думала мама Рита. А заведующая, после " знакомства" с ее сыновьями, в неофициальной обстановке, иначе как Риточкой не называла.

— Мам, машину я починил, - доложил сын.

И Маргарита облегчённо вздохнула. Она прекрасно знала, что машина была в полном порядке и какой " ремонт".произвел Костя

— Может проводишь нас на пляж? Освежимся... - подала голос Аллочка.

Такой свидетель был не нужен, надо срочно домой.

— Ой, что-то нездоровится Аллочка, - вежливо отпарировала и тихо произнесла, покорившись на сына, добавила, - по женски...

— Понимаю, понимаю,, Риточка.., - улыбнулась заведующая, - можешь ехать домой, полежи.

— Может вечером к нам? Посидим, хочешь заночуешь, а утром вместе на работу.

— Да, да, согласна...- улыбнулась Алла такому предложению, жадно облизнув губы.

Тепло попрощались

— Теперь куда? - спросила Маргарита Кирилловна.

— К Румпелю в гости, - ответил Костя и бросил недовольно, - Куда, куда ? Добра не будет... Далече, мам.

Они поехали на пристань, а оттуда Маргарита Кирилловна вернулась. домой, где ее радостно приветствовал басисты лаем и помахивающим лохматым хвостом Абрек. Этот рослый серый черномордый кавказец бегал по двору. Здесь снесли все - летнюю грубку, сарающку, где обитали куры и свиньи, насадили виноград вдоль забора из сетки. Дорожку от калитки до крыльца выстлали плитками из желтоватых мраморных плиток, добытых с раскопок греческого храма. Сохранили старую канатоствольную, цветущую глицинию. Вместо никазистой хатки- обширный домина под красной черепицей, с мезонином и верандой. Грубку ( печь) заменила газовая плита, а для мытья -ванная и душ Румынская мебель внутри. Двуспальную кровать сегодня она отдаст Алле Викторовне и Косте, а сама будет в мезонине. Тогда она решила с возвращением старшего сына отдать свое тело братьям, порадовать себя.

Константин вернулся. Передал матери несколько пачек десяток.

— Все хорошо, пятьдесят " косых" в крупных спрятал. Мам набери ванную, хочу помыться...

— Как знала, колонку включила, бак полный..- засуетилась Марго.- Сейчас наберу.

Она была в коротком шелковом розовом халатике и когда наклонилась за якобы упавшей ложкой, подол пополз вверх, открыв аппетитные, выпуклые ягодицы. Из овального мешочка внизу торчали розовые лепестки нимф.

" Она могла бы и присесть...- подумал Константин, - Хорошо бы не пришла Алка, попросил бы у матери..."

Он давно лилеял эту мечту, подглядывал за ней, сравнивая тело с другими и находил, что она более привлекательна, желанна.

Маргарита, после ухода старшего сына, перестала стеснятся младшего. Просила помочь застегнуть молнию на платье, потом управиться с крючками бюстгальтера, потереть при мытьё себе спинку... На Новый Год привезли ее изрядно подвыпившую, и она попросила заплетающимся языком помочь раздется. Притворилась уснувшей, но решительного шага не последовало. Проснулась голой, заботливо укрытой. Совсем недавно позвала Костю в ванную и попросила подстричь и побрить волосы на лобке.

— Неудобно самой, а они отросли за зиму, лезут из под купальника, - говорила она стыдливо.

" В гостях у Румпеля" загорали нагишом, купались также.

" Эх, какой он нерешительный! - сокрушалась мать, - осталось лишь Абреку дать." Пёс проявлял к ней интерес в " критические дни", лез под подол. Марго заманивала его в укромное место, отдавалась ласке гладкого с ложбинкой языка. Женщине нельзя быть без мужчины!

На улице раздался собачий лай. Марго подошла к окну, отодвинула тюль занавески:

— Аллочка топчется у калитки, пойду провожу...- сообщила она сыну.

— - Или встречай, а я в ванную.

Алла Викторовна впорхнула в дом в кремовой блузке и белой юбке. В руке сумка, где слегка позванивало.

— На и зверюга у вас, умереть от страха, - переводя дыхание говорила она. - Я тут кое-что захватила...

— Абрек своих не трогает, хочешь познакомлю, потом тебя от него не оторвешь...

— Ты... Что с ним? - удивилась она.

— А что такого? Такой же мужик, даже лучше... - шутливо врала Марго, - Я женщина одинокая, а Абрек проебет и не сболтнет. Ну хочешь попробовать?

— - Я не знаю, боязно...- проборматала заведующая и спросила, - А Костя дома?

— Дома, дома, - едва сдерживаясь от смеха Марго, - в ванной, сходи ему спинку потри.

Алла Викторовна торопливо выкладывала на стол продукты: банки с черной икрой, палку салями в изморози плесени, бутылку с сине-белой этикеткой.

— Это " Юбилейный", наш крымский коньяк, говорят не хуже армянского...

Проходя мимо ванной, Марго услышала шум воды и женские стоны. Не удержавшись, заглянула в приоткрытую дверь. Алла голая стояла согнувшись " глаголем." Наманикюренные пальцы охватили никилерованный смеситель. Костя лежал на женской спине, двигался сзади, покусывая шею, как кот. Правая рука нырнула вниз, под выпуклый живот, ублажая клитор, а левой ловил колыхавшиеся в такт толчкам груди, дыньки с бордовыми сосцами. Поблескивало на безымянном женском пальце обручальное кольцо с бриллиантом... Так хотелось Марго быть на месте Аллы...