Глава 9. Грамматика желания

Их встреча в забронированном на час номере отеля была иной с самой первой минуты. Никита вошел, оценивающим взглядом окинул ее с головы до ног и, не говоря ни слова, бросил пальто на стул. В его движениях не было прежней игривости, только холодная, отточенная целеустремленность.

— Подойди, — сказал он, не повышая голоса. Но в этом было не предложение, а приказ.

Валентина почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она медленно подошла. Он не стал целовать ее, не стал ласкать. Его пальцы лишь провели по линии ее челюсти.

— Ты знаешь, зачем мы здесь? — спросил он, глядя ей прямо в глаза.

— Да, — выдохнула она.

— Скажи. Я хочу услышать это твоими словами.

Она покраснела, отвела взгляд. Раньше их общение было танцем намеков и полутонов. Теперь он требовал грубой прямоты.

— Мы здесь… для секса, — прошептала она.

— Какого именно? — он не отпускал ее подбородок. — Я не люблю неопределенность. Назови вещи своими именами.

Ее губы дрогнули. Она чувствовала себя униженной и невероятно возбужденной одновременно.

— Ты хочешь… меня, — наконец выдавила она.

— Недостаточно конкретно, — он покачал головой. — Я хочу твой рот - Я хочу чтоб ты отсосала мне !. Я хочу твое тело. И я не собираюсь просить. Поняла?

Это был переломный момент. Стена, за которую они никогда не заходили. Она кивнула, не в силах вымолвить слово.

— Хорошо, — его голос смягчился, но в нем все еще звучала сталь. — Сейчас ты снимешь платье. Потом встанешь на колени. И возьмешь в рот. Без вопросов. Без стеснения. Ты существуешь здесь для моего удовольствия. Это твоя единственная функция на этот час.

Она замерла. Внутри нее боролись протест и порочное, всепоглощающее любопытство. Стыд кричал, чтобы она остановилась. Но желание… желание было сильнее. Оно было похоже на наркотик. Медленно, почти в трансе, она расстегнула молнию на платье. Ткань упала к ее ногам. Затем она опустилась на колени на прохладный ковер, ее взгляд был прикован к его пряжке ремня.

Он наблюдал за ней с холодной отстраненностью хирурга, констатируя факт ее окончательной капитуляции.

— Открой рот, — скомандовал он. — Шире.

И она подчинилась. В этот момент что-то в ней окончательно сломалось и перестроилось.Никита направил свой член ей в рот сначало провел по каждой губе, взял ее за руку за палец, где обручальное кольцо, и надавил сильнее в рот корпусом.

Прежняя Валя, та, что краснела от откровенных разговоров, умерла. Родилась новая — та, для которой грубая прямота стала языком истинной близости.

Позже, лежа в постели, он провел рукой по ее лицу, по ее груди.

— Видишь? Ничего постыдного. Ты приняла меня. Всю. И тебе это понравилось. Теперь твое тело говорит на моем языке.

Эта новая «грамматика желания» начала просачиваться в ее домашнюю жизнь. В ту ночь, лежа с мужем в постели, он нежно привлек ее к себе для привычного, любовного ритуала. Но Валя была не той. Ее поцелуй был более жадным, руки — более требовательными.

— Милый, — прошептала она ему на ухо, и в ее голосе прозвучала несвойственная ей хриплая нота, — я хочу, чтобы ты кончил на меня. На мою грудь.

Муж замер в изумлении. За годы брака она никогда не позволяла себе такой откровенности, всегда предпочитая темноту и традиционные позы.

— Валя? Ты в порядке? — растерянно спросил он.

— Никогда не была так в порядке, — она прижалась к нему, и в ее глазах, которые он знал много лет, горел чужой, опасный огонь. — Просто… не останавливайся. И делай так, как я говорю.

Он был ошеломлен, сбит с толку, но и возбужден этой новой, внезапной раскрепощенностью. Их близость в ту ночь была другой — более страстной, более шокирующей для него. Он не понимал, откуда в его скромной, сдержанной жене взялась эта женщина, способная отдавать приказы в постели.

Утро. Переписка.

Она (08:15): «Ты был прав. Язык, который ты меня научил… он не остался в том номере. Он со мной. И это меняет все вокруг.»

Я (08:16): «Я знал, что ты быстро учишься. Как он? Оценил твой новый словарный запас?»

Она (08:20): «Он был в шоке. Сначала. Потом… ему понравилось. Но он не понимает, что происходит. А я не могу ему объяснить. Я просто смотрю на него и думаю: "Если бы ты знал, чей голос звучит в моей голове, когда я говорю это с тобой".»

Я (08:21): «Мой. Всегда мой. Ты теперь моя работа, Валя. И я доведу тебя до совершенства.»

Валя сломалась. Но в этом разрушении она нашла новую, пугающую форму свободы — свободы от условностей, от стыда, от собственного прошлого «я». И чем больше она погружалась в этот новый мир, тем более чужим и пресным становился для нее старый. Никита не просто соблазнил ее тело. Он перепрограммировал ее сознание, и обратного пути не было.

Глава 10. Новогодняя игра

Декабрь выдался холодным и напряженным. Никита больше не просто любовник — он стал режиссером ее жизни. Их общение теперь состояло из приказов, отточенных до совершенства, и ее покорного «хорошо».

«С сегодняшнего дня ты отказываешь ему. Устала, голова болит, месячные. Не важно. Ты не принадлежишь ему больше», — такое сообщение встретило Валю утром.

Она читала эти строки, стоя на кухне в своем халате, и чувствовала, как по телу пробегает смесь страха и возбуждения. Это была ультимативная форма обладания. Она ответила: «Хорошо».

Вечером она впервые сказала мужу «нет». Он удивился, но принял это — их семейная жизнь всегда строилась на уважении. Он не знал, что его жена отказывает ему не потому, что не хочет, а потому, что ее тело теперь было собственностью другого.

Никита выстроил систему. Каждый день, перед уходом с работы, он находил способ остаться с ней наедине. Задержаться под предлогом «проверить почту», «обсудить срочный проект». И каждый раз ритуал был один и тот же. Он запирал дверь кабинета, смотрел на нее своим тяжелым, властным взглядом и произносил одну-единственную фразу: «Рот — мой. Не проглатывай».

И она подчинялась. Шла домой с пустым желудком спермы хозяина и с полным ртом, ощущая на языке горьковатый привкус их тайны. Это было самым унизительным и самым возбуждающим актом ее жизни. Она чувствовала себя сосудом, несущим в себе доказательство своей принадлежности.

Приближался Новый год, а с ним и корпоратив. Валя, следуя новой, изощренной логике, сама начала продумывать ходы.

— Дорогой, — сказала она мужу вечером, разглядывая каталог с платьями на планшете. — У нас корпоратив на следующей неделе. Можно я пойду? Очень неловко будет отсутствовать.

Муж нахмурился. Он всегда был немного ревнив.

— Кто будет? Много мужчин? — спросил он, пытаясь сохранить безразличный тон.

— О, нет! — она сделала удивленные глаза, отрабатывая свою роль с талантом, которого в ней раньше не было. — Практически одни женщины. Из мужчин… ну, только Никита, наверное. Но ты же его знаешь, он же помогал с компьютером. Абсолютно безопасный тип.

Она произнесла это с такой легкостью, с таким пренебрежением, что это сработало лучше любой увертки. Муж мысленно представил Никиту — невзрачного программиста, который чинит компьютеры. Угроза растворилась.

— Ну ладно, — он улыбнулся, ощущая себя великодушным. — Иди, развейся. Только платье… выбери что-нибудь поприличнее, а?

— Конечно, милый, — она сладко улыбнулась ему в ответ, а в голове уже строила планы.

Она выбрала платье. Длинное, строгое, темно-зеленого цвета, почти закрытое. Но ткань была такой тонкой, а покрой таким точным, что оно не скрывало, а подчеркивало каждый изгиб ее тела. Оно было одновременно скромным и вызывающим — идеальная метафора ее нынешней жизни.

Накануне корпоратива. Переписка.

Она (23:10): «Он разрешил. Сказал, что ты «безопасный тип». Рассмеялся, когда говорил это.»

Я (23:11): «Именно так оно и должно быть. Ты наденешь то зеленое платье?»

Она (23:12): «Да. Ты заметишь?»

Я (23:13): «Я заметлю каждую складку на нем. И буду знать, что под ним. Ты подойдешь ко мне в полночь. Под бой курантов. И поздравишь меня с Новым годом так, как должна.»

Она (23:15): «Как?»

Я (23:16): «Своими губами. На коленях. В служебной комнате. Пока все будут кричать «Ура!». Это будет твой подарок.»

Валя отложила телефон. Руки у нее дрожали. Она посмотрела на мужа, который мирно спал рядом, доверчивый и ничего не подозревающий. Затем на свое отражение в темном экране телефона. В ее глазах не было ни стыда, ни сомнений. Было лишь предвкушение. Она окончательно стала той, кого создал Никита — идеальной, послушной куклой в большой, изощренной игре. И Новый год обещал стать для них настоящим началом.

Глава 11. Корпоратив. Слова и последствия

Воздух в ресторане был густым от смешения запахов еды, духов и спиртного. Гул голосов, смех, позвякивание бокалов — всё сливалось в один праздничный гул. Валентина стояла у стола, держа в руке бокал с шампанским, и чувствовала себя не участницей вечера, а актрисой на сцене. Её длинное зелёное платье, такое скромное при муже, теперь казалось ей вторым слоем кожи, слишком откровенным под оценивающим взглядом, который она ждала и боялась.

Он появился не сразу. Никита вошел, когда большинство уже собралось. На нем был темный костюм, и он выглядел не как «невзрачный программист», а как хозяин положения. Его взгляд нашел ее через весь зал, быстрый, как удар кинжала. Он не подошел, лишь кивнул, заняв место за дальним столом. Игра началась.

Вечер тянулся. Валя изображала веселье, смеялась шуткам коллег, танцевала с девушками из бухгалтерии. Но всё её существо было напряжено, как струна. Каждое движение, каждый вздох она сверяла с его невидимым присутствием.

Он дал ей задание. Не просто прийти в служебную комнату. А научиться новому слову. Тому, которое резало слух, которое было грубым, уличным, абсолютно чужим для неё. Раньше она говорила «займемся любовью», «переспим», «у нас будет секс». Теперь он требовал одного слова. «Трахни».

Она подошла к нему, когда он выходил из мужской комнаты. Коридор был пуст.

— Ну что, Валя? — тихо спросил он, останавливаясь прямо перед ней. — Готова показать, чему научилась?

Она кивнула, не в силах вымолвить слово.

— Не достаточно, — он покачал головой. — Я хочу услышать. Скажи, чего ты хочешь.

Она сделала глубокий вдох, чувствуя, как горят щёки.

— Я хочу… чтобы ты меня… — она запнулась.

— Закончи фразу, — его голос был холоден и ровен.Она оголила великолепные груди, скинув бретельки платья...

Она закрыла глаза, и слово сорвалось с её губ тихим, сдавленным шёпотом, словно признание в смертельном грехе:

— Трахни.

Никита ухмыльнулся. В его глазах вспыхнуло удовлетворение хищника.

— Хорошая девочка. Теперь можешь идти. Твой муж скоро приедет.

Она вернулась в зал, и мир вокруг казался ей другим. Это слово, это грубое, пошлое слово, теперь жило внутри неё, как клеймо. Оно было мощнее любого поцелуя, интимнее любой ласки. Он вошёл в её язык, в её сознание, и вытеснил оттуда всё прежнее.

Ровно в одиннадцать, как и договаривались, за ней заехал муж. Он был в хорошем настроении, улыбался, здоровался с коллегами. Валя представила его Никите. Рукопожатие. Улыбки. «Спасибо, что присматривали за Валей». «Не за что, она себя прекрасно вела».

Она стояла между ними — мужем, который с гордостью смотрел на неё, и любовником, который всего час назад заставлял её произносить грязные слова в пустом коридоре. Два полюса её разорванной жизни.

В машине муж спросил:

— Ну как, хорошо повеселилась?

— Да, — ответила она, глядя в тёмное окно. — Очень.

— И Никита там был? Не надоедал?

Она повернулась к нему, и на её губах играла странная, загадочная улыбка.

— Нет. Он был джентльменом. Абсолютно безопасным.

Она смотрела на профиль мужа, на его сильные, привычные руки на руле, и в уме у неё звучало одно-единственное слово. То самое. Оно было её тайной, её позором и её силой. Никита не просто изменил её тело. Он изменил её язык. А изменив язык, он изменил и её мир. И обратной дороги из этого нового мира уже не существовало. Она смотрела на мужа и думала о том, что между ними теперь лежало не просто расстояние, а целая пропасть, вырытая одним-единственным, запретным словом.

Мои дорогие читатели, я продолжу только при нужном активе, хочу узнать мнение в комментариях, для вас опубликовал рассказ поделённый на три стартовых части. Как вы мои читатели?

2433   362 12655  4   1  +9.93 [15] Следующая часть

Измена, кончил чужой жене, муж, трахает жену, эксклюзив, мать, измена