В тот же вечер в свою комнату в общежитии для девушек археологов вошли две Лии.

Они были похожи так, как не бывает даже близнецов. Близнецы рождаются одинаковыми, но жизнь, опыт, время быстро разводят их, нанося на их лица и души разные штрихи. Лии же стали двумя лишь недавно, и обе были зеркальным отражением, сохранив каждую черту, каждую мысль, каждую привычку. Они были так слиты, что, казалось, мыслили единым мозгом и понимали друг друга без слов. И неудивительно, что обе были влюблены — в друг в друга, и в это новое, головокружительное состояние двойственности.

Едва за ними закрылась дверь, как обе, словно сговорившись, сорвались с места и с тихими, взволнованными вскриками бросились на широкую кровать. Их движения были синхронны, как у идеально отлаженного механизма. Лиа 2 ловкими, уверенными пальцами расстегнула молнию на комбинезоне Лии 1 и стянула с нее тонкую рубашку комбинезона.

В тот же миг Лиа 1 уже снимала штаны со своей копии, и их руки, скользя по телам, создавали единый, неразрывный узор страсти и любопытства. Они исследовали не столько друг друга, сколько самих себя, но в новом, невероятно возбуждающем измерении.

— Ох, ты такая красивая, — шептала Лиа 2, прижимаясь щекой к нежной груди своей копии. Ее пальцы мягко скользили по коже, старательно лаская тонкие, уже затвердевшие от возбуждения соски.

— Аахх... — улыбалась и хихикала в ответ Лиа 1, и ее смех переходил в тихий, сладкий стон. Она поднимала руки, чтобы тоже прикоснуться к себе, но Лиа 2 перехватывала их.

Их поцелуи начинались нежно, почти невинно — просто соприкосновение губ, но быстро становились глубже, требовательнее. Языки встречались, исследуя, танцуя в медленном, влажном ритме, и каждый поцелуй был отражением другого, удвоенным удовольствием.

Затем Лиа 2, не разрывая поцелуя, начала медленно спускаться вниз. Ее губы оставляли влажный след на шее, на ключицах, на гладкой коже живота. Она целовала каждую точку, словно изучая карту собственного тела, но ощущая это со стороны. Лиа 1 закинула руки над головой, изгибаясь под этими ласками, и ее дыхание становилось все более прерывистым.

Наконец, Лиа 2 добралась до самого центра ее желаний. Ее язык сделал первый, осторожный мазок по уже влажным и набухшим половым губам. Лиа 1 ахнула, ее бедра вздрогнули. Это было слишком — чувствовать то, что она сама делала бы, и одновременно получать это. Лиа 2 начала работать увереннее, чередуя широкие, мягкие лизания с быстрыми, точными движениями языка на клиторе. Она сосредоточилась на нем, чувствуя, как тело ее двойницы напрягается, как ноги начинают непроизвольно сжиматься.

Обе абсолютно точно знали что доставляет подруге наибольшее удовольствие – ведь обе еще недавно была одна.

— Да... так... только так... — выдыхала Лиа 1, запуская пальцы в волосы своей копии и прижимая ее ближе.

Оргазм настиг ее волной, долгой и обволакивающей. Она кричала, сжимая простыни, а Лиа 2 продолжала ласкать ее, помогая растянуть это удовольствие до предела, пока последняя судорога не пробежала по ее телу.

Но когда Лиа 1 пришла в себя, в ее глазах уже горел новый огонь. Она перевернулась, нависая над своей двойницей.

— Теперь моя очередь, — прошептала она, и в ее голосе слышались нотки мести и обещания.

Она повторила все то же самое, но с еще большим рвением, словно отомщая за только что пережитый экстаз. Ее ласки были более смелыми, более требовательными. Она вводила пальцы в горячее, готовое отверстие Лии 2, одновременно не переставая работать языком. Она чувствовала каждое сокращение ее мышц, каждое биение сердца, потому что это было и ее собственное тело. Она знала все его тайные точки, все слабые места, и использовала это знание безжалостно.

Лиа 2 кричала громче, ее спина выгнулась дугой. Она цеплялась руками за кровать, уносясь в вихрь ощущений, который был вдвое сильнее всего, что она знала раньше. Когда и ее захлестнул оргазм, она упала на подушку, тяжело дыша.

Они лежали рядом, обнявшись, их тела были липкими от пота и любви. Они не говорили. Они просто дышали в унисон, две половинки одного целого, которые наконец-то встретились.

Когда обе наконец угомонились, яростное биение сердец успокоилось, обе просто лежали прижавшись вместе, голова одной Лии покоилась на груди другой, и под щекой она чувствовала знакомое биение собственного сердца.

— Как ты думаешь... этот профессор Дятлов... он все узнает? — неожиданно прошептала Лиа 1. В ее голосе прозвучала неподдельная тревога, первобытный страх того, чья самая сокровенная тайна вот-вот может стать достоянием всех.

— Обязательно узнает, — вздохнула Лиа 2, ее рука лениво гладила светлые волосы подруги. — Рано или поздно.

Они, разумеется, говорили о докторе Дятлове, который прилетел на Кирену-4 накануне. Человеке, который уже успел допросить всех членов экспедиции — тех, кто по странным, необъяснимым обстоятельствам пропадал, и тех, кто, как Лиа, стали двойниками.

— Но ведь он пока ничего не знает? — почти с мольбой в голосе прошептала первая Лиа, словно пытаясь убедить не столько собеседницу, сколько саму себя.

— Пока нет, — выдохнула вторая, и в ее дыхании слышалась безысходность. — Но рано или поздно он все выяснит. И кто мы такие на самом деле. И как появились. И все-все-все.

— Что же нам делать? — почти с плачем спросила первая Лиа, вглядываясь в глаза своей половинки, ища в них хоть какую-то надежду.

— Ничего, — выдохнула вторая. — Просто молчать и ждать. Может, ничего и не случится. Или, во всяком случае, — она сделала паузу, подбирая слова, — ничего угрожающего нам с тобой, и остальным, кто попал в... Это.

Примерно такие же страсти и разговоры разворачивались и в других комнатах, в других жилых модулях базы. Каждый член экспедиции, попавший под это необъяснимое влияние и ставший двойником, переживал свой собственный, уникальный вариант одной и той же драмы.

Они были заперты в интимном пространстве со своей точной копией, и это близость порождала и безграничное доверие, и экзистенциальный ужас. Там, где кончались страсти, рождался страх, и каждый шепот, каждая слеза были эхом того, что творилось в сердце Лий. Они все были жертвами или порождениями одного и того же чуда, или проклятия, и теперь, в тишине базы, вместе ждали своего приговора.

Глава 8. Догадки

Утром, едва допив кофе, Иван направился в центральный блок — его здесь называли просто Кабинетом — главный штаб базы и всей экспедиции.

К его приходу в помещении уже собрались все, кого он успел узнать: Ант Келл — директор станции, Саэль Тарн — заведующая научным блоком, Томас Вейл — глава службы безопасности. Были и новые лица.

За столом напротив уже сидели:

— Мика Харлоу — руководитель медицинского сектора, худая темноволосая женщина с сухим профессиональным выражением лица,

— Роберт Элсен — главный инженер станции, плотный лысоватый мужчина в рабочем комбинезоне с нашивкой техотдела,

— и Лейтенант Омар Гист, представитель наземной охраны базы — молчаливый, жилистый, с внимательными глазами.

Когда Иван вошёл, все разом обернулись, словно ожидая, что он уже сейчас принесёт им готовое решение.

Иван не стал тянуть:

— К сожалению, — начал он спокойно, — ничего определённого сказать пока не могу.

Я провёл беседы со всеми... ну, скажем так — с потенциальными объектами интереса. Но ясности это не добавило. Пока — лишь разрозненные детали.

— Так уж и «объекты интереса»? — хмуро перебил инженер Роберт Элсен. — Это же наши люди. Или, во всяком случае, были нашими.

— Именно, — сухо ответил Иван, — и в этом-то вся проблема. Мы пока не понимаем их сущность, особенно в случае с двойниками.

Поэтому советую — и настаиваю — проявлять максимальную осторожность. Сейчас не время для излишней тактичности.

— Значит, вы допускаете, что от них исходит угроза? — осторожно уточнила Саэль Тарн.

— Я этого не утверждаю, — Иван задумчиво провёл пальцем по поверхности стола, — но и исключить пока не можем. До тех пор, пока мы не поймём, кто, зачем и каким образом их создал — мы обязаны считать их потенциальным фактором риска.

Наступила короткая пауза, которую первым прервал Ант Келл.

— У нас, Иван, есть насущный вопрос, — сказал он с лёгкой тяжестью в голосе. — Мы как раз это обсуждали.

Должен прибыть очередной челнок с Земли. Плановая смена, пополнение запасов, часть персонала возвращается.

Что нам с этим делать?

Иван поднял взгляд, ответил жёстко и без колебаний:

— Заворачивайте челнок обратно. Немедленно.

Пока мы не выясним, что здесь происходит — никаких перемещений персонала. Ни прибытий, ни отлётов.

— Как у вас с запасами?

— У нас запасы в норме, — вмешалась Мика Харлоу. — Если ничего внепланового не случится, хватит на полгода.

— Вот и прекрасно, — кивнул Иван. — Заверните их под любым предлогом. Эпидемия, песчаная буря, технические неполадки — что угодно. Пусть улетают обратно на Землю, не садясь на Кирену.

Груз, если критично — можно оставить на орбите. Подберём позже. Мой личный шаттл в вашем распоряжении.

Он на секунду замолчал, затем продолжил уже медленнее, глядя на собравшихся:

— А теперь — к главному. Какие шаги нам следует предпринять дальше.

— Что вы предлагаете? — устало спросил Ант Келл, опуская руки на стол. — Мы тут уже всё обдумали вдоль и поперёк.

Иван чуть кивнул, собравшись с мыслями:

— Во-первых, нам необходимо получить полную картину происходящего. Со всеми связями, пересечениями, даже мельчайшими. Нужен системный анализ всех данных.

Он обвёл взглядом присутствующих:

— У вас есть грамотные математические аналитики?

Кто-то из группы утвердительно кивнул.

— Отлично. Пусть соберут все доступные данные — любые факторы: кто когда пропадал, где находился, с кем общался, что ел, что пил, чем занимался. Работали ли над одними образцами, проходили ли одни тесты — абсолютно всё. Любые перекрёстные корреляции могут оказаться важными.

— Аналитики найдутся, — подтвердила Саэль Тарн. — Сейчас же организую работу. Они всё равно сейчас без дела сидят.

— Только... — Иван строго посмотрел на неё. — Не привлекайте к работе самих «объектов». Пусть они ничего об этом не знают. Чем меньше вопросов — тем спокойнее ситуация.

Томас Вейл коротко кивнул:

— Приму меры. Никто из них об этом не узнает.

Иван продолжил:

— Второе. Давайте восстановим хронологию. Где, когда и как всё началось. Насколько я понял, первые инциденты произошли у археологов, так?

Ант Келл подтвердил:

— Да. Началось всё именно там. Первые сбои, пропажи предметов, а затем — исчезновения.

— Тогда подробно опишите, что они там раскапывали. Какие конкретно объекты нашли, с какими структурами работали. Любые особенности этих находок могут быть связующим звеном.

Иван сделал небольшую паузу, давая собравшимся переварить информацию, затем продолжил:

— Есть ещё один момент. Вчера при беседе с «объектами» у меня сложилось чёткое впечатление: все что-то скрывают. Или стесняются о чём-то не говорить. Как будто сами боятся признаться даже себе.

— Да... — медленно произнёс Келл. — Такое ощущение у нас тоже было. Они все вроде дружелюбны, но будто что-то недоговаривают.

— Вот именно. Поэтому, — Иван посмотрел на Мику Харлоу, — подключите к работе ваших психологов. Может, кто-то из этих людей всё-таки решится на более откровенный разговор. Или хотя бы психолог найдет ключ, как их к этому подвести.

Иван сделал глубокий вдох и подвёл итог:

— У меня пока всё. Вопросы есть?

Медик Мика Харлоу подняла руку:

— Да. Атмосфера на базе напряжённая. Все на взводе — обычный персонал и... эти тоже. Если дальше так пойдёт, начнутся ссоры, провокации, драки.

Вылеты запрещены, смена не прилетает, люди замкнуты на ограниченной территории. Нам нужно чем-то их занять, отвлечь, дать хоть какую-то разрядку.

Иван кивнул, одобрительно глядя на неё:

— Согласен. Это хорошая мысль.

Нужно составить графики занятости: у кого есть работа по науке — пусть продолжают. Остальные — в хозяйственные группы, технический ремонт, плановые проверки, да хоть физподготовку. Занятия по расписанию. Главное — чтобы каждый был при деле и в коллективе.

Двойников не выделять отдельно — пусть работают вместе со всеми. Это снимет изоляцию и снизит напряжённость.

Он посмотрел на команду:

— На этом пока всё. Начинаем действовать.

В комнате воцарилась рабочая тишина — та самая, когда у каждого в голове уже раскладываются задачи.