– Фройлян никогда не видела такого краника? Да ещё у лилипута? И фройлян никогда не имели таким краником? Ничего, деточка, сейчас я тебя осчастливлю!

Во мне борются естественное любопытство и страх. Я понимаю, что с таким членом меня могут просто порвать. Но интересно, что я перед этим почувствую?

Лапка карлика проникает ко мне между ног: (Русские Виртуальные давалки! – добрый совет)

– Ага, ты течёшь, девочка! Сейчас я тебе покажу, что такое настоящие мужчины! – и он стоя всаживает в меня своё дышло. С размаху!

Когда я очнулась, во мне двигалось ЭТО. Карлик яростно работал тазом, и его фрикции отзывались, чуть ли не в моих гландах. Из моих глаз непроизвольно лились слёзы, я тихо и монотонно ревела на низкой ноте и одновременно... изо всех сил подмахивала этому мутанту. Потому что это было, хоть и больно, но здорово. Вот это хуй! И какой умелый. Давай, милый, давай, вдуй мне по самые не хочу! Улетаю... (Самым разнузданным сексом заняты главная героиня и карлик! – прим. ред. )

Меня заставляют стать раком. Слушаюсь. Трубопровод карлика вновь устремляется в мою истерзанную и облагодетельствованную им дырочку. Мой любовничек насаживает меня всё глубже, пытаясь дотянуться своими коротенькими ручками до моих сисек. Пытаюсь ему помочь, иду на сближение, но больше не могу. Жить хочется. Он это, кажется, понимает, и его длани довольствуются лапанием моих бёдер и попы. Так, попу он не только лапает. Ой – ой – ой, он её смазывает.

– Нет, не надо, милый господин!

– Надо, фройлян, надо!

Не успела я кончить от траха в пизду, как это ужасное бревно входит в мою попу. Всё, сейчас лопну. Кажется, он уже у меня в желудке. Нет, выходит. Эх, не весь, опять бурит меня. Мамочки, даже в первый раз такого не было!

Я на какое – то время опять выпала из реальности, а когда пришла в себя, уже лежала навзничь, а мой оригинальный клиент ползал по мне и радостно исследовал все мои достопримечательности. Смешно, щекотно. И при этом ощущение, что меня только что посадили на кол и в последний миг перед смертью сняли. Похоже, порвал он мне зад!

Но, надо жить. И работать. Мне предложено теперь пососать. Начинаю работать вокруг громадного члена, как флейтистка. Уж в глотку то я это не впущу! Да, точно не впущу, он опять встаёт, а мне дороги мои гланды. Придётся опять рисковать моей киской! Кладу карлика на спину и осторожненько насаживаюсь сверху на его столб. Так, главное, не спешить и не делать резких движений. Начинаю потихоньку подмахивать. Встречено с одобрением, но этот подлый недомерок пытается вонзить в меня свой телескоп глубже. Змей! Не дамся, мне и так хорошо, продолжаю в том же темпе и на ту же глубину. Ну, может, чуть глубже! Мой хоббит, вроде, смиряется с предложенным ему минимумом услуг, улыбается, урчит. Моё настроение и состояние тоже улучшаются, вот только зад побаливает, даже обезболивающая свеча не помогает. Видимо, я слишком увлеклась своим состоянием, так как совершенно неожиданно для меня малютка резко дёргает меня за бёдра вниз и одновременно ширяет в меня свою шпалу. О – о – о – о!

Когда я снова прихожу в себя, я лежу на кровати, расставив ноги. Обе мои дырочки красные, опухшие и ноют. Карлик уже снова одет, целует меня в щёчку и суёт в чулок несколько кредиток.

– Сердечно благодарю вас, фройлян! Вы первая, кто за последние три года смог нормально меня обслужить. Приношу свои извинения за доставленные неудобства, – я способна лишь хлопать глазами, да томно постанывать. Так меня ещё не трахали. Даже после групповухи с моими двоечниками мои дырочки не были так раздолбаны. Надо вставать и идти в залу, а я не могу. Неожиданно заходит Вика.

– Лежи, Аня, лежи. Фрау Дорт сказала, что пока хватит, отдохни. Ты первая, кто малютку Генриха по полной обслужил!

– ???

– Ты же видела его игрушечку. Ему ни одна баба в городе не даёт, он уже все бордели и всех уличных шлюх ею запугал. И затрахал. А тебе теперь надо памятник ставить. Мы ж твоё шоу сейчас всеми наблюдали. И девочки все сбежались, и клиенты. Мужики тут скопом мамочке заплатили за твой сеанс. Так что жетонов у тебя за сегодня – умереть не встать.

– Вика, а как же твоё показательное выступление? Ты же часов семь чудеса в постели творила?

Вика мечтательно жмурится, машинально гладит себя.

– А знаешь, Аня, а я замуж выхожу. За Шульце!

Если бы я уже не лежала, точно упала бы. Вот это номер!

– И как это вы поладили?

– А так и поладили. Решили, что мы очень даже друг дружке подходим: учёный и шлюха. Он будет у себя в университете гранит грызть, а я мужиков ублажать. Вот тут срок доработаю – и к патеру венчаться! А потом надо мне заведение найти, где работа днём, ночью буду моего Шульце обслуживать. Бесплатно. А до свадьбы уж пусть на секс со мной потратится.

– Это кто ж придумал? Он?

– Да нет, вместе так решили. Надоело мне, Аня, олигофренов учить. О лингвистике я с супругом и дома поговорю в удовольствие. А работа проститутки мне вполне подходит. Сплошной праздник, да за него ещё и деньги платят. А как я его сейчас поимела...

Глаза Вики закатываются от приятных воспоминаний, на шее багровеют ещё не запудренные засосы. Она пьяна и прелестна. Повезло Шульце!

Вика уходит в залу, а я остаюсь отходить от проказливого карлика. С трудом поднимаюсь, моюсь, привожу себя в порядок, падаю камнем на кровать и расслабляюсь.

Около пяти фрау Дорт звонит и предлагает мне спуститься в залу. В попе ещё свербит, но ничего не поделаешь, я тут себе не хозяйка. Нацепляю казённые чёрные чулки и лифчик и сползаю в залу. На удивление много народа. Меня тут же цепляет какой – то крепкий блондинистый парень и, несмотря на мои попытки заманить его в бар, тащит меня прямо в нумер. Здесь он первым делом закуривает и предлагает мне. Отказываюсь, я не курю сама, хотя и терплю, когда это делают другие. Он как – то странно глотает дым, я такого никогда не видела, а потом просит меня открыть рот и вдувает струйку этого дыма в меня, тут же прихлопнув мою челюсть. Кашляю. Дым странный, не табачный. Клиент пристально смотрит мне в глаза и странно лихорадочно смеётся. Веселье почему – то начинает разбирать и меня, я начинаю делать глупости. Отбираю сигарету у клиента и уже сама нарочито затягиваюсь. Он хихикает и тычет в меня пальцем, отбирая сигарету. Боремся за неё, затягиваясь по очереди пока она не сгорает. Дальнейшее помню плохо. Вот я спускаю с него брюки и делаю ему минет, он смеётся. Вот он приковывает меня к спинке кровати, щекочет, нам смешно, я возбуждена. Вот он как – то медленно и торжественно имеет меня. Кажется в презике. Или нет. Да всё равно! А нет, в презике, вот он валяется. Теперь прикован он, и я со смехом охаживаю его плетью. Он тоже смеётся. Почему? А, так это же он и попросил. Он так привык у себя Зеебрюгге. Стоп, Зеебрюгге – не Германия. Он что голландец? Или бельгиец? Не важно, надо потрахаться! Так, где у меня презики? Разбегаются, паршивцы. Зато клиент не разбежится: прикован, вон лежит, смеётся! Сейчас я тебя. Вот так, поехали. Скачу на нём, а он ласкает мои груди. Что то мало меня трахают, зад чешется! А мы туда бутылку от коньяка, горлышком, горлышком! Эх, где ты, карлик с толстым хером! А этот гусь чего разлёгся, пусть работает! Отковать его. А ну, вот тебе моя чудесная попка, вставь ко маленькой Лотте, чтобы искры из глаз! А в киску я вибратор воткну. Ох, как хорошо. А теперь плохо, меня тошнит. Клиент как раз отстрелялся, смеётся, что – то лопочет, деньги кладёт на тумбочку, а я в обнимку с биде, крокодилов пугаю.

Входит фрау Дорт

– Лотта, что случилось, девочка? – видит меня блюющую, тянет носом, потом изучает окурок в пепельнице. Пощёчина, искры из глаз!

– Дура, шлюха, наркоманка! Где ты взяла? Зачем обкурилась? Жить надоело?

Я ничего не пойму. Фрау Дорт немного приходит в себя и соображает, что ещё ни разу не видела меня с сигаретой. Тем более с такой. Оказывается, последний клиент угостил меня некоей травкой, вот и последствия. Разобравшись, что случилось, мадам прощает меня и приносит соболезнования. Ей жаль такую хорошую девочку, ставшую украшением её заведения за считанные дни. И она не позволит девочке скуриться и сколоться в цветущем возрасте. Вот скурвиться – пожалуйста. А наркотики употреблять не надо. И дышать чем попало не надо. И колоться. Приходим к консенсусу и я, сдав выручку, остаюсь предоставленной самой себе. Смена окончена. Пора спать...