Недавно ему предлагали купить очередную девку Наташку, похищенную у русских переселенцев "самоходов". Честно скажу, я страшно испугалась, спорить с мужем не посмела, но расплакалась. Все представляла, как она голой будет ждать моего Темира, как он будет ей задницу мять и титьки щупать. А потом она ляжки разбросит и примет его в себя. Понятно, молодое тело лакомо. А на меня внимания больше не обратит. Но не купил Темир девку, только посмеялся. А мне сказал:

– Поехали в степь.

Далеко уехали. Поднялись на курган, слезли с коней и, о счастье, он раздел меня и ласкал голую посреди степи. Как он кусал мои соски! Как мял груди и ставший таким пышным зад! Чувствую, что у меня между ног только что не ручьем течет. И тут он говорит:

– Становись по – индийски.

Засунул мне от души. Я такое испытала, улетела от наслаждения и кричала на всю степь. И так рада была, так рада. Такое наслаждение доступно только женщине, но уж никак не мужчине. Бедные мужчины! Получить наслаждение, дойти до оргазма они могут только головкой члена. А женщина получает оргазм не только влагалищем, но губками, клитором, грудями и их сосочками. Достиг мужчина оргазма и поник, ничего ему больше не надо. А женщина? Она может испытать несколько оргазмов, пока в нее муж не спустит и не успокоится.

А недавно мы с мужем ездили в нашу станицу повидаться с родной матушкой, показать ей внуков. Встреча получилась прохладная. Особенно ее потрясло, что я хожу в штанах. Мама грустно вздыхала:

– Некрещеные, басурмане они у тебя и ты басурманкой стала.

Духовная связь между нами угасла. Мне гораздо ближе родной матери и понятнее ее Наташка – Матрена, мать моего мужа. Не по своей воле оказалась я его женой, но смирилась, стала своей среди кочевых киргиз – кайсаков. А Темир, как и прежде жаждет моего тела, трахает меня, новых детишек делает.

Я для него Женщина – Мечта. Настоящая попутчица в этой жизни. Та, которая всегда поймет своего мужчину, умеющая не только умно молчать, но и дать толковый совет. Заботливая мать. Отличная хозяйка. Физически здоровая. Сладкая любовница с крепкими ляжками, пышным задом и мягкими титьками. Женщина со вкусом и тактом, которая умеет приласкать своего мужа, убедить его, что он самый – самый, красивый, сильный, ЖЕЛАННЫЙ.

А для меня Темир это Мужчина – Мечта. Бог создал Темира, а я воспитала из него мужчину. Понимающего с полуслова, того, с которым можно обсудить любую проблему. Умеющего и промолчать, и дать толковый совет. Заботливого отца и отличного хозяина. А какой он любовник, добытчик и надежная опора! Всегда здоровый и бодрый. Настоящий попутчик в этой жизни.

Но и эта семейная жизнь оборвалась столь же неожиданно, закружилась голова, потемнело в глазах и исчезли мои дети, муж и соседи – кочевники.

ЭПИЛОГ

Я пришел в себя на скамейке в сквере моего родного города. Опять превращение. Но на мне полное одеяние замужней женщины киргиз – кайсаков: шаровары, туфли с загнутыми носками, меховая шапка на голове. Щупаю свою грудь и обнаруживаю под рубахой обвисшие сиськи многократно рожавшей женщины. Ничего не понимаю – где мой муж кочевник, где дети, рожденные от него?

Рядом со мной материализовался из воздуха человек, удивительно похожий на актера Басилашвили. Дорогой серый костюм, шляпа сдвинута на затылок, в руке держит трость с черным набалдашником в виде головы пуделя. По виду – лет сорок с лишним. Правый глаз черный, левый почему – то зеленый. Брови черные, наружные концы их взлетают выше переносицы. Господин, здороваясь со мной, приподнимает шляпу:

– Разрешите присесть, господин Виктор Долгих, или вы предпочитаете обращение "товарищ". – В его речи чувствуется легкий иностранный акцент, только не пойму, какой.

Моя голова опять идет кругом, мысли разлетаются, и я только молча киваю. Как он узнал меня в теле пожилой женщины, жены кочевого киргиз – кайсака? Угадав мои мысли, господин улыбнулся не без приятности и жестом фокусника достал из воздуха кусочек картона.

– Позвольте представиться. – И протянул мне визитную карточку с золотым обрезом. Читаю:

мессир Воланд.

Профессор черной магии, Демиург

Проходящий мимо мужчина косится на мой наряд и сердито говорит:

– Понаехали сюда азиаты черножопые. – Мессир Воланд начертил пальцем круг перед нами, который вспыхнул зеленым светом и погас. – Это, чтобы нас больше не беспокоили, – пояснил он.

– Я воспользовался моментом вашего очередного превращения, – продолжал мой собеседник, – чтобы задать один, но очень важный для меня вопрос. Дело в том, что в нашем ведомстве давненько идет спор, который я не в силах разрешить. И это при моих, верьте слову, достаточно больших возможностях. Вы испытали плотскую любовь и будучи мужчиной, и в качестве женщины, поэтому, не откажите в любезности, ответьте. Поверьте, ваше мнение, как эксперта, для меня очень ценно.

Мои чувства постепенно приходили в норму, несмотря на абсурдность этой встречи.

– Я всегда думал, что сатана всемогущ, что ему известно все.

– Далеко не все. – Покачал головой мессир Воланд. – Мне извенстно прошлое и будущее, но не любовь. Хотите, я открою вам страшную тайну, только никому о ней ни слова! Знаете, почему я так несчастен? Потому, что всеми силами хочу полюбить, но это мне недоступно. А причина проста – дьявольским силам не подвластно то, чего нельзя купить за деньги. Так вы готовы ответить на мой вопрос?

– Если вам ведомо будущее, то, прежде чем отвечать на вопрос, я хотел бы знать, что мне предстоит в новом превращении?

– Вы действительно хотите знать свое будущее? – голос Воланда стал грустным. – Люди постоянно вопрошают меня об этом, но, поверьте, это не делает их счастливыми. Вижу, что не убедил вас. Итак, ведьма, мамаша девочки (с которой вы поступили, прямо скажем не по джентельменски) заказала силам ада 100 ваших превращений. Она была настолько зла на вас, что отдала в качестве оплаты свою бессмертную субстанцию. Да, да, ту самую, которую люди называют душой. Весьма неразумный поступок, теперь этой особы не стало в подлунном мире, исчезла! Что касается вас, то воплотитесь в средине восемнадцатого века девушкой из племени людоедов на Соломоновых островах.

– Понятно, – сказал я – всю жизнь буду ходить голой, нарожаю кучу негритят, а потом приплывут европейцы и заразят меня сифилисом. Так?

– Нет, не так. В день появления в том мире вас захватят воины соседнего племени и съедят.

– Заживо?

– Видите ли, каннибалы Соломоновых островов большие гурманы, они считают лакомством филейные части и молочные железы девушки. Но для угощения всех воинов одной девушки явно недостаточно, – мессир Воланд сокрушенно развел руки и продолжил, – поэтому вас соответствующим образом подготовят. Ваши означенные части густо нашпигуют иглами одного ядовитого растения и подождут, пока они распухнут до немыслимых размеров. И в это время вы еще сможете лицезреть, как готовят земляную печь и накаляют в ней камни, среди которых вас будут запекать. После смерти вы воплотитесь на рынке рабов в древней Антиохи, где вас купит один весьма неприятный человек, поставляющий рабынь в городские бордели. Продолжать дальше?

Не надо, Давайте ваш вопрос.

– Мне желательно знать, кто, мужчина или женщина, испытывает большее наслаждение в момент любовного соития? – Моего ответа он ждет с явным нетерпением.

– Несомненно, женщина испытывает в десятки раз большее наслаждение, если только это любовное соитие, а не насилие над ее телом. Вы, мессир, удовлетворены моим ответом?

– Полностью удовлетворен. И в знак признательности готов исполнить одно ваше желание. Не спешите, ведь это должно быть самое заветное желание.

Предложение это было для меня неожиданным, я внутренне уже был готов отправиться к людоедам и подставить попу негритянки для шпигования ее ядовитыми иголками. Но тут блеснула надежда прервать эту адскую карусель, вернуться к нормальной жизни.

– Я хочу, я требую, – сказала Наташа, – чтобы меня вернули к моему любимому мужу Максиму, чтобы мы с ним больше не расставались и умерли в один день.

Как приятно ощущать свое молодое, ухоженное тело. На мне снова любимое зеленое платье, которое стало тесновато в талии – животик то мой располнел!

– Наташа, ты куда пропала? – Максим быстрым шагом подходит к нам.

Вот он, мой родной. Сердце сладко сжимается, радость буквально выплескивается из меня. Максим крепко обнимает, потом отстраняется и в его глазах тревога.

– Наташа, что с тобой? Ушла в аптеку и не возвращаешься. Где ты задержалась? Я так волновался. – В голосе Максима любовь пополам с тревогой.

– Ваша жена почувствовала себя плохо и присела на скамейку отдохнуть. Вместо нее я сходил в аптеку и получил необходимые лекарства. – Мессир Воланд достал из кармана несколько стандартных упаковок.

– Спасибо, – говорит Максим – сколько я вам должен?

– О, сущая чепуха! Я был рад помочь вашей супруге: мы с ней мило побеседовали. Вы даже представить себе не можете, насколько удивительная жена вам досталась! Берегите ее.

Я встаю и обнимаю своего мужа, приникаю, прилипаю к ему.

– Пойдем домой.

И мы возвращаемся в наш дом, в наше гнездышко, и только я знаю ему цену. Столько пережить, побывать женой и любовницей стольких мужчин, родить и вырастить целую куче детей, и все для того, чтобы убедиться в очевидной истине: мне всего дороже мой муж Максим. Его я люблю, буду заботиться о нем, с радостью раздвигать под ним ляжки, принимать в себя семя и рожать его детей.

Какими смехотворными проблемами мужчины и женщины заполняют свою жизнь! Мы плачем, страдаем, гоняясь за деньгами, смеемся, воображая, что наши проблемы самые большие и значимые, забывая, что на свете есть только одна ценность – ЛЮБОВЬ.

Я лежу на кровати. За окном зима. Серое небо пуховым одеялом нависает над землей. С таким животом я похожа на огромный аэростат. Только живот не тянет меня вверх, а всей своей тяжестью прижимает к земле. Двигаться уже трудно. Да и лень.

Я лежу на кровати и мечтаю, фантазирую о ребеночке, своей и Максика кровиночке, который скоро появится на свет. Появится, чтобы я его любила, и чтобы он любил нас.

А потом мы снова начнем играть с Максимом, кувыркаться в различных позах. Лениво думаю: "понравится ли ему, если я встану под ним по – кумански, по – индийски, сяду на его член по – арабски". В перерывах между кувырками буду с наслаждением позировать голой своему мужу художнику. И снова будет расти у меня живот – аэростат. Пусть у нас будет много деточек.