В начале девяностых, мы с братом жили исключительно на деньги нашей матери. Она работала в школе учителем русского языка и литературы и получала хоть и небольшую но стабильную зарплату. Правда маминой получки хватало только чтобы заплатить за квартиру, услуги ЖКХ и на скромную еду типа хлеба и дешёвых макарон.

Я не работал и помочь матери не мог. В то время я учился в 11-ом классе средней школы и осенью меня должны были призвать в армию. А брат который был старше меня на два года, уже отслужил и работал на местном машиностроительном заводе но толку от его работы было мало. Зарплату на заводе не платили месяцами как и по всей стране. А часто и вовсе брату выдавали зарплату продукцией завода, кастрюлями, сковородками и чайниками. Продать все эти изделия кухонного обихода на рынке даже за пол цены, было не реально.

Кому были нужны сковородки и кастрюли, когда в стране не было еды и в некоторых городах даже случались голодные смерти, словно в войну. Иногда брату выдавали вместо зарплаты сигареты. Простую " приму" без фильтра россыпью, сигареты были с табачной фабрики и длинные как макароны. Этому мы были рады у нас в семье все курили и мать и я с братом и вечерами втроём я мать и брат, сидели на кухне и резали эти длинные нестандартные сигареты по размеру.

Вообщем время тогда было тяжёлое и голодное, хорошо соседка с верхнего этажа торгашка с рынка, тётя Оксана помогала. То картошечки нашей матери даст то сала кусок а в последнее время, начала деньгами помогать. Мать по началу отказывалась брать у неё деньги, так как отдавать их было не чем. Но тётя Оксана её уболтала.

— Ну что ты Мариночка. Я же тебе даю по доброте душевной и не тороплю с отдачей. Отдашь долг когда сможешь…

— говорила соседка нашей матери. И давала ей в долг небольшие суммы денег и правда никогда не торопила с отдачей. Постепенно мама сама стала занимать до получки у соседки суммы уже по крупнее. И часто задерживала долг месяцами, а соседка ей и ни слова не говорила. Брат который отслужил в армии и кое-что там повидал. Как то сказал, ему не нравиться что мать берет деньги в долг у соседки.

— Лажа будет Костян, помянешь моё слово. Эта Оксана себе на уме и деньги нашей матери в долг даёт не просто так…

— говорил мне Витёк когда мы были с ним одни. И он даже пытался уговорить нашу мать, чтобы она перестала брать деньги в долг у хитрожопой торгашки соседки. Но та даже его и слушать не хотела.

— Ну что ты Витя. Оксана добрая женщина и помогает нам по доброте душевной, а с долгами она меня не торопит. И я ей отдам деньги как всегда с получки...

— говорила брату наша мать. Она и вправду отдавала долг тёте Оксане, но только не с одной получки, а с нескольких. И постепенно у матери накопилась приличная сумма долга перед соседкой. Но она уже привыкла у неё занимать, видя то что та всегда даёт ей в долг и не торопит с отдачей.

Мне и самому было странно что соседка с верхнего этажа, стала вдруг добра к нашей матери и подружилась с ней. Одно дело помогать время от времени продуктами, а другое дело одалживать деньги. Да и что может быть общего с базарной торговкой тётей Оксаной. Грубой не культурной женщиной. У которой словарный запас состоит из сплошного мата. И скромной интеллигентной учительницей, нашей с Витьком матерью ?

Тётя Оксана поселилась у нас в доме не так давно с годе назад и жила в однокомнатной квартире с мужем без детей. По национальности наша соседка была украинкой но уже осевшей в России. Хотя на типичную гоголевскую " хохлушку" из под Полтавы с большой грудью и объёмной жопой, эта тётя Оксана была не похожа. Телосложение у неё было обычное, грудь средних размеров да и попка тоже ни чем не примечательная.

В то время я ещё не разбирался в женских формах да и женщину в голом виде никогда не видел. Но тётя Оксана мне нравилась, приятная на лицо бабенка. Она была одного возраста с нашей матерью. А ещё наша соседка с верхнего этажа. Была жгучей брюнеткой с длинными чёрными волосами. Которые она укладывала в красивый шаньен на голове. И закалывала его длинной заколкой.

Брюнетки были моей тайной страстью. Однажды одноклассник принёс в школу колоду порнографических игральных карт, на которых были изображены голые женщины. Мы тогда в них и не играли вовсе, а рассматривали фото голых женщин на этих картах. Которые вовсю выставляли свои пизды.

Из всех карт мне больше понравилась дама пикей. С фото голой женщины брюнетки, у которой лобок зарос чёрными волосами чуть ли не до пупка. Я тогда выпросил эту карту у одноклассника на дом. И дрочил на неё всю ночь, представляя на месте дамы червей, нашу соседку с верхнего этажа, тётю Оксану. Нравилась она мне безумно, тем более что эта тётя Оксана была судя по всему блядью, крутилась на рынке с " чурками." А муж у неё старше на  двендцать лет и алкаш. Ебать он свою жену наверное уже не ебал. С таким пивным пузом которое было у Михалыча мужа нашей соседки, особо не поебешь. Но мужик он был нормальный и мы с братом часто стреляли у него закурить.  Михалыч никогда нам не отказывал. И вовсе порой вместо сигареты давал целую пачку.

Как и предполагал Витёк что соседка не просто так давала деньги в долг нашей матери. И что за это нам всем придётся расплачиваться. Так и случилось. Едва прозвенел последний звонок в школе и учителя в том числе наша мать.  Пошли отдыхать на время долгих летних каникул. К нам домой вечером пришла соседка с верхнего этажа тётя Оксана, и потребовала вернуть ей долг. Мать конечно заохала, денег чтобы отдать долг соседке у неё не было.

— Оксана, ты же мне говорила что я могу не спешить с отдачей? Подожди с месяц, нам обещали зарплату выдать тогда и отдам да и то только часть денег…

— сказала наша мать тёте Оксане, которая в наглую уселась у нас на кухне за стол не спрося разрешения у хозяев.

— Ничего не знаю, ты мне должна Марина и я хочу сегодня получить свои деньги...

— ответила нашей матери соседка сверху. И закурив сигарету с белым фильтром положила ногу за ногу, обнажив красивые ляжки  в чёрных капроновых чулках.

— Или ты мне сейчас отдаешь долг по хорошему или я поступлю с тобой Марина по плохому. Приведу к вам "братков" с рынка и они заберут у тебя квартиру за долг. И ты со своими выблядками пойдёшь бомжевать на вокзал…

— голос у тёти Оксаны был строгим, а лицо злым. Нас она конкретно напугала. Мать побледнела да и брат тоже, не говоря уже про меня. Время тогда было лихое и в таких небольших городках как наш. Творили беспредел криминальные группировки. А милиция и местная власть, за частую контролировались уголовными авторитетами. В городе уже были случаи когда бандиты забирали квартиры у граждан за карточные долги, и всё было шито крыто.

А эта тётя Оксана сто процентов связана с уголовниками и торговала на рынке не только картошкой и салом но и краденными вещами, которые ей приносили домой бандюки. Несколько раз я сам видел как вечером на второй этаж где жила тётя Оксана. Поднимались тёмные личности в наколках на руках, явно уголовники с большими баулами в которых наверняка были ворованные вещи.

И если она действительно захочет отнять у нас нашу квартиру то отнимет с помощью братков с рынка. А идти куда-то жаловаться себе дороже. Тогда можно не только квартиры но и жизни лишиться. Подкараулят вечером уголовники и воткнут заточку в бок. И такое бывало в то лихое время.

— Испугались? Нужны вы мне! Ваше счастье что я не сволочь и душа у меня добрая. Есть один вариант по поводу твоего долга Марина, который устроит и меня и вас…

— сказала вдруг тётя Оксана, закуривая из красивой пачки новую сигарету с белым фильтром, меняя ноги местами. Соседка с верхнего этажа, сидела на стуле в короткой джинсовой юбке, заложив ногу за ногу.  И видно отсидев одну она их поменяла местами. И когда тётя Оксана, меняла ноги то я даже увидел край её белоснежных трусиков. Которые мелькнули на секунду под юбкой сорокалетней женщины.

К слову одета была подруга нашей матери броско и вызывающе. Словно молодая девушка в короткую джинсовую юбку выше колен. На ногах чёрные капроновые чулки и белые полусапожки на каблуке. Красивая зеленая кофта с блесками сверху, на лице вульгарный макияж.  И большие очки в волосах на голове по моде.

А ещё у нашей соседки, в ушах сияли красивые золотые серьги с " камушками".    И пальцы были унизаны перстнями и кольцами. Женщина явно не бедствовала и любила лоск и золото. Да судя по её виду и мужчин тоже. Я был несколько раз на рынке где она торговала и всегда возле её прилавка толпились кавказцы, как молодые, так и в её возрасте.

— Значит так Марина. Я прощаю долг и даже сама немного тебе доплачу. В обмен на то что ты сдашь свою квартиру на лето моим родственникам с Украины. Им нужно кой какой товар в нашем городе продать а жить не где. К себе я не могу их пустить, так как у меня малогабаритная  " двушка"  и самим места мало.

— сказала тётя Оксана моей матери и у меня отлегло от сердца. Ведь я было подумал что эта тётка с рынка, всерьёз задумала отобрать у нас квартиру. И по этому одолживала нашей матери деньги. Но она просила всего лишь сдать квартиру на лето и это меняло дело.

— А где мы жить то будем Оксана…?

— спросила моя мать у соседки заплетающимся языком от страха. Она сама не на шутку испугалась когда её подруга начала ей угрожать бандитами с рынка.

— У меня на даче в Плетнёвке поживете. Место там красивое, лес кругом, грибы, ягоды и река рядом. У тебя два парня взрослых, так что не пропадете до осени. А с началом учебного года вернетесь в город в свою квартиру. Соглашайся Марина и не вынуждай меня действовать по другому. Поверь мне я честная женщина и хочу тебе и твоим сыновья только добра…

— сказала моей матери соседка и судя по выражению её лица, говорила она искренне.  Но глаза женщины оставались холодными и расчетливыми. И по ним было видно, что если наша мать вдруг не согласиться на вариант предложенный ей соседкой. То тётя Оксана приведёт бандитов с рынка и те выгонят её с детьми на улицу и это в лучшем случае.  А в худшем могут вообще убить и концы в воду. Кто будет нас искать? Родни которая могла бы схватиться нашего исчезновения у моей матери не было.

— Хорошо Оксана я согласна, ты не оставила мне выбора подруга…

— ответила наша мать коварной соседке с верхнего этажа печальным голосом. Она всю жизнь прожила в городе и ехать в деревню ей крайне не хотелось.

— Вот и славненько, не пожалеешь Марина. Ты ко мне по хорошему и я к тебе тоже. Парни садитесь за стол обмоем наш договор…

— сказала нам тётя Оксана, вытаскивая из сумки которая была у неё через плечо, бутылку самогонки. Хохлушка по национальности Оксана, не пила магазинную водку, а сама у себя в квартире.  Гнала настоящую по её словам украинскую горилку. Излишки самогона она продавала местным алкашам, среди которых он расходилася на ура. Бывало её муж Михалыч, пиздил у неё бутылку или две, для своих корешей. С которыми днями играл в домино во дворе, пока тётя Оксана торговала на рынке. И был за это немедленно бит бедовой женой до фингалов под глазами.

— Посуду не нужно с собой брать, там все есть. Берите только одежду и все самое необходимое. Ночь вам на сборы, а утром я вас отвезу туда на своей машине…

— говорила нам соседка с верхнего этажа сидя на стуле, куря сигарету.  И как бы не нароком раздвинув ноги. Она сидела напротив меня и сейчас я уже воочию видел край её белоснежных трусов.  Которые выделялись на фоне чёрных капроновых чулок. Она или не знает что под юбкой видны у неё трусы? Или нарочно широко расставила ноги чтобы их увидели молодые парни?

Обычно женщины когда сидят на стуле в короткой юбке, плотно сдвигают ноги вместе чтобы окружающие не видели их нижнее бельё. Но видно у этой тётки чесалось между ног или ей нравилось таким образом соблазнять парней.

— Так быстро Оксана? Дай нам хотя бы пару дней на сборы....

— попросила подругу наша мать заплетающимся от выпитого языком. Марина практически не пила, а если и выпивала в компании, то быстро пьянела. Самогон у тёти Оксаны был ядренным и наша мать окосела, да и не только она но и мы с Витьком.

— Не могу Марина, честно не могу. Мне завтра твоя квартира в край будет уже нужна. Сюда товар один должны подвезти. Так что вас завтра тут не должно быть….

— ответила нашей матери соседка и я догадался что за " товар" завтра привезут в нашу квартиру. Наверняка украденные вещи, которыми и станут торговать всё лето её родственники с Украины. Чужим такое дело не доверишь.

— Так что давайте парни ещё по стопочке и я пошла, а вы помогайте матери собирать вещи….

— тётя Оксана сама разлила остатки горилки по стопкам. Ловко опрокинув ядренный самогон в свой накрашенный рот. И закусив его солёным огурцом, другой закуски у нас на столе не было. Встала и пошла на выход покачивая бедрами идя на каблуках. Уходя соседка окинула меня насмешливым взглядом, своих карих наглых глаз. Она видела что я вовсю рассматривал её трусы под юбкой.

— Ох парни что я дура натворила? Ты прав был Витя что эта Оксана себе на уме и не просто так мне деньги в долг давала. Я не выживу в этой Плетневке…

— прочитала мать сидя на кухне и куря одну за одной сигареты с белым фильтром из пачки тёти Оксаны. Соседка не стала их забирать и специально оставила свои сигареты нашей матери. Видя что та курит дешевую " приму" без фильтра.

— Успокойся Марина и не плачь. Слезами горю не поможешь. Хорошо что так всё получилось, а могло быть гораздо хуже. Если она привела бандитов с рынка, и у нас отобрали бы квартиру…

— успокоил брат плачущую мать и сам закурил из пачки тёти Оксаны сигарету. " Прима" уже всем надоела и от неё донимал кашель.

— Но как мы там будем жить сынок? Я комаров боюсь и змей а они в лесу наверное есть…?

— не унималась мать, сидя на стуле с заплаканными глазами. Она и вправду всю жизнь прожила в городе, дачи у нас не было и мать панически боялась комаров и змей.

— Да нормально все будет мам. Выбирать то нам не приходится, а со мной вы не пропадете. Я два года прослужил в уральской тайге и знаю как выживать в лесу…

— сказал нашей матери Витёк и незаметно для неё кивнул мне головой на дверь прихожей, мол пошли выйдем покурим. Оставив мать на кухне, которая уже перестала плакать успокоенная словами старшего сына.  И  просто сидела и смотрела в окно.  Мы вышли в коридор на лестничную площадку и закурили.

— А ништяк всё получилось. Не ожидал что эта Оксана подобное нам предложит. Думал пиздец, приведёт уголовников с рынка и хана. А она нам дом в деревне предложила на лето, красота…

— радостно сказал Витёк, возбужденно куря сигарету.

— Да что мы там будем делать все лето Вить в этом колхозе...?

— спросил я у старшего брата не понимая чему он радуется? Я не хуже матери никуда не выезжал из города и боялся села.

— Как что Костян? Марину будем с тобой ебать всё лето. Я с ума по ней схожу и не надеелся что когда-нибудь ей засажу, а тут такая удача…?

— ответил мне Витёк почти скороговоркой от волнения коверкая слова.

— Ты спятил Вить? Мать ни тебе ни мне не даст. Ты вообще дурак раз такое говоришь…?

— сказал я старшему брату смотря на него как на сумасшедшего. Наша с ним мать была женщиной строгих нравственных правил. Не смотря на то что она жила без мужа, домой мужчин мать никогда не приводила. Днями пропадала в школе посвящая свою личную жизнь работе. Да и дома я никогда не видел свою мать в нижнем белье. А свои грязные трусы она стирала отдельно и сушила их у себя в комнате чтобы мы с братом не видели её интимное бельё.

И одевалась наша мать соответственно, длинные юбки ниже колен. Особо не красилась и не делала макияж на лице. Да у меня и в мыслях не было чтобы переспать с родной матерью. То ли дело вульгарная торгашка тётя Оксана. Её белые трусы, край которых я сегодня увидел, сделали мой член каменным и единственное что я сейчас хотел так это закрыться в туалете и всласть подрачить…

— Даст, куда она на хуй денется. Я до армии ездил с пацанами на рыбалку в эту Плетневку. Глухомань жуткая, лес один кругом. Местных там мало тогда жило а сейчас может и нет ни кого…

— сказал мне брат, косясь на дверь нашей квартиры, боясь чтобы мать не подслушала наш разговор и не узнала раньше времени о планах своих сыновей насчёт неё.

— А я смотрю ты на эту шлюху Оксану запал? Видел как она ноги раздвинула когда у нас на кухне сидела…

— засмеялся брат словно читая мои мысли. Я действительно подсел на тётю Оксану и она была для меня самой желанной из всех женщин. И мне было жутко неприятно слышать про неё от своего брата, слово шлюха. Но перечить ему я не стал, Витёк был старше и сильнее меня и запросто мог мне накостылять по шее.

— Её " чурки" на рынке во все дыры ебут. И от неё можно на конец трипер подхватить. Показала блядь свои трусы, а ты поплыл…

— засмеялся брат и услышав шаги за дверью нашей квартиры, шепнул мне на ухо.

— Марина в сто раз лучше. Мать ни с кем из мужиков не ебется и от неё не подхватишь…

— Парни, кончайте курить. Пошли поможете мне вещи собрать, ведь нам нужно за ночь успеть со сборами…

— сказала нам с Витьком вышедшая из квартиры на лестничную площадку мать. И мы с братом честно прихуели от её прикида.

Пока мы курили, наша мать успела переодеться. И стояла в полураскрытой двери квартиры, одетая в чёрную блузку без рукавов. С глубоким декольте в котором даже было видно начало её сисек. Блузка эта была из эластичного материала и напоминала больше по своей форме майку.  Которая приятно подчеркивала у мамы, едва заметный животик и крупные груди.

Я впервые в жизни видел у своей матери, выпирающие через одежду груди. До этого мать носила блузки балохоны. Которые максимально скрывали её прекрасные и не маленькие как оказалось сисяры.

А ещё нас с братом поразила юбка в которую переоделась мама, пока мы с ним курили. Она тоже была не из её гардероба строгой училки русского языка и литературы. Раньше мать носила широкие и длинные юбки, а сейчас на ней была надета зелёная приталенная юбка чуть по ниже колен. Я тоже впервые увидел какие у нашей матери обалденные стройные ножки и не хилые ляжки. Которые угадывались под тугой тканью юбки. А ещё на ногах у мамы были натянуты то ли чулки, то ли колготки чёрного цвета как у тёти Оксаны. Но только у нашей матери они были со стрелками, такие были в моде в 60-х годах.

— Что на меня так уставились парни. Вот оделась по колхозному в свои старые вещи. Не носить же мне хорошую новую одежду в лесу где мы будем жить лето...

— сказала нам с братом улыбаясь мама и повернувшись пошла в дом оставив дверь квартиры открытой. А нас с братом заставила в очередной раз открыть рты от удивления и восхищения. Мать повернулась к нам спиной и пошла в квартиру, а мы с Витьком увидели её тугой зад. Юбка настолько плотно обтягивала мамину попку.  Что через одежду выступали половинки её пухлой жопки.

— Ты это видел Костян…?

— ошалело сказал мне Витёк, и словно зомби пошёл вслед за нашей внезапно ставшей сексуальной мамой в квартиру.  Помогать этой этой зрелой красотке с волнистыми темнорусыми волосами, собирать вещи. Мать на сколько я помню никогда не заплетала свои волосы в косы или не закладывала шаньен на голове. По типу того как это делала тётя Оксана.

Нет у нашей с Витьком матери Марины, волосы были длинные, волнистые, тёмно -руссого цвета и спадали ей на плечи. Что вообще то шло маме. Я не представлял свою мать с косой или с какой либо укладкой волос на голове. Иногда когда мать что-то делала и ей мешали её длинные волосы она просто их зачесывала за уши назад. И прикалывала небольшими чёрными заколками. Но это было редко, в большинстве случаев, прекрасные мамины волосы. Были свободны и волнами спадали ей на плечи.

Собирались мы практически всю ночь. Мать складывала в сумки и баулы все вещи которые по её мнению должны были пригодиться нам в деревне. Даже посуду собрала, чайники, кастрюли, сковородки, ложки, вилки и чашки. Хотя тётя Оксана и говорила что у неё на даче в деревне все есть. Наша мать категорически не захотела оставлять посуду и свои вещи в квартире где будут жить чужие люди.

— Я брезгую пользоваться чужой посудой. И эту тоже тогда придётся выбрасывать, если из неё будут есть и пить другие люди…

— говорила нам с Витьком мать, бережно запаковывая в слои бумаги, чайный сервиз. И вот ближе к утру у нас собралось, три больших баула из старых простыней с вещами и три здоровенных сумки с посудой. У тёти Оксаны была " нива" с прицепом, на ней ушлая соседка, возила картошку на рынок. И наша мать когда собирала эти огромные баулы с вещами, рассчитывала загрузить их в прицеп.

— Вот вроде и все парни, собрали то что нам нужно и ничего не останется чужим людям….

— сказала нам мать, окидывая усталым взглядом квартиру.

— я пойду кофе сварю, спать то все равно уже не к чему….

— мать глянула на часы висевшие в зале на стене, стрелки которых уже показывали пол пятого утра. И пошла на кухню варить кофе " по турецкий". Растворимый кофе мама не признавала, и всегда варила кофе в турке из кофейных зерен. Обжаренных на сковородке и собственноручно смолотых в кофемолке.

Мать ушла варить кофе, а Витёк шмыгнул в туалет и вышел от туда через пару минут весь красный.

— На держи у матери в комнате стащил. Только смотри чтобы она тебя не запалила с ними. Мы их себе оставим….

— сказал мне Витёк, выйдя из туалета и давая мне в руки небольшой пакет. Хотя я не видел что в нем, пакет был не прозрачным из жёлтого целофана. Но сразу догадался что в нём, судя по красному лицу и возбужденному голосу старшего брата. Я моментально сунул пакет в карман брюк и косясь на дверь кухни где мать варила кофе. Зашёл в туалет и закрыл за собой дверь на защелку.

Разворачивал пакет я дрожащими руками. Ведь в нем лежали трусы мамы Марины к которым нам с братом доступ был закрыт нашей строгой в интимных вещах матерью. Она никогда не ложила своё грязное нижнее бельё в обшую корзину с одеждой для стирки.

Трусы и лифчики мать стирала отдельно и сушила их у себя в комнате зимой на батареях а летом на специальной магазинной сушилке. Член у меня стоял колом и даже дернулся в тот момент когда я вытащил из пакета трусы своей матери. Они были чёрными и эластичными словно плавки. А ещё мамины трусы были ношенными, да видно продолжительное время судя по запаху который шёл от их промежности. В последнее время мать была занята до поздна в школе и времени на стирку не было, вот и накопились у неё в комнате грязные трусики, одни из них и спер под шумок Витёк.

Трусы уже были вывернуты и мне осталось только поднять их к лицу и вдохнуть волшебный аромат женских ссак и выделений. Я впервые в жизни держал в руках настоящие женские трусы, к тому же ношенные, пропахшие ссаками и ещё чем то сильно возбуждающее мое сознание запахом. И это были не просто женские трусы а трусы моей родной матери, шелковая промежность которых, прикасалась к её волшебной письке между ног и сейчас я держал и нюхал это чудо в руках. Духан от промежности маминых трусов был сильным и запах её ссак и выделений кружил мне голову. Я одной рукой держал трусы,  а другой дрочил член стоя над унитазом, представляя себе увиденное вечером на кухне. Сидящую на стуле тётю Оксану и её раздвинутые ноги в чёрных чулках, короткую юбку из под которой торчали белые трусы.

— Костя, ты долго ещё там будешь сидеть? Я в туалет тоже хочу….

— раздался голос матери за дверью в тот момент когда я надышался запахом её ссак и кончал заливая края и стенки унитаза. Длинными тяжелыми струями спермы и голос матери, только усилил мой оргазм.

— Сейчас мам уже выхожу…

— ответил я матери, вытирая туалетной бумагой, сиденье унитаза на которую попали капли моей спущенки.

— Ты не заболел случайно сынок? Лицо все красное словно у тебя температура поднялась....

— спросила у меня мать, когда я выходил из туалета.

— Да нет мам не заболел, просто живот прихватило…

— ответил я матери, нарочно согнувшись чтобы она не заметила бугор у меня на ширинке. Я хоть и кончил но член у меня не упал, а продолжал стоять от возбуждения. Такое со мной бывало, иногда я дрочил кончал и начинал тут же второй раз по новой и так несколько раз подряд. А сейчас я впервые понюхал трусы своей матери и узнал как пахнут её ссаки и выделения и был готов дрочить по новой. Но мама не вовремя захотела в туалет.

— Да, но тогда тебе глоток крепкого кофе не помешает. Иди на кухню я сварила его на всех….

— мать подозрительно покосилась на меня и зашла в туалет закрыв дверь за собой на защелку.

— Ну как ништяк духан у неё…?

— спросил у меня на кухне Витёк, забирая мамашины трусы.

— Да пиздец Вить, чуть сознание не потерял когда их нюхал и кончал…

— ответил я брату, наливая горячий кофе дрожащими руками из кофейника в кружку. Что было правдой. У меня действительно потемнело в глазах во время оргазма. Такое со мной было только в восьмом классе, когда я впервые занялся онанизмом в школьном туалете. И спустил на его деревянную стенку сперму.

— Такая же хуйня, чуть не заорал когда кончал. Кайф от её трусов обалденный. Я думаю она их не хватится, подумает что забыли дома во время переезда. А нам с тобой будет на что подрачить первое время….

— тихо сказал мне Витёк, пряча пакет с Мариниными трусами понадежнее в свой рюкзак. Там у брата лежали телескопические удочки и принадлежности для рыбалки.

— О чем вы тут шепчетесь парни? Говорите при мне я тоже послушаю…?

— спросила у нас мать зайдя на кухню из туалета. Очевидно она услышала наши голоса но не раслышала о чем мы говорили.

— Да о рыбалке мам, там река есть куда мы поедем и можно ловить рыбу….

— соврал матери Витёк, услужливо наливая ей кофе в кружку из кофейника.

— Да ну тебя сынок, нашёл о чем говорить. У меня душа не на месте. Не знаю как мы там будем жить в этом лесу, а у тебя на уме рыба и удочки…

— Марина с печальным и унылым лицом, сидела на стуле пила кофе, а потом закурила сигарету. А я искоса посматривал на её ноги обтянутые допотопными чёрными нейлоновыми чулками со стрелками. В надежде увидеть край её трусов. Но мать сидела на стуле, плотно сдвинув ноги, лишив меня шанса посмотреть на нижнее бельё у родительницы под юбкой.

— Ну вы и вещей набрали. Хорошо я прицеп вчера не стала отцеплять…

— сказала смеясь тётя Оксана зайдя в шесть утра к нам в квартиру. Настроение у соседки было бодрым и её красиво накрашенные карие глаза смеялись. Ещё бы она получила то что хотела и теперь наша двухкомнатная квартира будет все лето в её распоряжении. Хотя в городе снять квартиру было не проблема и больших размеров чем наша. Но видимо такой вариант не подходил для тёти Оксаны. Она хотела чтобы её родня жила вместе с ней в одном доме, да и рынок был рядом с нашей хрущёвкой.

Одета соседка была так же как и вчера, только её модные белые полусапожки на ногах, сменили кроссовки такого же цвета. Вероятно чтобы удобнее вести машину, ведь на каблуках на педали газа и тормоза не нажмешь.

— Костя, Витя, таскайте баулы в прицеп, а мы с Мариной сумки возьмём….

— скомандовала соседка и мы с братом не сговариваясь взяли по баулу с вещами и пошли из квартиры в подъезд на улицу. Где возле бордюра стояла белая " нива" тёти Оксаны. Машина у неё была уже довольно потрепанная и битая, перебитая. " Хохлушка" любила погонять на своей возрастной " ниве" и часто попадала в ДТП но правда мелкие, то фару разобьет, то бампер или дверь помнет. Все же водила тётя Оксана хорошо и до серьёзных аварий дело не доходило.

— Костя ты со мной садись на переднее сиденье. Будешь меня анекдотами развлекать чтобы я не заснула по дороге….

— сказала садясь за руль наша соседка со второго этажа, зевая и закрывая крашенный яркой помадой рот ладошкой. Лицо у тёти Оксаны было помятым и было видно что ночь она плохо спала или ей не дали спать. Может бухала и еблась ночью с кем то из своих кавказских бойфрендов? Подумал я искоса рассматривая красивое лицо тёти Оксаны.

Но перегаром от неё не пахло и значит оставался второй вариант, соседка не выспалась из за того что её всю ночь ебли. И меня вдруг охватила дикая ревность. Хотя я понимал что не имею права ревновать женщину к которой лишь испытываю платоническую любовь но в то же время ревность у меня была просто безумной.

Я представил себе что прихожу на рынок и ударами карате, ложу на пол всех южан которые как мухи на мёд слетаются к прилавку где торгует тётя Оксана. И поднимаю свою возлюбленную на руки, целуя её в губы в засос.

— Костя, ты заснул что ли парень? Смотри а то и я задремлю и мы съедим в кювет…

— тётя Оксана толкнула меня ногой и я вышел из своих мечтаний где спасал эту крашеную блядь от толпы кавказких парней и стал рассказывать ей анекдот про Петьку и Василия Ивановича. Анекдотов о Чапае я знал множество и мог рассказывать их часами но только знакомым. А вот чужим людям я стеснялся и анекдоты у меня выходили не смешные.

От нашего города до Плетневки было около часа езды и находилась деревня тёти Оксаны в другом районе области.

День выдался солнечный но прохладный, наша " нива" ревя мотором неслась по пустынному утреннему шоссе и я сидя рядом с симпатичной чернявой соседкой рассказывал ей анекдоты, веселилил её, чтобы она не заснула за рулём. В машине бодроствовали похоже только мы с тётей Оксаной а мать с Витьком сидя на заднем сиденье " нивы", клевали носом, пригретые автомобильной печкой и убаюканные монотонным гулом мотора.

Я рассказывал анекдот соседке и посматривал в сторону её ножек которые находились на педалях управления машиной. В надежде на то что её юбка задерется и я увижу белые трусики тёти Оксаны. Но она не задиралась и я стал искоса рассматривать ноги и ляжки соседки обтянутые чёрными чулками. И заметил что на одной из её ляжек разошелся капрон и в небольшую дырочку была видна, белая женская кожа и чёрная родинка.

И это меня зацепило, чёрные чулки, ноги в белых кросовках и разошедшийся капрон с родинкой на белой коже. Мне дико захотелось выдернуть ключи из замка зажигания, остановить машину и стащить тётю Оксану с водительского сиденья, запрокинуть ей ноги и ебать эту базарную блядь не снимая с неё чулок и кроссовок до посинения.

— Вот почти приехали, ещё пять километров по бездорожью и мы на месте.…

— сказала тётя Оксана обращаясь больше ко мне чем к спящим на заднем сиденье, матери и Витьку. Её " нива" притормозив сьехала с шоссе перед указателем " Плетневка" и понеслась по просёлочной дороге, гремя разбитыми амортизаторами, поднимая за собой столб пыли.

А моя мать с братом так и не проснулись, видимо сказалась бессонная ночь. Да и мне спать было охота сильно но я пересиливал себя, боясь заснуть вместе с тётей Оксаной и попасть в аварию а так же я боялся проспать тот момент когда короткая джинсовая юбка нашей соседки задерётся от езды по бездорожью и я увижу её белые трусики.

— Раньше тут колхоз был и фермы а сейчас лебеда на месте коровников растёт...

— с горечью в словах говорила мне тётя Оксана. Оказывается что наша соседка в молодости работала дояркой в колхозе и доила коров. Но только не тут а у себя в Харьковской области на Украине. А дом в этой деревне по словам тёти Оксаны, вовсе не её а мужа. Тут когда-то жили родители Михалыча и дом по наследству достался ему но он в нём не появлялся.

Одно время соседка хотела продать этот дом в Плетневке под дачу москвичам. Места для отдыха тут идеальные, но его никто не купил из за отсутствия нормальной дороги к деревне и электричества. Столбы которые шли от большака к Плетневке, стояли пустые без проводов. Их вероятно срезали сразу после распада здешнего колхоза, охотники за " цветным" металлом.

Чем ближе мы подъезжали к Плетневке, тем хуже становилась дорога, " нива" тёти Оксаны еле шла даже по сухой дороге, проваливаясь то и дело в глубокие ямы, оставленные в былые времена лесовозами возившими лес, ещё при коммунистах.

Вот одна из причин по которой дом мужа нашей соседки так и не был продан. В дождь сюда разве что на танке можно было проехать, да и то под большим вопросом. Потому что здешняя земля была глинистой с примесью песка и после дождя превращалась в вязкий пластелин. Я где то читал что в войну в такие непроходимые деревни и немцы не заходили, потому что не могли туда добраться.

— Ой Костя держись, сейчас нас занесет…

— только и успела сказать мне тётя Оксана, резко выворачивая вправо руль своей " нивы". Машина попала в глубокую колею и её потащило в яму. От резкого толчка, проснулись и мать с братом. Они сидя на заднем сиденье протирали заспанные глаза а моему взору предстала любопытная картина.

При езде по ямам и кочкам, юбка у тёти Оксаны, наконец задралась и я увидел то что видел вчера и хотел посмотреть сегодня. Под задратой на коленях юбки нашей соседки с верхнего этажа, выглядывал край белоснежных трусов. Они были у неё не просто белые а словно накхрахмаленные до ослепительной белизны. Что на фоне чёрных чулок смотрелось очень сексуально. На ногах у тети Оксаны, были одеты не колготы а именно чулки, причём на резинках. Я видел края резинок на чулках, которые впились в нежные женские ляжки.

Член у меня стоял колом и сильно оттопыривал ширинку моих штанов, на которой образовался здоровенный бугор. Соседка вела машину и смотрела то на дорогу то на ширинку штанов молодого парня сидящего рядом с ней а я уже без стеснения, пялился на её белые трусы торчащие под юбкой. И у меня создалось такое ощущение от взгляда тёти Оксаны на мой стояк в штанах. Что будь мы с ней одни в этой глуши. То она не медля изнасиловала меня прямо в машине, набросившись как тигрица.

Плетнёвка встретила нас тишиной и разбитыми брошенных  жителями домов. В деревне давно никто не жил и ветер а может и местные хулиганы, потрепали стекла в окнах жилищ некогда богатой судя по развалинам церкви, деревни. Единственная улица в Плетневке, шла не прямо как обычно а петляла промеж оврага, то и дело пересекающего деревню. Может по этому и назвали это село Плетневкой за её схожесть с петляющей деревенской изгородью плетнём.

Или селу дала название речка Плетнёвка, протекающая в вблизи деревни и тоже петляя среди холмов, покрытых зарослями осины и березняка. Дом где жили родители Михалыча, находился в самом конце деревни у реки и выгодно выделялся от остальных домов в деревне, кладкой из старинного обожжённого кирпича и железной, местами поржавевшей от времени крышей. Снаружи дом выглядел целым без следов взлома с огромным амбарным замком на покосившихся от времени дверях.

— Вот держи Марина ключ, дам тебе денег немного на первое время и возьми от меня подарок, мешок картошки. Посадите её на огороде и у вас будет в июле своя молодая картошка. И это всё чем я могу тебе помочь сосеседка...

— сказала тётя Оксана нашей матери, давая ей в руки ключ от дома и деньги. А мешок с семенной картошкой мы с Витьком сами вытащили из багажника её " нивы" и положили на землю возле баулов с вещами.

— Я поехала, дела в городе ждут. Если надумаете в магазин сходить. То он за рекой в посёлке и до него семь километров по лесу….

— огорошила нас соседка. Тётя Оксана села в машину и укатила прочь назад в цивилизацию, подальше из этой глуши где нет электричества и дороги разбиты словно после бомбежки.